☽
Снаружи солнце едва выглядывало из-за деревьев, окружавших дом Би. Нил последовал за Эндрю к опушке леса. Казалось странным быть тем, кто идет позади. Но эта мысль быстро улетучилась, когда он услышал затрудненное, вымученное дыхание Эндрю — такое, будто ему больно. Нил ненавидел этот звук. Ему почти хотелось отвести взгляд, но не хотелось тратить эти последние мгновения с Эндрю впустую, не глядя в его ореховые глаза, шрамик возле губ и алый след на шее. Алый. Нил ненавидел этот цвет но, увидев его на коже Эндрю, подумал: быть может, существуют разные оттенки алого. Может, нарисовать Эндрю в этом страстном, желанном оттенке алого будет великолепно. — Уже жалеешь? — спросил Эндрю напряженным, все еще грубым голосом. Нил готов был поклясться, что чувствует низкие вибрации в его груди. — Никогда, — ответил он. Эндрю умудрился бросить на него пустой взгляд. — Всегда говоришь такие слова. Нил улыбнулся. Улыбнулся, а затем зевнул; его вдруг настигла сонливость. Взгляд Эндрю немного смягчился. Но затем вновь стал напряженным, когда сильная дрожь сотрясла его тело, а очертания рук и ног, казалось, начали расплываться. — Возвращайся спать, — прорычал Эндрю, и Нил хотел возразить, сказать, что ему нужно сосредоточиться на самом себе, но Эндрю внезапно рухнул на колени, выгнув спину дугой, когда его руки-лапы впились в землю. Небо окрашивалось бледно-оранжевым, пока солнце восходило все выше, когда с последним хриплым вздохом тело Эндрю исчезло, и перед Нилом возник волк. На секунду почудилось, будто все точно так же, как месяцы назад. Но там, где раньше было холодно и серо, теперь было тепло и зелено. Нил опустился на колени и протянул руку, спокойно наблюдая за волком. — Тогда я спросил тебя, будет ли это больнее огня, — произнес Нил. Волк шагнул ближе. Ткнулся головой в ладонь Нила. Это было не самым храбрым решением. Но, быть может, то, что Эндрю не мог ответить, было к лучшему. — Но теперь я знаю, что любить тебя никогда не будет больно. Для чутких волчьих ушей шепот Нила, должно быть, прозвучал слишком громко.☽
Когда Нил открыл глаза, в домике было светло, а Эллисон глядела на него сверху вниз с ухмылкой на лице. — Доброе, добрейшее утречко, Нил. Звуки чьей-то возни на кухне и аромат хлеба и яичницы медленно проникли в сознание Нила. Завтрак. В животе у него тихо заурчало. — Не думай, будто я не знаю, что ты сделал, — поддразнила Эллисон, все еще ухмыляясь. — Заниматься этим прямо с нами в одной комнате. Как тебе не стыдно, Нил. — Он сделал что?! — внезапно заорал Аарон на всю сравнительно небольшую комнатку. Нил сел и потер глаза, прогоняя сонливость. Перед глазами расползлись алые круги, напомнив об алой метке на шее Эндрю. Напомнив о дрожи, хриплых вздохах, влажных прикосновениях… Внизу живота разлилось тепло, и, к своему ужасу и удивлению, Нил почувствовал, что у него встает. Он едва обратил внимание на выросшего прямо перед ним Аарона. Свирепо сверкающего на него глазами. — Что вы делали в домике? Нил проигнорировал его и опустил взгляд на одеяло у себя на коленях. О, было не так уж и заметно. — Я-таки точно не знаю… — промурлыкала Эллисон, притворяясь, будто на мгновение задумалась. — Но определенно точно слышала звуки сосания. Аарон скорчил такую мину, будто съел что-то ужасно кислое. А затем его рука метнулась вперед и цапнула Нила за рубашку, притягивая ближе к своему сердитому лицу. — Слушай очень внимательно, — начал Аарон. Нил почувствовал, как сдвинулось одеяло, и просто надеялся, что оно не соскользнет. — Я не хочу, чтобы ты околачивался рядом с моим братом, усек? — Не думаю, что это возможно, — встряла Эллисон. — У них друг на друга огроменный стояк. Видимо, Аарону в рот угодил самый гигантский из всех существующих лимон, потому что на лице у него была написана смесь сожаления, разочарования и агонии. Нил фыркнул: — А я думал, что это у меня проблемы с сексом. — Нет у меня с этим проблем! — рявкнул Аарон. — Ага, — ответила Эллисон. — Я просто не хочу, чтобы они делали это. — Секс? — уточнил Нил. — Ты знаешь, что я имею в виду! — Не то чтобы, — солгал Нил. — Ты сказал лишь «это». — Может, он про выпечку? — перебила Эллисон. — Я слышала, Эндрю был плох на кухне. — Нет! — завизжал Аарон. — Я говорю о… — Давай просто надеяться, что в постели он не так плох, как на кухне. — Оу, — ответил Нил, ухмыляясь. — Об этом не