Белые мухи

Чуя с трудом приоткрыл глаза. Он еще ничего толком не мог различить. Все расплывалось, будто зрение упало практически в ноль. Правда, больше никаких неприятных ощущений не было. Он даже своего тела толком не чувствовал. Оно казалось каким-то невесомым, словно распалось на атомы и лишь представляло собой очертания его прежнего. Он моргнул несколько раз, пытаясь понять, где находится, продолжая пребывать в каком-то вакууме. Осязание также ни в чем помочь не смогло. Сколько это будет продолжаться, он также не знал. И лишь в одном был уверен – все сделано правильно и ошибки в его расчетах быть не может. Он попал куда нужно и теперь остается исправить все, что было сделано. И пусть уже не вернуть ничего, что было прежде, но, хотя бы есть крохотная возможность не дать исчезнуть всему хорошему, что когда-то связывало его с тем, кого он вот-вот потеряет уже безвозвратно. – Заждался? – насмешливый голос Тачихары был как глоток свежего воздуха. Непонятная пелена внезапно исчезла и зрение вернулось, а затем он отчетливо ощутил под собой промерзшую землю. – Чего сидим? Кого ждем? Если уж так рвался сюда, то давай ноги в руки. Я не собираюсь с тобой возиться. Накахара поднял голову и сфокусировал взгляд на говорившем. Мичизу был все тем же, но его взгляд был каким-то злым и насмешливым, а ядовитая улыбка больше напоминала оскал. Переносицу перекрывал знакомый уже пластырь. – Тачи… – Ой, только вот скулить не надо. Меня тошнит от этого. – он брезгливо поморщился, а в глазах мелькнул странный блеск. На секунду Чуе показалось, что янтарные глаза Тачихары светятся в темноте. А может, так оно и было, учитывая, что это место – где-то за гранью жизни в привычном ее понимании. Кроме холода и темноты здесь ничего не было. Впрочем, сейчас угадывались очертания голых деревьев и блестящие лужи под ногами, когда Чуя сумел, наконец-то, подняться и оглядеться. – Я не собираюсь вымаливать у тебя прощение, но хочу знать как все было на самом деле. Хочу увидеть то, что от меня ускользнуло. И решать только тебе, прощать меня или нет. – Ты сам-то как считаешь, стоит ли тебя прощать? – Тачихара усмехнулся и затем неспешно направился вперед, игнорируя и Накахару, и эту мрачную локацию, словно это место было чем-то вроде парка для ежедневных прогулок. – Я не… я не знаю, – сорвалось у Чуи почти шепотом. – Я покажу тебе всё, но потом задай себе вопрос: простил бы ты себя за подобное? – Я много раз его себе задавал. – И-ии? – в этот момент Мичизу приостановился и даже соизволил повернуться. – Простил бы? В этот момент Чуя увидел его таким, каким пожелал бы больше никогда не видеть. Все лицо Тачихары было изуродовано порезами, глаз травмирован, нос сломан. Все в точности, что было сделано руками Накахары в тот роковой вечер. – Ну так что, готов ответить на мой единственный вопрос? – Тачихара продолжал улыбаться, а между тем на белом лонгсливе начали проявляться кровавые полосы порезов, и затем кровь уже полностью перекрыла белую ткань, стремительно впитываясь в нее. – Простишь ли ты сам себя, Накахара? – изо рта Тачихары вытекала тоненькая струйка крови, а он после заданного вопроса вдруг расхохотался, будто услышал смешную шутку. Чуя мечтал вырвать себе глаза в этот самый момент, только бы больше никогда этого не видеть. Больше ни за что! – Готовься увидеть все своими глазами. Я исполню очередное твое желание, как делал это на протяжении всех тех лет. Ты же помнишь, что я никогда тебе ни в чем не отказывал. – Мичизу, крепко схватил его за запястье, и в этот же момент Чуя услышал хруст ломающихся костей, в ужасе переводя взгляд на руку Тачихары. Та была неестественно вывернута в кисти и, кажется, выпирала сломанная кость, удивительным образом не прорвав кожу. – Мне очень больно. И очень холодно. Скоро ты поймешь, насколько… После этого все вокруг завертелось, а затем Накахара ощутил, будто его куда-то отшвырнуло тяжелым пинком. Не зная, чего ожидать, Чуя сжал зубы и закрыл глаза. Но уже через секунду открыть их заставила яркая вспышка света, ударившая словно хлыст… Когда Тачихара проснулся, брата уже не было. Он даже почти поверил, что все недавно произошедшее было сном. Осознавать это было чертовски больно. Настолько, что грудную клетку будто сдавило тисками, а в глаза насыпали перца. Всего лишь сон под действием алкоголя – не более. Неужели так всегда и будет, что все хорошее, в которое нестерпимо хочется верить – просто игра больного воображения? Мичизу уже самым честным образом хотелось заорать так громко, чтобы его боль услышали все, кто сейчас в пределах досягаемости. Он дрожащей рукой потянулся к пачке сигарет, но рука коснулась листа бумаги, слегка смяв его. Тачихара перевел взгляд на то, что держал сейчас в руке. Кажется, это была записка. Сглотнув, он поднес листок к глазам и быстро пробежался по строчкам. Братишка, извини, что оставляю вот так внезапно, но у меня есть кое-какие дела. И еще раз прости, что свалился столь неожиданно. Надеюсь, ты уже пришел в себя. Обещаю, что увидимся вечером, и я снова заночую