Сегодня, завтра, всегда

Поздно вечером, когда старшекурсники вернулись из Хогсмида, а ужин давно прошел — Джеймс Поттер, Сириус Блэк и Питер Петтигрю вернулись в спальню Гриффиндора. Учащиеся начали неспеша собираться в башне своего факультета, но вместо сна предпочитали еще немного поболтать в гостиной. В кроватях в отдельных комнатах, лежали лишь притихшие младшекурсники, уставшие после тяжелого для их возраста учебного дня. Тем временем, в спальне мародеров одиноко сидел Римус Люпин, ждущий своих друзей в паршивом расположении духа из-за их выходки, которая, к его счастью, так и не произошла. Троица вошла в спальню в непривычно поникшем настроении, что заставило четвертого удивиться, но догадаться об их провальном плане. — Как прошло? — спросил он, просто чтобы начать диалог. — Впустую потратили время, — разочарованно проговорил Бродяга, без энергии плюхнувшись на кровать. — Джеймс говорит, что Нюниус оказался еще скучнее, чем мы предполагали, — проинформировал Хвост, выглядевший еще более расстроенным, чем остальные. — Лучше бы мы сходили в Хогсмид и повеселились. — Если тебе недостаточно веселья — найди себе компанию поинтереснее. Внезапная грубость Джеймса смутила всех мародеров. Он никогда не отличался любезностью, но срываться на друзей, а тем более на Питера, во всем поддерживающем его — было ему не свойственно. — Прости, я не это имел ввиду, — огорченно произнес Хвост, виновато поглядывая на друга. — Сохатый, ты чего весь на нервах? — раздосадовано спросил Бродяга. — Если Нюниус тебя чем-то взбесил, то завтра мы можем надрать ему зад после уроков. — Нет, не надо, — быстро отреагировал Джеймс. — Я же сказал, что он просто вымотал меня рассказами о зельях, и забрал всю мою энергию. На этом все. — А о пожирателях ты его спрашивал? — допытывался Блэк. — Он даже об этом не говорил? — Все, я хочу спать, отвалите. Джеймс закутался в одеяло и уткнулся лицом в подушку, не желая больше вести диалог. Ему порядком надоело повторять одно и то же, оправдывая неудачу их шалости. Он хотел уединиться в своих мыслях, прокрутить заново этот день и понять, почему не подал сигнал. По какой причине слова Снейпа произвели на него такое впечатление, почему время проведенное с ним не казалось таким мучительным, и что еще из магловской музыки нравится ему, какие именно книги он читает. — Прости, Лунатик, что тебе целый месяц пришлось возиться с этим чертовым оборотным зельем, — извинился Сириус. — Все нормально. Я рад, что ничего страшного не произошло, а мои навыки зельеварения, надеюсь, только улучшатся, — ободрено ответил Люпин. После непродолжительного разговора, Мародеры улеглись спать, оставив друга в долгожданном, молчаливом раздумье. Самое странное было то, что он вовсе не жалел о сегодняшнем дне. Люпин не зря приготовил оборотное зелье, потому что разговор между врагами должен был состояться, и точно не в настоящем обличии Поттера, который являлся для Северуса самой неприятной фигурой в Хогвартсе. Лишь благодаря образу Лили Эванс — он смог увидеть в недруге то, о чем даже не подозревал. Ненависть, которую Снейп испытывал к Джеймсу, можно было сравнить лишь с тем отвращением, которое питал Джеймс к Снейпу — и эти взаимные чувства накалялись до предела с каждым годом… Но то, что произошло сегодня — вынудило парня глубоко задуматься о своем отношении к слизеринцу. До сегодняшнего дня он даже представить себе не мог, что такой человек может любить, переживать и тревожиться: в общем испытывать весь спектр эмоций, как остальные. Джеймс в образе Эванс смог ощутить на себе симпатию и добродушие со стороны Снейпа, и это поразило его. Образ вечно мрачного и недружелюбного слизеринца разрушился, и он даже почувствовал удовлетворение оттого, что смог увидеть его настоящего. Ему стало интересно, что еще нового он мог бы узнать о нем, чего не знала даже Лили Эванс. К первому часу ночи, Джеймс признался себе, насколько сильно Северус смог заинтриговать его. «А что подумал бы ты, увидев меня настоящего» — мысленно спросил он сам себя. Ко второму часу ночи, парень от начала и до конца