Перемены. Нити

      Я уселся верхом на стул в гостиной Дурслей. Сами Дурсли сидели рядком на диване напротив. На журнальном столике перед ними лежал новенький атлас мира. — Дядя Вернон, тетя Петуния, Дадли, — поприветствовал я их. — Ситуация в магической Британии критическая. Я предлагаю вам бросить дом и уехать. — К-куда? — тихо спросила тётя. — В Манчестер? — Я бы советовал вам вообще покинуть британские острова. Куда хотите, хоть на континент, хоть в Америку, хоть в Австралию. — Штаты? — удивился Вернон. — На какие шиши? — Мой крёстный, который беглый уголовник, оставил мне денег. Их хватит, чтобы переправить вас в любую точку планеты. Откройте атлас и ткните пальцем. — Но я не хочу уезжать! — капризно воскликнул Дадли.       Я покачал головой. Я его понимал. — Вы всё-таки моя родня, и я не хотел бы, чтобы с вами что-то случилось. Пожалуйста, выберите место и завтра можете начинать собирать вещи. — Но переезд — не дело одного дня! — возопил Вернон. — Деньги решают множество проблем. Мой крёстный был весьма обеспеченным человеком. У вас время до вечера. Через три дня вас ждёт круиз по Атлантике. Возьмите всё самое необходимое. Остальное будет ждать вас по приезде на место.       Дурсли переглянулись и склонились над атласом. Я встал со стула и вернулся в свою комнату — как же я устал от всего этого…       Работа Кингсли в охране маггловского премьер-министра имела много преимуществ, а ещё больше — влиятельных знакомств. По моей просьбе он свёл меня с человеком, который мог спрятать моих родственников где угодно за весьма щедрую плату.       Через десять дней во время небольшого переполоха на круизном лайнере «Мари Луиза» недалеко от берегов северной Америки пропала без вести семья из трёх человек. Я мысленно пожелал Дурслям удачи в Портленде. Их новые имена мне были неинтересны.       До конца июня я маялся бездельем в Литтл Уиннинге. Смотрел телевизор, ходил в кино, ел какую-то ерунду в кафе, случайно посетил хипповский фестиваль под открытым небом на Литу. Там я впервые пел незнакомые песни о мире и счастье под гитару, курил гашиш и нарушил Статут Секретности, наколдовав радужных рыб, летающих прямо в воздухе. И только благодаря тому, что все остальные тоже были обкуренными, на волшбу не обратили внимания.       Совы исправно приносили мне свежую прессу, и с каждым выпуском я всё больше убеждался, что министерство давно уже находился под управлением Пожирателей Смерти. Магглорождённым урезали права и убрали со всех значимых должностей. Визенгамот рассматривал дела о «промаггловской пропаганде». Смешанные браки были признаны недействительными, а дети от этих браков — незаконнорожденными.       Первого июля я запечатал дом на Тисовой улице и отбыл в Эридан. Особняк обрадовался мне и потребовал, чтобы я до своего дня рождения хотя бы раз в неделю ночевал на родовом камне. Я не стал сопротивляться и притащил в ритуальный зал подушку и плед. Вальбурга, узнав об этом, выразилась кратко и емко, обозвав меня осквернителем родовых реликвий. Ахернар Блэк не постеснялся прийти ко мне в кабинет, где я устроил целую выставку «кусков души Волдеморта». — Регент Поттер, — позвал портрет. — Вальбурга передала мне вашу просьбу.       Я поздоровался и кивнул, устроился в кресле. Кажется, почтенного предка вообще не заботили мои уши и хвост, которые я, само собой, прятать не собирался. Одевался я просто — мягкие домашние брюки, футболка и кеды. Матушка Сириуса не ленилась лишний раз напомнить мне о том, что члены благородного рода Блэк не должны выглядеть как плебеи. Я пригрозил, что буду ходить по дому голым. На том мы и закончили спор. — Мне нужно найти остальные крестражи. Я представляю себе предметы, из которых они сделаны, но о месте нахождения даже не догадываюсь. — Вы можете провести «поиск подобного», ведь у вас есть ещё три крестража.       