у тебя прежде, чем вернусь в родной город. Это не значит, что мы прощаемся. Тебе тоже пора наконец-то оставить прошлое и посмотреть в настоящее, которое выберешь для себя сам. Как бы там ни случилось, я теперь всегда буду за тобой присматривать. В конце концов, очень рад, что сумел тебя найти и больше никогда не потеряю. И да, кури поменьше – это, все-таки, вредно. Поэтому я оставил только одну сигарету в пачке. Тебе как раз хватит. Ниже стояла подпись Тацуо и наспех нарисованный кривляющийся эмоджи. Мичизу несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. От сердца отлегло после этой записки. Значит, ничего этого не было обманом. Тацуо действительно вернулся! Что ж, жизнь начала новый виток, наверняка наполненный хорошими событиями, если учесть, что произошло за последнее время. Улыбнувшись своим мыслям, Мичизу направился в душевую. Умывшись и стоя напротив зеркала, Тачихара смотрел на свое отражение. Все такой же он, – со стекающими по лицу каплями воды и взъерошенной рыжей шевелюрой. Вот на тонкий шрам, обычно скрытый под пластырем, смотреть было все еще тяжело. Видимо, эта метка как татуировка – на всю жизнь. Даже если его и свести, то из памяти не стереть ни в какой жизни. Впрочем, это последнее, что сейчас заботило. Куда больше беспокоили странные галлюцинации, которые были пугающе реалистичными и даже существовали какой-то временной промежуток. Вспомнить того же котенка оригами, оставленного неведомым образом в запертом номере гостиницы. Оригами исчезло в итоге так же внезапно, и больше уже не появлялось. Хотя, эта мелочь была вполне безобидной в сравнении с другими галлюцинациями, которые больше походили на бред наркомана под дозой. Вспомнить хотя бы происшествие с остановкой, или, что еще страшнее, – это самое зеркало в душевой. Прямо сейчас Мичизу очень боялся смотреться в него, но все же заставил себя. К его счастью, ничего не изменилось. Пока что. И еще непонятно было, как рассказать такое кому-либо. Конечно, с Танидзаки он, вероятнее всего, и готов был бы поделиться, но, учитывая смазанное прощание, возможно, они больше не пересекутся. – Даже жаль, – вырвалось вслух у Тачихары, после чего он резко отвернулся от зеркала и потянулся за полотенцем. Сам не зная почему, он бросил быстрый взгляд на свое отражение. Оно было таким же – с полотенцем в руках. Но как же пугала эта неизвестность и непредсказуемость появления галлюцинаций. Очень хотелось хоть кому-то рассказать об этом. Но кому? Гин? Вот только нытья о его пострадавшей башке ей сейчас после дороги и нудной командировки не хватало. Тацуо? У брата свадьба скоро, а тут младшенький со своей шизофренией. Кажется, после этих рассказов старший брат его не на свадьбу потащит, а к психиатру. Прямо сегодня. Танидзаки? Опять все возвращалось к нему. Не настолько близко он знакомы, а тот больше шуточный поцелуй нельзя считать чем-то серьезным и даже началом чего-то серьезного. С другой стороны, если Джуничиро сочтет его шизиком и разорвет общение, то оно и к лучшему. По крайней мере, они недолго знакомы, нет привязанности и каких-то сильных чувств, так что потерять его будет хоть и жаль, но не трагично. Да и ему лучше держаться от всяких больных придурков подальше. Пусть Танидзаки и наивный, зашуганный сестрой и слишком забитый, но заслуживает рядом кого-то нормального, а не битого жизнью неудачника с протекающим чердаком. Возвращая полотенце на крючок, Мичизу с опаской бросил очередной взгляд в зеркало, после чего полотенце упало мимо крючка, а он так и завис. Отражение снова улыбалось ему. Правда, двойник из зазеркалья теперь был без порезов и травм, но вот глаза у него как-то странно светились, словно у хищного зверя. – Какого черта… Улыбка его отражения вместо ответа стала шире, а затем двойник поднял вверх карманные часы на цепочке, указывая на них. – Чего ты хочешь?! Нормально, твою мать, скажи! Докатился, называется. Уже разговаривает со своими глюками. Тут точно только психиатр поможет. А лучше – госпитализация в психиатрическую лечебницу. Так уж точно надежнее, да и зеркал там в палатах нет, зато смирительные рубашки всегда в наличии вкупе с сильнодействующими успокоительными препаратами… Отражение вновь не удостоило ответом. Вместо этого двойник из зазеркалья подбросил часы в воздух, поймал их и открыл. Первое, что увидел Мичизу – остановившиеся стрелки, а затем на его глазах стекло циферблата пошло трещинами и рассыпалось, картинка циферблата размазалась в непонятную абстракцию, исчезнувшую в потоке белого света, который заполнил всю окружность. Затем оттуда выпорхнула крупная снежинка. Притом, помимо размера, она не была похожа на привычные падающие с неба хлопья, а вполне себе четко прорисованная, как на макро фотографиях в интернете. Снежинка стремительно набрала скорость и врезалась в зеркало, которое треснуло в том месте, куда она впечаталась. Место вокруг нее покрылось инеем. Далее из светящегося циферблата начали вылетать такие же снежинки и точно так же, как и первая, набирая скорость, со стуком врезались в зеркало