Сегодня, завтра, всегда

Все последующие дни, Джеймс пребывал в очень непонятном состоянии. Он стал менее активным, в компании особо не говорил, не танцевал так ярко, как раньше, и совсем ни о ком не думал, кроме Снейпа. Кажется, его сознание до сих пор находилось в том дне, в кабинете Магловедения, в компании Слизеринцев, когда под мантией невидимкой он случайно подслушал их разговор. «Поттер не так плох, как ты думаешь». «Я жив только благодаря ему». «Кажется, он жалеет о том дне». Джеймс прокручивал эти слова раз за разом, испытывая такое удовлетворение, которого бы не было даже тогда, если бы Лили призналась ему в любви. Он просто не мог успокоиться и перестать думать о Снейпе, но эти мысли, по большей части, не приобретали позитивного оттенка. Его очень пугало то, что Регулус в тот день смог переубедить своего приятеля, и больше его приятные слова о бывшем враге не имеют веса. Именно тогда Джеймсу стало очень важно мнение Снейпа о нем, хотя никогда раньше парень не проявлял интереса к тому, как он его видит. Поттер ведь был уверен, что его ненавидят, а сейчас появились сомнения, заставляющие его трепетать. Ему очень хотелось стать для Северуса хорошим человеком, но это получалось совсем плохо. — Что читаешь? Опять какую-то несмешную комедию? Джеймс подсел к Снейпу так внезапно, что тот аж подпрыгнул на месте. Он словно по инстинкту закрыл книгу и прижал ее к себе для защиты. Немногочисленные ученики в учебном зале удивленно поглядели на них и зашептались, но Мародер не обращал на них внимания. — Чего тебе, Поттер? — подозрительно спрашивает Снейп, ожидая подставы. — А я что, не могу поинтересоваться твоими делами? — улыбнулся Джеймс, кокетливо прижав к подбородку обе ладони. Слизеринец ничего не ответил. Его хмурый, недовольный взгляд пристыдил Мародера, и он растерялся. Кажется, выходить с ним на контакт никто не собирался. — Чего ты молчишь? Как будто до этого я тебя никогда не доставал. Пять лет знакомы, а ты все равно удивляешься моему присутствию в твоей жизни? — Джеймс начинал теряться еще больше, не получая ответа на свои глупые изречения. — Ты помыл волосы? С ума сойти. У тебя классный объем, — от этих слов, Снейп покраснел от злости и нахмурился сильнее прежнего. Тогда мозги Мародера совсем начали плавиться. — Косички сделай что ли, смени прическу… Ну ладно, я уже говорю глупости. А ты случайно не… не хотел бы… может нам как-то стоит… вместе… Кажется, из ушей Снейпа вот-вот готов был пойти пар. Он выглядел так оскорбленно, будто Джеймс целенаправленно пришел обидеть его, а главное, ему просто не было понятно, что за ахинею несет его недруг. Даже если это была издевка, то очень неудачная и глупая. Поняв это, Поттер решил не ждать, что Снейп яростно бросит в него книгу и уйдет в закат. Он первый встал с места, пробормотал себе под нос что-то вроде: «Ну я и идиот…», и в придачу, по-дружески ударил парня по плечу так сильно, что у него что-то хрустнуло. Такие ситуации начали происходить постоянно, потому что Джеймса продолжало тянуть к бывшему врагу, но после них ему становилось еще волнительнее, и он думал, что в следующий раз сможет получше с ним пообщаться, но все тщетно. Его речи становились все более дурацкими и неловкими, и он сам выглядел так нелепо, будто пытался заигрывать с какой-то девчонкой. Хотя в этом у него никогда не было проблем. Ему было очень легко находить темы для разговоров, и тем более цеплять девушек своей харизматичностью, но Северус был абсолютно другим случаем. Во-первых, он слишком закрытый, и любое неаккуратно брошенное слово воспринимал на свой счет. Во-вторых, несмотря на уверенность в себе и бесстрашие, Поттер становился крайне смущенным рядом с ним. Никто другой не действовал на него так сильно, и он сам не узнавал себя при общении со Слизеринцем. Спустя некоторые постыдные пересечения, Северус и вовсе перестал отвечать Джеймсу. Он даже не смотрел на него. Уже было не важно, что ему скажут. Теперь их общение походило на игру в одни ворота без всякого намека на продолжение. Не было больше ни оскорблений, ни косых взглядов со стороны Слизеринца. Полное игнорирование неприятеля, и тогда он добился перерыва в его маниакальном желании поговорить. К счастью, Джеймс нашел, чем себя занять, и хотя бы немного, но абстрагироваться от Снейпа. У него начались регулярные, тяжелые тренировки по квиддичу, и он вовсю готовился к матчу против Слизеринцев, который должен был пройти вначале первой недели ноября. Он посещал спортивное поле каждые свободные часы, а друзья частенько шли за ним для моральной поддержки и веселья. Гриффиндорцы уже несколько лет подряд