О чём поют птицы

Две недели спустя Криденс сидел в офисе МАКУСА, перебирая документы. Куинни сдержала своё обещание, научив его, как пользоваться кофе-машинкой и перенаправлять звонки, и Криденс, отчаянно желая произвести на всех хорошее впечатление, быстро запомнил расположение кнопок и порядок действий. Работа секретаря в компании мистера Грейвса действительно не представляла из себя ничего катастрофически сложного. В основном Криденс отвечал на телефонные звонки, варил кофе или распечатывал бумаги на принтере. В первые дни Криденс нервничал, снимая трубку — он никогда не любил общаться по телефону, — но привык и к этому. В остальное же время он занимался мелкой рутинной работой, которая, хоть и не представляла из себя ничего занимательного, была ему вполне по силам. Время от времени Персиваль выходил к нему из своего кабинета, интересуясь, как у него дела и нет ли у него каких-то сложностей в работе. Криденсу нравилось разговаривать с ним, и он сам не заметил, как стал с нетерпением ждать этих маленьких краткосрочных встреч в течение рабочего дня. Его тело вытягивалось по струнке, заслышав звук шагов или скрип двери. Каждый день они обедали вместе, разогревая в микроволновке заранее приготовленный Криденсом и рассортированный по контейнерам обед, и иногда к ним присоединялись Тина с Серафиной. Криденс так и не смог выяснить, какого мнения последняя была о нём. Без шампанского, делавшего Серафину гораздо более расположенной к шуткам и общению, разговор у них не шёл. Криденсу даже стало казаться, что она его почему-то недолюбливает: временами, когда Криденс ловил на себе её взгляды, они казались ему враждебными. Персиваль уверял его, что дело не в нём, и что Серафина всегда была сложным и нелюдимым человеком, но Криденс почему-то не верил или верил не до конца. Так или иначе, будни Криденса проходили замечательно. Ему нравилось чувствовать себя полезным, и он с предвкушением ждал дня своей первой зарплаты: разумеется, сумма не обещала быть крупной, но Криденс уже распланировал, какие продукты купит на неё, и собирался приготовить для Персиваля шикарный ужин в качестве благодарности. Персивалю нравилась домашняя еда, которую он готовил, и Криденсу было приятно представлять, как рад он будет его маленькому подарку. Куинни как раз поделилась с ним своим фирменным рецептом яблочного пирога с мороженым, и несмотря на то, что Криденс не был особенно силён в выпечке, с подробными инструкциями Куинни пирог обещал получиться отличным. Криденс рассортировывал документы по папкам, напевая себе под нос, когда его телефон завибрировал. Не задумываясь, он по привычке принял вызов. — Добрый день, — поздоровался он. — Компания МАКУСА. Чем мы можем вам помочь? Молчание по ту сторону длилось так долго, что Криденс засомневался в том, не повесил ли клиент трубку. — Весьма мило, — с удивлением ответил Генри. — Бросай свои шутки, детка. Я только что от брата, и по его словам вы не виделись с двадцать пятого. Так что скажи мне, где ты сейчас, и я заберу тебя. Криденс почувствовал, как напряглись его пальцы, сжимающие телефон у уха. Это был его личный телефон, понял он, а не рабочий. — Я не буду этого делать, — сказал Криденс настолько твёрдо, насколько умел. — Я просил тебя не звонить мне. Одного голоса Генри было достаточно для того, чтобы вынудить тело Криденса готовиться к худшему. Он поёжился от дискомфорта. — Две недели прошло, — напомнил Генри, как будто это всё объясняло. — Кончай дурить. Генри и не думал оставлять его в покое. Это было очередное наказание молчанием, которое подошло к своему логическому концу. Криденс немного пострадал в неведении — и теперь Генри собирался помириться с ним, чтобы облегчить его муки. Вот, как Генри это видел. — Я не… — Ты ведь меня, знаешь ли, и убить мог, — перебил Генри. Против воли Криденс испытал что-то похожее на сострадание. Каким бы ни было его отношение к Генри, он совсем не желал причинять ему боль. Это было недоразумение. Генри был пьян, и Криденс не рассчитал силу, пока защищался. Он надеялся, что Генри понимал это. — Извини, — пробормотал Криденс, теряя решительность под давлением. — Как ты себя чувствуешь? — Встреться со мной и узнаешь об этом лично, — настаивал Генри. — Или мне теперь стоит опасаться за свою жизнь, малыш? Криденс почувствовал, как кровь прилила к его ушам. — Я не собирался тебя ранить, — сказал он, понижая голос до громкого шёпота. Никого не было рядом, но Криденс всё равно боялся, что его разговор с Генри могли подслушать. — Ты меня сам вынудил. Это звучало так похоже на любимое Генри «ты меня сам спровоцировал», что Криденсу стало тошно. — Если бы я тебя не толкнул, — сказал он сквозь отвращение к самому себе, — то ты бы меня изнасиловал. Криденсу даже не нужно было находиться с Генри в одной комнате, чтобы явственно представить, как гримаса раздражения исказила его лицо. Наверняка ему очень не понравилось, насколько весомое слово Криденс выбрал. — Не выдумывай, — отрезал Генри. — Если бы ты правда не хотел, то просто бы сказал «нет». — Я говорил! — не выдержал Криденс, повышая тон, и тут же одёрнул себя. К счастью, никто не прибежал на его крик. Криденс заставил себя говорить тише: — Я говорил тебе «нет» двадцать раз, Генри, ты просто не слушал меня. Ты меня даже сейчас не слушаешь. Какой