переживай. Аарон со злющим ором отпустил Нила — Ы-ый, забудь об этом! — крикнул он, отходя. — Только не делай этого там, где я могу услышать или увидеть. — Этого, — повторил Нил. Аарон, смерив его противным взглядом, сердито уселся за стол. — Как раз вовремя, — улыбнулась Би, неся корзинку с хлебом. — Завтрак готов. Аарон дулся всю трапезу. Нил не обращал на него особого внимания. Мысли постоянно возвращались к ощущению носа Эндрю, прижатого к его плечу, их переплетенных ног в кровати. От этих мыслей по телу разлилось тепло, и он не знал, что делать ни с этим самым теплом, ни со своим телом. — О, милый, — внезапно воскликнула Би. — Кажется, мы забыли залечить одно местечко у тебя на шее. Взгляните только на этот синячище! Пока Аарон повернул голову так быстро, что Нил был уверен — услышал, как хрустнули его кости, Эллисон подавилась хлебом. Глаза Аарона сузились. На осознание ему потребовался один вдох, два, три… о нет, он понял. Аарон ткнул Нила пальцем в грудь. — Ты мне не нравишься, — прошипел он. Что было как бы прогрессом, потому что изначально была одна только ненависть. Нил все еще помнил ненависть в глазах Аарона, ярость. Идя наперекор всем своим инстинктам, Нил глядел Аарону в глаза в поисках все той же взрывной, клокочущей ярости, но обнаружил лишь раздражение. — Я сказал Эндрю, что люблю его, — произнес Нил. Тишина. Глаза Аарона округлились от удивления, он уставился на Нила так, словно никак не мог поверить в услышанное. На секунду Нил задумался, следовало ли ему этого озвучивать. Но нечто сдавливало грудь, светилось, подсказывая поведать об этом чувстве всему миру. — Нил… — ласково позвала Эллисон. Она смотрела на него настолько нежным взглядом, что Нил подивился: как же раньше это слово не ассоциировалось у него с ней. Палец Аарона наконец оторвался от его груди. Но Аарон отказывался смотреть на него, пристально уставившись в точку на столе перед собой. — Я правда рада это слышать, — начала Би. Улыбнулась. Казалось, она всегда улыбалась. — Я желаю вам только самого лучшего. — О, он не сказал этого же в ответ, — признался Нил. — Я сказал ему, когда он был… — он покосился на Аарона, внезапно засомневавшись, знает ли он про волка. Но прежде, чем он успел закончить предложение, Эллисон расхохоталась, и ее светлые локоны рассыпались по плечам, когда она наклонилась вперед, смеясь. — Ой, Нил…☽
Луг был зеленым-зеленым. Трава была мягкой-мягкой. Нилу хотелось вновь погрузиться в зелень, раскинуть руки и обратить взгляд в небо. Но кто-то шел в его сторону. Он обернулся и с удивлением увидел направляющуюся к нему Би. — Как вы узнали, что я здесь? — спросил он, как только она присела рядышком. — О, это одно из любимых мест Эндрю, — ответила Би, проводя рукой по травке и хихикая от ощущения. — Ой-ой, щекотно. Нил последовал ее примеру, позволяя тоненьким зеленым травинкам щекотать его пальцы. Ему нравилось это чувство. — Нил, — начала Би. — Я бы хотела поговорить с тобой об Эндрю, если ты не против. — Думаете, это честно? — спросил Нил. Би на секунду растерялась, а затем ее глаза расширились, и она всплеснула руками, словно отмахиваясь от его беспокойства. — Ох, нет, нет, я спросила Эндрю, могу ли рассказать об этом. Не волнуйся. Я не скажу ничего такого, чего бы он не хотел. Теплый ветерок легонько пронесся по лугу, взъерошив Нилу кудри. Он кивнул. — Я хотела поведать тебе об этом еще около года назад. Эндрю знает, что произошло, потому что я рассказала ему, а не потому, что он сам помнит. Особенно трудными были первые месяцы. Перевоплощение дорого ему обошлось, — сказала Би. — Заставило часто терять себя, потому что бо́льшую часть времени им управляла волчья сущность. Его инстинкты сильны, очень сильны, и могут влиять на него, даже когда он в человеческой форме. Эндрю месяцами тренировался, чтобы контролировать себя. — Его глаза, — внезапно понял Нил. — Они вспыхивают, когда инстинкты волка берут верх. Би кивнула. — Это видно и по прикосновениям, по меткам, — улыбнулась ему Би. — Уверена, ты заметил. Медленно, Нил потянул руку вверх и коснулся шеи, коснулся метки, не причинявшей боль. — Хоть Эндрю говорит, что это неловко, я хочу, чтобы ты знал… — Би замолчала. Несколько мгновений глядела в небо. — Это было ужасно. Раны от ожогов у него на груди… Боже, даже вс…вспоминать… — Би на миг стихла. — Ему перерезали горло. Было