***
Резиденция Ордена Цинхэ Не, Нечистая Юдоль. Не Минцзюэ сидел на циновке, а рядом находился Лань Сичень, перебирающий струны лежащего перед ним гуциня. — Ох, теперь, услышав игру брата, я буду вынужден разбить свой гуцинь сразу же по возвращении домой. — засмеялся Цзинь Гуанъяо, когда мелодия затихла. — За пределами Гусу твоя игра может считаться весьма достойной. Мать научила тебя? — улыбнулся Лань Сичень. — Нет. Я наблюдал за исполнением других и учился самостоятельно. Мать никогда не стала бы давать мне подобные уроки. Она обучала меня лишь чтению и письму, а также приобрела дорогой меч и целый ворох различных пособий для заклинателей. — Меч и пособия для заклинателей? — удивился он. — Брат, ты наверняка не видел таких раньше? В народе часто предлагают тонкие книжицы с намалёванными человечками и нарочито таинственными каракулями. — в ответ Лань Сичень покачал головой и улыбнулся. Цзинь Гуанъяо покачал головой вслед за ним. — Разумеется, все они продаются шарлатанами для одурачивания несведущих женщин, подобных моей матери, или безграмотных юношей. От занятий по этим пособиям нет никакого вреда, но и пользы также нет. — он тяжело вздохнул. — Но откуда моя матушка могла разбираться в таких тонкостях? Она охапками скупала для меня эти книжицы, вопреки их высокой стоимости, и говорила, что, если в будущем я вернусь к отцу, то должен буду предстать перед его взором как можно более образованным, чтобы не отстать от остальных. Он тратила на них все свои деньги. — Ты очень способный, если сумел достичь столь высокого мастерства, лишь наблюдая за другими. Если хороший наставник даст тебе пару советов, ты сможешь весьма скоро улучшить свои навыки. — Хороший наставник у меня перед глазами, но я бы никогда не осмелился потревожить его. — ухмыльнулся Цзинь Гуанъяо. — Отчего же не осмелишься? Прошу, садись, молодой господин. — Наставник Лань, чему вы научите меня? — Цзинь Гуанъяо оправил полы одежды и чинно уселся напротив Лань Сиченя, притворившись учеником, прилежно внимающим каждому слову учителя. — Может быть, «Песни Очищения»? — предложил он. Глаза Цзинь Гуанъяо загорелись, но не успел он открыть рта, как Не Минцзюэ поднял голову. — Брат, «Песнь Очищения» — одна из особых мелодий Ордена Гусу Лань. Подобному знанию не стоит просачиваться вовне. — произнёс глава Ордена Не, однако Лань Сичень, похоже, не заметил его предупреждения. — Песнь Очищения», в отличие от «Песни Истребления», используется для умиротворения и очищения рассудка. Неужели я настолько скуп, чтобы утаивать столь целительную практику? Кроме того, я хочу научить ей нашего третьего брата — разве подобное можно считать «просачиванием вовне»? Увидев, что Лань Сичень прекрасно понимал, что к чему, Не Минцзюэ больше ничего не добавил.***
Когда глава Ордена Не и Цзинь Гуанъяо подошли к краю Башни Золотого Карпа, Не Минцзюэ занёс ладонь для удара. Адепты, стоявшие по сторонам, крайне смутились. Цзинь Гуанъяо проворно избежал атаки и дал им знак оставаться на своих местах. — Брат, почему ты вновь гневаешься? Давай спокойно поговорим. — Где Сюэ Ян? — Заключён в темницу, на всю оставшуюся жизнь… — А что ты мне обещал? — вскипел Не Минцзюэ. Цзинь Гуанъяо хранил молчание. — Я требовал, чтобы он ответил за свои преступления кровью, но ты решил пожизненно посадить его под стражу? — Сейчас он уже отбывает наказание и больше не может творить свои злодеяния, поэтому, возможно, искупать вину кровью… — осторожно произнёс Цзинь Гуанъяо. — Хороших же дел наворотил хороший заклинатель, приглашённый, между прочим, по твоей рекомендации! Ситуация уже обернулась подобным образом, а ты до сих пор осмеливаешься покрывать его! — Я вовсе не покрывал его, и случай с Орденом Юэян Чан поразил меня не меньше, чем остальных. Но откуда же я мог знать, что Сюэ Ян способен на убийство более пятидесяти человек? К тому же, мой отец непременно хочет оставить его в живых… — возразил он. — Поразил? Но кто пригласил его в Орден? Кто оказывал ему протекцию? Кто превозносил его таланты до небес? Хватит прикрываться отцом. Ты так и продолжишь утверждать, будто ни о чём не подозревал?! — Брат, я и в самом деле исполнил лишь то, что приказал мой отец. Разве мог я отказать ему? Ты просишь меня разобраться с Сюэ Яном, но, что, по-твоему, я должен сказать родителю? — Не нужно городить никакой бессмыслицы. Просто принеси мне голову Сюэ Яна. — отрезал Не Минцзюэ. Цзинь Гуанъяо открыл рот, намереваясь ответить, но Не Минцзюэ уже совсем потерял терпение. — Мэн Яо, прекращай заговаривать мне зубы. Все твои штучки уже давно не работают на мне! В ту же секунду