✧
Конечно, Рене одарила его взглядом. Взглядом «мне нужно поболтать с тобой наедине». Поэтому Ники неохотно поплелся за ней на улицу; тепло все еще поражало его. Вечная весенняя пора была чудесным утешительным призом за то, что пришлось оставить позади другое тепло. То, которое Ники никогда прежде не испытывал. А теперь Рене говорила, что нужно вновь встретиться лицом к лицу с огнем. Согреться в его тепле, пленившись пламенем, лишь чтобы уйти. Снова. — Ты пойдешь со мной? — спросила Рене. Это было бы так больно. Скорее, это уже ранило, но Ники сделал бы все на свете, лишь бы обезопасить свою семью. Он пожал плечами. — Конечно. До тех пор, пока с нами не будет дедушки.✧
Но Ники очень, очень недооценил, что же ощутит, когда Эрик подойдет к ним, такой прелестный, с робкой улыбкой на лице. — Вы вернулись, — произнес он, но это прозвучало столь неуверенно, что больше походило на вопрос. — Нам нужно поговорить с Жаном, — ответила Рене. Эрику потребовалось на секунду больше, чтобы отвести взгляд от Ники и посмотреть на Рене. Это должно было быть похоже на солнечный свет, улыбки и все те глупые-глупые чувства, но Ники просто хотел всего этого не ощущать. Он хотел поступить правильно, но из-за Эрика было так сложно не предпочесть себя. — Ох, — стушевался Эрик, явно не ожидавший просьбы Рене. — Уверен, он будет здесь через парочку часов. Обычно он возвращается с заходом солнца. Рене кивнула. — Погляжу, смогу ли поговорить с Джереми пораньше, — ее взгляд переместился к Ники. — Я бы хотела сделать это сама. Ты не против… — Нет-нет, иди, — ответил Ники. — Я смогу и сам отлично провести время! Я — прелестная компания, особенно сам себе. Ники лгал не так уж и часто, но фраза сорвалась с губ прежде, чем он успел ее остановить. И Рене ушла прежде, чем он успел остановить и ее, хоть и сам сказал: «иди». Это было все равно что сказать Эрику, что он не сможет построить с ним дом. Он не имел в виду ни единого слова из сказанного. Эрик уставился на него. Ники чувствовал на себе его пристальный взгляд. — Ты не обязан составлять мне компанию… — произнес он со смешком, но вышло слегка натянуто. — Не проблема, — ответил Эрик. — Как ты и сказал, ты — прелестная компания. Щеки Ники ни за что не смогли бы отказаться от этой превосходной возможности вспыхнуть. Не в момент, когда не было ни единой возможности этого скрыть. — Есть что-то, что ты хотел бы сделать? — спросил Эрик. Выйти за тебя. Ники прикусил губу, чтобы сдержать вероломные слова, чтобы сдержаться от предательства своей семьи. — Все, что захочешь, — ответил он вместо этого. Эрик рассмеялся, и смех его прозвучал так чудесно, что Ники больше не мог сдерживаться и не взглянуть украдкой на удивительное, прекрасное лицо этого неземного существа. — Это может быть опасно, — улыбнулся Эрик, сверкнув глазами, когда посмотрел на Ники так, словно ждал множество часов ради этого. Да, щеки Ники останутся зардевшимися на ближайшую вечность. Может, это станет его новой профессией. Краснеть перед богом. — Удиви меня, — все равно бросил вызов Ники. — Я уверен, что справлюсь. Эрик наклонился ближе, улыбаясь так, будто и правда хотел быть настолько близко, будто хотел быть еще ближе, и это заставило Ники забыть обо всем на свете. — Я покажу тебе небо, — прошептал Эрик. Ники уже чувствовал, словно парит.✧
