Guiding Light

       Мерный писк приборов осточертел уже через несколько минут после того, как Рьюзаки проснулся, однако отключать их пока что, увы, никто из медперсонала не соглашался, и приходилось терпеть. Врач и медсестра прибыли в его палату незамедлительно, и, осознав, что угрозы жизни нет, записали все необходимые данные, дали некоторые медикаменты, в названия которых у парня пока особо не было сил вдумываться, и ушли, говоря, что случись что срочное — Рьюзаки следует нажать на кнопку вызова, расположенную на подлокотнике.        Пульс в норме, температура тела, судя по субъективным оценкам и объективному измерению, — тоже. Значит, тёплые одеяла и обильное питьё сумели выполнить возложенные на них обязательства. Значит, о переохлаждении можно пока забыть, а бороться с обезвоживанием поможет капельница, стоящая рядом, и, наверняка, уже не первая за эти сутки. Вопреки всем ожиданиям, Рьюзаки всё же проспал гораздо больше, чем когда-либо мог себе представить.        — Ты заставил поволноваться, — обеспокоенно произнёс Мелло, первым заходя, как посетитель, и присаживаясь на стул. — Упасть в обморок из-за понижения глюкозы — на такое только ты способен!        — Сказал человек, днем и ночью жующий плитки шоколада, — ответил Рьюзаки, улыбнувшись, и глядя на Мелло почти с такой же теплотой, как и на сладость в его руке.        — Не я разбился в самолете, а потом несколько дней боролся за свою жизнь вдали от цивилизации, — парировал парень. — И прекрати гипнотизировать мой шоколад: врач хорошо дал понять, что у тебя диета, и все продукты строго по расписанию и в необходимом количестве!        Рьюзаки чуть приподнялся, Мелло осторожно подоткнул подушку ему под спину, однако, стоило Рьюзаки прытко попытаться забрать из рук Мелло шоколад, как тот, скорее в шутку, чем имея намерение навредить, заломал руку Рьюзаки, не давая достичь желаемого.        — Я же сказал, что тебе нужно соблюдать распоряжения врачей. Уберёшь мешки под глазами — тогда и поговорим о моём шоколаде.        — Попытаться стоило… — устало ответил детектив, потирая саднящее теперь запястье. — Со мной, судя по капельнице и диете, и медикаментам, и еще некоторым факторам всё понятно: обезвоживание, субфебрильная температура, гипогликемия — повезло, что не до коматозного состояния: видимо, всё же ваше с Мэттом «лекарство» подействовало вовремя, и концентрации глюкозы в крови держится выше трех с половиной миллимоля на литр.        Рьюзаки чуть задумался, то ли высчитывая пропорции, то ли пытаясь распознать получше собственные ощущения.        — Что с ним? — Один единственный вопрос, слетевший с губ, означал гораздо большее: «Жив ли он? Поняли ли вы, что Лайт — Кира? Придумали ли, что делать дальше?» — То есть, с ними, с Лайтом и мисс Джейн.        И на этом безликом «ним» голос Рьюзаки чуть дрогнул. От волнения ли, от осознания, что не будь Эл на борту самолёта, крушения можно было бы избежать, от чувства вины, теперь глубоко укоренившегося на подкорке и въевшегося в кровь так же сильно, как медикаменты, вливающиеся при помощи капельницы.        В момент, когда в палату вошёл обеспокоенный Мэтт, Мелло, заметивший тревогу детектива о Лайте, начал смеяться. Это было скорее похоже на истерику, пробивающуюся из тьмы здравого смысла, чем на смех подростка, однако Мэтт, как ни странно, тоже улыбнулся.        — Мы были правы! Он действительно втрескался в своего ненаглядного Киру! О, Эл! Ты действительно по уши погряз в любовных сантиментах… Ты ведь слышал это, Мэтти?        — Я заметил это еще на той поляне, когда мы их только нашли, а убедился — когда летели на разных вертолётах, и Лайт в сумбурном сне шептал его имя, а Рьюзаки, как я понимаю, донимал тебя тем же, буравя таким же взглядом.        Смутно припоминая собственное обеспокоенное и несдержанное: «Что с ним?», обращенное к Лайту, как только он понял, что спасение совсем рядом и скоро всё будет кончено, Рьюзаки нахмурился, печально опустив взгляд. Выходит, его эмоции были замечены и распознаны. Что ж, в сфере чувств Мелло и Мэтт действительно дают ему сто очков форы.        Но что сказать на счёт столь небрежно брошенного о «ненаглядном Кире»? Это обвинение, или же пустые слова, основанные на прежних и уже устаревших выводах самого Эл?        — У тебя пульс подскочил, — констатировал Мэтт, глядя на приборы. Смущаясь, Рьюзаки хотел было встать и отсоединить от себя электроды, в которых теперь не видел особой надобности, однако Мэтт и Мелло, подошедшие с двух сторон от кровати, не дали ему этого сделать, аккуратно укладывая обратно, и в этот раз, о чудо, даже не получив за это пяткой в глаз.        — Да не переживай так: мы не расскажем никому о твоём маленьком секрете, — успокоил Мэтт, пряча улыбку.        — Тоже мне тайна: детектив влюбился в главного подозреваемого. Прям бульварный роман для малолеток! Тут и дедукции не надо! — немного вспылил Мелло, отстукивая несвязный ритм ботинком по полу. — Хоть это всё жутко неправильно, и узнай я об этом раньше — точно не разговаривал бы с тобой пару недель, но во время поисков я как-то немного сменил приоритеты.        — Для главных претендентов на моё место выдались настолько сложные поиски? — не упустил возможности поддеть Рьюзаки.        — Тяжело было искать вас с мыслью о том, что уже может быть поздно, — вздохнув, ответил Мелло, понимая, что с Рьюзаки, лежащего на кровати под капельницами, спросу мало. — Хотя, вряд ли ты сможешь понять это хоть когда-нибудь. Нам нельзя долго сидеть с тобой. Поправляйся.        Больше не глядя на детектива, Мелло вышел из палаты, широко расправив плечи. Ему срочно нужно было на воздух: зажать сигарету между зубов, вдохнуть никотин и наконец вспомнить о том, что его кумир — безнадежно-асоциальный гений.        Мэтт, пробормотав что-то о важности соблюдения постельного режима и приёме лекарств, пошёл вслед за Мелло, обещая Рьюзаки сообщить о состоянии Лайта, как только станет известно хоть что-нибудь.        Это определённо было болезненно… Конечно, и Мелло и Мэтт знали, что за человек их наставник и кумир; знали, что он плох в социальном взаимодействии, зачастую не видит смысла в контактах в целом, а когда видит — это скорее расчёт, чем реальный интерес к живым людям: и именно поэтому детектив Эл — буква на мониторе, так же, как и Эральд Койл, или же Денёв. Этот парень скорее будет готов сидеть сутками у компьютера, выискивая необходимую информацию, чем общаться с теми, кто о нем искренне переживает. Но почему тогда Лайт смог стать исключением из этих правил? Как ему это удалось?        Мелло считал, что Эл влюбился в то, что он не может понять до конца: тайны всегда будоражили его разум. Мэтт думал, что Элу просто нравится общаться с Лайтом, так как тот не задает много вопросов, а его уровень мышления не уступает мышлению детектива, в связи с чем Эл воспринимает его как равного: в отличии от Ниа, Мелло и Мэтта, в которых Эл видит своё продолжение в профессиональных делах.        Выйдя на балкон, Мелло вытащил из кармана пачку сигарет, вставляя одну из них между зубов и закуривая. Совсем скоро никотин проникнет в его организм, успокаивая. Несколько затяжек — и парень сможет перестать переживать на этот счёт. Ведь, по сути, чего ещё можно было ожидать от замкнутого детектива, интересующегося только преступлениями с большим количеством человеческих жертв или хищением многократной денежной суммы?        — Он многое перенёс, помнишь? — успокаивающе спросил Мэтт, подходя ближе. — И нам стоит радоваться тому, что он жив, что мы нашли его. Сейчас всем нам нужно время на то, чтоб понять происходящее.        Мелло усмехнулся, выпуская очередную порцию дыма. Туша сигарету и незамедлительно потянувшись за следующей.        — Да, он жив… Только вот мы его совсем не интересуем, разве ты этого не заметил? Ему плевать на нас! Единственное, что его интересует — его бесценный Лайт — убийца-Кира.        — Нет, — искренне улыбнулся Мэтт, отнимая у друга сигарету, и, на удивление, не получив за это. — Он беспокоится и о мисс Джейн, просто не хочет показаться более человечным, думая, что его это унизит. Придурок. Но есть ещё один вопрос: если не Лайт заставил самолёт разбиться, и не Миса, подозревающаяся в том, что она является второй Кирой, то кто это сделал? Кто смог вычислить имя и внешность пилота, являющиеся засекреченными, ведь даже в наших базах данных он проходил под псевдонимом?        Глаза Мелло загорелись азартом. Не докурив, он выкинул сигарету, и, словно на волне адреналина, помчался вверх по ступеням, будучи уверенным в том, что стоит ему добраться до собственного ноутбука и просмотреть все интересующие его записи, как ответ не заставит себя долго ждать.        Улыбнувшись, Мэтт поспешил следом, размышляя о том, в состоянии ли Мелло взломать базу данных Ниа. И что-то ему подсказывало, что именно с этого парень и начнёт. Что ж, кажется посещение Лайта им пока придется отложить.

***

       Ожидание новостей — по определению худшая из пыток. Это Лайт понял ещё тогда, сидя в камере, и ожидая, пока оперативная группа наконец поймёт очевидное: он не Кира. Теперь же на месте Лайта, в ожидании, замерли все, кто был дорог ему, и кому был дорог он. Ягами Соитиро, радуясь, что сын цел, всё же рассказал о его состоянии жене и дочери, которые, лишь заслышав о крушении и болезни Лайта, отчаянно пожелали тут же прилететь к нему в Великобританию, и лишь благодаря красноречивым убеждениям Ватари сменили панику на обеспокоенность.        Взволнованная и обрадованная Миса, прознав о том, что Лайт болен, незамедлительно послала ему несколько десятков сообщений, только затем вспомнив о том, что едва ли у Лайта будет возможность ответить ей хоть на одно. Тогда в ход пошло единственное сообщение по факсу, отправленное в дом Вамми Ватари, с пожеланием скорейшего выздоровления и поздравлением с тем, что эта поездка всё же завершилась удачнее, чем казалось до этого.        — Наверное, Вам это покажется глупым, но я, кажется, уже не люблю Лайта так сильно, как до этого, — поделилась своими тревогами Миса, как только Ватари уведомил её о том, что сообщение было доставлено. — Он дорог мне, но оказалось, что я действительно влюбилась в одного из Ваших подчинённых, если можно так выразиться. Мы с Тотой решили пожениться!        — С кем, простите? — удивлённо переспросил Ватари, обернувшись. Нельзя сказать, что его сильно интересовали любовные моменты, однако решение о свадьбе сейчас казалось мужчине крайне поспешным.        — С Мацудой, господин Ватари. Он очень милый, заботливый, исполнительный, и не отходит от меня ни на шаг. О, он так переживал обо мне, когда я не находила себе места от неизвестности о состоянии Лайта! Я знаю, что для Вас важно расследование, и по правилам — мне так сказал Тота — нельзя жениться на подозреваемых, и нужно будет просить самоотвод, так что мы вполне можем подождать до того момента, как Рьюзаки успокоится и снимет с нас с Лайтом все обвинения. Просто держу Вас в курсе.        