по лицу Цзинь Гуанъяо пробежала некая тень смущения и невозможности выносить подобное, словно кто-то, страдающий уродливой и постыдной болезнью, вдруг оказался перед глазами тысяч людей. И этому человеку было негде укрыться. — Мои штучки? Какие штучки? Брат, ты всегда бранил меня за то, что я просчитываю свои действия наперёд, и полагаешь, что я недостаточно благороден. Ты говорил, что ты честный и прямой человек, который ничего не боится; твёрдому духом мужу, гордо ступающему по дороге добродетели, нет нужды плести интриги и строить коварные планы. Что ж, хорошо. Ты искусный заклинатель, родившийся в уважаемом клане. Но что же я? В чём я похож на тебя? Во-первых, под ногами у меня никогда не будет фундаментальных основ ведения боя и прочих заклинательских практик. Разве кто-то обучал меня в детстве так же, как и тебя? Во-вторых, за плечами у меня никогда не будет могучего рода и достойного происхождения. Думаешь, что здесь, в Ордене Ланьлин Цзинь, я нахожусь в надёжном положении? Думаешь, что после смерти Цзинь Цзысюаня я мог бы резко взлететь вверх? Да Цзинь Гуаньшань скорее притащит ещё одного ублюдка, чем позволит мне стать его наследником! Считаешь, что я не должен ничего бояться? Ну так я всего боюсь, даже проходящих мимо людей! Вот уж действительно говорят, сытый голодного не разумеет. — Говоря по существу, вся твоя речь сводится к одному: ты отказываешься убивать Сюэ Яна, потому что не хочешь, чтобы твоё положение в Ордене Ланьлин Цзинь пошатнулось. — холодно ответил глава Ордена Не. — Разумеется, не хочу! — воскликнул он. Внезапно в его глазах заплясали странные огоньки. — Но, брат, я уже давно хотел узнать: твои руки, без сомнения, отняли в разы больше жизней, чем мои; я был вынужден убить нескольких заклинателей в отсутствии иного выхода, но почему ты, тем не менее, постоянно напоминаешь мне об этом, вплоть до сего момента? — Отлично! Я с радостью тебе отвечу. Несметное множество душ пало от моей сабли, но никого из них я не убил по собственной прихоти, и уж, тем более, в попытках вскарабкаться наверх! — Брат, я понял твою мысль. Ты утверждаешь, что все те, кого ты убил, заслуживали смерти, не так ли? — сказал Цзинь Гуанъяо. Он рассмеялся и, неизвестно откуда набравшись мужества, подошёл ближе к Не Минцзюэ. Тон его голоса повысился, звуча едва ли не угрожающе. — Тогда, осмелюсь спросить, как ты решаешь, кто заслуживает смерти? Твои нормы определения вины столь безупречны? А что, если я убью одного во имя сотен, добро перевесит зло на твоих весах? Или я по-прежнему буду заслуживать смерти? Великие свершения требуют жертв. — Тогда почему ты не принесёшь в жертву самого себя? Считаешь себя выше их? Считаешь, что чем-то отличаешься от них? Цзинь Гуанъяо долгое время пристально смотрел на него, а затем, словно, наконец, определился, или же отрёкся от чего-либо, спокойно сказал: — Считаю, — он ещё выше задрал голову. На лице его читалась смесь высокомерия, спокойствия и капля скрытого умопомешательства. — Я и они, безусловно, — мы отличаемся! Не Минцзюэ вспыхнул неугасимой яростью и от его слов, и от его вида. Он поднял ногу, но Цзинь Гуанъяо не предпринял никаких попыток ни уклоняться, ни прикрываться, и ступня опустилась прямо ему на грудь. Цзинь Гуанъяо вновь кубарем покатился с лестницы Башни Золотого Карпа. — Неудивительно слышать подобное от сына шлюхи! — выкрикнул он. Цзинь Гуанъяо пересчитал своим телом более пятидесяти ступеней, и наконец приземлился. Однако он не стал долго лежать на земле, а почти сразу же поднялся, жестом отослал адептов и слуг, окруживших его, отряхнул одежды и медленно поднял глаза на Не Минцзюэ. Взгляд его излучал спокойствие, едва ли не безразличие. Не Минцзюэ обнажил саблю, но тут из дворца вышел Лань Сичень, взволнованный их долгим отсутствием и спешащий узнать, что случилось. Увидев развернувшуюся перед ним картину, он тотчас же вынул из ножен Шуоюэ. — Что произошло между вами на этот раз? — Ничего. Брат, премного благодарен тебе за урок. — ответил Цзинь Гуанъяо. — С дороги! — воскликнул Не Минцзюэ. — Брат, для начала вложи свою саблю в ножны — твой рассудок в смятении! — попросил Лань Сичень. — Вовсе нет. Я отдаю себе отчёт в своих действиях. Его уже ничем не спасти. А если всё так и будет продолжаться, он непременно принесёт несчастья в этот мир. Чем скорее его убить, тем скорее мы сможем спокойно жить дальше! — ответил глава Ордена Не. — Брат, что ты такое говоришь? В последнее время он только и делал, что метался между Ланьлином и Цинхэ, а взамен получает от тебя лишь «его уже ничем не спасти»? — попытался он привести Не Минцзюэ в чувства, а после обратился к Цзинь Гуанъяо, у которого со лба стекала кровь. — Возвращайся обратно, а я пока побеседую с нашим старшим братом. Цзинь Гуанъяо поклонился в их сторону и ушёл. Увидев, что Не Минцзюэ ослабил хватку на рукояти сабли, Лань Сичень также вложил меч в ножны, похлопал его по плечу и увёл в противоположном направлении. — Брат, боюсь, ты не знаешь, что сейчас наш младший брат находится в ужасном положении.***
