***
На парковке ни одной машины. Натаниэль же сегодня предпочёл байк, поэтому непосредственно машин и не прибавилось. Веснински пришлось очень постараться, чтобы освободить ночь в воскресенье и при этом ещё добраться до Южной Каролины, но он решился и теперь не намеревается отступать. Натаниэль вводит код, который Эндрю написал ему ещё в пятницу, после чего направляется в раздевалку. Дэя и Миньярда ещё нет, и Веснински решает их некоторое время подождать, прежде чем написать Эндрю. Натаниэль в раздевалке выискивает шкафчик брата, решая одолжить его форму — как раз по размеру. Нападающий, значит. Основное Натаниэль знает и помнит — последнее время пребывания в Эверморе он так же обучался роли нападающего. Спасибо, Роберт. Нат даже имя запомнил. Если он не ошибался, то это была пара Ричарда — того паренька, которого изнасиловали на глазах Веснински. Вспоминать об этом, правда, не хочется. Натаниэль даже форму в руки берёт с переполняющим его трепетом. «Джостен» — читает Нат и прихватывает зубами серьгу, начиная теребить, но долго не мешкается и наконец переодевается прямо в раздевалке — всё же он один, никто не заметит шрамы. Он не любит лишние вопросы насчёт шрамов, но Кевин вряд ли бы стал их задавать сейчас, даже если бы заметил, да и Эндрю скорее всего тоже. Веснински решает не терять зря время, потому направляется прямиком на поле сразу, прихватив клюшку брата. Для начала надо размяться, но Натаниэль так и замирает, выйдя на поле. Пройдя в центр, он просто вдыхает полной грудью и прикрывает глаза, вспоминая Эвермор. Это ужасное место, но там он играл. Он вспоминает Кевина, Жана, тренера Тетсудзи, старый состав «Воронов», даже Рико... Оказавшись на поле, пусть и не в Эверморе, он не может не вспомнить прошлое. Перед глазами мелькает мяч, суетятся Кевин, Рико и Жан. Вот, Натаниэль препятствует Рико, оба падают и теряют мяч, вот они оттачивают упражнения, вот... Много всего проносится в голове разом. От нахлынувших воспоминаний у Натаниэля едва ли не подкашиваются ноги, но он наконец сумел с собой совладать и, оставив пока клюшку, начинает с пробежки, а после неё принимается за разминку. Сердце не может угомониться из-за осознания, что Нат вновь берёт клюшку в руки. Он помнит все упражнения «Воронов». Можно было бы заняться ими. Предвкушение переполняет. Хочется быть здесь не одному, хочется испытать восторг от настоящей игры, а не в одиночестве упражняться, но сейчас он скорее всего уступает всем даже в команде «Лисов». Внезапно включается свет, и Натаниэль, поправляющий бандану и затягивающий потуже маленький хвостик, в растерянности замирает. Он не заметил чужой приход до включения света, который сам не потрудился включить. Веснински осматривается и наконец замечает бредущего на трибуны Эндрю. Кажется, Миньярд был уверен, что Веснински решится. Сердце замирает. Значит, Кевин тоже здесь, но он не рядом с Эндрю. Долго гадать, где Дэй, не приходится, ведь вскоре он выходит на поле. — Начнём тренировку, — как ни в чём не бывало говорит Дэй, и Веснински на миг удивляется его спокойствию, ведь ожидал хоть какой-нибудь реакции. — С чего начнём? — взглотнув, слегка охрипшим голосом отзывается Нат, возвращая привычную невозмутимость, подбирает клюшку. Натаниэль боялся встречи с Кевином или Жаном, ведь он их просто бросил. Эта вина давила на него все эти годы, втаптывала в землю, распирала изнутри. Вина его не оставляла. Даже сейчас. Но они просто собираются тренироваться, и Нат не может не обрадоваться этому, ведь он не столкнулся лицом к лицу с обидой и ненавистью. — Сначала продолжим оттачивать меткость, — Дэй принимается расставлять конусы, а сверху каждого устраивает мяч. — Сбивай по порядку: первый, четвертый, второй, пятый, третий, шестой, — Кевин отходит, всё расставив, встаёт на расстоянии примерно десяти метров от конусов. — Отсюда. Натаниэль слушается и встаёт на указанное место, удобнее перехватывая клюшку, Кевин же отходит пока, разминает затëкшую левую руку. Первый. Мимо. Вновь мимо. Третий мяч сбит вместо первого. Ладно, уже сбил хотя бы. Всё же он действительно давно не играл, а сбивать мячи мячом это не то же самое, что стрелять из пистолета. Веснински глубоко вздыхает и пытается сосредоточиться. Кевин не выдерживает на пятом промахе. — Ты сегодня просто ужасен. Нахера тебе руки, если ты ими пользоваться