Сирена и Дракон

Если бы кто-нибудь сказал еще луну назад, что она будет вот так сидеть за одним столом с Эймондом и Хелейной и пить с ними чай, Люк бы подумала, что этот человек бредит. Но вот посмотрите на нее: сидит за одним столом с Эймондом и Хелейной и пьет с ними чай. В полной тишине. Даже близнецы громко не хлебали, как положено детям в их возрасте. Люцерис привыкла к шуму и гаму. Если на Драконьем Камне все присутствующие за столом молчали, значит, произошло какое-то несчастье, поэтому Люцерис сидела сама не своя, стараясь не начать унывать самой или не начать без остановки болтать. Лучшим способом борьбы, на ее взгляд, оказалось опустошение ближайшей тарелки с пирожными, которую она придвинула поближе к себе. — Как ты можешь есть такую кислятину? — прервал зловещее всеобщее молчание Джейхейрис. Он сидел отдельно на высоком стульчике по правую руку от Люк, а его сестра — на коленях у Хелейны. — А по-моему, в них нет ничего кислого, — сказала Люк, чувствуя благодарность к кузену. — Джейхейрис просто тот еще сладкоежка, — заговорила Джейхейра. — Он съедает столько пирожных, что у него потом все лицо красными пятнами покрывается. Джейхейрис злобно повернулся к сестре и показал ей язык. На более агрессивные действия он не решился, возможно, из-за сидящего напротив дяди. — Джейс тоже все время в детстве шутил, что если я продолжу так же уничтожать все запасы пирожных, то Арракс меня никогда не поднимет, — решила хоть как-то поддержать его Люк. — Но он всегда меня прекрасно поднимал, — с грустью уже тихо поправила она сама себя. — Джейс? — оживился мальчик. — Кто это? — Мой брат. — Вы как я и Джейхейрис? — спросила, наклонив голову на бок, Джейхейра. Люк чуть не ответила, что они с Джейсом как Эйгон и Хелейна, но вовремя прикусила язык, иначе детишки бы поняли все неправильно. — Мы скорее... как ваша мама и дядя Эймонд, — почесала она голову. — Он меня старше на несколько лет и считает, что это дает ему права меня бесконечно поучать и отбирать самый аппетитный кусок прямо из тарелки. Очень раздражает иногда. — Джейхейра старше меня всего на несколько минут, но все равно считает себя самой умной, — пожаловался Джейхейрис. — Потому что ты вечно нарочно делаешь то, за что обычно наказывают, — нахмурилась Джейхейра. — И в этом тебя понимаю, — Люк протянула руку через стол, чтоб потрепать девочку по голове. — Когда меня заставляли сидеть с Джоффом, младшим братом, он будто специально доводил меня, ослушиваясь все время. — У тебя еще и младший брат есть? — воскликнул удивленно Джейхейрис. — Целых три младших брата, — с гордостью сказала Люк, показав три пальца на левой руке. — Я бы не вынесла трех Джейхейрисов, — в ужасе замотала головой Джейхейра. — Эй! — обиделся ее брат. — Да самые младшие вообще проблем не доставляют, на самом деле, да и к Джоффу нужен просто подход правильный. — Получается, у тебя один старший брат и три младших? — уточнила кузина. — Да, все верно. — И ни одной сестренки? Улыбка немедленно исчезла с лица Люк. — Эм-м. Она отвела взгляд. Почему-то ей было тяжело сейчас смотреть в глаза маленьким кузенам. — У меня была сестра, Висенья. Но она родилась мертвой. Совсем недавно. Люк была рядом с матерью в тот страшный момент. Она не была обязана, но не могла оставить маму одну — Деймон был занят тем, что переворачивал от гнева все вверх дном в замке, и к нему даже собственные дочери подойти не решались. Мама кричала одновременно от физической и душевной боли, ходила кругами по комнате, оставляя за собой кровавые следы, а Люк, потерянная, ничего не могла ей предложить и лишь следовала за ней, пытаясь отвлечь бессмысленной болтовней, но все было зря. Ей очень сильно хотелось навсегда забыть о том дне, и он практически не всплывал в памяти, возможно, благодаря не менее травмирующим для Люк событиям. Похоже, она ненадолго будто снова очутилась в той комнате, но ее быстро вернул обратно голос Хелейны: — Я очень сожалею твоей утрате. Люк натянуто улыбнулась и кивнула тете. Джейхейра, смущенная ее резкой сменой настроения, обеспокоено смотрела