завоевывали кубки и побеждали Слизеринцев, уступая им только по случайным стечением обстоятельств: плохая погода, замена игроков или комментирующего, не лучшая форма. В общем, Джеймс, как и вся сборная, не воспринимали проигрыши на свой счет, хотя очень тяжело их переживали, но по большей части — все были уверены в своей непобедимости. Они знали, что в очередной раз выиграют Слизеринцев, но точно чувствовали, что сейчас творится что-то странное. — У них новый ловец, — сказал капитан команды Гриффиндора. — Никто не видел, как он тренируется? — Они хотят сделать из него секретное оружие, — говорит Джеймс почти безразлично. — Но вряд ли оно выстрелит. Их прошлый ловец был в неплохой форме, так что новенький его достойно не заменит, — это точно. — Мы еще ничего не знаем, — спорит капитан. — Но в любом случае, Поттер, тебя мы ставим в позицию ловца. Ты уж точно новичку не уступишь, кем бы он ни был. — Безусловно, — гордо ухмыляется он. — Но я уже так соскучился быть охотником. Неужели вас правда так волнует новый ловец? — Не неси чушь! — раздраженно бросает Джордан, основной ловец, которого Джеймс частенько подменял. Вероятно, ему это очень не нравилось. — Они как всегда возьмут слабака, с которыми и ты и я справиться можем! Смысла в подмене я не вижу! — Не расстраивайся, Джордан, — поддерживает его Вуд, играющий в позиции загонщика. — Ты очень хороший ловец, но Джеймс в команде дольше тебя, и снитчей, соответственно, ловил больше. — Что правда, то правда, — нехотя соглашается Маклагген, один из охотников. — Вот только представьте, что будет, если они возьмут обратно гаденыша Мальсибера. На пару секунд, в команде повисло молчание. — Раньше он играл за охотника. С чего это его возьмут ловцом? — скептически проговаривает Джеймс. — Тем более, в сборной Слизерина ему больше нет места. — А если Слизнорт уговорит профессора? — настороженно спрашивает Джордан. — Хватит, перестаньте нести бред, — жестко отрезает капитан. — Не важно, кто будет новым ловцом. Мы все равно сильнее всех. Хоть никто и не признался, но каждый в команде почувствовал мелкую дрожь вспомнив, что происходило на матчах, когда Мальсибер играл за охотника. Каждый Гриффиндорец получил от него в то время хотя бы один или два перелома, и некоторые игроки брали перерыв или вовсе выходили из команды, лишь бы не играть с этим садистом. Для Мальсибера квиддич не являлся игрой, скорее жестоким побоищем, в котором он являлся главным злодеем. Его коронными приемами были еле видимые нарушения, которые не приветствовались в игре, но и не наказывались штрафными. Он бросал в игроков Квоффл, сбивая их с метлы, а потом оправдывался, что хотел передать его напарнику, или забить в кольцо. Ему нравились жесткие столкновения и якобы случайные удары. Перед игрой он всегда навещал кого-то из игроков, не важно в какой позиции, и запугивал его, дабы сделать во вражеской команде козла отпущения во время игры. А вот что происходило после… Джеймсу досталось больше всего. Он никому и никогда об этом не рассказывал: ни профессорам, ни друзьям, потому что ему было крайне неприятно вспоминать то унижение во время второго и третьего курса, когда Мальсибер, значительнее крупнее и выше, бил его после каждого матча, задирал со своими друзьями и запугивал. У него до сих пор остался шрам на лопатке, когда Слизеринец его порезал кинжалом, и болели сломанные пальцы, когда на них сильно давили. Именно поэтому Джеймс ненавидел Мальсибера больше, чем любого другого Слизеринца. Из-за него он даже думал уйти из команды. В то время это был кошмар всех Гриффиндорцев, но к счастью, проделки ученика были замечены, и ему пожизненно запретили принимать участие в матчах по квиддичу. — Имеются еще более плохие новости, — добавляет капитан. — Во-первых, Слизеринцам предоставили больше свободных дней для тренировок, чем нам, а во-вторых, комментирующим будет Эван Розье. Гриффиндорцы загудели все разом от несправедливости и недоумения. Капитан даже не пытался их успокоить, потому что сам пребывал в неприятных чувствах после этих заключений. — Какого черта Слизеринец будет комментировать матч?! — закричал Маклагген. — Он ведь специально будет закидывать нас штрафными! — Да ладно вам, Розье не такой уж плохой человек, — смущенно проговаривает Спиннет, вторая загонщица. — Я состою с ним в дуэльном клубе, и он ко всем уважительно относится. — Вот только недавно всплыло то, что он изучает темную магию, а его сбежавший папаша является Пожирателем смерти. Да, он не такой уж плохой человек, — задиристо тараторит Джордан, переигрывая девичий тон. Команда Гриффиндора была напряжена, но до сих пор уверена