Сегодня, завтра, всегда

Поттер как и обещал, пришел на следующий вечер в назначенное время. Потом на третий день, и на четвертый. Каждый раз Северус думал, что вот это последний раз, и ждать Мародера больше не придется, но тот возвращался снова и снова, не пропуская ни одного вечера. И так продолжалось всю неделю. Джеймс просто приходил. Часто его руки были пусты, и юноши много разговаривали о всяких мелочах, а иногда Гриффиндорец брал с собой учебники и усердно готовился к урокам, тихо ругаясь в уголке на сложные формулировки. Бывали дни, когда Северусу совершенно не хотелось говорить, даже слышать посторонний шум, но, на удивление, Джеймс брал во внимание его желания, и сидел так тихо, как только мог, занимаясь своими делами. Северус по прежнему чувствовал себя некомфортно, потому что он давно отвык от чьей-то компании, но Джеймс со временем стал с бо́льшим уважением относиться к предпочтениям. Снейп не мог поверить, что это действительно происходит: он общался с Поттером так непринужденно, будто до этого они не враждовали вовсе. — А чем ты занимаешься, помимо зельеварения? — спросил его как-то Джеймс, отвлекаясь от написания эссе. Снейп затормозил на какое-то мгновение, не зная, что ответить. Стоило ли рассказывать ему о том, что ему нравятся магловские книги? Поведать, как иногда его посещает вдохновение, и он делает наброски для стихов, которым не суждено быть законченными? Что ему нравится прогуливаться одному очень поздним вечером, и иногда проходить по краю запретного леса, ощущая трепет и предвкушение, но всегда останавливаясь на границе соседнего, более опасного района, или у самой кромки густых зарослей, за которыми слышны шорохи и вой? Что кроме зельеварения он очень любит трансфигурацию, потому что профессор Макгонагалл часто обращает на него внимание во время занятий и выделяет даже незначительные успехи? А еще ЗОТИ, но эту дисциплину он изучает сам, благодаря запретной секции библиотеки. Снейп чувствовал, что ему не нужно об этом говорить. Ведь все это не важно, и Джеймс не будет слушать этот бред, ведь действительно, кому будет интересно слушать о том, чем он живет за пределами класса Зелий? Кажется, Джеймс ждал, что Слизеринец скажет хоть что-то. Но, помимо прочего, взгляд орехово-карих глаз, даже с другого конца кабинета, почему-то пугал, ведь казалось, что Поттер своими светлыми глазами смотрит прямо в душу, и едва ли не раздевает догола. Северус совершенно не понимал, о чем он думает, и зачем ему что-то нужно знать о нем. — Что может быть скучнее моих изречений? — невозмутимо фыркнул Снейп, подавив всколыхнувшееся в душе желание немедленно вывалить все, что крутилось в голове. — А я бы послушал, — улыбнулся Джеймс. — Но если не хочешь говорить, то вернемся к этому разговору позже. Когда ты оттаешь посильнее. Северус закатил глаза, но спорить с таким несерьезным человеком не стал. Пусть хоть тысячу небрежных обещаний ему выдаст, он все равно не поверит, и ни за что не будет с ним откровенен, и никогда не расскажет историю своей жизни. Свои обещания, впрочем, Северус регулярно нарушал, за что корил себя многократно больше, но поделать ничего не мог. Он действительно «оттаивал» рядом с Поттером, как бы ни отрицал этот факт. Так пару раз он давал себе волю, и без лишних эмоций рассказывал немного о дружбе с Лили и своем родном городе. Опуская подробности, поверхностно, как если бы это все не значило для него вообще ничего. Джеймс позволял ему быть закрытым, и не пытался залезть в душу глубже, чем ему было позволено. К сожалению или счастью, но даже Снейп, не слишком хорошо следящий за изменениями в себе, заметил, как стал подвергаться этому тлетворному влиянию. Всего за семь дней он стал куда больше разговаривать, ярче показывать эмоции, и даже задавать встречные вопросы, когда Джеймс заводил разговор об очередной