Покойный Блэк долго рассказывал, как правильно провести ритуал с нематериальной частью другого волшебника. Потратив на поиски два дня и ворох различных карт, мы установили, что один крестраж всё-таки змея, которая неотлучно находится при лорде в Малфой-меноре. А второй спрятан где-то в Ирландском море. — И как мне туда попасть?! — воскликнул я. — Думаю, регент, предмет находится под водой, в неких бездонных пещерах, куда гоблины любят прятать золото. Вы же бывали там, не так ли? — О, да. Поездка на тележке — это нечто. Но у кого? У самого лорда в сейфе? А есть ли у него сейф? — С этим я вам помочь не могу. Вы слишком живой и жутко мне надоели, — скривил губы Ахернар. — Надеюсь, вы избавитесь от этих мерзостей. Прощайте.       Мужчина покинул портрет, а я задумался. Под лежачий камень вода не бежит. Но ведь если камень пошевелить, из-под него без сомнения полезут всякие гады. Интересно, а почувствует ли Волдеморт уничтожение крестража?       Я вышел на задний двор — всё-таки при уничтожении крестража может выделиться море энергии, а в доме с ней будете сложнее.       Я специально подготовил широкую чашу с ядом василиска, в которую теперь осторожно окунал диадему Ровены Рэйвенкло. Искрило знатно, воняло горелой кожей, а потусторонний шипящий голос обещал мне раскрытие магических тайн, покровительство сильных мира сего и захват власти в магической Британии. Всё то, что мне было неинтересно. Наконец, крестраж был уничтожен. Я воткнул гребень в волосы на затылке, закрыл глаза и настроился на канал приема.       Волдеморт чувствовал, что что-то произошло. Что-то нехорошее и неправильное для него самого. Он рвал и метал. Пожирателям, оказавшимся рядом, сильно досталось. Свою порцию круцио получила и Беллатрикс Лестрейндж, но, казалось, от боли она получает лишь удовольствие. Своим жутким голосом Волдеморт попросил присмотреть Беллу за особым предметом, который колдунья прятала в Гринготтсе.       Я выдернул гребень и вернул на подставку — ощущения от него были мерзкие. Сейчас был уже поздний вечер, а значит, раньше утра Беллатрикс в банк не пойдёт. Я написал срочное письмо Невиллу с просьбой одолжить его трофей. Мне и самому надо было подготовиться.       На следующее утро я уже был у банка, ждал безумную Беллу в тени колонны. Женщина пришла не одна, с ней был всё тот же МакНейр, но волшебник остался ждать в фойе. Я крался под мантией-невидимкой, следуя на шаг позади от леди Лестрейндж. Волшебница изъявила желание посетить свой сейф с приданым. Я счёл это хорошим знаком — в девичестве Лестрейндж носила фамилию Блэк, а дальнейшие свои действия я мог бы обозвать заботой о подопечном роде. Гоблин потребовал у Беллы предъявить палочку. Я усмехнулся, а женщина показала банковскому работнику совершенно новую палочку, на вид такую же жуткую, как прошлая. Она держала её левой рукой, так как правая заканчивалась культёй пониже плечевого сустава. Видимо, на вторую серебряную руку Волдеморт не спешил расщедриться. Управляющий сейфами повёл Беллу к тележке, я скользнул за ней, пристроился на закорках и приготовился получать удовольствие.       Водопад «гибель воров» я прошёл почти безболезненно. Мантия не потеряла своих свойств, а я ничего воровать не собирался. Только шипел от того, что промок как собака.       Дракон-сторож меня позабавил. А вот перед дверью сейфа возникла заминка. На камень полагалось приложить правую ладонь, которая держит палочку (с учётом, что Белла была правшой). На этом месте я решил вступить в игру — Думаю, я мог бы вам помочь с этим, — тихо сказал я, снял мантию и бросил обездвиживающее в Беллатрикс.       