в своей победе. Пока Поттер находился в команде, у них не имелось никаких сомнений на счет своих сил. Тем более, совсем незадолго до матча, пришел нежданный подарок. Джеймс со своими друзьями находился в Большом зале на обеде, когда почтовые совы начали влетать и раздавать всем письма и посылки. Ему на стол рухнуло что-то большое и длинное, упакованное в три слоя плотной бумаги. Он и его друзья сильно удивились, но ни у кого не было сомнений, что же лежит внутри. Сириус и Джеймс переглянулись, в предвкушении широко улыбаясь, но не решились сразу открывать подарок, пожелав продлить свое упование. Многие ученики заинтересованно поглядели на них, но сначала парни раскрыли конверт и прочитали: «Дорогой Джеймс, наш мальчик, спешим порадовать тебя новым подарком. Изначально он должен был идти тебе на День рождения, но мы подумали, что в марте он уже будет не актуален, ведь почти все матчи останутся позади. Наверное, ты уже догадался, что мы тебе привезли, хотя по упаковке и так все ясно. Твой отец не удосужился запаковать его как следует, извини. В любом случае, мы уверены, что он очень тебя осчастливит! В такое непростое время нам всем просто необходимо радоваться мелочам, и дарить друг другу самые приятные вещи…» Джеймс сделал паузу и с безумной радостью поглядел на Сириуса, получив от него тот же взбодренный взгляд. — Срочно, распаковывай! — отрадно велит ему Джеймс, вновь уткнувшись носом в письмо. — Есть, капитан! — громко произносит Сириус, и словно зверь набрасывается на упакованную метлу. «Мы очень надеемся, что у тебя и твоих друзей все хорошо, и времяпровождение в Хогвартсе является для всех вас прекрасным, чудесным временем! Мы любит тебя, Джеймс, но нам очень хочется, чтобы ты обратил внимание на учебу. Тебе осталось учиться всего два года, и они решат твою дальнейшую судьбу. Хотим попросить тебя подумать об этом и определиться, чем ты хотел бы заниматься в будущем. Ты отлично играешь в квиддич, и на всех производишь исключительно благоприятное впечатление. Мы гордимся твоими успехами! У тебя есть все шансы попасть в сборную Англии, так что поразмысли над этим. Также ты знаешь, что отец надеется на то, что наш бизнес достанется тебе, после нашей скорой смерти, так что убедительно просим тебя продолжить изучать зельеварение и травологию. Прошу, прислушайся к нам. С огромнейшей любовью, Флимонт и Юфимия Поттеры» Дочитав письмо, улыбка с лица Джеймса пропала. Он пристально смотрел на него, перестав слышать вокруг себя абсолютно все. Внутри появилось неприятное чувство, будто ему не хватало воздуха. Он тяжело взглотнул ощущая, как к нему возвращается страх, о котором никто, абсолютно никто не знал, и который он лично в себе подавлял. — Это же Нимбус-1001!!! — торжественно воскликнул Сириус на весь Большой зал, да так, что Джеймс вздрогнул. Все присутствующие громко зашептались и подорвались с мест, дабы посмотреть на удивительную вещь. Они сбежались, окружив Мародеров, и раскрыли рты от восхищения. — Удивительно, это же самая новая модель! — пораженно вскрикнул Джордан. — Можно ее потрогать? Пожалуйста, только потрогать! — Ни у кого такой пока нет, — на одном вдохе произнес капитан сборной Гриффиндора. — Кубок будет нашим… — Джеймс, твои родители просто чудо, — с улыбкой сказал Римус, заинтересованно разглядывая метлу со всех сторон. — С ней ты будешь непобедим! — заявил Питер, глядя на метлу, как на золото. Джеймс улыбнулся, хотя от прочтения письма его реакция на подарок стала менее эмоциональной, какой могла бы быть, но он решил оставить все волнения, в очередной раз затолкнув их в глубину своего сознания, и гордо поднять метлу над головой так, чтобы все его увидели. Все, включая таинственного, новенького ловца сборной Слизерина. — Это матч будет наш! — громко и самоуверенно заявил Джеймс. — Наш! Гриффиндорцы и кое-кто из других факультетов поаплодировали ему, а Минерва МакГонагалл, заметив новинку в руках своего ученика, радостно затрепетала и еле удержалась за столом преподавателей, чтобы не подбежать и не попросить рассмотреть поближе улучшенную модель. Она мельком поглядела на Горация Слизнорта, с легким намеком на то, что ее факультет выиграет и этот матч, но мужчина, особо не заинтересованный в спортивных играх, улыбнулся ей, ничего не поняв. Во время бурных разговоров и аплодисментов, Джеймс поглядел на Северуса, заметив на себе его взгляд. Парень раздраженно отвернулся, и Мародер не стал к нему приставать. Ну, по крайней мере тогда. Спустя некоторое время, когда гриффиндорцы и слизеринцы совместно посетили урок по Защите от темных искусств, он вдруг подумал о том, что все-таки, ему