О чём поют птицы

Криденс проснулся в комнате, залитой солнечным светом от пола до потолка. Снаружи гудели машины и шумели пешеходы, а из соседнего помещения доносились звуки какого-то работающего аппарата. В полной растерянности Криденс огляделся по сторонам, никак не соображая, где находится. Единственное, что он мог сказать с абсолютной уверенностью — это была не его спальня. Сев в постели, Криденс обнаружил, что завёрнут в плед — который, опять же, не был его пледом, — словно сосиска. Он выпутался и, отложив незнакомый плед в изножье кровати, попытался восстановить в голове картину вчерашнего вечера. Он был на репетиции свадьбы Частити и Лэнгдона, а потом у них дома. А потом у себя дома. А потом, кажется, на улице. А потом у мистера Грейвса. Голову Криденса прострелило болью. Господи, каким же дураком он себя выставил! Выйдя из спальни, Криденс поискал Персиваля. Подушка с одеялом лежали на диване в гостиной, красноречиво свидетельствуя о проведённой на нём ночи. Персиваль спал в гостиной? Разве у него не было гостевой спальни? А если гостевой спальни не было, означало ли это, что Криденс спал в спальне мистера Грейвса? Щёки Криденса загорелись от стыда. Каким-то невероятным образом всё это становилось хуже и хуже, и яма, в которую себя закопал Криденс, начинала казаться ему поистине бездонной. Как и в прошлый раз, Персиваль нашёлся на кухне. Он стоял у столешницы, намазывая джем на поджаристые тосты, и Криденс наконец понял, откуда доносился шум: это работала кофе-машинка. — Я тебя разбудил, — виновато сказал Персиваль, будто действительно был расстроен этим обстоятельством. Может быть, так оно и было. — Извини. Я старался двигаться потише. Криденс изумлённо уставился на него. Персиваль извинялся перед ним? Не наоборот? Кажется, мистер Грейвс что-то перепутал. — Всё нормально, — стеснительно пробормотал он. — Уже поздно. Пора вставать. — Будешь завтракать? — спросил Персиваль, кивая на тосты. — Хотя, если быть точнее, это скорее похоже на обед. Уже половина второго. Криденс бы присвистнул, если бы умел. Он не был жаворонком, а скорее даже наоборот, однако не привык просыпаться настолько поздно. Генри всегда будил его, когда вставал на работу: он либо не умел, либо не хотел ходить на цыпочках вокруг него. Тосты с джемом выглядели аппетитно, и желудок Криденса отозвался громким урчанием. Он положил ладонь себе на живот, будто это могло как-то утихомирить его. Он не был уверен, что наестся одними только тостами — он даже не осознавал, насколько проголодался, пока не учуял запах еды, а в его рту не скопилась слюна. — Я не очень-то хорош в готовке, — признался Персиваль, почёсывая шею. — Обычно я просто заказываю доставку. В холодильнике есть яйца, а в шкафчике, если захочешь, должны были остаться хлопья. Ты любишь хлопья с молоком? — Да, сэр, — ответил Криденс автоматически, а затем покраснел. Он не знал, почему глупое «сэр» сорвалось у него с языка. — Я люблю хлопья. Покопавшись в шкафу, Персиваль нашёл для него коробку недоеденных хлопьев, а затем достал из холодильника початый пакетик молока и предоставил Криденсу самому заняться своим завтраком, чтобы не смущать его своим присутствием. Криденс благодарно высыпал остатки хлопьев в миску, а затем щедро залил молоком. Он как раз успеет умыться, пока молоко будет стынуть. В ванной комнате его поджидал сюрприз в виде новой зубной щётки и его свежевыстиранной одежды. Интересно, как давно встал Персиваль, раз успел сбегать в прачечную? Криденс ничего не слышал, пока спал. Он бы не проснулся, даже если бы Персиваль решил запустить фейерверк прямо в своей спальне. Когда Криденс вернулся на кухню, аппетит его только усилился, и он застал Персиваля за чтением газеты. Криденс почувствовал облегчение, не увидев свои с Генри лица на её первой полосе. Сев за стол, Криденс взял в руку ложку и буквально накинулся на хлопья. Он правда был очень голоден. Паста, которую он ел вчера, осталась гнить где-то в подворотне или пошла на завтрак прожорливым крысам. Персиваль подвинул к нему тарелку с кружочками нарезанных банана и киви, и Криденс сдержался, чтобы не добавить фрукты прямо в молоко. Ели они в молчании. Персиваль, похоже, не собирался обсуждать с