The sunshine trapped in our hearts it could rise again but i'm lost, crushed, cold and confused With no guiding light left inside
Guiding light «Muse»
Как выяснилось, обустроить место для ночлега было куда сложнее, чем могло показаться на первый взгляд. Главная причина разлада била по вискам недосказанностью. Три более-менее умных, взрослых и самостоятельных человека понятия не имели о том, как из подручных материалов создать что-то, хотя бы отдалённо напоминающее жилище, пригодное для сна. Может, всё из-за того, что ни у кого из присутствующих сна не было ни в одном глазу? Рьюзаки, Лайт и Джейн знали, что главным требованием к выбору места стоянки является личная безопасность. В идеале, конечно, это должно быть где-то возле водоёма, но возвращаться обратно не было абсолютно никакого смысла. Оставалось сооружать что-то из подручных материалов. Что, конечно, совершенно не было пределом мечтаний Лайта, но из всех зол приходилось выбирать меньшее. Если бы кто-то сказал Рьюзаки, что ему придется на ночь глядя не пойми где таскать ветки для шалаша, то он бы скептически хмыкнул. Всю свою жизнь живя в пятизвёздочных отелях, при этом каждый раз убеждая себя, что проживает в них только из вопроса целесообразности, теперь Рьюзаки чувствовал себя не в своей тарелке. Смогут ли они построить надёжную конструкцию, в которой смогло бы уместиться три взрослых человека одновременно? Конструкцию, которая не сломается от ветра, и не рухнет, как башенка из сахара, при первом же неосторожном движении? Во избежание всех возможных неприятностей им определённо точно необходимо сперва начертить план будущего сооружения! Выходило, впрочем, из рук вон плохо. Нужно было признаться: он понятия не имел о том, как строить шалаш, вигвам или же банальный навес. Ну не его это! Эл мог, осмотрев место преступления, сказать, кто и каким образом мог бы убить человека, уже лежащего в готовом шалаше и имеющего ранения в области печени; мог бы сказать, которой из палок, превратившихся в копья, шалаша было совершено это преступление и в какую сторону ушёл убийца. Но он совершенно точно не имел понятия о том, как построить нормальный шалаш! И это нервировало. Оглянувшись по сторонам, детектив отметил, что Лайт и мисс Джейн были полностью погружены в дело: собрав достаточно объёмную кучу разных веток, они прикидывали, как бы их лучше разместить. Кажется, Лайт даже хотел было поинтересоваться у Рьюзаки, но увидев выражение недоумения на его лице, не стал. — Мы будем строить шалаш вокруг дерева, — почти уверенно сказала Джейн, взвешивая на руке одну из увесистых веток. — Обычно такие строят в тайге, это достаточно просто. По крайней мере, в теории. — Помощников капитана воздушного судна заставляли проходить курсы по выживанию в тайге? — усмехнулся Лайт, оглядывая выбранное Джейн дерево. — Нет. То есть, это было что-то наподобие факультатива. Я не помню ничего наизусть, но придётся проверять всё на практике. В любом случае, это лучше, чем спать на земле. Помогайте! Объяснения Джейн были вполне сносны: как оказалось, нужно было из восьми крепких палок длиной в два-два с половиной метра соорудить некоторое подобие окружности, приставив их к высокому дереву под углом в шестьдесят градусов. Проделав эти нехитрые манипуляции, Джейн, удостоверившись, что конструкция надёжно закреплена, спросила, нет ли у Лайта в рюкзаке брезента. Разумеется, это не совсем то, что по обыкновению берут с собой при перелёте в приют, однако хорошенько порывшись в сумке, Лайт всё же нашел парочку дождевиков. — Я боялся, что нас накроет сильным дождём, а зная тебя, Рьюзаки, было бы глупо надеяться, что ты имел бы при себе зонтик, — объяснил Лайт, укрывая импровизированный шалаш и завязывая, не без помощи Джейн, всю конструкцию сверху шнурками. — Должно держаться, вроде, — сказала Джейн, оценивающе глядя на их будущее место ночлега. — Если положить сверху лапник, то тепло не будет выходить наружу, — предложил Рьюзаки, накидывая сверху ветви хвойных деревьев. — Ель, кстати, предлагаю постелить вниз. У нас нет спальных мешков, а спать на голой земле в это время суток крайне холодно. Через десять минут облагораживания жилища их шалаш можно было бы назвать вполне сносным. Добавив последний штрих в виде маленькой связки еловых веточек над входом, Джейн поняла, что это жилище, каким бы неказистым оно ни было, обязательно согреет их.***