— Брат! Ты не можешь их сжечь! — закричал Не Хуайсан. — Брат, не поступай, повинуясь сиюминутному порыву. — подал голос Цзинь Гуанъяо. Однако Не Минцзюэ уже взмахнул саблей, и все изящные предметы тонкой работы, сваленные в беспорядочную кучу в центре тренировочной площадки, охватили яркие языки пламени. Не Хуайсан издал истошный вопль и рванул в огонь, пытаясь спасти хоть что-нибудь. — Хуайсан, осторожно! — Гуанъяо поспешно оттащил его. Не Минцзюэ занёс руку для удара, и пара фарфоровых изделий, вытащенных младшим Не из пекла, рассыпались у него в ладонях. Свитки и картины также постепенно обращались в пепел, а Не Хуайсану оставалось лишь стоять и бессильно наблюдать, как дорогие его сердцу вещи, любовно собираемые годами, тают в огне. Тем временем, Цзинь Гуанъяо взял его ладони в свои и тщательно осмотрел. — Ты обжёгся? — затем обратился к адепту. — Прошу вас, приготовьте снадобье. Адепты ответили утвердительно и удалились, а Не Хуайсан по-прежнему ошалело стоял на месте и дрожал всем телом, глядя на Не Минцзюэ. В глазах его алели налитые кровью прожилки. — Хуайсан, ты как? Лучше не смотри туда. Отправляйся к себе в комнату и немного отдохни. — Цзинь Гуанъяо приобнял Не Хуайсана за плечи, заметив недоброе выражение лица. Младший Не, не издавая ни звука, смотрел перед собой совершенно красными глазами. — Ничего страшного, что те вещи пропали. В следующий раз твой третий старший брат достанет тебе новые… — Я сожгу их в ту же секунду, как он притащит их в Орден. — перебил его Не Минцзюэ голосом ледянее льда. — Ну так жги!!! — Не Хуайсан отшвырнул свою саблю на землю и вскричал. — Хуайсан! Твой брат всё ещё разъярён. Не… — торопливо начал Цзинь Гуанъяо. — Сабля, сабля, сабля! Да кому она сдалась вместе с твоими тренировками?! — он продолжил кричать на брата. — Что с того, что я хочу быть бесполезной швалью?! А кому надо, тот пусть и становится главой Ордена! Если я говорю, что мне это не под силу, значит, мне это не под силу! Если я говорю, что мне это не нравится, значит, мне это не нравится! Какой смысл меня заставлять?! — Не Хуайсан пнул свою саблю в сторону и бросился прочь с тренировочной площадки. — Хуайсан! Хуайсан! — кричал ему вдогонку Гуанъяо. — Стой! — Глава Ордена Не остановил названного брата, почти устремившегося вслед за молодым господином Не. Цзинь Гуанъяо замер на полпути и обернулся. — У тебя всё ещё хватает смелости являться сюда? — Я пришёл, чтобы признать свою ошибку. — Разве ты когда-нибудь признавал свои ошибки? Цзинь Гуанъяо приоткрыл рот, намереваясь ответить, но тут вернулись адепты, отправленные за снадобьем для Не Хуайсана. — Глава Ордена, Ляньфан-Цзюнь, второй молодой господин заперся у себя в комнате и никого не впускает. — Посмотрим, сколько же он там просидит! Бунтовать, значит, удумал! — воскликнул Не Минцзюэ. — Благодарю вас. Пожалуйста, дайте мне снадобье, я отнесу ему позже. — с благожелательным выражением лица обратился Цзинь Гуанъяо к одному из адептов. — Зачем ты пришёл? — Брат, неужели ты забыл? Сегодня я должен был играть для тебя на гуцине. — Я не собираюсь обсуждать с тобой вопросы, касаемые Сюэ Яна. Можешь не тратить силы, заискивая передо мной. Всё равно бесполезно. — без обиняков заявил Не Минцзюэ. — Во-первых, я не заискиваю перед тобой. А во-вторых, если это и впрямь бесполезно, то, брат, почему же ты столь беспокоишься, пытаюсь ли я снискать твоей милости или нет? — глава Ордена Не ничего не ответил, поэтому он продолжил. — Брат, в последнее время ты всё сильнее и сильнее давишь на Хуайсана. Причиной тому сущность сабли?.. Хуайсан всё ещё не знает о саблях вашего Ордена? — Зачем мне столь рано посвящать его во всё? — Хуайсан привык быть избалованным ребёнком, но он не может всю свою жизнь оставаться праздношатающимся вторым молодым господином Не из Цинхэ. В один прекрасный день он поймёт, что ты стараешься для его же блага. Брат, так же, как и я понял это сейчас. — Если ты и в самом деле понял, то возвращайся ко мне с головой Сюэ Яна в руках. — Хорошо. — без запинки ответил Цзинь Гуанъяо. Не Минцзюэ бросил на него взгляд. Цзинь Гуанъяо пристально посмотрел в ответ и повторил. — Хорошо. Брат, я прошу дать мне последний шанс. Через два месяца я преподнесу тебе голову Сюэ Яна. — А если ты не исполнишь обещанное? — А если нет, то я вверяю свою судьбу старшему брату! — произнёс он твёрдо, как никогда, уже зная, что у главы Ордена Не не будет этих двух месяцев на ожидание.***