ним инцидент с поцелуем. Часть Криденса была рада избежать неловкого разговора, но другая, более осознанная и взрослая часть, предпочла бы расставить все точки над «и» до того, как всё это перерастёт в более глобальное недопонимание. Криденс не хотел оскорбить его. Не хотел навязываться. Это даже не было продиктовано страстью. Он был расстроен и потерян, и хотел получить поддержку единственным доступным его пониманию способом. Это был инфантильный и бестолковый поступок, о котором Криденс жалел, и ему не хотелось, чтобы Персиваль посчитал, что он попытался воспользоваться его симпатией или соблазнить его. Картина застывшего в ступоре Персиваля стояла у него перед глазами, пока он вылавливал хлопья из молока. Так или иначе, но было очевидно, что Персиваль давно переключил своё внимание на других парней. Мужчины вроде него не страдают отсутствием поклонников. — Я предложил мисс Голдштейн пообедать всем вместе, — сказал Персиваль внезапно, покончив и с газетой, и с кофе. Сложив газету пополам, он бросил её на столешницу под удивлённым взглядом Криденса. — Ты, я и они с сестрой. Ты не против? — Зачем? — только и смог выдать Криденс. Персиваль кашлянул в кулак. — Я не знал, что мне делать, и позвонил тому, кто мог знать, — объяснил Персиваль. — Откровенно говоря, я просто запаниковал. Слова «паника» и «Персиваль» плохо сочетались в воображении Криденса, но он допустил, что так оно и было. — Всё произошло так резко, — попытался объясниться Криденс. — Я не знал, кому ещё я могу позвонить. Я не… У меня не очень много друзей. Такая формулировка подразумевала, что Персиваль являлся одним из его немногочисленных друзей, что, разумеется, не было правдой. Криденс едва знал его, а Персиваль едва знал его. Те несколько раз, что они общались, оборачивались катастрофой. Криденс считал, что всё происходящее должно было походить для Персиваля на спасение котёнка с улицы. Люди забирают котят из грязных коробок, но не потому, что считают их своими друзьями. — Ты меня вчера огорошил, и мне прежде не доводилось бывать в таких ситуациях, — сознался Персиваль. — Так что извини, если я делаю что-то не так. Так ты не против сходить пообедать? Мне показалось, что вы с Порпентиной поладили, и мы сможем обсудить ситуацию все вместе. Но я не буду настаивать, если ты не хочешь. Я позвоню и отменю встречу, или перенесу её на потом. Как ты скажешь, Криденс. Криденс опустил взгляд в тарелку с едой. — Я не против, — ответил он. Идея обсуждать произошедшее вместе с девушками не казалась ему такой уж замечательной, но Криденс не видел, какой вред это могло нанести. К тому же, Персиваль был прав насчёт Порпентины. Она была милой, и Криденс не испытывал негатива по отношению к ней. — А мы не опоздаем? Мне не нужно… Собираться или вроде того? — Я позвоню им, когда ты будешь готов, — сказал Персиваль. — Так что не торопись. Криденс кивнул. Оставалась только одна проблема, которую он ещё не озвучил. — Эм… — Криденс помешал ложкой молоко. — Прежде, чем мы туда пойдём, мне нужно кое-что сказать вам. Персиваль сложил руки под подбородком, показывая, что он весь во внимании. — У меня… В каком-то роде нет денег. — Я в каком-то роде догадался об этом, — отозвался Персиваль, беззлобно пародируя его речь. — Всё настолько критично? Криденс снова кивнул. Персиваль даже не представлял, насколько, и Криденсу было немного стыдно признавать масштабы своей финансовой беды. — У меня нет денег. Совсем. Ни цента. Персиваль медленно моргнул, переваривая информацию. — И откуда ты брал деньги раньше? Криденсу пришлось собрать всю волю в кулак, прежде чем признаться. — Генри давал мне. Персивалю хватило благородства не комментировать это. — Окей, я заплачу за тебя в кафе, — пообещал он. — Не беспокойся об этом пока. Криденс не знал, как он мог не беспокоиться об этом, если даже обещание Персиваля заплатить за него в кафе вызывало в нём приступ нового беспокойства. Хотя Персиваль уже платил за еду, которую он ел. И хлопья, и молоко, и фрукты, и даже посуда были куплены на его деньги. Было нелепо противиться финансовой помощи, сидя на кухне Персиваля в его пижаме и набивая рот его завтраком. В каком-то смысле, это ничем не отличалась от той жизни, которую