Сегодня, завтра, всегда

Джеймс встретил Марлин на входе в гостиную Гриффиндора около портрета Полной дамы. Она была не одна. Рядом стояла темнокожая девушка, Доркас Медоуз из факультета Слизерина, с густыми волосами, завязанными в дреды. Поначалу Мародер испугался. Дурные мысли лезут, когда видишь, что твои друзья общаются с враждебным факультетом, но на вид девушки были веселы, и вполне расслаблены. Да и был ли Слизерин врагом для Гриффиндора? Ведь только два дня назад между ними произошла масштабная драка, а сегодня от прежних ссор не осталось ни следа. Возможно на это повлияла сильная коллективная усталость за последний месяц, или же новый «бизнес» Мародеров по продаже всяких магловских штучек. — Привет, — здоровается Джеймс, глядя на девчонок. — Джей-Джей! — радостно произносит Марлин, и крепко обнимает парня. — Я так скучала! Мародеры давно не видели Марлин с тех пор, как она оказалась в Больничном крыле. К ней приходили родители, разговаривали насчет ее морального состояния и предлагали забрать домой, но она отказалась. На самом деле Джеймс удивился ее счастливому тону. Девушка долго с ними не общалась. Постоянно пропадала на уроках Прорицания. — Ты чего внутрь не заходишь? — спрашивает парень. — Стесняюсь, — признается она. — Знаю, что все пошли в Большой зал, но все равно боюсь встретить кого-то. Честно, мне немного стыдно перед всеми. Такой шум подняла. — Есть такое, — печально улыбается Джеймс. Затем парень обращает внимание на Доркас, и думает, что некрасиво было бы делать вид, что ее нет. — Это твоя подруга? — спрашивает он. — А что, Слизеринка не может дружить с Гриффиндоркой? — хмуро бросает она. — Ты сама это сказала, не я, — спокойно высказался Джеймс. — Я против вас ничего не имею. Против тебя тем более. Доркас оценивающе рассматривала его. До этого они никогда не общались. Она помолчала, но не смягчилась. — Именно вы распространили слухи, будто я общаюсь с детьми Пожирателей смерти. Даже профессора начали задумываться о том, чтобы сместить меня со звания старосты, — проговорила Доркас твердым, и очень низким голосом. — Но я одна из первых, кто вступит после выпуска в организацию, которую Дамблдор создаст для противостояния Пожирателям. Почему бы вам не поговорить об этом? Джеймс растерялся. Он не мог понять, почему претензии предъявляют именно ему, и понятия не имел, что это за будущая организация. Марлин заметила его недоумение и поспешила успокоить подругу. — Доркас, милая, Джеймс хороший парень, — с улыбкой сказала она. Затем девушка поворачивается к нему, хватает за щеки и целует его. Глубоко и крепко. В шоке он не отталкивает ее, и не сразу понимает, что произошло. — Ты мне нравился на втором и третьем курсе, — вдруг говорит Марлин. — Но это была подростковая симпатия. Даже не влюбленность. Сириуса я тоже целовала. Я была влюблена в него до этого курса. Я не против переспать с ним, если ему не будут нужны отношения от меня. Я вообще не хочу отношения, тем более с парнем. — Стоп-стоп, — Джеймс опешил. — Я… Я не понял… Ты меня только что… Ну… Доркас вдруг смеется, глядя на его крайне удивленное выражение лица. Парень теряется и почти уверен, что это шутка. — Я решила жить дальше, и быть честной с собой абсолютно во всем, — сказала Марлин. — Так как в будущем меня ждет неизбежная смерть — почему бы не повеселиться напоследок? Хочу делать все, что я захочу, и признаваться людям во всех своих чувствах. В шокированном состоянии, Джеймс не сразу переваривает все сказанное ему. Но в конечном счете, он потускнел, и сжал губы от печали. — Ты продолжаешь в этом верить? — Ну конечно, — без всякого сомнения говорит Марлин. — Но никому об этом не говори. Я уже поняла, что друзья не хотят принимать этот факт, так что пусть они думают, что я стала "здоровой". — Но почему ты говоришь это мне? — Ну ты же мне веришь. В поезде ты сказал, что тоже не хотел бы умирать. Это ведь значит… — девушка перестает улыбаться, и с сожалением глядит ему в глаза. — Я тебя не