Встретимся мы вновь, иначе быть не может

      В Восточном зале было полно людей. Присутствовали и слуги, и члены семьи Мо. Все они выглядели смертельно напуганными. В кресле сидела женщина, — Ляоцзе Цинсюй подумала, что это мадам Мо, — в полузабытье, как будто только что очнулась от глубокого обморока. Щеки ее были влажными, а в глазах блестели слезы. Но как только она увидела Вэй Усяня, ее полный скорби взгляд тут же наполнился ненавистью.       Недалеко от мадам Мо на полу лежала человеческая фигура, от шеи до пят накрытая белой тканью, лишь голова оставалась на виду. Вэй Усянь признал в нём Мо Цзыюаня и кивнул девушке, которая молчаливо спрашивала у него, правильно ли она всё поняла. Присмотревшись повнимательнее к трупу, брат и сестра заметили, что его скулы глубоко запали, глаза, наоборот, выпучились, а кожа сморщилась. Это тело будто бы постарело на 20 лет. Кроме того, казалось, что кто-то высосал из него всю плоть и кровь, и теперь на полу лежал лишь скелет, обтянутый тонким слоем кожи. Адепты клана Лань с серьезными выражениями лиц склонились над телом и негромко переговаривались.       — Прошло менее трех минут с тех пор, как обнаружили труп? — донеслось до ушей брата и сестры.       — После победы над ходячими мертвецами мы поспешили из Западного двора к Восточному и у входа нашли его.       Когда Вэй Усянь и Ляоцзе Цинсюй пристально изучали труп, мадам Мо бросилась на брата, зажимая в руке блестящий кинжал. Сестра не сдержалась и быстро выбила из её руки лезвие, загородив спиной Вэй Усяня. Лань Сычжуй хотел сделать то же самое, но девушка оказалась быстрее. Ему лишь оставалось удивиться и встать рядом с ней. Однако, как только он это сделал, девушка и мужчина спрятались за его спиной.       — Мой сын умер ужасающей смертью, а я лишь хочу за него отомстить! — обратилась она к адепту, а потом, вспомнив что-то, закричала на девушку. — А ты вообще кто такая?! Кто дал тебе право останавливать меня?       — Это была не я! — она решила поиграть в дурочку и всё отрицать. Всё равно, насколько она поняла, Мо Сюаньюя считают сумасшедшим. Так почему у него не может быть такой же подруги?       — Как ужасающая смерть вашего сына связана со мной? — присев на корточки, взял на себя внимание Вэй Усянь.       — Мадам Мо, судя по состоянию тела вашего сына, из него вытянули все жизненные соки. А это значит, что его убили порождения тьмы, а не он. — Лань Сычжуй очень сочувствовал больному, и не мог не встать на его защиту.       — Вы ничего не понимаете! Отец этого сумасшедшего был заклинателем! Должно быть, он научился от него этим дьявольским трюкам!       — Мадам Мо, у нас нет доказательств, так что… — он обернулся и посмотрел на Вэй Усяня, который выглядел не самым сообразительным человеком.       — Доказательство — это мой сын! — мадам Мо перебила его и указала на труп. — Посмотрите сами! Останки моего бедного А-Юаня говорят сами за себя!       Ляоцзе Цинсюй сама приподняла ткань и опустила её к ногам покойника. Что ж, у тела отсутствовала левая рука. Но пока девушка не видит связь между этим и её братом.       — Видите? Все же присутствовали здесь в тот момент, когда этот псих сказал, что если А-Юань еще хоть раз тронет его вещи, то он отрежет ему руку! — вновь сказала мадам Мо. Теперь понятно. Вэй Усянь просто открыл в себе новый талант: талант прорицания. В то, что он сам это сделал она не верила. Как минимум, потому что он всё время провёл с ней. Мадам Мо снова закрыла лицо руками и захлебнулась в рыданиях. — Мой бедный А-Юань ничего плохого не делал, а этот сумасшедший, мало того, что оболгал и опозорил его, так ещё и убил… Он действительно потерял рассудок!       