Ирония отравленного

Нат не может спать, но и бодрствовать тоже не удаётся. — почему ты… поступил так глупо? — спрашивает он у Ники, когда их ставят на колени в Гнезде. Если Нат падает сразу, Ники сопротивляется резкому давлению и сначала опускается на одно колено, затем на другое, избегая синяков в будущем. — потому что это поможет ему. «Наивно» — хочет сказать Нат. Но если бы он был на месте Ники, а Эндрю — Кевина, он сделал бы ровно то же самое. Он пожертвовал бы своей жизнью ради Эндрю, но это не имело бы смысла. А в случае Ники очень даже имеет. Но неужели перспектива Вороньего Гнезда его ни чуть не пугала? Или он просто не понимал и не понимает, что это за место. Натаниэль сопротивляется, когда Рико хочет поднять его голову за подбородок. — пошёл нахуй… Рико выдыхает усмешку. — значит, тебе нужно напомнить, — он отходит и что-то бросает другому Ворону, но Нат не слышит. Он ничего не слышит. В своём тихом пузыре хочется пребавыть как можно дольше. — …я разве не рассказывал, что дарить животных без предупреждения, это некрасиво? Нат смотрит на обладателя смутно знакомого голоса. — привет, — Ники склоняет голову перед подошедшим Ичиро. — я старался! — вспыхивает Рико, и Нат больше всего сейчас хочет, чтобы он заткнулся — Я, блять, выторговал его у этих Миньярдов ради тебя! — я просил? — спокойно отвечает Ичиро — Теперь его и не выгонишь. — почему? Выбрось в лес, виндиго сожрут, — но тут же понимает, что сказал — Или… — вот именно, — жестом Ичиро просит отпустить Ники — Впредь обсуждай подобные решения со мной. Ты всё ещё ответственен за возвращение Теи, так что относись к ним бережно, — касается его волос. Нат ловит взгляд Ники, и внутри колышется ненависть. Он получает всё, даже здесь, самое лучшее отношение от самого лучшего человека — для него. Максимум, что с произойдёт с Ники… Нат даже придумать не может. Его не будут бить и насиловать просто из своих садистских желаний. Он никто, но в Вороньем Гнезде у него есть всё, а у Ната нет ничего. От Ичиро отступают все, а Ники прижимается виском к его бедру, не смея поднять взгляд. Вот точно, как цепной пёсик. Сразу видно, кто из них был рождён человеком, а кто животным. Натаниэль невольно думает, как тяжело ему будет. Сам он родился человеком, это что-то вроде признака высокого социального статуса, хоть и имеет больше рисков. Оборотни обязаны возвращаться в свою «настоящую» форму, и вряд ли Ичиро сможет блокировать обращение. Чисто теоретически, как? Поставить тело в условие, когда при обращении наступит смерть. Возможно, но тоже не гарант. — если тебе не нравится мой подарок, вернёшь только его, — Рико хватает Ната за шкирку и ставит на ноги — Жан. Моро сводит его руки за спиной. Нат в их руках словно тряпичная кукла. Ну почему? Почему судьба распоряжается так? Нат и Ники в равной степени хотели помочь Кевину, но один из них будет страдать, а другой наслаждаться дорогой жизнью лишь с небольшими ограничениями. Натаниэль не помнит, как оказывается в комнате Рико. Всё изменилось. Не в плане интерьера, а отношение. Ему кажется, вселенная кружится. И в момент, когда Нат уже готов повалиться в сторону, Жан хватает его за волосы. — как приятно это делать, — Рико удобно поворачивает его голову. Он не должен плакать, он просто не имеет права плакать. Боли нет. Лёгкое покалывание на местах ударов, дискомфорт от тонких струек крови, но не более. Нат не знает, который час, всё превращается в бесконечный круг, повторяющийся из раза в раз, а это даже не самое страшное. Можно сказать, Рико ещё не притронулся к нему. То, что он делает, можно сравнить с простыми оскорблениями. Внезапно, когда шрам