О чём поют птицы

— Церемония прошла чудесно. Мне понравился выбор музыки. Примите мои поздравления, мистер Шоу, — сказал Персиваль. Частити с Лэнгдоном, воркующие возле столика с креветками, синхронно обернулись. — Миссис Шоу. Персиваль тактично кивнул невесте. — Тюльпаны выглядят просто великолепно, — добавил он. Частити, до сих пор нервно сжимающая в руках букет невесты, скованно улыбнулась. — Спасибо, — поблагодарила она. Криденс почувствовал, как рука мистера Грейвса легла ему на талию. — Мне нравятся твои волосы, Частити, — подключился он, как по команде. — Красивая причёска. Улыбка Частити стала более игривой. — Мне тоже нравятся твоя, — сказала она, хитро щурясь. — Давно матушка стала выпускать тебя погулять из башни? Покраснев, Криденс накрутил прядь волос на палец. — Они не такие уж и длинные. — Ага, конечно. Лэнгдон, рассмеявшись, обнял Частити за плечо. — Пощади его, Час, — попросил он. — Криденс отлично выглядит. — Я именно так и сказала. Персиваль потратил время на то, чтобы поправить Криденсу галстук, будто желая подтвердить их правоту. Смущённый его поведением Криденс отвёл глаза в сторону. То, что мистер Грейвс не прикладывал никаких усилий к тому, чтобы скрыть от окружающих их отношения, было непривычным и странным само по себе, но сегодня Персиваль превзошёл самого себя, выставляя их роман напоказ. Персиваль не только не стеснялся его, но и искренне наслаждался каждой возможностью выйти в свет вместе с ним. Криденсу это льстило ровно в той же степени, в какой сбивало с толку. Почему-то ему до самого конца казалось, что мистер Грейвс попросит его сохранять их отношения втайне. Когда же этого не произошло, Криденс ощутил облегчение. — Так у вас всё серьёзно, парни? — спросил Лэнгдон. Какой бы эффект Персиваль ни желал произвести, он его, несомненно, произвёл. — Вроде того, — пробормотал Криденс. — Мистер Грейвс, вы меня сейчас удушите. Персиваль оставил его галстук в покое, и Частити, прикрывая рот рукой, ехидно усмехнулась. — Он всё ещё называет вас мистером Грейвсом? — О да, — ответил тот. — Поразительная вежливость. Даже не знаю, как с этим бороться. Он всегда таким был, или мне стоит чувствовать себя польщённым его особенным отношением? — Всегда, — кивнула Частити, от души забавляясь. — Криденс не рассказывал, как он называл водителя нашего школьного автобуса? — Боюсь, что нет. — Эй, я вообще-то всё ещё здесь. — Сэром, — сказала она, игнорируя его возмущения. — И никак иначе. — Я тоже так делал, — признался Лэнгдон. Частити потрепала его по щеке. — Не заставляй меня так скоро жалеть о том, что я ответила «да», Лэнгдон. Чмокнув её палец, Лэнгдон наклонился и, несмотря на наигранное сопротивление, урвал у Частити поцелуй в губы. Персиваль был явно не одинок в своём стремлении прокричать всему миру о своей любви. — Не будем вам надоедать, — сказал Персиваль, мягко уводя Криденса в сторону. — Наслаждайтесь вечером. — Вы тоже! — пожелал им Лэнгдон в ответ. Персиваль расплылся в улыбке, заставив Криденса стыдливо покраснеть. — Разумеется, — ответил он, многозначительно покосившись в сторону Криденса. — С предвкушением жду продолжения банкета. Криденс с трудом поборол немедленное желание ущипнуть его. Маневрируя между столиками, они стали пробираться в сторону спрятанной за горшком с фикусом уборной. — Почему ты сказал мне не выводить Частити разговорами о тебе? — поинтересовался Персиваль, когда Криденс слегка обогнал его. — По-моему, она просто обожает болтать