Разжечь костёр и поставить яйца вариться было слишком обыденно. И это напрягало. Лайт никогда бы не подумал, что ему придётся буквально выживать в безлюдной местности с эксцентричным детективом, до этого держащим его на цепи подле себя, и помощницей пилота воздушного судна. Учитывая же, что Кира, возможно, прямо сейчас рассматривает их фотографии, вертя в руках ручку… Лучше уж думать о том, как бы не переварить яйца! Смотреть на Джейн было ещё страннее: когда женщина обустраивала шалаш, то, казалось, была действительно увлечена этим. Вспоминая последовательность действий, говоря, что нужно сделать, внимательно следя за процессом и конечным результатом: всё это Джейн делала с воодушевлением, а сейчас стояла, привалившись к одному из деревьев, задумчиво глядя вдаль. Будто веря и надеясь, что вот-вот за ними прилетит спасательная группа, чудесным образом прознавшая их координаты. Рьюзаки сидел в своей странной сгорбленной позе у входа в шалаш, чертя на земле понятные только ему завитушки. Лайт подумал, что таким образом друг наверное пытается отвлечься от чувства голода. Обычно за день Рьюзаки съедает с десяток пирожных, уйму фруктов и море сахара. Сейчас же из фруктов не было ровным счетом ничего, а сладости в упаковках они решили придержать на случай, если им не удастся раздобыть никакой еды. Зависимость от сладкого обязательно проявит себя совсем скоро, вопрос в том, что с этим делать? Лайт думал о том, почему ему, как оказалось, адаптироваться к нынешней ситуации было легче остальных. Его подозревали в совершении массовых убийств, пристёгивали наручниками к другому человеку, заставляли поверить в то, что самолёт терпит крушение, и всё же он сейчас являлся единственным из присутствующих, кто мог хоть немного нормально функционировать. Хотя, до этого мисс Джейн тоже действовала вполне сносно, беря на себя руководство по установке шалаша. Впрочем, её прострацию Лайт вполне мог понять: её напарник умер у неё на глазах от сердечного приступа — тут любой в шоке будет. Но Рьюзаки… Его не напугать чужой смертью, едва ли он сильно переживает и о собственной. Может, боится, что не успеет осуществить всё, что запланировал? Боится не встретиться с кем-то, кто ему дорог? Или, что более приземлённо, попросту не знает, как вести себя, очутившись в безлюдной местности? Одно дело — любить одиночество с комфортом, когда никто не мешает думать, но всегда есть свежая одежда и постель, а перед ним на столе все возможные виды десертов, и совсем другое — антисанитария, варёные вкрутую яйца какой-то птицы и абсолютная неопределённость дальнейшего. Не дожидаясь, пока упомянутые яйца лопнут, но удостоверившись, что они уже сварены, Лайт снял ёмкость с кипящей водой с огня. — Рьюзаки! Иди сюда, помоги мне, — окликнул Лайт парня, оборачивающегося на зов. — Давай зальём те травы, которые нашла Джейн, кипятком. Будет что-то вроде чая. — Мята и чабрец, если, конечно, это действительно они, не относятся к чаю. Я думал, что Лайт-куну известно, где располагаются чайные плантации, — пробурчал Рьюзаки, но, видя полный раздражения взгляд, замолчал, аккуратно поддерживая сосуд с растолчёнными травами, так, что Лайту было удобно слить воду, после чего сразу же накрыл банку с как бы чаем, чтоб напиток лучше заварился. — У нас выйдет достаточно малокалорийный ужин, — заметил Лайт, жалея, что у них нет ни хлеба, ни сыра, — но всё же лучше, чем