смысл нам разговаривать? — Я позвонил, чтобы узнать, где ты, — сказал Генри, начиная звучать недовольно. — Но ты опять решил превратить это в очередную драму. Так что давай ты… Не дослушав, Криденс сбросил звонок и положил телефон экраном вниз. Даже у него, при всех обстоятельствах, имелась толика самоуважения, и он не собирался выслушивать претензии Генри. Если кто-то из них двоих и любил драматизировать, то это был отнюдь не Криденс. Телефон завибрировал вновь. — Да что ещё? — вспылил он, импульсивно принимая вызов. Нужно было внести номер Генри в чёрный список, пока была возможность. — Вау, — поражённо выдохнули на том конце. — Окей, знаешь, мог бы быть и повежливее. Криденс прикусил язык. Отняв телефон от уха, он проверил наименование контакта, чтобы убедиться. — Прости, Частити, — сказал он виновато. Частити очень помогла ему, согласившись привезти для него кое-какие вещи первой необходимости из квартиры Генри, и Криденс не собирался обижать её. — Я перепутал тебя кое с кем другим. — Я так и поняла, — фыркнула та. — Радуйся, что это не мама. Криденс нервно улыбнулся. Говоря начистоту, он этому радовался. — Я собираюсь забрать Модести из школы и отвести её в кино, — объявила Частити. — Ма не против. Пойдёшь с нами? Криденс взглянул на часы. До конца его рабочего дня оставалась ещё пара часов. — Я не могу прямо сейчас, — признался он расстроенно. — Почему? — Я на работе. Судя по повисшей тишине, Частити была ошеломлена его признанием. — На работе? — переспросила она. — Ты? — Ну да, — подтвердил Криденс несколько оскорблённо. Частити это казалось настолько невероятным? — Мне же нужно откуда-то брать деньги. Сама Частити не работала: Лэнгдон зарабатывал меньше своего старшего брата, но всё ещё довольно прилично, и Частити полностью устраивала роль домохозяйки. Недавно она поделилась с ним секретом о том, что они с Лэнгдоном планируют завести ребёнка после свадьбы, и Частити довольно ответственно подходила к подготовке к роли будущего родителя. Ей было важно, чтобы из неё получилась более хорошая мать, чем была её собственная. — Ладно, я скину тебе адрес торгового центра, и, если захочешь, приезжай попозже, — сказала она, не в настроении спорить. — Окей, Криденс, пока. Частити первая повесила трубку, и Криденс остался наедине со своими мыслями. Выяснилось, что в том, чтобы иметь работу, были и свои минусы. Было не очень весело проводить свои дни, прозябая в четырёх стенах офиса, но ведь Криденс не собирался быть секретарём до конца жизни. Должно было существовать что-то, что приносило бы ему не только деньги, но и удовольствие. Но поразмышлять об этом можно было позже: пока что следовало сосредоточиться на том, чтобы заиметь хотя бы деньги. Примерно через пятнадцать минут раздался топот шагов, и из кабинета вышел Персиваль. Выглядел он так же, как и всегда, так что Криденс с облегчением пришёл к выводу, что его разговор с Генри всё же не долетел до чужих ушей. — Привет, Криденс, — поздоровался Персиваль, держа в руках пустую кружку из-под кофе. Кружка была абсолютно белой и с надписью «самый лучший босс в мире», и, если верить Персивалю, это был подарок Тины на его день рождения в прошлом году. — Как твои дела? — Всё нормально, — соврал Криденс, не собираясь посвящать его в подробности своей ссоры с Генри. Он слегка улыбнулся, забирая у Персиваля кружку. — Хотите ещё кофе? Персиваль отрицательно помотал головой. — Пожалуй, не стоит, — сказал он с каким-то странным выражением. Криденс не имел большого опыта в варке кофе, но надеялся, что сливки, которые он щедро добавлял в напиток, компенсировали его неумелость. — К слову, — продолжил Персиваль, — не хочешь заказать пиццу на ужин? Я знаю одно недорогое местечко, и по пятницу они добавляют к заказу бесплатную картошку-фри. Можем взять еду и посмотреть какой-нибудь фильм. Криденс закусил губу. Правда была в том, что он хотел. Наверное, даже сильнее, чем счёл бы нормальным хотеть. — Я уже договорился с сестрой, — сказал он. — Она сегодня гуляет с Модести, и я тоже пойду к ним после работы. Персиваль чуть-чуть растерялся. Кажется, он тоже не привык к тому, что у Криденса могут быть какие-то планы помимо работы и дома. — О, — удивился он. — Ну, ничего страшного. Закажем в другой раз. — Извините. — Подбросить тебя до сестры? — предложил Персиваль. — Мне несложно. Обычно они всегда возвращались домой на машине Персиваля. У него не было личного водителя, и ничьё смущающее присутствие не препятствовало их с Криденсом разговорам. Криденсу нравились эти путешествия от дома до работы и обратно. Криденс мог сидеть на переднем сидении, слушать музыку и болтать с Персивалем о чём-нибудь незначительном. Однажды, пока они ехали на работу, он увидел в окне женщину, выгуливающую свою кошку на поводке, и был в таком восторге, что не прекращал трещать об этом до самого офиса. «Это ведь не очень обычно, да? — спрашивал он, уговаривая Персиваля развернуться и посмотреть на это своими глазами. Персиваль сопротивлялся, говоря, что так они точно опоздают. — Кто вообще выгуливает кошек?» — Мне неудобно, — возразил Криденс, давя в себе желание. Доброта Персиваля не могла длиться вечность, и Криденсу нужно было привыкать справляться и без неё. — Всё в порядке. Я воспользуюсь метро, оно же не очень далеко