Электричество и шерсть

      Громкий торжествующий вопль нескольких голосов разнёсся над тёмным лесом. — Ну всё, нам конец! Знал, что не стоит никуда ехать! — сдавленно прошептал Артём. — Что будем делать? Сразу сдадимся или ещё повыступаем для пущей важности? — Делай что хочешь, только слезь с меня для начала, — ответил Никита.       Он осторожно стряхнул с себя Артёма и нащупал на земле фонарь. Затем чуть присел и резко выпрыгнул из ямы. Она оказалась не такой уж глубокой, как ему показалось сначала, всего около полутора метров. Никита оскалил клыки и сжал кулаки, он был готов к схватке с любым противником. Но перед ним оказалось четверо мальчишек, которые, увидев его, совершенно остолбенели. Никита тут же отвернулся, чтобы они не успели заметить его изменившееся лицо, и втянул когти. — Это не она, — разочарованно протянул один из них. — Точно, — подтвердил другой. — Её-то я ни с кем бы не спутал!       Никита включил фонарик. Луч, нервно дергаясь, осветил мальчишек. Судя по одежде, они были деревенскими жителями.       Простецкие штаны, сандалии на босу ногу. Самый маленький был обут в здоровенные резиновые сапоги. Им было лет по десять — двенадцать, самый высокий из мальчишек едва доставал Легостаеву головой до плеча. — А это что за крендель? — спросил самый высокий. — Вы кто такие?! — воскликнул Никита. — А ты сам-то кто? — поинтересовался деревенский. Его лицо было покрыто многочисленными веснушками, на голове сидел большой бесформенный картуз. — Мы из города приехали, — сказал Никита. — Идём в деревню. — В Ягужино, что ли? — Да, туда. — Так мы и сами оттуда, — сказал обладатель картуза. — А ты к кому приехал? — К Пономаревой Зинаиде Александровне. — Так мы её знаем! — воскликнул мальчишка. — А ты ей кем приходишься?       Вдруг из ямы глухо прогремело: — Может, меня уже кто-нибудь вытащит отсюда?!       Деревенские мальчишки с криками шарахнулись в стороны и едва не бросились наутек. Никита наклонился и подал Артёму руку. Затем рывком вытащил Бирюкова на поверхность. — Что за идиотские шуточки?! — недовольно пробурчал Артём. — Я чуть шею себе не свернул, когда на твой скейтборд свалился! Здесь всех приезжих так встречают?!       Осмелевшие мальчишки вновь подошли поближе. — Это что ещё за сборище обормотов? — спросил Артём. — Ты кого это обормотами назвал? — вскинулся пацан в картузе. — Мы тебе живо сейчас пыль из прически выхлопаем! — Да ну?! — воскликнул Артём. — Уж не ты ли?!       Никита не успел опомниться, как эти двое уже покатились по земле, молотя друг друга руками и ногами. — Давай, Санька, врежь ему! — кричали деревенские, прыгая вокруг. — Врежь, врежь! — пищал маленький, едва не вываливаясь из своих сапог.       Санька оказался сильнее, Никита в этом и не сомневался. Очень скоро он уже сидел у Артёма на спине, вдавливая того лицом в траву. Хорошо, что не в коровью лепёшку. — Проси пощады! — приказал Санька. — Не дождёшься! — глухо пробубнил в землю Артём. — Ладно, хватит вам! — прикрикнул Никита. — Не успели встретиться, уже драку затеяли!       Он подошёл к дерущимся, сгрёб их за воротники и одним рывком поставил обоих на ноги. Санька тут же отскочил на безопасное расстояние и уважительно посмотрел на Никиту. — Ты сильный! — с завистью в голосе сказал он. — А дружок твой — тефтеля! — Что?! — опять завопил Артём. — Это я тефтеля?! Да если бы не Никита, я бы из тебя отбивную сделал!       Санька угрожающе шагнул в его сторону. Артём машинально заскочил за спину Легостаева. Деревенские мальчишки покатились со смеху. Санька тоже улыбнулся, показав крепкие ровные зубы. — Меня Сашей зовут, — сказал он Никите. — А это Витёк, Мишка и Петька, — представил он своих приятелей.       Петька, самый маленький, присел в потешном книксене, снова едва не выпав из сапог. — Айда с нами, мы вас до Ягужино проводим, — предложил Петька. — Я — Никита, а это Артём, — представился Легостаев. — Это было бы очень кстати, а то мы едва не заблудились.       Он снова спрыгнул в яму и выбросил оттуда сумки и скейтборд. Деревенские восхищенно ахнули, увидев доску. — Вот это да! — выдохнул Санька. — Можно посмотреть? — Можно, — кивнул Никита.       Мальчишки тут же схватили скейт и начали его разглядывать. Тем временем Никита выбрался из ямы и стряхнул грязь со штанов. — А вы зачем тут ловушку устроили? — спросил он. — Кого-то поймать хотели? — Да, меня этот вопрос тоже сильно интересует, — подхватил Артём. — Мертвяка хотели изловить, — не отрывая глаз от доски, спокойно изрёк Санька.       Никита и Артём озадаченно переглянулись. Артём красноречиво покрутил пальцем у виска. — Какого ещё мертвяка? — внезапно охрипшим голосом спросил Никита. — Точнее, мертвячку, — шёпотом произнес Витёк, настороженно озираясь по сторонам. — Таньку Федорову! Она в озере утонула прошлым летом… — И вовсе нет! — запротестовал Мишка. — Её в лесу волки задрали! — Утопла! — Волки задрали! — Утопла!       