☽
А на следующий день: — Снова вернулся. Нил крутанулся на месте, пораженный тем, как Эндрю опять сумел подкрасться к нему. — Ты тоже здесь, — парировал Нил. Вместо ответа Эндрю просто задержал на нем взгляд. Нил ожидал, что сердце перестанет колотиться так бешено, теперь, когда было время перевести дыхание, но. Когда Эндрю начал углубляться в лес, наконец-то разорвав зрительный контакт, Нилу пришлось глубоко вдохнуть, чувствуя, как земля уходит из-под ног.☽
— Натаниэль, — позвал отец, садясь напротив Нила. Ладонь застыла на полпути ко рту. Взгляд метнулся к лицу отца, обманчиво спокойному, и его расслабленным рукам. — Да, отец? Вместо ответа отец взял последний ломоть хлеба с тарелки и откусил. Тишина зазвенела в воздухе. Нил почувствовал, как начинает потеть. Отец, отхлебнув из его чашки, спокойно улыбнулся. Нил быстро потупил взгляд в стол. — Где же ты пропадаешь каждый вечер, Натаниэль? Голос отца звучал непринужденно. Безмятежно. Но у Нила сердце сходило с ума в груди, колотясь так быстро, что кололо. И все же он заставил голос тоже прозвучать спокойно: — В пекарне. Иногда у кузнеца. — Она тебе нравится? — Что? — Нил удивленно вскинул глаза. — Дочь кузнеца. Прежде, чем смог остановить себя, Нил выпалил: — Нет. Глупо. Это было бы идеальным прикрытием. слишком глупый. — А где тогда хлеб? — спросил отец. — Я его съедаю, — коротко ответил Нил. Потому что такие ответы были проще. Меньше времени, чтобы позволить страху забраться в самое нутро. Положив локти на стол, отец наклонился вперед. — И где ты находишь деньги? Нил заставил себя виновато улыбнуться, как обычный подросток, который знает, что его поймали с поличным. — Записываю на твое имя. В голосе просквозила лишь легкая дрожь. Едва заметная. Отец уставился на него; ледяные синие глаза пронзали осколками льда. Нил не осмеливался моргнуть. Бум-бум-бум-бум. А затем отец снова откинулся назад. Нил не позволил себе выглядеть успокоенным ни на секунду, продолжая смотреть отцу в глаза так, словно от этого зависела его жизнь. Нил не был уверен, что это не так. — Думаю, я расплачу́сь завтра, — хмыкнул отец. Что? Глаза расширились от шока. Отец, конечно, заметил, и на лице его нарисовалась ухмылка. — А что, ты так много накупил? Но Нила не одурачить. Это была ледяная ухмылка, предрекавшая пламя.☽
В кои-то веки Нил побежал по темному лесу деревни. Фундамент каждого домика строили из деревьев этого леса. Единственная разница заключалась в том, что все эти деревья были мертвы. И Нил тоже был бы, если бы не сокрывал ложь меж истинами. Маленький колокольчик, висевший на двери пекарни, едва не слетел с крючка, когда Нил распахнул дверь и ввалился внутрь. — Ники, — позвал он, направляясь к стойке. Ники уставился на него широко раскрытыми глазами. — С-сэр? — Мне нужно… купить хлеба, — задыхаясь, пропыхтел Нил. — Э-э. Ну, вы, эм. В нужном месте? Сэр. Взгляд Нила пробежался по магазинчику, по полкам и, наконец, остановился на корзинках, наполненных рогаликами. Он схватил одну и поставил на прилавок. — Сколько стоит? Ники моргнул. — Эм, это… Вы хотите вместе с корзиной? Нил махнул рукой, показывая, что это не имеет значения. — Ладно. Тогда, я думаю, около тридцати пяти медных монет? Недостаточно. Нил стиснул зубы и оглянулся на другие корзины. Одна была доверху набита сладкими булочками. Даже несмотря на панику, Нил почувствовал теплые пальцы на ладони, берущие конфеты — плату за ответы. Отлично. Схватив и эту корзинку, Нил поставил ее рядом с