он привык вести. Он существовал на деньги Генри, а теперь — на деньги Персиваля. Изменились обстоятельства вокруг него, но не сам Криденс, и он не мог избавиться от дежавю. Удивительно, что Генри не пытался дозвониться до него и выяснить, где он находился. Контроль был важной частью жизни Генри, и он часто злился, когда терял его хотя бы в чём-то. Неужели он правда прислушался к просьбе Криденса? Это тоже было не в его характере. Криденс раздумывал над этим, заканчивая с завтраком, пока не решил на всякий случай проверить список пропущенных вызовов и не осознал, что телефона не было у него под рукой. Он вообще не помнил, чтобы использовал телефон в доме Персиваля — только то, как звонил ему с улицы и просил забрать. Криденс имел привычку хранить вещи в карманах, так что, скорее всего, он положил телефон в брюки и успешно позабыл о нём по приезду в квартиру. Это умозаключение успокоило его ровно на секунду, пока он не вспомнил о постиранных Персивалем брюках в ванной. Вскочив, Криденс ринулся туда. Его одежда, развешенная на сушилке, всё ещё оставалась немного влажной, и Криденс в панике порыскал по мокрым карманам. Внутри было пусто. Нет, нет, он не мог посеять ещё и телефон! Только полный идиот мог потерять его в такой ответственный момент, и Криденсу совсем не прельщала перспектива отнести себя к их числу. — Криденс? — позвал Персиваль, догоняя Криденса у ванной. В недоумении он наблюдал за тем, как Криденс, опустившись на колени, маниакально ощупывал карманы своих брюк. — Что ты делаешь? — Мой телефон пропал, — встревоженно объяснил Криденс, выворачивая штаны наизнанку. Это было бессмысленно, но он не имел понятия, что ещё можно было предпринять. Если Персиваль не отнёс его телефон в прачечную, то Криденс оставил его на улице или в такси, или где-то ещё, где его уже давно нет, и ни один из этих возможных вариантов не был лучше другого. — Он должен был быть в кармане, но его здесь нет. Господи, это звучит ужасно тупо. Я такой идиот. Оставив Криденса самоуничижаться в одиночестве, Персиваль вскоре вернулся из соседней комнаты с телефоном в руках. Криденс узнал свой чехол и почувствовал, как гора свалилась у него с плеч. — Прости, я вытащил его перед стиркой, — сказал Персиваль с едва уловимой ноткой вины. Криденс забрал у него телефон и, разблокировав, не увидел ни одного пропущенного звонка или сообщения. Значит, Частити с Лэнгдоном тоже пока ни о чём не знали. — Он был выключен, и я поставил его заряжаться. Нужно было спросить твоего разрешения, но мне не хотелось будить тебя без веской причины. Криденс покачал головой, по-прежнему сидя на полу. Он был так счастлив, что катастрофа миновала, что был готов обнимать Персиваля за коленки. — Симпатичная футболка, — улыбнулся Персиваль, пока Криденс развешивал мокрую одежду обратно сушиться. — Забавная обезьянка. Криденс издал что-то вроде нервного смешка. — Спасибо. — Боюсь, она не высохнет к сроку, — заметил Персиваль. — Так что придётся тебе надеть что-нибудь другое. Я поищу для тебя что-нибудь подходящее в своём гардеробе. — Спасибо, — повторил Криденс, на этот раз с чувством. Персиваль кивнул и, протянув руку, помог Криденсу подняться. — Пока мы собираемся, — сказал он, — может быть, всё же расскажешь мне о том, что случилось? Просто чтобы мы с тобой были на одной волне. После всего, что Персиваль для него сделал, Криденс не мог сказать ему «нет». Обед был назначен в корейском ресторане. По дороге туда Криденс гадал, был ли такой выбор обусловлен близким расположением к дому или тем, что Персиваль запомнил его вкусовые предпочтения. Спросить вслух он не решался. Он был рад отвлечься и посидеть в месте, которое ему нравилось, в компании людей, которые ему нравились. Хлопья и фрукты на завтрак были вкусными, и Криденс не посмел бы просить о большем, но он совсем не возражал отведать что-то более похожее на настоящую сытную еду. Персиваль заказал себе курицу в кисло-сладком соусе, а Криденс попросил рис с говядиной и чёрными грибами. В качестве напитка они выбрали чай с апельсином и личи, и Криденс успел выпить две полные чашки, прежде чем сёстры Голдштейн присоединились к ним. — Ох, бедняжка, — произнесла Куинни, подарив Криденсу