Мишка размахнулся и дал Витьку смачный подзатыльник. — Волки её задрали позапрошлым летом, — тут же согласился Витёк. — А тут недавно повадилась она шастать ночью по лесу. И аккурат по этой самой дороге!       Воцарилась тишина. А затем Артём громко сказал: — Психи! — Ничего не психи! — запротестовал Петька. — Мы её сами видели! Бродит она тут, вся в чёрном. Ходит к развалинам помещичьего дома и обратно. Мишкина сестра её тоже видела. Два дня заикалась потом, говорить нормально не могла. — Истинная правда! — подтвердил Мишка. — Взрослые нам не верят, — сказал Санька. — Вот мы и решили её изловить, чтобы показать всем. — Тут есть развалины помещичьего дома? — удивлённо спросил Никита. — Что-то раньше я о них не слышал… — Есть, — сказал Мишка. — В глубине леса, за болотами. Им уже лет двести, наверное. Там еще до революции барское поместье стояло. А сейчас — сплошные обломки. О тех местах дурная слава идёт, сплетни разные. Там огни по ночам горят и звуки странные раздаются. Мы стараемся обходить их стороной. Но Танька-то мёртвая, ей уже ничего не страшно. Что её туда манит? — Известно что! — важно изрёк Санька. — Нечистая сила! Артём вдруг поёжился, хотя было довольно тепло. — Может, мы уже пойдём? — спросил он. — Что-то мне от ваших разговоров стало не по себе. — И правда, поздно уже, — сказал Санька. — Пора по домам.       Он повернулся к Никите: — А ты что, бывал здесь раньше? — Был ещё совсем маленьким, — сказал Никита. — Зинаида Александровна — моя бабушка. — Вот оно что! Она говорила, что к ней внук должен приехать. Значит, это ты и есть! — Ну, выходит, так. — Тогда пойдём скорее. Она вас, наверное, уже заждалась!       И они двинулись через лес. Не прошло и получаса, как мальчишки вывели Никиту и Артёма на широкую просёлочную дорогу. У поворота стоял несколько покосившийся указатель с надписью «Ягужино». Обойдя его, мальчишки вышли на небольшой пригорок, и деревня раскинулась перед ними как на ладони. — Красота! — восхищённо произнес Артём.       Ягужино располагалось на нескольких холмах. Ребята увидели множество аккуратных деревянных домиков, окруженных огородами. Кое-где ещё горел свет. Деревня была не очень большой, что-то около сотни дворов. На круглой площади в центре виднелось несколько двух и трехэтажных кирпичных зданий, в которых, скорее всего, размещались магазины и администрация. На дальнем краю деревни на небольшом возвышении стояла деревянная церковь, выкрашенная в белый цвет. Позади неё в лунном свете блестела гладь большого озера.       Бабушка Никиты жила на окраине, неподалёку от библиотеки. Легостаев без труда нашёл дорогу к её дому, хоть и не был здесь несколько лет. Деревенские мальчишки проводили их до самых ворот. Зинаида Александровна ещё не спала, в окнах горел свет. — Чем завтра заниматься собираетесь? — спросил Санька. — Не знаем ещё, — сказал Никита. — А что? — Мы утром на рыбалку идём. Будет желание, присоединяйтесь. — Хорошо. Если что, найдём вас на берегу.       Они попрощались. Никита и Артём подошли к калитке. — Ну что, пойдём завтра на рыбалку? — спросил Никита. — Не нравится мне этот Санька, — сморщился Артём. — Но на рыбалку я бы сходил. Никогда не был на рыбалке… — Что, правда?! — изумился Никита. — В отличие от некоторых, я никогда не жил в деревне! И не ездил в магазин на осле! — Ну это ты загнул! — возмутился Никита. — Не было такого! — А глядя на этих оборванцев, я не был бы так в этом уверен, — заявил Артём.       Друзья поднялись на крыльцо и постучали в дверь. — Иду! — послышалось изнутри.       Зинаида Александровна отпёрла замок, да так и застыла на пороге. — Никитка!!! — завопила она через мгновение и бросилась внуку на шею. — Большой какой стал! Возмужал!       Она принялась крепко его обнимать и тормошить. Потом вдруг отстранилась. — Погоди-ка… А мне ведь сообщили, что вы завтра утром приедете, в девять часов. Я вас встречать собиралась. — Утром?! — удивился Никита. — Сегодня, в девять вечера! Мама напутала, что ли? — А! — Бабушка махнула рукой. — У моей Иринки всегда ветер в голове гулял!       Артём тихонько хихикнул. Зинаида Александровна выглянула из-за Никиты. — А это, значит, дружок твой? — спросила она.       И не успели они опомниться, как бабушка уже повисла на шее у ошарашенного Артёма. Она была низенькой и полненькой, на голову ниже Бирюкова, так что её ноги не доставали до земли. — Ой, да что это я?! — спохватилась Зинаида Александровна, разжав объятия. — Входите же в дом!       Они вошли в просторную светлую прихожую и огляделись. Никита заметил, что здесь ничего не изменилось с тех пор, как он был в Ягужино последний раз. Две большие комнаты, заставленные старинной мебелью, ванная, огромная кухня с настоящей русской печкой и лесенка, ведущая на чердак, где он так любил играть, когда был маленьким. — Комнату я вам уже приготовила! Располагайтесь…       Бабушка скрылась в кухне, и через секунду оттуда послышался звон посуды. — А как вы добрались до деревни? — крикнула она. — Пешком через лес, — сказал Никита. — Эк вас угораздило! — удивлённо воскликнула Зинаида Александровна. — Позвонили бы мне, я бы за вами приехала на мотоцикле! — На чём? — не понял Артём. — На мотоцикле, — пояснил Никита. — У бабушки от деда остался мотоцикл с коляской, она на нём в магазин ездит. На мотоцикле, а не на осле!       