Друг эльфов

Пони радостно заржал, словно услышал голоса старых друзей, а Бильбо едва не вывалился из седла от радости и изумления. Из высокой травы показались трое эльфов – без сомнения, лихолесских, одетых в бурое с зеленым, с одинаково прекрасными, смеющимися лицами. Подскакав ближе, хоббит увидел картину, которая разом заставила его позабыть о страхе перед лесом: посреди поляны потрескивало веселое пламя, над которым висел котелок с чем-то дивно ароматным, на широком зеленом полотнище лежали круглые золотистые лепешки, фрукты, сыр, стояло, разлитое в кубки, вино из знаменитых лихолесских погребов, а рядом, придвинутая к бревну, покоилась маленькая дорожная арфа. Чуть поодаль мирно паслись эльфийские кони. Светлая радость, всегда сопровождающая встречу с эльфами, наполнила сердце хоббита, и неожиданно Бильбо понял, – с какой бы целью ни оказались здесь эти эльфы, больше перехода по лесу он может не бояться. Хоббит вылез из седла и поклонился, стараясь сделать это изящно - так, как делали это в Ривенделле. - Приветствую вас, о Дивный Народ! – Бильбо призвал на помощь всю свою память, изрядно поднаторевшую в Ривенделле, и сложил: - Mae govannen, a Edhil vain! [2] Эльфы дружно рассмеялись, а один из них вышел вперед и поклонился Бильбо в ответ: - Рады видеть тебя, Друг Эльфов! Подходи к нашему костру и угощайся всем, что видишь, - промолвил он и добавил с улыбкой, - мало кто ныне владеет древним наречием за пределами эльфийских владений. Мы наслышаны о тебе немало, Бильбо, и все же не ожидали, что ты заговоришь с нами на нашем языке! - Однако же ты основательно загостился у хозяина высоких хором! - добавил другой эльф. – Мы уже с две недели тебя тут поджидаем. - Поджидаете меня? – Бильбо в изумлении уставился на эльфов. Двое из них были ему определенно не знакомы, а вот взглянув на третьего, Бильбо с удивлением узнал в нем Галиона, королевского виночерпия. - Разумеется, тебя, Бильбо, - ответил первый эльф. – Ведь ты же не думал идти через лес в одиночку? Наш король послал нас сюда, чтобы мы встретили тебя и в целости переправили в его владения. Однако мы не назвали тебе своих имен: я – Лаглаэр, это Эреглас, - он указал на говорившего вторым, - оба мы – воины и охотники короля Трандуила. А Галиона, виночерпия, ты, верно, и сам помнишь, - улыбнулся он и посмотрел на третьего. - Король решил, что не будет плохо, если ты, Бильбо, встретишь кого-то из старых знакомых, - пояснил Галион. - Король послал тебя, чтобы ты проветрил голову от винных паров в своем погребе! – фыркнул Эреглас, а Бильбо теперь вспомнил, что эльфы Лихолесья всегда были не прочь пошутить – и над случайными путниками, и друг над другом, видимо, тоже. – Разумеется, мне нужно развеяться! Не всем же носиться по лесу, распугивая дичь – кому-то и работать надо! - не остался в долгу виночерпий. Бильбо, разумеется, не мог знать, что Эреглас, по праву считавшийся одним из лучших охотников Лихолесья, не так давно упустил большого оленя на потеху своим друзьям. Однако тут в дело вмешался Лаглаэр: - Друзья, не забывайте - у нас гость! – мягко сказал он и обратился к Бильбо. – Сегодня мы переночуем здесь, а утром отправимся в путь. Сидеть среди эльфов, беседовать с ними, слушать мелодичные голоса, угощаться едой, приготовленной эльфийскими руками, и потягивать прекрасное, выдержанное вино, пахнущее щедрым солнцем юга далеко-далеко на берегах моря Рун – что может быть лучше! Бильбо уже и не помнил, что всего несколько часов тому назад терзался тревогами и страхом перед лесом, и теперь нетерпеливо расспрашивал эльфов обо всем, на что не находил ответа. - Скажите, о эльфы, как же все-таки король узнал, что я собираюсь к нему в гости? - Элронд ведь помог тебе перебраться через Мглистые Горы? – спросил Лаглаэр. – Ну, так, а у нас в Лихолесье еще опасней, чем на перевалах. В Битве Пяти Воинств орки были разгромлены и загнаны в те норы, откуда вылезли, однако ж в величайшем из лесов Севера, увы, по-прежнему водятся существа и пострашнее орков. Тьма лежит на большей части Великого Леса. И лорду Элронду это хорошо известно. Вот он и предупредил нашего короля о твоем приезде. - Но как он это сделал? – не унимался Бильбо. – Ведь те двое эльфов, что сопровождали меня через Мглистые Горы, повернули назад, как только я оказался в безопасных лесистых отрогах! - У владык эльдар свои способы, - туманно ответил Лаглаэр, а Эреглас