— Да как ты смеешь! Увидев Не Минцзюэ, Цзинь Гуанъяо в ужасе затрепетал и тут же бросился за спину Лань Сиченя. Тот, оказавшийся между двумя мужчинами, не успел вымолвить ни слова: Не Минцзюэ мгновенно обнажил саблю и бросился в атаку. — Беги! — Лань Сичень одновременно выкрикнул и парировал удар своим мечом. Цзинь Гуанъяо стрелой вылетел на улицу. — Не стой у меня на пути! — глава Ордена Не спешно отпихнул Лань Сиченя в сторону. Не Минцзюэ выскочил наружу и пустился за ним в погоню. Пробегая по длинной крытой галерее, он внезапно наткнулся на Цзинь Гуанъяо, непринуждённо шагающего ему навстречу. Не Минцзюэ молниеносно рубанул саблей, и алая кровь фонтаном брызнула во все стороны. Но ведь сейчас Цзинь Гуанъяо должен был отчаянно спасаться бегством, почему же он вдруг решил вернуться, к тому же шествуя в столь праздной манере?! Нанеся удар, Не Минцзюэ продолжил нестись вперёд, пошатываясь всем телом. Добравшись до площади, он остановился, поднял голову и отдышался. Цзинь Гуанъяо! Все люди, беспрерывной вереницей тянущиеся по площади и повсеместно окружающие Не Минцзюэ, обладали внешностью Цзинь Гуанъяо! Не Минцзюэ уже поразило искажение Ци. Сознание его спуталось, и в голове осталась лишь одна мысль: убить, убить, он должен убить, убить, убить Цзинь Гуанъяо. Не Минцзюэ нападал на любого, попадающегося ему на глаза, и вскоре пронзительные крики заполонили всю площадь. — Дагэ! — неожиданно раздался истошный вопль. Не Минцзюэ вздрогнул и, несколько придя в себя, обернулся. В беспорядочном месиве размытых лиц Цзинь Гуанъяо он наконец-то разглядел иные черты. Зажав рану на руке, Не Хуайсан изо всех сил пытался доковылять до Не Минцзюэ, с трудом волоча за собой ногу. — Дагэ! Дагэ, это я, опусти саблю, это я! — сквозь слёзы воскликнул Не Хуайсан, увидев, что тот замер на месте. Однако он так и не сумел дойти до брата. Не Минцзюэ рухнул на землю. За секунду до падения его глаза напоследок прояснились, и он увидел настоящего Цзинь Гуанъяо. Тот стоял у выхода из галереи. На теле его не краснело ни единого пятнышка крови. Он молча наблюдал за Не Минцзюэ, и слёзы струились по его щекам. Однако на секунду он показал настоящее лицо с ухмылкой.***
— Так что? Справишься? — поинтересовался Цзинь Гуанъяо, улыбаясь своей улыбочкой. Было непонятно, действительно ли его интересует ответ, или он насмехается над собеседником. — До сих пор сомневаешься в моих способностях? — усмехнулся мужчина, отрывая свой взгляд, горящий предвкушением, от предложенного тела. Оно лежало на специальном столе, облепленное талисманами. — Кстати, раз уж зашёл разговор. Зачем тебе его голова? Поставишь на полку, как трофей? — он засмеялся от собственной шутки. — Сюэ Чэнмэй, тебя это не касается. — не изменяя выражение лица, произнёс Ляньфан-Цзюнь. — Не касается, — фыркнул Сюэ Ян, поморщившись от того, как его назвал Мэн Яо. Ну не любил он это имя! — Кто же, кроме меня, сделает тебе всю работу? Старейшин Илин? — Может и он… — мужчина о чём-то задумался, осматривая комнату, где работал тёмный заклинатель. Посередине находился рабочий стол со всеми нужными приборами, а у стен стояли шкафы с разными книгами, там же хранились и записи Старейшин Илин, которые Орден Цзинь смог забрать в качестве награды. — Ты закончил с печатью? Времени у тебя было достаточно, тем более ты уже её опробовал. — Она ещё не готова. — слукавил он. Сюэ Ян был кем угодно, но не глупцом точно. Что с ним сделают, когда получат желаемое? Убьют с помощью этой же печати? Каким бы он ни казался с виду, в душе он всё-таки хотел жить. — Знаешь, я тут подумал на досуге… — Я весь во внимании. — Цзинь Гуанъяо был недоволен этим. Его отец всё сильнее требовал от него готовую Тигриную печать. Старый маразматик. — Мне нужны гарантии. — нагло улыбнулся Сюэ Ян, показывая клычки. — Гарантии того, что вы оставите меня в живых после получения артефакта, а не уберёте, как ненужного свидетеля. — Как же я могу их тебе дать? — приподнял бровь мужчина, словно готов был подумать об этом. — Не знаю. Подумай об этом в свободное время. — сказал тёмный заклинатель и, взяв в руки какой-то инструмент, повернулся к телу Не Минцзюэ. — А теперь, будь добр, закрой дверь с той стороны. — Ты даже не стараешься быть вежливым. — притворно вздохнул Цзинь Гуанъяо, покачав головой. Однако ему не ответили. Сюэ Ян полностью посвятил себя любимому делу — экспериментам, если это можно так назвать.***
