***
Йен и не надеялся, что Микки придет вовремя. Так что он не удивился, когда после семи часов брюнета не было в офисе. Его удивило нечто другое. У Микки серьезно нет телефона? В такое и в самом деле сложно поверить. Сейчас вообще у всех есть телефоны, хотя бы недорогие. Йену и вовсе не нравился тот факт, что он не сможет поговорить с Микки по его телефону. Не мог же он говорить с ним через телефон его сестры. Это было бы совсем не лучшее решение. К удивлению Галлагера, Микки спал, вместо того, чтобы прийти в офис вовремя. Нет, Йен не был бы удивлен, если бы Микки просто сидел дома или гулял по улицам, специально не приходя вовремя, на зло ему. Но спать? Микки очень непредсказуемый человек. Хотя Йен и знает его только один день, но это было нетрудно понять. Почему-то когда он думает о Микки, на лицо сразу натягивается улыбка. Этот парень был идеальным. Во всех долбанных смыслах. Это чертовски прекрасно. Также Йен понимает, что добиться отношений с Микки будет непросто, но он не может его отпустить. Ведь если он это сделает, то больше никогда не увидит прекрасного парня, о котором можно лишь мечтать. Галлагер готов добиваться Микки. Он всегда получал то, чего хотел, и не думает, что этот раз будет исключением. Еще он уверен, что рано или поздно и сам Микки что-то к нему почувствует. Помимо злости, конечно же. К каждому человеку можно найти подход, и к Микки тоже. Просто Галлагеру предстоит узнать его получше. Понять, что он любит, с кем общается, как живет. Многие бы назвали это одержимостью. Но Йен бы возразил, ибо Микки первый парень, от которого Йен хочет не только одноразового траха. От него Йен хочет чего-то большего, намного большего, чем просто секс. Микки не просто возбуждает его до дрожи, но и открывает в нем новые чувства. Йен всегда был вежливым и рассудительным человеком. Но он не испытывал каких либо чувств по отношению к кому либо. И это сильно его тревожило, что порой всегда сдержанный человек был вне себя от ярости. Неконтролируемой злости. Обычно в такие моменты он не общался ни с кем из своих сотрудников в офисе. Видели его таким только семья и парни с которыми он спал. Его личная жизнь никогда не касалась работы. Он против того, чтобы на работе о нем знали что-то о его личной жизни. Никто из сотрудников офиса не знал о нем ничего, что не касалось работы. Говорить о личном на работе - это его запрет. Который он поставил сам себя. Йен никогда не хотел смешивать работу и личную жизнь. Также как и то, чтобы люди знали о нем что-нибудь из жизни. Для всех он просто владелец крупной компании. Ничего больше. Йен уже долгое время пытается почувствовать хоть что-то к людям. К любому человеку. Но все было зря. У него много денег, хорошая карьера, братья и сестры, которые его любят. Но есть то, что затмевает все хорошее в его жизни. Йен ничего не чувствует. Внутри него пустота. Кромешная тьма. Он вежливый, но не более. Йен не понимает, когда это началось и когда закончится, и закончится ли вообще. Он уже успел смириться со своим безразличием и бесчувствием абсолютно ко всему. Есть только злость. Порывы агрессии, которые начинаются из-за неумения чувствовать. Точнее из-за того, что он забыл, как чувствовать. Забыл внутреннюю легкость от искренней улыбки. Забыл, как чувствовать привязанность к кому либо. Что уж говорить о любви. Если бы Йена спросили, какого это ничего не чувствовать, он бы ответил, что не знает, потому что забыл, что такое чувства. Никто из семьи не смог помочь ему с этим. Никто кроме них не знал об этом. Никто и не спрашивал, потому что все знают Йена лишь таким и никогда не видели иного. Вчера Йен собственноручно нарушил свой запрет смешивать работу и личную жизнь. Причиной этого стали новые чувства, которые он приобрел с появлением Микки в его жизни. Микки снова заставил Йена почувствовать что-то кроме злости и безразличия, при этом открывая чувства, которые Галлагер никогда не испытывал за всю свою жизнь, еще до того, как перестал что-либо чувствовать. Микки был невероятен в полном