***
Ники нажимает на ручку и толкает дверь бедром. Сейчас он чувствует себя, как в восемнадцать лет, шлюхой, которую заказали в номер. Но сейчас за услугой пришёл он сам. — я выстрелю тебе в голову, — Ичиро сидит за столом, спиной к нему. По фигуре видно, как он выдохся за целый день корпения над документами в попытках придумать лучший способ отцепиться от слившего их заказчика. Ники знает это из тех отрывков, что слышал, пока спал на коленях своего Ворона. Ичиро знал ведь, что он лишь притворяется… Ники касается его плеч и обнимает, тычась в шею. Он снова обманывает себя, но чтобы быть убедительным, нужно отбросить всё плохое, что когда-либо сделал Ичиро. Он его истинный, и на этом точка. — мм, это ты, — почти безэмоционально выдыхает альфа — Зачем пришёл? — я не могу просто зайти к тебе? Запах Ичиро особенный, всегда был и будет таковым для Ники. Отлично. Позволяет обманывать себя ещё эффективнее. — не валяй дурака, Ники, — он устал, у него нет сил на что-то грубое. Омега настолько увлекается, что чуть не делает то, что просто привык. Он делал это и с Кевином. Подцепляет чужой подбородок, поворачивает к себе и замирает в сантиметре от губ. Блять. Это не… Он поступал так буквально с каждым, с кем был хоть одну ночь. Это ничего не значит, так ведь? Ники становится страшно. Он только что запутался, да так, что не распутаешь. Ичиро тихо усмехается. — пожалуй, я отменяю наш договор. — прости, я… — Ники не успевает толком отстраниться, его хватают за ворот рубашки. — проблемы со слухом? Ты показал мне всё, что только мог в постели, и, признаться, я впечатлён. Но тебя пугает поцелуй? — они никогда не целовались. Сколько они знакомы, ни разу — Я люблю принуждать людей, но гораздо приятнее, когда они подчиняются добровольно. Холод пробирает до костей, а стальная хватка не позволяет отстраниться ни на миллиметр. Ники медленно касается ручек кресла и ставит колено между ног Ичиро. Ему уже некуда падать, один поцелуй ничего не изменит. Ники возвышается над Ичиро, но как только их губы соприкасаются… Лёд громко трескается. Трескается и разбивается о пол под их ногами. Рука Ичиро скользит выше, держит под челюстью, и он не позволяет разорвать поцелуй, пока Ники оседает на пол. Колени подкашиваются, просто не выдерживают. Что за чёрт… Разум мутнеет, и Ники чувствует, как сильно натягивается красная нить, оплетает их, привязывает друг к другу, словно цепь. — убери это, — Ичиро сбрасывает пиджак. Он ещё выше. Ники моргает. Он стоит перед альфой на коленях и смотрит снизу вверх. Накатившее возбуждение заставляет лисьи ушки прижиматься к голове. Нет, блять, нет. Он не должен хотеть этого. Ичиро — дьявол во плоти, он не считает Ники за человека, всё его хорошее отношение — не больше, чем фальшь и напускная вежливость. Ники не слушается. — мои уши — часть меня. Взгляд Ворона мрачнеет. — зачем ты пришёл? — в голосе вновь появляются стальные нотки. — отдай мне мой телефон. — тут нет связи, это тебе ничего не даст. Уходи и не мешай работать***
Проходит неделя. Ники сидит на ужине, и кусок в горло не лезет. Он не видел ни Нила, ни Рико. Последнего нет даже сейчас, и два пустых стула с обеих сторон от Ичиро смотрелись бы комично, если бы Ники не знал, что за этим стоит. Он тихо водит по полу ступнями в носках. Есть несколько причин, по которым он не может ходить босиком: от нежелания, чтобы его считали дикарём, до пыли и мелкого мусора на полу. Вороны строят из себя то ещё высшее общество, но каждый день вычищать огромное Гнездо… Могли бы, на самом деле. Среди высокомерных выскочек просто нет тех, кто мог бы снизойти до простой ежедневной уборки. Ники подпирает голову рукой и ковыряет вилкой очередное ресторанное блюдо. Его воротит. Он скучает по простой еде от Эндрю и Бетси. Тяжело выдыхает и надавливает на закрытые веки. Нужно держаться, ради Кевина нужно держаться. Ники не может позволить себе ныть. Он ещё не отошёл от того, как этой ночью Жан проснулся и увидел его плачущим. Ники заставлял себя вспоминать все молитвы, которые только знал, все проповеди, которые когда-либо слышал. Богослужения, на которых люди просили Всевышнего защитить их от нечисти. Ники становилось плохо от благовоний, что они жгли, так что Бог действительно хотел выгнать его тогда. Он тихо кладёт вилку. Чудовище, не нужное даже величайшему, создателю всего сущего — это он. Это он и всё, что простые люди называют нечистью. Воплощение греха, залезшие в шкуры животных дьяволы, они проживают свои последние жизни. Их дар, их