Ты жертва.

«Разве я мог послушаться и не пойти с тобой? Я виноват — не смог уберечь, а ведь обещал. Господи, когда моя жизнь успела так поменяться? А всё из-за этого невинного ангела, которому поломали крылья, жестоко отодрали их от спины. Он кричал от боли, но никто его не слышал. Теперь мы кричим оба. Совсем беззвучно. Глупые марионетки, обитающие в комнате тишины и боли». Из крана бесконечно утомительно и надоедливо капала вода. Серые стены мозолили глаза. Дэнни совсем перестал ощущать свое тело. Эксперименты продолжались над парнем, но словно без его участия. Мертв. Лишь поток мыслей, который не мог остановить, такой глупый и болезненный, были свидетельством того, что он жив. Казалось, не было ни сердцебиения, ни дыхания — кукла, о которой не нужно заботиться, за ней не нужно ухаживать, она не требует к себе внимания. Кукла не умеет плакать, раздражаться, бороться. У таких есть кнопочки, они при нажатии заставляют кукол смеяться или плакать. Но у Денни даже не было этой кнопочки — не реагировал вообще ни на что. Он сбился со счета времени: казалось, будто все пролетает как долгая бесконечная линия безысходности. Каждый вечер по темным коридорам его душа доходила до двери, за которой, как ему казалось, был выход. Но она всегда была наглухо закрыта. «Ты дышишь за стеной. Малыш, я тебя слышу. Отзовись на мое ответное молчание. Кажется, я сейчас сойду с ума от бесконечного потока ненужных мыслей. Лучше бы я чувствовал боль, чем это. Как сверкали твои глаза в моменты счастья? Мне никогда не узнать этого. Вот они пришли за мной. Все будет как обычно. А может, они наконец-то избавят меня от мучений? Прости, Бен, что сделал все хуже, чем могло быть. Как бы я хотел сейчас спросить о тебе, но я не могу. Меня снова принесли в «комнату тишины и боли». Что со мной делают? В глазах стала темная пелена. Я чувствую теплое прикосновение к своей руке. Такое нежное, утешающее. Мир потихоньку теряет все оставшиеся здесь звуки, такое чувство, что я засыпаю, все происходит медленно, показывая моему сознанию каждый миг. Но мне стает сложнее думать. Теперь я совсем не могу делать это самостоятельно. Оранжевый рассвет в котором мы с тобой, темный тоннель с фиолетовыми звездами. Светлеет... Кажется, я перешел в стадию сна. Снова оранжевый рассвет. Я держу тебя за руку, но ты медленно растворяешься. Ты и окружающий нас мир, он медленно перерастает в другой сон. Ты сорвался с крыши и полетел вниз... Ты разбился. Ну же! Дайте мне проснуться! Прошу! Прыгаю вниз следом, я почти возле земли. Вот сейчас проснусь...» Боль по всему телу от удара. В темном тоннеле погасли фиолетовые звезды. Всё темнее и темнее. Появились посторонние звуки внешнего мира — Дэнни медленно вышел из фазы сна. Тот же пустой, но глубокий взгляд в никуда. Теперь даже не может думать. Его словно нет. Заново. Коридор. Комната. Перед глазами мельтешит красный воздушный шарик. Он завис в воздухе, плавно покачиваясь. Проходит минута, час, день: все та же картина с воздушным шариком. Все то же ничего. Трое мужчин вошли в палату. — Мне кажется, это последняя точка. Мы отключили его сознание. Теперь он видит последнюю картинку, — к голове Денни подключили электроды — на экране вырисовалась картинка с воздушным шариком. — Видимо, воспоминание детства. Это единственное, что осталось от его мыслей. Мертв. — Но ведь все жизненно необходимые системы функционируют. — Это неважно — у него стерта память, мысли, эмоции, ощущения. Он просто растение. Последнее испытание с полным погружением в сон даже не свело с ума — не с чего уже сводить. Его мозг теперь — это всего лишь набор клеток, которые помогают поддерживать примитивные функции организма. И то, не все. — И что, мы теперь его совсем убьем? — Нет. Мы вернем его близким и будем проводить дальнейший мониторинг его так называемой "жизни". Он был ни живой ни мертвый. Он был никем. Он даже не был мыслью, воспоминанием. Полуживая биологическая масса, — мужчины с неестественным для людей холодом и безразличием смотрели на практически неживое тело.