не умеешь? — звучит раздраженный голос Дэя. — Это не ты не играл почти шесть лет, — цокает Натаниэль и выпрямляется, поворачивая голову в сторону Кевина и устремляя на него пронзительный взгляд. Когда до Дэя доходит смысл, он просто роняет клюшку, в неуверенности замерев, и вглядывается внимательнее в парня. Из различий только волосы, если не брать в счёт карие линзы. Вернее их отсутствие. Осознание доходит очень туго, скорее мешает отрицание. — Нил?... — едва ли слышно срывается с губ пошатнувшегося Кевина. — Ну, смотря какого имеешь в виду: настоящего или из воспоминаний, — Натаниэль кое-как натягивает улыбку, поворачиваясь уже полностью в сторону Кевина и делая пару шагов на встречу. — Да-да, нас двое. Судя по реакции, ты это уже знал, верно? — Нат... Нил... Блять, твой... Брат сказал, — бормочет Кевин и трёт руками лицо. — Мне это мерещится... Ты не можешь быть им... — шепчет Дэй и вновь поднимает взгляд на внешне расслабленного улыбающегося парня. — И я рад встрече, мой дорогой Кевин. Ты прямо светишься от радости, как я погляжу, — мурлычет Веснински, хотя внутри его сковывает волнение. Он сжимает обеими руками клюшку, пытаясь унять дрожь в руках. — Или мне надо тройку нарисовать, чтобы признал? — Натаниэль указывает на то место, где когда-то красовалась римская тройка. — Ты... Просто исчез!... Морияма... Не оставили бы твою пропажу просто так... Они... Они должны были убить тебя... Ты бы не смог бежать один... — беспорядочно бормочет Дэй. Если же у Нила была опора в виде матери, благодаря которой он и выжил в бегах, то Натаниэль не мог бы продержаться один, будучи ребёнком. С кем бежал Натаниэль? Как он выжил? Кевин не может поверить, кто перед ним стоит, но этот человек и не пытается себя выдать за Джостена. Это действительно Нил? Вернее Натаниэль, если верить словам Джостена. — Долгая история. Когда-нибудь я тебе её поведаю, но не сейчас. Сейчас я здесь ради экси. Кевин, я не могу вступить в команду, но я хочу вернуться к тренировкам, — голос Ната за весь разговор чудом не дрогнул. Одно дело видеть со стороны, другое — встретиться лицом к лицу. Иногда Веснински кажется, что он перестал чувствовать что-либо, кроме ненависти, но сейчас в нём бушуют эмоции. Настоящие. Он долго боялся встречи с Кевином, Жаном и... Нилом. Что ему сказать? И сказать-то нечего. Почему ушёл? Где был? Он не может рассказать, как всё было на самом деле. Не так сразу, по крайней мере. Его точно не поймут... Они считают Морияма монстрами, так как рассказать, что Натаниэль стал правой рукой Молодого Лорда? Как Натан и Кенго... Даже если в новой империи Натаниэль важнее Натана, его задачей остаётся беспрекословно слушаться Ичиро. Доверие Ичиро — вот что ему необходимо. — Да ты понимаешь, что я чувствовал?! Что мы чувствовали... Когда объявили, что ты сбежал с матерью, оставалась надежда, что ты жив, а потом объявляется твой брат... И что было думать, кроме того, что ты уже мёртв? О тебе ничего не слышно было. Абсолютно... — сокрушённо говорит Кевин. — Но сейчас я здесь, — пожимает плечами Натаниэль. — Можешь коснуться, чтобы проверить, не призрак ли я. Кевин молчит недолго, трёт глаза пальцами. — Если ты засветишься, то Морияма... — начинает было Дэй свои попытки вразумить хотя бы второго Веснински, но оказывается перебит. — Мне лучше знать, что мне делать. И я хочу вернуться в экси. Мои проблемы остаются моими проблемами. — Твои проблемы! — всплеснул руками Дэй. — Вы одинаковы... — обречённо заключает Кевин, осознавая, что ничего не выйдет, как и в случае с Джостеном. — Не говори ничего моему брату. Не рассказывай никому о нашей встрече, — с надеждой просит Нат. Он не готов к встрече. Возможно, остальные причины избегать встречу это просто прикрытие собственной неготовности к ней. Ему было сложно решиться на встречу с Дэем, а с близнецом — ещё сложнее. — А Эндрю?... — Дэй переводит взгляд на трибуны, пытаясь выискать Миньярда. — Благодаря ему я, собственно, здесь, — почесав затылок, выдаёт Нат и тоже смотрит на трибуны, где развалился Эндрю. Воцарилось молчание. Натаниэлю кажется жизненно необходимым сейчас никотин. — Кевин... — едва ли слышно зовёт Нат. — Я рад, что ты ушел из Гнезда... Но как там Жан? Кевин молчит, опуская голову, и Натаниэль делает выводы. Значит, всё плохо. И ещё не факт, что Дэй знает, насколько всё