на щеке рассекается снова, Нат думает, станет ли он когда-нибудь Нилом Джостеном снова? Эндрю не оттолкнул его, Натаниэля, принял, любил, боялся отпускать. Никто из чудовищ не отказался от него. Увидит ли он их снова? Увидит ли он Эндрю? Обнимет ли его? Почувствует этот ужасный, но одновременно такой пьянящий запах дешёвых сигарет? Будет ли кто-то в этой жизни любить его так же как Эндрю? Темнота подкрадывается, окутывает незаметно. Так же незаметно, как уходит кровь. Нат не чувствует онемевшего тела, но смена положения в пространстве вызывает желание убить того, кто посмел тронуть его. — о Господи… — ещё не такое увидишь. В ванной аптечка есть, сейчас подлатаем, — несколько долгих секунд тишины — Слушай, я понимаю, что ты шокирован, но меня больше волнует, что его кровь зальёт тут всё, и не отстираешь, так что будь добр. Нат дёргается, когда Жан обеззараживает порезы. Чёрт… где они вообще находятся? — если забыл, ты тащил его. — я пытался абстрагироваться, — голос Ники, и Нат чувствует, как кровать прогибается. — Нат, — Жан щёлкает пальцами перед его лицом, но зрение отказывается фокусироваться — приди, блять, в себя. — полегче. — твоё место в кабинете Ичиро, вот там свои советы и раздавай. Нат готов снова отключиться, но Жан встряхивает его. — да зачем ты так? — продолжает возмущаться Ники — Он всё равно будет спать до утра. — вот именно. Утром за ним придёт Рико, и всё повторится. Я не могу дать этому колесу сансары сформироваться. Натаниэль, блять, — бьёт его по порезанной щеке — сейчас с тобой сюсюкаться никто не будет, как в прошлый раз. У тебя почти цифра четыре на лице. Нат резко поднимается на руках. Настолько резко, что в глазах темнеет. Он не знает, как, но на каком-то подсознательном уровне отличает прикосновения Жана от прикосновений Ники. Так и не сумев открыть глаза, он снова валится на подушку. Наверно, они в их комнате, в единственном безопасном месте. Раньше здесь был Кевин, хоть какой-то гарант силы и защиты. Тот, кто мог забрать внимание Рико, ведь тот всегда выбирал Кевина, если такой выбор вставал. Сознание плавает. Нату плохо на физическом уровне, паршиво, у него кружится голова, хотя он по-прежнему лежит. Тошнота застревает где-то в горле. — эй, — Жан снова предпринимает попытку разбудить его. Судя по голосу, он подозрительно близко, его голова на одном уровне с Натом, а не выше, как обычно. — дай ему поспать, — где-то в отдалении, но по расположению похоже. — он не спит, — на удивление, не звучит, как укор. Жан касается его лба, и рука как-то странно дёргается. Нат с трудом открывает глаза. Первое что выцепляет взгляд — карты. Обычные игральные карты в руках Ники. Сам он… Если бы у Ната были силы, он бы сказал, что тот выглядит по-новому. Он ещё не определился между «потрясающе» и «отвратительно». На Ники тёмно-бордовая рубашка, приближённая, наверно, к винному оттенку. Ники тащится по рубашкам в клетку, но Ичиро ни за что не позволил бы ему выглядеть как «быдло». Но блять, насколько не должно быть у человека вкуса, чтобы одеть Ники во что-то тёмное. Чёрное бы ещё пошло, но это… Ичиро должен был пойти на сделку со своим вкусом, вот серьёзно. Оттенку кожи Ники больше идут светлые вещи, но у Воронов так не принято, поэтому та же Тея ходит исключительно в чёрном. Не то чтобы их можно сравнивать… Нату становится смешно от мысли, что Тея обычно выглядит так, что не особо понятно, где у неё есть одежда, а где нет. Он может позволить себе побыть мудаком и поржать над этим. После всего, что они с ним сделали, это малое, что он может. Жан ругается на французском и бросает на пол свои карты. — чего