ерунде. Говорил он по прежнему не так много, но контраст все равно ощущался. И это было не хорошо. Это ведь так неправдоподобно и нереально, найти хорошее времяпровождение с самим Джеймсом Поттером. Северус понимал, что стоит закончить эти встречи, но все равно не мог его прогнать. Этот человек принес в привычный мир Северуса что-то новое, неизвестное ему. Сигаретный дым, постоянный фоновый шум, улыбки и смех, новые воспоминания. Кажется, даже света стало больше, хотя находились они в подземельях замка, где света априори не имелось почти совсем. И дело было даже не в том, что Джеймс напоминал ему Лили, хотя между ними и присутствовало сходство на каком-то глубинном уровне, нет. Джеймс сам по себе сиял так, словно каждый его день являлся грандиозным праздником, где надлежало веселиться всем, кто оказывался поблизости. Но это совсем не раздражало. Наоборот, Снейп смотрел на него с легкой завистью и восхищением, и даже не разбирал, какое чувство доминирует больше. — Знаешь, ты до сих пор называешь меня по фамилии, но в твоей манере она звучит как-то более грубо, — Джеймс выдохнул дым, придержав сигарету двумя пальцами. В специально оборудованном кабинете, видно, остатки чар, наложенных для комфортного нахождения внутри помещения нескольких десятков котлов, справлялись с ним, но запах оставался, и нервировал Северуса. Табачный дым ему очень не нравился. Напоминал отца. — Мне не принципиально. Если хочешь, чтобы я называл тебя Джеймсом, то хорошо. — Юноша пожал плечами. — Мне нравится, — пролепетал парень, и его голос на этих словах стал таким слащаво-нежным, будто он пытался соблазнить какую-то девчонку. Джеймс улыбался, радостно и мило, но Снейп подумал, что, может быть, он над ним посмеивается. — Ничего такого в этом нет, — безразлично отозвался Северус, размышляя, серьезно ли тот говорит. Джеймс не ответил. Он смотрел прямо на собеседника, опираясь локтями на стол, а подбородок положив на руку, в которой держал дымящуюся сигарету. Смотрел, курил и молчал. А когда сигарета закончилась, прибрал то, что от нее осталось, и тоскливо вздохнул, зевая. — Вот бы послушать музыку… Снейп воспринял этот зевок как-то болезненно, но в душе понадеялся, что скука, наконец, одолела Гриффиндорца, и тот вскоре оставит эти неважные встречи. — Иди, послушай с друзьями, — слова прозвучали скорее в приказном тоне. — Нет, я с тобой хочу. — Совсем скоро ты забудешь об этом желании. И снова Джеймс улыбнулся, глядя на него странным взглядом. Снейп не осмеливался смотреть на него прямо, хоть и считал вполне привлекательным. Чисто с эстетической точки зрения. И в какой-то момент, Северус для себя нашел действительно стоящую причину, чтобы объяснить поведение бывшего врага. Чувство вины, которое до сих пор мучало его сознание. Вероятно, именно из-за него Поттер стал так тянуться к нему даже после того, как они примирились. Ничего необычного в его хорошем отношении не было. Никакой дружбы, никакого приятного времяпровождение. Всего лишь вина. Снейп думал о том, чтобы сказать ему прямо: «Я прощаю тебя!», но пока что не мог этого сделать, потому что не хотел врать ни себе, ни ему. *** На следующем уроке зельеварения должен был решиться вопрос об участии Снейпа в соревнованиях. Он очень ждал этого дня, и Джеймс знал об этом. Ему хотелось участвовать. Он очень надеялся хотя бы на то, что строгий тон профессора МакГонагалл заставит Слизнорта в любом случае изменить решение, потому что, как ни крути, а он всегда был в более слабой позиции, чем декан Гриффиндора. Северус ожидал решения весь урок. Думал, что скажут еще вначале, но Слизнорт будто и вовсе о нем позабыл. Он и Поттер сидели в паре и готовили зелье, уже намного гармоничнее и спокойнее, чем в первый раз, перешептывались и обсуждали, как бы подтолкнуть профессора к этому вопросу. Решили под конец урока, когда они