воспроизводил рассказ Снейпа и гадал, почему он так зацепил его. «Я ненавижу садиться в Хогвартс-экспресс, потому что он может увезти меня только в самые ненавистные мне места, » — эта фраза мучительно крутилась в голове, не давая покоя. Поттер думал о том, насколько сильно любит Хогвартс и родительский дом, ведь эти места являются для него самыми родными на земле. Он представить не мог, насколько ужасно иметь возможность отправляться исключительно в наихудшие места в своей жизни. Парень даже провел ассоциацию между Сириусом и Северусом, ведь рассказ друга о своем доме, в свое время ужаснул его. Он не знал какого это — не любить семью и самому быть ею нелюбимым, но Блэк обожал Хогвартс, и с радостью возвращался сюда, реабилитируясь после времяпровождения со своей родней. У Северуса же не было своего комфортного уголка, нигде. К третьему часу ночи, Джеймс с ужасом понял, с какой легкостью будущие пожиратели смерти могли переманить Снейпа на свою сторону. Ведь действительно: мысль о том, что новая система могла бы держать под контролем таких ненормальных маглов, как Тобиас Снейп — была особо притягательной. Скверное отношение слизеринца к маглорожденным волшебникам теперь можно было списать на то, что парень с самого рождения наблюдал отвратительное поведение магла-отца, явно склонного к насилию, и при этом смотрел на бедную мать волшебницу, лишенную всякой возможности защититься. Это действительно было несправедливо. В четыре часа ночи, Джеймс сделал для себя страшное открытие, в которое отказывался верить до последнего. Заключалось оно в том, что Мародеры, возможно, ничем не отличаются от большинства слизеринцев, презирающих «грязнокровок». Они не делают исключений, смеются над каждым, чья чистота крови под сомнением — не поступают ли точно также Мародеры по отношению к слизеринцам, без разбора относясь ко всем как к будущим пожирателям смерти. «Да нет, глупость какая-то… а вдруг…» Никогда прежде его не посещали подобные мысли. Интересно, что сказал бы Сириус, поделись он с ним своими переживаниями прямо сейчас. Скорее всего, друг просто посмеется над ним, предложив оставить эти сумасшедшие домыслы. И все-таки, Джеймса терзали размышления о том, что во многом он может быть неправ, а конфликты с Северусом скорее походят на издевательства с его стороны. Мародер осознал, что именно он и его друзья испортили его школьные годы, то есть отобрали у него возможность воспринимать Хогвартс как единственное комфортное место в своей жизни. «Ты просто хотел быть в безопасности…» — подумал Джеймс, перед тем как заснуть. *** Проснувшись рано утром в отвратительном настроении из-за недосыпа, Поттер сообразил, что мысли посетившие его ночью — абсолютный бред. Он посчитал ночное беспокойство простой драматизацией, а ситуацию со злейшим врагом обычной приукрашенной историей. Джеймс решил, что проблемы в семье не являются оправданием мерзопакостного характера слизеринца, и он сам виноват в том, что за столько лет ни с кем не смог выстроить нормальных отношений. Неужели Снейп ожидал, что люди будут относиться к нему снисходительно, наблюдая каждый день его мрачную мину и неопрятность. С ним даже рядом стоять было противно: внешность абсолютно отталкивающая, за собой не следит, и запах неприятный, какой-то подвальный. Разумеется, никто не захочет дружить с таким человеком. Впрочем, эти мысли мгновенно подкрепил сам Снейп, состроив гримасу притворного разочарования посреди всего кабинета от того факта, что из-за опоздания — единственное свободное место оставалось рядом с Поттером, только на переднем ряду. Слизеринец быстро заставил себя сесть, чтобы не привлекать к себе еще больше нежелательного внимания. Сохатый рад бы демонстративно вздохнуть в ответ, но был слишком уставшим для этого. — Ты что, плохо себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил Римус, сидевший рядом с Джеймсом на заднем ряду. — Просто ужасно… — тихо пробормотал он, сонно прижимаясь к предплечьям, улегшись на столе. — Но я все равно пришел на урок истории магии, в отличии от Бродяги. — Я пытался его разбудить, но