Башкирские мемуары. Юность

— Хәйерле иртә, йоҡосо (Доброе утро, соня), — воскликнул Айнур, увидев, как ещё вялый от сна Байрас спускался по лестнице, скрипя деревянными ступеньками. — Йоҡоға баш була аймай (дословно: не может одолеть сон, говорят так о тех, кто спит допоздна), — фыркнул Айнур и глотнул чая. Проснулся Айнур уже давно и чувствовал себя прекрасно. Через открытое окно слышалось чириканье воробьёв, ярко светило ещё не обжигающее утреннее солнце. Татарин бросил взгляд на настенные часы, стрелки которых показывали без двадцати восемь. Завтракал он долго, смакуя вчерашний балеш, потягивая остывающий чай с молоком и мёдом. Ждать брата на завтрак он не захотел, проще попить ещё раз чай, чем терпеть голод. Пока братишка застрял в ванной, татарин решил заново подогреть чай, ибо тот любил только вскипевший. В то время Байрас уже вышел из ванной. — Стоять, ты куда! — На улицу хочу, там чудесно. Взбодрюсь. — Чай остывает! Шуруй сюда, время идёт. Байрас бухнулся на стул и подвинул к себе тарелку с подогретым балешом. — Я уже успел и прогуляться по деревне, и поздороваться с местными, которые, в отличие от своего олицетворения, не дрыхнут допоздна. На скамейке посидел, — начал перечислять Татарстан. — С женой поговорил. Дома сидят с кряшеном. — А че собой не взял? — Сын мой попросил её остаться с ним. Выходные вместе проведут. — Забавно получается, — усмехнулся Байрас. — Так они от тебя отдыхают или ты от них? — Я просто хочу в горы и всё. Они не хотят, так пожалуйста. — А что не настоял? — Чтобы потом видеть недовольное лицо Кадыра (кряшена)? Пусть уж дома сидит тогда, — фыркнул Айнур. — И мать не пустил. Да и я не настаивал, вдвоем проведём время. А ты что своих не взял? — Взяли бы с собой Челябинск, но наша компания его не устраивает. Ты его напрягаешь, — спокойно ответил Башкортостан. — А Марьям? — пропустил подкол Айнур. — Август, закопалась в своих учительских делах. Подготовительный класс учит. Утром написала, что возможно вечером будет у нас. — Ооо, — радостно протянул Айнур. — Моя дочка приедет! — Моя вообще-то, — буркнул Байрас и поднялся, не желая продолжать диалог. У них и так любой разговор переходил в спор, а у сонного невыспавшегося Байраса не было настроения на длительную болтовню. — Ты так и не сказал, куда мы едем. — Так ты же сам сказал, что на моё усмотрение, так что жди сюрприз, бери плавки и термос. — Я должен быть подготовлен. Не люблю сюрпризы, — поднялся Айнур. — Что нас ждёт? — Далеко пойдём, куда на машине не добраться. — Насколько далеко? — Полчаса на машине и одиннадцать километров без. — Так еще и пешком одиннадцать километров топать? По тропе? Какой это отдых? — На лошадях пойдем. Тебя на Агидель посадим, вы же ладите, — усмехнулся Байрас. Айнур заскрежетал зубами. Было дело — татарин хотел приручить к себе Байрасовскую кобылку. А что? Почему самые близкие республики в России должны делить что-то на «своё» и «чужое»? Но Байрас такой скандал устроил, что соседи до сих пор вспоминают. К тому же кобылка Агидель, которая обладала сволочным характером похлеще хозяина, уловила настрой Байраса и даже начала ломать загоны с башкирскими лошадьми на территории Айнура. И сейчас временами заходит в Татарстан на зерновые поля, сенокосные угодья и мародерничает там. А ещё кусается. Айнур тяжело вздохнул и решил подумать о чём-то более приятном. — А шашлыки? Костёр? Там что, не оборудовано? Всё это тащить? — спросил татарин. — Вечером здесь устроим. А там нельзя. Памятник природы. — Машалла, я просил тебя нормальное место найти! — Ты был везде. А на Атыше не был. — Ты прав, где красиво я везде был. И не против пойти ещё раз куда-нибудь. На Гадельше я был. А на мелочь пялиться далеко ходить не хочу. — Тебе понравится. Он необыкновенный. — Да что там? Сейчас посмотрю, — Айнур