отсюда. Персиваль, как обычно, не стал уговаривать. — Тогда позвони мне, если захочешь, чтобы я забрал тебя из торгового центра, — сказал он и развернулся, собираясь уходить. — Нью-Йорк далеко не самый безопасный город на мире для того, чтобы в одиночестве бродить по нему в темноте. Криденс пообещал, что сделает это при крайней необходимости. Удовлетворённый компромиссом, к которому они пришли, Персиваль кивнул ему напоследок и скрылся в кабинете. Дорога до торгового центра заняла дольше, чем Криденс планировал. Он добрался до станции, используя приложение с картами на своём телефоне, а затем никак не мог сориентироваться на какой из остановок ему необходимо будет сделать пересадку. Ему было сложно припомнить последний раз, когда он спускался в нью-йоркскую подземку. Обыкновенно, если ему было нужно куда-то отъехать, а водителя занимал для собственных нужд Генри, Криденс просто вызывал такси. Криденс никогда даже толком не задумывался о том, сколько денег тратил на дорогу. С тех пор, как он вступил в отношения с Генри, это перестало быть зоной его ответственности. Он привык к определённому образу жизни, к постоянному финансовому комфорту и удобству, и его резкая смена давалась Криденсу нелегко. Так что, когда Криденс поднялся по эскалатору на этаж с кинотеатром, Частити с Модести давно были там. Судя по измождённому виду Частити и широкой улыбке, сияющей на лице их младшей сестры, они успели как следует повеселиться без него. — Кри! — обрадовалась Модести, узнав его чёрную макушку. Отдав сестре рюкзак, она побежала к эскалатору, чтобы встретить его. — Ты пришёл! Модести буквально налетела на него, бросаясь в объятия. — Привет, — улыбнулся Криденс, поймав её. Крепко обхватив сестру подмышками, он покружил её в своих руках, и Модести ликующе рассмеялась. Ей всегда нравилось так играть. — Отпусти, — потребовала она, хохоча, — иначе меня стошнит! Криденс послушался, опуская её на землю. Модести театрально замахала руками, изображая, будто сейчас грохнется в обморок, словно космонавт после тренировки вестибулярного аппарата. — Ты пришёл как раз перед началом фильма, — сказала она, беря Криденса за руку. — Я хотела пойти на ужастик, но Час сказала, что детей не пустят на сеанс одних, а она не пойдёт со мной, потому что боится страшилок. Модести обиженно высунула язык. — Час такая зануда! — продолжила она, демонстративно закатывая глаза. — Как можно не любить страшилки? Это же самое классное! Но кассир тоже сказал, что мне нельзя будет пойти одной, пока не подрасту, так что Час купила мне билет на дурацкий мультик про фей. — Разве ты не любишь фей? — Люблю, — призналась Модести, надув губы. — Но ужастики всё равно круче. Криденс не стал убеждать её в обратном. К счастью, Модести не пришло в голову попросить его сопроводить её на сеанс фильма ужасов: Криденс не был уверен, что сдержит лицо, не испугавшись какого-нибудь громкого звука или внезапного крупного плана на экране. Криденс знал, что не являлся самым смелым человеком на свете, но проигрывать одиннадцатилетке — это было уже слишком. — А ты где был? — спросила Модести. Она всегда так резво перескакивала с одной темы разговора на другую, что Криденс никогда не поспевал за ней. — Час сказала, что ты устроился на работу. Это правда? Криденс не без гордости подтвердил это. Хотя бы Модести не выглядела удивлённой новостью! — А кем ты работаешь? — Я секретарь, — скромно ответил Криденс. — Отвечаю на звонки, ношу кофе и всё такое. Модести поджала нос. — Скука смертная, — вздохнула она. — Знаешь, тебе надо устроиться археологом и отправиться на экспедицию в Египет! И сражаться с мумиями в пирамидах, разгадывать всякие тайны и всё такое! Модести с энтузиазмом жестикулировала, изображая битву, и Криденс не стал расстраивать её детское воображение комментариями о том, в чём на самом деле заключалась работа археологов. — Или полицейским! — предложила она, видя, что идея с Египтом Криденса не особо впечатлила. — Будешь ловить преступников, обезвреживать бандитов. А лучше частным детективом! Когда я вырасту, я хочу быть детективом, чтобы расследовать всякие преступления и побеждать злодеев, но если с этим не получится, то ещё можно стать актрисой или, например, писательницей. Я уже придумала, про что будет моя книга, но если я стану детективом, то времени на её написание не останется. Модести звучала столь искренне расстроенной этим препятствием на пути к своей писательской карьере, что Криденс не сдержал умильной улыбки. Он даже не обижался на неё за то, что та назвала его работу скучной: в конце концов, Криденс прекрасно осознавал, что поразить свою мечтательную сестру бумажной работой у него не выйдет. Частити дожидалась их, сидя на диванчике для гостей с коробкой поп-корна. Когда они оказались рядом, Модести подбежала к ней, чтобы достать что-то из своего рюкзака. — Смотри, что Час мне подарила! — произнесла она, показывая Криденсу игрушечную фигурку. Криденс внимательно рассмотрел её, сев на корточки, чтобы быть на одном уровне с Модести. — Очень милая… — Он запнулся, забыв слово. — Лошадка? — Это пони, — растолковала она Криденсу, как глупенькому. — Но вообще-то она не просто пони, а аликорн. Её зовут Твайлайт Спаркл, она принцесса дружбы, а ещё у неё есть крылья, чтобы летать, и рог, чтобы творить