лыбишься, придурок? — просто… Ники повторяет его действия и подтягивается ближе. — ты как? — в пор-– — а если серьёзно? Нат смотрит на него несколько секунд, и улыбка медленно сходит с лица. Он поднимает руку, но сделать ничего не может. — что ты тут забыл? Иди, блять, к Ичиро и наслаждайся лучшим временем в своей жизни. Жан приподнимает брови. — ага… совсем тронулся. Нат не понимает. Даже если Ники как-то колышет его судьба, почему Ичиро позволяет ему свободно гулять по Гнезду. — это не лучшие времена, Нил. Я в такой же тюрьме, и не надо строить из себя мученика. Ичиро я не нужен, вот и шатаюсь где попало. — карты где-то спиздил, вообще молодец, — Жан собирает их в коробочку — Как оклемаешься, и с тобой разложим. И имя могло быть получше. — а мне всё нравится. Натаниэль звучит чересчур официально, — Ники помогает Нату принять сидячее положение. Как бы Натаниэль к нему ни относился, прикосновения Ники создают иллюзию того, что всё в порядке, что он дома, с чудовищами. На деле же стены старой комнаты давят. — Жан, а как ты тут один.? — очень круто. Сплю, где хочу, хожу, почти где хочу. Рико повысил меня в должности. А теперь вот, он настолько возбуждён твоим появлением, что у меня пару месяцев точно выдадутся свободными. — повысил в должности?.. — образно выражаясь, — отмахивается Жан — Могу выходить во внешний мир с gps-трекером. Рико был слишком разбит вашим исчезновением, поэтому усилил меры предосторожности. — не надо жалеть его, — Ники позволяет Нату опустить голову на своё плечо. Держаться прямо сейчас он не может. — я не жалею. Просто эти двое сбежали, а я мало того, что «утешал» Рико, так ещё и гон с ним провёл. Поверь, Николас, это не то же самое, что с любым другим альфой. — официально как… — выдыхает Нат и соскальзывает на колени Ники. Чужая ладонь тут же ложится на его спину. — да у вас обоих имена херня, что полные, что сокращённые. Если так подумать, Нил это конечно не сокращение от Натаниэль, но часть этого имени. — а ты как?.. — Нат ничего не может поделать с тем, что запах Ники уже волей-неволей ассоциируется с домом. — лучше некуда, — Ники поглаживает его по спине — Второй раз за сутки голову помыл, потому что ушки случайно появились. — у нас обоняние хуже. И я бы не сказал, что кто-то кроме Рико и Ичиро придаёт этому особое значение. — они просто ахуевшие, возомнившие себя богами аристократы, — заканчивает мысль Жана Нат. Тот слабо кивает. — если хотите выжить, искренне желаю удачи. — Тее же нужно буквально несколько минут, чтобы оживить Кевина, разве нет? — типо, — Натаниэль предпринимает неудачную попытку подняться — но Рико ещё не наигрался… — и она будет жить у нас дома, — Ники цокает. Жан на это так улыбается, впервые на памяти Ната обнажая зубы. — не ревнуй, они даже не друзья. — я не ревную, просто… чужой человек. Жан поднимает руки. — это часть ревности, — встаёт и распахивает шторы — Зацени, как в тюрьме, — указывает на решётки — и так по всему Гнезду. — они настолько не доверяют своим? — любой адекватный человек сбежит при первой же возможности, — бурчит Нат, чувствуя, как сон снова берёт над ним верх. — нет, — возражает Жан — Мы не любим чужаков, типо вас. Другим видам здесь не место. Но если бы у нас была возможность стать свободнее, мы бы скорее перестроили своё общество, чем разбежались. — устройте революцию там, не знаю, — пожимает плечами Ники. — тут это не так работает, идиотина. Ники закатывает глаза. — не спрашивай, раз сам такой умный. — я и не спрашивал. Натаниэль собирает все силы, чтобы переместиться на другую часть кровати. — я как-нибудь потом с вами карты разложу… А сейчас, пожалуйста, заткнитесь нахуй.

