i wanna send my code to you

       Джисон не знает, что с ним происходит. Он встает, размышляя о своей жизни, и ложится, ощущая, насколько его жизнь летит в пропасть, а он только и может, что пассивно наблюдать, как дни схлопываются в одну непонятную массу. Может, он сходит с ума, а может, слишком многое ему позволяют, и в этой свободе он совсем потерял себя. Он знает людей, которые находятся под тотальным контролем двадцать четыре на семь, и всегда считал себя счастливчиком. Но вот все его окружающие к чему-то стремятся, хотят, и совершенствуются, тратя на это все свое время, или идут напролом к своей мечте, а Джисон застрял посреди пустыни, где каждая дорога — его, и растерянно смотрит по сторонам. Того ли он хочет, там ли почувствует хоть что-то, кроме желания пустить себя по ветру. Его лодыжки спутались в узел, и он просто беспомощно озирается, в надежде увидеть знак, или почувствовать рвение идти в определенную сторону.        Он бродит бесконечными тропами по Сеулу, налетает на незнакомцев и хочет постоянно сорваться в бег. Как будто он сможет освободиться от этих мыслей, просто сбегая в никуда, стирая стопы в пыль. Очень часто в дорамах случается что-то, меняющее жизнь персонажей на сто восемьдесят градусов, но его жизнь равномерно катится по наклонной, и он просто наблюдает за этим со стороны. В его жизни есть Хенджин, ему нравится проводить с ним время, узнавать парня с новых сторон, общаться, но это не делает ровно ничего с его сердцем, как будто он не способен на чувства, или не умеет их идентифицировать. Общение с Хенджином, пожалуй, единственное, что не дает ему сейчас сойти с ума от бессмысленности и опуститься еще ниже, чем он есть уже сейчас. Джисон всегда хотел после смерти развеяться пеплом над океаном, осесть на краях бушующей воды и раствориться, исчезнуть насовсем. Чтобы только его треки были бессмертны, как у Честера из любимых Linkin Park, и вроде бы даже понимает поступок, не осуждает, но не с кем даже поговорить об этом желании исчезнуть с лица земли.        Джи оседает где-то в парке, достаёт сигареты из заначки, включает микс на spotify и задумчиво устремляется вдаль на бушующие в такт песням кроны деревьев, и сизый дым, царапающий горло, устремляется вверх, развеваясь и становясь ничем. Хан ощущает себя ни живым, ни мёртвым, и хочется хоть что-то, всплеск адреналина, бесшабашности, чего-то на грани самовыпила, чтобы почувствовать: он живой, он ещё способен урвать у жизни что-то. Рядом падает тело, и Джи оглядывает парня с блондинистым маллетом, что улыбается солнечно, аж слепит глаза. Парень оглядывает незнакомца, подмечая привлекательные полные губы, и замечает, что они шевелятся. Джисон ставит трек, полные крика боли и отчаяния, на паузу и снимает наушник. — М? — Поделись с другом наушником и сигаретой. — На. — Джи достаёт наушник, и парень засовывает его в ухо, а затем — пачку сигарет. Бордовые пухлые губы зажимают сигарету и незнакомец затягивается. — Я Енбок, ты? — Джисон. — Депрессия?        Джи затягивается сигаретой и пожимает плечами. Сложно идентифицировать и придать названия чувству, что, словно дементор, высасывает все жизненные соки, оставляя после зияющее ничто. — Не знаю. Если так подумать, то не с чего, но блять, ебаный пиздец, я просто хочу исчезнуть. Напиться до беспамятства, орать как бешеный и встретить рассвет на пляже, целуясь до упаду, зная, что за это все мне оторвут голову. Но мне, блять, не оторвут. — Почему? — Наверно потому что у него не было детства, и считает, что я должен просто оторваться за нас обоих. Проколы — да, тату — с совершеннолетия, парень — да, волосы цветные — хоть каждый месяц. Я не знаю, что сделать, чтобы получить строгий запрет. Сто хобби в саду, школе, все не нравится, не то. Ебаный пиздец, я иногда ненавижу его, хотя понимаю, что он жизнь положит, если нужно. Зная, что мне можно все, я буквально не хочу ничего. Ситуация сюр.        Енбок курит, раздумывая над чужими словами. Его жизнь — полная противоположность, и если родители узнают, что он вылез из окна, чтобы гулять по Сеулу вместо того, чтобы готовиться к экзаменам, с него снимут скальп без анестезии, но Джисона он пытается понять. Честное слово, пытается. — Моя жизнь — твоя противоположность, знаешь? И я бы не отказался от всего, что ты можешь предложить, потому что пытаюсь наслаждаться молодостью. Они говорят, что вначале нужно сделать то, то, то и то, а потом — то, что хочешь, но к моменту, как я выполню все дедлайны, я буду старым, или мёртвым, и спрашивается, нахуя? — Они думают, что с высоты своей колокольни и опыта, знают больше, и пытаются уберечь от ошибок. Но между тем, я бы