по ту сторону, заполняя все больше пространства и покрывая стекло инеем. Снежинки словно пытались сломать его и уничтожить тем самым грань между реальностью и иллюзией. Мичизу отшатнулся, оступился и упал на пол, не сводя глаз с зеркала, в котором уже ничего не было видно из-за количества снежинок и морозных узоров по ту сторону. Их в итоге стало настолько много, что под давлением стекло покрылось россыпью мелких трещин. Услышав хлопок, Тачихара вздрогнул, а затем его обдало брызгами ледяных осколков лопнувшего зеркала. – Твою мать! Дерьмо! – прошипел он, ударив кулаком по полу и оцарапав кожу об осколки в том месте, куда пришелся удар. – Аййй, бля… С трудом поднявшись, Тачихара, еще слабо понимая, в какой реальности он сейчас, добрался до кухни. Вытащив мелкие осколки, которые теперь были самыми обычными, и промыв рану, он наспех замотал кисть руки бумажными полотенцами. Следовало как можно скорее навести порядок в санузле, чтобы не пораниться снова, и уже после нормально забинтовать эти кровоточащие царапины. Сметая осколки, он покосился на пустующую тонкую раму, где вместо зеркала была черная плашка, к которой стекло ранее крепилось. По началу он даже выдохнул с облегчением, что хотя бы эту дрянь в отражении больше видеть не придется. И даже подумал, что лучше купить новое зеркало, когда будет съезжать с этой квартиры, ну или, на крайний случай, если Анита решит проверить как и что. Но потом вспомнил, что Тацуо заедет сегодня вечером, а это значит, сразу же начнутся вопросы на счет гребаного зеркала. Так что в любом случае придется купить новое. Желательно, идентичное, и чем раньше – тем лучше. Прибрав, Мичизу обработал и перевязал рану, и лишь только после этого позволил себе немного расслабиться. Хорошо, что оставленная старшим братом единственная сигарета не была выкурена сразу же. Тачихара с наслаждением затягивался табачным дымом, делая глоток-другой кофе и просматривая сообщения в мессенджере. Уже было хорошо, что Гин в полном порядке и сейчас в Йокогаме. Он отправил ответное сообщение, извинившись, что не сумел встретить в аэропорту. Правда, подруга мгновенно ответила что ничего страшного, и ее встретил брат. Далее они коротко поговорили о командировке и запланировали посиделки на завтрашний день после работы. Соглашаясь, Мичизу улавливал какое-то странное чувство, будто все это уже не имеет значения и, что самое страшное, – не будет ни этой встречи, ни завтрашнего рабочего дня, ни всего остального. Объяснить это ощущение он не мог, и потому списал на остаточное нервное состояние после произошедшего в душевой и в целом пережитого за неделю. Это, по крайней мере, хоть сколько-то казалось логичным. После он переключился на чат с Джуничиро. Уже не задумываясь ни о чем, коротко ответил на сообщение и предложил встретиться. Кажется, Танидзаки не спешил с ответом. Видимо, еще спал. Написав также сообщение брату, Тачихара допил кофе и затушил окурок в той же чашке, мысленно отругав себя, что так и не заморочился с пепельницей. После он отошел сполоснуть чашку, а когда вернулся и бросил взгляд на дисплей телефона, увидел уведомление о сообщении. Оно было от Джуничиро, и он соглашался на встречу. Пожалуй, слишком уверенно соглашался, несмотря на произошедшее вчера. В любом случае, как бы там все ни обернулось, но тянуть дальше не стоит. Самым верным будет попытаться довериться и, наконец-то, отпустить ситуацию, с которой Мичизу, на данный момент, ничего не мог сделать… Джуничиро, уснув второй раз, спал уже без снов. Просто темнота и тени, быстро проносящиеся сквозь нее. Так обычно и бывало, когда кошмары на какое-то время прекращались. Так что, проснувшись, он уже ощущал себя менее разбитым, нежели ранним утром после продолжения того жуткого сна с больницей. Сейчас даже не пугало, что придется вернуться туда еще раз. Он совсем не был уверен, что справится с тем, что пообещал самому себе, но уже был полон решимости вернуться безо всякого страха и попробовать все изменить. Хватит уже прятаться по углам, и пора заглянуть своему страху в глаза. Иронично, что эту фразу ему говорил его врач совсем недавно, только в тот момент Джуничиро нервно засмеялся и не воспринял ее всерьез, считая, что победить собственный кошмар, которым он вообще не управляет, – невозможно. Но этой ночью убедился в обратном. И сейчас, услышав гудок вибрации телефона, заозирался по сторонам в поисках смартфона. Как назло, чертов телефон не спешил найтись. – Да чтоб тебя! – прошипел Танидзаки, соскочив с кровати и встряхнув одеяло. Телефон, к счастью, был обнаружен на полу, почти под кроватью. Сколько раз Наоми ругала за неаккуратное обращение с вещами… Сообщение от Тачихары заставило упасть на кровать. Джуничиро не ожидал и даже не надеялся, что Мичизу захочет встретиться. Он, честно говоря, уже путался, где реальность, а где сон. И какой Тачихара – настоящий. По крайней мере, хотелось верить, что именно тот, от которого пришло сообщение. Оно было будто написано наспех, с небольшим количеством опечаток. Но, что удивительнее