проклятье, разрывает изнутри, пробуждает то страшное, что никто и никогда не должен видеть. А Вороны из тех, кто искусно прячет свой грех, обманывая самих себя, играют роли нормальных. Ники с Жаном задерживаются в зале. Все давно разошлись, включая Ичиро, но их никто не выгоняет. Ники, вероятно, удивляет Жана тем, что молится. Тихо, себе под нос, сложив ладони, он — чудовище — молится в филиале ада, откуда Господь его точно не услышит. Но надежда теплется в груди. Жан молчит по этому поводу. Ники не просит обо всех, лишь только о Кевине и Ниле, что бы с ними сейчас ни происходило, он просит бога сохранить им жизнь. Чуть позже Ники лежит на столе, болтая ногами, а Жан сидит на расстоянии нескольких стульев. — здесь очень красиво, — он не может не признать, глядя на витраж у потолка. Готика, очень умело смешанная с яркими акцентами, выглядит невероятно, величественно и насмешливо. В памяти невольно всплывает Кевин. Ему Ники подбирал образы по похожей схеме — чёрный, контрастирующий с бледной кожей, и парочка ярких акцентов. Даже забавно. — я уже не обращаю на это внимания, — скучающе отвечает Жан. Им не о чем говорить, просто оба не хотят снова закрываться в комнате и оборачиваться на каждый шорох. Лучше уж видеть открытую арку и любого появившегося за пару десятков метров. — ладно, пойдём, спать хочу уже, — Жан поднимается из-за стола и, дождавшись Ники, выходит в тёмный коридор. — вкусы ваши специфичны, но весь бюджет ушёл на общий зал. — им занимался Ичиро, остальным — понятия не имею кто. Ники смотрит себе под ноги, и когда несколько поворотов спустя Жан замирает, врезается в него. — чего там? — инстинктивно понижает громкость голоса. Жан не отвечает, а Ники чувствует, как сердце пропускает удар при виде Рико и Нила. — я думал, дольше продержишься, — эта фраза заставляет страх прекратить распространяться по телу и заледенеть в секунду. Ники порывается вперёд, но Жан делает полшага в сторону, перекрывая путь, и, стоя спиной, хватает его за плечи чуть выше локтей. Скорее интуитивно, первое, до чего дотянулся вслепую. — не делай глупостей. — глупостей? Серьёзно? — Ники вырывается — Да пусть это будет последнее, что я сделаю в этой жизни, — в несколько шагов преодолев расстояние, он хватает Рико, разворачивает к себе и не раздумывает ни секунды, прежде чем его кулак врезается в его нос. Эмоции тут же оттаивают, и Ники практически не осознаёт момент обращения. Он использует Жана как живой щит и в это же время борется с собой. Он уже столько дров наломал, это не может так и продолжаться. Ники не допустит, чтобы за него получали Нил и Жан. Рико может бить его, но трогать и так измученного Нила не имеет никакого права. Он проскакивает мимо Мориямы почти чудом и обращается. Не посмеет тронуть. — а Ичиро тебя разбаловал, псина, — Рико вытирает из-под носа кровь, и Ники рычит на него. Плевать уже на последствия. Ники не мучали, но он должен был скрывать свой волчий облик, себя настоящего, и это порядком заебало. Пусть увидят, похуй. Рука болит, кости у Рико крепкие, но Ники испытывает просто маниакальный восторг от того, что смог ему вмазать. Эйфория заставляет кровь кипеть, но яростная попытка снова вцепиться в Рико оборачивается неудачей. Приставленный к горлу нож пугает, но не настолько, чтобы перекрыть адреналин. Нил под рукой Ники пытается пошевелиться, но безуспешно, слишком мало в нём сил. — а вот тебя никто в этой жизни не баловал. Потому что ты нахрен никому не сдался, и Ичиро терпит тебя только из-за того, что ты его брат, — Ники ощущает давление лезвия, и как алые капли скатываются по шее. Если он сейчас попробует дёрнуться, только порежется сильнее. — убери нож. Рико оборачивается, и нож тут же с глухим звуком падает на пол. — привет, — улыбается Ники в полной обречённости. Приплыли. Жан стоит у стены, сжавшись. Не уж то ему совестно от того, что пришлось сбегать до кабинета Ичиро?***