Артём в ответ скорчил рожу. Никита запустил в него кроссовкой, потом сказал бабушке: — Я и не знал, что у тебя телефон появился! — Конечно, — ответила Зинаида Александровна, выходя из кухни. — Вот…       Она вытащила из кармана фартука новенький блестящий мобильник и продемонстрировала ребятам. — Я тащусь, — тихо проговорил Артём. — Последняя модель… А как у вас тут с Интернетом? — Плохо ловит, — вздохнула бабушка. — Связь неважнецкая! Но если выйти за деревню и подняться на гору повыше… У нас тут все старухи именно так сидят в «Одноклассниках». — Так у вас здесь почти цивилизация! Мне мама ни слова об этом не сказала, — удивлённо произнёс Никита. — Ну Иринка! — негодующе воскликнула бабушка. — Схлопочет как-нибудь у меня ремешка! И не посмотрю, что известная адвокатша.       Никита и Артём рассмеялись. — А чего стоите-то? — спросила бабушка. — Ну-ка марш мыть руки и пожалуйте к столу. У меня пироги в печке сидят. А потом будем и на ночлег устраиваться.       Услышав о пирогах, Артём громко сглотнул. Никита тоже вдруг понял, что голоден как зверь. За всеми этими лесными похождениями он совершенно забыл о провизии у себя в рюкзаке.                                                       ***       Утром следующего дня Ирина Клепцова, громко зевая и потягиваясь на ходу, переступила порог редакции газеты «Полуночный экспресс». Стоило ей сделать пару шагов, как на неё тут же наскочила Марина Легостаева. Вид у неё был просто дикий. — У тебя фотоаппарат с собой?! — Нет, — испуганно пробормотала Ирина. — Он ведь сломался вчера во время того ограбления. Мне надо новый получить… — Иди получай! Через десять минут жду тебя в машине. Едем делать репортаж! — Лечу! — крикнула Ирина и рванула на склад, чувствуя, как испаряются остатки сна.       Через десять минут обе уже сидели в редакционной машине, которая неслась по виадуку в сторону окраины Санкт-Эринбурга. — Позапрошлой ночью в институте психологии «Геликон» произошёл пожар, — сказала Марина. — Институт психологии? — Это такая большая психиатрическая лечебница!       Глаза Клепцовой испуганно расширились. — Не беспокойся, никто не пострадал. Но до нас дошли слухи, что там случилось нечто необычное. Из ряда вон! Попробуем собрать материал для статьи. Но есть одна сложность: как раз сейчас там работает следственная группа, так что нас могут выгнать в любой момент. Твоя задача — сделать как можно больше снимков до того, как нас вышвырнут. Снимай всё подряд, особенно разрушения. Поняла? — Будет сделано, — кивнула Ирина. — Хорошо. Я покажу тебе, как нужно работать!       Запах гари они ощутили издалека, ещё на подъезде к распахнутым воротам института. Обгоревшие развалины выглядели жутко: три корпуса «Геликона» уцелели, лишь почернели от дыма, четвёртый же был разрушен до основания. Неподалеку от главного входа в здание стояло несколько машин с эмблемами Департамента безопасности.       Водитель остановил автомобиль у ворот. Как только девушки вышли, он тут же отъехал подальше, за буйные заросли кустарников. — Меры предосторожности. Нам ни к чему, чтобы нас тут заметили, — пояснила Марина.       Навстречу им вышел рослый мужчина в белой форме санитара. — Всё! — обречённо сказала Ирина. — Попались! Сейчас будут бить, не иначе! — Вообще-то нет. Это он и позвонил в редакцию, — сказала Марина. — Вы Илья? — уточнила она, когда мужчина приблизился. — Да, — кивнул санитар и быстро огляделся по сторонам, словно опасаясь чего-то. — Вы принесли деньги? Ваш редактор пообещал хорошо заплатить за информацию. — Конечно! Вот. — Марина протянула ему запечатанный конверт.       Илья взвесил его на руке, затем убрал в задний карман брюк. — Пойдёмте, я проведу вас через запасной вход, — предложил он.       Девушки, пригнув головы, быстро засеменили за ним. Пока они пересекали пустынную площадь перед институтом, Ирина включила фотоаппарат и принялась на ходу снимать обугленные руины. В ограде позади здания виднелся огромный обгоревший пролом. Куски дерева, железа и бетона торчали во все стороны, словно что-то пробило ограду с немыслимой силой. — Тут были ещё одни ворота, — пояснил Илья. — Это всё, что от них осталось. — Из пушки в них бабахнули, что ли? — поинтересовалась Ирина.       Илья только руками развёл. — Что же всё-таки здесь произошло? — спросила Марина. — И почему здание так быстро сгорело? Ведь, насколько я помню, был жуткий ливень! — Это всё устроила одна из пациенток клиники, — сказал санитар. — Она же и сбежала во время пожара. — Где же она взяла спички?! — удивилась Ирина. — В том-то и дело! Она создаёт огонь просто так, из ничего! Для этого ей не нужны ни спички, ни зажигалка. Она провела здесь много лет, но мы ничего не подозревали о её способностях, пока всё это не случилось!       