всего, Мичизу почему-то намеревался рассказать о мучившем Джуничиро секрете пластыря на переносице. Пусть и завуалировано это было в грубоватую шутку, но явно улавливалось, что теперь Тачихара не пытается вывернуться и уйти от ответа, а словно очень осторожно проявляет таким образом доверие. Все это заставляло улыбаться, так и замерев на месте. Наверное, если бы Наоми сейчас застала его таким – сидящем в нижнем белье на незаправленной кровати, улыбающимся и прижимающем к себе смартфон, точно бы прилипла с допросом, окончательно убедившись, что тут без мифической девушки не обошлось… Наспех заправив кровать и натянув футболку и домашние спортивные штаны, Джуничиро осторожно высунул голову из приоткрытой двери в комнату и прислушался. Судя по всему, Наоми уже сбежала куда-то с утра пораньше. Так что надо бы привести себя в порядок до того, как она вернется и снова начнет свои допросы. Еще лучше – сбежать отсюда как можно быстрее и подальше, чтобы встреча с Тачихарой наверняка не сорвалась. Умывшись, Танидзаки все еще с опаской зашел на кухню. Однако, к его облегчению, Наоми там не оказалось. Значит, слух не подвел. Это уже хорошо – есть время выпить кофе и позавтракать. Как выяснилось, с завтраком и заморачиваться не пришлось – сестренка его уже приготовила. И даже записку оставила. Более того, в записке говорилось о том, что сегодня Наоми остатется с ночевкой у подруги, потому как завтра утром у них какая-то учебная поездка, к которой надо подготовиться. К тому же, подруга живет рядом с университетом, и не придется вставать намного раньше, чтобы успеть. Далее сестра расписала что приготовлено на обед и ужин и на какой полке холодильника находится, естественно, и в записке посетовав на нерадивость старшего брата. Ну и, в завершение написав несколько наставлений, закончила письмо коронным “Целую, твоя Наоми”, дополнив это рисунком чиби с упомянутым поцелуем. Улыбнувшись, Джуничиро убрал записку и, сделав несколько глотков кофе, отправил Тачихаре сообщение, что готов встретиться в самое ближайшее время. На самом деле, он планировал позвать к себе, но уже при встрече. Мичизу тут же ответил, что можно встретиться через час, поскольку ему кое-что надо успеть сделать, а потом можно ошиваться где угодно хоть до ночи. Джуничиро не стал спрашивать о том, что там за дела, и потому, ответив коротким “ок”, приступил к завтраку. Есть, честно говоря, не хотелось совершенно. Но он себя заставлял через силу. В противном случае это грозило истощением и больницей, поскольку у него и так недобор веса был близок к критическому. К тому же, если раньше он собственной худобе значения как-то не придавал, то сейчас посетила мысль, что если Мичизу увидит его вдруг без одежды, то испугается. Очень сомнительно, что в его вкусе жертвы концлагерей. Почему-то после этого в голову врезалось воспоминание о Тачихаре без рубашки, отчего несчастный Джуничиро чуть не подавился. Это уже тянуло, мать его, на вполне себе эротическую фантазию. И хорошо, что Мичизу об этом не знает и никогда не узнает. Вот уж после чего точно было бы желание со стыда повеситься на ближайшем дереве… Погода радовала тем, что наконец-то установилась приемлемая температура, несмотря на то, что было довольно прохладно. Только вот, к счастью, уже без аномалий. Светило солнце, пусть и не грело, как это бывает в самом начале зимы. Но не было противного ветра и, тем более, холодного дождя, который очень любит с приходом декабря посещать Йокогаму. Мичизу уже ждал, привычно глотая табачный дым и что-то строча в своем смартфоне. – Привет! – А… ой! – от неожиданности Тачихара едва не выронил телефон. – Привет. Ну и какие планы теперь? – добавил он, быстро убирая телефон в карман и избавляясь от окурка. – Ну, ты обещал удовлетворить мое любопытство, – усмехнулся Джуничиро, указав на его переносицу. – А, это… ладно. Но лучше поговорить там, где никто не вклинится и не помешает разговору. – Есть идеи? – уточнил Танидзаки, собираясь уже предложить пойти к нему. – Есть одно место. Обычно я там бываю один. Если интересно – пойдем. На обратном возьмем по кофе, чтобы согреться. – Далеко отсюда? – Полчаса пешком. – Мм, и что это за место? – Придем и увидишь. В теплое время оттуда вообще уходить не хочется. И никто не мешает, к тому же. – Надеюсь, это не подворотня и не стройка? – больше в шутку уточнил Танидзаки. – Уверяю тебя, люмпенов там нет, поскольку им там поживиться негде и нечем. До ближайшей рыгаловки оттуда три остановки на автобусе. Танидзаки равнодушно пожал плечами, стараясь создать видимость, что ему не страшно и вообще все равно. В конце концов, он сам решил довериться, и теперь шел рядом, даже не зная, чего ожидать дальше. Какое-то время они шли молча, а затем Мичизу, заметив, что Джуничиро так и собирается идти дальше по прямой, взял его за руку и потащил влево. Танидзаки даже слегка вздрогнул от такого жеста, уловив затем, как его собственное сердцебиение ускорило ритм. – Эй, мы куда? Там же забор. – Ну да, забор. – И на нем колючая проволока. – И дальше