сочувствующую улыбку. Криденс помахал им обеим руками. — Как ты себя чувствуешь? Криденс переглянулся с Персивалем, гадая, как многое им известно. Если Персиваль не рассказывал им о существовании Генри, то, возможно, они и вовсе не подозревали о его отношениях с ним. Генри ещё не был сенатором, и жаркие обсуждения его личной жизни оставались, при всём драматизме, темой локального масштаба. — Мистер Грейвс сказал нам, что тебе негде жить, — вмешалась Тина, сразу переходя к делу. — Это правда? Криденс кивнул. Скрывать это не было никакого смысла, тем более, если он рассчитывал получить помощь. Девушки сели напротив, и Куинни наклонилась к нему через стол, чтобы взять за руку. — Мы бы с удовольствием пригласили тебя к себе, милый, — сказала она. — Но миссис Эспозито категорически против любых мужчин в квартире, — дополнила Тина. Выглядела она так, будто от вступления в драку за честь Криденса её останавливало лишь неопределённость в отношении того, кого именно ей требовалось поколотить. — Прости, не думаю, что у нас получится переубедить её и сделать для тебя исключение. Она решит, что ты наш бойфренд, и дорога на Вест-стрит нам будет закрыта. Криденс покраснел. Он даже не ожидал, что сёстры Голдштейн настолько проникнутся его бедой. — Всё нормально, — сказал он застенчиво. — Я не хочу доставлять вам неприятности. Официантка вернулась, чтобы принять у девушек заказ. Тина с Куинни заказали кимчи, а затем, выяснив, что платить за обед будет мистер Грейвс, дополнили заказ сладкими роллами на всех четверых. — Может, снимешь пока номер в гостинице? — предложила Тина. — Какой у тебя бюджет? Криденс отвёл глаза в сторону и почувствовал, как пальцы Куинни слегка сжались вокруг его руки. Это была самая неприятная часть разговора, и Криденсу хотелось покончить с ней как можно скорее. — Никакой, — ответил он честно. — То есть, совсем. У меня совсем ничего нет. Тина была столь же шокирована, что и Персиваль несколькими часами ранее. — Ну, — растерялась она, — у тебя же должны быть какие-то накопления? — Нет. Ничего. — Тогда вариант с гостиницей отпадает, — сказала Куинни, понимающе улыбнувшись ему. — Ничего страшного, Криденс. Придумаем что-нибудь ещё. Было необычно, даже странно сидеть с Куинни Голдштейн за одним столиком и общаться. Раньше она казалась ему чем-то вроде недостижимого идола, на которого он был подписан в нескольких соцсетях. Даже в самых безумных и оторванных от реальности снах Криденс не мог вообразить, что будет обсуждать с ней, словно с подругой, свои жизненные трудности. — Криденс может пока что пожить у меня, — сказал Персиваль. Криденс согласился, что это разумно, ещё по дороге в ресторан: если бы Криденс настоял на том, чтобы жить в отеле, кому-то всё равно бы пришлось за это платить. — Это не проблема. Куинни послала в его сторону неоднозначный взгляд, но ничего не сказала. — Допустим, — согласилась Тина. — А кем ты работаешь, Криденс? Еда, которую им принесла официантка, избавила Криденса от необходимости отвечать сразу. Он смотрел, как она расставляет тарелки с рисом и капустой, сопротивляясь глупому желанию попросить её задержаться. Было достаточно стыдно признаваться Персивалю в том, что он никогда не работал, но признаваться в этом сёстрам Голдштейн было сущим кошмаром. Обе они были его ровесницами, и обе они были в миллион раз успешнее его в выбранных ими карьерах. Куинни открывала личные выставки в Нью-Йорке, а Порпентина имела стабильную и приносящую доход работу в хорошей компании. А чего в свои двадцать три года добился Криденс? Снимал, как чайки гадят у причала? — Никем, — признался Криденс в конце концов. Он не мог оттягивать этот момент вечность. — Но я кем-нибудь устроюсь! Найти работу официанта, бариста или кассира не должно было стать невыполнимой задачей. Работа в сфере обслуживания имела печальную репутацию, и люди вроде Генри, срывавшего злость на медлительных консультантах, превращали её в полный ад. Криденс не был уверен, насколько хорош он будет в роли продавца, но не то чтобы у него был выбор. Единственный опыт «работы», который у него имелся — это раздача листовок, и Криденс сомневался, что сумеет снять комнату с зарплатой промоутера. — Сейчас пора