Марина резко остановилась и подозрительно на него взглянула: — Вы что, нас разыгрываете? — Что вы! — воскликнул Илья. — Вовсе нет! Я сам в шоке! Это произошло на самом деле! Сейчас мы войдём в здание, и я расскажу вам обо всём по порядку. Лишь бы не попасться на глаза профессору Дубровскому. Он сейчас зол, как чёрт. Шутка ли, приехал из командировки, а здесь такое!       Ирина сфотографировала пролом, бывший когда-то воротами. Приблизившись к небольшой двери, Илья отпёр замок своим ключом, и они вошли внутрь. — Расскажи мне кто-нибудь о чём-то подобном, — говорил санитар, — я посчитал бы его сумасшедшим. Благо у меня уже большой опыт общения с подобной публикой. Их шаги гулко отдавались в тёмном коридоре. — Я как раз должен был работать в ночную смену. Приехал сюда, как обычно. И вот у самых ворот института меня встретил какой-то человек. Он молча подошёл ко мне, осмотрел со всех сторон, а затем… — Илья замялся. — Взял и превратился в меня самого! — Как это? — не поняла Марина.       Она записывала его рассказ на диктофон. — Не знаю, как объяснить… Только что он был молодым парнем, лет этак двадцати — двадцати пяти… А потом — раз! И я уже стою и смотрю сам на себя! — И что было дальше? — А дальше он сгрёб меня за грудки и швырнул об ограду. Я тут же отключился!       Марина оглядела его огромную фигуру: — Должно быть, он очень силён, раз смог так просто вас поднять. — Вот и я об этом! — с готовностью согласился санитар. — Сдаётся мне, это был не человек! — А кто же? — Пришелец! — зловеще выдохнул санитар.       Ирина громко прыснула со смеху, но тут же сделала вид, что чихнула. Илья не обратил на неё внимания. — О том, что случилось дальше, я знаю лишь со слов охранников, — сказал он. — Видимо, этот… перевёртыш… проник в здание под видом… меня. Затем превратился в Тамару Петровну Оболдину, нашу начальницу. Естественно, ведь у неё больше полномочий, чем у меня. Перевёртыш пробрался в кабинет, дождался Оболдину, а затем вырубил её так же, как и меня. Потом вместе с моим напарником Валентином, у которого есть ключи от всех палат, он проник в четвёртый блок, где и помог поджигательнице выбраться из камеры. Похоже, с самого начала его целью была именно эта женщина. Она и устроила пожар, чтобы скрыться от погони и бежать. — Невероятная история, — сказала Марина. — И кто же она, ваша беглянка? — Я знаю о ней очень мало. Её зовут Ядвига Савицкая. Когда я устроился сюда на работу, она уже содержалась в четвёртом блоке наравне с самыми опасными преступниками. Но я-то всегда считал, что она просто буйная пациентка, которую ради её же безопасности постоянно держат на сильных успокоительных лекарствах… — Этот её пирокинез, — задумчиво произнесла Марина. — Как давно она им владеет? — Говорю же, я понятия не имел, что у неё есть такие способности. Теперь ясно, почему её постоянно держали на таблетках. Как посмотришь, что она здесь устроила… — Всё это так странно. А не могли бы вы сделать нам копию её личного дела? — В принципе можно, — немного подумав, сказал Илья. — Если только его ещё не изъяли следователи. — Можно вопрос? — подала голос Ирина. — А где сейчас все ваши пациенты? — Из сгоревшего блока? Мы разместили их по другим корпусам. Больше никому из них не удалось сбежать, если ты об этом. — Это радует, — с облегчением произнесла Ирина. — Значит, никто из них не выскочит на нас из-за угла с монтировкой в руках.       Они вышли из коридора и оказались в просторном вестибюле с растрескавшимися, почерневшими от копоти стенами. Запах гари был просто невыносимым, у Ирины даже начали слезиться глаза. Здесь работала целая группа экспертов следственного отдела. Все они, оторвавшись от работы, уставились на вошедших. Марина так и замерла с включённым диктофоном в руке. Ирина машинально вскинула камеру и сделала снимок, ослепив следователей вспышкой. Илья просто окаменел с открытым ртом.       В группе экспертов Марина, к своему ужасу, увидела Андрея Чехлыстова. Андрей терпеть не мог, когда она совала нос в его расследования, что не мешало Марине продолжать совать нос, просто обычно она делала это так, что он ни о чём не знал. А тут такой провал! — Маринка! — негодующе воскликнул Андрей. — А ты что здесь делаешь?!       Марина быстро выхватила у Иры камеру и показала её Андрею. — Пара снимков для заметки о пожаре, — невинным голосом произнесла она.       От группы отделился высокий тощий человек с неприятным лицом и седеющими волосами. — Дубровский! — сдавленно прошептал Илья. — Кто впустил сюда прессу?! — злобно крикнул профессор Вениамин Дубровский. — Я как раз собирался выпроводить их отсюда! — поспешно проговорил Илья.       Андрей повернулся к своим коллегам: — Я сам разберусь!       Он схватил Марину за локоть и оттащил в сторонку. — Хочешь, чтобы меня из-за тебя с работы вышибли?! — прошипел он. — А ну убирайтесь отсюда, пока целы! — Ну, Андрей, — заканючила Марина. — Позволь нам остаться ещё ненадолго. Мы скоро сами уйдём! — Ты не понимаешь! Этим делом занимаемся не мы, так что я здесь не главный. Расследование поручено особому отделу Департамента безопасности, мало того. Тут и ФСБ ошивается.       