— любишь текилу, Ники? Хватка в волосах становится ещё крепче. Ичиро возвращает бутылку на стол и опрокидывает ещё одну стопку в рот Ники. Горячая жидкость обжигает горло, Ники хочется кашлять, но он не может, это сделает только хуже. Его горло в настолько неудобном положении, что он едва может дышать, но Ичиро это мало волнует. — любишь, — улыбка трогает его губы. — Ичиро, пожалуйста, я не хочу как в прошлый раз-– пытается Ники, но мужчина сильнее дёргает его за волосы. Свежий порез в районе кадыка надрывается, и несколько капель крови скатываются по шее. Ичиро был если не нежен с Ники, то хотя бы не причинял вреда. А сейчас омега вспоминает одну из их первых встреч, которая едва не обернулась его смертью. — молчи, — ещё одна стопка. Ники сопротивляется, и эти сорок миллилитров из уголков рта стекают на рубашку. Ичиро это не сильно огорчает, и он продолжает. В таком положении шеи Ники не может отказываться вечно, и уже на втором шоте начинает захлёбываться. Великодушие Ичиро не знает границ: он отпускает каштановые волосы и позволяет Ники откашляться. — я убеждал себя, что у вас это не семейное, — дыхание убыстряется вместе с пульсом. Ладони Ники лежат на его коленях, и на них капает текила. Ворот чёрной рубашки впитывает алые капли. Ичиро снова хватает его за волосы, запрокидывая голову. Если бы Ники не был собой… если бы он был Нилом, давно бы сбежал. Но хотя бы Нил сейчас в безопасности. Кроме головы, Ичиро никак не ограничивает его свободу, но Ники просто боится, смертельно боится своего истинного. — мне послышалось или дворовая шавка посчитала, что имеет право делать выводы о моей семье и озвучивать их своим грязным ртом? — он смотрит прямо в глаза так пристально, отчего страх подкатывает к горлу. Свободной рукой Ичиро наливает ещё стопку — Значит, сегодня только этим не обойдёмся. — нет, пожалуйста… — шепчет Ники, и слёзы тут же выступают на глазах — Я не могу снова, Ичиро, пожалуйста, прости меня… С этой порцией Ники тоже справляется. Ему следовало её проглотить, потому что это, кажется, разозлило Ичиро сильнее. — я решаю, что ты можешь, а что нет. Голос Ники дрожит. — ты не знаешь, что я тогда чувствовал. Ты бросил меня. — мне должно быть не всё равно? Ники, а у тебя и правда высокая самооценка. Ты шлюха, был ей и навсегда останешься. Хватка исчезает, но Ники с трудом может дышать. Из уголков рта всё ещё стекает алкоголь, а из глаз — слёзы. — ты выглядишь отвратительно, когда плачешь, — отточенным изящным движением Ичиро выдвигает ящик стола — Если ты так и не захочешь открывать свой рот, мне придётся прибегнуть к более грубым методам. Это закончится, Ники ничего не запомнит, но потом, когда проснётся, он будет чувствовать себя половой тряпкой. Грязным. Использованным. Никому не нужным. Даже своему истинному. — ты не такой наивный, чтобы лелеять ко мне чувства, поэтому будь послушным и выпей то, что я тебе дам, — он ловко перебирает пакетики и останавливается на синих таблетках — Если так подумать, я забочусь о тебе намного больше, чем Кевин. Он не может предложить тебе абсолютно ничего, у него ни гроша за душой. — он любит меня… — почти пищит Ники, когда чужая рука сжимает его шею. — правда? Мне казалось, секс-игрушка не может испытывать подобного. Но вы как два робота, нашли друг друга. Неправда. Это неправда. Кевин любит его, Кевин единственный, кто заставляет его чувствовать себя любимым, желанным и счастливым. Это они бесчувственные сволочи, не имеющие ничего общего с людьми, это они — повторяет себе Ники, сквозь рвотный позыв глотая таблетки. Если он не послушается, Ичиро сделает инъекцию. Он, словно профессионал, рассчитает дозу настолько идеально, чтобы Ники не соображал, что происходит, но был полезен. Они жестоки, они оба жестоки, только Рико себя не контролирует, а вот Ичиро — более чем. Ники глупо цеплялся за проблески человечности, они были такими искренними. Ники не плевать на Ичиро, и Ичиро не плевать на Ники, но это не более чем глупая судьба, связавшая их красной нитью, и её нужно обрезать как можно скорее. — прекрати плакать, — Ичиро швыряет его на диван. Холодный тон режет, подобно лезвию. Ники не может. Он хочет домой, к близнецам и Эбби, хочет, чтобы всё было сном. Глупое детское желание, но он не способен ни на что большее. Хочется проснуться в объятиях Кевина, чтобы всё было хорошо. Ники вёл себя с ним как полнейший идиот, а теперь даже шанса исправиться нет. Кевин может быть уже мёртв, а Ники ни разу не сказал, что любит его. Вот так прямо, глядя в глаза — ни разу. Появление Теи могло ведь не помочь. Ичиро смотрит на него со снисхождением. Ничего не говорит, не приказывает. Наверно, это осколки человечности в нём позволяют Ники выплакаться. Или он просто ждёт действия веществ, которое приходит быстро. Ники ощущает себя безумно холодным, в то время как слёзы, стекающие из уголков глаз, слишком горячие. Словно кислота, они разъедают его кожу. Он убивает себя. Нет. Он должен быть сильным. Ему есть ради кого бороться. Когда он просыпается, обнаруживает себя в одежде и в той же позе, в которой сам свернулся. Ичиро