Невилл не подвёл. Я достал тройфейную руку, разжал пальцы, вынул палочку и приложил ладонь к камню. Дверь со скрипом открылась. Я вернул трофей к исходному состоянию, чтобы друг не обиделся. — Империо! Тетушка, покажи мне то, что твой возлюбленный лорд оставил тебе.       Я запустил сопротивляющуюся женщину внутрь хранилища, ткнув руку с перстнем рода Блэков в крючковатый нос гоблина, мол, дела семейные, не вмешивайтесь.       Белла, матерясь сквозь сжатые зубы, протянула мне чашу. Я растянул губы в улыбке и вылил в неё полную пробирку яда василиска. Подземелье наполнилось воем умирающего крестража. Руки Беллы дрожали, а глаза со страхом и ненавистью смотрели на меня. — Он убьёт тебя, — выдавила она сквозь зубы. — Нет, тебя, — улыбнулся я. — Это ведь ты привела меня к чаше.       Взгляд её похолодел. Чудом она сбросила моё заклятье и уронила чашу, но было поздно — теперь это был просто почерневший золотой кубок, без капли магии и осколков души.       Женщина бросилась ко мне, стараясь ухватить пальцами за волосы, а зубами добраться до шеи. В этот момент волчьего в ней было больше, чем в Грейбеке. — Тварь! — зарычала она. — Убью!       Я отскочил и бросился назад к тележке. Гоблин почему-то не торопился, но Белла рванула за мной. Мы оба забыли про дракона.       Белый, испещрённый шрамами ящер клацнул зубами над моим ухом, заставив последнее прижаться к голове. Я плеснул в ответ сырой силой, чем только разозлил рептилию. Белла не сразу заметила дракона, но её крики и заклинания действовали чуть эффективнее, чем моя попытка оттолкнуть животное. Внезапно я понял, что, как и с Малфоем, не могу причинить хоть сколько-то ощутимый вред дракону. Я понимал, что тварь готова меня сожрать, но убить её, раненую и прикованную цепями к пещере, я не мог. И в итоге я скакал как мячик вокруг дракона, уворачиваясь от его зубов и когтей, а в нас обоих летели тёмные заклятия. В один момент Беллатрикс попала в цепь, и звенья брызнули в разные стороны стальным дождём, а дракон взревел, почуяв свободу. Женщина разразилась визгливыми криками, окончательно обезумев. Ориентируясь на звук, ящер резко дёрнулся вперёд, клацнул зубами…       От леди Лестрейндж остался только клок волос и левая рука, сжимающая палочку. Я не растерялся и призвал их, спрятав в мешок к уже имеющемуся трофею.       Из-за каменного выступа выглянул гоблин, робко тряхнул «шумелкой». Дракон яростно взвыл и пустил в гоблина струю огня. Я отступил под бок к крылатой твари. А затем дракон осмотрелся, увидел над собой проход в каменной породе и стал карабкаться, цепляясь всеми конечностями. Я уцепился за его хвост.       Через двадцать минут дракон вынырнул среди каменистых рифов где-то в ирландском море и без разбега ввинтился в небо. Я остался в ледяной воде, цепляясь немеющими пальцами за камень, и проклинал всю волшебную банковскую систему. — К-к-крич… — зубы отбивали дробь. — Д-дом-мой…       В следующую секунду я был уже в своей комнате. Скинув мокрую одежду, я поплёлся в ванную — отмокать в горячей воде и пить бодроперцовое от заботливого эльфа.       Через пару часов, придя в себя, я спустился к обеду. Кричер приготовил мне потрясающий стейк с гарниром из салата и золотистого картофеля. Рот наполнился слюной, но как только я собрался вонзить нож в кусок мяса, в дверь постучали. Во входную дверь заколдованного дома на площади Гриммо.       