о своём любимом старшем брате. Обогнув официанта, Криденс настойчиво потянул Персиваля за собой. — Не играйте с огнём, мистер Грейвс. — Но она права, — заметил он. — Тебе давно следовало перестать обращаться ко мне на «вы». Криденс глянул на него из-за плеча. — Окей, — сказал он. — Поторапливайся, Персиваль. Улыбнувшись, Персиваль поймал его сзади в объятия. — Тебе настолько не терпится? — Нас кто-нибудь увидит. — Никто не увидит нас за этим гигантским фикусом, — сказал Персиваль. Медленно опустив руки ниже, он сжал в ладони ягодицу Криденса. — Но я согласен поторопиться, если ты хорошо попросишь меня. Ёрзая, Криденс почувствовал нарастающее возбуждение от его слов. Оно копилось, будто разгорающийся костёр, в его животе с самого начала церемонии и, кажется, наконец достигло своего пика. — Пожалуйста, сэр. Персиваль потёрся носом о его затылок, не реагируя, и Криденс понял, что сказал что-то не так. — Персиваль? — предположил он. — Пожалуйста, Персиваль? — Так намного лучше. Открыв дверь уборной, Персиваль затолкал Криденса в кабинку и, на всякий случай убедившись, что никто из зала не пялится в их сторону, сам зашёл следом. Он запер замок и повернулся к Криденсу. В кабинке было достаточно просторно для них двоих, но разгорячённое тело Криденса всё равно находилось практически вплотную к нему. Не прошло и пяти секунд, прежде чем губы Криденса уже оказались на его губах. — Поверить не могу, что ты на это согласился, — прошептал Персиваль, вжимая его в стену, когда Криденс ненадолго дал их ртам передохнуть. — Ты когда-нибудь делал так раньше? — Иногда, — признался Криденс. — Но не конкретно так. — Не конкретно в присутствии знакомых тебе людей, — догадался Персиваль, и Криденс кивнул. — И что ты об этом думаешь? Криденс предпочёл на это не отвечать, вместо этого потянувшись за новым поцелуем, но Персиваль, прислонив палец к его губам, остановил его. — Я бы хотел услышать ответ. — Временами вы становитесь слишком властным. — Виновен. И всё же? Криденс обнял его за шею, пожёвывая губу. — Это странно. В хорошем смысле. — Ты чувствуешь её в себе? — спросил Персиваль, обжигая его лицо своим горячим дыханием. — Как она растягивает тебя, пока мы мило беседуем с твоей сестрой? Прерывисто выдохнув, Криденс неясно мотнул головой. Распирающее давление пробки сводило его с ума. Слушать клятвы, даваемые новобрачными, и одновременно с тем чувствовать, как она перекатывается внутри, ощущалось запретно и порочно. Неправильность всего происходящего становилась всё яснее, чем сильнее было возбуждение, которое испытывал из-за этого Криденс. Каждое движение, что он совершал, напоминало Криденсу о стороннем присутствии силиконовой пробки в его теле. — Д-да. Боже. — Уткнувшись Персивалю в плечо, он шумно вдохнул его запах. Криденс никогда ещё не тёрся об него так просяще и жалостливо, как сейчас. — Вы взяли презерватив? — Конечно, — успокоил его Персиваль. Он достал из пиджака упаковку презервативов и продемонстрировал её Криденсу в качестве доказательства. — Просто интересно: а что бы ты делал, если бы я забыл его? Всё равно позволил бы мне трахнуть тебя? Кончить внутрь? Ты бы вернулся назад к гостям с моей спермой, стекающей между ног, Криденс? — Вы понятия не имеете, как многое бы я позволил вам ради того, чтобы вы наконец всунули в меня свой член. Персиваль улыбнулся, вскидывая брови. — Как грязно, Криденс. «Кто бы говорил», — подумал Криденс. Фыркнув, он повернулся к Персиваю спиной. Персиваль