сидит за рабочим столом, но судя по виду, документы его не особо интересуют. Он слышит шорох, но не оборачивается. — можешь взять отсюда всё, что пожелаешь, кроме документов. У тебя десять минут. Ники медленно поднимается на ноги, его немного шатает. — о чём ты, блять, говоришь?.. Ичиро поворачивается на стуле. — всё что видишь, — легко и нешироко обводит рукой комнату — всё, что поместится в карманы. Не понимая, что он несёт, Ники делает робкий шаг в сторону книжной полки. Его на безделушки уже не возьмёшь, прошло это время. Если есть возможность что-то утащить, это должно быть что-то полезное. — может, просто дашь мне стопку налом, как обычно? — можно и так, — пожимает плечами Ичиро. Приходится отбросить эмоции. Возможно, дело в том, что сам Ичиро ведёт себя так, будто у них всё нормально. Навскидку Ники ничего интересного не видит. Тут так же скучно и черно, как в душе любого Ворона. Кроме Кевина. — остановимся на моём варианте. — тогда идём, — махнув рукой, Ичиро встаёт и отпирает дверь кабинета. Ники идёт за ним, обняв себя руками. По привычке смотрит лишь себе под ноги, не считая лестницы и повороты. Становится страшно в момент, когда они выходят за ворота в тёмную ночь, Ичиро открывает перед ним переднюю дверь одной из своих машин, а сам садится за руль. Сам. — расслабься, не в лес убивать везу, — говорит Ичиро, и тут же на всех дверях щёлкают замки. Холодок проходит по спине. Ники кажется глупым спрашивать, куда они едут. Ичиро выруливает на дорогу, и это напоминает времена, когда он возил Ники на свидания. Казалось, тогда это было проблемой, но теперь — лучшее время со дня их встречи. По сравнению с тем, что творится сейчас, точно. Всё-таки Ичиро его истинный и правда убивать не станет… Ники опять падает в эту иллюзию человечности Ичиро. Он знает, что ошибается, но ничего не может поделать. Ичиро Морияма, и ничто этого не изменит. Даже глупое стремление видеть в людях только хорошее. Ники засыпает, не замечая этого. У Ичиро все тачки с отличной шумоизоляцией, но звук двигателя слышен и убаюкивает. А может, сам альфа усыпляет Ники, меняя свой запах. Успокаивает. — Ники, — Ичиро мягко прикасается к его плечу, будит. Ники вздрагивает и понимает, что машина больше не движется. Над горизонтом скоро начнёт подниматься солнце. Сонное сознание почти узнаёт местность. — где… где мы? — обернись. Он делает это так резко, что кровь ударяет в голову. Лес как лес, но дорожка, знакомая с самого детства дорожка. Деревья, растущие в определённом порядке, Ники ни с чем не перепутает и, кажется, он видит кусочек здания сквозь ветки. — Ичиро… — сам дойдёшь или проводить? — с такой интонацией, будто ему плевать, и одновременно он волнуется. Ники не может справиться с эмоциями, но всё же предупреждает: — тебе лучше туда не соваться. — я всё равно буду ждать Тею. — ты правда привёз меня домой… — всё ещё не в силах поверить, Ники прикасается к ручке, но пока не дёргает. — соскучился по своему секретарю, — пожимает плечами Ичиро — Было интересно провести с тобой время. Ники не может сказать того же, но сейчас это было бы вот вообще не к месту. Щёлкают замки на дверях. — спасибо, — он последний раз смотрит на Ворона и, выйдя из машины, тут же обращается. Он бежит. Лесная свежесть принимает его в свои объятия. Здесь недавно прошёл дождь, и Ники чувствует себя ещё более счастливым. Лёгкий холодок только подгоняет. Ему ничего не страшно, хоть самого Сатану встретит, поебать. Бледные лучи рассвета, приглушённые ещё и облаками, освещают путь к дому. Ники возвращает себе человеческий облик, будучи на пороге. Сердце колотится так сильно… Он готов и не готов одновременно, но всё равно бьёт кулаком в дверь несколько раз. Если она открыта, он не будет заходить тихо. Он хочет разбудить всех. Минуты через три ключ проворачивается в замке. — кого, блять, принесло… Ники не может не кусать губы. От этого голоса улыбка появляется сама собой. Как же он соскучился. Аарон открывает дверь, и весь остаточный сон тут же как рукой снимает. Его светлые волосы торчат во все стороны, под глазами небольшие синяки, но… ахуй на его лице стоит всего. — привет, — тихо говорит Ники и всё же улыбается. — ты ёбнулся? — почти шепчет Аарон — Или я? Ники, какого хуя? Хэммик не может сдержать подступивший смех и прикрывает рот. Аарон кусает губы по той же причине и, приложив ладони ко рту, кричит так громко, чтобы точно поднять всех. — Ники вернулся! — на порог хоть пусти, — как бы между делом замечает Ники, и