что? Ты теперь проволоки испугался? – хихикнул Тачихара. Когда они прошли мимо пятого по счету бетонного квадрата забора, Мичизу остановился и отодвинул в сторону почерневшую от времени деревянную паллету, открывая путь за глухой бетонный забор. – Дамы вперед, – с пакостной улыбкой и каким-то шутовским триумфом сообщил Тачихара, указывая на открывшийся проём в виде пробитой чем-то тяжелым неровной дыры в бетоне. – Нас сторож не убьет? – Да что ты такой трусливый? Там сторожа сто лет нет. Если он и был, то помер и появляется только ночью, в виде привидения. – Я не трусливый, а с инстинктом самосохранения. – проворчал Джуничиро, опасливо косясь на дыру в заборе. – Да ладно тебе, там никто не сожрет и не станет в тебя палить. Это место давно заброшено и даже выкупать никто не чешется вот уже много лет. Сторожить там тоже нечего, поскольку даже хлам давно растащили. Вроде бы звучало убедительно, но рисковать соваться туда первым Танидзаки никак не решался. – Хрен с тобой, – вздохнул Тачихара, махнув рукой и нырнув затем в проем в заборе, – Ты идешь или как? – позвал он уже с той стороны. Тандзаки, оглядевшись по сторонам, осторожно пролез через проем. Увиденное на другой стороне действительно поражало. Возможно, некогда эта территория принадлежала какому-то предприятию, которое занималось отгрузками крупногабарита в порт. Сейчас от всего этого осталось лишь несколько пустующих ангаров с отсутствующими с обеих сторон воротами, а заброшенная линия железной дороги простиралась в бесконечность. В отличие от города, здесь кое-где была тонкая пелена снега, которая особенно красиво контрастировала с чернеющими остовами ангаров, рыжими листьями в напоминание об ушедшей осени и тускнеющим блеском металлических рельс под лучами солнца. – Ух ты… – А я говорил, что тебе понравится! – Далеко она идет? – Джуничиро указал на дорогу. – До порта, но немного не доходит до него. Там перекрытия металлические, чтобы не лазили. Зато гулять по этой железке никто не запрещает. – Тут крупногабарит раньше отгружали? – Верно. Какое-то оборудование для военных лабораторий вроде. Отсюда и колючка по периметру. Только все это давно куда-то перенесли. Так что теперь тут просто пустырь, который нафиг никому не нужен. – Мне… нравятся такие места, но никогда вот так не гулял. – Ну вот сейчас и погуляешь. – А закрыть проем не нужно? – Зимой сюда никто не суется. Тут вообще редко кто-то бывает и в теплое время, так что не парься. – весело ответил Мичизу, закуривая и уверенно ступая на рельсы. Сделав пару шагов, он остановился и выставил свободную руку вперед, раскрыв ладонь. Танидзаки молча последовал за ним и так же остановился, пытаясь понять, почему Мичизу замер вдруг на рельсах. И лишь присмотревшись, заметил в блеске солнечных лучей легкие крохотные снежинки, которые так сразу было и не разглядеть. – Белые мухи. Правда, слишком маленькие, так что больше тянут на тлю. – в этот момент Тачихара улыбался как-то по-детски наивно, и такой же детский восторг был в его янтарных глазах. Так странно, что под этой маской равнодушия, язвительности и грубости скрывался мальчишка, умеющий в простом видеть прекрасное. И как жаль, что этот мальчишка почти всегда прятался. На Джуничиро накатил какой-то странный порыв. Им овладело желание удержать этого настоящего и все больше очаровывающего его Тачихару хоть на минуту дольше. Обняв Мичизу левой рукой со спины, Джуничиро также выставил раскрытую ладонь правой руки вперед, ощущая, как крохотные ледяные иголочки касаются кожи и мгновенно тают от тепла, оставляя вместо себя капельки воды. – Да, и правда красиво… – Жаль, слишком недолговечно, – усмехнулся Тачихара, отряхнув ладонь от воды. Джуничиро давно заметил бинты, но так и не решился что-то спросить. Но сейчас захотелось. И еще больше – никогда не видеть никаких ран и порезов на теле Мичизу. – Расскажешь, нуу, что обещал? Тачихара повернулся к нему и на секунду замер, а затем указал на пластырь на переносице. – Ты про это? – после чего быстрым движением сдернул пластырь. – Ну, смотри. Хотя, было бы на что. – Тебе все еще больно. – Джуничиро сказал это очень тихо, почти шепотом, а затем прикоснулся кончиком указательного к тонкой светлой полоске шрама и погладил его. Очень нежно, едва касаясь. – Просто нужно больше времени, и однажды он исчезнет. – С чего такая уверенность? – Тачихара снова пытался закрыться, вернув привычную маску и довольно грубо убрав руку Джуничиро от своего лица. – С того, что все можно вылечить. Только если ты захочешь. – Танидзаки все так же серьезно смотрел на него, теперь видя, как много боли спрятано в янтарных глазах, которые предательски выдавали ее. – И позволишь. Прежде, чем Мичизу успел ответить, Джуничиро, чувствуя решимость, как и тогда, во время дурацкой игры, заткнул его поцелуем, боясь, что очередная грубость со стороны Тачихары в попытке закрыться, может все испортить. И, как и в прошлый раз, Тачихара был удивлен, но на поцелуй ответил – все так же осторожно и аккуратно, но уже более ярко, словно желая это