магию! Криденс бросил в сторону Частити насмешливый взгляд. — Маме это не понравится. — Ага, — подтвердила Частити со злорадной улыбкой. Понравилось бы это их матери или нет, любовь Мэри Лу к Модести была, пожалуй, сильнее её идеологических убеждений. — Мы это предусмотрели. Модести, кто подарил тебе Твайлайт Спаркл? Модести хитро улыбнулась. — Криденс! Криденс вспыхнул. — Эй! — Шутка, шутка! — прощебетала Частити, наслаждаясь его выражением лица. — Мы просто шутим. Правда, Модести? Модести с готовностью кивнула. — Да, — подтвердила она, погладив Криденса по голове. — Бедняжка Кри-Кри! Насупившись, Криденс легонько ущипнул Модести за бок. Модести ущипнула его в ответ, Криденс отомстил, пощекотав подмышками, Модести пихнула, и очень скоро это переросло в дурашливую перепалку. — Тебе пора, — напомнила Частити, прерывая их поединок. Достав из сумки билет в кино, она протянула его Модести. — Держи, сеанс сейчас начнётся. Модести показала Криденсу язык, оставив за собой последнее слово, и забрала у сестры билет. — А мы потом пойдём есть пиццу? — Конечно, — улыбнулась Частити. — Найдёшь нас на фуд-корте, хорошо? Кивнув, Модести помахала им обоим рукой и поскакала в сторону зала. Частити махала ей в ответ с улыбкой на лице, пока не удостоверилась, что контролёр пропустил Модести внутрь. Лишь тогда, расслабившись, она повернулась к Криденсу. — Так ты собираешься рассказывать мне в чём дело? — спросила она. Голос её моментально переменился. — Или нет? Криденс выпрямился, отряхивая свитер от невидимой пыли. Тон Частити заставил его смутиться. — Мы с Генри расстались. — Да, это я поняла. Я имею в виду, надолго? — Навсегда, — ответил Криденс уязвлённо. — Навсегда — это значит как обычно? — холодно уточнила Частити. — В прошлый раз твоё «навсегда» длилось дня три, так что я удивилась, когда сегодня утром Генри приехал и сказал, что не видел тебя уже две недели. Он выглядел озабоченным. — Навсегда — это значит навсегда, Частити! — вскипел Криденс. — Что тебе тут непонятно? Частити сощурилась. — С чего такие кардинальные решения? Генри настолько задел твой отказ? — Дело вообще не в этом, — выдавил Криденс. — Мне надоело, как он ко мне относится. — Раньше для тебя это не было проблемой, вот я и удивляюсь. — Частити пожала плечами. — То, что Генри мудак — это не новость. Новость — это то, что ты решил вспомнить о чувстве собственного достоинства. — Тебе обязательно быть такой? — Какой? — вызывающе уточнила Частити. Криденс проглотил оскорбление. — И вообще, хватит на меня кричать. Я просто не понимаю, почему ты вдруг решил устроить из этого такое представление. Можно подумать, наступил конец света. Криденс не выдержал. — Он меня ударил! — рявкнул он. Несколько посетителей кинотеатра, проходя мимо, покосились на них. Криденс стиснул зубы. — Ударил, ясно тебе? А потом хотел… Боже, неважно. Важно только то, что Генри, кажется, скинул бы меня с крыши, если бы это помогло ему выиграть выборы. Теперь ты довольна? Частити уставилась на него. Щёки её мало-помалу наливались красным. — Извини, Криденс, — тихо произнесла она, ошарашенная его заявлением. Криденс фыркнул, ноздри его раздувались от гнева. Частити звучала виноватой, но он не собирался вот так быстро прощать её. Неужели Частити не могла хоть раз в жизни не донимать его своими тычками! — Я даже подумать не могла. То есть, Генри, конечно, тот ещё осёл, и ты ещё так странно себя вёл в день репетиции, но… Тебе больно? Криденс мотнул головой, постепенно остывая. — Просто пощёчина. Всё уже давно прошло. Частити погладила его по локтю, сожалея о своём поведении. — Правда, Криденс, прости, — повторила она. Частити с ранних лет упрекала Криденса в излишней чувствительности: Криденс много тревожился по поводу и без, так что со временем она выработала привычку не воспринимать то, что он говорил или делал, всерьёз. — Я думала, это очередная ваша ссора из-за ерунды. Ну, ты понимаешь. Не притворяйся, что такого раньше не было. Криденс снова фыркнул. Окей, он не собирался отрицать очевидное. — Давай закажем чай и поговорим? — предложила она и, взяв Криденса под-руку, потянула его в сторону фуд-корта. — Модести не будет ближайший час, так что никто нам не помешает. Частити заказала для них простой зелёный чай в бумажных стаканчиках: ей тоже не очень нравился кофе. Криденс сидел за столиком в самом уголке фуд-корта, наблюдая за стоящими в очередях людьми. Когда Частити вернулась, держа в руках поднос со стаканчиками и упаковками сахара, Криденс выдвинул для неё стул. Открыв крышку, Криденс бросил в кипяток чайный пакетик. Это был уже не первый раз, когда он рассказывал кому-то историю трагического финала их с Генри отношений, но в этот раз оставалась ещё одна вещь, требующая от него дополнительных объяснений. — Так откуда ты знаешь этого мистера Грейвса? — спросила Частити, размешивая сахар. — Кто он вообще такой? Криденс сказал, что познакомился с ним на аукционе примерно месяца два назад. — Криденс, нельзя вваливаться домой к первым встречным. — Он не первый встречный, — возразил Криденс. Технически, они с Персивалем до этого виделись целых два раза, а не один, так что это не было ложью. — Кому ещё мне было звонить? Матери? — Нам! — воскликнула Частити с чувством обиды. Ей казалось, что это было абсолютно очевидно. — О чём