Аарон, спохватившись, отходит. — ты выглядишь так, будто провёл две недели в обществе Ичиро Мориямы, и он поёбывал тебя через день. — так и есть. — о боже, Ники. Он оборачивается на голос Эбби. Она тоже выглядит так, будто только с постели встала. В ту же секунду со второго этажа на лестницу, едва не падая друг на друга, вылетают Кевин и Тея. Оба помятые и сонные, но… какие же они. Ники должен признать, они буквально противоположности: от цвета кожи до общего вайба, и эта разница делает их пару удивительно гармоничной. Но блять, какая тут ревность, когда Кевин в порядке? Его Кевин в порядке, и ни капли сомнений. — тебя ждёт Ичиро, — Ники указывает большим пальцем себе за спину. Аарон чуть отходит, пока Тея медленно, почти величественно — несмотря на свой действительно не готовый к покорению мира вид — спускается по дубовой лестнице. Она останавливается перед Ники и улыбается уголком полных губ. Чуть дёргает бровями. — и как оно? — дерьмово, — Ники нравится, что он может смотреть на неё свысока не только из-за роста. И он решает, что должен сказать важную деталь — Ичиро скучал по тебе. На её лице лишь на секунду мелькает удивление и… смущение? — я выполнила свою часть сделки. А ты даже выжил, так что, — протягивает руку — приятно было познакомиться, Николас Хэммик. Он касается её руки с лёгкой улыбкой. Это совсем… другое. Тея отличается от тех Воронов, с которыми он общался в Гнезде. — взаимно, — жест весьма фривольный, но Ники наклоняется к её уху и шепчет — Я могу только просить тебя о ещё одной услуге. Ты сделала слишком много, знаю, но, прошу, если сможешь… верни нам Нила. Когда он выпрямляется, видит замешательство на её лице. Тея отпускает его руку. — что мне за это будет? — вряд ли кто-то из нас может предложить тебе что-то стоящее. — хотя бы открой дверь, джентльмен, — она скрещивает руки на груди. Ники послушно распахивает перед ней входную дверь, а Тея, последний раз оглянувшись на Кевина, обращается в ворона и пулей вылетает из дома. — слава богу, — выдыхает Аарон и сам запирает дверь. — не то слово. Барышня с характером, я бы её дольше не вынесла, — усмехается Эбби. — Ники… Он оборачивается на Кевина, что всё ещё стоит на втором этаже у лестницы. — минуту, — Ники не может стереть собственную улыбку. Он хочет уделить ему всё своё время, но сейчас есть кое-что поважнее. Ники обращается к Аарону — Где Эндрю? — с тех пор как вас забрали, его хуярит не по детски. В комнате лежит. Тут волей-неволей придётся мимо Кевина пройти, поэтому Ники преодолевает ступеньки в облике лиса за считанные секунды. Сердце вновь ухает, переполняясь слишком сильными эмоциями. Кевин ловит его уже человеком. — Ники, — обнимает крепко, утыкаясь в шею. — признай, что ты уверовал, — Аарон следует за Эбби в зону кухни, чтобы не мешать им лишними взглядами. Ники в силе объятий не уступает. Он просто не верит. Ставший родным запах немного изменился, но это он, окутывает тёплым шлейфом. Дом это не место, дом — это люди. И Ники дома. Он с трудом отклоняет голову, только чтобы посмотреть в глаза. Хватка на талии чуть ослабевает. — спасибо тебе, — шепчет Кевин и стукается своим лбом о его. — да ладно, — Ники, всё ещё тяжело дыша, поглаживает его скулы большими пальцами — Не надо говорить так, будто твои чувства это всего лишь… — вдох — благодарность. — нет, — Кевин возмущённо отстраняет его, но всё ещё не так сильно, чтобы прекратить тактильный контакт. Кто-то из них точно умрёт, если это случится — Я… Ники, я… То, что ты не мой истинный, ничего не значит. Не Тея спасла мне жизнь, это сделал ты, и… — он понимает, что снова вышел на благодарность — Я столько хочу тебе сказать, но не могу… Ники сцепляет руки за его головой и ухмыляется. — попробуй, — чуть играет бровями. — сейчас смотрю на тебя и думаю, что ты слишком хорош для меня. — я буквально тусил со своим истинным две недели и всё равно вернулся к тебе, идиот Кевин Дэй, — и снова, как автоматически, они подаются навстречу друг другу, но Ники успевает коснуться губ Кевина двумя пальцами — Подожди. Я зайду к Эндрю, а потом продолжим. Кевин зависает на пару секунд. — издеваешься? Сердце просто пылает. Ники слишком хочет сказать эти три слова, но понимает, что будет момент и получше. Кевин его, точно и безоговорочно, этого уже достаточно. Но всё равно, смотреть в его ярко-зелёные глаза, в которых плещется такая сильная обида, слишком трудно. Будто Ники его бросает насовсем. — десять минут. — это дохуя. — блять, Кевин, — кричит с первого этажа Аарон — реально, брось его, мне тяжело это слушать. — не брошу, — отводит взгляд и стискивает зубы. Ники целует его в кончик носа и, воспользовавшись эффектом неожиданности, выворачивается из объятий. И всё-таки с языка слетает слишком убийственная фраза. — я тоже тебя безумно хочу, но не сейчас. Кевин глубоко вдыхает и спускается на первый этаж. — я сделаю вид, что этого не слышал. — я тоже, — голос Аарона. Ники даже не хочет представлять выражение его лица в этот момент. Ну ладно, всё. Нужно выдохнуть и прийти в себя. Ники безумно счастлив, но его близкому человеку сейчас хуёво. Он кладёт ладони на дверь комнаты Эндрю и не решается постучать. Смотрит на мягкий свет, который Эбби включила в зоне кухни. За окном ещё достаточно темно, поэтому выглядит это больше как вечер. Взять себя в руки. Ники стучит, но ответа нет. Ручка нажатию не противится. Эндрю лежит на кровати в старой толстовке Нила, в капюшоне. У того практически не было вещей, он всё таскал у чудовищ, но в этой толстовке Эндрю нашёл его. Ники садится на край кровати и касается его горячего лба. — да не сдох пока, — Эндрю с трудом открывает глаза и обводит его почти презрительным взглядом — Хуёво выглядишь. Ники мягко улыбается. — я тоже соскучился. Эндрю лежит, обхватив живот руками, и чуть сжимается, зажмурившись. — что… что с Натом? Имя на секунду вводит Ники в замешательство. Эндрю пропускает все вопросы по типу «Где он?» и «Почему ты один?». И так понятно, что если бы Нил был здесь, в первую очередь рванул бы к нему. — когда я уходил, он был в безопасности, но не знаю, надолго ли это. — он терминатор, знаешь, — Эндрю резко выдыхает и натягивается как струна, переживая приступ. Как тогда, между Ники и Ичиро, Эндрю всё это время чувствовал боль Нила. Ники краем глаза замечает покраснения на запястье брата, и ему приходится приложить усилия, чтобы отнять его руку от торса. Ники осторожно поднимает рукав. — Эндрю… Слабая попытка вырвать руку, и Ники отпускает. — не лезь, мне нотаций уже хватило, — Эндрю вновь обнимает себя. Кажется, вид изрезанного предплечья отпечатался на внутренней стороне века. — Эндрю, зачем? Нилу от этого не легче, он же тоже чувствует. — иди, — внезапно отсекает блондин и вновь закрывает глаза, погружаясь в свой тихий мир — Иди к Кевину, ты же его любишь. Так бился за его жизнь, вот теперь всё хорошо. Иди. Просто оставь меня, Ники, я осознаю всё, что происходит. Когда он касается ручки двери, прежде чем уйти, говорит: — я попросил Тею помочь ему. Ники находит свою семью на том же месте. Аарон цокает. — я знал, что нахуй его трогать не надо. — ничего ты не знал, — хлопает его по руке Эбби. Ники не предполагает, насколько разбитым и виноватым выглядит, но молчаливые объятия Кевина приходятся как нельзя кстати. Он выдыхает и закрывает глаза. От мягких поглаживаний по спине становится немного спокойнее. — не надо было отпускать Тею… — хрен они теперь отдадут Нила. — мы бы её в подвал не бросили, так что выбора не было, — пытается успокоить его Аарон — Не воспринимай слова Эндрю всерьёз, что бы он там ни наплёл. Ему дерьмово сейчас, вот и срывается на всех. — замолчи, пожалуйста, — слышится над головой тёплый баритон Кевина, и Ники окончательно расслабляется. Сложно сейчас представить более комфортное место, чем его объятия. Они стоят так какое-то время, прежде чем Ники отстраняется. — я просто… не хочу испытывать вину за то, что Нила здесь нет. — понадеемся на Тею? — уточняет Эбби. — Эндрю разъебал бы там всех сам, но, как видишь… — хватит, — Кевин продолжает говорить без упрёков и очень даже спокойно, но его голос заставляет напрячься — Понадеемся. Если нет, я свяжусь с Ичиро. Успокойтесь и не разводите конфликт, мы должны быть одним целым. Теперь спать, — берёт Ники за руку и ведёт наверх. «Такой альфа» — думает Ники. Но Кевин не жестокий, он более чем нежный, но и вот так взять инициативу тоже может. Комната Ники кажется почти нетронутой. Он решает не распахивать шторы. Его комната по расположению мебели очень похожа на комнату Кевина, только второй этаж ощущается более уединённым что-ли. — посмотри на меня, — теперь уже Кевин приподнимает его подбородок — Всё в порядке, ты никак не можешь повлиять на Воронов, забудь об этом. То, что случилось, уже случилось, это пройденный этап. — скорее пройденный круг ада, — Ники берёт его за руку и переплетает их пальцы — Ты правда здесь не только из благодарности? — тебе память отшибло? — говорит почти нежно, без намёка на насмешку — Я знаю, что поцелуй не