***

Через неделю пребывания в Гнезде Ники заявляет, что готов повеситься от скуки. Нат так сильно хочет въебать ему, что почти делает это. Человеку, девяносто процентов времени проводящему с самым влиятельным Вороном в Гнезде, в полной безопасности, имеющему всё, что только пожелает, такому человеку грех жаловаться на скуку. Но это Ники. Ему бы в клуб с Кевином на спор пить, или с Эндрю в лесу друг на друга рычать, а никак не проводить всё своё время в четырёх стенах. Он вырос в просторном лесу, а сейчас его посадили в тесную коробку. На ужине Ники сидит напротив Ната, на месте Кевина, которое до него никто не смел занимать. Жан — по правую руку от Ната. Смотреть на пустующее место рядом с Ичиро стало чем-то привычным. Как и на светящиеся глаза старшего Мориямы. В последнее время они такие слишком часто, и Нату кажется, Ники чем-то обижен на него. Может, как раз из-за такого жёсткого ограничения свободы. После ужина Жан говорит Ники засунуть свою гордость куда подальше и не портить отношения с Ичиро. У него и так прав немного, Вороны терпят его присутствие только из-за своего Лорда. Жан был абсолютно прав, когда сказал, насколько они не переносят чужаков, хоть и обоняние у них почти как у людей. — с волками ни в какое сравнение, а выёбываются так, будто почувствуют тебя за два километра, — Ники скрещивает руки на груди и приваливается к стене в коридоре. Жан делает то же самое и смотрит на него. — блеф, не более. Мы в основном по зрению, но запах это то, что многих раздражает. — и какое у тебя зрение? — понятия не имею, но с такого расстояния могу посчитать твои ресницы. Нат сидит у противоположной стены. Не то чтобы он прям рад, что они поладили, но это лучше, чем если бы грызлись. Ники спит с ними в комнате тогда, когда не с Ичиро. Обычно он занимает диван Кевина, но порой Жан будит его посреди ночи и просит поменяться. Ему, уже привыкшему спать одному, тяжело вновь ужиться с Натом, а вот Ники вообще поебать, он вырубается минут через двадцать. Нат и Жан могут крутиться часами. Натаниэль думает, может, дело в том, что они осознают всю ситуацию и не чувствуют себя в безопасности. Замок с двери-то сняли. А вот Ники привык спать хоть с входной дверью нараспашку, его это ни капли не тревожит. Но он становится тем, кто впервые подпирает дверь стулом Жана. В тот день, когда у Ната начинается течка, Ники прижимается спиной к двери. Это иррационально, они все понимают, но Нат трясётся от страха и неконтролируемых слёз. Жан обнимает его. — успокойся. Нат отрицательно качает головой в новом витке истерики. Рико придёт за ним, если не сейчас, то чуть позже. Когда Ники дёргается от удара с той стороны, Нат почти кричит, но Жан успевает зажать ему рот. — открой. Ники просто не на что опереться, но отсутствие обуви даёт ему и отсутствие скольжения. Он напоминает Нату Кевина сейчас. Тот тоже защищал их всеми силами, но у них совершенно разная степень превосходства. Кевин был альфой, а Ники вошёл в касту привилегированных омег. Они оба чувствовали ответственность за более слабых или младших. Ичиро закроет глаза на любую выходку Рико, но навредить Ники не позволит. Натаниэль чувствует его и зажмуривается. Страх цепкими лапами сжимает внутренности. — Ники, будь хорошим мальчиком и открой дверь. Или я позову Ичиро. Ники смотрит на Ната потерянно, но не шевелится. Его словно пригвоздили к двери. Рико безошибочно определил, кто стоит у него на пути, потому что Ники единственный во всём здании, кто пахнет как волк. — нам придётся открыть, — тихо констатирует Жан. — нет. — да. Ты не можешь сопротивляться вечно, — Жан, отпустив Ната, подходит к нему и шепчет — Это бесчеловечно, но рано или поздно дверь просто сломается, — будто Нат не слышит. Будто он и так не понимает, что приносит им проблемы, что он одна сплошная проблема, что ему нигде нет места. И даже с Эндрю он быть не может. — значит, поздно. — ты самый тупой двадцатитрёхлетний придурок, которого я встречал. — я хотя бы пытаюсь что-то сделать! Жан внезапно отступает на шаг. Глаза Ники загораются медовым оттенком. В повседневной жизни Нат такое замечал у Эндрю, имеющего чуть более светлые глаза. Когда солнечные лучи, от которых тот так прятался, всё же освещали его радужки. — Ники… — Нат сжимается в позе эмбриона — отойди. Ники не слушается, но тут же боль искажает его