☽
Это слово задело что-то внутри. Что-то уже и без того израненное, уже столь тонкое и хрупкое, как гибнущие на лесной земле листья. Нил заставил себя подняться. — Мне нужно идти, — сказал он. Убедил себя. Едва ощутимый намек на касание скользнул по его спине, заставив на мгновение забыть, что кожа там изуродована, когда он смежил веки и попытался контролировать дыхание. Но выдох снова оказался прерывистым, а ноги все еще дрожали, когда Нил попытался встать, когда подошел к двери и схватил свой плащ. Он повернулся, чтобы взглянуть на Эндрю, все еще лежавшего на кровати, но приподнявшегося на локте. Волосы у него легонько растрепались. Эндрю наблюдал за ним темным, теплым взглядом. Нил простенал: — Из-за тебя мне трудно ходить. Глаза Эндрю вспыхнули. — И все? Смешок вырвался дрожаще, когда жар разлился по телу. Жар, который не обжигал. — Нет, не все. И в этот момент дверь распахнулась, а разъяренный Аарон ввалился внутрь. — Что «не все»? — рявкнул он, швыряя на кухонный стол корзину, полную лаванды. — Ты уже уходишь? — спросил Ники, входя следом за Аароном и тоже неся корзину, наполненную цветами. — Клянусь богом, если у тебя был блядский секс в этой постели… Я же должен там спать! — сердито вскрикнул Аарон. — Технически, ничего ты не должен, — парировал Нил. — На улице не так уж и холодно. — Гадость-то какая, блять, мы так заморочились, только чтобы ты мог трахнуть моего бра… — Поглядите только на эти цветочки! — воскликнула Би, входя в домик и улыбаясь. — Здесь будет так чудно благоухать! — Гнев Аарона, наверное, не перебьет, — буркнул Нил. — У нас был разговор о сексе, Эндрю? — внезапно спросил Ники. — Не могу припомнить, но я просто хочу убедиться, что вы двое ничего не накуролеси… — Ники! — рявкнул Аарон. — Я ухожу, — выпалил Нил. Эндрю быстро поднялся на ноги. — Я пойду с тобой. — Нет, думаю… — Нил на миг замолчал. — Я могу сделать все сам. Со стороны Эндрю не было никакой неуверенности или недоверия, никаких: ты — никчемность, или ты ничего не сможешь. Эндрю просто кивнул. — Куда уходишь? Ты разве не хотел узнать, что произошло в деревне у реки? — спросил Ники. Рука Нила замерла на дверной ручке. — А что произошло? — переспросил он, снова поворачиваясь к Ники. — Там пролегает граница, — ответил Ники. — Твой отец хочет ее разрушить. — Граница? — уточнил Нил. — Между деревнями? — Вроде того. Но, видимо, эта граница магическая. — Она очень похожа на ту, что я установила вокруг дома и на полях, — произнесла Би. — Но моя защищает лишь от зимней погоды. Граница вокруг вашей деревни таит в себе нечто. Внезапно все обрело смысл. Как он раньше не замечал? — Мой отец, — просипел Нил. Ники кивнул. Последовавшее молчание можно было резать ножом. Нил вдруг подумал, что никто не знает наверняка, почему отец хочет сломать границу и почему хочет сделать это именно сейчас. — Это не может быть чем-то хорошим, — у Нила голова шла кругом. — Чего бы он ни захотел, все это дорого обойдется людям. — Ты имеешь в виду себя, — хмыкнул Аарон. Ники хмуро посмотрел на него, но Аарон лишь плечами пожал. — А что? Это правда. — Нет, все не так, — ответил Нил, размышляя вслух. — Он уже меня заполучил. — Ой ли? — цокнул Эндрю. Напомнив Нилу, что и эта, и та его версия — обе имеют право существовать. Нил глубоко вздохнул и понадеялся, что больше не скрывает ложь меж истинами. — Больше нет, — ответил он.☽