предпочел их пройти, чтобы осознать цену своей жизни. Я знаю, что для моего отца моя жизнь — бесценна, но для меня она не значит ничего. — Хм. — Боки делает последнюю тяжку и тушит окурок. — Может, мы не ценим собственную жизнь, просто потому что она есть? Типа по умолчанию? Типа как люди с ограниченными возможностями ценят возможность ходить, бегать, слепые — видеть, глухие — слышать, а умирающие — жить. И, лишившись этого, мы осознаешь, чего так сильно жаждало твое сердце, а ты не замечал? — В этом и суть. Совершить ошибку, потерять, и приобрести опыт. — Хочешь совершить ошибку, Сонни? — Не знаю. — Джи осматривается, и когда возвращается взглядом к знакомому, его притягивают за шею к себе для поцелуя.        Это иначе, чем с Хенджином, и осознание неправильности ситуации, заставляет внутренности зажигаться алым пламенем, отвечая на поцелуй. Чужие губы горькие, пухлее, чем Хенджиновы, и так приятно зарываться пальцами в чужой маллет. Енбок проскальзывает языком в чужой рот, обводя десна, касается чужого языка, и сплетается с ним, вызывая рваный выдох, смешивающийся с вечерним воздухом. Джисон пахнет сигаретами, сырным раменом, на вкус как ментол с горчинкой на языке. Поцелуй затягивается до рваных вдохов носом, и Енбок, наконец, отстраняется, чтобы взглянуть в ошалевшие глаза. — Ты как? — Нормально. — Джисон вытирает губы рукавом и смотрит на нового знакомого. — На всех так кидаешься? — Нет, вообще впервые. — Енбок пожимает плечами, отодвигаясь, но оставляя руки на чужих бёдрах. — Стараюсь жить по-максимуму. Я все равно никогда не буду идеальным сыном. Сиди я все ночи напролёт над учебниками, или гуляй по улицам — я всегда хуже, во всем. Так зачем рвать задницу? Живи лучше моменты своей молодости. — The most beautiful moment in Life. — Обожаю эту трилогию. — Я тоже. Знаешь, я всегда хотел иметь близких друзей, с которыми можно так же шататься по заброшкам, пить украдкой пиво, стрелять у старших сигареты. Срываться в ночи из окна, пока родители спят, и сидеть возле костра, рассматривая звезды. Но я был странным, отторгнутым социумом, с паническими атаками от толп людей. Меня легче было обидеть, чем понять. И желание осталось просто в сердце, кровоточа там иногда. — А ты бы хотел? — Что? — Поехать со мной? Хоть куда-нибудь на пару дней. Просто попробовать побыть теми, кем мечтали когда-то стать? — Больше всего я боюсь, знаешь, что меня это разочарует. Не совпадет с тем, как я нарисовал это в своей голове. Разочарование страшит меня больше, чем отсутствие реализации. Я разочаровался во многих вещах, и потерять эту иллюзию, означало бы для меня многое. — У тебя не будет как у них. — Енбок пинает камушек мыском. — Ни у кого не будет как у них. У тебя будет по-своему. Но, настаивать не буду. — Когда? — Должно потеплеть к следующим выходным. Встретимся в субботу утром на остановке возле вокзала и поедем. Без звонков, сообщений, предупреждений. Просто или ты приезжаешь, или нет. — Мне нравится такое. — Енбок смеётся, и седлает чужие колени. — Что насчёт поцелуя?        Джисон, нахально ухмыляясь, стискивает чужую талию пальцами обеих рук. — Я за.

***

       Минхо просыпается лишь ближе к обеду. Голова болит, во рту странный привкус, поясница покалывает той лёгкой болью, которая последствие приятно проведённой ночи. Он помнит венистые руки незнакомца, удерживающие на собственных бёдрах, неимоверно пухлые губы, массивная шея, где есть разгуляться, терпкий запах мешанины сандала, мускуса, немного пота и виски, и этот адский коктейль сводил с ума похлеще алкоголя, а приятный мелодичный голос, нашептывающий поистине грязные вещи, пока возводил Минхо на крайнюю степень блаженства, заставлял размазываться в памяти по кабине туалета, стекая меж тонких пальцев в канализацию. Бля, он даже не помнит имени незнакомца, только лицо, на которое дьявольски хотелось присесть. Эти ямочки поистине создание Дьявола, он знает толк в мужчинах.        Приняв душ, блаженно проведя минуты в сладостных воспоминаниях о ночи, проведенной с незнакомцем, он проходит на кухню и заглядывает в холодильник, размышляя, чем порадовать свой одуревший от пьянки организм. Минхо не соврал незнакомцу: он действительно устал от однообразия проектов и выгорел к чертям. Его даже не тянет искать заказы на европейском рынке, где, по словам коллег, есть возможность развить потенциал. Он просто устал, выдохся после напряжённой работы и однообразного распорядка жизни, и хочет чего-то нового. Но чего: сам не знает.        