Сделав полотно двери прозрачным со своей стороны, я наблюдал за нервничающей Гермионой. Девушка старалась не оглядываться по сторонам и постоянно теребила ремешок своей бездонной сумочки, что выдавало её с потрохами. Я отпер дверь и уставился ей в глаза.       Она резко вдохнула, испугавшись. Затем смерила меня долгим взглядом, уделив большое внимание ушам. Я совсем о них забыл! — Значит, неко, — тихо проговорила она. — Я что-то такое и предполагала. Впустишь?       Я посторонился — проверять, она ли это на самом деле, не было смысла — я знал её запах до последней нотки. И почему все, кто видел мои уши, знали о неко больше меня?       Я вернулся в столовую и под молчание Гермионы резал на кусочки и отправлял в рот почти сырое мясо. Девушка о чем-то усиленно думала, но говорить не торопилась. Наконец, Кричер подал чай с печеньем. — Зачем ты пришла?       Девушка вздрогнула, ухватилась ладошками за тёплую чашку. — Мои родители час назад вылетели в Австралию. Отец получил приглашение в один из институтов Сиднея. Я отказалась ехать с ними… проще говоря, сбежала. Через два месяца мне будет восемнадцать, и по маггловским законам я стану совершеннолетней. Я хочу остаться и помочь тебе. — В чём?       Она пожала плечами. — С крестражами, с борьбой с Волдемортом, да в чём угодно! Гарри, мы все увязли в этом и невозможно остаться в стороне. Это моя страна, мой магический мир, я волшебница, в конце концов! Ты читал газеты? Они хотят запретить волшебное образование для магглорождённых! — В школе будет небезопасно в этот год. Особенно, для тебя, — я посмотрел в её глаза. — Да, я знаю. Но это же Хогвартс! Они не могут запретить детям… — С него и начнут, — я покачал головой. — если хочешь выжить, не садись в Хогвартс-экспресс. — Но ведь ты поедешь, да? — Да, поеду. Но кто тебе сказал, что я там буду под собственным именем? — Гарри…       Я вздохнул. — Гермиона, раз уж так вышло, я приглашаю тебя провести этот год в моём доме. Я сумею спрятать его получше, чем некоторые. Здесь есть книги, я пришлю тебе учебники, и я смогу пересылать тебе задания и лекции по тем предметам, что у нас совпадают. Если мир изменится в худшую сторону, ты останешься жива. Если в лучшую — просто сдашь экзамен в конце года в Хоге или в министерстве.       Девушка опустила глаза и кивнула. — Я… мне страшно, я просто не знала, куда ещё пойти, — она всхлипнула, и слёзы потекли по её щекам.       Я подошёл к подруге и обнял её. Мы оба всё ещё были детьми, и решать подобные проблемы должны были взрослые, однако… — Оставайся. Мы справимся.       Я отправил Гермиону спать в одну из гостевых комнат, а сам подготовил подарок Невиллу — прибавил к его трофею свой. Представил, как на стене между наградами по гербологии и заслугами на аврорском поприще его предков будут смотреться две скрещенные руки безумной тёмной волшебницы с зажатыми в них палочками и клок её волос, перехваченный чёрной лентой. Отправил всё камином. Через час получил краткий восторженный ответ от сокурсника. Невилл был в восторге.       28 июля, вечером, когда мы с Гермионой устроились в гостиной, каждый со своей книгой, особняк дал мне понять, что в саду на заднем дворе присутствует кто-то чужой. Я возразил, так как чужих здесь в принципе быть не может. Кроме меня и Гермионы только один человек мог без ущерба для здоровья сюда попасть. — Не выходи в сад, — попросил я девушку и направился к задней двери.       Она кивнула и проводила меня задумчивым взглядом.       Он снова вышел из тени, чёрным пятном мелькнув по границе зрения и нависнув надо мной слева. — Плохая реакция, мистер Поттер, — негромко сказал он. Его голос толпой мурашек пробежал по коже, волосы на загривке встали дыбом, а хвост нервно задергался из стороны в сторону. — Вы одной ногой в капкане, и только я не даю ему сработать, сэр, — прошептал я.       