— А-Юй, как у тебя дела? Как проходит учёба? — поинтересовался Цзинь Гуанъяо, протягивая чашку чая. — Всё хорошо, Ляньфан-Цзюнь. — застенчиво проговорил Мо Сюаньюй, беря в руки предложенный чай. Он всё ещё не привык общаться с Цзинь Гуанъяо. Прошла неделя с того момента, как он обнаружил странную комнату с таким же содержимым, а несколько дней спустя его на беседу пригласил Ляньфан-Цзюнь. — А-Юй, как я просил ко мне обращаться? — улыбнулся он, наблюдая, как собеседник делает глоток чая. — Братец Яо, чай и вправду вкусный. — в ответ улыбнулся мужчина, пытаясь не думать о немного необычном привкусе и запахе. Было бы неудобно отказываться от чая, который предложил единственный человек, относящийся к Мо Сюаньюю хорошо. Так и повелось, что три раза в неделю братья по отцу встречались и пили чай. Он всегда был один и тот же, Мо Сюаньюй даже привык к его вкусу. Однако спустя месяц мужчина заметил своё странное состояние: он стал более эмоциональным на плохие чувства и часто злился на окружающих его людей. Возможно он бы и смирился с этим, но с его Золотым Ядром что-то происходило, и энергия подводила на занятиях. Это вынудило его обратиться за помощью к брату Яо. Как бы Цзинь Гуанъяо не старался помочь Мо Сюаньюю, играя Песнь «Очищения», мужчине становилось только хуже. В конце концов, его выгнали из ордена за неподобающее поведение. Сам Сюаньюй не мог сказать, было ли с его поведением что-то не так, ведь все дни сливались для него в один и проходили в тумане.***
— Кажется, я могу помочь тебе советом. — проговорил мужчина в дорогой одежде. Его капюшон прикрывал только верхнюю часть лица, а по нижней можно было сказать, что оно было довольно утончённым. Одним словом, молодой господин какого-то дома. — Правда?! — обрадовался его собеседник. В его глазах горел огонёк безумия, однако не такого, которое бывает у сумасшедших, а того, что бывает у людей, которые не могли долго найти выход из ситуации и наконец увидели его. Казалось, ещё немного и мужчина начнёт трясти того, желая поскорее услышать, что ему стоит сделать. Он не может продолжать так жить: мало того, что его каждый день сводит с ума собственная Ци, так ещё и родственники не дают спокойно существовать. — Да, — незнакомец прикрылся веером от энтузиазма мужчины. — Недавно мне в руки попал необычный ритуал. Тёмный ритуал… — И что же? — прошептал он, всматриваясь в веер. Чем-то он привлёк его взгляд. — Этот ритуал может призвать самого злобного духа, который будет обязан выполнить желание призывающего. — проговорил собеседник, обмахиваясь любимой вещицей. — Какое желание? — невольно задал вопрос Мо Сюаньюй, отвлекаясь от веера и пытаясь посмотреть незнакомцу в глаза. — Ты же и сам догадался, не так ли? — с намёком сказал он. Мужчина покачал головой. Он боялся предполагать, о чём тот говорит. — Тебе мешают жить две вещи: здоровье и родственники, которые постоянно оскорбляют тебя и относятся хуже, чем к собаке. Что из этого списка легче убрать? — Я понял… — в полголоса ответил Мо Сюаньюй. — Так как, говоришь, проводится ритуал? Узнав всё, Мо Сюаньюй не испугался. Он принял решение. В ближайшее подходящее время будет проведён ритуал, в котором он призовет одного из самых злобных духов в истории — Старейшину Илина.***
Оставив Лань Ванцзи и Хэ Сюаня караулить снаружи и скрыв своё присутствие, Вэй Усянь и Ляоцзе Цинсюй вошли в кабинет Цзинь Гуанъяо. Обыскав его на странные вещи, брат с сестрой заключили, что это обычный кабинет главы Ордена. Они уже хотели просмотреть все бумаги на столе, однако в кабинет влетела женщина. Это была госпожа Цзинь. Она, не заметив демонов, скрытых невидимостью, прислонилась к двери и некоторое время оцепенело смотрела перед собой. Затем, двигаясь рукой по стене и пошатываясь, медленно приблизилась к столу. Цинь Су остановила свой взгляд на письме, лежавшем под агатовым пресс-папе, и потянулась к конверту, однако на полпути отдернула руку. В свете свечей были видны её дрожащие губы и побледневшее лицо. Вдруг, издав истошный крик, женщина сгребла конверт и швырнула его на пол. — А-Су, ты там? — раздался голос во внутренних покоях. Услышав его, брат с сестрой насторожились. Разве Не Хуайсан не должен отвлекать его? Или их время вышло? Цинь Су же, едва увидев фигуру мужа, нырнула вниз и спешно схватила письмо. Брат и сестра продолжили наблюдать. — Что у тебя в руке? — мужчина подошёл ближе. Он говорил своим обычным тоном, словно не заметил ни странное письмо, ни состояние своей жены. Она вцепилась мёртвой