Воздух кругом пах дождем, а грязь липла к подошве. Нил поднял взгляд в темное небо и задался вопросом, когда же шел дождь. Задумался, а удалось ли дождю потушить пожары? Скользкий, слишком громкий звук, с которым ноги увязали в слякоти, заставлял нервничать, и, ведя ладонью по темным мокрым стенам дома рядом, Нил стремглав метнулся к следующему. Откуда-то из глуби деревни раздался крик, — звук, пронзивший воздух, был похож на вой Эндрю. Но этот звук был наполнен страхом. Сердце в груди забилось быстрее. Нил сказал себе дышать и позволил себе несколько мгновений передохнуть, вновь продолжив красться между мрачными домами. Небо над головой громыхнуло. В воздухе сгустились темнющие тучи — серые и грозные, поглотив все краски. Все, кроме одной. Оглядевшись налево и направо, Нил бросился к домику на противоположной стороне улицы, когда ноги его поскользнулись, а мир накренился, и он грохнулся наземь со влажным шлеп. Над головой плыли грозовые, мрачные тучи. Откуда-то из-за спины донесся премерзкий смешок. Нил едва ли успел произнести в мыслях имя, когда над ним нависло лицо Ромеро, с оскалом, лишь отдаленно напоминающим улыбку; в воздухе просвистел молот. — Неужто это наш беглец, — ухмыльнулся Ромеро. Мысли заметались торопливо и бегло. Нил не знал — поможет ли оставаться на месте, равно как и не знал, далеко ли унесут его ноги. Все, что он знал: Ромеро не колебался, когда замахнулся молотом. — Знаю, что должен уважать тебя, ты ведь сынок босса и все такое, но видишь ли… — Ромеро сделал паузу. — У меня что-то такое чувство, будто ты не хочешь жениться на моей сестренке. И вот тут-то уже появляются личные счеты, сечешь? Что-то горячее обожгло горло. — Только чудовище захочет жениться на ней, — выплюнул Нил. Ромеро удивленно моргнул, а затем язвительно расхохотался. — Ох-х, пацан. Ты говоришь о желаниях так, будто напридумывал, что у тебя есть выбор. Он наклонился и дернул его за рубашку, толкая вперед с такой силой, что ноги у Нила скользнули по слякоти, и он снова чуть не упал. — Пошли, — рявкнул Ромеро, прижав конец молота к спине Нила. Настывший металл не казался ничем иным, кроме угрозы. Воздух комом застрял в горле. Потому что Нил знал, куда Ромеро его ведет. Неважно, подумал он и заставил себя зашагать. Он бы все равно угодил к отцу.☽
В доме, как всегда, было удушливо жарко и грудь спирало от темноты. Единственный свет исходил от камина. Яркое пламя осветило отца, стоявшего спиной к огню. Мрачные тени скрывали половину его лица, когда он пристально оглядел Нила сверху вниз. — Хорошей тебе ночки, Нил, — он нарушил тишину. Это прозвучало как конец. — Будь благодарен, что тебе больше никогда не придется засыпать одному. Ромеро захихикал. Подтолкнул Нила молотом. Но ногами Нил твердо уперся в пол и отказывался двигаться с места. Отец кивнул; давление на спину исчезло, а Ромеро направился к двери. Перекрывая единственный выход. Отец медленно приблизился, пригвождая ледяным взглядом. И хотя сердце бешено колотилось, а ноги дрожали, Нил не пошевелился, встретившись с его глазами. Мерзкая улыбочка расплылась по лицу отца, когда он наклонился. И прошептал Нилу прямо на ухо: — Хотел бы я, чтобы монстр увидел тебя, когда она тебя трахнет, да вот боюсь только, он давно подохнет к моменту, когда ты снова сможешь ходить. У Нила внутри все сжалось от страха. Отвращения. Ярости. Прежде чем он успел хоть что-либо предпринять, чьи-то руки схватили его за запястья и завели за спину, оттаскивая от отца к лестнице. Что-то металлическое защелкнулось вокруг запястий. Глаза Нила расширились в тот самый момент, когда язык Лолы скользнул по его уху, а ее хриплый смех заполонил слух. — Я знаю, мы еще не женаты, — выдохнула Лола, прижимаясь всем телом к спине Нила. — Но тебя же все равно никогда не волновали правила, а, Нил? К горлу прижался нож. — Шагай, — прошипела она. Тело словно парализовало от страха, и Нил теперь почти не ощущал жгучего пламени гнева. Он посмотрел на лестницу перед собой и понял: поднявшись, больше никогда не сможет спуститься. Потому что ниже этого опуститься уже не получится. Ладонь Лолы на предплечье была горячей, опаливала кожу, словно раскаленной кочергой, а лезвие, прижатое к горлу, казалось, прожигало шею насквозь