правильно поняла тогда, да?.. — Нет-нет, что ты, — быстро вставляет Джеймс. — Я верю, просто… Не хочу, чтобы это плохо влияло на тебя, понимаешь? Он соврал. На самом деле ему даже плохо помнился тот момент в поезде, когда он по какой-то причине воспринял ее слова всерьез. Ему просто не хотелось, чтобы МакКиннон пожалела об этом, и отдалилась. Девушка снова зарядилась и улыбнулась. Сейчас она казалась счастливее, чем когда-либо. — Хочешь я тебе погадаю? Месяц назад я начала посещать уроки Прорицания вместе с Доркас, и обрела самый настоящий талант! Я заучивала все термины как сумасшедшая, и у меня есть определенные успехи! От одного лишь упоминания нелюбимого предмета, у Джеймса перекосилось лицо. — Это правда. Вчера она предсказала, что все мои планы пойдут ко дну, и в итоге я просидела целый день в туалете, — засмеялась Доркас. От излишних откровений Джеймс смутился. — Ну что, пойдем в класс? Там сейчас никого нет, все на ужин пошли. Он не мог ей отказать. Казалось, если что-то расстроит ее, она снова закроется ото всех. Не будет общаться. Ему не хотелось терять этот огонек в ее глазах, поэтому без особого желания, но он согласился пойти с ней. По крайней мере, они могли бы провести время вместе. Втроем студенты перешли в Северную башню на самый верх. По пути Марлин много говорила о своих новых интересах, и о том, как познакомилась с подругой. Давно она не была такой разговорчивой. Там они попрощались с Доркас, решившей не мешать общению паре друзей, и поднялись в класс Прорицания. Джеймс до последнего не хотел идти туда, но в конце концов, почувствовал приятную ностальгию. Он вспоминал, как весело было дурачиться с Сириусом, придумывая самые странные предсказания. — Вообще я гадаю всеми способами, но магическим шаром получается лучше всего, — вещает Марлин. — Я вхожу в транс и говорю всякие странные вещи, о которых сама почти ничего не помню. — Когда профессор входила в транс — мы все еле сдерживали смех и пугались, — вспоминает Джеймс. — Понимаю. Профессор слишком перевозбуждается! — смеется она. — Но такого классного предсказателя еще поискать надо. — Ну, не знаю, — с максимальным скептицизмом протягивает парень. Марлин усаживает друга за круглый стол, ставит на него магический шар и подготавливает место: зажигает свечи и надевает мантию. Джеймс относится к этому несерьезно. Он совершенно не верит в предсказания, и тем более в компетентность их профессора. Зато Марлин выглядит очень игривой. Ей действительно хотелось, чтобы ее поняли, или, хотя бы, не делали из нее дурочку. Девушка закончила с подготовкой и села напротив своего друга. Она протянула руки, и он дал ей свои. — Сразу говорю — не пугайся и не смейся. Не прерывай предсказание. Даже если я буду говорить что-то вроде: «Завтра ты станешь настоящим порождением слизней и будешь в порабощении магических существ из темного леса» — не смей реагировать! — тараторила Марлин в своей театральной манере, которая заставила Джеймса смеяться. — Эй! Я же сказала! — она в шутку бьет его по голове. — Давай, соберись! — Хорошо-хорошо, — улыбается Джеймс. — Могу даже секс предсказать. Марлин сказала это таким серьезным голосом, что парень заржал во весь голос. Она тоже не смогла сдержать улыбки. Какое-то время они просто шутили и смеялись, пока скулы не начали болеть от улыбок. Тогда они пришли в себя и решили продолжить. Джеймс по-прежнему ни во что не верил, но ему было забавно. — Хочу предупредить, что я могу вести себя странно. В последний раз даже кричала. — Все хорошо, ты всегда странная. Марлин воспринимает это как комплимент. Она берет его за руки и прижимает их к магическому шару. — Надеюсь профессор никуда его не совал. — Без шуток. Марлин стала серьезной. Она закрыла глаза и сосредоточилась. Джеймс еле сдерживал себя, чтобы не сказать еще какую-нибудь глупость, но решил с уважением отнестись к ее глупому, но все же интересу. Девушка шепотом начала произносить какие-то заговоры, но он ее не слушал. Парень оглядывал