На окраине деревни стояла башенка, сокрытая за облаками. Ники так показалось — едва ли получалось разглядеть крышу. — У нее вообще есть конец? — спросил он. — Да, — Эрик рассмеялся. — Давай поднимемся на самый верх. — Не знаю… а вдруг я сорвусь? Эрик бегло оглядел башню, а затем вновь посмотрел на Ники. Улыбнулся — неуверенно, но все равно очень, очень красиво. — Я не позволю этому случиться. Я успею подхватить тебя перед самым падением. Ники вмиг поверил: Эрик никогда не позволит его ногам коснуться земли; и шаги его казались облачно-легкими, когда он поднимался за ним по лестнице. Казалось, они шли по этой тихой башне целую вечность, когда на самом деле прошло едва больше минуты. Эрик ждал его наверху, словно божество, которым он и был. Ники ни за что не перестал бы улыбаться. — Мы можем выйти наружу, — предложил Эрик, указывая на маленькую дверку. — Ты говоришь, что можем, но я чувствую, будто все кругом ненастоящее, — немного нервно ответил Ники. — Я могу обнять тебя, чтобы показать: это реально. Нет, это дурная идея. Думай о своей семье. Эрик открыл дверь, а за его спиной раскинулось небо. Резкий ветер играл в его волосах, придавая совершенно очаровательный вид. Он протянул Ники руку, а Ники подумал о семье, пожелал им всего наилучшего, и взял Эрика за ладонь, шагая наружу. И оказался среди облаков. И куда бы ни кинул взгляд, — кругом все было бледно-голубым, белоснежным, мягким, пушистым и нереальным. — Это не по-настоящему, — выдохнул Ники, глядя на Эрика широко раскрытыми глазами. Эрик сжал его ладонь. Он все еще не отпустил ее. — Да, тебе стоило бы сжимать посильнее, — пошутил Ники. Ветер обдувал его лицо, заставляя чувствовать себя легким и невесомым. — Может, не так уж и плохо побыть надолго где-то посередине, — промурлыкал Эрик. — Позволить грезам и реальности пересечься. По-настоящему позволить себе мечтать. Это звучало так невозможно, но именно поэтому все существовало здесь и сейчас. В глазах у Ники плескалось изумление — бесконечным небом, таким далеким от мира внизу. — Я мечтаю построить с тобой дом, — прошептал Ники. — Сначала мне нужно поухаживать за тобой, — мягко ответил Эрик. У Ники перехватило дыхание. — Я бы очень этого хотел. Потому что он знал: чтобы любить Эрика, не нужно никаких усилий. И это было бы самой настоящей невесомостью, чем-то чудесным — быть любимым Эриком в ответ. Но внизу, в самом-самом низу, была земля, ответственность и нечто, с чем Ники предстояло столкнуться лицом к лицу. — Думаю, нам… — Не мог бы ты… — Эрик быстро перебил его, а затем замолчал. Ники повернулся взглянуть на него и обнаружил, что Эрик уже на него смотрит. И, если честно, все чудеса в мире не шли ни в какое сравнение с этим чувством. Ники знал. Мог сказать это с абсолютной уверенностью, ведь стоял меж облаками. — Можем ли мы не думать? Всего секундочку? — застенчиво спросил Эрик. — Знаешь, для меня это непросто. Тебе пришлось бы, наверное, поцеловать меня, чтобы заставить замолчать. Стоп. Черт. И даже пусть слова плыли где-то меж облаков, Эрик абсолютно точно услышал их, судя по его широко раскрытым глазам и зардевшимся щекам. Что ж, по крайней мере, вспыхнули они оба. Разве что румянец на щеках Эрика выглядел как божественный дар, а Ники вдруг ощутил необходимость прошептать «спасибо». Хотя Эрик и пылал, он все еще смотрел на Ники, все еще удерживая его взгляд. — Думаю, я последую твоему совету, — тихонько шепнул Эрик. Одна эта мысль лишила Ники дара речи. Он кивнул и смежил веки. И пусть завывал резкий ветер, ничто не могло разлучить их губы. Первое касание было сродни раю, бесконечному падению сквозь облака, их ласковым объятиям. Ники боялся двинуться, упасть, но теплые губы Эрика бережно направляли его, и Ники осознал: у него есть всего один настоящий шанс поцеловаться, стоя меж облаков, поэтому последовал за Эриком и крепко прижал их губы друг к другу. Когда Эрик отстранился, У Ники на губах осталось горько-сладкое послевкусие. — Это стало бы первым свиданием, — прошептал Эрик. — И оно прошло бы чудесно, — ответил Ники. И попытался улыбнуться, да только слезы обожгли глаза. А потом солнце пробилось сквозь облака, и лучи вспыхнули теплым рыжим, возвещая, что пора возвращаться. — Рене, наверное, ждет меня, — неохотно произнес Ники. Улыбка Эрика была печальной. — И не только она одна.✧