так же легко, будто кожа — снег. Нил поставил ногу на ступеньку. — Теперь полегче, — хихикнула Лола, поднимая руку так, чтобы положить ему на поясницу. — Я держу тебя. Желчь подступила к горлу, но каким-то образом, на негнущихся ногах, Нилу удалось добраться до своей комнаты. Он даже не успел повернуться, чтобы дать отпор, когда Лола толкнула его на матрац и забралась сверху. Нил тут же попытался подняться, но Лола вдавила его лицом в подушку. Стало так трудно дышать. — Нет-нет-нет, — рассмеялась она. У нее был отвратительно хриплый голос. — Наконец-то я могу поиграть. — Ты больна, — прошипел Нил, когда Лола начала рвать и кромсать его одежду. — Нет, — ответила Лола. Она перевернула Нила на живот и провела руками по шрамам на его спине. Ладони ее были слишком горячими, опаляющими. Они напомнили Нилу, откуда взялись его рубцы. Левая рука дернулась в судороге. — Он тоже так говорил, — продолжила Лола тихим шепотом, и Нил почувствовал, как ее дыхание обжигает спину, почувствовал ее губы на своих шрамах. Сначала губы, затем язык. Ощущалось так, словно языки пламени лижут кожу; и тело содрогнулось от отвращения, ужаса и постоянно растущей, жгучей паники. — Он говорил, что я больна. Лола начала срезать с него брюки. Нил боролся — снова и снова, пытаясь увернуться от ее обжигающих рук, все больше и больше касающихся его кожи. Он насквозь пропитался ее запахом. Внезапно Нила ослепила вспышка невыносимой боли в бедре. Лола всадила ему нож в левую ногу. — Лежи спокойно, — хмыкнула она, и, когда Нил поддался, замерев от ужасающей боли, она стянула с него последнюю ткань. — Его мне тоже пришлось связать, — оскалилась Лола, ведя ногтями по его ногам. Нил повернул голову, чтобы набрать побольше воздуха, но Лола тут же толкнула его лицо назад. — Сильнее, чем тебя. Мне пришлось связать ему руки, ноги, и, в конце концов, горло… Позади зашуршала одежда, а затем Нил почувствовал, как обнаженная кожа Лолы припала к его спине. Противно и так мерзко. У Нила мурашки побежали по коже, и он так хотел, чтобы все это исчезло, исчезло, исчезло. — Но я хорошенько его оттрахала, — выдохнула Лола, двигаясь вверх по его телу, прижимаясь пылающей кожей, коснулась губами его шеи, стирая запах Эндрю, нет, нет, нет, нет. — Точно так же, как собираюсь хорошенько трахнуть тебя. Нил отчаянно брыкался, пытаясь сбросить ее с себя, но потом… Вернулось жжение. Правое плечо начало неметь, то самое привычное онемение, возникающее после ожога. В воздухе клубился дым. Нил чувствовал этот смрад. И его разум отключился. Тело теперь напрочь отказывалось повиноваться, обмякнув смертельно неподвижно, как когда-то в прошлом, в надежде, что касания в конце концов исчезнут, в надежде, что касания в конце концов просто его убьют. Лола укусила за шею. — Я знаю, ты думаешь, что влюблен в этого монстра. Так что сначала я расскажу тебе обо всем с другой стороны, чтобы ты прочувствовал, каково это. Ее руки скользнули вниз и раздвинули ноги Нила. — А потом, — шепнула она. — Потом я покажу тебе, что такое настоящая любовь. Ее рука сжала в кулак его волосы и приподняла за голову. Нил невидящим взглядом уставился на темные стены. — Разве отец не учил тебя хорошим манерам? — она зашипела, обвив рукой шею Нила, перекрывая доступ воздуха так, что стало почти невозможно дышать. Рука на шее казалась невыносимо раскаленной, а затем Нил утонул в ощущении, словно его сжигают заживо. На эти бездыханные, бесконечные мгновения весь мир сузился до боли. Пока не наступило блаженное оцепенение. Лола хохотнула: — Ой, твое тельце расслабляется после ожога. Прелесть-то какая. Я этим воспользуюсь. Схватив Нила за подбородок обжигающей ладонью, она повернула его голову вбок и прижалась губами к его губам. Влажно облизав языком. — Я возьму металлический стержень, который стащила