растянуть как можно дольше и показать свою небольшую, но все же степень доверия. По окончанию поцелуя Мичизу просто неотрывно смотрел ему прямо в глаза, будто пытаясь найти во всем сейчас произошедшем какой-то подвох, или ожидая очередной удар в спину. – Я никогда не стану настаивать, если ты не хочешь рассказывать что-то. И не стану лезть, не спрашивая твоего разрешения. Но мне очень хочется… – Джуничиро, говоря это, испытывал чудовищную неловкость и боялся, что вот-вот начнет путаться в словах, но эмоции словно говорили за него, не давая сбиться. – Хочется показать тебе эту жизнь с ее иной стороны, может быть, сделать для тебя что-то, что хоть немного сделает тебя… счастливее. – Ты… ты это серьезно сейчас?! – еле выдавил из себя Тачихара, нервно сглотнув и явно намереваясь снова закурить. – Ты курил только что. Не надо так часто, – тепло улыбаясь, Джуничиро осторожно накрыл ладонь Мичизу своей, погладив бинты. – И да, я более чем серьезно. Все, что я сказал, было серьезно, и никакой не шуткой или желанием поиздеваться. Я действительно хочу быть рядом, потому что вижу, как тебе одиноко. Поэтому, если ты разрешишь... – Ничего мне не одиноко, – Тачихара фыркнул и отстранился, отвернувшись затем, чтобы скрыть смущение. Он еще ни перед кем так не краснел и, тем более, не испытывал желания провалиться от этого накатившего чувства стыда на месте. – Между прочим, мой старший брат вернулся. – Что? – Что слышал. Брат мой вернулся, говорю. Я думал, он погиб, а там такой замут вышел… в общем, долго рассказывать. – отмахнулся он, возвращаясь к привычному амплуа. – Ну, это здорово! Я очень рад, правда. Если действительно хочешь – можешь рассказать. Я послушаю. В моей жизни не часто, вернее, почти никогда ничего особенного не происходило и… – А я, значит, что-то особенное? – перебил Мичизу, пакостно хихикнув. – Если тебе нравится, как это звучит, – считай, что да. На самом деле Джуничиро уже совершенно растерялся, не зная, с какой еще стороны подойти, чтобы, наконец, перешагнуть эту грань, которая сдерживает Мичизу довериться ему. Но безумно этого хотелось. Пожалуй, до этого Танидзаки никогда не влюблялся и, возможно, не любил. Здесь было иное – незнакомые чувства, пока непонятные еще желания, и сам факт, что почти незнакомый человек за какие-то несколько дней стал вдруг для него чем-то вроде неизведанной прекрасной вселенной, которую так хотелось изучить. Нужно лишь получить разрешение… – Почему? И почему я? – Может, потому, что ты мне нравишься… очень. Когда-то Тачихаре это говорили и другие. И все они по началу были внимательны и даже пытались что-то как-то проявлять, но хватало их ненадолго. Чуя, может быть, какое-то время действительно любил, но быстро перегорел и затем уже просто мечтал избавиться, что в итоге и случилось. Никого не следует в этом винить. Просто и у отношений есть свой срок годности, а все хорошее быстро заканчивается. Но отчего-то Джуничиро хотелось верить, хотелось подпустить ближе, вернее, настолько близко, насколько это вообще возможно. – После того, что я расскажу, вряд ли твоя симпатия выживет. – Не проверю – не узнаю, – улыбнулся Танидзаки. – Именно поэтому я и готов тебя выслушать. Мичизу как-то тяжело вздохнул, бросив короткий взгляд на горизонт. – Ну ты сам напросился, и не говори потом, что я не предупреждал… Время текло словно стремительно пересыпающийся песок в часах. Тачихара сам от себя не ожидал, что сумеет вот так легко рассказать кому-то все, что даже близким для него людям был не в состоянии рассказать. Слова как-то сами собой лились потоком. На особенно острых моментах Мичизу перепрыгивал с темы на тему, что от внимания Джуничиро не ускользнуло. Как он понял, эти самые моменты было особенно неприятно вспоминать. В свою очередь, и он поделился с Тачихарой некоторыми подробностями жизни – также не особо приятными. Ранее он вообще боялся при ком-либо упомянуть о прошлом. Особенно о тех нескольких годах после смерти матери и свихнувшемся от злоупотребления алкоголем на этой почве отце. Осекся он лишь в момент, когда от неприятных воспоминаний эмоции взяли верх, и он проболтался о том, как отец их с сестрой избивал. Вернее, удар принимал на себя Джуничиро, пытаясь защитить младшую сестру либо закрывая собой, либо давая ей возможность сбежать из квартиры… – Ты поступал так, как на твоем месте поступил бы любой нормальный старший брат. Тацуо тоже меня защищал. Так что…, – Мичизу замялся. Как-то неловко стало говорить о брате, тем более, что они не успели нормально пообщаться, а вываливать еще больше такого рода информации на Джуничиро как-то не хотелось. – Кто бы мог подумать, что прогулка по рельсам приведет к такому, – выдохнул Танидзаки. Сейчас он вновь занервничал и, видя, что Тачихара вытащил сигарету, намереваясь закурить, попросил сделать затяжку. Тот без слов, прикурив, протянул ему сигарету. Что и следовало ожидать, Джуничиро закашлялся от первой же затяжки, а затем поморщился, ощущая во рту отвратительный горький привкус крепкого табака. – Фууу, гадость! Как ты это