то на свою маму, то на нее. — Очень сожалею, — пискнула она. — Так получается, — Джейхейрис с детской непосредственностью продолжил расспрашивать Люк. — Ты выросла с одними братьями? Должно быть, это весело. — Не только, еще много времени я проводила со своими двумя кузинами-близняшками, Рейной и Бейлой, они меня чуть-чуть старше. Мы часто гостили у них, а они часто приезжали к нам. Мы очень много времени провели вчетвером. — Ого! — Джейхейрис выставил вперед руки и, считая шепотом, он начал загибать пальцы. — Так много... А у меня только Джейхейра. — У тебя, может, в будущем появится братик или сестричка, — Люцерис неуверенно взглянула на Хелейну, мол, не перегибает ли она палку, но та была занята тем, что распутывала длинные волосы дочери, и будто ничего не замечала. — В любом случае, у тебя еще есть я, и все мои братья — ваши с Джейхейрой кузены. Может, вы даже сможете подружиться когда-нибудь. Последняя фраза слетела с ее губ сама собой. Вышло не очень хорошо: ее маленьких братьев Алисента и так бы ни за что не подпустила к детям Хелейны, а теперь, в сложившихся обстоятельствах... — Если будем добры друг к другу, обязательно подружитесь, — уверенно сказала Хелейна, не отрываясь от волос Джейхейры. — Лучше не забивай себе этим голову, Джейхейрис, — раздался впервые за столом голос Эймонда. — И вообще, я бы на твоем месте особо не доверял Люцерис. Люк нахмурилась скорее по привычке, чем на самом деле. Она и так знала, что рано или поздно Эймонд попытается разрушить эту только-только образовавшуюся связь между ней и близнецами, и вот наконец его терпение лопнуло. — Почему? — Джейхейрис сразу же пристально оглядел ее с ног до головы, но абсолютно без страха или неприязни. — Помните, как я лишился глаза? Сразу с козырей. Ничего интересного, никакой интриги... — Когда ты заполучил Вхагар, — громко и уверенно ответила Джейхейра. Она начала нетерпеливо ерзать на коленях матери. Похоже, история о приручении дядей могучего дракона из легенд ей очень сильно нравилась. — Верно, но если быть точнее — это произошло после. Тогда кое-кто посчитал, что я не имею права называть себя наездником Вхагар. Посмели оспорить выбор самой древней и великой драконицы. Люцерис держалась из-за всех сил, чтобы не закатить глаза. — Они поймали тебя и вырезали глаз? — ляпнул Джейхейрис. — Нет, они начали с обвинений. Но первыми ударили. Когда я смог одержать победу в честной драке, будучи один против четырех, один из них достал нож. И даже тут мне удалось победить — я выбил оружие, но его подобрал другой... Так я потерял глаз, но больше никто не смел сказать мне, что я был не достоин Вхагар. Дети, конечно, слушали его с открытыми ртами. Что ж, такая история и вправду заслужила бы пересказа в стихах, и с такой песней бродячие музыканты могли бы одновременно зарабатывать себе на ночлег в грязных трактирах и прославлять стойкость Эймонда Одноглазого — Ты... Ты знал этих людей, дядя? — шепотом спросила Джейхейра, будто была напугана. — Прекрасно знал, — усмехнулся Эймонд. — То были те самые близняшки Бейла и Рейна вместе с Джейсом, а процессию замыкала Люк. Он взглянул на нее с вызовом, чуть вздернув гордо подбородок. — Она подняла нож. И именно из-за нее сегодня я такой, какой есть. Детей Хелейны не было слышно. Люцерис не хотела к ним поворачиваться — она боялась увидеть в их глазах отвращение. Да и разрывать зрительный контакт с дядей, значит признать поражение и его правоту в ее случае. Ей оставалось лишь широко улыбнуться. — И все-таки все было немного не так, дядя. — И что же было не так? — уголки губ Эймонда едва заметно поползли вверх; похоже, он был безмерно уверен в собственной правоте. — Напомни, в каком месте все это произошло? — На Дрифтмарке. — И почему мы там были в тот день? — Мы присутствовали на похоронах Лейны Веларион, — он сделал небольшую паузу перед тем, как продолжить. — Твоей тети. Люцерис через силу улыбнулась еще шире. Эймонд снова пытался задеть ее намеком на полное отсутствие крови Веларионов в ней, и у него это неплохо получалось. — И чьей матерью она