ты вообще думал? Я твоя сестра! — Чтобы Генри приехал за мной, и мы продолжили ссориться уже в вашей квартире? Частити глотнула чая, избегая отвечать на этот вопрос. — К тому же, я не могу жить вместе с вами, — дополнил Криденс. — Вы пара, и у вас скоро будет семья. Я буду чувствовать себя третьим лишним. — А с мистером Грейвсом ты, значит, себя лишним не чувствуешь? — Нет, — ответил Криденс, и это была чистая правда. — Ты удивишься, но правда нет. — Он гей? Вопрос был задан настолько в лоб, что Криденс опешил. — Какая разница, гей он или нет? — Значит, да. — Частити страдальчески вздохнула. — Боже правый. Серьёзно, Криденс? Ты просто наступаешь на одни и те же грабли. Криденс нахмурился. — Что ты имеешь в виду? — Бросаешься к обеспеченному мужчине, который будет спасать тебя от домашней тирании, — прямо ответила Частити. — Никогда такого не было, да? Пальцы Криденса сжались вокруг бумажного стаканчика. — Я этого не делаю. — Делаешь, — безапелляционно заявила Частити. — И я говорю это только потому, что беспокоюсь о тебе. Взгляни правде в лицо, Криденс. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как окажешься в полной зависимости от этого мистера Грейвса, и всё начнётся с начала. Раз уж ты решил кончать с этим, то ты выбрал для этого плохой способ. Вы хотя бы не…? Частити умолкла, не договорив, но Криденса догадался. — Нет, мы не спали, — процедил он, сильнее сдавливая стаканчик. — И не собираемся. Мистер Грейвс был его другом, а не возлюбленным. Ещё две недели назад Криденс не смог бы назвать его таковым, но за время, что они прожили вместе, в их отношениях произошёл большой прогресс — Криденс больше не воспринимал себя, как подобранного котёнка, или, по крайней мере, очень старался этого не делать. Они хорошо проводили время, вместе обедали, делились новостями и ходили за продуктами. Разве это не являлось дружбой? — Слышала когда-нибудь о такой вещи, как дружба? — спросил Криденс язвительно. — Тебе тоже стоит попробовать. Может быть, тебе даже понравится. Внезапно Криденс ойкнул, почувствовав, как что-то горячее брызнуло ему на руку. Он так сильно сжимал стаканчик, что чай перелился через край. — Вау, — изрекла Частити, наблюдая, как Криденс остервенело вытирает обожжённые руки салфетками. — Знаешь, сходи на курсы контролирования гнева или типа того. — Мне не нужны твои советы, Частити. Ты меня не слушаешь, — разозлился Криденс. — Я говорю тебе, что мистер Грейвс мой друг. — Я знаю, что такое дружба, Криденс, — возмутилась Частити. — А ты должен знать, чем такая дружба обычно заканчивается. — Ты так говоришь только потому, — огрызнулся он, — что выскакиваешь замуж за первого и единственного друга, который был у тебя за всю жизнь. Частити застыла, неверяще смотря ему в глаза. Она бы не смогла выглядеть более ошеломлённой, даже если бы молния ударила прямо между ними, пробив столик насквозь. — Частити, я… — Ты идиот. Криденс поморщился, отчаянно желая отмотать время назад и хлопнуть себя по губам. — Да, я знаю. Боже. Прости, я совсем не это хотел сказать. — Я не буду ссориться с тобой сейчас, — сказала она и, посмотрев Криденсу за спину, попыталась сбросить с себя раздосадованный вид. — Но ты всё равно придурок, Криденс. Неожиданно чьи-то маленькие руки обвились вокруг его шеи. — Попался! — сказала Модести. — Я вас нашла! Частити заулыбалась, убирая прядку выбившихся волос Модести за ухо. — Понравилось кино? От её злости не осталось и следа. Криденс хотел бы уметь так же быстро брать под контроль свои эмоции. — Да, только я теперь умираю от голода! — Похлопав себя по животу, Модести огляделась в поисках ближайшей пиццерии. — Пойдём покупать пиццу! — Возьми Криденса и закажи, какую хочешь, — сказала Частити, доставая кошелёк. Отобрав несколько купюр, она протянула их Криденсу. — А я посижу и подожду вас здесь. Криденс взял деньги, стараясь не смотреть Частити в глаза. Как бы ему ни хотелось быть тем, кто самостоятельно покупает пиццу своей младшей сестрёнке, пока что он не мог себе этого позволить. Модести повела его за собой, решительно шагая в сторону какого-то около-итальянского заведения. Держа Криденса за руку, она увлечённо пересказывала ему детали просмотренного мультфильма, и Криденс слушал её вполуха, изредка поддакивая. Он жалел, что разозлился, и страшно жалел о словах, которые так неосторожно уронил в адрес Частити. Зачем было напоминать ей о том, что у неё нет друзей? Это было её слабое место, и Криденсу было известно об этом никому, как другому. Однако тема, которую подняла Частити, вывела его из себя, и Криденсу захотелось ранить её побольнее. Он хотел, чтобы Частити и Персиваль поладили, хотя слабо себе представлял, как такое возможно. Персиваль нашёл бы Частити саркастичной и недружелюбной, а та, в свою очередь, уже заранее была враждебно настроена к нему. Исключая Криденса, как предмет спора, у них едва бы нашлась какая-то общая тема для разговора. Однако по какой-то причине это было для него важно. Модести требовательно подёргала его за рукав. — Ты меня слушаешь, Кри? — А? — Криденс очнулся. — А, да, конечно. Какую пиццу ты хочешь? — Гавайскую! Криденс смешался, ища, как бы выкрутиться. — С ананасами? — переспросил он рассеянно, вставая в очередь. — Ты уверена? — Час сказала, что могу выбрать, какую захочу! — Увидев