он в атаку, — улыбнулся друг. Урок начался, но Поттер не смог уснуть даже под скучные и утомительные лекции преподавателя Катберта Бинса. Он начал жалеть, что вообще пришел на урок. Сознание не могло провалиться в сон, а слушать нудную информацию ему точно не требовалось. Хочется подурачиться, но рядом только серьезный Люпин, покорно ведущий записи в своей тетради, и Питер Петтигрю, с которым не так весело ребячиться на уроках. Джеймс поставил подбородок на руки и посмотрел вперед, сморщившись от вида Северуса Снейпа, сидевшего впереди чуть сбоку от него. Парень смотрел ему в спину и точно понимал, за что так ненавидел его все эти годы: Снейп смотрелся чахлым и нездоровым, словно деревце, выращенное в темноте. Он сидел сгорбившись, низко склонив голову над тетрадью, сжавшись всем телом из-за близости однокурсников. Его прямые сальные волосы подметали столешницу, от крючковатого носа до пергамента, на котором он строчил, было не больше полудюйма. Хотя сегодня, как показалось Джеймсу, у Северуса были вполне чистые волосы, создающие симпатичный объем, которого раньше он никогда не замечал. Да и его длинный нос с горбинкой, оказывается, не такой уж и уродливый, как казалось раньше. А рост его, как вспомнил Джеймс, совсем не такой, как кажется на первый взгляд, и парень мог быть чуть ниже, а может даже одного с ним роста. Интерес заиграл в сознании, и Мародер не смог удержаться, чтобы не ткнуть в Северуса волшебной палочкой. Он дернулся так, будто ждал этого весь урок, и нервно повернул голову к Поттеру, который заметил его злое выражение и тихо усмехнулся. Рядом сидящие ученики тоже без всякого стеснения посмеялись над ним. — Нюниус, какой у тебя рост? — шепотом спросил Джеймс, но Снейп проигнорировал его, повернувшись обратно. — Ты же не гоблинского происхождения, правда? Четыре дюйма, наверное? Шутка рассмешила всех, кроме Снейпа и Люпина, строго приложившего палец к губам, чтобы друг замолчал и перестал срывать урок. Он предпочел не обращать на него внимание и снова ткнуть палочкой в спину слизеринца, который тоже решил не замечать действий мародера, хладнокровно терпя его придурковатость. Поттер долго и упорно приставал к нему, в конце приложив усилия, чтобы касание чувствовалось достаточно неприятно. Северус продолжал нетерпеливо молчать, пока позади сидящий Гриффиндорец тоже не решил ткнуть в него волшебной палочкой, заставив его вздрогнуть. Джеймс заметил, что на школьном форменном джемпере Слизеринца появилась сажа, прямо на месте прикосновения палочки. Он медленно повернул голову к соседу, посмотрев на него недобрым взглядом. — Маклагген, ты идиот? — со злостью бросил Мародер, увидев улыбку на его лице. — Но ты же сам только что… Не успел однокурсник договорить, как Джеймс выхватил у него волшебную палочку и швырнул ее в дальний угол кабинета. Все учащиеся оглянулись, с любопытством поглядывая на внезапный конфликт, пока преподаватель раздраженно пытался всех успокоить. Люпин и Питер с удивлением посмотрели на друга, искренне не понимая его реакцию. — В следующий раз обожги лучше себя, чтобы я посмеялся над тобой, — яростно проговорил Поттер, пронзая его взглядом. — Что творится на задних партах?! Немедленно успокойтесь! — сердито закричал Катберт Бинс, пытаясь продолжить лекцию. Тивери Маклагген испуганно притих, не желая вступать в перебранку с Поттером. В свою очередь он тоже стыдливо замолчал, когда заметил, что Снейп еле заметно повернул голову в его сторону, внимательно слушая разговор. Как и для всех ему показалось странным, что сам Поттер решил заступиться за него. Он ведь явно не стал бы защищать слизеринца, которого сам доставал весь урок. Так ведь? Джеймс понимал, что это странно, и никто не поймет его действий. Так и получилось. Снейп решил, что у Гриффиндорцев личная неприязнь, и он тут совершенно не при чем. — Что это было? — совсем тихо спросил Лунатик. — Не спрашивай… — также тихо ответил Сохатый. Парень чувствовал себя максимально неловко и раздраженно, ведь минимальный шанс обменяться с неприятелем словами был утерян. Он почувствовал себя лучше