и его команде важно знать, кто станет новым ловцом в их сборной. — Тебе всего лишь нужно назвать имя, и я отстану, — говорит Джеймс, по пятам шагая за Снейпом. — Мне просто интересно. Ничего ведь не случится, если ты мне расскажешь. — Джеймс приставал к нему уже минут пять, но парень ему и слова не сказал. — Чего молчишь? Делаешь вид, что не знаешь? Или не хочешь предавать факультет? Это ведь не считается за предательство. Ты просто скажешь имя, ничего больше, — ему по прежнему не отвечали, а остальные Слизеринцы, кто находился рядом и слышал его, со злобой оглядывались и велели заткнуться. — Снейп, ты меня игнорируешь? Ни слова не скажешь? Я сейчас буду надоедать тебе еще усерднее. Снейп! Снейп! Снейп! Джеймс словно ребенок начал тыкать его волшебной палочкой, пытаясь привлечь внимание к себе, но Слизеринец даже не оборачивался. Тогда он стал тыкать больнее, но тщетно. Затем он приблизился к нему вплотную, потянулся губами к его уху и решил слегка сдвинуть пряди черных волосы, дабы прошептать ему очередную глупость, но Снейп дернулся так, будто ему стало больно. Он тут же прикрыл и так закрытые уши ладонями, и с молчаливой злостью поглядел на Гриффиндорца. Тогда к ним подошел Эйвери, схвативший Снейпа под локоть. — Отвали от него, магловский подлиза, — язвительно произносит он, глядя на Мародера снизу вверх, и уводя приятеля подальше от него. — С гномами не разговариваю, — спокойно отвечает Джеймс, подняв обе руки вверх, признавая поражение. Парень оставляет их в покое и выходит из неприятный толпы Слизеринцев. Он прискакивает обратно к своим друзьям, показывая скверным выражением лица свою неудачу. — Не удалось? — спрашивает Питер. — А теперь посмотри на лицо и задай этот тупой вопрос еще раз, — небрежно бросает Сириус, тяжело вздохнув. — Ну и ладно, плевать всем на новенького ловца. — Вы слишком часто твердите о том, что вам все равно. Что это вам говорит, м? — подкалывает всех Римус. Мародеры оставили эту тему, когда в кабинет вошел профессор по Защите от темных искусств. Это был другой учитель, не тот, что на третьем курсе, и не тот, что на четвертом или пятом. По какой-то неведомой ученикам причине, профессора по этому предмету менялись каждый год из-за разных обстоятельств. Нынешний профессор был более компетентным, но со своими странностями: немного пуглив и отстраненный, очень не любил темную магию и никогда не преподавал разделы, которых сторонился. Он не хотел, чтобы магию использовали для борьбы, поэтому ничему особо научить не мог, зато домашнего задания давал очень щедро. — Добрый день, — суетливо проговорил профессор перед всем залом. — Сегодня нас собралось не так много. Понимаю, осенняя простуда и скорое приближение зимы… Но я действительно рад, потому что сегодня для вас была подготовлена целая полоса препятствий. Мне хочется, чтобы каждый из вас ее прошел, и я был уверен в том, что вы сдадите Жутко Академическую Блестящую Аттестацию по моему предмету на высокие баллы. — К тому времени его уже с нами не будет, — говорит Лили, с легкой улыбкой. — Это точно, но полоса препятствий звучит интересно, — сказал Римус. — Ничего страшного нет, мы просто повторяем материал и смотрим на ваши способности, — продолжает профессор. — Для начала, вы сражаетесь с тремя тренировочными манекенами, да, я не хотел ставить вас в ситуацию борьбы, но об этом меня многие, почему-то, попросили. — он откашлялся и снова продолжил. — Затем вы проходите к столу, да-да, вот этому, посередине зала, на котором расположены по пять пар больших банок. В них находятся мумифицированные существа, и вы должны определить их вид, враждебный он или нет. Записываем все на пергаменте, ни слова другим не говорим. Дальше вас ждут еще два манекена, но вместо атакующих заклинаний вы используете самые безвредные. Представьте, что вы должны защититься от зомбированного человека, не причиняя ему вреда. У кого манекен получит трещины — снижаю оценку… Слушая профессора, Джеймс мельком, совсем незаметно поглядел на Северуса и заметил, как он пристально смотрит на Лили. Прошло уже так много времени, а его сердце до сих пор принадлежало этой рыжеволосой девушке. Мародер тяжело взглотнул и увел взгляд. Он бы хотел промолчать и оставить эту ситуацию, но все-таки не смог сдержаться: — Лили, на тебя Снейп смотрит, — шепчет он. — Джеймс, я не слепая, — также тихо говорит она. — Пусть смотрит. Мне все равно. — Ты не скучаешь по нему? От этого вопроса, девушка удивленно поворачивается к парню и смотрит на него, ожидая увидеть на его лице усмешку, но выглядело оно вполне серьезно. — Зачем ты спрашиваешь о таком? — она слегка хмурит