у кузнеца… И трахну тебя им, — пообещала она ему в губы. — А ты будешь вести себя тихо. Она откинулась назад. Наконец, жар ее тела исчез. И хоть в доме по-прежнему было невыносимо жарко, все это было ничем в сравнении с тем, как тело Лолы вжимало его в матрац. — Прелестный и тихий, — промурлыкала Лола. — Совсем как Эндрю. Что-то тоненькое и без того израненное внутри Нила не просто сломалось. Оно истлело. А потом не осталось ничего, кроме ярости. Ничего не осталось, кроме желания встать, и вдохнуть воздуха больше, чем ему давали. Нил напрягся всем телом, услышав, как Лола, шаркая, возвращается к нему. — Вот так… — хихикнула она. Нил смутно уловил скрежет металла по полу. Она делала это нарочно, зная, что он слышал этот звук несметное количество раз. Законченная тварь. Как он и надеялся, Лола снова оседлала его спину и, не в силах удержаться, прижалась своим мерзкими ртом к его коже. — Приготовьс… — начала Лола, но Нил уже не слушал. Он стремительно перевернулся на спину и сел. На краткий миг уловил удивление на лице Лолы, а следом заехал ей по голове своей собственной. На секунду темные стены закружились, когда боль едва не расколола голову пополам. Но Нил переживал муки куда страшнее, поэтому заставил себя проморгаться, чтобы избавиться от головокружения. Стоявшая перед ним Лола схватилась за голову и покачнулась. Но этого было мало. В ход пошел другой план. Стиснув зубы от накатывающей боли, Нил грубо толкнул Лолу плечом, игнорируя отвратительное ощущение от соприкосновения с ее плотью. Лола отшатнулась, и это — все, что Нилу было нужно. Резво отскочив назад, вложив всю силу, которую только смог собрать, силу, которую использовал, чтобы бегать мили и мили без остановки, Нил пнул ее ногой в грудь. Лола пару секунд размахивала руками в воздухе, а потом Нил увидел, увидел ясно, как божий день, — из ее ладоней вырвалась вспышка огня. И ярко промелькнула прямо перед его лицом, едва коснувшись кожи. А когда свечение и жар исчезли, исчезла и Лола. Громкий треск внизу подсказал Нилу, что все получилось, но до того, как кто-нибудь придет их проведать, времени у него оставалось совсем немного. Он бегло осмотрел раны и резко замер, заметив полосы крови на полу и кровати. На своих ногах. Однако ссадины почти не ощущались. Ведь жгучий гнев, бурлящий по венам, был куда алее, чем когда-либо только могла быть кровь, и у Нила совсем не осталось времени. Думать об одежде даже не хотелось. Надо было выбраться отсюда до того, как оте… Дверь внизу отворилась и захлопнулась. У Нила вмиг дыхание будто пинком напрочь вышибло из легких. Шаги. По кухне. Направляющиеся в сторону лестницы. Нилу нужно было оружие, но металлический стержень, которым хотела воспользоваться Лола, валялся слишком далеко. Шаги стихли. Кто бы это ни был, тело Лолы он, скорее всего, видел. Внезапно лестница заскрипела и затряслась, когда кто-то зашагал по ней наверх. Наверх, в комнату Нила. Нил приготовился к атаке; тело напряглось, а ноги были готовы пнуть любого, кто бы не вошел. Но что, если это оте… Совсем как Эндрю, сказала Лола. Образы атаковали разум, сковав тело так же, как ее руки, и Нил ощутил, что вновь горит. Даже если это отец. Нил будет сражаться. Лестница сотряслась, и Нил затаил дыхание в ожидании. И вдруг, быстрее, чем он успел среагировать, кто-то спрыгнул на пол его спальни. И снова это оказалась Рене. Ее глаза расширились, когда увидели Нила, окровавленного и готового к бою. Но затем взгляд ее стал жестче. Затвердел, как раскаленный металл, когда его опускают в ледяную воду. — Нил. Мне так жаль, что это случилось с тобой, — прошептала она. — Ты сможешь идти? Нил кивнул. Прошаркал в сторону и показал ей руки. — Не получается снять. Рене подошла ближе, подергав за цепи, чтобы проверить, нет ли слабых звеньев. Это движение