то, как перекосилось лицо Криденса при упоминании ананасов, Модести злобно захихикала. — Но если ты купишь мне мороженое, то я могу передумать и выбрать пиццу с пеперони. Выбор за тобой. Криденс снисходительно покачал головой, улыбаясь её коварному плану. — Ты мастер манипуляций. — Я знаю, — согласилась Модести и пропустила мужчину, несущего на подносе сразу три гигантских стакана с кока-колой. — Мороженое я буду шоколадное. Криденс сделал вид, что задумался, но лишь на мгновение. — Ладно, — сдался он. — До тех пор, пока мне тоже достаётся шарик мороженого, я в деле. Модести издала победоносное «йуху!», и Криденс двинулся к кассе, чтобы сделать заказ. Всё детство Модести была и оставалась непоседливой и шумной проказницей. Любое из этих качеств по отдельности довело бы Криденса до беды в её годы. Он рос послушным и тихим ребёнком, редко ввязывающимся в какие-либо неприятности, и Мэри Лу всё равно обращалась с ним не иначе, как со злостным рецидивистом. Винить Модести было не за что — в конечном счёте, она была всего лишь обычным ребёнком, — однако обострённое чувство несправедливости, будто паразит, царапалось у Криденса под рёбрами. Частити всегда умела подстраиваться, ловко избегая наказаний; Модести нашла ключик к сердцу Мэри Лу, не прилагая к этому никаких усилий. Единственным, кому та не была рада в их семье, оставался Криденс — и он ничего не мог с этим поделать. Это была ещё одна вещь в бесконечном списке вещей, с которыми ему приходилось попросту смириться. Остаток вечера они жевали пиццу с пеперони, ели мороженое и обсуждали школьную поездку Модести в Салем. Их класс водили на экскурсии по местам, связанным с процессами над салемскими ведьмами, и Модести, поражённая до глубины души, превратила это в свою новую идею-фикс. Сменив легенду, она пугала одноклассников своим вымышленным родством с охотниками на ведьм и пересказывала им жуткие способы применявшихся на допросах пыток, которые вычитала на каком-то форуме. Когда те полезли в интернет, чтобы поставить Модести на место, выяснилось, что фамилия Бэрбоунов действительно всплывала в некоторых сохранившихся судебных процессах. Фамилия была почти карикатурно пуританской, заметила Частити, и в этом не было ничего удивительного. Однако это доказательство послужило последней каплей: Модести пребывала в полной эйфории, а её одноклассники боялись даже дышать в её сторону. Когда настало время расходиться, на улице заморосил мелкий дождик. — Подбросить тебя до дома? — спросила Частити, доставая ключи от машины. — Нужно будет только сначала заехать к матери. Уже довольно поздно, не хочу, чтобы она переживала, что Модести до сих пор нет дома. Иначе она зачитает мне нравоучительную лекцию на ближайший час или два. Криденс наморщил нос, когда капля дождя упала ему на лицо. Конечно, ему не слишком-то хотелось добираться до дома своими силами, но разговор с матерью мог легко перечеркнуть все хорошие впечатления от сегодняшней встречи. — Лучше не надо, — ответил он. — Если ма меня увидит, то нравоучительная лекция растянется часа на четыре. Частити вздохнула. Поспорить с этим было сложно. — Передать ей, что ты расстался с Генри? — уточнила она. — Мне кажется, она будет даже рада. Всё равно он ей никогда не нравился. — Он ей не нравился из-за того, что он мужчина, а не из-за того, какой он человек. Частити вздохнула. Опять. — Окей, ты прав, — признала она. — Ну, я всё равно скажу ей. Просто чтобы ей не растрепал об этом кто-нибудь другой. Криденс кивнул, говоря, что не против. — Частити, я… — Давай не будем об этом сейчас, ладно? — попросила она с усталостью в голосе, затыкая его ещё даже не начавшийся поток извинений. Криденс хлопнул губами, будто рыба. — Я не обижаюсь на твою тупую фразу про друзей. Не самое идиотское, что ты когда-либо делал. Я сегодня поговорю с Лэнгдоном, и он скажет Генри, чтобы тот отстал. — Спасибо. Частити отмахнулась от него. — Забей, — сказала она, переключая своё внимание на Модести. — Эй, подожди меня! Не убегай далеко, я сейчас подойду. Всё, Криденс, созвонимся позже. Модести крутилась вокруг машины Частити, разглядывая себя в зеркале заднего вида. — Пока, Кри-Кри! — крикнула она, помахав ему рукой. Частити усадила её в машину, застегнув ремень безопасности, и Криденс остался один. Машина, немного постояв в пробке на выезд с парковки, скрылась за поворотом. Криденс поднял глаза к нему, жмурясь от дождя. Сумерки сгущались вместе с тучами, и погода безжалостно ухудшалась. Криденс представил нескончаемую дорогу до метро, все улицы, по которым он будет уныло плестись, и лужи, которые ему придётся перепрыгнуть, и чудом удержал в груди стон. Стыдно подумать, насколько обеспеченная жизнь избаловала его. Если бы существовало заклинание телепортации, способное доставить его прямо на диван по щелчку пальцев, Криденс бы непременно им воспользовался. Мысль о предложении Персиваля довезти его до дома замаячила на краешке сознания Криденса. Он достал телефон, в нерешимости открывая и закрывая список контактов. Один звонок отделял его от комфортабельной поездки на автомобиле, и, если уж на то пошло, он начинал немножко скучать по Персивалю. За последние пару недель он привык проводить почти всё своё свободное время вместе с ним, и Персиваль, подметивший, что одиночество