кабинет и думал о своем. Ему не было интересно. Профессор уже проводила с ним подобный сеанс, но ничего феноменального не случилось. Она просто театрально на него покричала, высказываясь о его плохой посещаемости, сражении с какой-то магической тварью и будущему интересу к зельеварению, а затем добавила, что это самое верное ее предсказание за все годы. Конечно, ничего из этого не сбылось. Прошло уже пару минут, а Марлин не переставала произносить заговор. Джеймсу уже становилось скучно. Еще немного, и он отпросится в туалет и сбежит из этой дурной ситуации. Девушка выглядела крайне напряженной. Она прижимала его руки к шару все сильнее, и почти стонала, выговаривая слова. Парню становилось смешно. Смешно до того момента, пока она резко не замолчала. С минуты МакКиннон не произносила ни слова. Джеймс засмотрелся на нее, и заметил, как она дрожит. — Марлин? Лицо девушки вдруг искажается. Из ее глаз льются слезы. Она сгибается и начинает плакать, по-прежнему крепко придерживаясь за шар. — Марлин! — испуганно вскрикивает Джеймс. Он уже готов прервать этот сеанс. Девушка начинает рыдать. Ему кажется, что это все от осознания ее бессилия в этом «мастерстве». Парень пытается убрать руки из-под ее ладоней, но она сжала их так сильно, что с одного рывка это сделать не получилось. Он пытается еще раз, как вдруг Марлин начинает говорить: — Он хочет уйти... Она почти ложится на стол. Ее плечи то поднимаются, то опускаются. Все ее тело трясется, и только руки не теряют силы. — Хочет уйти, хотя самому от этого больно... И вдруг, случается то, чего Джеймс никак не мог ожидать. В его теле начало происходить что-то страшное. Он вдруг испытал такие эмоции, которые не ощущал никогда. В груди его появилось самое тяжелое чувство, печальное и бесконечно тяготящее. Будто он в миг лишился всего. Будто он умирает. Все его сознание погрузилось в несуществующие обстоятельства, о которых он сам не мог подозревать. — Я вижу любовь… — плача проговаривает Марлин. — Безграничную… Ту, от который ты не сможешь отказаться. Он не может уйти... Джеймс застывает от ужаса. Не от слов, и не от вида подруги. Ему просто становится плохо. Еще чуть-чуть, и он готов сбежать отсюда. — Долгий путь, крутящийся бесконечно, словно стрелки часов… Руки Джеймса начинают дрожать. В горле его возник очень болезненный ком. Он испытал сильную боль. — И ты его пройдешь. Ты добьешься своей цели. И тогда вы останетесь вдвоем, разорвав боль напополам. И не будет существовать ни времени, ни оков. Только вы вдвоем. Только вы вдвоем, и больше никого. Прошу, догони его… не дай ему уйти.. Марлин задыхается. Она больше не может говорить. Глаза ее закатываются, а шар вдруг начинает странно мигать, отражать свет так, как никогда раньше. Одновременно друзья расщепляют руки, и все прекращается. Девушка сильно откашливается. Она не может остановиться, а Джеймс по-прежнему прийти в себя. — Ну и ну, вот это да! — бодро выкрикнула Марлин. — Не знаю, что я говорила, но эти чувства! Ох. Я что, плакала? Боже, никогда раньше! Скажу Доркас — не поверит! Она смеется, будто ничего до этого не было. Пальцы ее размазывают стекшую тушь. Под глазами залились черные тени. Но Джеймсу не смешно. Он не может перестать чувствовать это удушье. — Мне нужно отойти. Парень встает и выбегает из класса. Так быстро, что Марлин не успела ничего понять. Он спускается вниз и бежит в туалет. Внутри него паника. Джеймс прислоняется к раковине и тяжело дышит. Никогда раньше он не ощущал себя таким слабым. У него вообще редко что могло вызвать подобные эмоции. Его никогда нельзя было довести до… Джеймс смотрит в зеркало и видит слезы. Он сжимает губы и вот-вот готов расплакаться, но все-таки берет себя в руки и умывается ледяной водой. «Ты мужчина или кто?» — подбадривает себя Джеймс. Он сдерживает слезы, но по-прежнему не успокаивается. Тогда парень бьет ногой стену. Потом кулаком. Он хватается за голову и почти выбивает входную дверь, чуть не сбив проходящего