Снейп ругнулся и прошёл на мощёную дорожку передо мной. — С Драко всё хорошо? — спросил я прежде, чем он начнёт свои обвинения. — Все идёт как надо.       Я кивнул и прямо посмотрел в глаза профессору, готовый ко всему. — Ваши манипуляции с крестражами разозлили Тёмного лорда, он перешёл к активным действиям. Не приезжайте в школу и отговорите кого сможете. — Я вас понял. Я постараюсь. Как вы?       Снейп бросил на меня долгий взгляд. — Вас не должно это беспокоить.       Я сделал шаг вперёд, принюхался. Раскалённый песок, кровь и гниль. Волдеморту становилось хуже, он буквально разваливался, и только магия сохраняла его целым.       Я сморщил нос, стряхнул пальцами пыль с рукава Снейпа. — Люпин что-то просил передать мне?       Если профессор и удивился, то не показал этого. Но запах оборотня на нём был свежим. — Свадьба мистера Уизли и мисс Делакур состоится через несколько дней в Норе, и виновники торжества были бы не против увидеть вас и мисс Грейнджер среди гостей.       Я кивнул. Значит, со всего Ордена Феникса со Снейпом поддерживает связь только оборотень. Прекрасная организация, где всё знал только Дамблдор, а после его смерти остальные слепо тычутся носами как котята. Если задуматься, после смерти Волдеморта с его последователями случилось то же самое. — Мы придём на праздник, сэр, но оставаться там надолго не планируем. Вам следует знать: больше не пытайтесь аппарировать в Эридан, камин закрыт. Если вам понадобится прийти сюда, попросите Кричера, он всё ещё на службе в Хогвартсе, а вы — всё ещё профессор. — Вы закрываете дом? — Нет, что вы. Я придумал кое-что получше.       Профессор закатил глаза и собрался снова исчезнуть в саду, но я успел перехватить его за руку. Снейп с ненавистью посмотрел на своё запястье, зажатое в моих пальцах. — Пожалуйста, обойдитесь без эффектов, сэр. В этом саду не один капкан.       Мужчина сверлил меня взглядом ещё несколько секунд, а затем обернулся чёрным туманом, взлетел над деревьями и исчез с характерным хлопком.       Я фыркнул, затем прижал ладонь к лицу — его запах остался на коже.       Гермиона ждала меня в дверях. — Уизли ждут нас на свадьбу Билла и Флёр, — сказал я.       Девушка кивнула, затем решительно глянула на меня. — Орденцы захотят вернуть своё влияние на нас. На тебя, Гарри. — Мы придём перед торжеством и аппарируем сразу после. У нас три дня, чтобы подготовиться. Они будут искать нас на Гриммо, — сказал я. — Я знаю пару мест, где нас не будут искать. — Насколько бы я не любил дикую природу, я не расстанусь со своим домом, — буркнул я. Ответом мне было гудение труб. — Я не хочу слоняться по лесам и жить в палатке.       Девушка слегка покраснела. — У тебя в волшебной сумочке палатка, да? — с улыбкой спросил я. — Это на крайний случай. — Нет, Герм, обойдёмся без палатки. Но мне потребуются твои знания в нумерологии и астрономии. Мы переезжаем. Думаю, северо-запад Шотландии меня устроит. Южный берег озера Брора, недалеко от Килбраера. Рассчитай координаты, аппарируешь туда вечером, поставим маяки.       Девушка уткнулась в карты, а я взялся за первых два тома «Домоводства». Магический особняк можно было переставить на другое место, спрятать в новой складке пространства, только это было крайне энергозатратно.       К закату мы справились с расчётами и аппарировали на место.       