ничего. Будем считать это белковой диетой. — Которая едва ли придётся мне по вкусу, — со вздохом добавил Рьюзаки, понимая, что особого выбора у него, увы, в ближайшее время не предвидится. Приём пищи вышел достаточно скромным и на удивление тихим. Джейн молчала, думая о своём и совершенно не обращая внимания ни на то, что чай был настолько горячим, что, пролив на себя немного, на коже тут же образовалось покраснение, ни на изучающий взгляд Рьюзаки. — Ориентироваться будем по звёздам, — словно отпрянув ото сна, констатировала Джейн, видя, что тех зажглось на небосводе уже достаточно. — Мы находимся в северном полушарии, значит будем искать Полярную. — Почему именно её? — удивлённо спросил Рьюзаки, понятия не имея, о которой из звёзд идёт речь. Беззлобно усмехнувшись, Лайт подумал о том, как узконаправленно, по своей сути, думают многие люди в целом, и эксцентричный детектив в частности. То, что все дети учат в школах, помнят, как это ни печально, далеко не все взрослые. И в этом и состоит жизнь: всего знать невозможно. — Лёгким способом ориентирования по небесным светилам считается определение Полярной звезды. Она не только является одной из самых ярких, но и не меняет своё местоположение, — объяснила Джейн. — Найдём её, определим север и юг. Будем двигаться в одном направлении — рано или поздно выйдем к людям, сможем попросить помощи. Говоря о том, какое огромное значение имеют созвездия Большой и Малой медведицы, представленные как большой и малый ковш, Джейн, внимательно вглядываясь в небо, продолжала монолог о том, что для определения главного ориентира по звёздам необходимо мысленно соединить крайние звёзды стенки ковша Большой медведицы; продолжить воображаемую линию до крайней звезды на ручке ковша Малой медведицы; и если расстояние между созвездиями равняется пятикратной величине стенки большого ковша, то ориентир определён верно. Нельзя сказать, что Лайт и Рьюзаки многое поняли из этого монолога, но то, что именно Полярная звезда — это ориентир на север, соответственно, смотря на неё, за спиной человека будет находиться юг, парни поняли верно. Забрав из рук Рьюзаки одну из палочек, которой тот совсем недавно рисовал на земле, Джейн проворно изобразила направления сторон света, наведя пару раз, чтоб уж точно не стёрлось. Север и юг — вот всё, что у них есть. Но это уже что-то! Эмоциональный подъём от нахождения удачного решения вновь сменился апатией, стоило лишь закончить. Плечи Джейн осунулись, воодушевление пропало так стремительно, как впитывается в песок вода. «Хватит с неё на сегодня потрясений», — подумал Лайт, сердечно поблагодарив женщину и отправляя ту спать. Судя по покрасневшим глазам, ей явно следовало дать немного времени на рефлексию. Рьюзаки же, вопреки обыкновению, Лайт так просто не отпустил, решив, что именно им вдвоём сейчас самое время заняться поддержанием огня в костре. На самом деле, Лайт просто хотел дать Джейн побыть наедине с собой. Парень прекрасно понимал, каково находиться в непосредственной близости от Рьюзаки, когда не знаешь, куда и деваться от вездесущего детектива, проникшего, кажется, повсюду в одночасье. Рьюзаки же, по обыкновению сидевший в скрюченной позе, приложив большой палец к губам, казался абсолютно отрешённым от всего происходящего. — Нас наверняка уже ищут, — сказал Рьюзаки, вороша палкой в костре, из-за чего в ночной воздух взметнулись яркие огненные искорки. — Весь наш полёт был записан на видео, изображения с которых транслировались в режиме реального времени как в Дом Вамми, так и членам СПК. Они уже в курсе произошедшего и наверняка нас уже ищут. — Но понятия не имеют о нашем месторасположении, — усмехнулся Лайт, глядя на пламя костра. — Погоди, всё время в самолёте за нами следили? Получается, они в курсе, что ты решил спикировать самолёт, только чтоб проверить, Кира я или нет? Это возмутительно, Рьюзаки! — Это