хваткой в письмо и хранил молчание. — Ты не очень хорошо выглядишь. Что случилось? — Я повстречала кое-кого… — Кого? — Этот человек рассказал мне кое-что и дал вот это письмо. — произнесла она, не слыша, что он сказал. — Так кого же ты повстречала? И неужели ты и в самом деле поверила всему, что тебе наболтали? — он невольно рассмеялся. — Его слова не могли оказаться ложью. Никак не могли. — ответила Цинь Су. Ляоцзе Цинсюй и Вэй Усянь не до конца понимали, про какого человека она говорит. Хотя, конечно, предположение у них имеется. — То, что здесь написано — это правда? — А-Су, ты же не даёшь мне взглянуть на письмо, откуда я могу знать, что там написано? — Хорошо, читай! — она протянула ему конверт. Цзинь Гуанъяо сделал ещё один шаг вперёд, чтобы прочесть текст, и быстро пробежал глазами по письму, по-прежнему зажатому в руке Цинь Су. Взгляд его ничуть не изменился, а по лицу не промелькнуло ни малейшего намёка на тень. — Говори же, говори! Скажи мне, что это неправда! Что всё это лишь ложь! — Это неправда. Всё это лишь ложь. Полный вздор и клевета. — искренне произнёс он. — Ты лжёшь! Дело приняло подобный оборот, а ты всё равно лжёшь мне! Я не верю ни единому твоему слову! — А-Су, ты ведь сама сказала, что я должен ответить. А теперь, когда я исполнил твоё требование, ты отказываешься мне верить. Я немного озадачен. — вздохнул глава Ордена Цзинь. — О Небеса! О Небеса, Небеса! Ты такой, такой… Ты действительно страшный человек! Как ты мог… Как ты мог?! — госпожа Цзинь швырнула письмо на землю. А потом Цинь Су, не отнимая ладоней от лица, навалилась боком на ближайшую колонну. Внезапно женщина схватилась за столб, и её начало рвать. Брат с сестрой тем временем задумались о том, что такого могло быть в письме, ведь Цинь Су буквально тошнит от отвращения. Неужели кто-то подкинул ей письмо, в котором написал о настоящей личности её супруга? — «Каковы шансы того, что таинственный отправитель является Не Хуацсаном?» — по духовной связи уточнил Вэй Усянь у сестры. — «Стопроцентные.» — кратко ответила она, продолжая наблюдать. Цзинь Гуанъяо молча наклонился, подобрал разбросанные листы бумаги, поднёс их к резному подсвечнику с изображением девяти лотосов и не спеша спалил дотла. — А-Су, мы с тобой муж и жена вот уже много лет. Мы всегда уважали друг друга и жили в любви и согласии. И как твой супруг я спрашиваю себя, хорошо ли я относился к тебе. Мне по-настоящему больно видеть тебя в подобном состоянии. — Ты хорошо ко мне относился… Ты и сейчас хорошо ко мне относишься… Но лучше бы… Но лучше бы я никогда не встречала тебя! Неудивительно, что с тех пор ты… с тех пор как… никогда с тех самых пор… Ты оказался способен на такое — так почему бы тебе не убить меня?! — А-Су, но пока ты оставалась в неведении, разве тебе было плохо? Узнав же, ты сразу почувствовала дурноту, и тебя стошнило, хотя всё это не стоит даже твоего внимания. И я никогда не смогу причинить тебе вред. Твой рассудок играет с тобой злые шутки. — Скажи мне правду… А-Сун… Как погиб А-Сун? — она покачала головой. — А-Сун? Почему ты спрашиваешь? Тебе ведь давно это известно. А-Суна убили, а я уже отомстил за него и уничтожил его убийц. Почему ты вдруг столь неожиданно упомянула его? — встревожился Цзинь Гуанъяо. — Да, мне это известно. Но теперь я подозреваю, что всё, что мне известно, — сплошная ложь. — А-Су, как ты можешь говорить подобное? А-Сун был моим сыном, что, ты думаешь, я сделал с ним? Ты охотнее поверишь кому-то, кто воровато скрывался в тени, письму от неизвестного человека, чем согласишься положиться на меня? — ответил Цзинь Гуанъяо. Наверное, в этот момент Ляоцзе Цинсюй впервые захотела оказаться неправой. — Ты страшный человек как раз именно потому, что он был твоим сыном! Что, я думаю, ты сделал с ним?! Да ты уже смог сотворить подобное, так есть ли хоть что-то, на что ты неспособен?! И ты ещё просишь положиться на тебя?! О Небеса! — Перестань накручивать себя. Скажи, кого ты сегодня повстречала? Кто дал тебе письмо? — Как… Как ты поступишь? — Если этот человек рассказал всё тебе, то может рассказать и другим. Если он написал одно письмо, то может написать второе, третье, пятое и десятое. А как поступишь ты? Позволишь, чтобы всё выплыло наружу?.. А-Су, я умоляю тебя. Прошу, ради наших чувств, скажи, где сейчас находится человек, упомянутый в письме. Кто сказал тебе прочитать его? Цинь Су продолжала плакать и не отвечала Цзинь Гуанъяо. При всей своей наивности она понимала, что ничего хорошего не произойдёт, если она скажет ему имя отправителя. В конце концов, Цзинь Гуанъяо, поняв, что ничего не