***
Побег демонов из карцера всполошил всех не на шутку. Вороны сигнальными огнями разнесли среди Столпов весть, и уже к следующему вечеру все, кроме Гёмея и Муичиро, которые остались на страже детей четы Убуяшики, в срочном порядке прибыли на общее собрание в другом временном убежище Оякаты-сама. Пока Столпы Воды и Насекомого отчитывались о событиях, предшествующих побегу, и о схватке с Третьей Высшей, перебивать их никто не смел. Никто не произнёс ни слова, даже когда рассказ подошёл к концу. Все обратили свои взоры на господина Убуяшики. Как скажет глава, так и будет. И хотя лица присутствующих выражали разные эмоции — на чьём-то застыла глубокая печаль, у других проступило разочарование, третьи исказила гримаса гнева, — в этот раз мысли у всех сходились. Наверное, потому и царила такая единогласная и зловещая тишина. И всё же, вопреки ожиданиям, господин Убуяшики не торопился с вердиктом. — Получается, Третья Высшая Луна исчез только после того, как покинул глициниевую рощу? — проговорил он после продолжительной паузы. Развешанные по периметру зала лампы горели приглушённо, их жёлто-оранжевый свет растворялся в полумраке помещения, едва достигая спин сидевших перед Оякатой-сама Столпов. — Да, — кивнул Томиока. — Провалился сквозь землю. Прямо на наших глазах. — Вероятно, какая-то техника перемещения, которая не работает в пределах воздействия глицинии, — поделилась своими размышлениями Шинобу. — Иначе демон скрылся бы раньше. Более того, смею предположить, что техника эта не его. Третья Высшая сражался с нами, без труда пользуясь магией крови. Значит, возможность перемещаться не входит в его арсенал. За этим стоит кто-то другой, с кем у него есть связь. А глициния этой связи препятствовала. — Надеюсь, эта связь распространяется не на всех демонов, — покачала головой Мицури, нервно теребя светло-зелёный кончик одной из своих густых кос. — Вряд ли это так, — успокоил её сидевший рядом Обанай. — Иначе бы эти твари сбегали до того, как лишиться головы. — С Низшими нам тоже расправляться удавалось, — Томиока этим вечером был необычайно разговорчивый. — Верно, — кивнул Обанай, его змея крутанула белой головой в такт хозяину, когда тот повернулся к Столпу Воды. — Тот факт, что они не спасались от нас бегством, можно было бы, конечно, списать на их заносчивость и веру в собственное превосходство, но правда в том, что мы сражались с разными демонами и только Высшие Луны всегда оставались недосягаемы. Разве что с Третьей довелось столкнуться. И то потому, что демон сам вылез. — Значит, — присоединился к обсуждению Узуй, сидевший дальше всех от Оякаты-сама и выглядевший мрачнее тучи, — Высшие Луны могут быть друг с другом связаны… Когда я спросил Ренгоку, как он так быстро нашёл Третью, он ответил, что тот сам его отыскал. Почувствовал, что жив, и пришёл. — Брехня. В Токио он встречался с демоном, который якобы является врачом и находится в бегах, — фыркнул Санеми, и с каждым его словом Столп Звука становился ещё мрачнее, словно их с товарищем мысли совпали. — Руку даю на отсечение, этот загадочный демон-врач тоже Высшая Луна. Он-то Третью и вызвал. — Я бы поберегла на вашем месте руки, Шинадзугава-сан, и с такими выводами не торопилась, — мягко вклинилась Шинобу, прежде чем Столп Ветра успел продолжить. — Когда мы использовали конфискованный у Ренгоку-сана кровесборник, в карцере появился кот. Появился и сразу же исчез. Тоже техника перемещения, однако глициния не стала для неё никакой помехой. Господин Убуяшики, восседающий на деревянном помосте во главе зала, чуть шелохнулся, но все были слишком увлечены обсуждением, чтобы это заметить. Лишь находящаяся рядом супруга положила свою