лицо, и только через время Нат понимает, что произошло. Он слишком задумался об Эндрю, чтобы уловить этот момент. Рико распахивает дверь, отталкивая Ники к стене. Жан сам уходит с пути, не пытаясь как-то вмешаться. Боль не позволяет подняться, и Ники затихает при виде Рико. — объясни ему, что если ещё раз попытается мне помешать, сломаю шею. — сам, — Нат видит только кусочек профиля Ичиро — Я раздробил себе руку, так что прояви каплю благодарности и пошевели языком. О… Ники сжимает свою левую кисть в попытке усмирить боль, а Ичиро, чья рука минимум вывихнута, и бровью не ведёт. Нат ничего не может поделать с охватывающей истерикой, когда Рико хватает его за шкирку. — не нужно плакать, лисёнок, я всего лишь помогу тебе, — улыбается и стаскивает его с кровати. Жан порывается удержать Ники, но тот сидит тихо. Проходя мимо них, Нат глотает тяжёлую обиду… Неужели один вид Рико затушил весь пыл? Да, конечно, защита изначально была лишь бонусом, никто не обязан впрягаться за него. В Вороньем Гнезде каждый сам за себя. Рико швыряет его на кровать в своей комнате. — прежде чем займёмся делом, — делает жест, словно подзывая кого-то. Нат ничего не понимает ровно до той секунды, пока не видит Жана. Он сжимает чёрную простынь. Боль проходит сквозь кости изнутри, а температура уже давно перевалила за привычные тридцать шесть и шесть. Нат просто ни черта не понимает, что с ним происходит. Жан садится выше, у изголовья кровати, и сжимает коленями его голову, не позволяя пошевелиться. Рико же садится сверху с иглой и чернилами в руках. Ему тяжело себя контролировать, Нат чувствует редкую дрожь, но оставить цифру Морияма явно хочет больше, чем поиметь его. — я тебя ненавижу… — по виску скатывается первая слеза. Уголок губ Рико приподнимается, хотя фраза адресована не ему. — это вопрос времени, — первое прикосновение иглы к коже. — тебя утешит мысль, что ты страдаешь не один, — тихо говорит Жан. «А кто, блять, ещё? Ты?» — хочет издевательски спросить Нат, но тупая боль в теле и острая конкретно в скуле отвлекает внимание, да и Жан продолжает раньше, чем он успевает хотя бы попытаться выдавить из себя ещё звук — Им нужно залечить руки, но потом Ичиро зря времени терять не станет. Рико улыбается ещё сильнее, глядя прямо в глаза Нату, и тот может лишь зажмуриться, чтобы не видеть этого. У Рико маниакальная одержимость и слепое желание подражать Ичиро — думает Нат. — ты вырос в такой хуёвой семье, что единственный жест помощи от старшего брата заставляет тебя прыгать от счастья. На что он тут же получает пощёчину. — я разрешал открывать рот? «Да ты хуй положил на мою предыдущую фразу» — ещё несколько капель скатываются по вискам, возможно, впитываясь в ткань брюк Жана. Закрытие глаз не затыкает обонятельные рецепторы, и Нат продолжает чувствовать Рико слишком ярко. Его организм сходит с ума. Рико альфа — что есть, того не отнять — и он его хочет. Нат отвратителен сам себе. Вот так смирно лежит под Рико, позволяет клеймить себя, а потом позволит трахнуть. Эндрю не простил бы его… Стоит Рико отстраниться, не успевает он налюбоваться своей работой, Жан вскакивает и вылетает из комнаты, захлопнув дверь. Нат смотрит ему в след, в то время как Рико не отводит взгляд от четвёрки на левой скуле. Он тяжело выдыхает. — пока разрешаю раздеться самому, — слезает с него. Нат смотрит, как он берёт нож и кладёт рядом с собой. — пожалуйста, не надо… — я ничего не делаю, Натаниэль. Его руки трясутся, снимая футболку. Он не может, его тошнит от мысли, что сейчас будет. Нат не в том состоянии, чтобы оценивать реакции Рико, но любая секунда промедления может стать последней каплей для него. Угрозы. Всю жизнь одни угрозы, и стоило лишь попробовать тепло и любовь, так их тут же забрали. Почему Нат не достоин? Почему он не как все? Потому что недостаточно хорош? дефектный? или наоборот, он слишком лакомый кусочек, который Рико никому отдавать не хочет? Почему он просто не как все? Рико хватает его за волосы и бьёт о тумбочку не так сильно, чтобы Нат отключился, но достаточно для того, чтобы в глазах потемнело, а комната закружилась. — заткнись. Ты только и можешь, что рыдать? — я ч-человек, — еле как выдавливает Нат, на что Рико сильнее сжимает его волосы. — о нет, ты не человек. Ты грязная шавка, прикидывающаяся человеком. Все колкие фразы, готовые слететь