закончат зелье, обещающее быть лучше, чем все остальные. Мужчина оценил итог их работы, в принципе, как и всегда, хотя и не выделял ее. Со временем он слишком привык к достижениям Снейпа. Урок подходил к концу, а ответа так и не последовало. Северус начинал нервничать, а надежды с каждой минутой растворялись все явственнее. Джеймс пытался замотивировать его к разговору с профессором, но Снейп начал чувствовать себя настолько неуверенно, что не решался заговорить. Тогда Мародер решил ему помочь: — Профессор Слизнорт, разве вы не обещали пересмотреть свое решение в выборе участников на вашем соревновании? Кто-то из учеников захихикал, вероятно, из-за того, что Джеймс вступался на Северуса, но большинство с интересом замолчали. Гораций выглядел так, как будто его заставили очнуться от глубокого сна. Для него это решение, вероятно, являлось настолько мелочным волнением, как если бы его попросили решить детскую, глупую загадку. — Ох, я обсуждал этот вопрос в своем клубе, и совсем забыл сказать вам, — признался профессор. — Не думал, что вас это так волнует. «Как будто я ничего не значу» — подумалось Снейпу, настолько небрежно прозвучали слова преподавателя. — Профессор МакГонагалл сказала, что я должен дать и другим возможность показать себя, — начал профессор. — А вы, мистер Снейп, и так демонстрируйте свои невероятные способности на каждом уроке зельеварения. Так что я решил, что вместо мистера Уилкиса должен участвовать Регулус Блэк. Еще на середине короткой речи у Северуса все рухнуло внутри. Он просто не мог поверить в эти слова. Кажется, никогда прежде в классе не назревала настолько удушающая тишина. Джеймс посмотрел на него, как будто ждал какого-то слова или решительных действий. Но что тут можно было поделать? Снейп молчал, крепко сжимая в руке стеклянную колбу, в которой находилось его зелье. Лучшее зелье, идеальное, которого никто бы не смог сделать, глядя на старинные страницы учебника. Профессор Слизнорт даже не смотрел на него. Вероятно, понимал, насколько обидно ему было, и не хотел винить себя за это. Северус не рассчитал свои силы. Колба лопнула под дичайшим напряжением его судорожно сжатой ладони. Стекло вонзилось в кожу, разлетелось по полу, а зелье, упав, образовало небрежную кляксу. Ученики ахнули, кто-то вскрикнул, что-то упало с глухим стуком позади. Профессор Слизнорт подорвался с места и шагнул назад, пораженно глядя на юношу. Джеймс рванул к нему моментально: схватил за руку и тут же притянул на себя. А Северус даже не сразу осознал, что произошло, и совсем не почувствовал боли. — Я отведу его в Больничное крыло! — тут же вызвался Поттер, и, не дожидаясь одобрения профессора, потянул Северуса за здоровую руку на выход. Северус молчал, низко опустив голову. Он покорно шел следом, но ног совершенно не ощущал. Хотелось упасть. Завернуться в клубок и исчезнуть. Лишь бы не испытывать это вечное, одинокое чувство, что ты ничего не добился и не добьешься в своей жизни, и никто, совершенно никто не заметит тебя, как бы ты ни старался. Сознание его захлестнули мысли, которые сжирали изнутри, подобно падальщикам. Он все думал о том, что еще никогда прежде его никто не замечал, даже с такими способностями, и никто не хотел браться за него всерьез. Никому на самом деле не были нужны его достижения и навыки. Всем было плевать. Декан никогда за него не вступался, и не давал возможности стать большим, чем просто прилежный ученик. Альбус Дамблдор ни за что не встал бы на его сторону. Как будто он был не больше, чем назойливое, темное пятно на светлой рубашке. А ведь Северусу так хотелось, чтобы его заметили, чтобы оценили по достоинству труды. Да, он не был открытым, и никогда не заявлял о себе, но неужели он был абсолютным пустым местом все эти годы? Его вдруг охватила ярость. Такая сильная и страшная, что он вырвался из хватки