куришь и до сих пор жив? – Ну вот начнешь курить – узнаешь. Но лучше не начинать. – Мичизу со снисходительной улыбкой пожал плечами, забирая сигарету и затягиваясь. – Нет уж, спасибо. Дрянь редкостная. Я обойдусь как-нибудь. – проворчал Танидзаки, разгоняя сигаретный дым, который легким порывом ветра направился в его сторону. – Странно, что целоваться со мной тебе почему-то не противно, – усмехнулся Тачихара, делая очередную затяжку и уже специально выдыхая облако дыма в сторону Танидзаки. – Э-эй, хватит! Я же табаком провоняю. Наоми потом мозг вынесет! – Ну, будет повод разъяснить ей, что ты уже взрослый. Для всего. – парировал Мичизу, нарочито отправляя очередное облако дыма в ту же сторону. – Не прекратишь – по заднице получишь. – О, какой прогресс! Прогулка по рельсам заставила тебя заинтересоваться моей задницей? Шустро ты, однако… айй! Честно говоря, Джуничиро и сам не верил, что неведомым образом выполнит свою шуточную угрозу. Шлепок был для Тачихары весьма неожиданным, ввиду чего он выронил недокуренную сигарету. – Ну вот, там еще на пару затяжек было. Расточительно, знаешь ли. Ты это, руки что ли в карманы засунь и самоуспокойся, если так приспичило, что уже совсем не можешь. – сказав это, Мичизу на всякий случай отбежал на безопасное расстояние. – Как будто тебе не понравилось! Еще пару дней назад Джуничиро бы от стыда провалился, услышав подобный пошлый выпад в свою сторону. Но сейчас, как и тогда в квартире Тачихары, возникла какая-то уверенность, и фраза, так несвойственная ему, сорвалась сама собой. – Ну, если ты так намекаешь, то здесь холодно. Но если ты мазохист и не боишься себе что-то отморозить… – Я не мазохист, и можем пойти ко мне. – вырвалось у Джуничиро. – Фига себе! Вроде только прогулялись чуток, а ты уже на палочку чая зовешь, – выпалил Тачихара, продолжая на всякий случай держать расстояние. До Танидзаки не сразу дошел смысл фразы, а когда дошел, уже действительно захотелось от стыда повеситься на ближайшем дереве от осознания, насколько пошло прозвучало его внезапное предложение. – Я, вообще-то, просто предложил позависать у меня, – пробормотал он, чувствуя, что сейчас просто-напросто сбежит. – Ну ладно, – примирительно ответил Тачихара, – предложение принято. Если ты такой стеснительный, можно просто чай, ахаха. – Ну ты и… – Мне просто нравится твоя реакция. Она такая прикольная! – в этот момент Тачихара снова стал тем самым – с немного наивным мальчишеским выражением лица. Правда, смахивал он на типичного хулигана, который задумал какую-то пакость, но это вызывало еще больше симпатии. А затем Танидзаки чуть не упал, когда Мичизу вдруг притянул его к себе. – Расслабься, я же просто шучу. Юмор у меня специфический, конечно, но временем привыкнешь. – сказал он почти шепотом и, не давая Джуничиро что-либо ответить, осторожно коснулся его губ своими, вовлекая в поцелуй. Танидзаки едва не упал от шока, но благодаря объятиям Тачихары сумел удержать равновесие. Он не понимал, что это сейчас было, но все, что происходит, напоминало странный пожар сродни тому, который разгорался у него внутри. Он даже думать не хотел, что будет в ближайшие полчаса, час и далее. Просто хотелось запечатлеть этот момент в памяти, мысленно похвалив себя за то, что наконец-то у него действительно что-то получилось. И теперь уже нет смысла бояться и прятаться, пытаться понять себя и свое отношение к ситуации. Невидимая грань, которую Тачихара пытался удерживать, практически растаяла, как те самые снежинки, падающие на ладонь… Когда они оказались дома у Танидзаки, Тачихара с опаской поинтересовался, не ввалится ли Наоми. Все-таки, знакомиться с помешанной на брате девицей совсем не хотелось. По крайней мере, никак не в ближайшем будущем. Джуничиро заверил, что сестры не будет до завтрашнего дня. И сомнительно, что она появится дома утром, поскольку у нее какая-то запланированная поездка. Только это и убедило успокоиться и не стартануть из чужой квартиры. Мичизу уже хватило как-то недавно посиделок у Гин, когда вот так же спонтанно появился Рюноске. Повезло, что оправдываться не пришлось, да и ушел он слишком быстро… Честно говоря, Тачихара не знал, как продолжить разговор. Он даже понятия не имел, как привести тему к тому, что прямо сейчас уничтожит все, что едва начало выстраиваться в какой-то фундамент. Пока еще непрочный, но, может быть, вполне надежный, если его укрепить. Вот только ощущения этого самого будущего, где все будет гладко и эти отношения приведут к хорошему исходу, совершенно не было. Напротив, как отметил Тачихара, чем больше он сближался с Джуничиро, тем хуже становилось его состояние. Галлюцинации росли в геометрической прогрессии, а сам он уже не понимал, какая из реальностей – фальшивка. И именно это хотелось рассказать больше всего. Но как же, черт возьми, не хотелось терять все, что произошло и сегодня, и днем ранее. Отчего-то давила мысль, что если не расскажет все прямо сейчас, то уже не успеет рассказать никогда. Такого шанса больше не представится и, возможно, слова