плохо. Веснински судорожно вздыхает и опускается вниз, садясь прямо на поле, лишь тихо говоря: — Ясно. Твоя вина. Твоя вина, твоя вина, твоя вина. Ещё далеко не факт, что Натаниэль получит «Воронов», потому нельзя просить Жана дотянуть до этого момента. Ичиро не даст так легко «Воронов» Натаниэлю, ведь это может послужить ухудшению игры, а также ухудшению эффективности Веснински в работе... Потому он поставил такое «нереалистичное» условие. — Пожалуйста, расскажи, что с тобой было... — всё же просит Кевин, пусть Натаниэль уже и пообещал рассказать всё потом. — Подари победу «Лисов», и я поведаю тебе всё, — Веснински складывает руки в замок и смотрит нечитаемым взглядом куда-то перед собой. — Сейчас ни ты, ни я не готовы к этому разговору. Поверь, правда не готовы. Если бы я тренировался эти годы, я бы был полезен, но... Единственное, что я могу вам предоставить, это лишь информацию о «Воронах», которую уже знаешь и ты. Но я хочу, чтобы вы втоптали Рико в поле. Он заслужил это, — Натаниэль запрокидывает голову и, вяло улыбаясь, прикрывает глаза. — Но почему? Почему я не могу узнать сейчас? Нил... — Натаниэль. Меня зовут Натаниэль, Кевин, — Веснински заваливается на спину, ложась в позу звезды. — Я просто прошу начать меня тренировать. И вновь гнетущее молчание, на этот раз его прерывает Кевин: — По ночам я тренируюсь с... твоим братом. Если ты готов тренироваться с ним, то можешь присутствовать на наших тренировках. Но бросить тренировки с ним я не могу. Также я... Могу дать тебе расписание тренировок «Лисов», тогда ты сможешь тренироваться на этом поле, если тебе больше негде, — всё же выдаёт Дэй. — Если бы не Морияма, я бы хотел видеть тебя в «Лисах». Я знаю твой потенциал. Он велик. — Я польщён, — Веснински улыбается, но с грустью. — Я посвящу тренировкам всё время, которое могу. Если бы не этот перерыв, я бы с удовольствием вышел бы на поле против Рико, но тут заведомо его победа будет, — Натаниэль наконец-то поднимается и выпрямляется, в нём читается полная уверенность. — Кевин, подари мне сегодня тренировку. В остальное время я как-нибудь сам справлюсь. Упражнения помню. Для начала мне надо поработать над этим. — Тебе не хватит самостоятельных тренировок, — качает головой Дэй. — Возможно, если меня потом примут на ваши тренировки без вступления в команду, я к ним и присоединюсь. Других вариантов нет, Кевин, — спокойно отвечает Натаниэль и уходит вернуть два мяча на место. — Сначала попробую сбить по порядку. Уже отвык клюшку держать, — неловко хмыкает Веснински, обрывая их прежний разговор, и становится на то же место, где стоял. — Поболтать мы ещё успеем, тратить на это всю ночь не хочется, — Натаниэль прицеливается и сбивает первый мяч со второго броска.***
«Стадион, 10 утра.»
Сообщение было отправлено два часа назад. Натаниэль не знает, придёт ли Эндрю всё-таки, но это и не так важно. Просто хотелось бы поговорить с ним, пока Веснински всё равно здесь. — Только посмей сказать, что позвал сыграть, — слышится сбоку, и Натаниэль усмехается на такое появление. — Пришёл всё же. Знаешь, я бы хотел попытаться тебе забить, — пожимает плечами Веснински, удобнее разваливаясь на диване, перекинув ноги через подлокотник. Он ещё не успел переодеться в форму. — Но позвал я тебя просто поболтать, — хмыкает Нат, взглядом следя за Миньярдом, рухнувшим в итоге рядом. — Только не об экси, — предупреждает Эндрю. С него хватит и команды. — Иначе я уйду. — Какая жалость. Знаешь, я бы хотел поговорить с трезвым тобой, — Веснински складывает руки на животе и прикрывает глаза. Он выглядит не умиротворённым, а уставшим. — Да ну? Я не бываю трезвым. Неужто ради этого ты предлагал снять меня с таблеток? — с насмешкой уточняет Миньярд. — Пожалуй. — Всё ещё нет, — скрещивает руки на груди Эндрю, отказываясь от предложенной сделки. — Ты бы не хотел слезать с таблеток или ты бы не хотел оставлять Кевина? — Натаниэль хочет услышать прямой ответ, хотя он уже понимает, что Эндрю просто не хочет оставлять Дэя без присмотра. — Кевин — это работа на полную ставку. Не хочу, чтобы он болтался сам по себе. А ты его однажды уже оставил, не так ли? Вы едва ли пересекаетесь. Вновь вспыхивает эта жгучая вина, но Веснински старается её отогнать. Натаниэль тяжко вздыхает, наконец-то поднимается из лежачего положения и усаживается на диване, в задумчивости