брови. Джеймс не знает, что ей ответить. Профессор продолжает говорить: — Дальше вам выпадет одна из опасных магических тварей. Это может быть кто угодно, от ползучих водяных до дементоров, ненастоящих, конечно же. Вряд ли вас напугают картонные иллюстрации. Рядом с ними пергамент, тестовая часть, в которой вы заполняете как можно быстрее форму. — Какая скука, — зевает Сириус. — Хочется чего-то более серьезного. — Иди и поймай настоящего дементора, — хихикает Мэри. — И под конец, самое легкое — Боггарт, — заканчивает профессор. — И так, кто хочет попробовать? Давайте по желанию. Руки подняли многие. Первому позволили выйти Тивери. Выкобенивался он конечно так, будто эти задания шли не на жизнь, а насмерть, но некоторые девчонки все же им восхитились, когда он довольно умело расправился с агрессивными манекенами. Полосу препятствий проходили на время. Маклагген закончил ее за семь минут. «Даже младшекурсники показали бы лучший результат» — подумал Джеймс, пока следующим не вышел Питер (по указке Мародеров), и не прошел полосу за девять минут. Дальше ученики проходили быстрее, так как профессору очень уж хотелось заставить как можно больше народу испытать его задания. Римус хотел отказаться, не желая показывать своего боггарта вновь, но Лили его поддержала, и он быстро с ним разделался, справившись с заданием за три с половиной минуты. Доркас Медоуз прошла за три минуты и 10 секунд, Сириус прошел за две с половиной, а Лили Эванс побила рекорд, пройдя полосу за две минуты и 10 секунд. Остальные не могли бы похвастаться таким результатом. Из интересного, Джеймс впервые узрел ее боггарта. Им являлась ее плачущая сестра, и темный-претемный комок дыма, от которого остро ощущалось одиночество. Возможно, это просто совпадение, но сразу же после Лили — руку поднял Северус Снейп. «Ну давай, удиви ее.» — мысленно поддержал его Джеймс. Слизеринец проходил испытания быстрее, чем остальные. Он мастерски справился с манекенами в самом начале, использовав Экспеллиармус и Остолбеней, которые оттачивал еще с первого курса. С банками мумифицированных существ ему пришлось повозиться, но времени слишком много не потерял. Следующих манекенов он повесил в воздух на безопасное расстояние от земли, и быстро написал тест, когда ему попался оборотень. Дальше был боггарт. Он прибежал к шкафу, встал в стойку и приготовился. Джеймса окутали мрачные воспоминания с третьего курса, когда он и его друзья насильно заставили Снейпа приблизиться к его страху. Ему до сих пор было стыдно за тот случай, и вряд ли сам Слизеринец не помнил о том издевательстве. Гардероб раскрылся, и оттуда вышел человек отвратительного вида. Тот же самый, что был три года назад, только сейчас он выглядел еще хуже. Лицо его приобрело такой ужасающий вид, что он был похож на зомби. Руки были испачканы то ли в грязи, то ли в крови, а в одной из них он держал разбитую бутылку от алкоголя. Он не кричал, как в прошлый раз, а скорее хрипел, словно труп. Вид этого человека заставил Джеймса сморщиться от брезгливости и напряжения. Он даже представить не мог, что такого ужасного должен был сделать Тобиас Снейп, чтобы собственный сын видел его таким. Северус, судя по всему, сам не ожидал настолько искаженного вида своего страха. Он попятился назад, и все же, время поджимало. На таймере минута 49 секунд. Парень агрессивно взмахнул палочкой, прокричал: «Ридикулус!», и затем, случилось пугающее. Голова его отца с ужасающе громким треском свернулась на 180 градусов, и он замертво упал на пол. Ученики в ужасе вздрогнули. В кабинете возникло абсолютно гробовое молчание. Снейп сам не ожидал такого. Он в ужасе смотрел на тело, и не мог сдвинуться с места. Некоторые девушки прикрыли рот от ужаса и отвернулись. — Вы думаете это смешно? — строго спросил профессор, нахмурив брови. — Я не одобряю подобный юмор, мистер Снейп! Для вас что, убийство человека — это смешно?! — он был вне себя от ярости. Слизеринец не отвечал. Он с тяжелым дыханием глядел то на Боггарта, то на профессора, то на учеников. Взгляд его остановился на Лили, и они впервые за долгое время встретились глазами. Она выглядела напуганной, будто на ее глазах действительно умер человек. Ей не удалось смотреть на это достаточно долго, и вскоре она отвернулась. Снейп поник. Он одеревенел, и почти не сгибал конечности, когда уходил вглубь всей толпы. Его провожали презрительным, настороженным взглядом. — Вот и доказательство, что с ним уже все потеряно, — говорит Сириус, пристально глядя на ненавистного Слизеринца. — Жуть… И как он до такого додумался?.. — тихо спрашивает Мэри, прикрыв глаза. — Он просто