была? - спросила она резче, чем собиралась изначально. — Бейлы и Рейны, — Эймонд будто придвинулся поближе к столу и чуть подался к ней вперед. — И кто был наездником Вхагар до тебя? — прищурилась Люк. Эймонд сразу же откинулся обратно на спинку стула. — Я надеялся, что ты приведешь что-то получше аргументов, что я уже слышал в ту ночь. — В его голосе нельзя было не услышать разочарование. — Дракон — не вещь. Вхагар нельзя было передать по наследству, нельзя было украсть. Она меня выбрала по своей воле, потому что я доказал, что достоин. Не моя вина, что вы так и не поняли этого за столько лет. — Я не про это, — Люк замотала головой. — В тот день они похоронили свою маму, они и так натерпелись... — Ты мне на жалость собралась давить? — перебил ее Эймонд. — Пытаюсь достучаться до твоей совести сейчас, раз она не пробудилась в прошлый раз, — нахмурилась Люк. — Да, Бейла тебя ударила первой, но перед этим ты такого наговорил Рейне... У тебя были поводы ненавидеть нас с Джейсом, но ни она, ни Бейла просто еще не успели сделать тебе ничего дурного. — Мне хватило беспочвенных обвинений в воровстве от девчонки, которая ничего не смыслила в драконах. У нее было достаточно времени, как я уже говорил, доказать Вхагар, что она способна быть ее наездницей, чего она не сделала. — Она была напугана — Вхагар практически на ее глазах сожгла тетю Лейну! — Вот видишь, — улыбка Эймонда стала уже откровенно издевательской, — я, можно сказать, избавил ее от муки видеть и управлять драконом, имеющим прямое отношение к смерти ее матери. И где слова благодарности? В этот раз вперед подалась уже она, будто так ее слова имели бы больший вес. — Какой же ты отвратительный! Как ты в собственном яде не захлебнулся еще? — Опять начинаешь все с оскорблений, как и в прошлый раз твои кузины, — на удивление спокойно сказал Эймонд. — Но могу похвалить тебя, что хотя бы признаешь, что именно ваша компания первой начала применять силу. — Потому что ты спровоцировал, — упрямо гнула свою линию Люк. — Тем, что оказался лучше Рейны? — Не заставляй меня повторять все по кругу. — Не могу ничего поделать — твои аргументы не кажутся мне весомыми, — он снова наклонился чуть вперед, не сводя с нее взгляда. — А камень, которым ты угрожал сначала мне, а потом Джейсу, казался достаточно весомым? — Еще бы, вы хотя бы прекратили кидаться на меня. И у вас у всех были чертовски очаровательные испуганные лица, — Эймонд будто придвинулся еще ближе. — Если ты не забыла, я был готов разойтись, поэтому отпустил тебя, как требовал твой братец. Но он решил пойти дальше и достал нож. — По тебе было видно, что ты не собирался отступать. Джейс далеко не сразу достал нож, только когда понял, что ты не оставил выбора. — И тебе не оставили выбора, поэтому ты полоснула меня им по лицу? — А мне надо было дождаться, пока ты пробьешь Джейсу камнем голову? Он уже лежал безоружный на земле: если ты так хотел отступить, то мог просто перешагнуть через него, а не нависать над ним с камнем! — Ты не можешь знать, хотел я его убивать или нет, но итог один: именно ты покалечила меня. — Ты собирался убить Джейса! — Он первым кинулся на меня с ножом. — Ты назвал нас бастардами! — И что, я был не прав? — Замолчите! — раздался крик Хелейны. Люк, наконец, отвернулась от Эймонда. Хелейна сидела, зажмурившись и закрыв руками уши, будто она все это время, пока Люк с Эймондом орали друг на друга, сидела между ними. Джейхейра, сползавшая с ее колен, тихо плакала и поскуливала. — Вы должны! Вы обязаны быть добрее друг к другу! — кричала Хелейна. — Иначе все умрут! Всех заберет зима! Эймонд резко встал со своего места и в два шага подошел к сестре. Он опустился перед ней на колени и схватил за запястья, заставляя ее опустить руки. — Все хорошо, Хелейна, — тихо сказал он. — Все будет хорошо. Никакая зима не придет и никого не заберет. Я этого не допущу, слышишь? Хелейна медленно открыла глаза. — Даже у тебя не получится. Ты падешь одним из первых задолго до зимы, — от ее слов у Люк почему-то пробежал холодок по спине. — И никто не спасется. Она