глядя перед собой. С другой стороны, без Эндрю эффективность команды пострадает, а госпитализация может затянуться. Натаниэль вспоминает свою госпитализацию и не сдерживает глухой смешок. Планк был убеждён, что после госпитализации Натаниэль сам не захочет жить. У них не было задачи убить его самостоятельно, но вот сломать его окончательно — да. Возможно, если бы такая госпитализация затянулась ещё и если бы Ичиро не озаботился тем, чтобы квартира была безопасна, они бы с задачей справились. — Я не знаю, что ты чувствуешь... — начинает Натаниэль, но оказывается перебит. — Я ничего не чувствую, — отрезает Миньярд. — Химия убивает личность, — поджимает губы Веснински, не отвечая на высказывание Миньярда, и запрокидывает голову на спинку дивана. — А потерять свою личность хуже смерти, — Натаниэль вытягивает руку вверх и растопыривает пальцы, рассматривает собственную руку. Вновь это тягостное ощущение. — Ты прошёл через это, — догадывается Миньярд, скорее утверждая, а не спрашивая. В ответ молчание. — Как это было? Ты имеешь право не отвечать, — «Лис» не собирается заставлять рассказывать то, о чём его собеседнику больно говорить, если тот не хочет. В ответ Миньярду вновь молчание, но спустя некоторое время Натаниэль всё же говорит: — Сейчас моя очередь в игре. — Ты уже спросил насчёт таблеток, — напоминает Миньярд. — Эй, это не был мой вопрос в игре, ты мог не отвечать, — фыркает недовольно Натаниэль, покосившись на Эндрю. Вновь жжёт нужда в никотине. — Ладно, — нервно вздыхает Веснински и начинает зубами теребить кольцо по привычке. — Вопрос в долг, — подлавливает Нат. Возражений всё же не встречает. — Мне выписали таблетки, но я их не пил, когда это вскрылось, меня упекли в психиатрическую больницу, где накачивали меня всевозможной химией. Однажды даже случился передоз, — Натаниэль нервно посмеялся тихо, чувствуя подступающую тошноту. Он не помнит, была ли это ошибка медсестры или же его инициатива. — Я знаю, каково ничего не чувствовать, — Натаниэль медленно поднимается с дивана. — Выбор всё равно за тобой. У тебя ещё есть время до игры с юристами. Нат направляется в раздевалку, но в дверном проёме останавливается. — Встанешь на ворота, пожалу... — Не смей говорить это слово, — грубо обрывает Миньярд, не давая договорить, тоже поднимаясь с дивана и в несколько шагов подходя к Нату. — Ненавижу его. Натаниэль в примирительном жесте вскидывает руки, а после убирает в карманы тёмно-синего худи. — Кто его говорил? — звучит негромко вопрос. Нат немного склоняет голову набок, прикусывая щёку изнутри. Должна быть причина, по которой Эндрю ненавидит это слово, что не дал договорить. — Я, — коротко бросает Миньярд. — В расчёте, — Нат стискивает ткань толстовки. Такой краткий ответ достаточно ёмкий, чтобы Веснински различил за ним незажившую рану. Он не знает всей истории и обстоятельств, но сейчас и этого достаточно. Натаниэль в данный момент предпочтёт просто отдаться с головой экси, ведь это главная причина его пребывания здесь. — Встанешь на ворота? — переключается обратно на экси Нат. — С памятью у тебя явно проблемы. — Я помню, что ты ненавидишь экси, — закатывает глаза Веснински. — Сможешь ли отбить все мячи? — Сначала в пустые ворота научись забивать с любой точки, — насмешливо отвечает Миньярд. — Недооцениваешь, — делает оскорблённый вид Натаниэль, но всё же направляется в раздевалку. Не сегодня, так в другой раз он убедит Эндрю встать на ворота. Сегодня и простой одиночной тренировки хватит. Но проходит с начала тренировки полчаса, как Натаниэль замечает вышедшего в форме Эндрю. Веснински не может — не пытается — сдержать довольной улыбки. Миньярд, ничего не говоря, направляется во вратарскую зону, где скучающе вертит клюшку. — Стоя столбом, ты и в пустые ворота не забьёшь, — ухмыляется Эндрю. — Видимо, рано ещё учиться забивать телекинезом, — издаёт смешок Натаниэль и наконец принимается за попытки забить. Миньярд отбивает мячи на другой конец поля, вызывая этим недовольство Веснински, но Натаниэль доволен уже тем, что Эндрю вообще встал на ворота. Это явно гораздо лучше, чем забивать в пустые. В Веснински вспыхивает азарт. Он должен забить. Нат помнит игру «Лисов» и «Воронов», в которой Эндрю отбил немыслимое количество мячей, и этого уже более чем достаточно, чтобы понимать, что попасть в ворота будет