с губ Ната о том, что Рико такой же, что он сам не человек, в миг растворяются, оставаясь несказанными. Натаниэль пытается сдержать очередной всхлип, но не выходит. Нат не знает, который час. Он словно провёл целую вечность здесь, а организму всё мало. Всё тело пронзает боль, и Рико умело этим пользуется. Он приучает, что легче станет только с ним, только когда он рядом. Нат лежит абсолютно обнажённый на его шикарной кровати, чувствует как откалывается от наволочки засохшая кровь. Она же неприятно ощущается в носу и над губой. Внутреннюю часть предплечий сковывает что-то среднее между острой болью и зудом. Натаниэль не знает, куда деться от неё, но Рико практически не прикасался к его рукам. Чувство такое, будто их поливают лавой. В голове только и крутится «Эндрю, Эндрю, Эндрю». Он не простит, он никогда не простит Ната за такое, но всё равно самым большим желанием Натаниэля было бы увидеть его в последний раз. Эндрю отпустил его руку, но поверил ли, что он действительно вернётся? Рико вытирает кровь с его лица. — хороший мальчик, — в его голосе нет того утробного урчания, что было у Эндрю. Он просто сталь, режущий холод и затупившийся нож — бьёт больно, но не убивает. Нат с трудом вдыхает, воздух обжигает лёгкие. — иди нахуй… — содранное горло едва ли способно выдавать разборчивые звуки — Ты конченный псих… — о да, милый, прямо как твой истинный, — улыбается и гладит его по голове. Нат начинает рычать, но тут же закашливается. Он снова растекается по подушке, не в силах держать хоть одну часть тела напряжённой. Рико почти любовно обводит большим пальцем четвёрку на его скуле. — ты просто сокровище. «Заткнись, заткнись, заткнись» — Нат не в силах это выносить, но сделать ничего не может. Он открытый. Он просто позволяет Рико развести свои ноги. Может, если он не будет сопротивляться, всё быстрее закончится? — посмотри на меня, — Рико легко давит на только-только начавший заживать порез на щеке, разрывая его. Нат не может. Даже если бы от этого зависела его жизнь, он бы не смог. Он может скулить и плакать, но только не смотреть в глаза Рико. — ты чудовище… — чудовище сидит в кабинете Ичиро, чудовище твой истинный и его брат, а я прекрасный человек, я ведь помогаю тебе. Он входит одним резким движением, и крик застревает в горле.

***

Натаниэль наивно полагал, что как только его течка закончится, Рико отстанет. Он не считал дни, ведь сутки смешались в одну сумрачную массу, но надеялся. Он лежит на полу. Судя по близости одной стены к другой, это коридор. И блядская ночь, потому что ни души, кроме него и Рико. — как жаль, что ты настолько слабый, — Морияма берёт его за ворот футболки и заглядывает в глаза — Я думал, дольше продержишься, — бросает обратно на пол и выпрямляется. Щекой, которая не горит от разорванных шрамов, Нат чувствует холод пола. Голубые глаза медленно моргают, рот приоткрыт, из уголка губ по капле стекает кровь, падая на этот самый пол. Тонкая одежда ни разу не прячет ни от Рико, ни от холода. Слёз уже не осталось. Нат думает, что же ещё может сделать Рико, в момент, когда кто-то резко разворачивает того спиной к Нату, и Рико прибивает к стене. Нат оживляет своё сознание — на тело уже нет надежды — и пытается понять, что за хуйня только что произошла. Ники обращается в коричневого лиса и прячется за ногами Жана. Моро стоит в полнейшем ужасе, пытается отойти, но Ники крутится у его ног, не позволяя. Жан не хочет попасть под горячую руку Рико, но… Нат не может поверить. Секундой позже Ники всё-таки перестаёт прятаться за Жана и рычит на Рико уже в открытую. По сравнению с ним он просто жалок, но сам факт… «Ты не видел его в гневе, — всплывают в памяти слова Эндрю — Это чудовище будет пытаться вырвать из тебя душу». Рико, чтобы пережить боль, требуется чуть больше времени, чем думал Нат. Ники пробегает мимо, ловко уворачиваясь от попытки поймать себя, и обращается в человека. Он закрывает Ната. Кольца… два кольца на его правой руке стали причиной болезненности удара. Нат пытается подняться на локтях, но терпит неудачу. — тихо, — Ники касается его головы там, где должны были бы быть ушки. Если бы Нат мог довериться ему, всё было бы проще. Но Ники не препятствие, Рико его по стенке размажет, если захочет. — а Ичиро тебя разбаловал, — Рико делает шаг к ним, и Ники снова рычит, демонстрируя клыки.