вынужденная проверка, Лайт-кун. К тому же, я уже извинился. — Миса права, ты тот ещё извращенец. Сперва страдал — а может и наслаждался, кто тебя разберёт — вуайеризмом, поставив в моём доме кучу камер, а теперь решил стать эксгибиционистом, транслируя происходящее таким же извращенцам, как ты сам! — Запись видел и твой отец, Лайт-кун, — спокойно отозвался Рьюзаки. — К тому же, никто из нас в салоне самолёта не обнажался, так что ни о каком эксгибиционизме речи нет. Пересмотри терминологию. — Эксгибиционизм, как и вуайеризм, являются серьёзными психическими девиациями, — парировал Лайт. И, словно в отместку, добавил: «Пересмотри терминологию». Вместо того, чтоб пересмотреть вышеупомянутое, Рьюзаки сосредоточил свой взгляд на небе; пусть он не был сведущ в созвездиях, но сам по себе вид тысяч маленьких точек далеко-далеко вдали приводил его в восторженное недоумение. Раньше его никогда не интересовала эта сторона жизни, теперь же понимание того, что звёзды — единственное, что связывает его с преемниками сквозь огромное расстояние, грело душу. — Рьюзаки, — осторожно позвал Лайт, надеясь, что тот адекватно воспримет его интерес. — Скажи, если Кира не я — это ведь мы уже выяснили, правда? — то кто это? И как мы его найдём? Я бы не хотел, чтоб кто-то так же, как и я, сидел по подобному обвинению в камере, без возможности даже оправдаться. Это ведь ужасно. — Это так же ужасно, как и убийство преступников и агентов ФБР, — флегматично отозвался детектив, пожимая плечами. — Я пока не знаю, кто на данный момент является Кирой, но могу с уверенностью сказать, что его отправят на электрический стул, как только его вина будет доказана. — Но если нашего пилота убил Кира, то почему мы до сих пор живы? — со страхом спросил Лайт, искренне недоумевая. — Он не знает наших имён, дело в этом? — Выпалив несколько вопросов подряд, Лайт сглотнул, стараясь замедлить темп. — Впрочем, я спрашиваю тебя только потому, что мне интересно твоё мнение. Едва ли кто-то знает по-настоящему правильный ответ. Нам и так сегодня очень повезло, в отличии от нашего пилота. Да и Джейн выглядит подавлено, это будет очень сложно изменить, и, увы, уже невозможно исправить. — Верно, Лайт-кун, мне это неизвестно. Я предпочитаю строить свои догадки, основываясь на фактах. Поэтому пока оставлю их при себе. Что до мисс Джейн… Ей необходима помощь квалифицированного специалиста. Впрочем, как и тебе. Как только мы доберёмся до дома Вамми, с вами обоими будет работать лучший психотерапевт. Хотя, тебе больше поможет кризисный психолог: едва ли ты захочешь рассказывать о своих проблемах кому-то на протяжении длительного периода. Совершенно наплевав на то, что можно замёрзнуть, Рьюзаки лёг на землю, устроившись на расстоянии метра от костра, и вдыхал дым, смешивающийся с запахом их импровизированного чая. — Твёрдо же, — пробурчал Лайт, и, подойдя ближе, сел вплотную, положив голову Рьюзаки себе на колени быстрее, чем успел осознать собственное действие: он всегда делал так с маленькой Саю, когда та решала поваляться на травке. — Не хватало ещё, чтоб мозги окончательно отморозил… — Спасибо, Лайт-кун, так действительно гораздо удобнее. Рассматривать звёзды в тишине, наслаждаясь теплом человеческого тела рядом, было по-особенному приятно. Рьюзаки прекрасно осознавал, что из всех, попавших в эту ситуацию, он являлся самым неподготовленным. И оттого только ценнее была помощь Лайта и Джейн. Вместе они и правда сумеют хотя бы выжить. Может ли Лайт за время их непредвиденного путешествия стать для него здесь и сейчас той самой путеводной звездой, что проведёт сквозь невзгоды? В голове это звучало чересчур поэтично: наверняка сказывалась не только обыкновенная усталость, но и высокое эмоциональное напряжение, избавиться от которого было не так уж просто. Треск костра успокаивал. Закрыв глаза лишь на мгновенье, Рьюзаки, и сам того не заметив, уснул.