расстёгивал его брюки, пока Криденс, опираясь о стену, пытался справиться с нарастающим желанием застонать. Первого же прикосновения Персиваля хватило для того, чтобы дыхание Криденса сбилось. Подцепив его кружевные трусики пальцем, Персиваль спустил их на уровень коленей и открыл себе замечательный вид на обнажённую задницу Криденса. Криденс чувствовал его взгляд, лежащий на ней; такой же ощутимый, как и его руки. Он услышал звук льющейся воды, с которым Персиваль вымыл руки, а затем пальцы Персиваля скользнули между его ягодиц, ощупывая кончик пробки. Неспешно, очень осторожно он начал вытаскивать её наружу. Когда анус Криденса сомкнулся вокруг самой широкой части пробки, Персиваль слегка поводил ей внутри, и Криденс, не выдержав, застонал в голос. Он едва успел закрыть рот рукой, чтобы не привлечь к уборной лишнего внимания. — Тш-ш, — шепнул Персиваль. — Постарайся вести себя потише. Я не могу быть уверен в том, насколько тонкие тут стены. Вытащив пробку, он погладил пальцами его розовый, припухший вход. Криденс зажмурился. — Как я могу быть тихим, когда… — Криденс потряс головой, бросив предложение на середине. Его коленки уже подкашивались. — Господи. Дополнительная подготовка Криденсу не требовалась. Пробка весь день сохраняла Криденса растянутым и горячим, жаждущим поскорее принять в себя что-то более значительное, чем обыкновенный силикон. Криденс покрутил задницей. — Быстрее, — попросил он, пока Персиваль расстёгивал молнию. Прикусив упаковку, Персиваль порвал её зубами. Время, которое он тратил на то, чтобы раскатать по члену презерватив, казалось Криденсу бесконечным. — Боже, Персиваль, если ты не сделаешь это прямо сейчас, я умру. — Я не думаю, что это правда то, что случится, — заметил Персиваль, а затем положил руку на спину Криденса и резко вошёл в него. Криденс застонал. Толчки Персиваля были такими сильными и размашистыми, что заставляли ноги Криденса скользить по полу. Криденс шарил руками по стене, ища, за что бы ухватиться, пока Персиваль не обхватил его рукой под грудью. — Боже, — застонал он снова и прикусил губу, стараясь сдерживаться. — Боже, Персиваль. Криденс упёрся лбом в холодную плитку стенки, надеясь, что хотя бы это отрезвит его. Двигая бёдрами, Персиваль взял его член в руки и поласкал. Криденс слишком поздно сообразил, что им, возможно, пригодился ещё один презерватив — уже для него. Водя носом по шее Криденса, Персиваль нашёптывал ему в ухо какие-то нежные глупости. Криденс едва разбирал, что он говорил, поглощённый пошлым шлёпающим звуком соприкасающихся тел. К тому моменту, когда они оба кончили, Криденс вовсю дрожал. Он так долго ждал этого момента, пока ёрзал на своём сидении или участвовал в необходимых светских беседах, что теперь чувствовал себя полностью потерянным. Если бы не Персиваль, который помог ему привести себя в порядок, Криденс не был уверен, что покинул бы эту кабинку раньше, чем через час или два. — Стой смирно, — попросил Персиваль вдруг, ласково оглаживая его бедро. — Мне нужно ввести её обратно. Криденс понял, что он говорил о пробке, и поражённо обернулся. — Что? Нет! — возразил он. — Вы что, планировали опять запихнуть в меня эту штуку? Персиваль наклонил голову, покачивая пробку в пальцах. — Куда, как ты предполагал, она должна была исчезнуть? — Не знаю? Унесите её домой? Персиваль внимательно оглядел их двоих. — В чём? — спросил он. — В кармане? Криденс тоже осмотрелся. — Эм, — промычал он, остановившись глазами на