аккуратно стряхнула его пальцы со своих запястий, но лишь для того, чтобы крепко самой схватить его за руки. — Пообещай мне, — Хелейна пристально смотрела на него. — Пообещай быть добрее. — Я не думаю, что тут поможет какая-то доброта... — Пообещай мне, — потребовала она, дернув его на себя. В ненадолго воцарившейся тишине раздался тяжелый вздох Эймонда. — Я постараюсь, — тихо сказал он, выпутываясь из удивительно железной хватки хрупкой сестры, и вернулся на свое место. Не успел он сесть, как Хелейна все свое внимание направила на Люк. Ее взгляд стал нехарактерно строг. На нее также взглянула Джейхейра, вытирая щеки. — Ты тоже, Люцерис, должна пообещать! Безумие какое-то!.. Люк только в эту секунду заметила, что еще от перепалки с Эймондом у нее зашумело в голове, а уши будто закладывало от собственного громкого и быстрого стука сердца. Она не хотела и просто не могла выполнить то, что хотела от нее тетя. Люцерис вспомнила, насколько она была напугана тогда на Дрифтмарке и в Штормовом Пределе. Оба раза Эймонд чуть не убил ее. Он покалечил ее дракона. Он готов защищать узурпатора на троне, а значит, опасен для всей ее семьи. Она могла терпеть его, пока находится в безвыходном положении, но требовать от нее большего... увы! Она хотела много чего сказать. И что это все бессмысленно, и что Эймонд просто не способен совершить хоть какой-то хороший поступок по отношению к ней, и что она тут жертва, и Эймонд просто пользуется ее нынешней беспомощностью, нарочно выводя из себя. Она могла много чего еще сказать. Поведение тети и ее странные речи не пугали ее. Пусть их всех пожирает зима, как она говорит, они этого заслужили. Но промолчала. Испытывающие взгляды близнецов заставили ее прикусить язык. Люк могла сколько угодно во взбешенном состоянии желать их родственникам самых страшных кар, но желать этого самим детям... Они слишком сильно напоминали ей младших братьев. Яркие эмоции продолжали бурлить внутри нее, но она лишь обреченно перевела взгляд на свою полупустую чашку с уже остывшим чаем. — Я тоже постараюсь, — буркнула она. — Ну и славно, — услышала Люк голос Хелейны. — Мне не нравится, когда вы ругаетесь. — Мне тоже, — Джейхейра забралась обратно к матери. — Было очень страшно. — Да нечего тут было бояться, — поморщилась Люк. — Дядя даже ни разу не сказал, как хочет мой глаз. — Да, — сказал на это Эймонд. — Я сдерживался. — И часто вы так ссоритесь? — наклонился к ней Джейхейрис. «Редко, два раза всего», — хотела ответить Люк. — «В первый раз Эймонд остался без глаза, а во второй я оказалась в заложниках». — Чаще, чем хотелось бы, — Люк выбрала правильный вариант для ребенка. — А почему? — спросил кузен. Вопрос показался достаточно сложным. Нет, ответ лежал на поверхности, но, опять-таки, для близнецов он не подходил. — У нас часто не совпадают мнения по разным вопросам. Не можем понять друг друга. На это Джейхейрис понимающе кивнул, будто прекрасно понимал, что имела в виду Люк. Она сдержанно ему улыбнулась. Признаться, она была уверена, что близнецы после рассказа Эймонда будут бояться ее, но Джейхейрис, во всяком случае, нисколько не смутился. Он, похоже, отнесся к этому как к сказке. Может, он даже не поверил, что это происходило на самом деле. — Мы постоянно ссоримся с Джейхейрисом, — вклинилась в их разговор Джейхейра. — Но это потому что он дурак. От такого заявления Люк чуть не прыснула от смеха. Лучше и точнее объяснения не придумаешь. Ее маленький кузен громко фыркнул: — Люк, если тебе нужна младшая сестра, можешь смело забирать мою. — Джейхейрис, — разочаровано пробормотала Хелейна. Она печально помотала головой, но больше ничего не сказала. Люк про себя отметила, что Хелейна никогда особо не реагировала на перепалки близнецов. В ту ночь, когда Джейхейрис начал жаловаться на сестру, она лишь взяла его за руку и не сказала ничего против. Судить ее методы воспитания Люцерис не имела права, как и влезать в их семейную жизнь, но и промолчать она тоже не всегда умела, поэтому склонилась к Джейхейрису. — Нет уж, — сказала она. — Как я уже