***
Спортсменка уже подошла к родительскому дому. Назвать его своим язык не поворачивался. Вот она на пороге. Глубокий вдох и такой же выдох. Скрип открывающейся двери. Зайдя Боша краем одного из глаз заметила свою маму. Она стояла облокотившись на проход, что связывал коридор и кухню. Тот факт, что данная позиция родителя явно была ни к добру, розоволосая осознала сразу. — И как это понимать? — Старшая О’Брайн нарушила тишину первой. Девушка выдохнула набравший полной грудью воздух, перед тем, как начать говорить. — Что именно тебя интересует, мам? Решила прикинуться не понимающей, трёхглазая разулась и подошла к родителю на расстояние вытянутой руки, но так чтобы при замахе, Боша успела отскочить и не получилось никакого удара или же пощёчину. Этому девушка научилась совсем недавно, но приём работал. Не всегда, но работал. — Не делай из себя дуру О’Брайн. — Мама, чьи волосы были чуть светлее, чем у дочери, сделала шаг вперёд. Тем временем и Боша отступила назад. Тело спортсменки напряглось. Заботливая «матушка» была просто в ярости, а второй родитель видимо находился вне дома. Значит заступиться некому. Боше мягко говоря достанется сегодня по полной. — Мам, ты можешь нормально сказать что случилось? Без насилия. Боша напугано подняла руки на уровень плеч. сегодня утром так стояла Амелия. Теперь сама капитанка. Только здесь уже не просто словесная пассивная агрессия, а настоящая открытая и даже физическая. — Да как тут не применять силу? Ты по — другому не слышишь (А ты пыталась?). Надо было выбить из тебя всю дурь ещё в детстве, но Ия, — при имени второй матери тело девушки дрогнуло. — всегда твердила, что насилием ничего не решишь. Мне кажется она очень ошибается. Ещё как решишь. Против таких бездарей, как ты, другое вообще не поможет. К примеру, Блайт, раньше смотри какая была — воспитанная. Лучшая ученица всего Хексайда, причём, — Здесь трёхглазая матушка пыталась дать своим бессмысленным и повторяющиеся из дня в день, фразам больше важности, поднимая указательный палец вверх, показывая будто на потолок. — только расслабили хватку, так всё! Девчонка пропала. Завела дружбу с человеком, начала общаться с низшими сославиями. - Низшим сословием женщина называла Уиллоу и Гуса. - Лично я не допущу этого. Ты не смеешь позорить мою семью. Мать быстро преодолела то небольшое расстояние что разделяло их, такой скорости Боша не ожидала, от чего не успела среагировать и теперь идеальное лицо девушки омрачало огромное красное пятно схожее по цвету волос самой О’Брайн. — За что ты мне такая, скажи. Женщина снова толкнула Бошу, так что та упала. -Поднимайся, О' Брайн. И смотри матери в глаза. — Тут Боша почувствовала запах спиртного. Это объясняло ещё более буйный характер «матушки». Розоволосая про себя помолилась, чтобы женщина не переборщила с силой ударов. — Я ненавижу тебя. — Спортсменка начала подниматься сначала на одно колено, потом на второе. В глаза девушка всё же не посмотрела. Удар. На этот раз уже кулаком. В тоже место. Двойная адская боль. По лицу потекла слеза. — Я потратила на тебя большую часть своей жизни!— С дрожью в голосе проговорила очень «заботливая» мать, доказывающая свою любовь, вторым неконтролируемым ударом в сторону единственной дочери. Желание избить девчонку до полусмерти было велико. Но потом же могли бы быть большие проблемы (видимо единственное, что могло бы её остановить на данный момент). Намного больше, чем какая — то драка в Хексайде. — В чулан, — проговорила трёхглазая, как и Боша, женщина. — Ни за что, - с сжатыми до скрежета зубами проговорила О'Брайн. — Тебя никто не спрашивал. — С этими словами Марта — мать Боши, схватила девушку за плечо и вытолкала ту в сторону чулана. О’Брайн вцепилась в дверной проём яростно сопротивляясь, но всё было тщетно. Мать розоволосой любила спорт и именно поэтому приучила младшую к нему. Сколько бы Боша не старалась, О’Брайн никогда не догнать матушку в силе.***
И вот она снова здесь. Почти в полнейшей темноте, наедине со своими жуткими мыслями. Порой казалось, что она здесь и сгниёт. Зная Марту, которая иногда забыла про дочь даже на трое суток, это вполне могло быть правдой. Пока все в школе думали, что Боша болеет, спортсменка же сидела на скудном пропитании в этом «прекрасном» помещении, словно пленник. Розоволосая оглядела чулан. Ничего не изменилось, запах сырости и небольшой участок света видневшийся из досок, что О’Брайн сама расковыряла от скуки. В чулане было пусто, его ничем не заставляли, в него ничего не складывали. Он был просто комнатой для наказания. Но чем он помогал вообще? Правильно, ничем. Удовлетворить только большое эго матери. Весьма жестокий способ, неправда ли?. Интересно. Сколько времени, здесь просидит розоволосая на этот раз?