непросто. Натаниэль забывает про счёт времени; всё, что существует в этот момент, — это экси. Веснински ощущает засевшую в теле усталость, но он старательно её игнорирует до последнего. Он будет тренироваться, тренироваться, тренироваться. Он обязан забить Эндрю. Как Эндрю может не любить экси, если так хорош в нём? Веснински знает, что ему предлагали контракт «Вороны», но Миньярд отказался. Нату его не понять. Если Эндрю твердит, что ненавидит экси, то Натаниэль готов играть несмотря ни на травмы, ни на усталость. Руки сводит судорогой, но Натаниэль бросает мячи вплоть до того, пока у него не выпадает клюшка из рук. В этом они с братом очень схожи: оба экси-наркоманы. Они вместе мечтали в детстве о «Воронах», о национальной сборной, они оба просто хотят играть. Натаниэль пробует продолжить, но даже если и получается бросить мяч, то Эндрю совершенно не приходится стараться, чтобы его отбить. Сколько мячей отбил Миньярд? Веснински не вёл счёт. Если Нату судить по собственным ощущениям, едва ли не тысячу, хотя это, естественно, преувеличение. Стоит признать, что Натаниэль уже отвык от больших физических нагрузок. Это, безусловно, сегодня тоже сыграло роль. Натаниэль оседает медленно и подтягивает клюшку себе, удовлетворённо улыбаясь. — Спасибо, — отчётливо слышится со стороны Веснински, завалившегося на спину. Думается, надо бы собрать мячи, переодеться и уехать, пока никто их не застал, но усталость твердит просто так лежать. Натаниэль должен пересилить усталость — не впервые. Учитывая, что проспал он за сегодня часа два, после такой хорошей тренировки он хочет просто уснуть. Если время будет позволять, он это и сделает в каком-нибудь отеле. Или мотеле. Где — неважно. Натаниэль в настоящем восторге от тренировки.***
— Ваш кофе, Молодой Лорд, — хихикнул Натаниэль и, войдя в кабинет с двумя кружками кофе, пошатнулся из-за головокружения, но облокотился о косяк двери, возвращая равновесие, после чего закрыл за собой дверь и, поставив одну кружку на стол рядом с Ичиро, со второй в руках плюхнулся на диван, едва ли не пролив кофе. Когда Натаниэль стал кофейным наркоманом? Когда появилось много работы? Когда боялся заснуть из-за кошмаров? Сложно сказать, скорее оба варианта вместе. Кофе покрепче и ничего лишнего. Никаких сливок, никакого молока. В последние дни Нат вообще не может обойтись без крепкого кофе, ведь он постоянно работает, а если не работает, то тренируется, а сбавлять обороты уж точно не намеревается. А если и находит время для сна, его вновь окутывают кошмары в свои леденящие объятия. За последнюю неделю он первый раз в офисе в Нью-Йорке. Ичиро переводит взгляд на кофе, но даже не трогает его, возвращаясь к ноутбуку. — Он не отравлен, — с усмешкой закатывает глаза Веснински. — Могу даже при вас отпить. — Иной раз мне кажется, что ты и отравленный глотнёшь, — саркастично отзывается Морияма. — Я суицидник другого рода, — приглушённо посмеивается Нат, делая большой глоток и блаженно прикрывая глаза, откидывает голову на спинку. Он здесь для разговора, а иначе бы не стал тратить время. Не спать... Веснински зевает и заставляет себя поднять голову и разлепить глаза, хотя веки словно свинцовые, а тело ватное, потому это даётся с трудом. Иначе и вправду заснёт прямо в таком положении. Взгляд падает на окно. В ночи города не виднеется чистое звёздное небо, а Натаниэль знает, насколько оно завораживающее. Возвышающиеся здания напоминают ему чем-то надгробные плиты. Надгробные плиты тех, кого он убил. А здание, в котором он сейчас, видимо, будет его плитой. Таким, как Натаниэль, место даже не в камере в тюрьме, а на электрическом стуле. Да, самое то. Хотя это недостаточно жестокая смерть для такого, как он. — Кенго Морияма хуже с каждым разом, — подмечает Натаниэль, устало потирая переносицу. — Пусть и остаются верные ему люди, уже много тех, кто на вашей стороне, мой Лорд, — тускло улыбается Натаниэль. — Нам не избежать тех, кто усомнится в вашей власти, — слабо качает головой. — Но я обещаю лично с ними расправиться. Ваша власть должна быть безоговорочной и прочной, вы долго шли к этому. — Что за речи, Веснински? — Морияма на кресле немного отодвигается назад и буравит взглядом рыжего парня, который, стянув обувь, забирается с ногами на диван. — Просто рассуждаю. С другой стороны, пусть уже многие на вашей стороне, мы не