Вэй Усянь, проигнорировав слова женщины, протянул руку к оставшейся ладони Мо Цзыюаня. Поискав немного, он выудил на свет божий смятый кусок ткани и тут же расправил его. К его вящему удивлению, это оказался Флаг, привлекающий духов. Сестра, увидев это, подумала: «А нет, всё же он. Можно засчитать, что его убил А-Ин, так как парень умер из-за действия его изобретения». Когда адепты увидели, что взял Вэй Усянь из руки Мо Цзыюаня, тоже поняли в чем дело.       Мадам Мо прекрасно знала, что её сын любил красть всякие талисманы и тому подобное, но не желала признавать, что он погиб по собственной глупости.       — Если бы ты вчера не оболгал его перед целой деревней, разве вышел бы он из дома посреди ночи? Это все твоя вина, паршивец! — трясясь от ярости и раздражения, она схватила пиалу и запустила ей в голову Вэй Усяня. Он же понял, что дело к этому идет, и успел увернуться. Тогда она повернулась к Лань Сычжую. — А вы! Кучка бесполезных идиотов! Вы должны изучать свою науку, чтобы оградить нас от всяких тварей, но вы не смогли защитить даже моего сына! А-Юань совсем ребенок!       Юноши были еще очень молоды. Они не часто покидали пределы родного гнезда и не обладали достаточным опытом, чтобы почувствовать опасность, поэтому сожалели, что не смогли обнаружить присутствие еще одного злого существа в деревне Мо или ее окрестностях, да еще и такой значительной силы. Но, тем не менее, грубая брань мадам Мо заставила их лица побагроветь. Однако, придерживаясь правил своего ордена, они продолжали молча стоять и с мрачным выражением лица сдерживать свои эмоции.       — И на ком же ты решила отыграться? Ты что, спутала их со своими слугами? Эти юноши приехали издалека, чтобы помочь твоей деревне справиться с нашествием злых духов, и не просили ничего взамен, заметь! Разве они должны тебе что-то? Сколько лет твоему сыну? Ему, по крайней мере, 17, так почему ты до сих пор называешь его «ребенком»? Сколько, по-твоему, должно быть человеку, чтобы он понимал, что ему говорят? Разве эти юноши не предупреждали всех, как опасно бродить ночами у Западного двора? Твой сын улизнул на улицу по собственной воле. Я в этом виноват? Или все-таки он сам? — Вэй Усяню надоели все эти обвинения.       Мадам Мо, не зная, что ответить на такую тираду, приказала своему мужу звать всех в зал. После того, как он не обратил на неё внимания, она толкнула его, но получила толчок в ответ. Ей помогли подняться, а Господина Мо вывели на улицу. В зале началась неразбериха, но как только люди немного успокоились, с улицы раздался дикий крик.       Всё поспешили во двор, в том числе и брат с сестрой. В Восточном дворе на земле лежало два дергающихся тела. Первым оказался слуга, все еще живой, но находящийся явно не в себе. Второе же тело было сморщенным и иссохшим, как будто бы из него высосали всю плоть и кровь. Левая рука уже исчезла, но рана не кровоточила. Состояние трупа было в точности таким же, как и Мо Цзыюаня. Мадам Мо, увидев всё это, потеряла сознание. А как же иначе, если это был её муж?       — Ты видел, что это было? — спросил Лань Сычжуй у слуги. Он же был так напуган, что не мог сказать и слова. Несколько раз повторив свой вопрос, адепт не получил ответа. Тогда он попросил одного юношу отнести слугу обратно в зал и подошёл к Лань Цзинъи — Ты послал сигнал?       — Да, но в окрестностях старших нет, так что нам придется подождать еще как минимум час. Что же нам делать сейчас? Мы даже не знаем, что это за тварь.       — Всем оставаться здесь и ждать подкрепление! — приказал Лань Сычжуй присутствующим жителям. Среди них мог оказаться злой дух.       — Братец, каковы наши действия? — отойдя в сторонку, где их не могли услышать, Ляоцзе Цинсюй спросила Вэй Усяня.       — Можно попробовать упокоить этого духа. — он задумался. — Я мог бы воспользоваться Ченьцин, так было бы быстрее, но тогда можно забыть о конспирации.       — Второй вариант — воспользоваться трупами? — она уловил ход мыслей брата. В данной ситуации лучше пусть их заподозрят в следовании Тёмному Пути, чем в возрождении Старейшины Илин.       — Да, думаю, они будут достаточно яростными, чтобы справиться с кем бы то ни было. Пора заканчивать с этим, тем более скоро прибудет подкрепление заклинателей.       За время их разговора, Лани успели расставить защитные талисманы. Лань Сычжуй щупал пульс мадам Мо, когда слуга внезапно сел и начал душить себя. Адепт попытался остановить его, нажав на нужные акупунктурные точки, однако это не сработало. Его левая рука сжалась на шее еще сильнее, а лицо его искривила гримаса боли. Спустя секунду раздался отвратительный хруст, и голова слуги безжизненно повисла. Ляоцзе Цинсюй с интересом наблюдала за всем этим.       — А-Ин, ты тоже это заметил?       — Да, А-Сюй. — его глаза слегка засветились красным.       Внезапно просвистел зловещий ветер, и все источники света и во дворе, и в зале погасли. В ту же секунду со всех сторон раздались истошные крики. Все толкались и метались, спотыкались и падали, пытаясь убежать как можно скорее.        — Оставайтесь на своих местах! Я поймаю любого, кто попытается бежать! — выкрикнул Лань Цзинъи. Он сказал так вовсе не для красного словца. Все-таки злобные твари предпочитали действовать в темноте и суматохе.       Посреди тьмы неожиданно вспыхнул огонь. Лань Сычжуй зажег огненный талисман. Его пламя было неподвластно зловещим ветрам. Он при помощи своего талисмана вновь поджег все свечи и лампы, а остальные юноши принялись успокаивать людей. Сестра и брат подозревали, что сейчас умерли те люди, которым Мо Сюаньюй желал мести. Из них живой осталась только мадам Мо. Или уже нет?       Они медленно перевели взгляд на бледную мадам Мо, которая недавно очнулась и теперь была окружена людьми. Тут закричала служанка, заметив, что левая рука слуги, задушившего себя, исчезла. Теория брата и сестры подтвердилась, от чего они не выдержали и засмеялись.       — Идиоты! Как вы можете смеяться в такой ситуации?!       — Нет, нет! — Вэй У Сянь дернул его за рукав.       — Что «нет»? Ты не идиот? Хватит паясничать! Всем сейчас не до вас.       — Это не они. — девушка указала на трупы господина Мо и слуги.        — Что вы имеете в виду, говоря: «Это не они»? — спросил Лань Сычжуй.       — Это не отец Мо Цзыюаня, а это не А-Тун. — ответил Вэй Усянь.       — Почему?       — Дело в их руках. Все они были правшами. Я уверен в этом, потому что они всегда били меня правыми руками. — с гордостью пояснил Вэй Усянь.       — И чего ты так горд собой? Надулся от самодовольства, словно гусь. — произнёс Цзинъи. Лань Сычжую же показалось, что это была подсказка на то, как выяснить что за существо убило членов семьи Мо. Он должен как-то связать это с левыми руками.       Он внимательно осмотрел мадам Мо с головы до пят. Ее руки свободно висели вдоль тела и почти полностью были скрыты рукавами, виднелись лишь фаланги пальцев. Пальцы ее правой руки были тонкие, белые и гладкие, они, без сомнения, принадлежали женщине, которая всю жизнь прожила в комфорте и никогда не работала. Пальцы же ее левой руки оказались гораздо длиннее и толще пальцев правой. Они были сучковатыми и таили в себе силу. То была рука не женщины, а мужчины.       — Держите её! — приказал Лань Сычжуй. Приготовившись использовать талисман, он сказал. — Прошу меня простить.       Однако левая рука мадам Мо внезапно изогнулась под странным углом и потянулась к его глотке. Мадам Мо атаковала стремительно и почти схватила Лань Сычжуя за шею. Но в этот момент Вэй Усянь толкнул Лань Цзинъи, а Ляоцзе Цинсюй поставила ему подножку.       — Эй! — воскликнул он и бросился перед юношей, загораживая того от смертоносной руки. Но как только она вцепилась в плечо Лань Цзинъи, сверкнула яркая вспышка, рукав юноши загорелся зелеными огоньками, и проклятая рука ослабила свою хватку. — Зачем вы меня пнули? Хотели меня убить?       — Это не мы! — пискнули они как испуганные мышки.       Вдруг мадам Мо упала на землю. Лицо ее стало иссыхать буквально на глазах, как будто бы из нее высасывали всю плоть и кровь. Через несколько мгновений перед ними лежал скелет, покрытый тонким слоем кожи. Мужская рука, которая не была частью ее тела, отвалилась от ее плеч. Пальцы этой руки начали гнуться в разные стороны, как будто бы разминаясь или растягиваясь, при этом четко проступали ее пульсирующие вены. Это и было то темное создание, что приманил Флаг, привлекающий духов.       Расчленение — это классический пример мучительной смерти. Фрагменты расчлененного трупа несут в себе частички злобы покойника, и они стремятся объединиться друг с другом. Следовательно, части тела ищут друг друга всеми возможными способами. Если им удается объединиться, мертвец может упокоиться с миром, а может и продолжить бесчинствовать. Если же собраться в единое целое никак не получается, то часть тела может избрать и другой способ. Ей придется довольствоваться телами других, еще живых, людей.       Юноши из Ордена Гусу Лань видели, что от талисманов не было никакого толка, но зато сработали их одеяния, так что они сорвали с себя мантии и накрыли ими проклятую руку. Слои одежды укутали ее словно белый кокон. Но уже через секунду его охватило зеленое пламя. На некоторое время они оказались в безопасности, но когда прогорят все мантии, из пепла покажется рука.       Пока адепты занимались рукой, Вэй Усянь подбежал к трупам и приказал им проснуться и разорвать руку на части. Все три члена семьи Мо вылетели на улицу. Рука уже успела расколоть один из мечей, которыми её задерживали, и вырваться на свободу. Но тут за ней возникли три лютых мертвеца без левых рук. Вдобавок к невозможности ослушаться приказа Вэй Усяня вся семья Мо испытывала жгучую ненависть к существу, что убило их, и теперь они с яростью набросились на руку.       Юноши, державшие оборону из последних сил, застыли в изумлении. Они, раскрыв рот, впервые в жизни наблюдали, как во все стороны летели кровь и ошметки плоти, и были не в силах отвести взгляд.       Три мертвеца и рука были в самом разгаре сражения, как вдруг Мо Цзыюань внезапно отшатнулся в сторону. Проклятая рука разодрала ему брюшную полость, и часть его кишок вывалилась наружу. Стоило мадам Мо увидеть это, как она тут же завыла пуще прежнего и закрыла его своим телом как щитом. Она начала атаковать с удвоенной жестокостью, а пальцы ее налились силой, сопоставимой с силой стального или железного оружия. Но Вэй Усянь знал, что для тела мадам Мо такая мощь была уже чрезмерной. Три лютых мертвеца, умерших совсем недавно, не могли победить одну-единственную руку.       Брат и сестра внимательно наблюдали за битвой. Вэй Усянь держал флейту, готовый в любой момент начать играть. Ляоцзе Цинсюй также была готова вступить в бой, используя и свой Дар, и меч, и демонические силы.       Семья Мо была близка к поражению, и Вэй Усянь набрал в легкие побольше воздуха и поднёс к губам Ченьцин, как вдруг издалека эхом донеслось мелодичное бренчание щипкового музыкального инструмента. Звучание его было чистым и воздушным.       Лишь заслышав мелодию, только что неистово сражавшиеся создания застыли на месте. Юноши из Ордена Гусу Лань засияли от радости, будто бы были рождены вновь. Лань Сычжуй стер кровь с лица, поднял голову и счастливо воскликнул:       — Хангуан — Цзюнь!