такое сильное кровотечение. Когда я нашла его, он лежал там… совсем один, в лесу. Поэтому я понесла его в домик, уверенная, что уже слишком поздно, но, к моему удивлению, раны начали затягиваться, а потом у него поднялась температура; он весь горел. А когда солнце село, он перевоплотился. — В волка, — просипел Нил. — Да, он оставался в таком виде всю ночь и весь следующий день. Я все гадала, навечно ли это проклятие, но когда в тот день солнце снова село, ни с того ни с сего в моем саду очутился смущенный мальчик, — Би хихикнула. — После этого он начал перевоплощаться так, как ты уже знаешь. Человек ночью, волк днем. Осознание поразило Нила. — Его спас волк. — Именно так, — улыбнулась Би. — Но я не понимаю… Вы сказали, в лесу он был один? — спросил Нил. — Да, но… Мне жаль, но всего я не знаю. Может, тебе стоит поболтать с Аароном? Нил скорчился. Разговоры с Аароном всегда выходили сложными и ужасно надоедающими. Но, сидя на зеленой мягкой траве, где они с Эндрю разделили так много касаний и поцелуев, Нил никак не мог избавиться от раздражения, поэтому поднялся и зашагал обратно к домику.☽
Задрав ноги, каким-то образом полностью умостившись на шатком, непонятного видка стуле, Аарон читал один из дневников Би о травах. Нил понял это, потому что на книжке крупными буквами было нацарапано «ТРАВЫ». А на обложке даже нарисовано крохотное растеньице. Аарон оказался так поглощен дневником, что заметил Нила лишь в момент, когда тот позволил себе откинуться и улечься на кровать. Снова воцарилось молчание. Не тяжелое или напряженное. Может, малость неловкое. Нил поднял руку в воздух и уставился на рубцы, покрывающие кожу тыльной стороны левой ладони. Пошевелив пальцами, он увидел, как искаженные линии шрамов меняются, превращаясь в нечто иное и новое с каждым движением. Это поразило его. Он всегда думал, будто шрамы остались навечно. Но они изменялись. Преображались прямо у него на глазах. В груди стало легко. — Э-э, — грубо начал Аарон. Неловко. Прочистил горло. — Мне не нравится, что ты с Эндрю. — Я знаю, — ответил Нил. — Знаешь? — переспросил Аарон. — Я год думал, что он мертв. Год. Целый год мы пытались двигаться дальше, пытались наладить жизнь, но каждый проклятый день мне приходилось видеть этот пустой стул, пустую кровать, — Аарон сглотнул. — А теперь… теперь он вернулся ко мне. Но ты здесь, забираешь все его внимание. Я хочу ненавидеть тебя за то, как ты заставил брата забыть меня. — Не думаю… — начал Нил, но Аарон грубо оборвал его: — Заткнись. Я еще не договорил. Нил закрыл рот. Подождал. Аарон сделал глубокий вдох. — Но я не собираюсь рушить любовь своего брата. Нил сел, пораженный. Аарон снова уставился в стол. — Я слышал, что ты сказал, ладно? — усмехнулся он. — Я знаю, что вынуждал Ники оставаться со мной. Знаю, что Ники несчастен. Поэтому я не поступлю с Эндрю так, как поступил с Ники. Его руки лежали на столе, так что Нил увидел, как они сжались от гнева, когда Аарон прошипел: — Я больше не повторю ту же ошибку. Слова показались знакомыми. Они напомнили Нилу о том, что Аарон сказал ему несколько дней назад. Потому что я больше никогда в жизни не хочу вновь потерпеть неудачу. Никогда больше. — Не повторишь, — сказал Нил. — А тебе-то, блять, откуда знать, — огрызнулся Аарон. — Ты спас мне жизнь. Аарон впился в него взглядом так, будто совсем этим спасением не гордился. Нил пожал плечами. — Спасибо. За то, что не дал мне умереть, и за то, что не встал у меня на пути. — Перестань меня благодарить, — буркнул Аарон, но раздражение уже прошло. Или, нет, подождите-ка, вот же оно, снова, когда Аарон внезапно вскинул голову и сердито ткнул пальцем в Нила. — Но я не хочу ничего ни видеть, ни слышать. — Правда что ли? — переспросил Нил, борясь с желанием улыбнуться. Аарон прищурился. А затем неловко смерил Нила взглядом. — Ты знаешь, что я имею в виду.☽