Он показал на двух мужчин в строгих серых костюмах, с которыми в это время как раз беседовал Дубровский. Рядом стояла пара работников Федеральной службы в полной обмундировке и с автоматами настороже. — Здесь всё очень серьёзно, — сказал Андрей.       Марина бросила внимательный взгляд на представителей особого отдела. И вдруг просияла. — Кажется, я знаю одного из них, — радостно сообщила она. — Понятия не имела, что он из особого отдела! Думаю, он не будет возражать против того, чтобы мы остались.       И не успел Андрей что-либо возразить, как она уже припустила по вестибюлю прямо к следователям. Ирина изумлённо уставилась ей вслед. Андрей громко шлёпнул себя по лбу и отвернулся. — Панкрат! — крикнула Марина.       Мужчина в костюме обернулся с очень удивлённым выражением лица, и Ирина тотчас его узнала. Ей уже приходилось видеть этого мужчину раньше, и с тех пор она всё ломала голову: то ли он ей просто понравился, то ли она влюбилась без памяти.       Высокий загорелый блондин, ровесник Марины, с короткими вьющимися волосами и синими глазами. Сестра Никиты познакомила с ним Ирину совсем недавно, когда девушки делали репортаж о юбилее прокурора города. Красавец-блондин был одним из гостей, приглашённых на торжество. И Ирина до сих пор находилась под впечатлением от встречи. — Марина? — озадаченно произнёс Панкрат.       Она с разбегу бросилась ему на шею. Андрея прошиб холодный пот. — Совсем спятила! — прошипел он. — Теперь меня точно уволят! — Не уволят, — успокоила его Ирина. — Это её двоюродный брат. Никита о нём много рассказывал, да и я с ним уже знакома.       У Андрея отвисла челюсть. Тем временем Панкрат Легостаев мягко отцепил от себя Марину и поставил её на ноги. — Ты как здесь очутилась? — спросил он. — Мне всего-то и нужно сделать несколько снимков для газеты. Можно? — Мы здесь вообще-то работаем… — А мы не будем мешать, обещаю! — Ладно, — смилостивился Панкрат. — Оставайся. Только под руку не лезь!       Марина склонилась в низком поклоне. Панкрат улыбнулся: — Как родители? — Нормально. — Позвони как-нибудь, пообщаемся, — сказал он и отвернулся, возобновляя беседу с профессором Дубровским.       Марина, широко улыбаясь, вернулась к Андрею и Ирине. — Ну? Что я говорила? — подбоченилась она. — Понятия не имел, что он ваш родственник, — тихо сказал Андрей. — Предупреждать надо! — Да я и сама не знала, что Панкрат работает в особом отделе! Думала, что он обычный служащий.       Марина по-свойски обняла Андрея за шею. — Теперь, когда я получила официальное разрешение остаться, может, расскажешь, что здесь всё-таки случилось?       Андрей вывернулся из-под её руки: — Ничего я тебе не расскажу! Понапишешь потом невесть что, а мне отдуваться! — Ну хоть что-нибудь, умоляю! До меня тут странные слухи дошли об оборотне… — У тебя одни оборотни на уме! — вскипел Андрей. — То один, то другой! Не бывает оборотней! Не бы-ва-ет! Тут имел место массовый гипноз, не более того! Так и напиши! — А как же тогда пожар? — спросила Марина. — Это точно не галлюцинация! — Тьфу! — раздражённо плюнул Андрей.       И быстро зашагал прочь, пока она не успела спросить ещё что-нибудь. — Иди, никчёмный человек! — крикнула ему вдогонку Марина. — Ты мне за это ещё ответишь! Когда домой придешь!       Санитар Илья крутился неподалёку. Марина подошла к нему. — Так как насчёт документов? — вполголоса спросила она. — Я только что был в архиве, — так же тихо ответил Илья. — Там ничего нет. Скорее всего, Дубровский держит папку у себя в кабинете. И он никогда в жизни не позволит снять с неё копию. — А в его кабинет можно попасть? — поинтересовалась Марина.       Ирина уставилась на неё с нескрываемым ужасом. — Можно, — кивнул Илья. — Только я в этом участвовать не буду. Мне моя работа дорога. — Ты только покажи, где находится кабинет. Дальше мы сами.       Илья озабоченно покачал головой, но ничего не сказал. Похоже, он и сам был не рад, что связался с журналистками. Но Марину уже было не остановить. Санитар вздохнул и сделал девушкам знак следовать за собой.       Кабинет профессора Дубровского располагался в соседнем корпусе, не пострадавшем от огня. По дороге им никто не встретился. И это было очень кстати, Ирина прямо чувствовала, как у неё трясутся коленки. Илья показал им дверь и тут же удалился. Девушки остались в коридоре вдвоём.       Замок оказался очень простым. Марина быстро справилась с ним при помощи обыкновенной заколки для волос. — Ты настоящий профессионал, — с уважением сказала Ирина. — По тебе тюрьма плачет! — Типун тебе на язык!       Марина приоткрыла дверь и заглянула в кабинет. — Ладно, я пошла, — сказала она. — А ты стой здесь и, если что, кричи! Я быстро. — Вот уж дудки! Пойдём вместе. Я не собираюсь торчать здесь, как идиотка. К тому же, если тебя поймают, я так и так отправлюсь за тобой следом, как соучастница.                                                 ***       Когда девушки скрылись с горизонта, Панкрат, договорив с Вениамином, повернулся к работникам и махнул одному из них. Тот сориентировался и поспешно подошёл, перед этим отозвав коллег. — Ты почему не поздоровалась с Маринкой? — работник промолчал, — Подними заслонку.       Служащий поднял заслонку и взглянул на Панкрата зелёными глазами. — Саш, — равнодушный взгляд заставил Легостаева тяжело вздохнуть, — Александра! — Да? — абсолютно спокойный тон вывел из себя мужчину окончательно. — Еб твою мать, Саша! — рыкнул он, — Хватит из себя строить недотрогу! — Для них моя служба ещё не закончилась, — на это Панкрат хмыкнул и, засунув руки в серый костюм, посмотрел на девушку исподлобья. — Ты смеёшься? Одиннадцать лет? — Саша отвела взгляд. — Они ни разу не позвонили за эти тринадцать лет, — буркнула она в шлем, — Да и тем более, разве я не могла пойти по контракту дальше? — Могла, да вот только ты уже успела побывать в армии, закончить ту академию и пройти по контракту, ты уже два года служишь в ФСБ, в конце-то концов! А тебе всего лишь двадцать девять! — негодовал Панкрат. — Успокойся, — лишь ответила она, — Я загляну как-нибудь в этом месяце в гости.                                                       ***       Марина хотела сказать ей пару ласковых, но глянула и поняла, что это бесполезно. Ирина была очень похожа на неё. Такая же упрямая и неуправляемая. — Ладно, — сдалась она. — Пошли.       Они нырнули в кабинет — уютное светлое помещение, заставленное дорогой мебелью. У самого окна стоял широкий письменный стол с множеством выдвижных ящиков, напротив него возвышались два кресла с высокими спинками. Диван того же цвета стоял у стены рядом с большим несгораемым шкафом.       Обыскивать ящики не пришлось. Картонная папка с ярлыком «Ядвига Савицкая» лежала прямо на столе поверх остальных бумаг. Марина сразу схватила её и сунула под куртку. — Украдём?! — изумилась Ирина. — Ты что, не знаешь, что красть — нехорошо? — негодующе округлила глаза Марина. — Возьмём на время, а потом забудем вернуть! — Ясно. — Пошли отсюда!       Девушки бросились к двери и уже хотели выйти из кабинета, как вдруг со стороны коридора донеслись чьи-то громкие шаги. Обе очумело переглянулись. — Нам кранты! — выдохнула Ирина. — Прячемся! — прошипела Марина.       Они беспорядочно заметались по кабинету в поисках подходящих укрытий. Наконец Ирина весьма проворно для своей комплекции упала на колени и закатилась под письменный стол. Марина с разбегу нырнула за диван, чудом втиснулась в узкое пространство между спинкой и стеной и замерла.       В ту же секунду дверь кабинета резко распахнулась. — Дьявол! — раздражённо воскликнул профессор Дубровский. — Как я мог забыть запереть дверь?!       Он вошёл в кабинет, плюхнулся в кресло и придвинул к себе телефон. Ирина, скрючившаяся в полуметре от его ног, затаила дыхание. Набрав кого-то, он стал ждать.       Когда трубку подняли, он представился. — Это Вениамин Дубровский из «Геликона», — на том конце провода с ним поздоровались. — Слушаю! — Эдуард Владленович, добрый день! Вы уже в курсе того, что у нас произошло? — спросил Дубровский. — Нет… — Савицкая сбежала. — Что?! Как это могло произойти?! Её столько лет держали на препаратах! — Ей помогли. — Кто? — Человек, способный копировать внешность других людей, — спокойно ответил Дубровский. — Метаморф, я полагаю. Он проник в институт под видом Тамары Оболдиной и освободил Савицкую. А та на прощание сожгла половину здания. — Как?! — Эдуард Кривоносов был потрясён до глубины души. — Её способности вернулись?! Но вы обещали мне… — Этого не должно было случиться, но это произошло! — принялся оправдываться профессор. — Последнее время мы постоянно кололи ей новый сильнодействующий препарат. Его неофициальное название — «спящая красавица». У обычного человека он снижает активность, подавляет волю, вызывает нарушения памяти. У таких, как Ядвига Савицкая, полностью блокирует способности. Мы в точности выполняли все ваши инструкции, но, похоже, перед побегом ей что-то вкололи. Нечто такое, от чего она… взбодрилась. — Чёрт побери! — выругался он. — Я так устал от всего этого! Мутанты, метаморфы… Хорошенькое наследство оставил после себя Штерн! — Вы имеете в виду профессора Владимира Штерна? — уточнил Дубровский. — А кого же ещё?! — Савицкая его часто вспоминала. Ведь когда-то она работала на него… В заведении под названием «Хрустальный ручей». — Я знаю это! — раздражённо бросил Кривоносов. — Скажите лучше, что теперь делать! У вас есть какие-то предположения, где она может скрываться? — Савицкую где-то прячут, — сказал Дубровский. — Скорее всего, сейчас она отдыхает, восстанавливает силы. Её привели в чувство каким-то очень сильным препаратом, но его действие не могло быть продолжительным. — И сколько времени ей понадобится, чтобы прийти в форму? — Ну, — задумался Дубровский. — Учитывая, что