Глава двадцать вторая
Фотография
Не перебирай свои старые шмотки,
В них найдёшь свою боль и совместные фотки.
Один выстрел в упор всё сотрёт из подкорки,
Только не перебирай, не перебивай
© Гайджин, не перебирай
Комната Шиджеру, куда на эту ночь заселились девушки, являла собой не обжитую мужскую берлогу, застрявшую где-то в середине восьмидесятых: сплошь развешанные плакаты, старая манга, постеры фильмов, фигурок из полнометражных работ Хаяо Миядзаки и фотографии. К остальной части родительского дома Элвис казалось не прикасался, потому дом сохранился, а точнее застыл монолитной льдиной. А что менять, если владелец заскакивал сюда лишь раз в пару месяцев, чтобы выгрести мусор, да прогнать пыль с порога. Ёсико увидела фотографию и её губы задрожали: — Кто это? Она указала на чёрно белую фотографию, где мужчина скрестил руки на груди и ехидно поглядывал через блики стекла. Он словно шаге от них, нагое тело норовило выйти за пределы рамки, чтобы полутени на покрытом татуировкой дракона теле вновь обрели знакомые ей краски. — Деда. Хига Рюу. Красавец, правда? От поклонниц отбоя не было. Ёсико прикрыла рот ладонью, ошибиться Крошка Сью не могла. Дракон обвивающий мускулистое тело мог служить только одному хозяину. — Папа сказал, что у него остановилось сердце. Но я не удивлюсь, что его ухайдакала в койке какая-нибудь смазливая девица, а может и сразу две. Дед любит порезвиться. Другие физические нагрузки ему незнакомы. Он был рокенрольным животным. — Кофе будешь? — Юрико посмотрела на подругу, которая хоть и не полностью, но всё же смогла вернуть себе самообладание. — Да, без сахара. — Знаю, могла и не говорить. Юрико списала растерянность, на случившиеся сегодня и как ни в чём не бывало стало бодро спускаться вниз по ступеням на кухню, оставив Ёсико одну с этим мужчиной. Да, ошибки быть не могло это точно он. Рюу не замечал её растерянности и продолжал улыбаться. — Какая же я дрянь… что нам теперь делать?! — выкрикнула: «Токудаши Юдзё» не беспокоясь о том, что подруга могла услышать. — Что мне делать?! — она с отчаянием заглядывая в наглые глаза не замечая, что кулаки сжатые кулаки побелели. В комнату вбежала Юрико, Ёсико повернулась, с её глаз капали крупные слёзы, не слова ни говоря, вошедшая обняла подругу: — Тебя не найдут! Я обещаю! Мы с тобой! Слова вызвали истерику, ей захотелось убежать или сдаться на милость преследователей. Она умрёт, если они узнают, кто та на самом деле. Юри не даст уйти — от этого ей также становилось не по себе. Впервые, в жизни ей захотелось выпить, возможно это развяжет нужные узлы, что мешают открыться подруге? Разве она заслужила счастье? Заслужила называться радостью и girl? Юрико сжимала всё сильнее, прижимая как можно ближе к себе, что позволило истерике отступить. Она хотела быть радостью. Хотела быть просто girl для него, но сначала нужно сбежать от прошлого. Противоречия внутри рвали сознание, Ёсико решила ухватиться за спасительную соломинку рук Юри и поцеловала подругу в губы. Девушки как два колодца продолжали поить друг друга запретными эмоциями, переполнявшими их через край, пока они обе не превратились в водопад.