смысле этого слова. Он был не таким как все. Он не напоминал Йену ни одного из парней, с которыми тот занимался сексом. И самое главное во всем этом, что чумазый грубый подросток - единственный, кто смог вернуть Йену былые чувства. Йен Галлагер впервые за долгое время искренне улыбался, не переставая с приходом Микки в его офис и в его серую жизнь. Улыбка не сходила с его лица еще долго после ухода Милковича. Йен уже давно потерял надежду вернуть свои чувства, чтобы все было как прежде. Он перепробовал все, что только можно, но только один лишь Микки смог ему помочь. Сегодня владелец крупной компании был счастлив, как никогда раньше, и очень ждал прихода парня, который невероятно быстро смог засесть глубоко в его сердце. Йен точно уверен в том, что не даст парню своей мечты исчезнуть из его жизни. Йен Галлагер всегда добивается своего, и неважно, чего ему это будет стоить.***
Микки подходил к офису, будучи уже злым как черт, проклиная Галлагера всеми ему известными словами. Ублюдок даже дома доставал его, не давая поспать, как нормальному, сука, человеку. Надо же было додуматься, блядь, позвонить Мэнди. Теперь еще и эта сучка будет его пилить. Желание послать Галлагера нахуй росло в необузданном темпе. Но остатки здравого смысла и инстинкты самосохранения не давали пойти брюнету на поводу своих эмоций, льющихся через край. Кто нахуй вообще работает в семь гребанных утра? Что это за работа такая? Какой пизданутый будет выбирать мебель в такое время. Даже толком собраться из-за него не успел. Только покурить и то впопыхах. Брюнет снова заходит за стеклянные раздвижные двери, испытывая эффект дежавю и желания истерично засмеяться от абсурдности происходящего. Он ведь сказал сам себе, что ничего не сможет заставить его снова сюда вернуться. Но он все равно, блядь, пришел сюда сам толком не понимая причину своего поступка. Нежелание проебать шанс самому выбрать себе работу, нежели работать там, куда его запихнет инспектор по УДО. Тот еще мерзкий тип. Ему черному по белому пиздели о том, что если в кратчайшие сроки Микки не найдет работу, то его запихнут в любую доступную вакансию. Что четко означало - работа будет хуевее некуда. Будто кому-то не похуй, на какую "работу" запихивать Микки. Вероятность того, что в лучшем случае ему придется драить дома богатеньких пафосных уебков, а в худшем - подметать улицы, близилась к ста процентам. Естественно, лучшей работы ему предложить не могут в такие сроки, тем более что искать все равно никто не будет, кроме самого Микки. Да и много ли достойных вакансий может найти семнадцатилетний парень без опыта работы, зато с красочным словарным запасом грязных ругательств. Прямо картина маслом, епта. Время, кстати говоря, уже близилось к нулю. Пять дней, которые ему дали на поиски работы, истекали прямо на ходу. Не считая этого дня, останется только один. За один день найти работу? Нет нихуя. Тут и месяца мало будет. Где найти работодателя, который захотел бы взять Микки к себе на работу. Это в самом деле нереально. Таких просто не найти. Блядский Галлагер не в счет. Потому что он долбаный пидор-извращенец которому лишь бы потрахаться. За ресепшеном, как и вчера, сидела Сьюзен, делая какие-то то пометки на компьютере. Микки подошел ближе к ней, снова думая о том, насколько абсурдно это было похоже на их первую встречу. Нет. Сьюзен была приятной девушкой. Но вот ассоциации с этим офисом были дерьмовее некуда. Так что здесь брюнет чувствовал себя максимально некомфортно. А встреча с Галлагером в ближайшие минуты подливала масло в огонь. — Привет. — поздоровался Микки с девушкой, которая до этого не замечала его, полностью сосредоточив свое внимание на мониторе компьютера. Сьюзен подняла взгляд на знакомый голос, тут же начиная ослепительно улыбаться: — Привет! — радостно говорит она. — Значит, ты все-таки пришел? — чуть нахмурив брови, спросила девушка. — Да. — отвечает Микки, вовремя спохватившись, не добавляя рвущееся наружу: «К сожалению». — Что ж, тогда я поздравляю тебя с