обязательно что-то значит, но мы много целовались до ритуала. — ты первым поцеловал всего один раз, — в глазах Ники мелькает напускная обида, но тут же разбивается о нежную улыбку Кевина, когда он берёт его лицо в ладони и целует. Святой Иисус… Сладкое чувство проходит по всему телу, и Ники должен сказать спасибо стене позади себя, которая даёт опору. Он тихо стонет в поцелуй, потому что это слишком, это невозможно. Язык Кевина ласкает его собственный так потрясающе, что он готов кончить только от этого. Сложно поверить, что его целует тот, кто действительно неравнодушен, а не просто увидел симпатичную мордашку. Кевин ещё несколько раз коротко целует его в губы. — уже всё? — его улыбка сводит с ума не меньше. — я тебя люблю, Кевин, просто чтоб ты знал, — выдыхает Ники, и тут же оказывается зажатым между ним и стеной. — я знаю, — ещё один короткий поцелуй, и Ники просто не может оставаться спокойным — Позволь мне сказать то же самое действиями, — Кевин касается верхней пуговицы его рубашки, но не расстёгивает, ждёт разрешения. «Да хоть порви, я её терпеть не могу, всё равно больше ни разу не надену» — думает Ники. — всё, что хочешь, пожалуйста. Кевин не торопится, и это даже не бесит. Он много времени уделяет поцелуям, что действительно ново для Ники. Он всё стремится пропустить это, потому что в привычном алгоритме их просто нет, но каждый раз, когда Кевин целует его, это ощущается как соприкосновение душ. Кевин ломает все сформированные алгоритмы, потому что он не случайный человек, и он не Ичиро. Он не позволяет Ники опуститься перед собой на колени, это просто не то.***
Просыпаться не из-за локтя Жана под рёбра — это что-то потрясающее. Ещё не открыв глаза, Ники думает, что всё как обычно, что он у Ичиро. Но… он дома. Ники видит стену в своей комнате, к которой одним боком приставлена кровать. Он дома. И чужое тепло со спины только подтверждает это. Не понятно, который час, но солнце уже довольно высоко, при этом в доме абсолютно тихо. Ники поворачивается в объятиях Кевина, чтобы видеть его. Спит. Что-то изменилось в нём, но утром Ники не сильно был в этом заинтересован, а сейчас появилась возможность рассмотреть. Как вообще смена сущности должна повлиять на его человеческий облик? Вроде всё то же самое, но как будто Ники просто не улавливает различия. Появляется совершенно иррациональный страх, что это другой человек. Сердце тяжелеет в плохом смысле. Для Ники мало что поменялось, кроме того, что он дома. Вина за то, где сейчас Нил, и что происходит с Эндрю, целиком и полностью на нём. — о чём думаешь? — шепчет Кевин, боясь нарушить тишину. Ники заставляет уголки губ приподняться. — что в тебе поменялось, — и раз у него есть определённые преференции с Кевином, он спокойно надавливает на его верхнюю губу, обнажая зубы. Кевин мягко отталкивает его руку и поднимается на локте. — мог просто попросить, — клацает зубами, и становятся видны его более длинные и острые клыки. Раньше они были почти человеческими, даже меньше. На часах всего десять. Хочется подольше поваляться, и Ники вполне имеет право, он соскучился по своей идеальной и удобной кровати, которая становится ещё идеальнее, если там спит и Кевин. Но Дэй уже окончательно проснулся. Пока он одевается, Ники не может не пялиться на его руну. Она уже зажила и выглядит как обычная татуировка с, вероятно, глубоким смыслом. На самом деле ничего такого в ней нет, просто определённое расположение линий и техника нанесения вкупе с несколькими принятыми веществами вызывают определённую реакцию организма. Магия. Руна Кевина даже чем-то похожа на руну Ники, только намного больше. У них обоих есть элементы, отвечающие за скрытие сущности. — куда ты? — Ники суёт руку под подушку и понимает, что как-то поздновато поинтересовался. — проверю, кто уже проснулся, и сделаю парочку домашних дел. Всё-таки мне давали уроки кулинарии, — обворожительно улыбается, прежде чем покинуть комнату. Тяжёлый вздох. И как в это поверить? Как Ники должен жить с мыслью, что Кевин его? Просто невозможно… Он касается ладонью горячей щеки. А ему ещё новое обращение предстоит увидеть. Несмотря на желание спать целую вечность, Ники выбирается из комнаты через полчаса. Принимать душ дома — ещё одно действие, по которому он, оказывается, ахуеть как скучал. К шикарной ванной в комнате Нила и Жана он, конечно, успел привыкнуть, но метаться от них к Ичиро и обратно — такое себе удовольствие. А тут… Ники вновь думает о том, что для него всё закончилось. Он больше