достал телефон. — Эй, не заглядывай в интернет! — Тоже мне, загадочный, — фыркнул Айнур, но телефон убрал. — А почему я до сих пор не видел твой прекрасный водопад? — Сперва это было закрытое место, священное, а потом уже ты только на оборудованное приезжал. — Так что, получается, что я не везде был! — возмущённо воскликнул Айнур. — Ну тебя! Что ты ещё от меня скрываешь? — Ничего я не скрываю, — огрызнулся Байрас, убирая всё со стола. — Да уж, — усмехнулся Татарстан. — Ладно, поехали, я и так слишком долго ждал, когда ты проснешься. — Долго, это до полвосьмого? Как же ты страдал. — До 7:40 было вообще-то. С города они выехали быстро, без пробок. Осталась позади лесная Уфа. Байрас упрямо пропускал мимо ушей комментарии брата о качестве дорог и мастерстве управления транспортом. Подпрыгнула машина, поймавшая очередную яму. — Почини уже дороги! — воскликнул Айнур. — Как ты так живёшь? Это же издевательство. А ты хотел, чтобы я свою ласточку по этим гармошкам гонял! — Нормальные дороги! У многих хуже. — Равняйся на меня, а не на тех, кто хуже. — Зачем? — скривился Байрас. — Делать мне нечего. — Ну-ну, — усмехнулся Айнур, зная, что всё же Байрас не так равнодушен к достижениям старшего брата, каким хочет казаться. Татарстан наблюдал, как мелькают деревья вдоль дороги. И его уморило, он даже не заметил, что машина остановилась. — Эй, просыпайся! — нетерпеливо позвал его Байрас. Айнур открыл глаза и обнаружил, что они стоят на заправке. Байрас выжидающе смотрел на Айнура. Тот на него. — Ну? — не выдержал игру в гляделки башкир. — Что тебе? — нахмурился Айнур. — Как что? Заправлять будешь? — Ты ради этого меня разбудил? — возмутился Татарстан. — Я деньги дома забыл. — Я тоже. — Не ври, никогда в жизни ты не забываешь про деньги. Не жадничай, — ответил башкир. Айнур с тяжелым вздохом достал карточник. Байрас протянул руку: — Пароль какой? — Я сам пойду заплачу! — ответил недовольный Татарстан. — Да пожалуйста! — фыркнул Байрас. — Двадцать литров. — Куда так много! Пяти хватит до туда и обратно. — А дорога от Уфы? — Ничего себе, в гости пригласил и заставляет платить. — Давай-давай, ты же богатый. — Потому что экономный. — В твоем случае это по-другому называется, — усмехнулся Байрас. Когда Байрас сел в машину и выехал с заправки, он с улыбкой покосился на брата. — Да отдам я. Не переживай. Айнур махнул рукой: — Кит сәле, не нужно. Что, с младшего брата деньги брать буду, что ли? Плечи уже припекало утренними лучами, однако в лесу ещё оставалась ночная прохлада, поэтому дышалось хорошо. Лесной воздух, лошадь под седлом, дикая, не тронутая ещё цивилизацией природа даже взволновала Айнура. Вспомнились ему те времена, когда он не слазил с лошади. Когда он, правая рука Золотой Орды, направлялся к Джучи в кочевье. Он — хан Казанского Ханства, охотился в лесных чащах своих владений. Когда-то ведь большая часть его республики была покрыта лесами… Впереди шёл Байрас, временами предупреждая о том, что в лицо может прилететь ветка. Когда дорога расширилась, Айнур догнал брата. — Хорошо, что на лошадях поехали. Удовольствие такое верхом скакать. Жаль не степи, хочу ветер почувствовать. — Вижу у тебя просыпается кровь Великого Тюрка, — Байрас отмахнулся от комара. — Которого ты любил критиковать. — Отец тоже любил покритиковать. Однако, он любил всех братьев и отца. — Он то? — фыркнул Байрас. — Тот самый высокомерный Алмуш? Ни разу любви своим братьям не показал. — Ты забываешь, что наши отцы и дяди были волками, которые грызлись между собой. Какая тут братская любовь, если доброту за слабость принимали? — Неужели? И в чём же Волжская Булгария проявлял свою любовь? Айнур ответил не сразу. — Раньше жили другими понятиями, — как-то грустно вздохнул Татарстан. Байрас, которому не нравился этот разговор, решил