растерялся, вот и все, — защищал его Римус, а у самого во взгляде был испуг. Джеймс переживал это странное событие с такой тяжестью, будто сам находился на месте Снейпа. Он отошел от друзей и рассмотрел его в толпе, пристыженного и одинокого. Парень стоял в самом углу, обнимая себя за плечи. Голова его была опущена совсем низко, спина наклонена еще сильнее, и он вдруг показался Мародеру очень и очень маленьким. Снейп не хотел этого делать. Он не видел ничего забавного в чьей-то смерти. Ему просто не удалось представить себе что-то смешное, глядя на своего отца, от которого ощущалась явная опасность. Джеймс действительно его жалел. Он чувствовал несправедливость в уничижительных взглядах однокурсников, строгом тоне профессора, и такой давящей атмосфере, которую испытывал на себе Снейп. — Давайте забудем сейчас все, что произошло, и продолжим урок! У нас еще восемь минут, хотя бы одного сможем проверить, — со вздохом произносит профессор, разочаровано глядя на Боггарта, которого тут же занес обратно в шкаф. — Кто хочет быть следующим? — Я! Я хочу! — внезапно прокричал Джеймс, высоко подняв руку. Окружающие удивились. Не то, чтобы парень никогда не хотел выделиться среди остальных, но точно не с таким рвением, как сейчас. Профессор ему разрешил. Джеймс идет в самое начало испытания, и снова смотрит на Снейпа. Он замечает, как плечи его подрагивают. Джеймс начинает проходить полосу препятствий. Он расправляется с манекенами, быстро определяет вид мумифицированных существ и бежит дальше. Со следующими манекенами он не нежничает, и атакует их заклинанием Редукто, чуть не взорвав деревянную руку одного из них, но профессор ничего не говорит, лишь претенциозно за ним наблюдает. После Мародеру попадается дементор, и он как можно быстрее заполняет тест. Дальше он подбегает к шкафу с Боггартом и готовится. Как всегда из гардероба вылетает слизеринский ловец, держащий в руках Кубок по квиддичу, и многие ученики смеются, что часто его стыдило. Он поднимает палочку, приготовившись произнести заклинание. На таймере минута 35 секунд. Только он открывает рот, как вдруг замечает за Слизеринским ловцом кого-то еще. Своих родителей. Впервые Боггарт принял их вид. Они выглядели… старыми, почти как закоченелые трупы. Джеймс тяжело взглотнул, но он должен был сделать то, что задумывал изначально. — Ридикулус! — громко произносит он, и все трое образов Боггарта падают замертво на землю со сломанным шеями. Все произошло так, как и у Снейпа. Треск костей был настолько громким, что некоторые ученики взвизгнули. В молчаливом шоке они смотрели на произошедшее, и с опаской пятились от него ближе к стенам. Профессор покраснел от злости и закричал: — Мистер Поттер, если вы думаете, что это смешно… — Профессор, я не хотел! Я… Я не знаю, как это произошло! — воскликнул Джеймс с театральным удивлением. — Я ведь даже не думал о таком! Как я мог! Пока профессор подбирал слова, Мародер судорожно оглядел всех присутствующих. Ему нужен был кто-то, способный поддержать Снейпа в такой ситуации. Впервые он пожалел о том, что Регулус не учится с ним на одном курсе. Выбирать долго он не мог, потому что профессор вот-вот мог подобрать нужные слова, чтобы обвинить его во лжи. Тогда парень прицепился взглядом к Барти Краучу младшему. Он подбежал к нему, в толпу пораженных Слизеринцев, и схватил за руку, заставив его пойти за собой. Конечно Джеймс помнил, что у него нет дружеских связей со Снейпом, да и вообще они друг друга недолюбливают, но по крайней мере, в нем была сообразительность, и какая никакая эмпатия, в отличии от Эйвери или Мальсибера. — Пусть Барти попробует! Уверен, у него будет такая же проблема! Поттер ставит его напротив Боггарта и крепко удерживает за плечи. Барти удивленно оглядывает однокурсника, не в силах понять, что происходит. Мародер смотрит на него с надеждой, и хоть как-то пытается донести до него то, что он обязан сейчас сделать: — Давай, Барти, ты ведь умный малый. — говорит Джеймс, пристально глядя ему прямо в глаза. — Ты ведь согласен с тем, что у Снейпа и у меня — это вышло абсолютно случайно. Взгляд Барти становится более жестким, и Мародер не совсем понимает, что это значит. В любом случае, отступать назад было нельзя. Он толкает его к Боггарту, и призрак начинает преображение. Теперь вместо супругов Поттеров и Слизеринского ловца со сломанными шеями, перед ними предстал сам Бартемиус Крауч старший. «Давай, Барти, прошу тебя. Даже если не Снейпа, то выручи хотя бы меня!» — напряженно думает Джеймс, сжимая кулаки от нетерпения. Боггарт в виде разгневанного отца Барти подходит к нему, и тут же раскрывает рот, чтобы