ладонь на его руку. — Значит, не в глицинии дело? — голос Узуя был полон отстранённой задумчивости, словно он просто рассуждал вслух. — В случае с Третьей Высшей, думаю, всё-таки она. Кот был самым обычным, — уточнила Шинобу. — Возможно, есть какие-то особенности работы техники, о которых мы не знаем. — Ага. Например, кот-проводник, который бы и выступил связным, пока они находились в ловушке из глицинии, — до сих пор Столп Звука буравил взглядом пространство перед собой, но теперь, моргнув, ожил, ухватившись за выстроившуюся в его мыслях логическую цепочку. — Открыл бы им путь отступления, а может, напротив, открыл бы путь кому-то другому. Поэтому-то Ренгоку и носил с собой эту штуку, чтобы воспользоваться в нужный момент. Он мог думать, что такого ценного пленника, как Третья Высшая, мы можем повести сразу к Оякате-сама, там-то он бы и задействовал этот трюк. — Нет, — прервала его Мицури с твёрдостью, несвойственной в общении с соратниками. — Это было бы глупо. Даже если за действиями Ренгоку-сенсея скрывается неладное, он всё ещё очень умный и вряд ли бы решил, что мы поведём такого опасного демона в штаб-квартиру. — Согласна, — поддержала её Шинобу. — Но это не исключает того, что им могут управлять и что действует он по чьей-то указке. Мицури насупилась, но перечить не стала, так и не найдя контраргумент. Накопилось слишком много неоднозначных ситуаций, а количество свидетельств того, что Столп Пламени больше не был на их стороне, значительно превышало доказательства обратного. И всё же Столп Любви решилась предпринять последнюю попытку разогнать сгустившийся вокруг бывшего учителя туман подозрительной неопределённости: — Но как он узнал о том, к кому идти в Токио? — Как, как, Мудзан нашептал, — Санеми постучал скрюченным указательным пальцем по виску. — Я вообще не понимаю, к чему сейчас все эти разговоры? Мало того, что Столп Пламени в демона обращается, так ещё и сбежал. Под ручку с Высшей Луной! — Не совсем так… — возразил Томиока. — Он был без сознания. — Да какая, к чёрту, разница! — наконец, взорвался Шинадзугава, чьё терпение сегодня превзошло все мыслимые и немыслимые границы. — Он об-ра-ща-ет-ся! Якшается с демонами и прямо сейчас всё ещё с ними. И не с абы какими. С Третьей, мать вашу, Высшей Луной. Третий по силе демон от Кибуцуджи таскается с бывшим Столпом и защищает его, а вы тут рассусоливаете и до сих пор пытаетесь выяснить, как же это так получилось! — Он ударил ладонью по татами рядом с собой и на злом выдохе продолжил. — Плевать, как оно получилось! Это пора прекращать, иначе вы и глазом моргнуть не успеете, как всё будет уничтожено. Весь этот долгий путь, который остался за плечами наших предшественников. Труды многих поколений истребителей, которые жизни положили на то, чтобы искоренить эту заразу. И все те трагедии, что привели каждого из нас на этот путь. Всё будет напрасно. А почему? Потому что, видите ли, ни у кого духу не хватило казнить Ренгоку Кёджуро! Ренгоку, которого мы знали и который сражался с нами плечом к плечу, первым бы положил всему конец. Собственными руками. А этот… Это уже кто-то другой. Столпы притихли. Возразить было сложно. Впервые за всю историю их собраний в нынешнем составе никто не стал утихомиривать разбушевавшегогся Столпа Ветра. Впервые последнее слово осталось за ним. И вновь все — один за другим — повернули головы в сторону четы Убуяшики, выражая полную готовность услышать от главы уже его последнее слово. Чувствуя на себе множество взглядов, а может, получив сигнал от супруги, которая осторожно сжала его руку сквозь ткань широкого белого рукава, мужчина чуть прикрыл поражённые болезнью глаза и заговорил: — Отправьте