На самом деле Ники совсем не вникал в разговор. Однако обратил внимание на поведение Жана. Потому что Жан был ужасно взвинчен. С момента, как вошел в уютный залик, он поприветствовал Джереми, положив руку ему на шею, и принялся водить пальцами по спине, плечам, рукам, ногам. И не просто раз. Нет, нет, все время. Честно слово. Ники посмотрел на их соединенные руки. Сейчас Жан был спокойнее, чем Ники когда-то видел его прежде, хотя глаза его продолжали метаться во все стороны. Он будто балансировал на самой грани. Ники подумал, а не поэтому ли он все время цеплялся за Джереми. — Я бы не стала просить тебя, не будь это так важно, — тихо сказала Рене. Если не считать тихих голосов, доносившихся из зала, кругом царила напряженная тишина. Ники видел, как трудно Жану было смотреть на Рене. Но пока Жан, казалось, нервничал и тревожился, большим пальцем Джереми выводил плавные круги на тыльной стороне его ладони. Ники молниеносно пронзило острым уколом боли. Уколом, больнее удара ножом. Он быстро отвел взгляд от их рук. — Я не хочу покидать свой дом, — сдавленно просипел Жан. — Ты же знаешь, что он и сюда доберется, правда? — спросила Рене. — В конце концов, он захочет захватить и эту деревню. О, Ники знал, о ком они говорили. Стойке-ка. — А зачем нам Жан? — прошептал он Рене, наклоняясь ближе. — Нет, — немедленно ответил Жан. — Больше никто не должен знать. С губ Рене сорвался усталый вздох. — В конечном итоге он все равно узнает. Но взгляд Жана был тверд и неумолим, а Рене было нужно его снисхождение, ответ «да» на любую ее просьбу, поэтому Ники махнул рукой Жану перед лицом. — Пф-ф, меня абсолютно устраивает неведение. Что веселого в том, чтобы точно знать, что произошло… С Эндрю — именно так Ники хотел закончить это предложение. Но, похоже, его слова успокоили Жана настолько, что он сдержанно кивнул. Он, казалось, все еще очень ужасно волновался. Джереми прильнул к Жану и, утешая, провел ладонью по руке своего партнера. И Ники малость обиделся, что Жану хватало наглости быть таким нервным и опечаленным жизнью, когда на его стороне кто-то был. Кто-то, кто его поддерживает. Нет, подождите, давайте немного притормозим. У него был кое-кто рядом. Невольно Ники перевел взгляд в правый угол зала. Эрик разговаривал с двумя девушками. Которые… Ники тут же захотелось влепить себе пощечину за этот взгляд. Прекрати. Думай о своей семье. — Большое спасибо, — с облегчением выдохнула Рене. Оу. Ники вернулся к разговору. — Дай мне день, — неохотно процедил Жан. — Но не могу гарантировать, что другие послушают, и уж тем более, что захотят присоединиться. — Все хорошо, — ответила Рене. — Но время поджимает. Мы сможем выдвинуться через два дня? Жан кивнул. В этом не было радости, но, с другой стороны, ничто из всего, что Жан делал, радостным не казалось, кроме случаев, когда он смотрел на Джереми. Взгляд снова метнулся в правый угол, но на этот раз Ники ущипнул себя за ногу, чтобы остановиться. Взгляд замер, а нога теперь болела, но губы все еще помнили. — Я устал, — объявил Ники, поднимаясь. — Дай знать, когда понадобится моя помощь. Или, знаешь, когда мы снова будем уходить. В большом зале ярко и радостно мерцали огни. Языки пламени танцевали — вверх и вниз, влево и вправо, напоминая Ники о танцах, разделенных с Эриком. Проклятье. Ники прикусил губу, чтобы не позвать Эрика по имени. Нижняя губа горела, горела от всех этих чувств, напоминая ему, напоминая, напоминая снова и снова, что мечты витают в небесах, где-то там, наверху, с богами, а он здесь, внизу, простой смертный, обреченный только лишь мечтать. В комнате он рухнул в постель, так ни разу больше и не взглянув на Эрика.✧