Джеймса и, не видя, как тот в изумлении распахнул глаза, с силой ударил кулаком по стене, и пнул ведро Филча, отлетевшее в конец коридора, разливая повсюду грязную воду. Он хотел снова ударить кулаком по стене, окончательно разбив костяшки, но Поттер схватил его за предплечье и притянул на себя. — Тебе нужно обработать раны! — крикнул он, еле удерживая разгневанного Слизеринца, в котором дурной силы оказалось поразительно много. — Нет! Отпусти меня! — Северус выдернул руку из чужой хватки, бешено сверкая черными провалами глаз. Он зло и сильно пнул инвентарь для уборки, и теперь по коридору полетела швабра, а за ней и веник. А после кулак снова врезался в каменную кладку стены. Раньше он никогда не позволял себе таких ярких эмоций, держал все в себе, и вот результат. Накопилось. Джеймс стоял рядом, но не встревал, прекрасно понимая, как порой необходимо выпустить пар, и буквально держал себя за руку, чтобы не влезть ненароком, испортив все окончательно. Вскоре руки Северуса окрасились красным, сбитые в кровь костяшки давали о себе знать, и удары стали слабее. Лишь тогда Джеймс снова шагнул навстречу, со спины, и взял за плечи. Северус замер, и показалось, что истерике конец, но уже секунду спустя он резко повернулся приготовился нанести новый удар, уже не стене, а Поттеру, но парень быстро сориентировался и цепко ухватил чужие предплечья, заводя за спину, и прижал Слизеринца к стене. Снейп дернулся раз, другой, но вяло и будто нехотя. Он даже не пытался всерьез высвободиться. Грудь его вздымалась от тяжелого дыхания. — Ну неужели я не заслужил места на этом чертовом соревновании… — тихо проговорил Северус, ощущая, как нарастает гудящая боль в руках, начиная с оцарапанной ладони, продолжая сбитыми костяшками, и завершая непривычными к нагрузкам мышцами. — Ненавижу это место… Я не хочу здесь находиться… Не хочу, чтобы меня трогали, но… Хочу, чтобы заметили… Ну неужели я не достоин хотя бы этого?.. Джеймс молчал, но слушал очень внимательно. Он чувствовал, насколько Северус хрупкий, по сравнению с тем, что видел в моменты ссор. Потому что Слизеринец позволил ему видеть себя таким. Потому что Джеймс давал волю его чувствам, и не пытался ни подавить их, ни пристыдить за них. — Я знаю, что не такой уж хороший человек… На уроках я постоянно злюсь, бывает даже без причины. Меня просто раздражают голоса, постоянный шум, бессмысленные разговоры и взгляды. Я всегда думаю о том, что меня никогда не воспринимали по заслугам, хотя я намного лучше многих в этой школе. Я ведь на самом деле очень умелый, но никому не интересны мои достижения… — признается Снейп, и не может перестать говорить. — Я никому не нужен… У меня нет места, в которое я хотел бы вернуться. У меня нет целей или конкретной мечты. Я живу инстинктивно, по привычке, потому что ничего другого не остается… Но я так хочу стать чем-то большим… Северус прикусывает губу. Он чувствует невероятное напряжение внутри себя. Кажется, вот-вот он взорвется, разлетится по кускам. В горле скручивается болезненный ком, а грудь рвет от режущей боли. Он мог бы разразиться сильнейшим рыданием, но ему очень давно не приходилось плакать. В последний раз был из-за расставания с Лили, а другой… Наверное, в таком глубоком детстве, что он даже не помнит. Джеймс смотрит на него, но ничего не говорит. Словно он прочел его мысли, потому что Северусу действительно не нужны были слова в этот момент. Он был благодарен такому нужному молчанию. Они так и стояли, прижавшись к стене, и могли простоять еще долго, если бы совсем скоро ученики не начали выходить из кабинетов, и им не пришлось отправиться в путь. Юноши дошли до больничного крыла, и Джеймс оставил Северуса с Мадам Помфри, которая любезно и очень взволнованно приняла его в свою обитель. Ждать пришлось долго. Вероятно, осколки вонзились достаточно глубоко, и