никогда не появится в Вороньем Гнезде. Никогда. И не увидится с Ичиро без острой необходимости. Кстати, Ники только сейчас вспоминает об этом, но где его стопка налом? Наебали и выкинули, вообще класс, две недели без зарплаты пахал. Всё шутки, конечно. На первом этаже тишина, прерываемая лишь шуршанием робота-пылесоса. Ники на ходу накидывает тонкую рубашку в клетку поверх белой футболки и останавливается на лестнице. — пахнет умопомрачительно, у тебя талант. — спасибо, — Кевин выглядит немного расстроенным, что пытается скрыть, но не очень старательно. Он накладывает еду на тарелку и проходит мимо Ники, оставив короткий поцелуй на губах — Я к Эндрю. — удачи, — его локоть скользит по перилам. Кевин с правилами приличия не церемонится, сразу открывает дверь. Слышится стук тарелки о деревянную поверхность. — Эндрю. — иди нахуй… — приглушённо. Ники скорее сам достраивает фразу, чем слышит именно это. — поешь. Нату легче не станет, если ты будешь изводить себя. Самоубийство через голод — очень нудный и тяжёлый процесс. — иди нахуй, — повторяет Эндрю — Я тебя ненавижу. — сочувствую. Ешь давай. Эндрю ненавидит Кевина и Ники за то, что они смогли быть вместе. Даже не столько за это. Скорее за то, как на пути к своему счастью они разрушили его жизнь и обрекли любимого человека на страдания в Вороньем Гнезде. Он имеет на это право, и как бы Ники ни хотел, раскаяться уже не получится. Только если он вернётся к Воронам и каким-то образом вытащит Ната. Но он не станет даже пытаться, нет, хватит с него. Ники осознаёт свои возможности, и понимает, что принесёт только больше проблем. Слышится глухой удар, потом спокойный голос Кевина: — помощь нужна? — иди… — ты повторяешься. Эндрю, серьёзно, если ты будешь чувствовать себя лучше, это поможет Нату. Благодаря отсутствию обуви Ники бесшумно ступает на второй этаж. Дверь а комнату Эндрю открыта почти что нараспашку. Сам он лежит рядом с кроватью, у ног Кевина. — пусть тебя сегодня сожрёт виндиго. — обязательно, но сейчас ты должен поесть. — Эндрю, — Ники касается дверного косяка, и оба парня обращают на него внимание — он прав. — съебись. Работать в тандеме вы можете только в постели, — Эндрю пытается подняться, но ничего не выходит. Ники отлично помнит, как Нил лежал в коридоре перед Рико, и сейчас Эндрю выглядит ровно так же. Только на нём нет побоев. Кевин смотрит на блондина с жалостью, игнорируя слова. — просто… Ники берёт его за локоть. — лучше я, — подталкивает к двери. Несколько секунд Кевин смотрит в недоверии. В дверном проёме появляется светлая макушка Аарона. — вы чего устроили с утра пораньше? — сейчас почти одиннадцать, — Кевин отталкивает его и сам выходит, закрывая дверь. Ники переводит взгляд на лежащего без чувств Эндрю. Садится перед ним на корточки. — окажешь содействие? — за три пакетика крекерной пыли, может быть… Помогает подняться и усаживает его на кровать. Суёт в руки тарелку. — я знаю, кусок в горло не лезет, но нужно. Никто не выиграет от того, что ты вредишь себе. Эндрю смотрит на него из-под капюшона, и Ники кажется, что он видит Аарона. Конечно, веснушки и синяки всё ещё принадлежат Эндрю, но эмоции… Он словно сейчас расплачется. — поешь, и поговорим, — Ники падает на спину, кладёт руки под голову и отворачивается, чтобы не напрягать своим взглядом. Несколько минут висит тишина. Его тошнит от еды, ему противно, Ники знает, но не уходит. Вряд ли его присутствие меняет хоть что-то, но через минуту он слышит, как ложка в первый раз тихо бьётся о тарелку. — передай Кевину, что я его до смерти ненавижу, — второй раз. Ники улыбается уголком губ. — передам, что тебе понравилось. Это ведь ты научил его. — это ужасно, — настолько, что говорит с набитым ртом. Ники понятия не имеет, сколько он не ел, но проголодался знатно, даже если не признаёт этого. Эндрю хватает десяти минут, чтобы слопать всё — Ладно, Ники, — отставляет тарелку на тумбочку — попробуй сказать что-то умное. Ники поворачивает голову, не меняя позы. Перехватывает запястье Эндрю сквозь толстовку. — об этом. Тот делает лишь слабую попытку освободиться. — уходи. — Эндрю, ты делаешь только хуже. — свали Ники. Я должен быть благодарен за еду, но, извини, я социопат, и больше всего сейчас хочу, чтобы ты убил себя нахуй, — вторая попытка оказывается успешнее. Ники отпускает его руку. Значит, вот так… Эндрю просто не понимает, что говорит. Он не хочет этого на самом деле. Ники знает и будет убеждать себя до конца. Нет так нет, он попробует в другой раз.