воронов главам истребительских отрядов и патрульным. Прежний приказ о том, что Ренгоку Кёджуро подлежит уничтожению, если не сдастся, отменяется. Столп Ветра резко выпрямился и округлил глаза. Его губы приоткрылись, однако он не издал ни звука. Лишь костяшки его пальцев побелели от того, как сильно он сжал покоящиеся на коленях кулаки. — Отныне, — между тем, продолжал Ояката-сама ровным тоном, — если кто-то случайно заметит его, пусть немедленно докладывает о местоположении. Наша приоритетная задача — узнать, где он, поэтому никаких сражений. — А если нападёт он? — уточнил Узуй, когда Ояката-сама сделал намеренную паузу, чтобы позволить присутствующим высказаться. — Запрещать кому-либо защищать свою жизнь не в наших силах. — Ну узнаем мы, где он, а что потом? — недовольство так и сквозило в интонации Санеми, но напрямую выразить кипящее внутри несогласие он себе не позволял. Господин Убуяшики чуть склонил голову, отчего пряди его чёрных волос качнулись вперед. Жест, в котором читалось то ли сожаление, то ли стыд, а может, всё сразу. — Есть кое-что, о чём вам следует знать. И начну я с извинений за то, что не рассказал раньше. Кот, о котором упомянула Кочо-сан, судя по всему, принадлежит демону, который может оказаться для нас очень полезным, поэтому… — Демон? — не сдержался Санеми. — Полезным? — Предположительно. По этой причине я и держал эти сведения при себе. Многое ещё предстояло и предстоит выяснить. В моём клане уже несколько поколений передаётся легенда о демоне-отступнике. О женщине, которая некогда служила Кибуцуджи, но сумела вырваться из-под его власти. Мои предшественники пытались отыскать её, но безуспешно. Мне пока что тоже не удалось этого сделать, однако, судя по всему, Кёджуро повезло больше. Я рассчитывал на его содействие в этом вопросе, но увы… — Где гарантия, что эта демоница действительно больше не на побегушках у Кибуцуджи? — Столп Ветра скрестил руки на груди. — Гарантии нет, но я следую наказу отца. И если есть хоть малейший шанс заручиться поддержкой бывшего соратника нашего врага, нужно им воспользоваться. — Был бы этот бывший соратник заинтересован в уничтожении Кибуцуджи, сам бы с нами связался, — негромко пробормотал Обанай. — Возможно, она просто опасается иметь с нами дело, и её можно понять. Пока Кёджуро не попал в карцер, у меня оставались сомнения относительно того, что он с ней знаком, но сейчас, когда эта информация подтвердилась, когда он сам сознался в том, что в Токио с ней встречался… Нам необходимо придумать, как вернуть его и… Весть о том, что сам глава Корпуса рассматривает сотрудничество с неизвестным демоном, поразила каждого из присутствующих. Но Столпа Ветра — сильнее всех. Пока его товарищи переваривали услышанное и пытались понять, как реагировать и что думать, тот позабыл о приличиях, которые неизменно соблюдал перед господином Убуяшики. — Вы что, совсем позабыли о том, что тут замешан Третья Высшая? Его присутствие и действия, наоборот, говорят в пользу того, что женщина та никакой не отступник. По крайней мере, больше нет. — Это можно узнать только одним способом — вернув Кёджуро. Нам в любом случае нужно это сделать — нельзя, чтобы он оставался на свободе и контактировал с врагом. Как Столп он располагает многими важными сведениями. — Сильно сомневаюсь, что после всех событий он добровольно к нам пойдёт, — Томиока посмотрел на Шинобу. Они стали последними, кто видел Ренгоку. И пусть при этом Столп Пламени был без сознания, кто знает, что Третья Высшая мог влить ему в уши потом. С другой стороны, в клевете даже не было необходимости. Ещё своим побегом из поместья Убуяшики Ренгоку показал, что не собирается сидеть в