Ждать захода солнца всегда было непросто. Ждать возможности выскользнуть из отцовского дома; от страха учащалось дыхание, дрожали руки, — пока ноги не касались лесной земли. Пока легкие не наполнялись ледяным-ледяным воздухом. Но теперь начало казаться, будто ждать возвращения Эндрю — почти невозможно. Нил откинул голову на кирпичную стену домика. Он сказал Эндрю, что любит его. Эти слова в сознании казались чужими, инородными; они всегда сгорали прежде, чем успевали обрести форму. Нил невидящим взглядом уставился на облака в небе. Это было так эгоистично, правда ведь? Заставить Эндрю разбираться с этим. Заставить нести это бремя, жить с этим бесполезным знанием. Ты ничего не стоишь. Ты никому не нужен. Такими были слова отца. И внезапно Нил ощутил облегчение, вспомнив кое-что, и громко-громко выдохнул. Все было хорошо. Эндрю мог просто отказаться от его любви. В этом не было ничего такого. И не могло быть, потому что отца никогда не волновали чувства Нила. Почему они должны кого-то волновать? Почему кто-то должен волноваться о тебе? Нил смежил веки. Больше не хотел видеть небо. Но это не означало, что небо не хотело видеть его; лучи все еще упрямо падали на Нила, когда солнце медленно опускалось по небу. Алые круги, зарябившие перед глазами, когда он зажмурился, напоминали кровь. Хр-р-руст опавших листьев по земле. Что-то тяжело дышало. Нил чувствовал на себе чей-то взгляд, чувствовал: кто-то наблюдает за ним. Он не был готов, но никто все равно никогда не спрашивал, готов ли он. Отец никогда не переставал сам решать, что Нил готов к обожженной и содранной коже, поэтому Нил научился справляться, и справится сейчас. Тихий рыжий закат пронзил короткий вой, быстро превратившийся в сдавленное, задыхающееся рычание. Захлебывающееся дыхание. Нил распахнул глаза. Эндрю стоял на четвереньках, впившись пальцами в землю так, как когда-то впился в кожу Нила. И он смотрел на него. Медленно поднимаясь на ноги. Нил задышал чаще. С каждым медленным, тихим шагом Эндрю был все ближе, а глаза его отливали бронзой, заманивая Нила в ловушку пристального взгляда. Это не было похоже на гнев. Сев перед ним на корточки, Эндрю еще мгновение рассматривал Нила, а затем закрыл глаза и сделал несколько медленных вдохов. — Скажи мне остановиться, — произнес он низким, таким низким голосом. Нил удивленно уставился на него. И ничего не смог с собой поделать. — Ты не злишься? Эндрю резко распахнул глаза, вытянув руку. Но остановился в нескольких дюймах от груди Нила. — Скажи мне остановиться, — процедил он сквозь стиснутые зубы. Если Нил и не был уверен, знает ли, что же это такое — любовь, она становилась абсолютно понятна, когда он смотрел за Эндрю и доверял ему настолько, что ответил: — Не останавливайся. Эндрю схватил его за рубашку и поднял на ноги, за руку потащив внутрь домика. — Все вон, — просто сказал Эндрю. — Я извиняюсь? — спросила Эллисон. Все в доме замерли и в замешательстве уставились на Эндрю. Би, казалось, поняла быстрее всех. Вытерла руки о фартук и с улыбкой покачала головой. — Ох, молодость, — хихикнула она, а затем быстро схватила корзинку и плащ. — Пойду-ка за кое-какими травами, — объявила она, выходя из домика. — Извините, а я должна знать, что творится? — спросила Эллисон, глядя на Нила. — Последний шанс, — предупредил Эндрю. Аарон подорвался, схватив со стола дневник Би и свирепо стрельнув в Нила взглядом. — О чем бы вы тут не собрались поболтать, лучше бы это было чем-то важным, — пригрозил он. Его слова, казалось, стали последним ключом к разгадке для Эллисон; на лице у нее расцвела самодовольная ухмылочка. — Да, Нил, тебе лучше хорошенько поболтать с Эндрю, — она усмехнулась, следуя за Аароном к двери. — И пусти в ход все свои словечки. Нил понятия не имел, о чем она говорит. Но от Эллисон слышать это не было чем-то некомфортным. Когда дверь закрылась, Эндрю обернулся и некоторое время молча смотрел на Нила, а потом подхватил его на руки. Удивленный, Нил обнял Эндрю ногами и цеплялся за его плечи, пока Эндрю шел с ним к кровати. Он уложил Нила на матрац, и сразу же перелез через него. Ноги и руки Эндрю касались его. Его кожи. И теперь, когда Нил знал, чего Эндрю желает, Нилу хотелось еще сильнее. Эндрю наклонился, ведя носом по линии его шеи, вдоль ключицы, опаляя кожу горячим-горячим дыханием, от которого закружилась голова. — Скажи мне остановиться, — прошептал Эндрю ему в шею. — Никогда, — выдохнул Нил. Дуновение горячего воздуха коснулось кожи. Почти как смешок. У Нила в груди расцвело тепло, и он улыбнулся. Запустил пальцы в белокурые пряди, приподнимая его голову, пока взгляд Эндрю не впился в него, обжигая, пока их губы почти не соприкоснулись. — Никогда, — повторил Нил у самых губ Эндрю, улыбаясь. Раздраженное рычание Эндрю затерялось меж ними, когда он сократил расстояние и прижал их губы