отдалось в руках так, словно их отрывают от тела. — Нам нужно в мастерскую, — тихо-тихо решила Рене. — Я смогу снять их там. — Это безопасно? — спросил Нил. — Скорее всего, нет. — Тогда нет. Я не стану ничем рисковать. Я ухожу в лес и никогда не вернусь. Вместо ответа Рене потянулась к деревянному ящику с одеждой и принялась искать что-нибудь, что можно накинуть. Помогая Нилу надеть брюки, она шепнула: — Я рада, что ты решил уйти. На этот раз навсегда. Нил рад не был. И это, кажется, отразилось где-то в его позе, выражении лица, потому как Рене добавила: — Это смело — уходить от чего-то, потому что это что-то — плохо для тебя, Нил. — Если бы все было так просто, — вздохнул Нил. — Так и будет, — ответила Рене, помогая ему обуться. — Потому что твой отец недооценил тебя, и он за это поплатится. Слова были чудесны. Но Нил сомневался, сможет ли пройти через все это. Они тихонько спустились по лестнице — Нил делал так множество раз, а затем выскользнули через черный ход. Красться меж домами тоже казалось знакомым, и Нил чувствовал, как уверенность растет по мере приближения к лесу. Он сможет. Окраина деревни быстро исчезала под ногами, и лес теперь был всего в паре шагов. Нил почувствовал, как учащается дыхание, почувствовал, как нарастают предвкушение и нужда, когда первые листья захр-р-рустели под подошвой, стоило лишь сделать первый шаг. — Остановись! — прогремел и отразился от домов голос отца. Несколько птичек вздрогнули и взмыли в воздух; быстрые хлопки их крылышек звучали так похоже на прикосновения отца к его коже. И Нил. Остановился. — Нет! — воскликнула Рене, опередив его на несколько шагов. — Нил, пойдем! Но это был ужас. И он выжег всю ярость. Всю нужду. Нил едва мог дышать. — Если ты уйдешь в лес, Натаниэль, — вкрадчиво и тихо начал отец, но голос его каким-то образом был слышен за множество миль. Каким-то образом разнесся по воздуху, нашептывая, и эхом раздался средь мрачных деревьев. — Мне придется тебя наказать. Левая рука Нила дернулась. Взгляд потупился в лесную землю. — И ты знаешь, каковы мои наказания, сынок. Огонь и ожоги. И, очевидно, изнасилование. Нил оглянулся через плечо. — Жаль, что ты застрял здесь, — ответил он. На миг ярость отразилась на лице отца, исказив во что-то уродливое, во что-то правдивое. И это придало Нилу храбрости выдать собственную правду: — И тебе все равно никогда меня не догнать. Никто не смог бы за ним угнаться. Кроме Эндрю. — Ты, никчемное отродье, да я тебя… Но Нил не стал дожидаться, пока отец закончит фразу. Сорвался с места и побежал, побежал, побежал, пока в лесу не стало теплее. Пока он почти не оказался дома.☽
Эллисон стояла, прислонившись к двери. — Ты здесь, — просипел Нил. Перекинув волосы через плечо, Эллисон улыбнулась ему: — Я тут уже какое-то время. А теперь давай, иди, твой оборотень учуял тебя за много миль и медленно сходит с ума. Нил тут же протиснулся мимо нее в домик. Судя по тому, как упал стул, кто-то вскочил. — Нил, твоя нога! — закричал Ники. Нилу смутно показалось, словно раздался вздох Аарона, но его внимание снова привлек Эндрю, сидящий на кровати и пристально смотрящий на него. Нил выдохнул — тревога, ужас, ярость, и, когда вдохнул, Эндрю уже стоял перед ним, и все, что Нил теперь ощущал, было принятием и, быть может, чем-то еще. Я покажу тебе, что такое настоящая любовь. — Шея, — нахмурился Эндрю. — Всегда, — улыбнулся Нил. Вмиг на лице Эндрю промелькнуло раздражение, но оно выглядело так, словно не было настоящим. Не было раздражением. Нил задумался. И перестал тонуть в мыслях, когда Эндрю коснулся его шеи обеими ладонями, тепло обвив горло, безопасно держа. Могло казаться, словно бы его сдерживают, но на самом деле казалось, что его надежно оберегают, и защищают. Словно Эндрю будет отбиваться от любого, кто захочет вцепиться