Соорудив себе гору блинчиков, и заварив покрепче чай, усаживается за стол. Мысли бродят в лабиринтах прошлой ночи, тело помнит фантомные прикосновения, от которых вновь искрятся бабочки в животе. Давно ему не было так хорошо: обычно им пренебрегали, довольствуясь собственными эгоистичными желаниями, оттого на долгие месяцы пропадал энтузиазм в принципе знакомиться с кем бы то ни было, но Крис… Минхо застывает с блинчиком у рта. Точно, Кристофер из Австралии. Акцента он не уловил вначале из-за басов, разрывающих внутренности, а затем было не до этого, так приятно растекаясь на чужом теле, втаптываясь в покатые мышцы и пытаясь не взорваться от эмоций, что разом обрушились на оголенные от недостатка внимания нервы. Кри-сто-фер. Так приятно перекатывать чужое имя на языке, сокращая до Крис высокими нотами, зажав в пальцах рубашку. В животе приятно запорхали бабочки, при воспоминаниях об этом прекрасном лице, и покатых мышцах, венистых руках, которые удерживали его с такой легкостью, будто Хо не весил ни грамма. Развратные английские маты, выскальзывающие из пухлых сладких губ, пока Хо активно раскачивался на приятных размерах, пытаясь выжать из ночи максимум, пусть и с последствиями для себя, заставляли приятно бурлить подступающий оргазм где-то на кончике его залюбленного эго, и уж конечно, яркий фантомный оргазм, пробудил желание откинуть все дела и предаться грешным воспоминаниям. Черт, почему он не попросил номер? Он бы прокатился еще, и не раз.        Вдоволь насладившись воспоминаниями о прошлой ночи, Минхо чувствовал себя достаточно бодрым, чтобы вернуться к ожидавшему его проекту. После, он планировал взять отпуск на пару месяцев и съездить домой. Смена обстановки, мамина еда, школьные приятели должны были немного отвлечь от насущных проблем. Может, он даже отправится в одиночный кемпинг. Но это потом, а сейчас проект. Надоедливый, однообразный, но дорогостоящий проект, что поможет продлить аренду жилья ещё на пару месяцев точно. Минхо ненавидел работать ради денег, но так устроен современный мир: нужны бумажки, чтобы позволить считать себя личностью.        Хо заканчивает с некоторой работой и отправляет на сверку заказчику, когда приходит сообщение от Джисона. Милый подросток с большими глазами и широкой улыбкой, но за фасадом прячется боль вселенских масштабов. Они списывались периодически и даже пили кофе в кафе, но больше тему отношений с его отцом не поднимали. Иногда Минхо хочется посмотреть на этого горе-отца, чтобы понять, стоят ли слезы его младшего братишки этого мужика. Он уверен, что там ничего стоящего. Девчонки просто любят более взрослых мужиков, у которых водятся деньги. Джисону нужно научиться автоматически отсеивать этих дур. От мыслей его отвлекает пулеметная очередь соо, которые он открывает, чтобы прочесть. бельчонок: блять бельчонок: БЛЯТЬ бельчонок: ХО, Я ЕБЛАН? бельчонок: определенно. бельчонок: блять, я немного натворил дел, обещай, что не осудишь. я: обещаю. детка, тебе придётся кого-то убить, чтобы вызвать моё осуждение! бельчонок: я поцеловался с каким-то парнем. он буквально вытрахал мой рот до ощущения желе вместо конечностей. А ЭТО БЫЛ ПРОСТО ПОЦЕЛУЙ! я: или изменить своему парню я: какого черта, Сонни? я: ты поцеловался с незнакомцем, хотя сам говорил, что не хочешь торопиться с Хенджином. бельчонок: я просто устал от всего происходящего? А Боки хотел поболтать о жизни, и так уж получилось, что вначале его язык оказался в моем рту, а потом мой член — в его. бельчонок: я сейчас чувствую, что меня стошнит???? бельчонок: я помылся трижды бельчонок: к хенджину не так. там хочется нежно, осторожно, растягивать удовольствие, доходя до пике. я не хотел реально торопиться, потому что это действительно мои первые отношения и я не хотел налажать. бельчонок: Я НЕ ХОТЕЛ НАЛАЖАТЬ, ХЕН. бельчонок: мне сделали дьявольский минет, я, блять, за всю жизнь такого отсоса не получал я: бога ради, избавь от подробностей! я: ты планируешь говорить об этом Хенджину? бельчонок: в душе не ебу бельчонок: он же уйдет. я бы тоже ушел. бельчонок: я бы въебал себе с ноги и кастрировал. я: а ты сможешь с этим жить? быть с ним, зная, как проебался? я: боже, джисон, я честно… не знаю, что тебе сказать. бельчонок: ты разочарован, да? бельчонок: не будешь со мной дружить? хен, ответь!!!!! я: я не вправе указывать тебе, как жить, но, честно, если ты планируешь встречаться с этим парнишкой и трахаться до упомрачения, то скажи об этом сразу. бельчонок: ладно, посмотрим после пусана. бельчонок: спасибо, хен я: какого пусана, идиот?        Так и не дождавшись от младшего ответа, Хо откладывает телефон и воззаряется в окно. Что, если Крис тоже изменил с ним какому-то парню или девушке? Просто приятно провел время, пока дома его кто-то ждал? Кто-то, кто любит и доверяет? Дерьмо.