добьётся, взял свою жену на руки. Сначала она сопротивлялась, однако в какой-то момент обмякла, словно разом лишилась энергии. Глава Ордена Цзинь повёл жену за тюлевую драпировку, за которой оказалось напольное бронзовое зеркало высотой в человеческий рост. Сделав манипуляцию рукой, он вошёл в зеркало. Демоны проскочили за ним, пока была такая возможность. Сам заклинатель не смог бы заметить их, как бы не старался. Всё-таки они всё ещё являются Непревзойдёнными. За бронзовым зеркалом оказалась потайная комната. Стоило Цзинь Гуанъяо войти, как масляные лампы на стенах зажглись сами собой, и тусклый свет озарил висящие вокруг полки и шкафы самых разнообразных форм и размеров, заваленные книгами, свитками, драгоценными камнями, мечами и прочим оружием. Это то, что Вэй Усянь и Ляоцзе Цинсюй искали. Помимо письменного бюро в комнате также находился чёрный, как смоль, и холодный, как лёд, железный стол. Цзинь Гуанъяо аккуратно уложил на него Цинь Су и нежно расправил пряди её волос. — Не бойся. Тебе не следует разгуливать по дворцу в подобном состоянии, ведь к нам приехало столько важных гостей. Лучше немного отдохни. А когда ты скажешь мне, кто дал тебе письмо, то сможешь выйти отсюда и продолжишь веселиться с остальными. Кивни, если уже готова назвать его имя. Я запечатал не все твои меридианы. У тебя обязательно получится кивнуть. Цинь Су подняла глаза на своего супруга, по-прежнему внимательного и заботливого, и в зрачках её стояли ужас, боль и отчаяние. Ляоцзе Цинсюй уже решила, что так просто это не оставит. Такой человек… Должен испытать на себе все круги Диюя! Нет, он не сможет обойтись какой-то казнью, чтобы в конце просто умереть. Это слишком просто. Пока его сестра предавалась столь кровожадным мыслям, Вэй Усянь заметил, что от одной из полок сильно фонит тёмной энергией. Возможно, что здесь просто хранится проклятый артефакт, но возможно и другое. Он подошёл к шторке, за которой и скрывалось то, что привлекло его внимание. Мужчина протянул руку и почти дотронулся до неё, однако остановился. Цзинь Гуанъяо, всё тем же воркующим голосом просящий Цинь Су назвать имя, вдруг замолк и настороженно обернулся, словно что-то почувствовал. В потайной комнате находились лишь он и Цинь Су, и никого третьего Цзинь Гуанъяо не увидел, но на всякий случай поднялся на ноги и тщательно обшарил всё вокруг и, не обнаружив ничего подозрительного, вернулся на место. — А-Су, мне пора возвращаться к гостям. Увидимся позже. Брат и сестра взглядом проследили за Цзинь Гуанъяо. Он немного подождал и направился к той полке, возле которой стоял Вэй Усянь. Отодвинувшись, он продолжил наблюдать. Глава Ордена Цзинь приподнял шторку. Он стоял неподвижно, словно вглядывался в глаза того, что находилось в глубине полки. — Это ты сейчас смотрел на меня? — ответа, конечно же, последовать не могло. Цзинь Гуанъяо помолчал ещё какое-то время, а затем опустил драпировку и ушёл. Убедившись, что он покинул комнату, Ляоцзе Цинсюй сбросила невидимость и аккуратно, стараясь не напугать уже напуганную женщину, приблизилась в Цинь Су. — Госпожа Цинь, — девушка решила именно так к ней обратиться, — не бойтесь. Он ушёл, а я желаю лишь помочь вам. Я могу перенести вас в более безопасное место? Цинь Су испуганно смотрела на неожиданно появившуюся девушку. Та показалась ей знакомой. Попытавшись собраться с мыслями, она вспомнила, что видела её в компании Хангуан-Цзюня, Мо Сюаньюя, Цзэу-Цзюня и ещё кого-то. Решив, что хуже уже точно не будет, она слегка кивнула ожидавшей девушке. — Вот и хорошо. — улыбнулась она, получив согласие. — А-Ин, продолжай без меня. Её надо показать врачу. Приобняв женщину за плечи, Ляоцзе Цинсюй перенеслась в деревню Водных Каштанов к их персональному целителю. Она надеялась, что ей не сильно влетит от Цин-цзе. А Вэй Усянь, наконец, увидел то, что скрывал Цзинь Гуанъяо. Говорят, что у все есть свои скелеты в шкафу. Глава Ордена Цзинь же пошёл дальше, ставя на полку голову бывшего главы Не. — Ох, Чифэн-Цзюнь, что же с вами сделали. — искренне посочувствовал он. Такой судьбы никому не пожелаешь, ведь даже у него, неукротимого Старейшины Илин, смерть была получше.***