другой и выжидающе уставился на Ники, у которого отвисла челюсть. Заметя взгляд Нила, Ники быстро пришел в себя. — Ладно. Они дороже из-за, э-эм, сахара… Так что восемьдесят медных монет, сэр. — А ты не мог бы сделать так, чтобы нужно было семьдесят медных монет и одна золотая? — раздосадованно уточнил Нил, повышая цену. Ники недоверчиво взглянул на него. — Но это куда дороже? — Ты можешь? — Ну, очевидно, но… — Хорошо. Запиши на имя моего отца. Это, наконец, вызвало иную реакцию. Лицо Ники побледнело, и он внезапно очень насторожился. — Что? — Запиши сумму на имя моего отца, — повторил Нил; руки подергивались от нервов и адреналина. — Я полагаю… — Нет, — резко гаркнул кто-то. Нил обернулся, желая увидеть, кто там положил конец его жизни. И замер, увидев парня, прислонившегося к дверному проему, ведущему, наверное, в их жилище. — Эндрю? — удивленно спросил Нил. Где-то за спиной у него задохнулся Ники. Но Эндрю только нахмурился. В нем было столько ярости, но ни задумчивых сверкающих глаз, ни острых клыков. Атмосфера в комнате тут же стала ужасной. Нил не знал, как вернуть все на круги своя, но, к счастью, Ники заговорил первым: — Ты знал… Эндрю? Голос едва не сорвался на имени. — Что? — спросил Нил, сбитый с толку. — Знал? — Просто покупай свое дерьмо и вали, — выплюнул Эндрю. — Но… — Эндрю мертв, — выпалил Ники. Так быстро, словно чем быстрее, тем проще озвучить. — Что? — переспросил Нил. Эндрю нахмурился. — И вообще, нахера тебе две корзины? — Я думал, Эндрю мало с кем общался… — Ники замолчал. — Пытаешься быстро растолстеть, чтобы твой отец не женил тебя на той сучке? — усмехнулся Эндрю. У Нила закружилась голова. — …Что? — слабо переспросил он. — Женить? Мертв? Он перевел взгляд на Ники и Эндрю, — оба наконец замолчали. Они смотрели на него как на сумасшедшего. Нил сосредоточил внимание на Эндрю, все еще свирепо метавшего в него молнии глазами. Быстро опустил взгляд на его руки. И все, что он увидел — чистую кожу. Никаких шрамов. — Ты не Эндрю, — шепнул Нил. Не-Эндрю закатил глаза. — Очевидно. — Эндрю мертв, сэр, — прошептал Ники. Снова это «сэр». Но Нил знал, что это не так. Правда? Должно быть, что-то тут нечисто. Он повернулся обратно к парню, прислонившемуся к дверному косяку, парню, который выглядит как Эндрю, но смотрит на него не так, как смотрит Эндрю. — Почему… вот так? — спросил Нил, махнув рукой в его сторону. — Когда-нибудь слышал о близнецах? О, логично. Нил кивнул. — Как тебя зовут? — Схрена ли я должен говорить… — Аарон, — ответил Ники. — В любом случае, тебе-то какое дело? — Аарон усмехнулся. — Тебе разве не нужно начинать обжираться, чтобы появился шанс прикончить выпечку до конца недели? Слова Аарона вернули внимание Нила к тому, почему он здесь. Он предпочел бы не раскрывать своих секретов, но было предчувствие, что, возможно, придется. — Я сказал отцу, что прихожу сюда последние пару дней. Неделю, вообще-то, — объяснил Нил. — Сказал, что набрал здесь хлеба на его имя. Он собирается прийти и расплатиться завтра. — Значит, нам нужно вас прикрыть, — догадался Ники. — Мы не станем, — заявил Аарон. Нил решил, что Аарон ему не нравится. Не потому, что он не мог понять, почему это Аарон не хочет иметь ничего общего с его отцом. Дело было скорее в том, как именно Аарон это произнес. Как будто он был счастлив не помочь Нилу. — Но вам заплатят, — попытался Нил. — А ты все еще забираешь эти корзины. — Не заберу. Это заставило Аарона замолчать. Ники тихо заговорил: — Нам нужны деньги, Аарон… Вместо ответа Аарон несколько мгновений пристально глядел на Нила, прежде чем пожать плечами и уйти, с грохотом хлопнув дверью. — Одна золотая монета и семьдесят медных, верно? — уточнил Ники. Нил кивнул и поднял корзины, чтобы поставить обратно на полки. Аромат сладких булочек заполонил ноздри. Напомнил о конфетах, о теплых руках и настойчивых глазах. — Ага… — подтвердил Нил.☽