Девушка говорила об этом столь буднично, что ответить ей на этот поток слов было объективно нечего. Говорить о новой влюбленности, переросшей, судя по всему, в отношения именно сейчас, казалось почти дикостью. Однако, когда, если не сейчас, будучи молодой и красивой, влюбляться и выходить замуж?..        — На самом деле я очень переживала о них. Обо всех троих, кто выжил. Да, конечно, мисс Джейн я совершенно не знаю, а Эл — извращенец — закрыл меня в одиночной камере с повязкой на глазах, — Миса выдохнула. — Я рада, что они живы. Как только представлю, что им, бедным, пришлось пережить — по коже мурашки! А ведь я тоже подозревалась в роли Киры, и могла тоже лететь вместе с ними — и от осознания этого ещё хуже…        Ватари ужаснулся, понимая, что в этой мысли он полностью согласен с Амане.        — Кстати, господин Ватари, если пилота убил Кира, то мы с Лайтом невиновны, так ведь? Вы же не думаете, что Лайт мог решить свести счеты с жизнью? Или я хотела бы убить их всех? Конечно, я недолюбливаю Рьюзаки — он очень странный, и никогда не расчёсывается — но на такое я бы никогда не решилась, и… — девушка перевела дух от сбивчивой речи, глядя на Ватари, удивленного таким объемом информации от модели.        — Вы были под наблюдением всё это время, мисс Амане. Даже если бы это были Вы, мы бы уже узнали. Я обещаю принять к сведению всё сказанное и передам умозаключения Рьюзаки. Кажется, Вас уже ждут, — господин Ватари кивнул в сторону Мацуды, стоящего неподалёку с двумя стаканчиками латте, и, поклонившись, пошёл в главный зал.

***

       Находясь в смятении, Рьюзаки размышлял о том, что именно ему предстоит делать дальше с Лайтом. Сейчас, когда он ничего не помнит о том, что творил, будучи Кирой, запирать его в тюрьме казалось кощунством, и не имело никакого толку.        Позволять Лайту и Мисе вновь становиться Кирами, возвращая их воспоминания при помощи прикосновения к тетради казалось более честным, однако оттого и более опасным. Нужно думать!        Потирая одну ногу о другую Рьюзаки улыбнулся: на нём наконец-то не было обуви! Дурацких кроссовок, по мнению Лайта спасающих в лесу его ноги от заноз, ранений и ядовитой пыльцы. Как же приятно наконец почувствовать свободу, пусть и в такой мелочи, как отсутствие обуви. После душа, куда его завели сразу после прибытия в дом Вамми и осмотра, Рьюзаки чувствовал себя переродившимся.        Лёгкость в теле омрачало только то, что из-за накатывающей на него слабости он не имел возможности принять душ самостоятельно, и был вынужден находиться в непосредственной близости от Ниа, контролирующего как оптимальную температуру воды, так и то, чтоб у гениального детектива неожиданно не закружилась голова и он не расшиб её о кафель. Всё же, после устрашающего рассказа Мэтта о головокружении наставника, Ниа решил перестраховаться.        Сам Ниа пришёл к Рьюзаки спустя полчаса, а не пару часов, как это было запланировано изначально, после того, как удалились Мелло с Мэттом. Очевидно, надежды на то, что парень хоть немного поспит, абсолютно не были оправданы.        — Как ты себя чувствуешь? — ровно поинтересовался Ниа, глядя то на бледного Рьюзаки, то на показатели мониторов, которые, кажется, были более разговорчивыми, транслируя всю интересующую информацию.        — Сносно, — ответил Рьюзаки, поднимаясь на подушках. — Хотел поблагодарить тебя за душ. Скорее всего, я не сделал этого вчера, что было бы куда более своевременно.        — Не стоит, — отрезал Ниа, копируя выражение лица Рьюзаки. — Это Мелло и Мэтт нуждаются в сантиментах, а не я. Кстати, исходя из этого заявления, я могу сделать вывод о том, что твоё с ними общение было несколько неудачным.        Сев на стул, оставленный Мелло рядом с кроватью, Ниа посмотрел на капельницу, в которой всё ещё было достаточное количество лекарства, а после перевёл взгляд на Рьюзаки, чуть нахмурившегося и теперь похожего на совёнка, которого разбудили днём.        — В том случае, если Лайт теперь действительно ничего не знает о своих прошлых действиях и убийствах, которые он совершил, было бы легче простить его, — начал Ниа, серьёзно оценивая ситуацию. — Подростковый максимализм смог бы стать смягчающим фактором при подобных обстоятельствах. Хотя, я бы настоял на том, чтобы после медиков и кризисного психолога с младшим Ягами поработал психиатр, но сомневаюсь, что ты бы позволил подобное, учитывая рвение мистера Ягами-младшего также работать в полиции.        Рьюзаки поднёс большой палец к губам, размышляя. Действительно ли теперь Лайт ничего, совсем ничего не вспомнит о своих прошлых деяниях: об убийствах преступников и агентов ФБР? О том, как договаривался с Мисой, и о том, как вершил суд, не имея на это права?        — Однако, даже если он больше не Кира и не преступник, факт остается фактом: Лайт забирал жизни и причинял людям огромную боль. Ущерб, который он причинил, никогда не будет возмещён, независимо от того, забыл он об этих событиях или нет. В конечном счете, от нас зависит, сможем ли мы простить Лайта, или нет. Ведь только члены группы знают о подозреваемых.        Размышлять о подобном было почти физически неприятно: кто такой Рьюзаки, чтоб решать, помиловать Киру, или отправить на электрический стул? Это должен решать суд присяжных, а Эл может лишь выступить в обвинении, предоставив все улики и собственные умозаключения. Только вот делать этого отчего-то совершенно не хотелось.        — Приве-ет, — внезапно раздался оглушительно громкий голос прямо над ухом у Рьюзаки, отчего тот невольно вскрикнул от испуга. — Скучал по мне, Лоулайт?        — Как по приступу мигрени… — пробубнил себе под нос парень, пристально глядя на страшный оскал.        — У тебя болит голова? — с сомнением переспросил Ниа, удивленный реакцией наставника, и теперь не спуская глаз с его участившегося на мониторе пульса. — Возможно, мне стоит позвать кого-то из медперсонала?        — Н-нет, — встревожено ответил Рьюзаки, и, снова концентрируясь на хохочущем Рюке, добавил: «Заткнись, если не можешь сгинуть!»        — Как грубо! — притворно обиделся Рюк, паря прямо за спиной Ниа, отчего невольно вынуждая детектива смотреть именно туда.        Судя по поведению Рьюзаки, Ниа пришел к единственному логичному объяснению, имеющемуся у него на данный момент времени: Рьюзаки испытывает слуховые и визуальные галлюцинации.        — Рьюзаки… — обратился к парню Ниа, стараясь придать своему голосу как можно более снисходительный тон. — Не стоит волноваться, это объяснимо. Галлюцинаторные ощущения появляются в экстремальных для организма ситуациях, которые зачастую сопровождаются риском смерти, отсутствием информации и сильной усталости.        — Ниа, я в полном порядке, это не то, о чем ты подумал, хотя, именно этот сценарий был бы наиболее логичен и обоснован, — сбивчиво произнес Рьюзаки под смех Рюка, искренне наслаждающегося действом.        — Ты смотришь на кого-то сзади меня, и общаешься с ним, — подчеркнул Ниа, думая о том, могут ли галлюцинации у наставника быть вызваны не только экстремальными условиями, но и психическим расстройством, что, вероятно, поставило бы на карьере детектива жирный крест. Подобные явления вызывают состояние острого психического либо физиологического стресса, а галлюцинации формируются на основе изменений биохимических процессов в головном мозге.        — Это Рюк. Он — Бог смерти, — объяснил Рьюзаки, понимая, что со стороны всё это действительно выглядит хуже некуда. — Ты тоже сможешь увидеть его, если притронешься к обрывку из тетради, — когда Рьюзаки достал кусочек листа, протягивая его Ниа, последний искренне беспокоился о психическом состоянии наставника, понимая, насколько тяжёлые испытания выпали на его долю. Впрочем, думал он об этом лишь до тех пор, пока не притронулся к листу и не увидел перед собой огромное чёрное нечто с крыльями и оскалом.        — Добрый д-день, Бог смерти, — запинаясь, произнес Ниа, чувствуя, как ком подкатывает к его горлу.        — Добрый день, Нейт Ривер, — усмехнулся в ответ Рюк, видя, как мальчишка ещё больше бледнеет, услышав своё настоящее имя. — Скажи, у тебя есть яблоки?        — У него нет с собой яблок, но он обязательно даст тебе целую гору, когда ты наконец перестанешь пугать моих подопечных и ответишь на несколько вопросов, — не терпящим возражений тоном ответил за Ниа Рьюзаки, и, видя, что добился должного к себе внимания, продолжил. — Ты сказал, что Лайт не будет помнить о том, что он является Кирой, так же, как, полагаю, и Амане Миса.        — Да, это так, — ответил Рюк.        — Но убийства при помощи массовых сердечных приступов продолжаются! — воскликнул Ниа, доставая из кармана планшет и показывая данные на экране. — Видите, акции компании Ёцуба сильно поднялись, а их конкуренты неожиданно начали погибать от сердечных приступов. Значит ли это, что кто-то иной пользуется силой Киры?        — Кто-то другой пользуется тетрадью, — прохихикал Рюк. — Но вам-то с этого что? Я не собираюсь играть с вами в детективов.        — Убийца убивает при помощи тетради? — с недоверием переспросил Ниа, отчего Рюк захотел было хлопнуть себя по лбу, осознавая собственную оплошность. Ответ теперь был ясен и без слов.        — Хорошая работа, Ниа, — похвалил Рьюзаки, укрываясь одеялом. — Собери оперативную группу и отследите, кто именно из компании Ёцубы использует тетрадь. Впрочем, это будет лучше сделать, находясь в Японии. Передай распоряжения в СПК: как только я и Лайт-кун будем в состоянии выдержать перелёт, мы вместе немедленно отправимся в Токио.        — Я могу полететь прямо сейчас, — возразил Ниа. — Время важно.        — Хорошо, — на удивление легко согласился Рьюзаки. — Только ты будешь работать в команде с Мелло и Мэттом. Как выяснилось при наших поисках, у тебя это неплохо выходит.        Вставая и передвигаясь на всё ещё ватных ногах, Ниа увидел, как на его планшете замигал красный огонёк, сигнализирующий об оповещениях, и зелёный — говорящий о сообщениях.        — Мелло взломал мой планшет и узнал всю информацию о моих наработках по Ёцубе! — возмутился Ниа, показывая Рьюзаки, на что тот лишь усмехнулся, понимая, что при желании Мелло вполне мог бы сделать так, чтоб младший ещё некоторое время находился в блаженном неведении на счёт его манипуляций. — И, судя по сообщению, он подслушивал весь наш разговор…        Молча пожав плечами, будто и не ожидая от Мелло с Мэттом чего-то другого, Рьюзаки, пожалел о том, что никто из его подопечных так и не сподобился проведать Лайта, что, впрочем, сейчас и не имело практически никакого смысла, так как парень практически постоянно спал, борясь с высокой температурой. Что ж, он обязательно сам навестит Лайта, когда тому станет немного легче. А пока, немного радуясь тому, что всем его наследникам есть чем заняться, Рьюзаки глядел на Рюка, точно зная, какие ещё ответы он хочет получить.