друг к другу. Хоть в воздухе и витало нетерпение, их губы неспешно двигались навстречу друг другу, и казалось, будто Нил наконец смог отдышаться после целого дня тревог. После, быть может, целой жизни страха. Эндрю немного отодвинулся. Тяжело дыша. Взялся за краешек рубашки Нила. — Снимешь? Сердце бешено колотилось в груди. — Только если пообещаешь пометить меня везде, — ответил Нил. Глаза Эндрю полыхнули бронзой, и Нил почувствовал, как острые когти надавливают на кожу. Но не рвут. Никогда не рвут. Равзе что, может быть, только рубашку. Потому что Эндрю торопливо разорвал ткань, а затем наклонился, подцепив пальцами пояс Нила и немного потянув вниз, обнажая бедро. Лизнул чувствительную кожу, медленно двигаясь по изгибу вниз. У Нила все внутри перевернулось. Эндрю царапнул зубами его живот и прорычал: — Я обещаю. Нил едва открыл рот, чтобы ответить, но слова застряли в горле, когда он осознал. Прежде каждая отметина на его коже встречалась с отрицанием того, что он не принадлежит Эндрю. — Это тоже, — прорычал Эндрю, подцепив край его брюк. — Да, — сумел ответить Нил. Он все еще был удивлен, что Эндрю готов везде его помечать. Что же это значило? Брюки упали на пол. А затем Эндрю провел ногтями по внутренней стороне его бедер, и это ощущение пронзило тело Нила, заставив выгнуться, а из легких разом выбило весь кислород. Он перевел взгляд ниже, на Эндрю, а Эндрю уже наблюдал за ним. — Перестань думать, — сказал он, прежде чем наклониться и коснуться губами его нижнего белья. У Нила задрожали ноги. — Д-да, — слабым голосом согласился он, позволяя себе упасть обратно на постель. Не отрывая губ, Эндрю гладил его дрожащие ноги, будто пытаясь успокоить, но Нил был уверен: он никогда не сможет перестать дрожать. Это было так приятно, так приятно наконец-то чувствовать прикосновения Эндрю всюду, всюду, чувствовать прикосновения, не полные ненависти и желания причинить боль, и Нил хотел этого так сильно, что сходил с ума. — Еще, — простонал он. За считанные секунды с него стянули белье. И он остался совершенно нагим. Взяв его у основания, Эндрю, не тратя времени на слова, обхватил член губами и медленно двинулся вниз. Жар, жар, жар был слишком, слишком сильным, и глаза Нила закатились, когда он почувствовал, как язык Эндрю прижался к его плоти, почувствовал, как его губы двигаются вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз… Нил застонал. Крепко вцепившись в простыни. Руки Эндрю скользнули по его бедрам, обхватив колени сзади, и раздвинули ноги в стороны. Ноги, что сильно дрожали. Нил даже не заметил этого. Потому что рот Эндрю жарко, влажно двигался по его члену, стирая все мысли в голове. Когда Эндрю отодвинулся, он тут же заменил свой рот рукой, размазывая влагу по члену, когда начал ласкать губами бедра Нила, посасывая кожу и покусывая везде, везде, везде, пока ноги Нила не покрылись отметинами всюду. — Поцелуй меня, поцелуй меня, — задохнулся Нил, потянувшись вниз и хватаясь пальцами за плечи Эндрю. Эндрю немедленно поднялся и тепло прижался губами к задыхающимся губам Нила. Нил обнял его и изумился, обнаружив, что Эндрю все еще полностью одет. Он откинулся назад и скользнул пальцами по вороту его рубашки. — Я хочу чувствовать твою кожу. Нил прижал пальцы к обнаженной коже Эндрю. Такой теплой. Но в то же время морозной. Эндрю не двигался, уставившись в кровать, и дыхание его тяжело и громко раздавалось в тишине домика. Прильнув, Нил прижался губами к его горлу. Один, два, три раза. У Эндрю перехватило дыхание. И «да» сорвалось шепотом с губ, но он по-прежнему не двигался. — Я хочу чувствовать твою кожу, — прошептал Нил, касаясь губами чувствительной шеи, и Эндрю вздрогнул. — Хочу чувствовать твое тело. По венам разлился жар, скапливаясь где-то внизу живота; Нил провел зубами по шее Эндрю и прикусил. Эндрю вздрогнул. Застонав. А затем его руки взметнулись к волосам Нила, путаясь в кудрях, пока он с трудом дышал. — Я не могу себя контролировать, — простонал Эндрю. Прорычал. Его било мелкой дрожью. Поэтому Нил прошептал вопрос ему в кожу, вопрос, который никогда не задавали ему самому. Думая, а сколько же раз кто-то спрашивал об этом Эндрю. — Чего ты хочешь? Один тяжелый вздох. Два. А потом Нила повалили обратно на кровать; Эндрю держал его запястья, оставляя еще больше отметин на шее, и это было так хорошо, так