Это знакомо — шагать по лесу, слышать хр-р-руст листьев под ногами, чувствовать, как ледяной ветер играет с подолом плаща. Это знакомо — идти бок о бок с Эндрю, слышать его грубый, едва ли не скучающий голос, чувствовать, как сердце трепещет в груди, словно птичка в клетке. И это глупо. Однозначно глупо. Какое-то время Нил баловался с оберткой булочки. А затем сунул сладость Эндрю. Эндрю остановился и непонимающе оглядел сверток. Теплые пальцы коснулись руки Нила, когда забирали выпечку. Медленно сняли обертку. Когда Эндрю увидел, что это, глаза его снова встретились с глазами Нила. Никто ничего не произнес. Сердце Нила громыхало в груди, и он задался вопросом, а слышит ли это Эндрю. Обычный человек не смог бы. Но Нил начал осознавать, что Эндрю не был обычным. Эндрю вздохнул: — Не смотри так. — Как? Вместо ответа Эндрю откусил кусочек сахарной булочки. Нил наблюдал, как острые клыки вгрызаются в мягкое тесто, и почувствовал, как голова идет кругом. Вот почему слова внезапно слетели с его губ: — Кто такой Аарон? Нил считал, что Эндрю стужа была нипочем, но теперь все его тело, казалось, замерзло и замерло. А затем, сверкнув глазами, Эндрю схватил Нила за рубашку и грубо привалил к дереву. У Нила тут же заныло в груди — разлилась пронзительная боль — и, посмотрев вниз, он заметил, как когти Эндрю разорвали ткань рубашки и вонзились в кожу. Он схватил Нила за подбородок другой рукой и заставил поднять голову. Клыки его оскалились в гневе. — Что ты знаешь об Аароне? — прорычал Эндрю. Это напомнило Нилу о волке в лесу. Низкое рычание. Предупреждение. — Он выглядит, как ты, — ответил Нил, на которого весь этот акт запугивания не произвел никакого впечатления. — И он мудак. Эндрю снова зарычал; низкий, рокочущий звук вырвался глубоко из груди. Угроза. Эндрю крепче вцепился в рубашку, царапая когтями кожу. Боль обжигала то жаром, то холодом. Нил вздрогнул. — Что ты пытаешься сделать? — спросил он, с вызовом глядя Эндрю в глаза. — Собираешься причинить мне боль? Эндрю уставился на него в ответ, все еще скалясь и крепко-крепко удерживая. — Ты не первый, — просто сказал Нил. — Видел бы ты мою спину. В ответ Эндрю наклонился гораздо ближе, чем когда-либо прежде вообще. Их дыхание смешалось в воздухе. С каждым вдохом Нил почти ощущал вкус ярости Эндрю. Она жглась. — Покажи мне, — тихо выдохнул Эндрю. Нил не ожидал, что Эндрю в самом деле захочет увидеть, захочет увидеть ужасную кожу, испещренную рубцами, похожими на разводы заиндевелой воды. И все же он захотел. Ни для кого другого, даже для себя самого, Нил не раздевался, но теперь расстегивал плащ, сбрасывал рубашку и майку. Взгляд Эндрю полыхал яростью, агрессией, огнем, когда Нил повернулся. А потом наступила тишина. Еще один порыв ветра пронесся по лесу, как будто ветер знал, что Нилу нечем себя защитить. Кожа покрылась мурашками. Нил снова вздрогнул. Опустив голову, он уставился на почву под ногами. Не хотел думать, что увидел Эндрю. Хр-р-руст листьев справа от Нила. Эндрю, наверное. Нил не отрывал взгляда от земли. — Монстр, — произнес Эндрю. Нил дрожал от холода. Или, может быть, голоса Эндрю. Может быть, всего сразу. — Это сделал не монстр, — тихо ответил он. — Разве же он не монстр? Нил удивленно оглянулся на Эндрю. Он не хотел этого делать, но Эндрю больше не сердился. Его лицо было спокойным. Пустым. — Когда? — спросил он. — Всегда, — ответил Нил. На этот раз Эндрю, казалось, поверил во «всегда».☽