действует на Криденса угнетающе, был не против такого расклада. Выбрав контакт Персиваля, Криденс позвонил по номеру. Ответ последовал незамедлительно. — Да, Криденс? Криденс посасывал губу, собираясь с духом, чтобы заговорить. — Вы можете забрать меня? — попросил он, пиная камушек под ногами. Персиваль сам предложил заехать за ним в торговый центр, но что, если он уже передумал? Может быть, он вообще сказал это из вежливости и не рассчитывал, что Криденс в самом деле воспользуется шансом. — Пожалуйста. — Конечно, — тут же ответил Персиваль. — Сбрось мне адрес, и я приеду за тобой. Вот так вот просто. Криденс попросил забрать его — и Персиваль согласился, даже не раздумывая. Как будто для него это что-то значило. Как будто поехать забирать Криденса из-под дождя было важнее, чем отдыхать в свой заслуженный выходной перед телевизором. Криденс скинул ему адрес торгового центра, чувствуя, как покалывало от смущения лицо. Может быть, Частити была права, и Персиваль действительно помогал ему из эгоистичных побуждений? Оказывал ему поддержку и знаки внимания, чтобы уложить в постель. Учитывая, что Криденс понравился ему в их первую встречу, такой вариант не был невозможным. Частити не лукавила, когда говорила, что для Криденса это было не впервой: Генри опробовал на нём эту методику ещё два года назад, и метод оказался рабочим — Криденс так сильно истосковался по простому человеческому общению, что привязывался моментально. Генри обвинил Персиваля в корысти, когда впервые услышал о его существовании. А теперь ещё и Частити. Криденс привык сомневаться в здравости собственных суждений, и ему казалось невероятным думать, что все вокруг ошибаются. Но с другой стороны, подумал он, Персиваль ведь ни разу не попытался намекнуть ему на что-то большее. Ни разу не говорил и не делал ничего такого, что можно было бы счесть двусмысленным: общался вежливо, держал дистанцию и не прикасался к Криденсу чаще, чем было необходимо. Не считая той ночи, они даже не обнимались: если допустить, что вначале их знакомства у Персиваля возникли к нему какие-то чувства, сейчас от них ничего не осталось. Криденс вспомнил о своём безответном поцелуе, передёргиваясь от стыда. Они так и не говорили об этом, и, чем больше дней проходило с той кошмарной ночи, тем меньше у Криденса оставалось желания поднимать эту тему. Если Персиваль милостиво собирался уберечь его от позора и притвориться, что ничего не было, то Криденс был согласен подыграть. Побродив под навесом у входа в торговый центр, Криденс вскоре заскучал и решил вернуться внутрь. В здании было гораздо теплее, и, к тому же, в нём имелось множество разных магазинчиков, способных развлечь его до приезда Персиваля. Ювелирные, отделы косметики и бомбочек для ванны, киоски с чехлами для телефонов и магазины одежды. Криденс разглядывал витрины, стараясь не обращать внимания на ценники. Он уже успел позабыть, какое всё вокруг дорогое. Вскоре глаза Криденса напоролись на витрину, привлекшую его внимание. За защитным стеклом на ней стоял женский манекен в кружеве. Это был магазин нижнего женского белья на первом этаже, и Криденс рефлекторно спрятал взгляд в пол, будто стал свидетелем чего-то крайне неприличного. Правда была в том, что Криденсу нравилось женское бельё. Это был один из немногих общих фетишей, которые они с Генри разделяли между собой, и Криденс время от времени надевал нечто подобное в спальню. Медленно и неуверенно Криденс поднимал взгляд всё выше и выше, пока вновь не застыл на белых кружевных трусиках. Это была скромная, но очень красивая модель: белый, близкий к молочному цвет заставлял комплект выглядеть почти что невинно. Криденс представил себя в нём. Чувство давления от белья на его промежности и бёдрах из воспоминаний Криденса было настолько ярким, что ощущалось, будто физическое прикосновение к его коже. Он отвернулся, не желая выглядеть, будто какой-то извращенец, пришедший поглазеть на манекены в женских трусиках. Часть его предательски желала зайти в магазин, чтобы ознакомиться с ассортиментом — хотя бы из чистого любопытства, — однако нельзя было даже помыслить о том, чтобы воплотить это желание в жизнь. Конечно, он мог сказать консультантам, что выбирает подарок для своей девушки, но его покрасневшее лицо и сбивчивая речь выдадут его с головой. В те разы, когда ему хотелось порадовать Генри новым комплектом белья, Криденс просто заказывал его в интернете. Разумеется, сейчас об этом не могло идти и речи. Он не помнил, сколько конкретно он стоил, но вполне вероятно, что количество нулей в ценнике совпадало с количеством нулей в его зарплатном чеке. К тому же, Криденсу больше некого было радовать. «Будет ли когда-нибудь вообще?» — подумал он с тоской. Половина парней, узнав о его пристрастии, в лучшем случае назовут его криповым. — Вот ты где, — сказал Персиваль, держа в руке мокрый зонт. — Я тебя совсем потерял. Криденс чуть не упал на землю от неожиданности. — Мистер Грейвс! — опешил он. — Извините. Я не слышал, как вы звонили. — Всё нормально, я только приехал, — успокоил его Персиваль. — Тебя не было на парковке, так что я решил поискать тебя внутри. Знаешь, тебя довольно несложно узнать издалека. Персиваль указал пальцем на свои волосы, и Криденс его понял. — А. Да. Глупая причёска. — Мне кажется, она