издать строгий крик, как вдруг, решительный сын взмахивает палочкой, произносит заклинание, и отец его падает на пол после громкого треска костей. Ученики в ужасе отошли не понимая, что происходит. Барти поглядел на Джеймса, и они оба друг другу улыбнулись. — Я представил себе клоуна, — уверено говорит Барти, еле сдерживая ухмылку. — Мне не хотелось делать отцу больно. Профессор в абсолютной растерянности не знает, что делать. Он не верит ученикам, но с такими серьезными сценами и речами начинает сомневаться в своих познаниях. — Боггарт не может… он не может такое вытворять… — неуверенно произносит мужчина, совсем тихим голосом. — Профессор, простите, но мы вовсе не хотели этого делать! — жалобно, но твердо воскликнул Джеймс, хватаясь за голову. Он немного переигрывал, и остальные это явно заметили, особенно Сириус, смотрящий на своего друга как на идиота. Но пока профессор строил пораженные выражения и убеждался в правдивости этой странной ситуации, Джеймс продолжал играть свою роль, а Барти Крауч, без помощи которого он бы не справился, без сомнения поддакивал ему. Мародеру было непонятно, почему Слизеринец без всяких сомнений согласился пойти на встречу и оказать помощь, но что-то ему подсказывало, что дело было в том, что Пандора уже успела рассказать ему о Джеймсе, как о своем новом, хорошем друге. А возможно, ему просто хотелось навредить своему отцу хотя бы таким образом. Менее вероятно, его отношение к Северусу было не таким плохим, как ожидалось. А может быть, все вместе. Мародер продолжал заговаривать всем зубы, подделывать свое ошеломление и не давать никому выйти к этому «неисправному» Боггарту, лишь бы вытащить Северуса из этого постыдного происшествия. Во время сумбурной речи, Джеймс решил поглядеть на него, убедиться, что с ним все в порядке, и увидев его темные, округленные глаза, прилипшие к нему, не мог не запнуться. Взгляд Снейпа впервые был настолько мягким, приятным, и самое главное, действительно благодарным ему. От этого взгляда, в сердце парня вдруг стало очень и очень спокойно. Воспоминания с третьего курса перестали причинять ему боль, и груз от угрызения совести, наконец, оставил его, хоть и не до конца. — Профессор, может быть вам стоит попробовать испытать этого Боггарта? — спрашивает Джеймс зная, насколько он стыдиться показывать остальным свой страх Пушишек. — Н-нет, я как-то… — профессор смущенно почесал затылок. — Может быть, кто-то еще из учеников попробует? — Согласен, Сириус! — кричит Джеймс, подзывая его к себе. Друг смотрит на него, приподняв одну бровь, и не сразу сдвигается с места. Кажется, он единственный, кто не сомневался в глупой лжи, и совершенно точно осознавал этот наигранный спектакль. Но в конечном счете, он пошел на встречу Джеймсу, и вышел из толпы, направившись к Боггарту. Парень не верил в неисправность этого существа, но понимал, что раз приятель так об этом печется, то он не может его подвести. Сириус выходит на площадку, а Поттер, когда он проходил совсем близко, как можно тише прошептал: «Расплатимся за свой поступок на третьем курсе», и после этого, Мародер сделал то же самое, что и Снейп. Голова его ненавистной матери свернулась, и теперь профессору не оставалось ничего, кроме как закончить на сегодня урок, пообещав исследовать Боггарта наедине с собой. Джеймс чувствовал себя победителем. Он постарался не показывать свою радость слишком открыто, но все равно заулыбался во весь рот. Ученики настороженно поглядывали на него, но не решались ничего спросить. Мародеры были также растеряны, но прежде чем они успели что-то узнать, Джеймс выбежал из кабинета, вслед за Северусом, решившим сбежать от посторонних взглядов. — Снейп! — кричит Мародер ему вслед, и он оборачивается. Слизеринец ничего не говорит, но взгляд его стал совершенно другим. Он расслабленно приподнял брови и даже не хмурился. Под глазами тени смягчились, а губы не сжимались от презрения. С таким спокойным и немного наивным выражением, парень смотрелся совсем иначе. В нем чувствовалась благодарность, но он по прежнему молчал. Джеймс был уверен, что он хочет о многом его расспросить, но в итоге, разговора не случилось. Тем не менее, ему хотелось его подбодрить еще больше. — Знаешь, а твой Боггарт реально страшный, по сравнению со всеми другими, — простодушно проговаривает Джеймс, слегка улыбаясь. — Даже я испугался! Что же до моего Боггарта — абсолютная смехота. Даже заклинание можно не использовать, настолько смешно! Парень посмеялся с самого себя и надеялся, что вызовет у Снейпа улыбка. Но тот лишь развернулся, и просто ушел. Джеймс глядел ему вслед, пока из кабинета