можем предсказать, когда скончается Лорд. Это может произойти в самый неподходящий момент, к примеру, в разгар конфликта, — тянет Веснински и отпивает практически половину кофе. — В намёках ты плох. — А это и не намёк, — щурится с усмешкой Натаниэль, присматривается к Ичиро. — Сейчас довольно спокойное время, мой Лорд. Я разобрался с проблемами в Северной Каролине. Но мы должны быть готовы не только к тому, что могут взбунтоваться, но и к другим внешним факторам. Если самим выбрать момент, мы будем готовы, — подытоживает Веснински. — Но любое решение всегда остаётся за вами. Мое дело высказать суждения. Ичиро всерьёз задумывается над доводами Натаниэля, молчит минуту-две, пока всё же не приходит к решению: — Ты сможешь сделать это незаметно? — Разумеется, — серьёзно отвечает Натаниэль. — Когда? — Ещё вернёмся к этому. На сегодня с тебя только переводы, — Морияма решает ещё обдумать это, прежде чем назвать конкретное время. Им ещё предстоит обсудить, как это произойдёт. Ичиро кладёт папку на край стола, тем самым передавая её Натаниэлю для перевода. Веснински неохотно поднимается с дивана, допивая кофе, подбирает папку и покидает кабинет. «Кевин просит твой номер телефона», — читает Нат, оказавшись уже в своём кабинете, усмехается лишь и трёт переносицу. Сообщение пришло полчаса назад. Если Кевин не написал и не позвонил, значит, Эндрю без разрешения не разгласил номер. Это хорошо.«Можешь дать его.»
Уже через минут пять поступает звонок от Кевина. Довольно быстро. Учёба уже закончилась? Всего лишь час дня. — Привет, Кев. Что надобно? — Веснински откидывается на спинку кресла с папкой в руках, пробегаясь взглядом по тексту, дабы понять, что это вообще — Морияма не потрудился уточнить. Сегодня выдаётся свободный день, можно сказать, если от Натаниэля требуется только перевод, однако потренироваться не выйдет — к приезду Ната уже начнётся тренировка «Лисов». — Приезжай сегодня ночью на тренировку, — сразу выдаёт Кевин причину звонка. — Не посмею отказать. Во сколько мне быть на стадионе? — Веснински пока откладывает на стол папку и лезет в нижний ящик стола, вытаскивая бутылёк с таблетками. — В час. — Понял, — Нат сбрасывает звонок и вертит бутылёк в руке, подбрасывает и ловит, размышляя, брать ли, но в итоге кидает обратно в ящик. Он любые таблетки ненавидит. Так справится. Значит, тренировке состояться. Это хорошо. Натаниэль подбирает папку и кидает её в рюкзак, решая выдвинуться сейчас в Южную Каролину.***
Ночь, стадион Пальметто и раздражённый Кевин. Это гораздо лучше душных переговоров, однотипных людей и крови на собственных руках. Натаниэль чувствует себя свободным. Живым. Натаниэлю до тренировки удалось поспать, но жуткая боль осталась. Он к ней привык, хотя в некоторые моменты думается, что следовало бы взять таблетки. Вспоминаются «Вороны», но Веснински отгоняет эти воспоминания. Лет шесть Нат уже не чувствует боль от избиений Тезудзи, не язвит Рико, не практикует французкий с Жаном и не учит его английскому, не твердит ему и Кевину, что всё в порядке, а потом неохотно соглашается на помощь с травмами. Лет шесть уже не надевает чёрно-красную форму. Боль пронзает правый бок и простреливает всё тело, начинает тянуть, Натаниэль роняет клюшку, но сначала пытается игнорировать, кусая губу и судорожно вздыхая, поднимает обратно клюшку. Дэй сперва не придаёт этому значение, и Нат рад его невнимательности, когда дело касается экси. Веснински просто старается продолжить тренировку, превозмогая боль. Она не уйдет и будет мешаться, но Натаниэль не взял таблетки, чтобы за них хвататься. — Ни... Нат? — в растерянности окликает подошедший Кевин и отшатывается назад. — У тебя кровь! — восклицает Дэй, а его взгляд прикован к пятну на форме Веснински. Дэй видит кровь не впервые, «Вороны» заставили повидать всякое, но сейчас Кевин действительно обеспокоен. Это не тёмная форма «воронов», на которой такое пятно было бы плохо заметно, это форма «Лисов», и алое расползающееся пятно бросается в глаза. — Ерунда, — пытается отмахнуться Натаниэль. Кажется, он знает, что случилось. Швы ещё совсем свежие, они легко могут разойтись из-за тренировки. Надо будет самому зашить и вернуться на поле. — Я сам разберусь. Постараюсь побыстрее. После вернёмся к тренировке, — Нат судорожно выдыхает и направляется к выходу с поля. Он