только под конец урока. Учащиеся не спеша начали собирать вещи, чтобы отправиться на следующий урок по трансфигурации. Северус быстрее остальных поторопился к выходу, тревожась о том, что Поттер решит напакостить ему (уж слишком непредсказуемым он сегодня выглядел). И правильно, что тревожился, ведь Мародер заметил его спешку и помчался за ним, оставив приятелей позади. Ему не хотелось слушать бесконечные расспросы о конфликте со своим однокурсником. Даже хорошо, что Снейп решил выйти первым, и никто не сможет их потревожить хотя бы лишнюю минуту. — Нюниус! — Остолбеней! Снейп прокричал заклинание раньше, чем Поттер закончил произносить оскорбительное прозвище. Он ожидал атаки, чего Сохатый не предусмотрел. Парня откинуло на пару метров с какой-то легкой силой, но приземлился он задницей на землю совсем не мягко. Слизеринец медленно подошел к нему, не отпуская руку, в которой держал волшебную палочку, не сводя ее со своего врага. — Оглушающее заклинание? Неплохо, но стоит поработать над силой, — спокойно произнес он, осторожно поднимаясь и готовясь к еще одной порции более мощных защитных заклинаний. — Прекрати меня трогать, — разгневанно потребовал Снейп ступая назад, но не сводя с него острый взгляд. — Я вообще ничего не делаю, если ты не заметил. — Петрификус Тоталус! — выкрикнул Питер, неожиданно появившись перед ними. Хвост направил волшебную палочку на Северуса, и как только заклинание поразило его — руки прижились к бокам, ноги слепились вместе, а спина ровно выгнулась. Сумка его выпала из рук. Парализованный Снейп не удержался на ногах и начал падать назад, но Джеймс успел ухватить его за плечи. Он громко засмеялся и осыпал друга похвалой, никак не ожидая от него такой смелости. Питер смущенно улыбнулся, заинтриговано следя за последующими действиями Сохатого. — Это именно то, что мне было необходимо. Спасибо, Питер! Парень крепко прижал Слизеринца спиной к стене и встал напротив. Выражение его лица было настолько кислым, что парень старался не смотреть на него. Даже в неразборчивом мычании было понятно, что Снейп бросается всеми возможными проклятиями в сторону врага. Джеймс встал к нему совсем близко, пытаясь предположить, какого же он роста. Парень глубоко удивился, ведь Северус был с ним одного роста, хотя нет… меньше всего на один дюйм (2 см). — Я так и думал, — победно произнес Джеймс. — Тебе идет прямая спина. Парень завороженно поглядывал на него, сравнивая рост, и только потом заметил, в какой опасной близости находились их лица. Мародер вспомнил, что должен отнестись к этому с максимальной брезгливостью как и всегда, но не успел он что-либо сказать, как в ноги ему что-то врезалось. Он посмотрел вниз и увидел сумку Снейпа, которую секунду назад нещадно пнул какой-то старшекурсник из Пуффендуя. Парень оглянулся и понял, что за его действиями фанатично наблюдает целая толпа учащихся из разных факультетов, ожидающих очередной жестокой выходки Поттера. Он всегда любил развлекать толпу, но сейчас в нем разгорелась страшная злость, рвущаяся наружу. — Фините Инкантатем, — Джеймс использовал контрзаклинание, отменив действие чар на Северусе, чтобы он не упал, а сам повернулся к надоедливой публике. — Здесь вам не представление! Какого черта вы… Сохатый не смог закончить предложение, ведь в спину ему влетел жесткий удар, нанесенный Северусом именно тогда, когда он увел от него взгляд. Парень рухнул на землю, получив ушиб на руке, и с еще большей яростью посмотрел на Слизеринца, который был готов нападать даже без волшебной палочки. Сборище учащихся тут же окинуло его презрительными взглядами и с негативом завыло, но никто уже не обращал на них внимания. — Я ненавижу грязных крыс, нападающих со спины! — бешено закричал Джеймс, накинувшись на Снейпа. Он с силой обхватил его за талию, чтобы перебросить через себя. Ему это с легкостью удалось, но в моменте он даже удивился, насколько у него узкая талия, прям как у девушки. Последующий удар с ноги слизеринца вывел Сохатого из глупых мыслей, и он с кулаками налетел на него, стараясь не обращать внимания на удары коленом