посмотрел на хоббита своими блестящими глазами: - Смотри, Бильбо, король и здесь может услышать, что ты пытаешься узнать его секреты! Бильбо вздрогнул и открыл рот. - Я вовсе не…, - начал он, но тут увидел, что Галион осуждающе возводит глаза к небу, Лаглаэр добродушно улыбается, а в глазах острослова Эрегласа пляшут искры веселья. – Ладно, храните свои тайны! – рассмеялся он. - Я просто благодарен вам и королю Трандуилу за то, что мне больше не нужно пробираться через этот лес в одиночестве. Оно и с гномами было не слишком приятно, а уж одному… брр! - И все же, Бильбо, если бы ты не встретил нас здесь – неужели отважился бы на такое путешествие? – спросил Галион. - Ну, - Бильбо махнул рукой, - по проторенной тропке всегда легче идти. Не думаю, что это было бы страшнее, чем подземелья гоблинов, где я не знал ни выхода, ни входа. Эльфы с неподдельным удивлением взглянули на маленького хоббита. - Малый рост – не помеха большой душе и храброму сердцу, так говорят мудрые, - промолвил Лаглаэр. – Мы мало знаем о хоббитах – лишь то, что рассказывают Следопыты, стражи Севера, иногда навещающие наши леса. Но теперь видим: хоббиты как никто иной подтверждают слова мудрости. Расскажи же нам, что ты видел, пока ехал через Эриадор? - Да все так же, ни орков, ни троллей не видно, и погоды стоят прекрасные – был один сильный дождичек, но я в ту ночь остановился в трактире и дождя, можно сказать, и не заметил, - Бильбо почувствовал легкое замешательство – как-то так выходило, что во время своего путешествия он много смотрел по сторонам, но рассказать что-то определенное никак не получалось. – Да полноте, вы и сами, верно, лучше меня знаете, что делается в мире. А я ведь так, просто ехал и, как выражаются у нас в Шире – наслаждался от всей души. Правда, путешествиями у нас наслаждаться не принято… - Радостно слышать, что мир стал чище с тех пор, как ты, Бильбо, навещал наши края, - ответил Лаглаэр. – В нынешние времена это отрадная весть. Что до путешествий, то ведь и мы нечасто заглядываем на другой берег Андуина. Много воды утекло в Великое Море с тех пор, как обветшал и смешался с речными песками эльфийский мост, по которому путешествовали мы из Зеленого Леса к своим родичам в Лориене, - глаза эльфа стали глубокими, словно колодцы серой воды, до краев наполненные памятью. – Сейчас и следа его не сыскать, а ведь когда-то был это мост дивной красоты, возведенный руками пришедших из западных Гаваней.… Бильбо помолчал немного, смутно чувствуя себя так, будто встал на пороге заповедного края, и больше всего боясь, что чувство это исчезнет. Затем все же осторожно спросил: - Так что же стало с тем мостом? Отчего вы больше не ходите туда? Мне всегда казалось, что эльфы больше приспособлены к путешествиям, нежели хоббиты! Лаглаэр внимательно посмотрел на хоббита. Солнце окончательно потонуло в далеком невидимом море, и лишь серебристый свет звезд да отблески костра освещали теперь лицо эльфа. Мир стал зыбким, забыв о времени, и Бильбо мог бы поклясться, что услышал чистые эльфийские голоса перекликающихся среди высоких трав над заросшими кубышками заводями. - Это было давно, - тихо начал Лаглаэр. – Давно даже по нашему счету времени. Мы не всегда жили в лесных чащах; мы – те, что когда-то пробудились у поющих вод, и с тех пор души наши наполнены их музыкой. И долгие, долгие годы мы жили на берегу Великой Реки, несущей воды к морским берегам, которых мы никогда не видели; наши напевы несхожи с теми, что поют в Гаванях Линдона, и постороннему путнику порой кажутся эхом в пещерах, прибежищах безымянных голосов, или лепетом ручья в темных чащах, или сонными чарами леса. И когда Мудрые явились с запада, наша память не хранила ни деяний беспримерной отваги, ни горечи бессчетных битв. Мы были рады нашей давно утраченной родне. Наученные искусству и мудрости, наши родичи возвели красивые, просторные жилища, по водам сновали серые корабли, легкие и быстрые, как зимородки, а берега Андуина соединил огромный каменный мост. По этому мосту многие из нас шли на войну, что длилась четырнадцать лет и зовется Войной Последнего Союза. …Слышал ли ты что-нибудь об этой войне, Бильбо? - В Ривенделле я не успел об этом прочитать, – ответил Бильбо, - но у нас рассказывают о страшном Враге из Мордорской земли и о великой битве, в которой он был повержен. Рассказывают больше шепотом, да и предания эти не наши – собственно, Хоббитании в те времена и не было, но самые образованные среди нас еще помнят о временах Короля и о том, откуда эти предания вышли. - Давно померкла слава Арнора, - задумчиво произнес Галион. – Но звезда Элендила все еще сияет в северных лесах. - Это так, - ответил Лаглаэр. – Однако же не стоит нам говорить об этих делах столь далеко от дома, ибо и у деревьев, и у камней в Диких Землях есть уши. Ваши предания, Бильбо, верно отражают суть, пусть и не изобилуют подробностями. Слава деяний Последнего Союза людей и эльфов будет жить, пока стоят эльфийские владения и королевства Верных. Однако горькой ценой была выкована та победа. Иными стали мы, никогда прежде тех дней не ведавшие войны, ибо видели ночь и боялись возвращения ночи. К нашим охотничьим лукам прибавили мы ярое оружие ратного труда, и, оставаясь все так же легки и незаметны в лесной чаще, мы больше не медлили, перекладывая руку на рукоять меча или древко копья. И, ночуя в наших легких древесных жилищах, мы знали теперь, что за нашими спинами – крепость, в которой можно укрыться в час нужды. А такие часы наступали все чаще, Бильбо. Безымянные тени поползли по лесам, зловещий шепот вплетался в лесные голоса, и мы поняли, что все потери и ужасы той войны были лишь платой за отсрочку, ибо Тьма была повержена, но не искоренена, а силы эльфов стали разрозненны, и сами эльфы - малочисленны. Стройные дубы и буки, тянувшие кроны к самому Menel, скрючились, как от внезапного мороза скрючивается лесная былинка; сморщилась кора, изъеденная недобрыми тварями, и многие деревья, напитавшись злобой, прогнили до самой сердцевины, и мы не смогли приблизиться и исцелить их раны. Изумрудный свет, что сиял прежде под пологом лесов, и который мы любили, сменился непроглядным мраком, а животные – и легконогий олень, и смешной барсук – бежали от порождений тьмы, оплетших стволы липкими тенетами и плодившихся в своих гнездах быстрее, чем мы могли их прогнать. Были еще и другие, страшнее и отвратительней, но не стоит омрачать добрый вечер их воспоминанием… - Значит, Лихолесье не всегда было таким? – воскликнул Бильбо изумленно. – А я-то думал, это просто страшный лес, который не любит чужаков, вроде нашего Старого Леса на восточной границе Баклэнда. - О нет, друг мой хоббит, - печально ответил Лаглаэр. – Более того, и Старый Лес на границе Хоббитании некогда был другим. Так же и Великое Зеленолесье, Эрин Гален на нашем языке, когда-то было наполнено красой чарующих звуков в подзвездных сумерках, и путник шел по нему лига за лигой, не чувствуя усталости и не считая дней. Но теперь отступали мы – все дальше и дальше на север, не зная покоя от того, что любимые рощи, что прежде наполняли мы своими песнями, накрывала тьма, а безбрежные луга больше не были безопасны. Лишь малое убежище отстояли мы – Северо-Восточную часть, что держится эльфийскими чарами и властью нашего короля. Скрытность и недоверчивость стали нашими спутниками, и извилисты те тропы, что ведут в наше королевство. Опустели селения, забыты древние дороги к ним, закрылись границы эльфийских владений, и мало кто с той поры совершал путешествие к своей родне в Лориене. И лишь звезды над лесными полянами, яркие, как и прежде, напоминают нам, эльфам севера, о былом. - Однако же песни и смех лесных эльфов по-прежнему живут в лесах Эрин Гален, - тихо сказал Эреглас. Последние языки пламени костра полыхнули и опали, мир заполнил звездный свет, льющийся из опрокинутой чаши неба. Образы исчезли, смолк голос эльфа, похожий на долгую, неспешную песнь, и сердце Бильбо вдруг наполнилось бесконечной печалью о временах давно прошедших и не оставивших о себе даже зримой памяти, о делах, не имевших к нему никакого отношения, но все же показавшимися ему бесконечно горькой потерей для мира. - Отчего же никто не помнит больше об этом? – тихо спросил хоббит. Трое эльфов смотрели на него внимательно, и глаза их сияли древним звездным светом. - Эльфы помнят, - ответил Лаглаэр. – Но наша память похожа на дерево, тянущееся вверх, обрастающее листвой – не каждому дано понять, что скрывается в глубине его кроны, - и Бильбо понял, что эльф открыл ему чуть больше, чем можно было бы просто рассказать словами. – А теперь, Бильбо, спи. Нам следует хорошо отдохнуть перед дорогой. Эреглас, ты первый на часах. Засыпая, Бильбо видел неподвижную фигуру эльфа, застывшую на фоне усыпанного звездами неба.