сменить тему. Тем более его беспокоил один вопрос. — Мне звонил Гриша вчера, — поймав заинтересованный взгляд зелёных глаз, Байрас продолжил. — Каким-то образом он узнал, что ты у меня гостишь. До сих пор гадаю как, ведь я никому ничего не говорил. Айнур на несколько секунд призадумался. — Так Сергей же у тебя не нашел, что нужно. Было ясно, что пойдёт дальше к дяде искать. Вот и рассказал. — Ааа! — осенило Байрас. — Точно! Как я не догадался. Погоди, а откуда он знает на сколько дней ты ко мне приехал? Айнур закатил глаза. — Байрас, братик мой дорогой, хоть раз в жизни включи голову. Я, занятой человек, могу приехать только на выходные. Как раз ещё на два дня. — Точно, — Байрас легонько хлопнул по крупам лошади, та прибавила шаг. — Вообще отстань, когда надо я голову включаю. А по таким пустякам зачем напрягаться? — бросил Байрас, после чего лошадь двинула вперёд. — Да уж, — язвительно ответил Айнур, покачав головой, и решил не отставать от брата. После того, как братья оставили привязанными коней, они, наконец, вышли к тому месту, к которому и держали путь. Водопад Атыш. Между лесистыми скалами мрачный грот темнел чёрной пастью на скале, с которого гулом ниспадала пещерная река, ударяясь об её стены. Они уже заросли тонкими зелёными водорослями, уходящими в озеро. — Странно, такое ощущение, что я знаю это место. Наверное рассказывали про него. Байрас пожал плечами. — Может быть. Ведь теперь сюда много туристов ходят. — Да, но словно я знаю это место давно. Кто-то мне рассказывал. — Может быть, — Байрас пожал плечами. Шум воды расслаблял, мысли улетали в никуда. Хорошо оказаться тут, городская суета всё же нервирует. А тут так спокойно, естественная природа. Раньше Байрас был от неё зависим, надеялся на её поблагосклонность. Чувствовал погоду, наблюдал за небом. А сейчас даже не замечает погоду. Вместо гор и степей людей теперь окружают каменные многоэтажки, а вместо земли и травы под ногами асфальт. А ещё шум, большое количество людей, выхлопы от машин, заводов. Летом особенно тяжело, когда каменные плиты нагревает солнце. А здесь… В любую погоду плохладная прозрачная вода, пение птиц, запах травы и воды. Всё вокруг живое. Башкир хлопнул брата по плечу, заставив того вздрогнуть. — Пойдём внутрь грота. — Погоди, я ещё не нагляделся. Красиво так, необычно. И такое жуткое чувство. Место какое-то магическое, что ли. — Правильно подметил, — улыбнулся Байрас. — Идём. Идём внутрь. — Ты там ничего со мной не хочешь сделать? — прищурился татарин. — Если не доверяешь, то почему один со мной в лес поехал? — Я же не знал, что ты меня в безлюдное место заведешь, — покачал головой Айнур. Башкортостан усмехнулся, а потом начал спускаться к озеру. — Следуй за мной. Байрас повел Айнура по знакомой с детства тропинке и теперь они поднялись ко входу самого грота, которая пастью устрашающе нависала над головой. Байрас оставил обувь и вошёл в реку. Айнур скосил глаза на край водопада и прикинул, сможет ли течение сбить с ног и выбросить со скалы. Убедившись, что в принципе всё безопасно, тоже вошёл в воду. Когда они оказались внутри уже вместе, Татарстан поскользнулся на скользком камне и еле выровнял равновесие. — Эй, не навернись! — повернулся к нему Башкортостан. — Трупов ещё тут не хватало! Не порть мне туристическую привлекательность. — Прелесть, какой ты заботливый. Так беспокоишься обо мне. Я это ценю. — Все же иди по камням, в воде течение может сбить, да и подводные камни скользкие из-за водорослей. — Яйцо курицу не учит, думаешь, сам не знаю? — Ай, поделом, — махнул рукой Байрас. Грот сузился, стало темнее, а далее была только дыра, из которой билась подземная река. Где-то снаружи кипела жизнь, пели птицы, светило солнце, а тут был вечный мрак и гул бьющей из скалы воды. Байрас соскреб влажную