— Как там твой хлеб? — спросил отец, когда Нил вошел в дом. Уверенными руками Нил расстегнул плащ, точно так же уверенно, как и в лесу, и повесил на крючок рядом с дверью. Он обдумал ответ. Хотя хлеб был сладким, — сахар лип к пальцам Эндрю, он так же был горьким. Это был гнев; у Эндрю с пальцев капала его кровь. — Нормально, — ответил Нил совершенно неподходящее слово, а затем повернулся к отцу, позабыв одну важную деталь. Мгновенно взгляд отца сфокусировался на кровавых разводах на рубашке. На дырах в его истории. Отец неторопливо поднялся на ноги и неторопливо направился к Нилу; каждый его шаг сопровождался десятком бешеных ударов сердца. — Что… — начал отец, мучительно медленно сокращая расстояние между ними, — это… Нил почувствовал, как застыл, не двигаясь ни на дюйм, и только левая рука безудержно тряслась. Отец остановился перед ним и посмотрел на испорченную рубашку. Одним пальцем коснулся ран на груди. — …такое? Прежде, чем Нил успел солгать, отец пихнул палец в рану, разорвав кожу. Раскаленная добела, жгучая боль пронзила грудь, и Нил вскрикнул, отпрянул назад и рухнул наземь, когда отец положил другую руку на грудь и надавил. Кровь струилась из раны, когда отец присел рядом на корточки, наблюдая за порезами и кровью, капающей на темный пол. — Похоже, нам нужно подлатать тебя, пока ты не потерял слишком много крови. Кряхтя от боли, Нил попытался приподняться, но отец рукой остановил его. — Не дергайся, Нил. Это займет всего минуту. Шаги. К горящему камину. — Нет… — промычал Нил, поднимаясь на колени. Кровь текла по руке. Левая ладонь судорожно вцепилась в пол, и Нил увидел, как исказились шрамы. Ужасный скребущий звук. Кочерга волочилась по полу. — Всего минуту, — пообещал отец. Нил ничего не смыслил ни в медицине, ни в целительстве, но знал, что это займет меньше минуты. Отец ухмыльнулся и сильно пнул его в грудь. Нил со сдавленным стоном откинулся назад, с грохотом ударившись головой об пол. Не дав времени на попытку встать, ботинок опустился Нилу на грудь, удерживая тело на месте, пока отец замахивался кочергой. Нил наблюдал за линиями, рисующимися в воздухе ее алым концом. — Готов? — осклабился отец. — Не… Раскаленный конец кочерги прижался к его груди, и через несколько секунд до носа донесся запах горящей плоти. Нил подавился, а потом почувствовал жжение жжение это больно так больно невыносимо больно Слезы текли по лицу, когда Нил пытался пошевелиться, пытался оттолкнуть кочергу, но тело пребывало в шоке от боли. Он чувствовал, как тело дрожит и сводит конвульсией, чувствовал, как выворачивает судорогой руки, пока кочерга выжигала плоть. — Вот и все, — наконец произнес отец годы, годы спустя, убирая кочергу. Воздух заполонил дым. Нил едва оставался в сознании. Отец пнул его по ноге. — Я исцелил тебя, сынок. Что ты на это скажешь? Повернув голову набок, Нил уставился прямо в камин, уставился на алые всполохи. Пламени. Слезы продолжали течь на пол. кап, кап, кап. Смешиваясь с алым. Так много алого. Тело застыло от болевого шока, Нил не мог отвести взгляд. И почти желал, чтобы огонь поглотил его. — Спасибо… отец.☽