хорошо, так хорошо. Нил потянул Эндрю за рубашку, за брюки, и, вновь рыча, Эндрю отстранился и за несколько секунд разделся, снова наклоняясь к Нилу. Но на этот раз медленнее. Сначала соприкоснулись их обнаженные ноги, затем их животы, такие мягкие и теплые, затем их грудные клетки, их руки и их губы. Нилу казалось, будто он тонет в этом тепле. Он был окутан запахом Эндрю, его жаром и касаниями, и он всю жизнь мечтал лишь об этом, водя руками по коже Эндрю, везде, куда только мог дотянуться. А потом Эндрю начал двигаться. Нил запрокинул голову и застонал. Крепко обхватив ногами бедра Эндрю. Каждое скольжение их членов друг о друга заставляло Нила задыхаться, заставляло судорожно глотать воздух; бедра приподнимались навстречу каждому движению. Эндрю наклонился и оставил на его ключице засос. Было так мало, так мало этого удовольствия быть отмеченным, наконец-то принадлежать, позволить себе по-настоящему почувствовать себя желанным. Нил прикусил губу, чтобы сдержать стон. — Чего ты хочешь? — Эндрю задал тот же вопрос в ответ. — Еще, — пожелал Нил. — Я никогда… — Эндрю замолчал. Нил распахнул глаза, заметив, что Эндрю в замешательстве. Из груди вырвался смешок, совершенно по-другому сотрясая тело. — Никогда? — повторил он, ухмыляясь. Эндрю смерил его недовольным взглядом. Заставив Нила расхохотаться еще громче. Наблюдая за ним и ожидая, пока приступ смеха прекратится, Эндрю легко и дразняще водил пальцем по его груди. — Ты никогда раньше никого не трахал? — спросил Нил. — А ты? — Нет. Палец Эндрю замер. Он прижал ладонь к груди Нила и двигался в унисон с каждым его спокойным вздохом. Каждым вдохом и выдохом. — Я не буду тебя трахать, — сказал Эндрю. Все было бы в порядке, если бы не дискомфорт в его голосе. — Скажи мне, чего ты хочешь, — тут же обеспокоенно попросил Нил, приподнимаясь на локтях. — Что тебе нужно. Ответ был неожиданным. Не произнося ни слова, Эндрю взял Нила за ноги и приподнял их. Нил ахнул от удивления, но тут же позволил Эндрю усесться между его ног, меняя положение, когда Эндрю наклонился, почти согнув его пополам. — Есть два способа, — тихо произнес Эндрю. — И это не будет трах. Нил растерянно моргнул. Но затем Эндрю двинул бедрами, прижимаясь своим членом к эрекции Нила и опускаясь все ниже, ниже, ниже. Нил задохнулся. — Разве ты не хочешь… — Я хочу, — перебил его Эндрю. Но… Два способа? Просунув руки под спину Нила, Эндрю приподнял его и поменял их местами так, чтобы Нил оседлал его бедра. Нил не смог удержаться от движения, скользя плотью по коже Эндрю, размазывая предэякулят по его бедрам. Глаза Эндрю вспыхнули, и руки взлетели к бедрам Нила, крепко сжимая. Закрыв глаза, Эндрю глубоко вздохнул. — Будет больно. Но у Нила внутри уже полыхало пламя, разгораясь везде, где Эндрю касался его, и: любить тебя никогда не будет больно Оу, подумал Нил. Вот и ответ. Ответ для Эндрю. Он провел руками по груди Эндрю, выше, выше, выше, по его шее а затем обхватил ладонями его лицо. Прильнув, Нил запечатлел нежный поцелуй на его губах. — Займись со мной любовью, — прошептал он. Хоть для этих слов понадобился всего вдох, прошедший через легкие, мимо сердца и вверх по горлу, Эндрю, казалось, понадобились целые секунды, чтобы смочь хоты бы двинуться. В глазах у него застыло странное выражение, будто он никогда не испытывал подобного чувства, — когда перехватывает дыхание. Эндрю погладил ладонью — без острых когтей — плечи Нила, местечко между лопатками и искалеченную пустошь, которой была его спина. Прикосновение Эндрю, легкое и теплое, заставило Нила почувствовать, что даже после всего на пустоши все равно могут распуститься цветы. Нил подался навстречу прикосновению и позволил глазам закрыться. Но вновь распахнул, когда Эндрю положил руки на его ягодицы, ладонями куда разгоряченнее, чем прежде, и потянул за бедра вперед, прижимая их эрекции друг к другу. Нил застонал. Эндрю запечатлел поцелуй на его шее, заставляя дрожать, дрожать, дрожать, а потом отодвинулся. Обхватил Нила за талию и снова поменял местами, укладывая его на кровать. — Я сейчас вернусь, — тихонько пообещал он, слезая с кровати и направляясь на кухню, скрываясь из виду. В момент, когда прикосновение Эндрю исчезло, Нил ощутил, как замерзает. И это показалось неправильным. Холод всегда приносил облегчение, свободу и возможность выбора, но теперь ощущался как