глину со стены. — Какой минеральный запах. Чудесно! — Да, тут вкусно пахнет, пещерой. Влажный запах. Как же спокойно тут. Мы и природа, больше ничего. Татарин сел на более сухой камень, не отрывая взгляда от реки. — Всё же так необычно. Река из скалы, какой путь она прошла внутри земли, что она видела. У тебя столько жути. Бездонные озера, реки, выходящие из скалы или уходящие под землю. А вдруг упадёшь в такую и унесёт? Страшно подумать. Байрас было открыл рот, чтобы рассказать о загадочных вещах, которые видел ещё отец, но передумал. Однако Айнур уже всё заметил, и пара зелёных проницательных глаз уставилась на Байраса. — Что? Скажи. — Я тут находил медвежьи черепа, видимо ритуалы были, — неуверенно ответил Башкортостан. — Языческие ритуалы здесь? А для чего? — Откуда мне знать? — А ты что-нибудь помнишь? — А что мне помнить? — опустился рядом Байрас. Айнур задумался. — Никаких воспоминаний совсем? Башкортостан покачал головой. Айнур прикрыл глаза и улыбнулся. — Атмосфера здесь какая-то…древняя, предполагающая. Наверно, ничего не поменялось со времен наших отцов. Он тут ритуалы проводил? — Нет, это были чудь. — Какие чудь? — Женщина с серебрянными волосами, а глаза настолько голубые, что можно сказать белые. Чертами лица на Марику смахивает. Айнур не скрыл удивления. — Так говоришь, будто вчера её видел. Ты же даже дружков своих не помнишь на лицо. — Друзей моего отца, — поправил башкир. — Действительно, — задумался Байрас. Перед его глазами промелькнул образ девушки с серебрянными волосами. Почему то он ее помнит так, словно видел недавно. «Такое ощущение, что я что-то забыл. Что-то важное, чего нельзя было забыть». Беспокойство овладело башкиром. — А может ли она быть мамой Марики? — Вряд ли на твоей территории. — Она не говорила, что с ней случилось? — Вроде как покончила с собой. — Чего?! — воскликнул Байрас. — Разве не помнишь легенду о Биармии? — шёпотом произнес Айнур. — Чудей было очень много, мать Марики была сильнейшей из них. Когда с запада пришли слявяне и вытеснили чудь и их детей, Биармия заживо похоронила себя, чтобы её знания не достались чужим. — Так вот откуда у Марики это пристрастие к колдовству. Как только с тобой она ничего не сделала? — Я ей не по зубам, — усмехнулся Айнур. — А ты откуда чудь знаешь? — Иногда ко мне одна девушка приходила с севера. Полагаю, она чудь. — Наверно субэтнос какой-то был, ты не помнишь, а значит уже никто не вспомнит. А ты уверен, что ритуалы она делала? — Да, точно не мой отец. — Откуда ты знаешь? — Мой отец жертвоприношением не занимался. — А ты? — Я?! — возмущенно воскликнул Байрас. Его голос эхом отразился от стен. — Мусульманином всегда был! Но потом Байрас спохватился и шёпотом продолжил: — Давай не будем об этом. Не то место чтобы обсуждать такое. Айнур настороженно осмотрелся и кивнул. Некоторое время они сидели молча, прислушиваясь к звукам капель, течения и приглушенного пения птиц снаружи. — Я вспомнил, — вдруг произнес Айнур. — Что? — Река из пещеры, об этом месте рассказывал мне отец. Он здесь в детстве ещё был. — Как это? — недоумевал Байрас. — Когда ещё жив был прадед Западный Каганат, папа был ещё совсем мальчишкой и здесь бывал. Играл со своими братьями и лазил в грот, откуда течёт река. Это место. Я уверен. В последний свой век он часто вспоминал детство и своих братьев, — тяжело вздохнул Айнур и опустил голову. — Он братьев поливал грязью всю их жизнь, а как те умерли, так начал тосковать. Он сожалел, что был с родными в плохих отношениях. Думал, что времени хватит им объясниться, всё же не человеческий век отведен. А вот так вот получилось. Байрас не знал, что ответить на такое, но брату не требовался ответ. — Поэтому нельзя так. С родными нужно уметь договариваться, какими бы они ни были, — он многозначительно