говорила, вам предстоит стоять друг за дружку, потому что ближе человека каждый из вас вряд ли найдет. Как бы мы сильно иногда не ругались с Джейсом, мы всегда миримся. Это естественно. — Значит, ты и с дядей в любом случае помиришься? — спросила Джейхейра. Раздался смешок. Люцерис бросила взгляд на Эймонда. — Мы с ним не настолько... — Обязательно помирятся, — перебила ее Хелейна. У Люцерис уже шея болела от верчения туда-сюда. Но раз Эймонд молчал, Люцерис решила тоже не возражать. Пусть тетя верит, во что хочет. — Ну так пускай мирятся сейчас, — заявил Джейхейрис. — Мы уже помирились, — уже крайне шустро ответил на это Эймонд. — Видишь, спокойно сидим, мило разговариваем. — Не верю! «Мальчишка, ты на чьей стороне?» — пронеслось у Люк в голове. Ей не нравилось, к чему все шло. Определенно не нравилось. Что за семейка, даже детишки, милые с виду, пытаются залезть под кожу. — Мне вот никогда не верят, когда я говорю, что мы с Джейхейрой помирились. Диана заставляет нас все время целовать друг друга в щеки. Так что пусть Люк тоже целует дядю Эймонда. О Боги... Нет, похоже, Люк поспешила с выводами, что Джейхейрис не стал к ней плохо относится после рассказа Эймонда, ибо он определенно ненавидел ее, иначе никогда ничего такого бы не предложил. Люк почувствовала, как у нее задергался глаз. Она снова повернулась к Эймонду, надеясь, что он сейчас что-нибудь придумает, все-таки он лучше знал своего племянника. Люк полагала, что его сейчас, наверняка, потряхивало от отвращения. Каково же было ее удивление, когда Эймонд продолжал расслабленно сидеть и смотреть на нее... с любопытством. И даже еле-еле заметно улыбался. «Ну и что же ты будешь делать?» — как бы говорил он своим выражением лица. Он еще и сидел к ней той самой стороной. — А... а... — она никак не могла подобрать слов. — А почему я должна его... целовать? — Потому что ты меня панически боишься, — ответил раньше племянника Эймонд. — Опять забьешься в истерике как в прошлый раз, как только я попытаюсь к тебе приблизиться. — Конечно, боюсь, — не стала спорить с ним Люцерис. — Ты же долг все хочешь забрать, у меня вполне здоровая на тебя реакция. Едва заметная улыбка превратилась в ехидную усмешку. Он чуть отодвинулся со скрипом от стола, демонстративно медленно взял в руку кинжал, сняв его с пояса, повертел его в руке и отбросил его на пол в сторону. Люк показалось, что лязг от удара кинжала об пол оглушил ее напрочь. — Я тебя не трону, — тихо-тихо, почти шепотом, сказал он. — Пока что. Да что он творил?! Люцерис лихорадочно пыталась понять его мотивы, а Эймонд продолжал ухмыляться, невероятно собой довольный. — Вот видишь, Джейхейрис, — сказал он уже громче, — она невероятно труслива. На действия только в стае способна. Змея подколодная! Громко вдохнув, словно она собиралась погрузиться глубоко в воду, Люцерис дернулась к нему и, схватив его за плечо, чтобы сохранить равновесие, ткнулась губами ему в щеку, как раз в то место, где кончался шрам, и села обратно. Все произошло так быстро, что она даже не поверила, что и правда решилась на это. — Доволен? — повернулась она к Джейхейрису и посмотрела на него так, словно он был виноват во всех ее бедах. Кузен широко улыбнулся, показывая недостающий передний зуб. — Вот теперь верю, — захихикал он. *** — Ну и что она ответила? — спросил дед матушку, хотя письмо он держал в руках. — Написала, что надеется на наше гостеприимство по отношению к Люцерис. — Матушка стояла у окна, обняв себя руками. — Письмо писал Деймон, я уверена. — Деймон человек дела, а не слова, — дед устало положил пергамент на стол и подошел к ней и стоящему рядом Эймонду. Покои деда были самыми светлыми во всем замке. Из окон открывался чудесный вид на сады, в которых любила гулять Хелейна, чем прямо сейчас она и занималась. Возможно, поэтому он предпочел эту комнату роскошной башне Десницы. Они втроем смотрели, как Хелейна и Люцерис самозабвенно копошились в земле, забыв про все приличия. Последней сегодня впервые разрешили спуститься в сады под присмотром троих гвардейцев. Возможно, ее