мусорке. — Тогда просто выкиньте её. — Выкинуть? — удивился Персиваль. — Ну да, — ответил Криденс. — Это просто пробка, и она мне не очень нужна. Я не выкинул её в первый раз просто потому, что забыл. — И она нам пригодилась. Криденс щёлкнул его по носу. — Верно, — сказал он. — Но вы же купите мне новую, если я попрошу? Персиваль лениво улыбнулся. — Ты же знаешь, что да. — Знаю, — признал Криденс. — Но хочу, чтобы вы сказали вслух. Персиваль поцеловал уголок его губ с жадностью, из-за которой Криденс чуть вновь не лишился рассудка. — Я со всем разберусь, — пообещал он. — Возвращайся в зал. Пожалуй, будет странно, если мы выйдем отсюда одновременно. Криденс согласился, что это было разумно. Ещё раз убедившись перед зеркалом в том, что его внешний вид не вызывает подозрений, Криденс послал Персивалю воздушный поцелуй и вышел в зал. — Привет, Криденс. Криденс остановился, едва успев выйти из-за тени фикуса. — Ох, — удивился он. — Привет, Генри. Сложив руки за спиной, Генри держался вполне неплохо. Он выглядел немного старше, чем Криденс его почему-то запомнил, а в лице появился оттенок спокойствия, которого ему раньше очень недоставало. — Как твои дела? — Всё нормально, — ответил Генри. — Судебные тяжбы занимают большую половину дней, но в остальное время всё довольно неплохо. Криденс неловко улыбнулся. Хоть Гриндевальд и избежал ответственности, выставив Абернати козлом отпущения, Криденс всё равно чувствовал себя отомщённым. Генри не был обязан делать это, но сделал — хотя бы в качестве извинений, — и Криденс был ему по-своему благодарен. Когда Лэнгдон узнал о скандале и бросил силы редакции на восстановление доброго имени Генри и его бывшего возлюбленного, всё окончательно вернулось на круги своя. — Лэнгдон говорил, ты записался на консультации к профессору Хикс? — спросил Криденс, не зная, о чём ещё завести разговор. — Это правда? Вопрос, казалось, немного смутил Генри. — Гхм. Это правда. — Прости, если это из-за того, что я тебе тогда наговорил. Я ужасно на тебя злился. Персиваль присоединился к ним раньше, чем Генри ответил. — Добрый вечер, мистер Шоу, — поздоровался он сдержанно. — Как вам вечер? — Паста могла быть и лучше, — ответил Генри, скользнув по нему равнодушным взглядом. — Но в целом всё весьма на уровне. Персиваль с Криденсом обменялись улыбками. — Попробуй креветки, — посоветовал Криденс. — Тебе должно понравиться. — Пожалуй, я так и сделаю, — сказал Генри. — Но, если честно, я украл тебя не для светской беседы. Есть кое-что, что я хотел отдать тебе. Криденс удивлённо моргнул, когда Генри вытащил наружу уже знакомую коробочку. — Боже, Генри, я… — Не глупи, — перебил Генри. — Я собирался просто отдать его тебе. Кольцо покупалось для тебя, так что, в каком-то смысле, оно и так тебе принадлежит. Забери его. Растерянно взяв коробочку, Криденс открыл её и взглянул на кольцо. Встроенный в него бриллиант выглядел таким же огромным, как и в воспоминаниях Криденса. — Не стоит, Генри… — Оно лежит дома без дела и раздражает меня. — Генри пожал плечами. — Если не хочешь хранить его, то просто продай. Кольцо, знаешь ли, весьма дорогое. Считай это моральной компенсацией. Уставившись на кольцо, Криденс поражённо разглядывал его. Этот жест Генри шокировал Криденса сильнее, чем даже его попытка сделать Криденсу предложение руки и сердца. Закрыв коробочку, он отдал её Персивалю и поблагодарил Генри кивком. — Спасибо, Генри. Генри хмыкнул, и повисла неловкая пауза. Никто не знал, что