Гермиона не подвела — мы были на каменистом склоне невысокого холма, покрытого редким лесом. Внизу блестела в закатных лучах тёмная гладь озера. — Здесь красиво, — сказал я, оглядевшись. Гермиона вскинула брови — городской девчонке сложно было оценить красоту почти диких мест, да и погода теплом не радовала. — Теперь займёмся маяками. Весь особняк вместе с садом следует укрыть в складке пространства. Сегодня мы её сделаем. — Что?! — Гермиона опешила. — Это невероятно сложно!       Я прижал палец к её губам. — Давай ты не будешь больше так говорить. Обрати внимание, где мы. Сложно — это когда ты берёшь ровный участок земли и сворачиваешь его в кулак, умножая имеющуюся территорию. А здесь ты можешь просто достать из рельефа и расправить никем не занятое пространство, сделать в него вход, а затем вернуть на место. И одна из таких естественных складок так удачно лежит перед нами. Надо раскрыть её и поставить маячки, по которым я перемещу дом. — Что мне делать? — девушка задумалась на минуту, тряхнула головой и сосредоточилась. — Смотри, чтобы я развернул пространство ровно. Не хотелось бы проваливаться в невидимые ямы.       Я начал работу левой рукой, одновременно создавая с помощью чар «карман» правой. Гермиона пристально наблюдала за процессом, иногда подправляя мою работу палочкой. Пространство изменялось, корежилось, сопротивлялось. Я слышал, как рвутся корни деревьев, меняющих расположение, как скрипят камни, трущиеся друг о друга, как ропщет земля, расправляемая, словно скомканная салфетка. Я сам себе напоминал дирижера без палочки, обеими руками аккуратно разворачивая свою новую территорию и пряча её в магических потоках. Я уже любил это место, и оно отзывалось на мои чувства. Через два часа подруга, ощутимо поддерживая меня со спины, поставила несколько маячков, обозначающих границы складки, а на естественный «вход» уронила большой булыжник. На этом она подхватила меня за подмышки и мягко уложила на траву. — Ты безумец, Гарри! — она тяжело дышала. — Сколько человек должны это делать? — Чем больше, тем лучше. В идеале — маги трёх поколений вместе с супругами или братьями-сёстрами. Но у меня никого не осталось, только ты, да и то не родственница мне. Я сейчас полежу немного, а потом вызову Кричера. Он знает, что со мной делать.       Я задремал, а замёрзшая девушка всё-таки позвала домовика не дожидаясь моего пробуждения. Тот на удивление откликнулся и перенёс нас домой. Меня сразу бросил на родовой камень, а её уволок в ванную, где уже была набрана горячая вода и рядком стояли зелья.       Я очнулся ближе к обеду, плотно поел и стал переговариваться с домом. Эридан заверил, что сможет последовать за мной по маячкам, но якорем я должен работать сам. Энергию дом возьмёт из накопленного камнем, но в первое время схлопнется до минимума. Я заверил особняк, что даже если он будет похож на палатку Гермионы, меня всё устроит.       Я объяснил ситуацию Гермионе, и она сумела меня удивить в очередной раз — достала из своей бездонной сумки стеклянный шар, в котором под искусственным снегом притаился маленький одноэтажный деревянный домик. — Я подумала, что особняк из ниоткуда в такой глуши вызовет вопросы, даже если частично скрыт складкой пространства. Или если мы с тобой будем приходить из глуши до Килбраера и возвращаться в лес. Этот дом я нашла на распродаже на аллее Теней. Я думала, что однажды мы с Роном сможем жить в нём вдвоём. Но ты заставил меня посмотреть на магический мир иначе. Уизли — не самые лучшие его представители и то, как они распоряжаются магией — неправильно. Про Малфоя я ничего не скажу, но другие — Патил, Лонгботтом, Лавгуд, даже Нотт, — они словно из другого мира, о котором мне забыли рассказать. Грязнокровка — неправильный термин. Правильным будет «безмозглый». — Я бы ни за что не назвал тебя так. — А стоило бы, — хмыкнула она. — Это касается и чистокровных