Тьма рассеялась с последним показанным воспоминанием. Заклинатели некоторое время приходили в себя от резких переходов, а когда смогли рассмотреть то, что их окружает, они поняли, что находятся в Башне Кои на совете кланов. Осознав это, все направили свои взгляды на главу Цзинь. То, что они увидели, поразило их. Главы хотели уже возмутиться и что-то предпринять, однако вспомнили то, что им показали эти… люди? Демоны? — Мэн Яо, твои последние слова в этой жизни. — произнёс Старейшина Илин. Это был именно он, его ни с кем не спутать: ни с Вэй Усянем, ни с Вэй Ином. Ляоцзе Цинсюй и он стояли напротив Цзинь Гуанъяо с вытянутой вперёд рукой, мужчина же трепыхался в воздухе, подвешенный тьмой, что исходила из демонов. Заклинателям стало не по себе: они почувствовали сильную угрозу своим жизням, ненависть, отвращение и дикую ярость. Некоторые даже упали без чувств, лишь раз посмотрев в светящиеся глаза. — Я…Кх! — он пытался сделать вдох. Это было сложно, он чувствовал давление со всех сторон. Наконец набрав немного воздуха, Мэн Яо просипел. — Я ни о чём не жалею… Когда он услышал это, Лань Сиченю показалось, что внутри него что-то разбилось. Была ли это надежда на то, что А-Яо оставят в живых? Дадут ему шанс исправиться? Теперь он не знает. Не чувствуя своё тело, он подбежал и встал перед ним. — Вэй Усянь! Мы же договаривались! — закричал глава Ордена Лань. В данной ситуации он решил пренебречь правилами. Лань Ванцзи, который ещё с начала их путешествия решил, что последует за Вэй Ином, подошёл к нему ближе и встал сбоку, показывая свою позицию. Он уважал и любил старшего брата, однако когда-то он уже выбрал орден. Ему не хотелось повторять ошибки. Хэ Сюань, скрывающийся под заклинанием, также встал рядом с женой. Последние часы он чувствовал что-то странное и очень надеялся, что ошибся в своих ощущениях. Цзинь Гуанъяо же замер, увидев, что за него заступился Сичень. Даже узнав о его преступлениях, он хочет дать ему шанс? У Мэн Яо может что-то и получилось бы, но не у Цзинь Гуанъяо. Он не заслуживает этого. — Верите демону на слово, Цзэу-Цзюнь? — ответила вместо брата девушка, при этом не отрывая фиолетовый глаз от Цзинь Гуанъяо. — Вы сами всё видели. — Цзэу-Цзюнь, в этом вопросе я поддержу А-Сюй. — произнёс Вэй Усянь, заметив на себе полный надежды взгляд. Затем он пояснил, обращаясь к Мэн Яо. — Дети ни в чём не виноваты. А-Сун не был виноват в том, что родился от сестры и брата. В этом виноват только твой отец, но ты его сам наказал. Теперь прими же своё наказание. — У меня… не было выбора! — ответил он. Давление немного ослабло, и он смог продолжить. — Я не хотел, чтобы мой сын мучился! — В любом случае тебя это не оправдывает. — холодно сказала Ляоцзе Цинсюй, а после нашла взглядом главу Ордена Не, который прикрывался веером, не сумевшим спрятать его горящие наслаждением глаза. — Хуайсан, радуйся. Это будет хуже смерти! Дальше всё произошло настолько быстро, что те, кто оставался в сознании, не успевали понимать. Тьма сильнее затянулась на Цзинь Гуанъяо, по его телу поползли чёрные вены. Раздался крик боли. Тело обмякло, а из рта вырвался голубоватый огонёк. Тьма подхватила его, бросив мёртвого мужчину, и аккуратно поднесла своим владельцам. Вэй Усянь открыл мешочек и запечатал душу внутри. — Я договорилась с Хуа Чэном. Он не будет против. — поворачивать к брату, произнесла девушка. — И когда только успела? — усмехнулся мужчина, словно не он только что убил Верховного заклинателя. — Ну знаешь… Было время. — ответила она. Понятливо покивав, Вэй Усянь развернулся и направился к выходу из этого места. Он чувствовал себя скверно. Тьма получив такую подпитку, продолжала резвиться. Пока не поздно, надо взять её под контроль. Ляоцзе Цинсюй, чувствуя то же самое, последовала за братом, подхватив Хэ Сюаня, который для этого снял невидимость. Лань Ванцзи посмотрел в глаза брату, мысленно прося прощение и обещая, что когда-нибудь они свидятся, и догнал Вэй Ина. Демон, увидев, что Лань Чжань решил уйти с ним, слегка улыбнулся. — Вэй Усянь! — громкий крик разрушил тишину. Узнав голос, Старейшин Илин вздрогнул и медленно развернулся. Цзян Чэн стоял за его спиной, сжимая кулаки. Словно собравшись с силами, он продолжил. — Обещай иногда навещать Янли! Она очень скучала по тебе. — и я тоже скучал — хотел сказать он, но не смог. Вэй Усянь, ожидавший услышать продолжения, немного разочаровался, но кивнул. — Посмотрю по обстоятельствам. Раскрою секрет: после смерти нет покоя. — неловко улыбнулся он. Мужчина принял такой ответ и проводил брата взглядом. Тот ушёл со своими близкими и исчез во тьме. Вздохнув, Цзян Чэн решил, что хуже уже не будет, и подошёл к Лань Сиченю. — Возможно, следующая его жизнь окажется получше этой. — он дотронулся до плеча мужчины, который стоял возле тела названного брата. Услышав своеобразные слова поддержки, он не выдержал и прикрыл лицо руками. Заклинатели на следующий же день разнесли слухи по всей Поднебесной. Они успели обсудить всё, что случилось в тот злополучный для истории день.