потребовались усилия, чтобы залечить раны и облегчить боль. Дождавшись Снейпа, Джеймс спросил, как у него дела, но ответа не услышал. Молча Слизеринец направился в подземелья, выглядя при этом крайне подавленно. Ему не хотелось говорить. Джеймс шел за ним на небольшом расстоянии, и не оставлял одного. Они добрались до гостиной Слизерина, но в последний момент Северус решил, что совершенно не хочет туда, поэтому свернул в старый кабинет смешивания зелий, где мог побыть в хотя бы шатком подобии спокойствия. Присутствие Мародера его особо не волновало. Проблемы начались тогда, как он заговорил: — Тебе нужно поговорить со Слизнортом. Северус только мотнул головой. — Нет, я не хочу. — Почему? — Джеймс обеспокоен искренне, приближаясь на полшага. — Ты ведь хочешь участвовать в соревновании. — А что я ему скажу? — вздохнул Снейп. — Он уже принял решение, наплевав на слова профессора МакГонагалл, так с чего бы ему слушать меня? — Но как же… — Поттер заметно растерялся. — Ты должен что-то сделать и убедить его. Ты ведь никогда не пробовал говорить с ним напрямую, ведь так? Гриффиндорское чувство справедливости отчего-то смешит, но сил хватает лишь на то, чтобы выдавить горькую усмешку. — Джеймс, разве ты не понял, что ему плевать? Никому мои способности не нужны. — Но ведь твоя работа просто идеальна! Ты лучший в школе! — Поттер повысил голос. — Но никто не будет воспринимать тебя… Нет… Никто даже не узнает об этом, если ты не заявишь о себе всерьез! Снейп без злости, недоуменно на него поглядел. — Думаешь я совсем не пытаюсь? — Пытаешься, но этого недостаточно! Ты должен быть жестче, умеешь ведь. Неужели ты не хочешь использовать свои таланты во благо, ради светлого будущего? Если будешь сидеть сложа руки, то ничего не добьешься в жизни! Снейп слушал его, ощущая, что этот разговор ему совсем не по душе. Как будто только сейчас его наконец окунули в жесткую реальность, которую он всегда успешно избегал. — Я как смерти боюсь поражения… Признание далось ему с огромной тяжестью, и он глупо понадеялся на то, что получит от Поттера поддержку, но вместо этого, парень еще сильнее повысил голос: — Но ведь другого выбора нет! Используй любые средства для достижения цели! — твердо и жестко заявил Джеймс. — Ты слаб, потому что боишься проиграть… Но ты должен быть смелым, чтобы пойти на риск и, возможно, потерпеть неудачу! Хватит делать вид, будто этот мир тебя совершенно не касается! Ты просто не хочешь стараться! Ты… Ты слишком высокого мнения о себе, если думаешь, что можно жить вот так! Северус выслушал это. Замолчал. И нахмурился. Ему очень. Очень не понравилось то, что Джеймс пытался ему что-то доказать таким повышенным тоном. Он резко встал и бросил на Гриффиндорца оскорбленный взгляд, сжав кулаки от злости. — Знаешь, Поттер, если я тебя так разочаровываю, то уходи, — Снейп вернул свою привычную манеру разговора, но Джеймс не сдвинулся с места. — Ты чего? — искренне удивился он, и тут же смягчил тон. — Тебя задели мои слова? — Я хочу, чтобы ты ушел! — Северус резко перешел на крик. — Я не буду таким, каким ты хочешь меня видеть! Не смей диктовать, что мне делать! Джеймс в изумлении уставился на него, и готов был прикрыть уши от такого крика. Он встал и неуверенно покосился на дверь. Потом на Северуса. — Давай ты успокоишься, а завтра я приду и… — Не будет никакого завтра, Поттер! Раз ты готов послать меня куда подальше по такой причине, то больше не смей ко мне подходить! — С чего ты решил, что я бросаю тебя?! — Джеймс тоже закричал, не сдержавшись, лишь бы его было слышно. — Ты совсем не так понял мои слова! Ты прошел через многое, и это было нелегко, но у тебя много знаний и навыков, которые помогут тебе добиться всего, если ты будешь смелее! Но даже если ты наплюешь на мои слова — то и пусть! Наша дружба никак не влияет на выбранные нами