не начали выходить остальные учащиеся. Потом он прислонился к стене, в ожидании своих друзей. Странное чувство овладело им. Оно было не похоже на все остальные, и совсем ему непонятно. Но он точно мог сказать, что это было что-то очень приятное, успокаивающее, и нежное. Вероятно, так себя ощущаешь, когда тяжелое чувство вины начинает блекнуть в сознании. Джеймс ничего не стал объяснять своим друзьям, даже потрясенной Лили, которая сразу догадалась о том, что он сделал это в поддержку ее бывшего друга. Некоторые Слизеринцы предположили, что так он высмеял и поиздевался над Снейпом, но доказывать ничего не стал. Эта ситуация — была его личным делом, раскаянием, о котором никому не стоило знать. Единственное, что задело парня, это то, как Сириус отреагировал на произошедшее: — Знаешь, Джеймс, я правда мало что помню о том случае на третьем курсе, поэтому мне все равно на Нюниуса и его унизительные поступки. Тебе тоже не стоит думать об этом слишком много, потому что мы и так больше не лезем к нему, так что забей, вот и все. *** До матча по квиддичу оставалось три дня. Джеймс совсем не беспокоился, потому что в его распоряжении была самая скоростная на тот момент метла, куча поддержки и уверенность в себе. Последние дни перед матчем он расслаблялся, проводя время с друзьями и магловской музыкой, а также в объятиях Мэри, о которых никто даже не догадывался. Начало их сексуальной связи вышло неудачным, да и продолжение совсем их не устраивало. Во второй раз Мэри было так больно, что она плакала, и Джеймсу пришлось остановиться. В следующие разы, они также не получали должного удовольствия, но заканчивать подобные соития не собирались. Они уже привыкли друг к другу, и перестали испытывать боль от процесса. Кажется, им удалось научиться получать хоть какое-то расслабление, которым они пользовались, в особенности после тяжелых деньков. Несмотря на близость, Джеймс воспринимал ее исключительно, как подругу. Она его никак не привлекала. Он не испытывал к ней интереса, но все равно был рад проводить с ней время. Ему была приятна секретность их отношений, потому что девушка знала о его не совершенности, но все равно от него не уходила. Неловкость и проблематичность связи оголенных тел заставила ощущать их друг к другу особую близость, которую, чаще всего, выражали именно сексом, и редкими разговорами по душам. — Джейми, скажи честно, что с тобой происходит? — внезапно спрашивает Мэри, после полового акта. — Не понял, — говорит он, закурив сигарету. — Ну… ты в последнее время такой задумчивый. Я совершенно не знаю, о чем ты думаешь. — Я думаю о квиддиче. — Врешь. Парень смотрит на нее недоуменно, и совершенно не понимает, чего она от него хочет. — Ты постоянно пребываешь в раздумьях. Даже когда ты занимаешься со мной сексом, то никогда не погружаешься в процесс. Мы вместе, но ты не со мной, — голос Мэри звучал очень ранимо. — Я знаю, ты ждешь, что я превращусь в Лили, но… — Перестань, — останавливает ее Джеймс. — С чего ты вдруг завела об этом разговор? Ты ведь говорила, что не любишь меня. Мэри сжала дрожащие губы, но парень этого не заметил. Она приложила усилия, чтобы голос ее не сломался: — Мне просто хочется чьего-нибудь внимания. Полного внимания. Ты можешь не любить меня, но хотя бы осознавай, что я настоящая, — она отворачивается, быстро подтирая влагу под глазами. — Скажи честно, ты в кого-то влюбился? — Глупости! — искренне хохочет Джеймс, хватаясь за живот. Мэри расценивает его смех как обесценивание, но ничего не говорит по этому поводу. — Тогда о чем ты постоянно думаешь? — О матче, говорю же, — безразлично отзывается он, и все же понимает, что ведет себя слишком грубо. — Я думаю о людях, которым причинил боль, о прошлом, о том, кто я есть и все-такое. Глупости всякие, о которых говорить стыдно, понимаешь? — Причинять другим боль — это твой талант. Слова Мэри звучат жестоко. В них скопилась обида, о которой Джеймс даже понятия не имел, и именно из-за того, что она не говорила о ней честно, а выпаливала на него в самый неожиданный момент, — так его задели. — Если у тебя остались ко мне чувства, то нам стоит все прекратить, или взять паузу, — говорит он, но девушка не отвечает. Парень берет свою одежду, полностью одевается и оставляет Мэри одну. Кажется, она права. Он действительно слишком сильно заблудился в своих мыслях, и совершенно потерял осязание реальности и чужих чувств. Несмотря на то, что произошло, он не ощущал эту ситуацию так болезненно и волнительно, как его подруга. Стоило бы подумать об этом, но даже сейчас его раздумья были совсем о другом: «Интересно, придет ли Снейп на матч?»