волшебников. Поколения воспитанных магглами чародеев корёжат, уничтожают их мир, а они, вместо того, чтобы объяснить правила поведения, просто воротят нос. И вот теперь мы на пороге новой войны, где победителей не будет. Осталось снять Статут Секретности и всем вместе взойти на костёр. — Ты утрируешь, — робко улыбнулась она. — Немного. Так зачем тебе этот дом? — Я поставлю его на входе в складку, а задняя его дверь будет вести в скрытое пространство. Как ширма, прикроет его. — Это отличная идея, но разве ты не хочешь его сохранить для себя? — Так я и буду в нём жить. А когда захочу переехать, заберу с собой.       Я кивнул. Надо подсунуть ей первый том «Домоводства», пусть построит себе собственный магический дом, мозгов и сил у неё хватит.       Напившись зелий, мы вернулись на берег озера Брора. Гермиона убрала булыжник и прицельно запустила шар. Раздался громкий хлопок, больше похожий на гром, всё вокруг заволокло густым туманом, а перед нами предстал уютный бревенчатый домик, приземистый и широкий, с двускатной крышей и грубо сколоченным крыльцом. Мы вошли внутрь и оказались в широком холле. По правую руку была дверь на кухню, по левую — в спальню. Прямо была дверь на крытую веранду и задний двор, чуть правее — дверь в уборную. Все стены были сложены из бревен, пол выложен плотно пригнанными досками, а потолок сиял свежей побелкой. Мебели было минимум — на кухне только печь и большой стол, в спальне — кровать с тощим матрасом у стены и пустой шкаф слева от окна. — Очень… спартанские условия. Но дом вполне уютный. — Спасибо, — она провела рукой по стене. — Я никогда не была в нём, но надеялась сама обустроить его под себя.       Я пожал плечами. Если ты волшебник с «выше ожидаемого» по трансфигурации и чарам, ты можешь сделать дворец из собачьей будки.       Мы прошли хижину насквозь и вышли уже в «кармане». Я сделал вперёд сто шагов, разулся, порезал свою ладонь и начал читать катрен призыва. Уже на втором круге я почувствовал его — нечто старое, тяжёлое и огромное, я как будто за верёвку пытался тянуть к себе целый корабль. Или за ниточку тащил из-под земли каменный склеп. Болели руки, голова раскалывалась, а голос охрип.       Гермиона не могла мне помочь, это касалось только меня и Эридана. Наконец, я почувствовал отклик, как будто корабль сам плыл ко мне, словно из недр земли, раздвигая камни, разрывая старые связи, стремилось навстречу нечто огромное. И снова слышал звон в ушах. Больше не было дома на Гриммо, не было связи с тем местом, где Сириус провёл полтора года под домашним арестом после побега из тюрьмы. Оборвались мои связи с Лондоном и с воспоминаниями о ставке ордена. То, что я тянул сюда — было моим и только моим убежищем. Почва подо мной провалилась, я рухнул вниз на алтарный камень, а каменные своды сомкнулись надо мной. Сознание погасло.       Я проснулся от лёгкой вибрации камня.       «Хозяин должен проснуться», — прогудел в моей голове тихий голос.       Я с трудом поднялся и пошёл на выход. К моему ужасу, ступени вывели меня в крохотное помещение, за которым ничего не было, только каменистая почва и редкий лес. Я обернулся. Небольшой каменный блок с простой деревянной дверью и больше ничего. Моего дома не было. Моих сил хватило только переместить ритуальный зал. Я упал на колени и заплакал. Моя комната, родовая библиотека, каморка Кричера… коллекция крестражей. Всё осталось… где-то.       Лёгкий порыв ветра распахнул деревянную дверь каменной каморки и до меня донёсся шёпот Эридана.       «Мне нужно время. И много силы». Это слегка успокоило. Я вернулся в хижину Гермионы, рухнул на новенький табурет. Передо мной на столе оказалась тарелка с мясным бульоном. Напротив присела подруга. — Как ты? — Я облажался. Пустишь пожить бездомного бродягу?       