получением работы. Добро пожаловать! — хлопая в ладоши, говорит Сьюзен в хмурое лицо Милковича. Микки хочется сказать: «Было бы с чем поздравлять. Будь моя воля, я бы никогда больше здесь не появлялся». Но вместо этого он кивает головой в знак согласия и идет к лифту, нажимая кнопку вызова. Снова. Микки стоит, прожигая глазами несчастную 103 дверь, в этот раз уже зная наперед, какую реакцию у Галлагера он вызовет. Все это похоже на тупую киношку. Будто он в главной роли одного из глупых героев, а Галлагер – второй, которые, потом вскоре влюбляются и... И... Что, блядь, за хрень вообще? Микки не понимал, в чем была проблема. А она точно была. Мысли Милковича превращались в несуразную хрень, как только он оказывался по близости с рыжим извращенцем. В чем была его проблема? В чем была их проблема!? В конце концов, можно ведь было во всем разобраться. Но не в их случае. Тут все было гораздо сложнее. Нет, ну это не дело. Соберись нахуй. Делая глубокий вдох, Микки стучит в дверь. Три раза. Почему, блядь, три. Да хуй знает. — Входите! Этот ублюдок издевается или как. Можно подумать, он не знает, что я приду. Уже отбросив все сомнения. Потому что хули? Если Галлагер может вести себя так по блядски, то почему и ему нельзя. Дергая ручку двери, перед Микки снова открывается вид на богато обделанный кабинет и сидящего внутри него Галлагера, который работает за компьютером за своим столом. Йен поднимает свой взгляд на брюнета, и на лицо автоматом натягивается широкая улыбка. Сегодня Микки в более чистой одежде, хотя все равно для офиса она не подходит. Но Йен может закрыть на это глаза, потому что ему пиздецки нравится, как в этой одежде выглядит Микки. Одет он совершенно обычно: майка в полоску серо-коричневого цвета, широкие голубые джинсы и коричневые ботинки. Даже в такой одежде он был прекрасен. Одежда была относительно чистой, но лицо и руки были такими же, как и вчера. Будто Микки даже и не умывался. Он и без этого опоздал. Неужели он реально проспал. — Что же ты стоишь в дверях. Проходи. — участливо говорит Йен, указывая на стул напротив себя. Микки неохотно закрывает дверь и плетется к стулу. Плюхается на него, многозначительно поглядывая на лицо рыжего. — Может ты, блядь, скажешь, че тебе от меня надо? — не выдержав неудобного молчания, выпалил Микки. Да, он прекрасно знал, чего Галлагер от него хотел. Но кто знает. Может, он сможет внести ясность в эту ситуацию. — Отлично. Ты не против, если мы обсудим все детали? — отвечает Йен загадочным голосом, от которого Микки становится не по себе. — Какие еще нахуй детали? — настороженно спрашивает Микки. — Детали. Условия. Правила. Называй это, как тебе будет угодно. — пожимает плечами Йен, замечая удивленный взгляд брюнета и, не желая терять время, продолжает: — Итак. Микки. Ты должен будешь соблюдать все условия нашего с тобой договора. И, нет. — он выставляет руку вперед, прерывая Микки, который уже было открыл рот, чтобы возмутиться: — Нет. Это не обсуждается, Микки. Здесь мы для того, чтобы обсудить, что входит в правила договора, а не чтобы оспорить его существование. — Ты... ты... блядь, совсем охуел, скажи ка? — удивлению Микки не было придела, и он не знал, что и ответить на эту наглость. — Скажу сразу, Микки. Если ты выслушаешь меня до конца, не прерывая, тогда нам обоим будет легче. Выбор за тобой. — без капли неуверенности говорит Галлагер. — Ты можешь выслушать меня или можешь плеваться оскорблениями, при этом теряя свое драгоценное время. У меня есть все время в мире, чего бы я не сказал о тебе. Приняв последующее молчание Микки за согласие, Йен решил продолжить. — Для начала скажи-ка мне одну вещь, Микки. Во сколько начинается твой рабочий день? — спрашивает Йен, демонстративно выгнув одну бровь. Микки сегодня опоздал, а Йен просто ненавидит непунктуальность. Поэтому он хочет убедиться, что Микки в последующие дни будет приходить вовремя. Микки смотрит на него, борясь с желанием стукнуть его тупую башку об стол, появившемся от его наглости. Как будто