одиночество. Может, холод всегда и был одиночеством. А может, и нет. Может, дело в том, что тепло Эндрю не душило, не заставляло задыхаться. Может, в нем было больше оттенков алого. Вернувшись, Эндрю принес маленький каменный горшочек. Нил наблюдал, как он осторожно открывает крышечку. Внутри оказалась золотистая жидкость. — Разве Би на нем не готовит? Эндрю, кивнув, обмакнул и распределил масло по пальцам. — Ложись на спину, — сказал он Нилу, и Нил тут же улегся. Эндрю последовал за ним на кровать. — Раздвинь ноги. И снова Нил без колебаний повиновался, желая вернуть тепло и прикосновения Эндрю. Он, наверное, променял бы их на что угодно в этом мире. А затем скользким, теплым пальцем Эндрю коснулся его там, и Нил внезапно понял, почему Аарон назвал это этим. Он почувствовал, как вспыхивает. Он никогда по-настоящему не думал, как все происходит. Нилу потребовались несколько неторопливых поглаживаний там, и рука Эндрю на его колене, чтобы почувствовать, как дыхание вновь замедляется. — Скажи мне остановиться, — просипел Эндрю, прижимая палец к его входу и слегка надавливая. Недостаточно сильно, чтобы скользнуть внутрь. Нил покачал головой. — Нил. Открыв глаза, потому что, очевидно, зажмурился, Нил увидел: Эндрю наблюдает за ним. Глаза его были такими очаровательными, пленяющими, как и всегда. — Ты недостаточно близко, — выдохнул Нил. Он увидел, как сжалась челюсть Эндрю, увидел ураган в ореховых глазах, почти-почти мерцающих от напряжения. Но Эндрю вернул себе контроль. И скользнул пальцем внутрь. Руки Нила немедленно метнулись к одеялам, крепко сжимая ткань. Ох, это ощущалось так странно. — Слишком много? — Еще нет, — выдохнул Нил, уставившись в потолок, чувствуя себя странно, малость замерзшим. Эндрю начал двигать пальцем, медленно, скользя и убирая. Ощущение было необычным, инородным, и Нил пытался дышать, чтобы успокоиться, но дыхание вырывалось слишком короткими, слишком частыми выдохами. А потом — его имя. — Нил, — позвал Эндрю. — Посмотри на меня. Это. Нил не был уверен, что хочет это делать. Он стиснул зубы, ощущая движения внутри, снова пытаясь сделать вдох и успокоиться. Не сработало. Дыхание было слишком быстрым, а это слишком медленным, слишком холодным, и… — Нил, — повторил Эндрю, и рука на колене напряглась. — Посмотри на меня. Нил посмотрел. — Дыши, — сказал Эндрю. Нил пытался. Заставил себя сделать глубокий вдох, несмотря на бешено колотящееся сердце. И вдохнул тонкий аромат лаванды, всех нарванных цветов, запах меда и земли. Эндрю. Он выдохнул и вместе с выдохом ушла и часть страха. — Слишком медленно, — хрипнул Нил. — Слишком холодно. — Быстрее будет больно. Но Нил покачал головой и потянулся к Эндрю, нуждаясь в его тепле над собой и вокруг себя, не волнуясь, что будет больно, потому что кругом было слишком холодно и слишком одиноко. Хотелось, чтобы каждый вдох был на вкус как Эндрю. Не говоря ни слова, Эндрю придвинулся ближе, склоняясь над Нилом; их грудные клетки соприкоснулись, и стало так тепло, тепло, тепло. А потом Эндрю поцеловал его, и стало так чудесно, так чудесно, так чудесно. Застонав в ответ на поцелуй, Нил обвил руками шею Эндрю, чувствуя, как согревается, чувствуя, как палец Эндрю скользит дальше внутрь. Но все мысли стали неважны, когда он наконец-то смог поцеловать Эндрю, когда смог ощутить, ощутить, ощутить на вкус себя и Эндрю вместе. В груди было так горячо, а по ногам, животу и всему телу бегали приятные искорки, и Нил чувствовал себя таким наполненным… Оу. Нил распахнул глаза, и все его внимание теперь было сосредоточено на пальцах Эндрю… Ах. Пальцах. М-мх. Нил ахнул. — Там… м-м-м, еще, — простонал он. Эндрю опустил голову на его ключицу. И так тяжело дышал. Но Нил пропустил все это, растворившись в поцелуе. Но больше он ничего не упустит. Он хотел больше и собирался прочувствовать все. — Я хочу тебя внутри, — простонал Нил. Эндрю вздрогнул. Нил увидел, как затряслись его плечи. А потом. — Да, — прорычал Эндрю, поднимаясь и откидываясь назад. Его пальцы выскользнули из Нила, вздрогнувшего от внезапного ощущения пустоты, от холодного чувства одиночества. Эндрю потянулся за маслом, и Нилу пришла в голову одна мысль. — Я могу это сделать? — спросил он. — Нет. Эндрю вылил немного масла на член. Нил наблюдал, как скатываются капельки. И в животе у него разливался приятный жар. Внезапно