рвение можно было объяснить благодарностью, которую она испытывала к Хелейне, выбившей это самое разрешение. — Она прекрасно знает, что ты не тронешь ее дочь, вот и посмела проигнорировать содержание письма, — недовольно сказал Отто. — Может, она избегает войны, — наивно предположила мать. — Скорее показывает, что не намерена отказываться от трона, так что будет продолжать спокойно дальше копить силы. — Жаль, что план с девчонкой не сработал, — посмел заговорить Джейсон Ланнистер, присутствующий здесь вообще совершенно по другому вопросу, но решивший, что его мнение по их семейным делам очень интересно для них. — И какой нам теперь от нее прок? Может, стоит в устрашение потенциальным союзникам Рейниры снести ей голову перед толпой зевак? — Вы в своем уме, лорд Джейсон? — зашипела на него мать. — Мечтаете погибнуть в огне? Если мой отец прав, то Рейнира не прилетела сейчас лишь по той причине, что знает, что Люцерис здесь ничего не угрожает! — И все равно вынашивает вероломные планы о захвате столицы, Ваша Светлость, — не согласился с ней Ланнистер. — Девчонка оказалась бесполезной, повторюсь. Зачем нам ее держать? Возможно, если бы в Штормовой Предел полетел старший сын Рейниры, которого она считает наследником, у нас был бы более ценный пленник. Мне кажется, девчонка ей самой не нужна. — Вы зря недооцениваете дочерей, лорд Джейсон, — сказал дед, продолжая следить за Хелейной и Люцерис.— Союзы, образованные с помощью дочерей, куда крепче обычно, чем те, что образованы при помощи сыновей. Наверное, это было должно как-то кольнуть Эймонда, ведь его отправили в Штормовой Предел именно с этой целью — образовать союз Таргариенов и Баратеонов, но Эймонд ничего не чувствовал, — он сделал лишь то, что от него требовалось. Ничего особенного. — На самом деле, — продолжил он, — Рейнира совершила большую ошибку, и нам посчастливилось ею воспользоваться. Ей действительно стоило отправить старшего сына в Штормовой Предел, а Люцерис — на Север. У Кригана Старка совсем недавно умерла жена, остался маленький сын без присмотра. За руку Люцерис Веларион он предоставил бы Рейнире свою армию, а за ним уже пойдет весь Север. Возможно, именно об этом они сейчас и договариваются, только вот выдать замуж ее они сейчас никак не смогут. — Хелейна, — раздался голос Люк. — Смотри, кого я нашла. Она встала с колен, разглядывая что-то в своих ладонях. К ней поспешила Хелейна и осторожно забрала это «что-то». Контраст между ними слишком сильно бросался в глаза. И дело даже было не столько во внешности. Хелейна двигалась плавно, запачкан у нее был только подол, в то время как Люк все делала как-то грубо и резко, еще и вся вывозилась в грязи. Слушая неразборчивый с такой высоты Эймонду щебет Хелейны, она стояла и все терла грязными руками лицо. Мать от этой картины покачала головой. Да, подумал Эймонд, тяжело представить, что ВОТ ЭТО стоит целую армию северян, одних из самых лучших воинов Семи Королевств. — Но лорд Джейсон прав, нам нужно получить с Люцерис какую-то пользу, — многозначительно произнес дед. Довольный собой и засиявший, как новенький, только что отчеканенный золотой дракон, Ланнистер заулыбался. Он обожал быть полезным. Жалкий. — Что вы предлагаете? — спросил он. — Думаю, пора провести турнир. Мы не устраивали никаких празднеств из-за... событий во времени коронации. Стоит показать нашу уверенность и правоту. Почему бы не сделать это через турнир? — почесав бороду, сказал дед. — Турнир? Сейчас? — охнула матушка. — Ты что, собрался выпустить туда дочь Рейниры? — Нет, у меня другая идея, — голос деда был невероятно глубоким и спокойным. — Думаю, она понравится Эйгону. Губы матушки задрожали. Было видно, что она была не в восторге. Она потянулась рукой к Эймонду, и он позволил ей сжать его ладонь. — Хорошая ли это идея, дать возможность нашим рыцарям калечить друг друга в такие времена, когда мы как никогда в них нуждаемся? — спросила она. — В первую очередь это пойдет на пользу нам. Заодно посмотрим, что эти рыцари могут на деле. Не волнуйся, дочь моя. Мы со всем справимся.