дороги! — Дружба? — ядовито усмехнулся Северус. — Не разбрасывайся словами! В любом случае, ты такой же, как все остальные! Тебе не нужны рядом такие, как я! Мы никто друг для друга, и мне ты абсолютно безразличен! Они уставились друг на друга абсолютно разными взглядами. Снейп тяжело дышал от нахлынувшей на него обиды, в то время как Джеймс выглядел так, будто его отругали по абсолютному пустяку. И снова, кажется, они стали незнакомцами друг для друга. По крайней мере, так показалось Снейпу. Джеймс же вздохнул, качая головой. — Я уважаю твою отчужденность и одиночество, Северус, — проговорил он мягким голосом. — Я не буду тебя трогать, если ты захочешь побыть один, но завтра я все равно приду и спрошу тебя об этом снова. Прости. И он ушел. Снейп еще долго пребывал гневе, то и дело пиная свои же вещи и меряя кабинет шагами от угла к углу. Больше всего, на самом деле, его возмутили именно последние слова Джеймса. Как тот смел говорить ему такое? Неужели он думал, что Северус поверит этим словам, если даже Лили бросила его, поняв, что он не такой, каким она хотела бы его видеть? Джеймс так вообще знал куда больше о его плохих сторонах, и он не как дурная Пандора, которая совершенно не понимает, кто такие Пожиратели Смерти. У Северуса никогда не будет человека, который останется с ним, как Пандора осталась с Барти. Так с чего это Поттер смел ему что-то обещать? Почему он не мог оставить его в покое? Почему он вел себя так, будто ему не все равно? Почему он так тянулся к нему? Нет… Северус никогда не поведется на эти светлые улыбки и теплые слова. Он всегда будет искать подвох. Лучше пусть человек разочаруется в нем и уйдет сразу, чем это произойдет в самый неожиданный момент, причинив Северусу боль… Да и вообще, с чего это Поттер решил, что он не старается показать себя? Неужели он воспринимает его, как слабого человека? Да как он посмел считать его безвольным и думать, что он не может постоять за себя?! Ведь прямо сейчас, под давлением разбушевавшихся чувств от сказанного Джеймсом, Снейп направился в кабинет Слизнорта, чтобы высказать тщеславному профессору все, о чем он только думал! Потому что спустя долгое, молчаливое существование, он имел право высказаться! Потому что впервые за всю свою жизнь он чувствовал, что может разнести этот мир в клочья! — Профессор Слизнорт, мне нужно с вами поговорить! — громко заявил Снейп, ворвавшись в кабинет. Все присутствующие удивленно на него поглядели. Он попал на собрание клуба слизней, но Снейпу было плевать. Он не заметил даже Лили, стоявшую совсем рядом. Сейчас было не до нее. Адреналин бушевал в крови. Потом, возможно, он пожалеет, но только не сейчас. — Ох, мистер Снейп, — удивленно произнес мужчина, неловко улыбаясь. — С вами все в порядке? Я так беспокоился, когда вы поранили руку… — Профессор Слизнорт, почему я не могу участвовать в соревновании?! Окружающие молчали, и даже те, кто имел право издеваться над Снейпом, ведь сейчас он был сильнее и громче всех на этом свете. — Да я из кожи вон лезу, лишь бы меня заметили! — продолжил Слизеринец. — Почему я не могу поучаствовать?! Хотя бы раз показать свои настоящие способности! Вы не представляете, сколько времени уходит на улучшение всяких снадобий, и как много я отдаю этому делу! Я лучший в зельеварении, но вы усердно меня не замечаете! Может вы даже завидуете мне?! Боитесь, что когда-то я стану лучше вас, или знаете об этом, и не хотите признавать?! Что вам, черт возьми, нужно, чтобы вы меня признали! Гораций Слизнорт в шоке уставился на ученика, будто впервые слышал его настоящий голос. Он молчал, но в его взгляде не было злости. Снейп смотрел на него в ответ, уверенно и прямо. Мужчине потребовалось время, чтобы прийти в себя, но шок был настолько сильным, что ему пришлось закончить собрание, попросив всех разойтись. Ученики начали подниматься с