по его животу, отчего ему становилось плохо. Толпа ликовала. Окружающих становилось все больше и разумеется, все болели за Поттера, громко советуя ему бить посильнее. Лицо Снейпа становилось красным от ударов, но он не хотел сдаваться. Парень с огромным усилием сломил врага и оказался сверху, нанося более смелые побои. — О Господи, прекратите сейчас же! — раздался строгий голос профессора МакГонагалл, заставивший публику умолкнуть, но не успокоить разъяренных противников. — Мистер Поттер, Мистер Снейп, остановитесь немедленно! Фульгари! Женщина использовала связывающее заклинание, и тела двух парней оказались в плену невидимых веревок, но даже они не смогли умерить их пыл. Соперники смогли бы вырваться из чар, судя по их агрессивным выпадам в сторону друг друга, если бы Минерва не оттолкнула их с помощью магии на несколько метров друг от друга. Они пришли в чувства только тогда, когда громкий голос женщины задрожал от волнения и злости. — Вы оба отправитесь на разговор к своим деканам! — грозно заявила она. — Хотя нет, вы уже перестали всерьез воспринимать слова своих руководителей. Мистер Поттер, с вами будет говорить Гораций Слизнорт. Мистер Снейп, отправляйтесь за мной. Женщина подошла к Джеймсу и схватила его за грудки, грубо подняв с земли. Она продолжала держаться кулаком за его одежду, чтобы вести прямо за собой, удерживая парня под контролем. Никогда прежде ему не доводилось видеть МакГонагалл в такой ярости. Она притормозила возле Снейпа, чтобы он поднялся и пошел с другой стороны от Гриффиндорца. Парень вытер рукавом кровь под носом и поспешил за ней, со злостью оглядываясь на врага, который отвечал ему тем же враждебным взглядом. Джеймс не жалел о произошедшем и не волновался, потому что эту драку начал не он, и ругать его, казалось, не за что. МакГонагалл вела мальчишек по всему Хогвартсу, выставив обоих на потеху окружающим: позади то и дело слышалось громкое перешептывание. Женщина как гром среди ясного неба ворвалась в кабинет зельеварения, в котором Гораций проводил урок для третьекурсников. Мужчина испуганно ахнул и дернулся так, что выронил целую банку пиявок прямо в котел своей ученицы. Он в панике заморозил целый котел, чтобы избежать взрыва, и удивленно оглянулся на декана Гриффиндора, оставив ученицу в замешательстве смотреть на свой несчастный котел. — О, Мерлинова борода… Что привело вас сюда? — растеряно спросил Гораций, присмотревшись к Джеймсу и Северусу. — Что это с ними? Что они натворили? — Профессор Слизнорт, я прошу вас прервать урок, — твердо сказала МакГонагалл, заполнив весь кабинет напряженной аурой. — И поговорить с Мистером Поттером о правилах поведения в нашей школе и нормах приличия, пока я буду разбираться с вашим учеником, — женщина кивнула в сторону Снейпа. — Ох… да-да, конечно, — обеспокоенно согласился мужчина, не желая вызывать у коллеги еще больше негативных эмоций. МакГонагалл отпустила Джеймса, и только тогда он смог полностью выпрямиться. Женщина вкратце поведала Горацию о неприятном инциденте, напрямую намекая о достаточно справедливом и жестоком наказании, которое мог бы получить ее ученик. Женщина подозвала Снейпа и направилась в свой кабинет, а он все поглядывал на Поттера, с завистью понимая, насколько профессор Зельеварения мягче профессора Трансфигурации. Гриффиндорец сам понимал, насколько ему повезло, и наказания можно будет избежать, если правильно пообщаться со Слизнортом. — Ну что ж, мальчик мой, расскажи, как у тебя дела, что произошло, — по-доброму попросил профессор, чтобы скоротать время похода к его кабинету на седьмой этаж. — Он первый начал, — хмуро буркнул Джеймс. — Я верю, не стоит оправдываться, — со всей простотой произнес он, слегка улыбаясь. — В свои школьные годы, я видел много потасовок, и уверен что это нормально для вас подростков, но это не значит, что стоит закрывать глаза на подобные ситуации. — А вы участвовали в таких потасовках? — Спросил Джеймс, пытаясь отвлечь мужчину от главной темы их разговора. — Хо-хо, я не слишком смел и вспыльчив для открытых конфликтах, зато хитер как истинный