говорить. — Вот ты где! Появившийся из ниоткуда Лэнгдон набросился на брата с широкой радостной улыбкой. — Повсюду тебя ищу, — сказал он, обвивая рукой плечи Генри. — Пойдём сфотографируемся под цветочной аркой. — Но… — Не обсуждается, — отрезал Лэнгдон. — Хочу фото с тобой и отцом. И поскольку сегодня самый важный день в моей жизни, вы двое не имеете права мне отказывать. Вы же не посмеете расстраивать жениха? — Ты больше не жених. Ты теперь полноценный муж. — Никогда не думал, что услышу от тебя такой галантный комплимент. Ну, пойдём! Уступив, Генри позволил брату увести себя прочь. — Пока, Криденс, — сказал он на прощанье. — И ты, Грейвс. Криденс застенчиво помахал ему рукой. — Пока, Генри. Какое-то время он следил, как Лэнгдон тщетно уговаривал брата принять какую-нибудь смешную позу для фото. В конце концов, признав неплодотворность своих попыток, Лэнгдон встал в центре арки и обнял своих стоящих по бокам брата с отцом. Он улыбался во все зубы, наслаждаясь моментом, пока вспышка не ослепила их троих и не оказалось, что именно Лэнгдон был тем, кто неудачно моргнул. — Вы выкинули… эм… эту вещь? — спросил Криденс, отвернувшись от пререкающейся семьи Шоу. Персиваль кивнул. — Интересно, как часто они очищают мусорные корзины? — задумчиво вопросил он. — Я накинул сверху половину рулона туалетной бумаги, но будет весьма неловко, если кто-то всё равно обнаружит наш маленький секрет. — Фу. Не портите мне аппетит, — велел Криденс, поморщившись. — Пойдёмте поедим клубнику в шоколаде. Не просто ведь так Шоу потратили кругленькую сумму на этот фонтан. Клубника оказалась великолепна, ровно как и шоколад. Криденс с удовольствием подставлял её под коричневые струи, забавляясь, словно ребёнок в песочнице. Персиваль подыгрывал ему, выпихивая ягодку Криденса из-под фонтана с помощью своей и заставляя бороться за лучшее место. Вдруг взгляд Персиваля застыл на чём-то поверх фонтана. — Что? — растерянно спросил Криденс. — Куда вы собрались? — Я собираюсь пойти поговорить с твоей мамой. Криденс опешил. Персиваль, проглотив клубнику, взял со стола один из бокалов шампанского. — Вам что, надоел приятный вечер? — Я это сделаю, — настоял Персиваль решительно. Криденс со скепсисом смотрел, как Персиваль делал глоток для храбрости. — Не делайте этого. У вас всё равно не получится ей понравиться, это зря потраченное время. — Сделаю, — сказал Персиваль. — Смотри и учись. С решимостью, достойной настоящего рыцаря Персиваля, он направился в сторону беседующей с какими-то немолодыми женщинами Мэри Лу. Жуя клубнику, Криденс наблюдал за его попытками присоединиться к диалогу. Когда у него это наконец получилось, и Мэри Лу стала, очевидно, что-то ему отвечать, Персиваль устремил в сторону Криденса победный взгляд. Вздохнув, Криденс покачал головой и сунул в рот ещё одну клубнику. — Оставь мне тоже, — сказала Частити, вырастая за его спиной. — Ты сейчас всю клубнику слопаешь. — Прости. — Я до последнего боялась, что что-нибудь обязательно пойдёт не так, — призналась она, накладывая клубнику в свою тарелку. — Но всё, кажется, вышло вполне неплохо. Теперь можно расслабиться и вдоволь набить живот. Я так переживала, что не могла нормально есть, кажется, целую неделю. Криденс изумлённо изучил содержимое её тарелки. — Ты клубникой собралась креветки закусывать? — поинтересовался он. — С шоколадом? — И тушёной говядиной, когда её наконец подадут, — сказала она. — А если тебе что-то не нравится, то я закушу это всё