отпусков, — заметила Тина, стараясь мыслить позитивно. — Наверняка кому-нибудь нужны замены. У тебя всё получится! Взяв в руки палочки, Криденс нерешительно ухватил ими гриб. Ему совсем не хотелось опозориться перед новыми друзьями и уронить еду себе на штаны. Мало того, что это были штаны мистера Грейвса, которые он любезно одолжил ему для похода в ресторан, так ещё это было попросту неприлично. Криденс едва успел донести кусочек до рта, когда Персиваль, позвав официантку, попросил принести им всем столовые приборы. «Я просто ужасно ем палочками, — объяснил он. — Слишком американец для такого искусства». Криденс с облегчением взялся за вилку: он бы постеснялся есть приборами один, но вместе с Персивалем и остальными — это совсем другое дело. — А разве в вашу компанию не требуется секретарь? — спросила Куинни, насаживая на вилку пекинскую капусту. — На прошлой неделе Тина говорила, что вы ищете кого-нибудь на место. — Точно! — Тина просияла. — Ещё ведь не поздно, мистер Грейвс? Персиваль задумчиво потёр подбородок. — Приходила пара резюме, но ничего такого, чем бы я был впечатлён, — ответил он. — Ты ведь умеешь работать за компьютером, Криденс? Криденс едва не подавился грибами. — Я даже не знаю, — заволновался он. Если на Персиваля не произвели впечатления резюме людей, которые реально собирались стать секретарями, то чего он мог ждать от Криденса?! — Вдруг я вам что-нибудь испорчу? — Это совсем несложно, — заверила Куинни, лучезарно улыбаясь. — Я сама была секретаршей, и всё, что ты там можешь испортить — это кофе. Ничего страшнее этого не произойдёт, милый. — Вот-вот, — поддержала Тина. — Ты точно справишься! — Я тебе всё покажу, — пообещала Куинни. — И мистер Грейвс тоже о тебе позаботится. Правда же, мистер Грейвс? Персиваль зыркнул на неё, словно на предательницу. — Разумеется, — ответил он, ковыряясь в своей курице. Криденс не понял такой перемены настроения, но его это, кажется, не касалось. — Если ты знаешь, как принимать звонки и пользоваться принтером, то не возникнет никаких сложностей. Это звучало, как хороший шанс. Криденс не собирался привередничать: ещё недавно он готов был согласиться на работу в магазине, и, выбирая между этим и должностью секретаря, Криденс сильнее склонялся в пользу второго. По крайней мере, он будет в окружении знакомых ему людей, и осваиваться на работе в таких обстоятельствах будет гораздо проще. — Можно попробовать, — сказал Криденс, робко улыбаясь. — Тогда решено, — торжественно объявила Тина. — Приходи завтра с мистером Грейвсом, и мы всё устроим. Тебе всё равно придётся пройти собеседование и всё такое, но это чистые формальности, которые необходимо соблюсти. Всё равно последнее слово будет за боссом. Криденс не понял, о ком она говорит, и Тина тыкнула палочками в сторону Персиваля. Она была единственной, кто орудовала ими довольно здорово. — Мне тоже нужно называть вас боссом? — поинтересовался Криденс. Персиваль тыкал вилкой в миску, тщательно пережёвывая курицу. Она была настолько острой, что всё лицо Персиваля горело огнём. — Будет нормально, если ты будешь называть меня Персивалем, Криденс. — Но на работе лучше использовать «мистер Грейвс», — посоветовала Тина. — Ну, ты понимаешь. Чтобы ни у кого не возникло вопросов. Персиваль помахал ладонью у себя перед лицом. — Да, — опомнился он. — Да, конечно. Мистер Грейвс подойдёт. — Как скажете, мистер Грейвс. Персиваль запил курицу чаем, но это не помогло. Его лицо всё ещё оставалось красным, как томат. Куинни рассмеялась. — Хотите узнать, с кем я столкнулась недавно в художественном магазине? — спросила она, переводя тему. — Обещаю, это очень забавная история. Криденс хотел. Он был счастлив поговорить о чём-то, что не имело к нему отношения, и словосочетание «забавная история» звучало вдвойне хорошо и многообещающе. Неспеша доедая свои порции, они поболтали о всяких смешных случаях, в которых они побывали за последнее время, вспомнили картины на выставке Куинни и обсудили фильм о волшебниках, который недавно вышел в кинотеатрах. Криденс не смотрел его — конечно, Генри не любил фильмы про волшебников, и считал их бредом, — но был не против выслушать их мнения. Говорили в основном Тина и Куинни, время от