слизеринец, избегая проблем, — гордо заявил он. — На самом деле, я совсем не понимаю, как можно навредить другому человеку. Я не любитель боли. — Мне не хотелось вредить Нюниусу, я не понимаю, почему он так отреагировал. — Нюниус? Кто такой Нюниус? — с неподдельным удивлением спросил Гораций, явно пытаясь вспомнить хоть одного ученика с таким именем. — Вам послышалось, сэр. Я имел ввиду вашего лучшего зельевара, сэр, — усмехнулся Джеймс, не сумев сдержать улыбку из-за недоуменного выражения лица Слизнорта. Профессор такое поведение не оценил, и весь последующий путь молчал, даже не оборачиваясь в сторону ученика. Он явно понял смысл оскорбительного прозвища Снейпа, и был огорчен надменным настроем Гриффиндорца. Парень стыдливо следовал за профессором, пытаясь придумать, как разрядить обстановку. Они уже дошли до кабинета Слизнорта, который оказался очень комфортным и добротным помещением, хоть и не слишком большим. Первое, на что обратил внимание Джеймс — шикарный вид из окна, на Черное озеро. В отличии от гостиницы Слизерина — кабинет в жарко натоплен и переполнен мебелью, создающей домашнюю обстановку. — У вас прекрасный кабинет, — с каплей лести, но не без искренности произнес Джеймс. — Вы сами над ним поработали? — Конечно, — гордо ответил Гораций, восхищаясь своим вкусом. — Старался по-викториански помпезно обставить кабинет, чтобы без стыда собирать свой дорогой клуб Слизней. — Не знал, что в него входит Эванс, — удивился Джеймс, углядев на стене фотографию нынешних участников клуба, на которой красовалась его дама сердца. — Мисс Эванс застенчива, и не любит хвастовство, — с уважением произнес Гораций. — Она моя любимая ученица. Я удивился узнав, что она маглорожденная, ведь до этого верил в то, что отлично учиться могут только чистокровные волшебники, — эти слова заставили Джеймса раздраженно закатить глаза, и вновь убедиться в стереотипном мышлении всех слизеринцев. — Меня очень радует ее талант к зельеварению, к которому явно был причастен кто-то на стороне. — Вы имеете ввиду Снейпа? — Именно, — кивнул он. — Весьма одаренный ученик… Да, никогда таких не встречал. — Но он не входит в клуб Слизней. — Не входит. К сожалению, мне не очень симпатизирует его характер и… происхождение. А во-вторых, Северус сам не стремится попасть в мою коллекцию, учитывая его замкнутость и необщительность. Конечно же Джеймс понимал, что дело тут не только в происхождении, ведь Северус полукровка, а в материальных благах его бедной семьи. Слизнорт не желал продвигать непримечательного полукровку-зубрилку, и не мог в ответ ничего с него поиметь. Тем не менее, профессор признавал в нем талантливейшего зельевара. Он был для него золотом, но оно, к сожалению, не блестело. Гораций уважал своего ученика, но за все годы ни разу не защитил маленького Северуса от издевательств над ним Мародерами ни перед МакГонагалл, ни перед Дамблдором. Он просто закрывал на все глаза, зациклившись на своих провозглашенных любимчиках. — Северус очень способный ученик, не хотел бы я терять такого, — протяжно вздохнул Гораций, а после посмотрел на Гриффиндорца и улыбнулся. — Но вы, мальчик мой, тоже не промах! У вас есть харизма, и бесконечный оптимизм даже в провальных работах! Вы мне дороги по-своему, хоть и не с моего факультета. — Мне очень приятно, — соврал Джеймс, с кислой миной натянув улыбку. — Жду не дождусь уроков зельеварения с вами. — Ох, я совсем забыл про урок! — воскликнул Гораций, подталкивая ученика на выход. — Стоп… напомните, зачем мы встречались? — Поговорить о правилах приличия. Думаю, что мы отлично справились с этим. — И правда, — неуверенно согласился мужчина. — Ну вы и сами все знаете, так что не буду вас задерживать. Идите в больничное крыло, на вас больно смотреть… Джеймс согласился с ним, поблагодарил за интересную беседу и побежал вниз по лестнице, надеясь пропустить все оставшиеся уроки в палате Мисс Помфри. Парень пробегал третий этаж, как вдруг услышал все тот же рассерженный голос Минервы МакГонагалл, доносящийся из ее кабинета, дверь которого была приоткрыта. Джеймс подошел