заточении. — Конечно, — поддакнул Обанай. — Сразу решит, что мы его если не убить хотим, то опять в карцер посадить. Тут лишь один вариант — брать силой. — Нет, есть и другой, — подал голос Узуй, приковывая к себе всеобщее внимание. — Если в Ренгоку осталось хоть что-то от него прошлого, этот вариант совершенно точно сработает. — Перед тем, как продолжить, мужчина сделал глубокий вдох, словно то, что он собирался сказать, давалось ему с большим трудом. — Сенджуро, его брат, так и не пошёл в истребители, не стал проходить Отбор. А всё потому, что его клинок не окрасился. Особая привилегия для почитаемого в истребительских кругах клана Ренгоку заключалась в том, что члены этого древнего рода могли получить свой первый настоящий клинок ещё на этапе тренировок, до прохождения финального отбора. Поэтому на гору Фуджикасане некоторые из них отправлялись, вооружённые красными клинками с фамильной цубой у рукояти. Не каждый Ренгоку, правда, такой возможностью пользовался, потому что у всех имелись свои принципы: кому-то хотелось «заслужить», кто-то боялся сглазить, кто-то не желал выделяться на фоне остальных истребителей. Случай Сенджуро же можно было назвать особенным. Узуй узнал о нём лично от своего бывшего товарища. Когда Кёджуро, занимавшийся тренировками младшего Ренгоку, заметил, что интерес того гаснет, а сам мальчик явно колеблется, он предложил Сенджуро получить свой клинок раньше. Надеялся, что личное оружие взбодрит брата и придаст ему уверенности в своих силах. К сожалению, произошло непредвиденное — клинок не поменял цвет вовсе. В результате, Сенджуро лишь уверился в отсутствии способностей и бросил это дело. — Если Ренгоку узнает, что его брат взялся за катану, чтобы продолжить дело своей семьи, потому что больше некому, если узнает, что он решился пройти финальный отбор на Фуджикасане, я уверен, он обязательно явится. И тогда никакие карцеры нам не понадобятся, потому что с горы ему будет не сбежать. До силы и выносливости Высших Лун ему далеко, а глициниевые рощи, окружающие гору, самые обширные и густые из всех. Идеальная тюрьма. — В таком случае, — Шинобу нахмурилась, — Сенджуро действительно должен быть на Фуджикасане. Если Ренгоку-сан окажется там и поймёт, что мы его обманули, то никаких сведений мы не получим. — Нет. Слово прокатилось по помещению отчётливо и твёрдо, обрубая речь Столпа Насекомого на полуслоге. И источник этого звука стал полной неожиданностью для всех. — Мы не будем использовать его брата как приманку, — процедил Санеми убийственным тоном. — Совсем спятили? — Разумеется, для него это не будет настоящим Отбором, — Узуй цокнул языком, не понимая, почему от Шинадзугавы укрылась очевидность сего факта. — Он не отправится на гору один. Мы обеспечим ему сопровождение и безопасность. Не только от обитающих на горе демонов, но и от самого Ренгоку, когда он явится. Кто знает, что сейчас с ним происходит и в каком он состоянии. Столп Ветра выпучился на товарища. Он тоже не понимал, почему для Столпа Звука не было очевидным, насколько кошмарной была эта идея. Кошмарной и совершенно не стоящей риска. Должно быть, он счёл бессмысленным препираться с Узуем, потому что отвернулся от него и обратился совсем к другому человеку: — Ояката-сама, скажите ему хоть вы, что это бред. Втягивать мальчишку, который ни разу в своей жизни с демонами не сталкивался, не говоря о том, чтобы отрубить голову хоть одному. Но Ояката-сама молчал. А когда заговорил, Столп Ветра чуть подался назад и часто-часто заморгал, словно в попытке прервать дурной сон. — На Фуджикасане нет таких демонов, с которыми бы любой из вас не справился. Кёджуро не сможет проникнуть на территорию горы