довольно симпатичная, — мягко ответил Персиваль. — Впрочем, тебе решать. Ну так что, поехали домой? Или у тебя здесь ещё какие-то планы? Персиваль бросил мимолётный взгляд на витрину с манекенами, и Криденс мысленно взвыл. Не хватало только, чтобы Персиваль подумал о нём бог знает что! — Никаких планов, — протараторил Криденс. — Поехали скорее домой. Они вышли на улицу, и Криденс увидел, что лёгкий грибной дождик превратился в настоящий грохочущий ливень за время его отсутствия. Персиваль раскрыл зонт левой рукой, и Криденсу пришлось крепко прижаться к нему, чтобы не промокнуть. Правый рукав, который Персиваль открыл, чтобы защитить Криденса от дождя, был полностью мокрым. Обнимая Персиваля за руку, Криденс видел, как капли дождя текли по его плечу, пока они вдвоём бежали через парковку к автомобилю. Очутившись в тепле автомобильного салона, Криденс отряхнулся, будто пёс. — Хорошо, что ты позвонил мне, — сказал Персиваль, заводя машину. — Не представляю, как бы ты добирался домой. Вымок бы до нитки. Зажмурившись, Криденс взъерошил руками волосы. Его горшок превратился чёрти во что из-за высокой влажности и бега, и Криденс снова пожалел, что не отстриг его, когда была возможность. Как Генри только удавалось раз за разом отговаривать его делать то, что ему хочется? С выбором карьеры Генри не ошибся: любой другой политик позавидовал бы его волшебному дару убеждения. — Хорошо посидели с сёстрами? — Да, — ответил Криденс. — Да, вполне нормально. — Как Частити отреагировала? — поинтересовался Персиваль, смотря на дорогу. — Ты ведь уже рассказывал ей последние новости, не так ли? Я помню, что она передавала тебе документы из квартиры. Кажется, он не был намерен обсуждать с Криденсом их столкновение у магазина женского нижнего белья. Криденс испытал облегчение по этому поводу. Он не представлял, как объяснил бы Персивалю причину своего интереса, и не хотел думать о том, как тот мог бы на этот интерес отреагировать. — Частити знает, что мы с Генри расстались, — подтвердил Криденс. — Просто, наверное, удивилась, почему именно. Мне кажется, ей всегда хотелось думать о Генри чуть-чуть лучше, чем он того заслуживает, потому что, ну… Это ведь она меня с ним познакомила. Не то чтобы это её ответственность, но всё равно. — Наверное, она была очень удивлена. — Ага. — Криденс печально усмехнулся. — Типа того. Стоило ли посвящать Персиваля в детали его разговора с Частити? В этом, вроде бы, не было никакой нужды. Он не хотел, чтобы Персиваль считал, будто бы он не благодарен ему или сомневается в доброй природе его побуждений. Даже если Криденс действительно чуть-чуть сомневался. Прислонившись лбом к стеклу, он посмотрел на проплывающие за окном огни строений. Нужно было решать проблемы по мере их поступления, и его основной проблемой пока что оставался Генри. — Мне нужно как-то забрать из дома свои вещи, — произнёс он и почувствовал вибрацию, прошедшую сквозь его тело, когда машина проехала через лежачего полицейского. — Там вся моя одежда. Я понимаю, что, технически, это одежда Генри, но мне же нужно в чём-то ходить. Думаете, это нормально, если я заберу её? — Вряд ли он будет носить твою одежду, Криденс, — рассудил Персиваль. Он включил музыку, какой-то лёгкий, убаюкивающий джаз, и в салоне стало очень уютно. — Или настолько сильно нуждается в деньгах, что выставит её на продажу. Не вижу никакой причины для тебя не забрать её себе. Криденс вздохнул, следя за гонкой дождевых капель на стекле. Персиваль был прав. — Просто не хочу возвращаться туда один, — признался Криденс неловко, покачивая ногой в такт джазовой мелодии. — В смысле… Ну, конечно, Генри меня не убьёт и ничего такого. Вообще-то, он вменяемый. В большей степени. Просто… Не хочу с ним видеться, и разговаривать не хочу. Он не был уверен, что, столкнувшись с Генри в реальной жизни, сможет продолжить так же стойко сопротивляться ему, как по телефону. Генри знал, как заставить его уступить; знал, на какие точки надавить и за какие ниточки подёргать, чтобы Криденс стал сомневаться в собственной адекватности. Сердце Криденса всегда начинало таять, если он видел Генри плачущим, и тот пользовался этим без зазрения совести. — Ты можешь забрать свои вещи, пока он на работе, — предложил Персиваль, сворачивая машину на соседнюю улицу. — У тебя же остались ключи? Попроси Порпентину сходить с тобой, она не откажется. Криденс оторвал голову от стекла. Идея была отличной! — Думаете, ей правда несложно? — с надеждой спросил он. — Думаю, она будет только рада, — настоял Персиваль и, подняв глаза к зеркалу, подмигнул ему. — И Куинни с собой возьмите. Потом сходите куда-нибудь, развеетесь. Криденс откинулся на спинку сидения, обрадованный этой нарисовавшейся перспективой. Поход в квартиру Генри был уже не таким страшным, если его компаньонами были сёстры Голдштейн. Это могло быть даже весело. Тина приглядывала за ним на работе, будто Криденс был её младшим братом, и Криденс сам не заметил, как стал воспринимать этих двоих как своих друзей. Точно. У него были друзья. Даже помимо мистера Грейвса. В его жизни были люди, которые хотели ему помочь и которые ничего не получали из этой помощи, кроме счастья Криденса. — Тогда я так и сделаю, — улыбнулся Криденс. — Спасибо, мистер Грейвс. Персиваль улыбнулся ему в ответ.