взглянул на Байраса. — И кем бы ни были. — Кем ни были? — закатил глаза Байрас. — Давай, ещё раз скажи, что я тебе не брат, а дядя. — Ой, вспомнил, — фыркнул Айнур. — Я уже извинился вообще-то. Я имел в виду, что ты баран упрямый, но я тебя люблю и таким. — А ты не забыл, как твердил, что я уже родился разбойником? — Вспомнил, — всплеснул руками Айнур. — Не забывал, ты то моего отца на дух не переносишь. Я ведь вылитый он! — Я знаю, — легко ответил Айнур. — Но это никак не мешает мне тискать тебя, — Айнур крепко схватил Байраса и быстро потер кулаком по волосам. — Всё же я вправил тебе мозги и ты стал более менее адекватным. И ты младший. А значит я главнее. — Ай! Ты то сам адекватный? — Байрас вырвался и начал поправлять волосы. — Я что-то озяб, может пойдём уже на солнышко. — Иди, мерзляк, я немного посижу. Так река завораживает, хочу немного посидеть. — Я у выхода, если что. Байрас присел на солнышке и прикрыл глаза, прислонившись к теплой стене. Звук водопада, пение птиц, спокойствие, дикая природа. Башкир вспомнил, как века назад так же сидел здесь, только в одиночестве и наслаждался спокойствием. В то время на нем была рубашка с кисточками, бешмет, кожаные сапоги, меховая шапочка, за поясом кинжал, а за спиной лук и стрелы. И внизу ждала Агидель. Он был совсем юным парнишкой. Очень наивным, ничего кроме спокойствия, свободы и красивой природы ему не нужно было. Эх, эти сладкие времена детства. Уморило так, что он даже не сразу заметил, как к нему приблизился брат. — Только не говори, что ты спишь, — воскликнул Айнур, а потом, проверяя каждый шаг, медленно подошёл к обрыву, откуда уже падала водопадом река. Байрас несколько мгновений смотрел на брата, но потом резко подскочил к нему и толкнул в спину. Тот охнул и развернулся, теряя равновесие. Байрас поймал того за руку. Айнур повис над водопадом. — Вытащи! — закричал он в ужасе. — Будешь подушками в спящих людей кидаться? — Вытащи, придурок. Убьюсь же! — Думать надо было, прежде чем делать. — Вытащи, ты, идиот! Совсем что ли? — Айнур вцепился другой рукой за запястье брата, его взгляд пробежал про краю обрыва, а потом он скосился вниз на бурлящую воду. — Ну? — спросил Байрас и отцепил с запястья крепкие пальцы татарина. — Извиняться будешь? — Да пошел ты! — рявкнул Айнур. — Я тебя утоплю в этом же озере. — Ах ты мне ещё и угрожаешь? — Байрас разжал пальцы. Пронзительный крик татарина отразился от скал и затерялся в всплеске воды. Байрас нагнулся над обрывом, не сводя глаз с поверхности воды. Тут в пене появилась мокрая голова. — А если бы я разбился? Дурак совсем? Холодно! Вода ледяная! — закричал Айнур. — Я сюда вот оттуда прыгаю, — Байрас показал пальцем на верхний каменный выступ. — Жди меня! Байрас отошел от края на несколько метров и с разбега прыгнул вниз. Айнур еле как успел отплыть, как рядом нырнул Байрас, подняв волны. Как только башкир вынырнул, Айнур навалился на него, снова погружая в воду. Байрас выскользнул как рыба и уплыл. Айнур видел его в невероятно прозрачной воде. — Зараза! — стукнул Айнур ладонью по воде. — Ушёл. Башкир вынырнул недалеко от Айнура. — Я тебя самого сейчас утоплю! — Рискни! — крикнул Айнур и бросился догонять. Байрас брызнул водой и снова под воду. Айнур за ним. Под кристальной чистой водой мелькнули пятки. Айнур успел ухватить того за ногу. Байрас вынырнул, вырвался и сам навалился на старшего брата, погружаясь с ним в воду. Под чистой водой было хорошо видно лицо Айнура. Он, кажется, тоже залип на младшего, настолько чётко мог видеть под водой. Он оттолкнул его и начал рассматривать свои руки. — Чудесно! — произнёс татарин, когда они вынырнули. — Я дно отчётливо видел, каждый камушек, водоросли, даже рыбок. Байрас смахнул мокрую челку, которая лезла в глаза. — Бррр! Холодно. Пойдем чай пить.