самостоятельно, поэтому, как только он придёт, мы заключим с ним сделку: его брат снимается с Отбора при условии, что Ренгоку соглашается на сотрудничество и пребывание на Фуджикасане, пока мы со всем разбираемся. Однако, — господин Убуяшики поднял перед собой ладонь, наверняка ощутив волну протеста, поднимающуюся в мотающем головой Шинадзугаве, — я считаю необходимым сперва узнать у Сенджуро, согласен ли он. Вынуждать его принимать в этом участие мы не будем. Столпы принялись переглядываться между собой. Кто-то кивал, кто-то просто молчал, переваривая информацию в звенящей тишине, но никаких возражений не последовало. Слишком потрясённый, чтобы срываться на эмоции, Санеми ещё какое-то время пытался подобрать слова, но, поняв, что в сильном меньшинстве, в конечном итоге сдался. Схватился за катану, лежащую в ножнах подле него. Резко поднялся. Его плечи были напряжены, на челюстях играли желваки. — Без меня, — бросил он хрипло. — Не хочу иметь к этому никакого отношения. Младшие братья не должны… Впрочем, остаток фразы потонул где-то на пути к его рту. А сам Столп Ветра не встретил никаких препятствий на пути к выходу. Остальные лишь переводили встревоженные взгляды с него на главу, который смиренно кивнул, принимая решение Санеми. — А что будет… — первой заговорила Мицури, когда тяжёлые шаги Шинадзугавы, озлобленным вихрем покинувшего собрание, рассеялись в оглушающей тишине. — Что будет, если Ренгоку-сенсей всё равно откажется от наших условий? — Время покажет, — совершенно спокойно ответил Убуяшики. Словно ничего не произошло. Словно человек, который всегда питал к нему настолько глубокое уважение, что готов был прикусить себе язык, что бы на нём ни вертелось, не вылетел только что из зала, трясясь от негодования. И всё же на лице мужчины отпечаталась грусть. — Но если ситуация примет неблагоприятный оборот, нам придётся положить этому конец. Мы не можем допустить очередного побега и должны сделать всё возможное, чтобы Столп Пламени не стал оружием в руках врага. — Сенджуро не согласится… — Мицури жалостливо свела брови, и дело было совсем не в возможном отказе младшего брата Ренгоку, а в том, что сердце у неё искренне болело за бывшего учителя. — Не согласится, если мы ему об этом расскажем, — мягко произнёс Обанай, чуть склоняясь к девушке. — Получается, мы его обманем, если умолчим… Столп Змеи как-то странно дёрнул рукой, словно собирался дотянуться до её плеча, но в последний момент передумал и просто расправил складку полосатого хаори на своём колене. — Это — вынужденная мера, — сказал он. — К тому же, не факт, что дело дойдёт до казни. Сейчас необходимо просто вырвать Ренгоку из рук врага, и всё. Тягостная тишина вновь повисла в помещении. Даже с улицы не доносилось ни звука. Решение было принято.***
— Принести воды? — голос Кочо-сан слышался приглушённо, словно Сенджуро сам очутился под толщей воды. Мальчик слабо мотнул головой, но на большее сил пока не хватило. Его брат… Кёджуро был жив. Но рядом с ним находился демон Высших Лун. Тот самый, из-за которого Кёджуро чуть не погиб. Тот самый, из-за которого их отец пожертвовал своей жизнью, лишь бы спасти старшего сына. Тот самый, который снова мог причинить ему непоправимый вред. В кабинете Кочо-сан было тепло, однако внутри Сенджуро всё обратилось в лёд, морозный туман сковал мысли, и его даже не волновало, что в рассказе Столпов то тут, то там сквозило подозрение о возможном предательстве. О том, что Кёджуро мог переметнуться в стан врага. В это Сенджуро, каменным изваянием сидевший на краю длинной кушетки, просто-напросто не верил. А вот предположение, что сознанием обращающегося Ренгоку завладел прародитель демонов или кто-то