привык. Привык. Натаниэль принимается искать медкабинет. Взломать замок он сможет, а с собой у него ничего нужного нет, так что остаётся надеяться, что там он обнаружит необходимое. Нитки, игла и обезболивающее в идеальности. Больше ничего не требуется. Только ещё бинты, пожалуй. Ситуация отвратная, но бывало и гораздо хуже. Главное — чтобы в макушке Кевина не созрели вопросы насчёт этого. А что делать с формой? У Нила определенно появятся вопросы, куда она делась, а оставлять с кровавым пятном Нат не собирается. — Нат... Я уже позвонил Эбби... — забормотал Дэй, обнаружив Веснински возле медкабинета. — Она пообещала поскорее приехать... — Ты... Что?! Кевин, блять! Подарите кто-нибудь мозги этому придурку! — нервно восклицает Натаниэль и ударяет кулаком в стену, но тут же шипит и жмурится. — Спасибо, Кев. Я не просил тебя никого вызывать. Чёрт... Тц, это ничего серьезного. — Ничего серьезного?! Кровь просто так не начинает идти! — Кевин выглядит действительно обеспокоенным, а в голосе даже мелькнули истерические нотки. — Мы не в Гнезде, Нат. — Ты сидишь на заднице ровно и ждёшь приезд командного медика, — слышится внезапно равнодушный голос. Натаниэль замечает Эндрю и хмурится, одну руку прижимает к правому боку, а другую сжимает в кулак. В нём кипит недовольство, злость. — Я в порядке, — отстранённо бросает Натаниэль, но его даже слушать не хотят. — Знаем-знаем. Уже проходили это «в порядке» с твоим братцем, — спокойно отвечает Миньярд. — Эбби и Ваймак никому ничего не скажут, если предупредить, — подмечает Эндрю. — Поэтому сейчас ты сидишь и ожидаешь их приезд. Не заставляй повторять ещё. — Мне не нужна ничья помощь, — негодующе отчеканивает Натаниэль. — Повторишь это позже, — пожимает плечами Миньярд. — Прими грёбаную помощь, — вклинивается Дэй. — Тебе просто поможет медик. — Чёрт с вами. Но вы им ничего не говорите насчёт меня, — сдаётся Нат и сползает по стене медленно на пол, продолжая зажимать рану, решает подождать прямо здесь, у кабинета. Эндрю приходит к заключению, что его работа перевыполнена, потому ретируется, а Кевин остаётся с Натаниэлем дожидаться Эбби. — Откуда рана? — всё-таки пробует спросить Дэй, но навязываться с этими вопросами не собирается. — Никаких вопросов, иначе я сейчас же сваливаю, — отрезает Нат, облокотившись затылком о стену и прикрыв глаза, кусает щёки изнутри. Кевин промолчал и лишь написал Эбби, чтобы она шла к медкабинету, когда приедет. Наконец подоспевают Ваймак и Эбби. Женщина суетливая, явно обеспокоенная, ведь её вызвали ночью, даже не объяснив, что и с кем произошло. Едва ли проснувшись, пришлось вскочить с кровати и, позвонив Ваймаку, поехать с ним на стадион. — Что случилось? — взволнованно спрашивает медик. Её в первую очередь беспокоит состояние, нежели то, кто это. Она замечает разницу между подростком и Джостеном, пусть выводы напрашиваются сами, но она сперва хочет помочь, нежели приставать с вопросами. Спросить и позже успеют. — Пройдём в кабинет? — бесстрастно спрашивает Нат, осторожно самостоятельно поднимаясь на ноги, отпихнув протянутую руку Кевина, пока медик открывает дверь, пропуская рыжего парня и проходя сама, прикрывает за ними. Эбби указывает на кушетку, и Натаниэль слушается, присаживаясь на неё, всё же спрашивает: — Даже не спросите, кто я? — склоняет голову чуть набок Нат, а в глазах поблёскивает доля веселья. — В первую очередь я медик и должна оказать помощь. Снимай верх. Нат мысленно одобряет такую позицию, считая её правильной. — Никаких вопросов тогда, — предупреждает Натаниэль и стягивает аккуратно верх формы, открывая вид на пропитавшиеся кровью бинты и многочисленные шрамы, среди которых виднеются и довольно свежие раны. В глазах женщины плескается ужас и боль — она не знает, что произошло с этими подростками, но видит результат. Эбби видела шрамы Джостена, а сейчас перед ней, судя по всему, его брат, такой же побитый жизнью. Что же было в их жизни? Страшно представить. Нат принимается самостоятельно разматывать бинты, закусив губу из-за далеко не приятных ощущений, открывает вид на глубокую рану, которую заработал буквально вчерашней ночью. Швы и вправду разошлись, как и предполагал Веснински. — Я сейчас сделаю укол и наложу новые швы, — озвучивает Эбби, доставая всё необходимое. — Местной анастезии нет, есть обезболивающее. Оно не уберёт всю боль, но