стало понятно, почему оно использовалось для приготовления пищи, потому что ему захотелось прижаться губами к плоти Эндрю. — Почему… нет? — запоздало спросил Нил, все еще разглядывая. — Я не смогу себя сконтролировать, — ответил Эндрю. Подполз к Нилу. — Хватит пялиться. Нил ухмыльнулся ему. — А я думал, ты хочешь, чтобы я смотрел на тебя. Эндрю закатил глаза. — Мне в лицо. — Надо было уточнять. Эндрю взял его за ноги и закинул себе за бедра. — И правда. — И правда, — улыбнулся Нил, у него перехватило дыхание, когда член Эндрю коснулся его бедра. — Тогда… — произнес Эндрю низким голосом, пристраивая свой член. Теплое масло размазалось по коже Нила. — Я скажу тебе, что буду делать. Давление на вход казалось очень сильным и в то же время недостаточным. Ногами, все еще крепко обнимая Эндрю за бедра, Нил притянул его ближе. Почувствовал внутри. Так тепло. Нил ахнул и зажмурился. Ощущение жара, наполненности и осознание, что Эндрю позволил ему все это, заставляло сгорать от желания. Эндрю хрипло вздохнул. — Я начну двигаться, — просипел он огрубевшим голосом, подхватывая Нила за бедра. Руки у него тоже дрожали. — И ты будешь смотреть прямо на меня, пока не кончишь. Нил почувствовал, как слова обжигают кожу, как согревают. И открыл глаза. — Хорошо, — прошептал он. Эндрю начал двигаться. Удерживая взгляд Нила, глядя ему в глаза, Эндрю медленно, мучительно медленно толкался бедрами, но этого уже было так много, так много, так много. Нил потянулся, снова притягивая Эндрю к себе, и застонал ему в губы, когда поза заставила Эндрю скользнуть глубже. Это было потрясающее ощущение. Жар внутри разгорался с каждым движением и скольжением. Но этот жар и близко не мог сравниться с пожарами в глазах Эндрю, пристально смотрящих на него. Каждый вдох был сладостной борьбой, распиравшей грудную клетку, а на выдохе выходили возбуждение и жар. А Эндрю все еще двигался ужасно медленно. Заставляя Нила сходить с ума. Закатив глаза, он прикусил губу, чтобы не стонать, когда тело содрогалось от каждого толчка. Но ничего не получилось. Крепко держась за плечи Эндрю, Нил глубже впился ногтями в его кожу. Каждый вздох между ними был отчаянием, безумством, желанием и нуждой. Эндрю снова отстранился, Глядя на Нила, пока трахал… пока занимался с ним любовью, любил его, когда взял в ладонь его член и начал поглаживать в такт своим толчкам. Было очень, очень трудно не разрывать зрительный контакт. От каждого скольжения и толчка у Нила перехватывало дыхание. И было так хорошо, так хорошо, так хорошо. Эндрю наблюдал за каждой его реакцией. Наблюдал за ним самим. Нил застонал, хватаясь за руку Эндрю, за одеяла, за что угодно, за что только можно было ухватиться, потому что ему казалось, будто он скользит по промозглой лесной земле, а в животе разгорается пожар. Ноги тряслись и дрожали. Но он все равно двигал бедрами, все еще пытался притянуть Эндрю ближе, глубже и еще, еще, еще, пока не начал гореть; дрожь сотрясла тело, когда жар разлился по животу, обжег кожу, и это не было больно, не было больно, не было больно, а потом Эндрю попытался отстраниться, и Нил запаниковал. Он быстро сел, обняв Эндрю руками и ногами и прижав к себе. И почувствовал его дрожь. Эндрю застонал, прорычал, а грудь его вздымалась, потому что он задерживал дыхание, наполняя Нила теплом. Каждый вдох, и каждый выдох, вырывающийся у них из легких, звучал хрипло. Но все было хорошо. Чувствуя себя уставшим и таким счастливым, Нил прильнул головой к ключице Эндрю. — Я думал, ты собирался озвучивать мне все, — сказал он, все еще тяжело дыша. — Это оказалось труднее, чем я думал, — признался Эндрю. — Ага, я почувствовал. Эндрю промолчал. А Нил рассмеялся.☽
А вот Аарон не смеялся. Его злостный взгляд жег насквозь. — Что, блять, я вам говорил? — прошипел он. Но Нил с Эндрю уже были одеты. Убрали масло и даже убрали постель. Или, ну, ладно, Эндрю убрал. Нил предложил помочь, но Эндрю рыкнул, чтобы он не двигался. Войдя, Эллисон смерила их самодовольным взглядом, усаживаясь за столик. — Да, я так рада, что я не оборотень, — сказала она. — Вы двое, наверное, просто воняете. Запах, противоположный одиночеству, запах теплых прикосновений, запах их — вместе, запах Эндрю никогда не будет вонять, обиженно подумал Нил. — Что? — спросил Аарон. — Какой оборотень? И успешно выбил дыхание из груди всем в комнате.☽