насиженных мест, не слишком желая пропускать грядущую сцену, но не смея пойти против слов преподавателя. Они не могли отвести от Северуса взглядов, не веря, что это действительно все тот же Снейп. Лили тоже смотрела, даже в большем удивлении, чем остальные. Но Северус по прежнему ее не замечал. Он не сводил фокус внимания с профессора, не собираясь уходить. Пусть его не утвердят участников соревнования, но Слизнорт обязан ответить ему на все вопросы! — Мистер Снейп, присядьте пожалуйста, — слабым голосом проговорил мужчина, поставив рядом с подопечным кресло, и сам сел напротив. Северус исполнил просьбу, но не отвел глаз, в любой момент намереваясь повторить свою пылкую речь, и дополнить ее еще более горячими деталями. Гораций Слизнорт пытался сформулировать мысль, но все варианты казались ему слишком слабыми, чтобы произнести вслух. Пару раз он открывал рот и набирал воздух, но все не решался заговорить. Снейп не собирался уходить, и никуда не торопился, поэтому дал ему достаточно времени на раздумья. — Знаете, Мистер Снейп, я действительно не ожидал, что мое решение так отразиться на вас, и вы отреагируете на него так… болезненно. Снейп хотел его перебить, но Слизнорт это заметил, поднял руку, прося не перебивать, и тут же продолжил: — Вы отличный зельевар, и с этим поспорит лишь глупец. Я никогда не видел такой усердной, трепетной работы, какую выполняете вы, ни среди своих коллег, ни внутри учебников великих волшебников, ни в самом себе. — профессор тяжело вздохнул и посмотрел куда-то в пустоту, глубоко задумавшись. — Знаете, иногда я… действительно уделяю больше времени тем, кто это не заслуживает… Мистер Снейп, примите мои извинения. Северус распахнул глаза, чувствуя, как брови понемногу поднимаются вверх. При всей своей горячности сейчас, он никак не мог ожидать, что услышит такие слова в свою сторону. Он был готов даже к наказанию за такое возмутительное отношение не просто к профессору, к декану, и вовсе не думал, что Слизнорт настолько погрузится в сказанное им, что начнет с извинений. — На самом деле я, бывало, и завидовал вам, — проговорил мужчина, и виновато взглянул на ученика. — Это очень по-детски, но это так. Мне жаль, что мои личные переживания отразились на вас. Правда, жаль. Вы такого не заслуживали. Снейп просто не верил. Сердце его сжалось от странного, трогательного чувства тепла. В какой-то момент он представил, что так перед ним извинялся отец. Кажется, если бы это действительно был он, то Северус простил бы ему все, что он натворил. От мыслей его глаза начали блестеть, так что ему пришлось ущипнуть себя, лишь бы не дать волю эмоциям. — Мистер Снейп, я был ужасным профессором для вас. Из глупой зависти, возможно, я невольно старался отдалить вас на самый задний план среди других учеников. Я тем более являлся плохим деканом, закрывающим глаза на то, что вас обижали. Мерлин, думая об этом сейчас, я поражаюсь, как же совесть меня не замучила… — Гораций не смотрел на юношу, но в голосе его слышалось неподдельное раскаяние. Несколько долгих секунд прошло в тишине прежде, чем мужчина, все же, поднял голову, и посмотрел Северусу прямо в глаза. — Знаете, что? Участвуйте в соревновании. Вы достойны этого больше, чем кто либо еще. Отныне я буду внимательнее к вам относиться, и направлять вас в нужное русло, а вы постарайтесь простить старику блажь, мистер Снейп. Сойдемся на этом? Северус кивнул. Они попрощались, и профессор отпустил его. Парень все еще не мог поверить, что его неожиданный всплеск эмоций и дальнейшие решительные действия заставят ситуацию так разительно измениться. У него в голове не укладывалось то, что он смог взять судьбу в свои руки, и добиться своей, казалось, неисполнимой цели. Без чьей-либо помощи! Северус просто взял и пересилил себя, высказался на публику свои чувства, доказал всем, что он чего-то