мимо Снейпа. — С ума сошел, Поттер? Парень отходит в бок, на другую сторону коридору и идет дальше. Вероятно ему было абсолютно не интересно состояние однокурсника, и он даже представить не мог, как сильно повлиял на него только что. — Северус! — кричит Джеймс, и он оборачивается. А парень не знает, что ему сказать. По какой-то причине, именно при виде этого Слизеринца он вдруг вернул самообладание. Это случилось так внезапно, что он сам и не понял. От прежней тревоги не осталось ни следа. Но спокоен он все равно не был. По какой-то причине, ему захотелось обнять Снейпа, так крепко, как только смог бы. Смешно. Даже до этого момента он не испытывал хороших эмоций по отношению к бывшему врагу, но все равно захотел его присутствия рядом. — Чего тебе? — спрашивает Снейп. Джеймс по-прежнему не отвечает. Несмотря на странные чувства, он задумывается о том, что их конфликт давно потерял силу. Им больше не нужно общаться. Они не должны ворошить прошлое и продолжать обращать друг на друга внимание. Он так думает, но по-прежнему хочет, чтобы Снейп остался. Пока Мародер думал, как бы легко за себя оправдаться, на помощь подоспела Марлин. Все еще с потекшими тенями под глазами она бежала в сторону Джеймса, беспокойно выкрикивая его имя. Северус проводил ее хмурым и подозрительным взглядом. Он явно подумал, что дело касается любовных трагедий, и Джеймс, как последний мерзавец крутит на стороне роман, за спиной у Лили. Но в любом случае, Снейп просто пошел своей дорогой. — Джеймс, ты чего так убежал, я же беспокоилась! Глядя на лицо друга, она что-то да поняла. — Ты тоже это почувствовал, да? — Смотря что, — неуверенно усмехнулся он. — Когда я получила свое предсказание — внутри у меня случился полный кошмар. Не от осознания того, что я скоро умру. У меня просто внутри была ужасающая паника. Я не могла успокоиться. Кричала и плакала. — Правда? — удивился Джеймс, восстанавливая дыхание. — Не думал, что все было настолько серьезно… — Я тоже не ожидала. Никогда раньше не верила в предсказания, но после этого случая… Они прислонились спиной к стене, опустив голову друг на друга, и собирались с мыслями. Несмотря на чувство тревоги, они ощущали, как по-дружески сближаются. — Марлин, мое предсказание о несчастье? — Не знаю. Смотря, что я сказала. Иногда предсказания могут быть очень завуалированными. Вот мне напрямую сказали, что я умру. Джеймса эти слова успокоили еще больше, по крайней мере те, разумеется, которые были адресованы его предсказанию. Теперь его дыхание стало ровным, а пульс не отдавался в висках. — Как думаешь, судьбу можно изменить? — спрашивает Джеймс, с интересом глядя на нее. Марлин недолго обдумывала, что ответить: — Конечную — нет. Мы не можем переписать нашу история. Если суждено умереть — умрешь, — безжалостно, но искренне произносила она. — И как бы ты не старался, от этого не убежать. Идеальная жизнь, которую ты лепишь как пластилин, существует лишь в детских рассказах. Сказанное ею сгустило обстановку. Джеймс никогда не верил в судьбу, но отчего-то ему вдруг стало очень грустно и одиноко. — Нужно просто это принять. Принять то, что у некоторых из нас не будет счастливого конца, потому что это уже определил сам создатель. Понимаешь? — Веришь в Бога? — Нет. Но во что-то высшее — да. Не знаю, это сложно. — Согласен. — Разве ты не крещенный? — Ну, да. Но мне кажется, что родители просто слишком сильно зафанатели по традициям маглов. Марлин усмехнулась. — Мы не можем изменить судьбу. Но можем прожить жизнь по-другому. Как хотим. С любовью и дружбой. Ценить каждый момент. От этого уже не так грустно, верно? Джеймс слушал, но не отвечал. Какое-то время они молча стояли рядом друг с другом, и понимали, что в будущем их ждет что-то совершенно неизведанное. Но может быть, не такое плохое, как ощущалось на первый взгляд. Через пару минут, закинув руки на плечи друг друга, друзья стали возвращаться в гостиную Гриффиндора. «Безграничная любовь?» — с интересом подумал Джеймс.