Гермиона рассмеялась, кивнула. — Всё так плохо? — От моего дома остался только ритуальный зал. Тебе бы тоже не помешал свой алтарь. Очень полезная штука. — И как же мне его сделать? — скептично протянула она. — Возьми какой-нибудь камень и носи на себе в течение пяти лет. Потом возьми у меня первый том «Домоводства» и сделай как в нём написано.       Девушка хмыкнула. — Как у тебя всё просто.       Я грустно улыбнулся. — Будем спать на одной кровати, на вторую у меня не хватит сил, — предупредила Гермиона. — Я сейчас готов уснуть на столе. — Не стоит. Завтра важный день, но сегодня… — Да, надо будет отправиться в Нору, — я перебил её. — Сегодня, — строго отрезала она. — Твой день рождения, Гарри.       Я грустно улыбнулся. Это было последнее, о чём я думал. — Семнадцать лет бывает один раз в жизни, Гарри. Я не знала, что подарить тебе. — Герм, я ничего от тебя не жду. Ты сделала для меня очень многое. Не представляешь, насколько важно то, что сейчас находишься здесь, а не в Норе.       Она с грустью оглядела кухню. — Знаешь, я говорила с Роном. О нашем будущем. После Хога, после войны, которая, увы, неизбежна. Что мы могли бы жить где-то вместе, в своём доме. Он ответил, что дом у него уже есть. Он не собирается покидать Нору, выходить из-под опеки своей матери, которая душит своей заботой. Может, это я такая неправильная, но я привыкла к личному пространству, которое давали мне мои родители. Если люди живут вместе и работают вместе, они постоянно идут по тонкой грани между отчуждением и ссорой. Мои родители как могли, создали гармоничный мир у нас дома, где каждый мог свободно мыслить и оставаться наедине с собой тогда, когда это необходимо. Я не могу «спать в куче», как пещерные люди, а Уизли иногда мне именно такими и кажутся.       Я протянул руку и сжал её ладонь. — Мы оказались слишком разными. Первая влюбленность — она всегда такая болезненная, я… читала. — Не расстраивайся, Герм, — хрипло сказал я. — Ты ещё найдёшь мужчину, который оценит тебя по достоинству и будет уважать, чтобы давать тебе необходимую свободу.       Я задумался. Подруге тоже нужна свобода. Свобода жить и думать так, как она хочет. Как и мне. Как и Драко. Как и Снейпу. Вот ему свобода нужнее всего. Дзинь! Моя личная свобода стала на одну ниточку ближе. — Пойдём отдыхать. Подари мне сегодня половинку своего одеяла, пожалуйста.       Моя суть восприняла Гермиону как близкого человека и решила подлечить душевные раны. Одеяло мне не понадобилось — где-то среди ночи я обернулся котом и грел девушке бок до рассвета. Утром я не смог скользнуть обратно. Под истерический смех Гермионы пытался нацарапать на полу своё имя, тыкал лапой в свою одежду и мяукал на все лады. Подруга подхватила меня на руки, чмокнула в нос и усадила на стол. — Я знаю, что это ты, Гарри. После переезда к тебе я порылась в библиотеке Блэков и нашла один старый фолиант о наследиях. Про таких как ты было немного, но я поняла суть. Не надо устраивать концертов. Вот, поешь немного и иди… побудь собой.       И зачем я сам вообще ходил в библиотеку?! Можно было просто сказать Гермионе одно слово, толкнуть в сторону книг и подождать! Я заглотил кусок варёной курятины и прошмыгнул в приоткрытую дверь. Запах леса, хвои и озерной воды захватили меня целиком. Я исследовал свои новые земли, свою личную складку пространства. Я стал хозяином своей жизни. Дзинь! И следующее, что я вспомнил — Гермиона поднимает меня с земли и ведёт в хижину. Солнце уже высоко в зените, а я счастлив и будто бы пьян.