стоит, и получил то, что хотел! Он сам! Но… Благодарить за это стоило Джеймса, который и поднял в нем это бунтарство. Джеймс… Северус встретился с ним на следующий день, когда эмоции его поутихли, и он снова смог здраво мыслить. Только тогда он осознал, что ему просто необходимо было найти Гриффиндорца и рассказать ему о том, что произошло. Впервые Северус сам его отыскал. Последовал за ним после обеда в Большом зале, когда Поттер, благо, один, направлялся в сторону открытого двора. — Джеймс! — прокричал Снейп, приближаясь к нему со спины. Юноша удивленно обернулся, и не успел что-то сказать, как Слизеринец продолжил: — Меня взяли… Взяли на соревнование. Джеймс ему не ответил. Он смотрел на него все теми же удивленными, светлыми глазами в обрамлении длинных ресниц. И вдруг Северусу стало не по себе. Он понял, что, скорее всего, слова, сказанные вчера, были слишком грубыми, и разорвали их и без того некрепкие отношения. Глупо было предполагать, что Поттер не бросит его после такого оскорбительного, словесного покушения. — Я… Я знаю, что тебе это неинтересно, но… — Северус тяжело взглотнул. — Мне показалось, что я должен был тебе это сказать. Извини. И после этих слов, он должен был развернуться и уйти, но все равно чего-то ждал. И, как стало ясно уже через мгновение, неспроста. Лицо Гриффиндорца вдруг украсила красивая, заразительная улыбка, которая заставила Снейпа пораженно замереть. Джеймс быстро сократил расстояние между ними, раскрыл руки для объятий, но, быстро опомнившись, лишь хлопнул приятеля по плечу. — Видишь? Ты молодец. Я знал, что ты добьешься своего! — заявил он, не спеша убирать руку с чужого плеча. — Если твое сердце к чему-то стремится, то ты становишься ближе к цели! Сначала Северус смотрел на него прямо, но все же увел взгляд вбок и вниз ощущая, насколько ему становится приятно видеть Джеймса рядом с собой. Он смущенно сжал губы, не зная, что ему на это ответить. — Скажи, мне прийти к тебе сегодня вечером? — спросил его Джеймс. — Я мог бы стать тебе ассистентом и помочь влиться в дружескую работу. — Нет, сегодня выходной, — покачал головой Северус. Ему необходим был перерыв со всякими зельями, учебой и Джеймсом. — Приходи завтра. — Приду. Скажи, что ты делаешь в следующее воскресенье? — Я еще не знаю. Ничего особенного. А что? — Хотел бы провести с тобой время, но не за работой. Если у тебя тоже появится желание, буду рад. По крайней мере, у меня в наличии есть карта и мантия-невидимка. Не хотел бы ты прогуляться в это воскресенье? Ясные глаза Джеймса смотрели прямо на него, и впервые Северус встретил их таким же открытым взглядом, и вдруг понял, наконец, что перед ним стоит не враг номер один, не хулиган и балагур, и даже не настырный однокурсник, а просто Джеймс Поттер. Добрый, уютный, смешливый, до смешного самокритичный порой, человек. — Да, — ответил Снейп понимая, что действительно этого хочет. Джеймс улыбнулся еще шире, и вдруг его скулы свело напряжение, и он опустил уголки губ, как бывает только тогда, когда сильно смущаешься. Он даже прикрыл лицо руками, лишь бы скрыть свой румянец. Северус смотрел на него, и совершенно его не понимал, даже с устоявшейся мыслью о чувстве вины. — Странный ты человек, — говорит Джеймс перед тем, как развернуться и уйти. — Почему? — интересуется Северус. — Заставляешь думать о себе. И он уходит, оставляя Слизеринца в легком замешательстве и причудливом волнении. Северусу невероятно сильно хочется наступления следующего воскресенья прямо сейчас, хоть он и понимает, что Джеймс может прийти уже завтра вечером, и даже послезавтра, и на третий день тоже. Теперь он часто думает о нем. И прошлые неудачи, беспокойства, вражда в конце концов — все это становится неважным. Потому что мир рождается вокруг него, словно залитое рассветным солнцем поле с миллионами мерцающих капель росы.