облегчит, — женщина показывает ампулу. — Делайте, — неохотно разрешает Натаниэль. — Мне лечь? Женщина кивает, надевая стерильные перчатки и набирая в шприц обезболивающее. — Пусть я и могу подлатать тебя, всё равно тебе следовало бы съездить в больницу, — качает головой медик, принимаясь за работу: обрабатывает, делает укол, некоторое время ждёт и наконец начинает аккуратно зашивать, предупреждая, чтобы парень не молчал в случае чего. Веснински жмурится и стискивает зубы едва ли не до скрежета, но терпит. Обезболивающее подействовало, но постепенно начинает действовать сильнее, облегчая боль, хотя и вправду не убирая её полностью. Пожалуй, это лучше, чем накладывать себе швы самостоятельно. Пришлось научиться, хотя Ичиро порою напоминает про врача Морияма, к которому Натаниэль может обратиться. — Не забывай делать перевязку, иногда снимай бинты на некоторое время. Воздержись от спорта хотя бы недели две, — закончив, Эбби накладывает повязку и поверх неё обматывает бинтами. Натаниэль на слова про спорт закатывает глаза и усаживается медленно на кушетке, натягивая обратно форму. — Ничего не говорите Нату. Никому, — просит Веснински, вставая и направляясь на выход из кабинета. — Только Ваймаку, он всё равно здесь, ладно? — уточняет Эбби, а Нат, помешкавшись, всё же кивает и выходит. Натаниэль бредёт в сторону раздевалки, где натыкается не только на Кевина, но и на Ваймака, с которым едва ли не сталкивается. — Кев, мы продолжим тренировку? — абсолютно проигнорировав присутствие тренера «Лисов», спокойно обращается к Дэю Веснински. — Что произошло? — требовательно спрашивает Дэвид, ведь Кевин ничего не рассказал, кроме того, что у Натаниэля пошла кровь. Ваймак ожидал увидеть Джостена, но цвет и длина волос, голубые глаза и пирсинг выделяются. Впрочем, можно было бы объяснить всё, кроме отросших волос. — Я не ваш игрок, это не ваша забота, — огрызается Натаниэль, не желая отвечать ни на какие вопросы, даже не пытаясь сейчас выдать себя за брата. — Пацан, я даю шанс таким, как ты. Я не знаю, что случилось, что творится в твоей жизни, но посреди ночи поступает звонок о том, что надо приехать на стадион, поскольку тут травма. И вряд ли она была получена в результате тренировки, верно? — Дэвид указывает взглядом на алое пятно. — Кевин не сказал ничего, кроме того, что просто посреди тренировки пошла кровь, — тяжко вздохнув, всё же разъясняет Ваймак, а Веснински скрещивает руки на груди и фыркает на это, напоминая обидевшегося ребенка. Кевин молча сидит, склонив голову. — Занимайтесь своей благотворительностью без меня. Я в ней не нуждаюсь, — категорично заявляет Нат. — Ты тренируешься на стадионе «Лисов», — напоминает тренер, и Натаниэль, раздражённо цокнув, усаживается рядом с Кевином. — Кевин по старой дружбе пригласил на тренировку, — Нат пихает локтём Кевина в бок. Всё из-за этого придурка рядом. Если бы не его звонок, Натаниэль бы спокойно сам разобрался с раной и вернулся бы к тренировке. Дэвид, прикрыв глаза ладонью и пробормотав, что ему за это не платят, устремляет после строгий взгляд на рыжего парня. Спрашивать про рану бесполезно. — Как ты сейчас? И как зовут хоть? — спрашивает мужчина. — В порядке, — отмахивается Нат на первый вопрос. — Не поверите, но Натаниэль, — широко ухмыляется Веснински, наблюдая за тренером. — Никому не говорите обо мне, — предупреждает Нат так же, как и командного медика. — Твоё право, — помедлив, всё же соглашается Ваймак. — Я бы был премного благодарен, если бы вы разрешили закончить тренировку. — С раной ты на поле не выйдешь, — отрезает Ваймак. Неважно, является ли парень «Лисом», но ухудшать своё состояние ему не дадут. По крайней мере, на поле университета Пальметто его не пустят. — Тренировка на сегодня окончена, Нат, — все же подаёт голос Кевин, соглашаясь тем самым с тренером. — Тогда до встречи, Кев, — Нат, чтобы избежать продолжения бессмысленного разговора, всё же поднимается и подбирает свою одежду, направившись в душевые. — Если ты захочешь стать «Лисом», можешь обращаться, — внезапно выдаёт Дэвид, прежде чем Натаниэль скрылся. Если Натаниэль тренируется с Кевином, значит, у него, как минимум, есть потенциал. К тому же, его брат уже «Лис». Веснински на мгновение застывает, но ничего не отвечает, всё же уходит в душевую. Лис? Забавно. Он и Лис. Возможно, ему там место.