он специально хочет его разозлить. — Я задал вопрос. — снова говорит Йен, еще больше выбешивая брюнета своими словами. Микки хочется кричать, что он не глухой и прекрасно все слышит, просто у него нет ни малейшего желания с ним говорить ни сейчас, ни когда-либо. — Ответь, Микки. — будто давая указания, продолжает Йен: — В какое время начинается твой рабочий день? Это легкий вопрос. Просто скажи время. Это все, что от тебя требуется на данный момент. — Не знаю. — огрызается Микки. Просто потому что, ему чертовски сильно хочется, чтобы Галлагер почувствовал то же самое, что чувствует сейчас он. Но вместо злости, которую ожидает от него Микки, он видит совершенно другое, противоположное его ожиданиям. Галлагер улыбается. Он, блядь, опять сука, улыбается. Улыбается своей ебанутой улыбкой, и Микки скрипит зубами, чтобы изо рта не вырвалось очередное оскорбление. Так он делает себя еще более уязвимым, но контролировать эмоции все равно не получается. Злость всегда затмевала здравый смысл. Абсолютно во всех долбанных случаях. — Правда? — вдобавок к ебанутой улыбке он начинает смеяться. — Ты не знаешь? То, что происходит дальше, еще больше ошарашивает уже и так охреневшего брюнета. Галлагер встает со стула и обходит свой рабочий стол, останавливаясь сзади у кресла, на котором сидит Милкович. Микки не успевает повернуть голову для того, чтобы понять, что он задумал, как чувствует большие и крепкие руки, ложащиеся на свои плечи. Через пару секунд брюнет чувствует чужое дыхание, опаляющее кожу лица. По телу непроизвольно прокатилась волна дрожи, и Микки вновь застыл, изо всех сил пытаясь не выдать свое волнение. — Что... что ты... делаешь? — Микки ненавидит себя за то, как дрожит его голос на простом вопросе. — Напоминаю тебе. — томным голосом шепчет Йен и в следующую секунду обхватывает руками бицепсы Микки, чуть приподнимая, заставляя встать со стула. — Убери руки. — настойчиво говорит Микки, отмахиваясь от обжигающих огнем прикосновений чужих рук. Руки не исчезают, а прикосновения становятся лишь настойчивее. Галлагер явно не из тех, кто так просто сдается. — Не сопротивляйся. Я лишь хочу тебе напомнить то, что ты забыл. — ни тихо и ни громко говорит Йен, все не убирая руки, но спуская их ниже. Одна рука лежала на талии, а другая на бицепсе. Йен подводил вдруг рьяно начавшего вырываться Микки к закрытой двери кабинета. — Нет. Я, блядь, ничего не забыл. Не надо мне напоминать. Слышишь? — упираясь ногами в пол, не давая себя сдвинуть, Микки настойчиво уверял Галлагера в своей правоте. В желудке начал нарастать ком волнения. Он не знал, что хотел сделать Галлагер, и это впервые начало его пугать. Хуже всего была неизвестность. — Ты сам сказал, что не знаешь, Микки. Тогда позволь тебе напомнить. — совершенно не обращая внимание на отнекивания парня, Йен продолжал вести к двери упирающегося брюнета. — Да не хочу я, блядь, чтобы ты мне ничего напоминал! — почти истерично прокричал Микки. — Не имеет значения. — просто сказал Йен, заставляя брюнета удивленно выпучить на него глаза. — Это был не вопрос, Микки, это было утверждение. — от того, как звучит его имя из уст Йена, Микки просто захотелось сбежать отсюда, чтобы больше этого не слышать. Никто никогда раньше не произносил его имя таким образом. Подведя удивленного и не знающего чего ожидать Микки к двери, Галлагер медленно убрал руку с его талии и, потянув за ручку, открыл дверь. — Посмотри сюда. — сказал Йен, указывая глазами на дверь. — Ты сломал дверь в мой кабинет. — констатирует рыжий, показывая, как шатается ручка при открытии. Микки выдохнув, даже не заметил, как задержал дыхание. Галлагер хотел показать ему это? Вот же ублюдок! Нельзя, что ли, сразу было просто сказать? — Ты сломал мою дверь, Микки, из-за того, что я сказал тебе приходить в семь и не опаздывать. — Йен снова сел за свой стол, продолжая: — Надеюсь, ты вспомнил, как хлопнул дверью после того, как вышел. Но знаешь что? Ты все равно опоздал, и я советую тебе больше так не делать. Микки сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и сел обратно напротив Галлагера. Замечая то, как Йен изменяется в лице, присмотревшись к нему. Я с ним и недели не смогу проработать. Конченный мерзавец, сука. Повнимательнее присмотревшись в лицо брюнета, Йен с удивлением заметил в нем неприкрытый страх к нему. Йен искренне не понимал такой реакции Микки. Он не сделал ничего, что могло бы его напугать. Йен не угрожал ему, не пытался ударить и даже голос не повышал. В чем же тогда была проблема? Такая реакция очень задела Йена, но это не отразилось на его лице. Он решил, что разберется с этим позже. Тогда, когда будет подходящий момент. Ему еще очень многое предстояло узнать. — Сейчас восемь часов, а ты должен быть в офисе уже в семь. Сегодня ты опоздал на час, и впредь я не хочу, чтобы это повторялось. — предупредил Йен, не отрывая взгляд от лица Микки, и увидел едва заметный кивок. — Кстати, у тебя и вправду нет телефона? — недоверчиво спросил Йен, через секунду серьезным тоном делая предположение: — Или ты просто попросил свою сестру так сказать, чтобы я тебе не звонил. — Что, блядь? Нахуя мне это делать? — спросил Микки, совсем не желая отвечать на такие глупые вопросы. Йен пожал плечами, мол: «мне почем знать?», и Микки закатил глаза. — Я ни о чем ее не просил. — Значит, телефона у тебя нет? — Микки одарил его злым взглядом, будто бы желая его им испепелить. — Ладно, я понял. — кивает Йен и уточняет: — Ты спал, когда я говорил с твоей сестрой? — Тебе то какая разница? — с ядом в голосе спрашивает Микки, прищуривая глаза. — Просто уточняю. — легко отвечает Йен, выжидающе продолжая на него смотреть. — Господи, блядь, да я спал! Мы можем уже перестать об этом говорить, черт побери!? — устало выдыхая, восклицает брюнет. — Ладно. Как скажешь. — посылая ему снисходительную улыбку, соглашается Йен. — Итак, давай обсудим правила. — не дожидаясь ответа, рыжий продолжает: — Ты будешь работать менеджером в офисе и выполнять свою работу. Во-первых то, что происходит между нами, ты никому не будешь рассказывать. Во-вторых я уже принял тебя на работу, а твое сегодняшнее присутствие здесь доказывает твое согласие. В третьих, ты будешь делать так, как я хочу. Думаю, ты и сам понимаешь, о чем я. Ты будешь отсасыва... Микки бесцеремонно прерывает извращенную хуйню, которую пиздит Галлагер: — Ты что, блядь, в край уже опидорел? Совести у тебя нет, рыжий мудак! — Послушай меня внимательно, Микки. То, что я добр с тобой и хочу решить все по-хорошему вовсе не значит, что тебе можно так разбрасываться словами. — Йен неотрывно глядит в голубые глаза Микки, донося свои правила четко и ясно. — И еще кое что. Ты никогда. Никогда не прерываешь меня, когда я с тобой разговариваю. Ты ждешь, пока я закончу, и только потом говоришь сам. Микки был явно разочарован реакцией, которую вызвал у Галлагера. Он надеялся, что если не будет для него удобным, тогда ему не придется делать все то дерьмо, которое от него требует Галлагер. Он ведет себя так, словно ему не с кем потрахаться. Тут целая куча работниц, которые наверняка также его удовлетворяют. И что, блядь, ему всего мало? — Так на чем мы остановились. — безропотно продолжает Йен, вспоминая. — Да, точно на том, что ты должен будешь делать. Ты, Микки, будешь отсасывать мне, когда я захочу. И также делать то, о чем я попрошу и когда попрошу. Что насчет секса, это мы обсудим позднее. Я, так уж и быть, дам тебе время обо всем подумать. Но главное, знай, что отказаться у тебя все равно не выйдет. — Галлагер говорил об этом так легко, будто это был вопрос, какой завтрак лучше приготовить. И Микки понятия не имел, как можно быть таким... как он. — А сейчас я покажу тебе офис. Пошли. — вставая со стула и направляясь к выходу, оповестил Йен о дальнейших делах. На данный момент Микки в самом деле захотелось истерично засмеяться от абсурда, который происходит в его жизни. Кто бы мог подумать, что все обернется именно так. В голове у Милковича крутилось только одна мысль: «Галлагер чертовски ебанутый».