Ники не мог уснуть. В другом конце комнаты Рене лежала неподвижно и тихонько дышала. Ее волосы разметались по подушке, и во мгле комнаты она казалась блеклой и бесцветной. Ники коснулся холодного пола ногами — на секунду, быть может, — когда едва слышно выругался и быстро зашагал к шкафу за носками и обувью. Спустился вниз так тихо, как только мог, но все здание казалось пустынным и безлюдным. Все костры погасли. И все же Ники испытывал непреодолимое желание выйти на улицу, глотнуть свежего воздуха, чтобы, возможно, перестать думать, что же он оставит позади. Снова. Он направился к большим дверям, но остановился, заслышав приглушенные голоса, доносящиеся из-за стен. — Ты же знаешь, я ненавижу тебя оставлять. — Я могу пойти с тобой. Знаешь ли, не совсем уж я и бесполезен. Кто лечит тебя после битв? Тишина. Ники сделал несколько тихих шагов вперед. — То есть, может, будет даже лучше, если я пойду с тобой. Я могу исцелить тебя, если что-то пойдет не так. — Нет. Я буду чувствовать себя лучше, если ты останешься здесь. О, Ники узнал это раздраженное «нет». Жан разговаривал с Джереми. Проклятье — была его вторая мысль. Они что, претендовали на полуночные беседы под звездами? Ну, Ники целовали среди облаков, так что… Стойте-ка. Джереми сказал, что исцелял Жана? Исцелял в смысле… буквально волшебными руками? Ники снова прислушался. — Обещай, что вернешься ко мне, — прошептал Джереми. — Прости, если это эгоистично, но я хочу, чтобы ты дал мне обещание. — Я не могу этого обещать. Ники закатил глаза. Господи, да просто пообещай уже этому парню. Между двумя влюбленными, казалось, воцарилось тяжелое молчание, и Ники почувствовал, как внутри у него все сжалось от ревности. Его не волновало, что это было молчание, полное печали. Он тоже так хотел. Хотел все это, хотел услышать молчание Эрика до секунды. Он просто хотел получить шанс узнать его ближе, понять, что же на самом деле говорил Эрик своим молчанием. — Я люблю тебя, — тихо произнес Джереми. — Если бы только любовь была всем, что требуется, я бы всегда возвращался к тебе, — ответил Жан с абсолютной уверенностью. Ники изумленно уставился на дверь, вслушиваясь в эти прекрасные, ранящие слова. Ладно, может быть, Жан не всегда только нервничал. — Солнце восходит, — сказал Джереми. Жан хрипнул, и, честно говоря, Ники понял. Что потерял шанс поспать. Но хриплые звуки Жана, казалось, не прекращались. Что за чертовщина там происходила? — Удачи, — пожелал Джереми. А? Низкое рычание — наполовину человеческое, наполовину звериное — завибрировало в воздухе, а затем что-то заскребло по земле снаружи. Потрясенный и перепуганный, Ники отскочил на шаг от двери. — Я не забуду, — простонал Жан, и голос его был полон агонии и чего-то искаженного, неправильного. Что за чертовщина что за чертовщина что за чертовщина Сердце бешено колотилось в груди; Ники сделал еще один дрожащий шаг прочь от двери. Затем нечто огромное и тяжелое ударилось о массивные двери зала, от удара они захлопнулись и лязгнули друг о друга. Что бы там ни было, оно вновь зарычало, и Ники вдруг подумал, живы ли вообще Джереми с Жаном. Что, блять, происходит? Должен ли он позвать на помощь? Должен ли позвать Рене? Развернувшись на пятках так быстро, что едва не споткнулся, Ники помчался к лестнице и вдруг замер как вкопанный от внезапного звука, пронзившего воздух. Вой. Монстра.✧