Нилу в горло. Нил смежил веки, когда руки Эндрю скользнули по его коже и волосам, запутавшись пальцами в кудрях. Это было чудесное ощущение. Нилу хотелось, чтобы его руки были везде. Хотелось, чтобы Эндрю стер касания Лолы. Сердце загрохотало в груди, и он услышал низкий рокор из груди Эндрю; пальцы в волосах напряглись. — Ладно, кхм… Я ни в коем случае не хочу мешать этим вашим эротическим прикосновениям, только, ну, Нил истекает кровью на пол, — вмешалась Эллисон. Чувствуя себя заблудившимся в лесу, в прикосновениях, Нил медленно открыл глаза. Встретился взглядом с потемневшими ореховыми радужками Эндрю, смотрящими в ответ. — Мне очень, очень неловко, — угрюмо буркнул Аарон. — Тебе не обязательно тут находиться, — парировала Эллисон. — Я целитель. Я не могу бросить пациента. — Мило, — улыбнулась Рене. — Ох, — дрожаще вздохнул Ники. — Мои мальчики уже так выросли, чувствуют себя ответственными, возбужденными… — Что случилось с твоей ногой? — спросил Эндрю у Нила. Воспоминание захлестнуло пощечиной. Нил не смог сдержать вспышку страха, точно так же, как Эндрю не смог сдержать угрожающего рыка в груди. — Ты пахнешь ей, — медленно прошипел Эндрю опасно низким голосом, и это прозвучало так, словно он уже обо всем догадался. Нил хрипнул: — Лола захотела провести брачную ночь раньше. Оглядываясь назад, можно сказать, это был далеко не лучший ответ. Потому что Эндрю пришел к наихудшему выводу, и Нил теперь знал, каково это. Ярость растекалась лавой по венам. Эндрю выглядел так, словно разрывался между желанием прижать Нила к себе и выбежать из домика. Ногами он крепко уперся в пол. Нил быстро продолжил: — Отец отомстит за это. Нам нужно что-то предпринять и быть в состоянии дать отпор. — Но пока он не может досюда добраться, — нахмурился Аарон. — Он найдет способ, — мрачно ответила Эллисон. Все молчали. Пальцами Эндрю все еще крепко держался за кудри Нила. — Я знаю, — мягко произнесла Рене. — Знаю, кто мог бы помочь. Но нам нужно вернуться в деревню у реки так, чтобы люди твоего отца нас не заметили. — Что? — потрясенно переспросил Ники. — Ты хочешь вернуться? — Если это поможет. Ники замолчал, а на лице его возникло странное выражение. Эллисон протянула руку и смахнула светлую прядку со лба Рене. — Умная мысль, — улыбнулась она. — И может сработать. Нил хотел спросить, кто же может им помочь, но, к сожалению, у слов никак не выходило сорваться с губ. Он вдруг заметил, что у него дрожат руки и ноги. Нил в панике посмотрел на Эндрю. Заметив взгляд Нила, Эндрю ослабил хватку в его волосах и опустил руки вниз так, чтобы обхватить его за талию. — Вылечи его ногу, а потом уходи, — сказал Эндрю. — Я люблю Нила и только поэтому не стану жаловаться на отсутствие у тебя манер, — огрызнулась Эллисон. Разум Нила на миг остановился. — Любишь? — повторил он. Взгляд Эллисон смягчился. — Ложись, Нил, — ласково попросила она. — Я исцелю твою ногу. С помощью Эндрю Нил уложил свое колотящееся, отказывающееся подчиняться тело в постель. Эллисон прогнала всех в заднюю часть домика, чтобы дать Нилу немного пространства, а потом сняла с него штаны и осмотрела раны. Ее ладони были нежны и двигались быстро. Нил почти ничего не чувствовал. Он уставился на Эндрю, сидящего рядом и запустившего одну руку в его волосы. — Почти готово, — сообщила она. — А потом я оставляю остальную часть исцеления на тебя, Эндрю. Эндрю помолчал несколько мгновений. А затем произнес: — Нилу не нужно, чтобы я его исцелял. Глядя на бесстрастное лицо Эндрю, Нил задался вопросом, правда ли это. Почему-то это было слегка похоже на ложь, сокрытую меж истинами. Нилу нужно было исцелиться. Но не нужен был Эндрю для этого. Но… — Ага, конечно, — ответила Эллисон, и по ее тону было похоже, будто она закатывает глаза. — Но ты мог бы сделать все чуточку проще.