ближе. — Вы что, совсем не понимаете, насколько серьезно ваше нарушение?! Видимо, слишком долго вы находитесь в магическом мире, раз забыли насколько человек может быть хрупким. Драка могла кончиться летальным исходом, если бы кто-то из вас приложился головой о каменный пол! — чуть ли не кричала профессор, сидевшая за своим рабочим местом. Сохатый осторожно приблизился к двери, взглянув на профессора через щель. Она выглядела сердито, но что-то еще ощущалось в выражении ее лица. Это было сопереживание. Парень взглянул под другим углом и заметил Снейпа, чье лицо было не видно, но поза говорила о том, что он устал уже выслушивать лекции о своем возмутительном поведении. — Я знаю, в каком положении находится ваша семья, поэтому воздержусь от неприятных вестей для ваших родителей, но в следующий раз, я не сжалюсь. — Я понял. Могу идти? — устало проговорил Слизеринец, совершенно не заинтересованный в диалоге. Минерва помаялась с ответом, явно не чувствуя какого-либо уважения со стороны ученика. — Не забудьте зайти в Больничное крыло, — коротко промолвила она, хотя явно хотела что-то договорить. Снейп направился к двери, и как только он повернулся в сторону выхода — Джеймс судорожно отошел назад, собравшись спрятаться за первым попавшимся углом. — Мистер Снейп, — внезапно окликнула его профессор, значительно смягчив голос. Слизеринец остановился и безразлично посмотрел на нее. — Несмотря на всякие слухи, я… — Что за слухи? — перебил ее Снейп, хотя прекрасно знал ответ. Ему просто захотелось смутить профессора, задав неудобный вопрос. МакГонагалл опешила, растерянно не сумев подобрать слова. Она просто пропустила их мимо ушей, и решила продолжить: — Несмотря на слухи, я мельком поглядела, что вы вписали в анкету на консультации по выбору профессии, — сейчас она смотрела на Северуса с необъяснимым добродушием. — Из возможных вариантов вы подчеркнули, что рассматриваете пост преподавателя защиты от темных искусств. — И что? — тяжело произнес парень, явно не доверяя ее дружелюбному тону. В ожидании, что профессор лишь посмеется над его возможным вариантом — Северус даже не смотрел на нее. Он тяжело взглотнул не представляя, что женщина хочет этим сказать. МакГонагалл заметила его напряжение, и решила не медлить: — Если вы решите последовать этому пути — прошу не затягивайте, иначе мне придется продлевать свой пост как преподавателя, чтобы повстречать такого профессионального коллегу. Никогда прежде Джеймс не слышал от Минервы таких сердечных слов, такого милого взгляда и ласковости в голосе. Возможно он просто удивился, что эти пряности были адресованы именно Снейпу, которого, казалось, ненавидят даже профессора Хогвартса. Слизеринец не ответил. Он стоял на месте и тревожно бегал глазами по полу, явно пытаясь отыскать в словах женщины какой-то озлобленный подтекст. Но его просто не было. Конечно же, Северус не смог ей поверить, но ее мягкость явно его зацепила. Джеймс смотрел на его лицо и понимал, насколько сложно ему было доверять обычной человеческой доброте. Оскорби его — он безразлично промолчит, посмейся над ним — он гордо закроется в себе, обесценивай его труды — он разозлится, прояви к нему тепло — и он будет выглядеть печальнее, чем когда-либо… Потому что он не имеет даже базового доверия к миру, и никогда не поверит в то, что кто-то может быть к нему терпелив. Погрузившись в свои мысли, Джеймс испугался, когда дверь резко открылась, и перед ним обескураженно возник Снейп, смотрящий на него все тем же грустным взглядом, постепенно становившимся все более удивленным и хмурым. Парни смотрели друг на друга всего пару секунд, но для них время шло медленнее. — Не забудь сходить к мадам Помфри, — неловко произнес Джеймс первое, что пришло ему на ум, перед тем как уйти. Северус и МакГонагалл проводили его ошарашенным взглядом понимая, что их подслушивали. Тем не менее, заботливое замечание парня списали на то, что Гораций Слизнорт хорошенько вправил ему мозги. Джеймс, конечно, решил больше не пересекаться со Снейпом, и не идти в Больничное крыло. Ситуация вогнала его в краску.