времени подключая к разговору Персиваля, однако Криденсу тоже удалось вставить в разговор несколько комментариев. Настроение его улучшилось. Ситуация больше не казалась ему такой уж безвыходной. Конечно, ничего в его жизни не наладится моментально, но он хотя бы начал совершать первые шаги в сторону этого заветного «наладится», и, по всей видимости, ему не требовалось преодолевать этот долгий путь в одиночку. Когда Куинни с Тиной покинули их, расправившись со своей порцией роллов, Персиваль пересел на их место. Так они с Криденсом оказались напротив друг друга, сидя лицом к лицу. — Тебе понравился десерт? Персиваль задавал так много вопросов, что Криденс не сразу находился с ответом. Делиться с кем-то своим мнением было настолько далеко от прежнего опыта Криденса, что он не знал, что делать с этим. — Да, — сказал он с опозданием. — Очень вкусно. Спасибо. — Если хочешь, можешь доесть мою половину, — предложил он, подвигая тарелку к Криденсу. Честно говоря, Криденс хотел, так что не стал отказываться. — Кстати, я хотел тебе кое в чём признаться. Криденс застыл, не донеся кусочек сладкого ролла до рта. — Хм? — Тебе необязательно жить со мной в одной квартире, — сказал он, положив локти на стол. — Есть ещё один вариант того, как мы можем поступить. — Вариант? — не понял Криденс. — Какой вариант? — У меня есть квартира возле Центрального парка. Криденс так удивился, что положил ролл обратно. Он даже не знал, что именно его так сильно смутило в этом заявлении. Он знал, что Персиваль довольно состоятельный мужчина. Но ещё одна квартира? Да ещё и возле Центрального парка? Это должно было стоить сумасшедших денег. — У вас есть что? — переспросил он, думая, что ослышался. — Квартира, — повторил Персиваль, не замечая его изумления. — Она довольно большая для меня одного, так что недавно я решил сдавать её в аренду, а сам переехал в квартиру поменьше. Сейчас там живёт один мужчина из Франции, он переехал сюда по работе, но, если хочешь, я могу попробовать прийти с ним к соглашению. Всё равно он, кажется, подумывал снять что-то поскромнее. Само собой, тебе не нужно будет ничего платить. Можешь жить там, сколько захочется. Криденс захлопал глазами. Он никогда не жил один, и квартира с роскошным видом на Центральный парк превосходила все его мечтания. Предложение звучало просто невероятно. Но согласиться на него Криденс не мог. — Я лучше буду жить с вами, — сказал он, выковыривая клубнику из ролла. — Жить вместе с вами бесплатно — это одно, но если я буду занимать вашу вторую квартиру, то это превратится для вас в убыток. — Криденс, это не… — Я знаю, что вы скажете, что это не имеет значения, — перебил Криденс смущённо. — И что вы не нуждаетесь в деньгах, и что вы можете себе это позволить. Но я так не смогу. Просто нет. Так что, если можно… Я бы хотел остаться с вами, мистер Грейвс. Персиваль доброжелательно улыбнулся ему. — Конечно, можно. — Только я буду спать на диване, — сказал Криденс требовательно. — Спальня ваша, а не моя. Я не могу отнимать её у вас. Персиваль хотел бы поспорить, но знал, что это бесполезно. Заставлять Криденса спать в спальне не закончится ничем хорошим, и только сделает Криденса более нервным и виноватым. Персиваль совсем не этого добивался, и пускать все усилия насмарку ради сна в кровати было попросту иррационально. — Договорились, — согласился он. — Диван — твой. — Ещё я умею готовить, — добавил Криденс. — И убираться, заниматься стиркой и всё такое. Я могу быть полезным, мистер Грейвс, правда. Можете представить, что наняли меня следить за хозяйством. Персиваль усмехнулся. — Мне совсем не нужно это представлять, Криденс. Всё и так в порядке, — сказал Персиваль. — А тебе необязательно превращаться в Золушку. Криденс посмотрел на него. Во всём происходящем лишь одно до сих пор оставалось для него непонятно. — Почему вы мне помогаете? Персиваль задумался, долго выбирая слова. — Нравится чувствовать себя хорошим человеком, — ответил он, цитируя Серафину, — который иногда совершает добрые поступки. Криденс вздохнул, возвращаясь к недоеденному роллу, и Персиваль достал кошелёк, чтобы расплатиться. Это было не тем, что Персиваль хотел произнести на самом деле, но это было что-то.