из его свиты, имело право на существование… что лишь сильнее подстёгивало внутреннюю решимость. — Значит, мне нужно будет какое-то время продержаться на Фуджикасане? — уточнил он на всякий случай. — Да, — твёрдо кивнул Узуй. — Но только после того, как мы узнаем местоположение Ренгоку и передадим ему весть о том, что ты якобы решил пойти по его стопам и стать истребителем. Не переживай, я уверен, что твоё пребывание там не затянется. Сутки или двое, вряд ли дольше. Как ни странно, мысль о том, что придётся взойти на гору, кишащую демонами, и вполовину не пугала Сенджуро так, как в те годы, когда он ещё думал, что ему предстоит проходить смертельно опасный Отбор. И причина крылась вовсе не в том, что Канроджи-сан заверила, что ни на шаг от него не отойдёт и будет лично сопровождать на всём пути. Демоны на Фуджикасане не страшили потому, что куда больший страх вселяла другая мысль. Вдруг они не успеют? Вдруг Третья Высшая Луна сотворит что-то с его братом раньше, чем они с ним свяжутся. Или вдруг Кёджуро к тому моменту уже полностью обратится в демона и потеряет себя. — Кочо-сан… — разволновавшись, Сенджуро даже забыл о том, что от него, наверное, ждут однозначного ответа. — А я могу пока вернуться домой? Я тут недавно подумал, что в нашей библиотеке может найтись что-то полезное для Кёджуро. Что-то вроде того ритуала, о котором никто из нас не слышал, пока… пока отец не решил его провести. — Не думаю, что это хорошая идея, — ответил за Шинобу Столп Звука, однако под недовольным взглядом напарницы смолк. — Это отличная идея, — когда Кочо-сан посмотрела на Сенджуро, голос её звучал мягче. — Но, если ты не возражаешь, изучением вашей библиотеки займусь я. К сожалению, в вашем доме сейчас небезопасно. Мы не можем быть уверены, что туда не нагрянет кто-то из демонов. — Можешь пожить у меня! — широко улыбнулась Мицури и, подавшись вперёд, взяла Сенджуро за руки, ободряюще сжав. — Заодно освежишь память по техникам вашего дыхания, — Узуй хлопнул мальчика по плечу. — Канроджи-сан, надеюсь, ты ещё не забыла, чему тебя твой сенсей учил? Столп Любви, сидящая перед Сенджуро, резко повернула голову и подняла непонимающий взгляд на товарища: — Сенджуро не будет сражаться, мы же всё обсудили! — Не будет. Более того, я нисколько не сомневаюсь и в твоих силах его защитить от любой напасти, но тренировки ещё никому не мешали. Лучше отправляться на Фуджикасане хоть с какой-то подготовкой, чем без неё. — Но… — Я не против! — вмешался Сенджуро, высвобождая свои ладони, после чего смущённо улыбнулся. — Физическая подготовка в любом случае нужна. Даже если нам не попадутся никакие демоны, придётся много перемещаться. На том и порешили. Извинившись, Кочо-сан покинула их первой, чтобы отправить ворона для Камадо Танджиро. Узуй-сан и Канроджи-сан тоже поспешили удалиться, под предлогом того, что проголодались с долгой дороги и теперь рассчитывали на ранний обед. Но что-то подсказывало Сенджуро, что его всего-навсего хотели оставить одного. Наедине с полученной информацией и своим решением… на тот случай, если решение это было принято впопыхах и очень скоро мальчик, испугавшись, передумает. Но, глядя на обернутую тканью отцовскую катану, которую Мицури оставила рядом с ним на кушетке, Сенджуро знал, что не передумает. Пусть известия, которые принесли с собой Столпы, оказались тревожными и неприятными, сейчас младший Ренгоку ощущал долгожданный прилив сил. Он хотел быть полезным. Хотел помочь. И, наконец, ему представился такой шанс. Они вернут его брата, а потом обязательно найдут выход из этого мрака. Как Танджиро непременно вернёт сестре человеческий облик, так и Сенджуро обязательно вернёт себе брата.