так и исчезнут вместе с ним самим и из этой жизни, и из памяти Джуничиро... – Ты в порядке? Мичизу вздрогнул, а затем нервно кивнул в ответ. Кажется, сумасшествие скоро полностью его поглотит. Потому что прямо сейчас, всего лишь на какую-то жалкую секунду прикрыв глаза и затем открыв их, он увидел иную реальность. Уютная квартира Танидзаки и его сестры была совершенно пустой и безжизненной. Как будто тот, кто здесь жил, давно уже не появлялся дома. Или надолго уехал куда-то. Даже фиалка на подоконнике увяла и высохла. Мичизу поежился от этого зрелища и снова моргнул. Привычная реальность вернулась. Квартира была уютной, здесь было тепло, а фиалка радовала пушистыми зелеными листьями. “Сейчас или никогда. Кто знает, что произойдет, когда я окончательно башкой улечу” – мелькнула мрачная мысль в голове Мичизу, после чего он осторожно коснулся ладони сидящего рядом и Джуничиро, бросающего на него обеспокоенный взгляд. – Мне нужно рассказать тебе кое-что еще… Я не знаю, как это объяснить. Помнишь же, что я рассказывал о событиях двухлетней давности. Танидзаки кивнул, боясь в этот момент шелохнуться, словно тем самым мог все испортить. – В общем, со мной происходит что-то странное. Кажется, старая травма повлияла, скажем так, на мое психическое состояние. – То есть? – Я вижу то, чего не должен видеть. Нет, не так. То, чего вообще не существует и существовать не должно. И с каждым разом все хуже. Не подумай, ты тут ни при чем. Просто… когда вдруг мы с тобой столкнулись, тогда это и началось. Дело наверняка не в тебе, но… – Может и во мне. – Джуничиро шумно выдохнул, взяв ладонь Тачихары в обе свои. – Два года назад я попал в аварию. После нее меня начал преследовать один и тот же кошмар. – Ну, это вполне нормально, такое бывает. Вряд ли твой кошмар послужил пинком к моей шизофрении. – Тачихара улыбнулся, но улыбка вышла какой-то вымученной и усталой. После этого он придвинулся поближе и положил голову на плечо Танидзаки. – Все так круто началось… или начинается. Я не хочу это испортить. И не хочу, чтобы тебе из-за меня было паршиво. Потому и решил предупредить. – Как бы тебе сказать, все было бы обычно, если бы после нашего случайного знакомства ты не начал появляться в этих кошмарах. – каждое слово Танидзаки еле выдавливал из себя. – И… и что я там делал?! – от услышанного Тачихара резко подорвался, что едва не упал на пол. – Ты там… будто ты и не ты. Но вы похожи, даже слишком. Только тот ты, из сна, как бы сказать, еще более замкнутый и отрешенный. Даже какой-то агрессивный. – Вот как. Может, этот самый и видится мне в зеркале, – пробормотал Тачихара, покосившись на забинтованную кисть. – В зеркале? – бросив взгляд на забинтованную руку Тачихары, Джуничиро все понял. – Ты разбил его, я правильно понимаю? – А… ну да. Разбил. Ну, и что теперь скажешь? Если тебя это не испугало, то, поверь, мои галлюцинации бывали и хуже. – Когда ты задержался в душевой… – И это тоже… – Как бы там ни было, мне все равно. Даже если все будет слишком… — Джуничиро запнулся, не зная, как корректнее выразиться. – В любом случае, я буду рядом. Обещаю. – Шутишь?! Глаза Тачихары в этот момент расширились от удивления. Он-то ожидал, что Танидзаки прямо сейчас его вежливо спровадит, намекнув, что не собирается для своего же блага иметь дело с психами. Но он, словно подтверждая недавно сказанные слова, осторожно взял его за руку, переплетая пальцы так, чтобы не задеть бинты. – Я же сказал, что обещаю. А я всегда держу слово. Неужели не веришь мне? – Хотелось бы… верить. – Ну и, раз уж мы оба не совсем в порядке, наоборот, стоит держаться вместе. Ты так не считаешь? – А если я совсем свихнусь и что-то с тобой сделаю? Нуу, знаешь, в состоянии припадка не факт, что я смогу себя контролировать. Видеть Мичизу таким растерянным, испуганным и стушевавшимся было одновременно и мило и как-то грустно. И так хотелось сейчас сделать все возможное, чтобы помочь ему отпустить переживания и выкинуть подальше свои собственные. – Я, конечно, не в состоянии припадка… – начал Танидзаки и осекся, понимая, что готов был сейчас выдать. Сам себе удивлялся, когда он научился так пошлить. Может быть, за него говорило его желание, а может, и он сам боялся не успеть, потому что тоже ощущал, что сейчас будто временное затишье перед бурей. И кто знает, что будет после того, как он выберется из своего кошмара. Но сейчас не было кошмаров, и он был здесь, а Тачихара был рядом. Не надо было бегать с ним по отвратительным пугающим локациям, не надо было ничего, кроме того, чтобы он задержался как можно дольше. Здесь и сейчас… – Хотел бы сделать что-то со мной до того, как у меня поедет крыша? – Мичизу, кажется, понимал его с полуслова. – А если и так, ты против? – Я вроде не говорил такого. – Ты сегодня очень даже разговорчивый, я мог не все уловить. Сам не зная, откуда вдруг столько смелости появилось, Джуничиро со смехом притянул Мичизу к себе, а затем… затем он уже не соображал, что делает. Как будто тело действовало само, послав мозг и здравый смысл подальше.