ещё и тобой. Криденс опустил глаза на её живот. У него мелькнула безумная мысль. — Ты беременна? Частити шикнула на него так яростно, будто он выдавал врагу государственные тайны. — Потише! — сказала она. — Господи Иисусе, Криденс, сейчас сюда все сбегутся. — Так это правда? Частити сощурилась, выдерживая драматическую паузу. — Возможно, — призналась она, а затем улыбнулась. — Ну ладно, я всё равно собиралась тебе рассказать. Но это секрет! Лэнгдон пока не знает. — Но вы же планировали завести ребёнка в следующем году. — Ну, не всё в жизни происходит по плану, Криденс. — Частити вздёрнула плечами. — Ты уже знаешь пол ребёнка? — Дурачок, я на четвёртой неделе, — сказала она. — Не волнуйся, даже если родится мальчик, я не собираюсь называть его в твою честь. — Ха-ха. — Но у тебя есть шанс побороться с Генри за звание крёстного отца, — объявила Частити. — Кстати, отец прислал мне поздравительную открытку. Криденс не думал, что сегодняшний вечер сможет удивить его ещё сильнее, но именно это, в конечном счёте, и произошло. — Какой отец? — спросил он как-то глупо. — У тебя что, много разных отцов? — Частити обмакнула креветку в шоколад. — Аберфорт, конечно же. — Откуда он знал, что ты выходишь замуж? — Я присылала ему приглашение, — ответила она как ни в чём не бывало. — Ну, я чувствовала, что обязана сделать это. Не то чтобы я особо на что-то надеялась. Он извинился, что не смог приехать. Ты знал, что наша тётка ужасно больна? — Наша кто? Испустив тяжкий вздох, Частити хмуро взглянула на него. — Боже, ты реально ничего не знаешь. Криденс посмотрел на Персиваля. Судя по всему, ему удалось добиться определённых успехов в обольщении Мэри Лу, раз он до сих пор не был послан к чёрту, хотя лицо его с каждой прошедшей минутой становилось всё краснее и краснее. — Ладно, пойду спасу твоего мистера Грейвса от нашей матери, — сказала Частити, откусив от креветки. — Иначе тебе от него ничего не останется. Надев на лицо маску радушной хозяйки вечера, Частити присоединилась к ним. Она взяла Мэри Лу под руку и, будучи главной звездой свадьбы, быстро перетянула на себя внимание. Мэри Лу хвалила её фату и скромный выбор платья, закрывающий подробности её тела. В какой-то момент она незаметно тронула Персиваля за локоть, и Криденс увидел, как он облегчённо, но благодарно выдохнул. Криденс сел за стол, на ощупь найдя под собой стул. Сегодняшний день подарил ему много эмоций и открытий. Генри, Аберфорт, Персиваль. Плеснув в стакан сока, Криденс сделал несколько освежающих глотков и понял, что уселся за стол для детей. — Так это и есть твой новый бойфренд? — спросила Модести. Криденс повернулся к ней. Вооружившись ложкой, Модести с аппетитом уминала шоколадный торт. — Да, — ответил Криденс смущённо. — Тебе он нравится? — Норм. — Модести пожала плечами. — Он пообещал, что купит мне приставку на день рождения. — Он пообещал это? Криденс кинул в сторону Персиваля вопрошающий взгляд. Персиваль, поймав его, виновато улыбнулся и развёл руками. Ясно. Модести обладала талантом уболтать кого угодно. — Ага, — ответила Модести, прожевав кусок торта. — Только он сказал, что не умеет играть на джойстике, и что мне придётся его научить. Сколько ему вообще лет? — Тридцать девять. Модести ухнула от удивления. — Ну и старик! — выдала она без стеснения. — И всё равно закадрил тебя! Чем же он тебе так понравился? Криденс улыбнулся. Впервые он знал ответ на этот вопрос. — Наверное, — сказал он, — просто был самим собой.