она долгие годы находилась под воздействием лекарств… Дней десять — двенадцать. — Так мало? — Она — метаморф, Эдуард Владленович. А их организм гораздо выносливее, чем организм обычного человека, и восстанавливается очень быстро. — Поверить не могу! Как вы думаете, она меня помнит? — спросил Кривоносов. — В те редкие моменты, когда её сознание не было затуманено транквилизаторами, она проклинала людей, по вине которых оказалась в заточении. Грозилась отомстить тем, кто держит её в институте. И вам в том числе, — Кривоносов похолодел. — Вы полагаете… — На вашем месте я бы поскорее уехал из города. Хоть на время, пока Савицкую не поймают. Лично я так и поступлю. — Я не могу оставить свой бизнес! И у меня хорошая охрана… — Но спасёт ли эта охрана от сверхъестественного существа? Я слышал о том, что случилось не так давно в «Куполе мира», а затем и в штаб-квартире вашей корпорации. Охрана оказалась бессильна… — Но кому понадобилось выпускать Савицкую на свободу?! — воскликнул Кривоносов. — Ведь эта женщина — настоящее исчадие ада! — Вспомните всех своих врагов, господин Кривоносов. Нет ли среди них либо среди их подчинённых человека, способного менять свою внешность?       Эдуард Владленович задумался. Он знал такого человека. Молодой парень по имени Андреас Хокинс, бывший сотрудник «Экстрополиса», ныне работающий на Иоланду, Метаморф-перевёртыш. Но Иоланда была партнёршей Кривоносова по бизнесу. Они заключили договор, выгодный обеим сторонам: знания, опыт в оккультных науках и сверхъестественные силы Иоланды в обмен на деньги и покровительство Кривоносова. Ей незачем было освобождать Савицкую. Или было? В этой женщине таилась загадка. Иоланда что-то скрывала, и Кривоносов это чувствовал. — Спасибо, что предупредили, профессор, — сказал президент «Экстрополиса» Дубровскому. — Я разберусь с этой проблемой…       Профессор Дубровский бросил трубку на рычаг и поднялся с кресла. Подошёл к окну и, раздвинув жалюзи, выглянул на улицу. — Было бы предложено! — глухо сказал он. — Каждый поступает так, как велит ему его сердце. А мне пора собирать вещи.       В кабинет заглянула молоденькая медсестра. — Профессор, вас хотят видеть люди из прокуратуры, — сообщила она. — Они ждут в четвёртом блоке. — Уже иду, — недовольно буркнул Дубровский. — Когда они наконец оставят меня в покое?!       Он быстро вышел в коридор. Ирина Клепцова тут же выкатилась из-под стола и с наслаждением вытянула ноги. — Уф! — выдохнула она. — У меня всё тело затекло! Я думала, он никогда не уйдёт!       Из-за дивана показалась рука Марины. — Ой! Я, кажется, застряла! Помоги мне выбраться!       Ирина ухватила Марину за руку и выволокла её из укрытия. Затем помогла отряхнуть пыль с одежды. — А теперь надо как можно быстрее сваливать отсюда! — сказала Марина. — Мы и так узнали больше, чем нужно!       Выскользнув из кабинета, девушки захлопнули за собой дверь и заторопились к выходу из института. — Кому, интересно, он звонил? Что ещё за господин Кривоносов? — задумчиво произнесла Марина. — В нашем классе учится Аркадий Кривоносов. Мерзкий тип. И папаша у него — какой-то влиятельный бизнесмен. Может, это он? — задумалась Клепцова. — А чем он занимается? — поинтересовалась Легостаева. — Понятия не имею! Но он спонсирует нашу баскетбольную команду и наших пловцов. — Не думаю, чтобы это был он. Хотя кто знает? — пожала плечами Марина.       Девушки покинули здание и зашагали к воротам «Геликона». Машина редакции уже выехала из-за кустов и ожидала их неподалёку. — Нет, ты слыхала? — спросила Марина. — Они много лет кололи ей какую-то гадость, чтобы держать под контролем. Немудрено, что она так рассвирепела! — Ещё он сказал, что она работала на какого-то Штерна. — На профессора Штерна, — пояснила Марина. — Это одна из самых тёмных страниц в истории нашего города. Я читала статью о Штерне в одном научном журнале. Он был известным учёным и прославился во всем мире благодаря исследованиям в области генной инженерии. Шестнадцать лет назад на одну из его лабораторий было совершено нападение. Прогремело несколько взрывов, погибло много людей, некоторые пропали без вести. Среди них был и сам профессор. Дело это так и не раскрыли. — Прям мурашки по коже, — призналась Ирина. — Эта Ядвига Савицкая работала вместе со Штерном. Раз она выжила, значит, наверняка что-то знает о случившемся. Может, поэтому её и держали под замком все эти годы? — Правильно мыслишь, дорогая! — похвалила её Марина. — У тебя есть журналистское чутьё! А меня знаешь что удивляет? Человек, способный менять внешность! Женщина, умеющая создавать огонь из ничего! А все окружающие ведут себя так, словно ничего необычного не происходит! И кстати, что такое «метаморф»?! — Меня и саму сейчас ничем не удивишь, — сказала Ирина. — Вспомни, что случилось в «Куполе мира»! Оборотень, женщина с пауками, да ещё тот гигантский паук… — Помню! — кивнула Марина. — В Санкт-Эринбурге происходят странные и необычные дела. Что-то назревает. И мы должны в этом разобраться! — Прямо как Шерлок Холмс и доктор Ватсон! — восторженно воскликнула Ирина. — А с чего начнём? — Изучим эту папку. — Марина похлопала себя по животу. — А там видно будет. — Ой, что-то я разволновалась, Шерлок, — призналась Ирина. — Поесть бы… — Некогда тратить время на разные глупости! — заявила Легостаева. — Нас ждут великие дела!                                                       ***       Никита быстро привык просыпаться под петушиные крики. Именно таким он помнил с детства утро в деревне. Люди вставали здесь очень рано. Никита и Артём ещё спали крепким сном, а жители Ягужино уже вовсю хлопотали: кормили скотину, работали в огородах, выгоняли на пастбище коров. Отовсюду то и дело раздавалось звонкое пение петухов, визг свиней, блеяние коз. Из печных труб вился белый дымок, растворяясь в чистом голубом небе. Жизнь текла спокойно и размеренно, совсем не так, как в городе. Артёму в Ягужино тоже понравилось. Правда, поначалу он шарахался от коров и коз, считая их самыми ужасными созданиями на свете, но затем привык и даже иногда помогал Зинаиде Александровне кормить их.       Бабушка Никиты держала довольно большое хозяйство. Кроме двух коров и пары коз, было ещё три свиньи и пара десятков пёстрых кур. Кошка Маруська в число домашних питомцев не входила, она считалась полноправным членом семьи. Кстати, именно она была мамашей Апельсина; от неё он унаследовал свой огненно-рыжий окрас. На Никиту Маруська реагировала странно. Стоило ему только приблизиться, как кошка, прижав уши и вытаращив глаза, припадала к земле. Никита уже не удивлялся, ведь и Апельсин поначалу держался враждебно и не сразу привык к изменениям, которые произошли с его хозяином. Никита часто брал Маруську на руки, гладил её, но она всё равно относилась к нему с недоверием. Видимо, чувствовала скрытого в нем хищника.       Пару раз Никита водил Артёма рыбачить на местное озеро. Они ничего не поймали, зато накупались вволю. Однажды Артём, поскользнувшись на берегу, свалился в воду прямо в одежде, чем немало повеселил местных мальчишек. — Городской лопух! — кричали они, помирая со смеху.       Санька в своём неизменном картузе хохотал громче всех, и Артём снова едва с ним не подрался. У них вообще были натянутые отношения, хотя Никита не понимал почему. Ему Санька нравился. Всегда шустрый, подвижный, готовый на любые авантюры. Артём же его просто не переваривал — не мог забыть, как тот наподдал ему той ночью в лесу. Друзья прожили в Ягужино уже неделю, и всё это время деревенские мальчишки не оставляли попыток изловить свою «мертвячку». Они не раз звали Никиту с собой, но тот называл их усилия пустой тратой времени и оставался дома, хотя в глубине души заинтересовался этой историей.       Бабушка тоже скучать не давала. В субботу утром она решила научить Артёма доить козу. Коза Глафира — дикое, необузданное создание — обожала носиться по двору бешеными скачками, но, когда приближалось время дойки, становилась невероятно смирной. Зинаида Александровна управлялась с козой быстро и ловко, и Артёму казалось, что в дойке нет ничего сложного, — до тех пор, пока бабушка не уступила ему своё место.       Коза смерила мальчишку презрительным взглядом. Дождалась, когда он сядет рядом с ней на низенькую скамеечку, а после развернулась и резко боднула парня в лоб. Артём послушно кувырнулся в грядку с укропом. — Чёрт! — крикнул он, потирая лоб. — Больше без шлема к этой бестии близко не подойду! — Шлем? — смеясь, проговорил Никита. — Шлем! — вдруг вспомнил он. — Мы же совершенно забыли о скейтборде! — Точно! Ты обещал преподать мне парочку уроков! — сказал Артём. — А воз и ныне там!       Он выбрался из грядки; на его лбу уже раздувалась впечатляющих размеров шишка. Глафира громко что-то проблеяла и унеслась прочь. Никита сходил в дом за скейтом и шлемом, и ребята вышли со двора, осматриваясь в поисках подходящего места для катания.       Проблема заключалась в том, что в Ягужино не было ровных поверхностей для катания. Селение стояло на холмах, и все его дороги представляли собой сплошные подъемы да спуски. Асфальт в деревне не клали уже много лет, уцелевшие тротуары были все в ухабах и рытвинах. Единственным более-менее плоским и ровным местом был скверик перед церковью, стоящей на холме, — любимое место сбора местных старушек. Отсюда вся деревня была видна как на ладони. Старушки, восседавшие на скамейках, видели всех и вся, поэтому темы для разговоров у них не иссякали. Никита привел Артёма к церкви и нахлобучил ему на голову свой шлем. — Ну как, мне идёт? — спросил Артём. — О да! По крайней мере, шишку на лбу не видно! — съязвил Легостаев.       Бабушки уставились на них во все глаза, в момент позабыв о болтовне. — Чавой-то панки городские затеяли опять?! — прошамкала одна. — Мы не панки! — бросил им Артём. — Значит, стало быть, гопники!       Старушки дружно перекрестились. — Вставай одной ногой на доску! — не обращая на них внимания, велел Никита. — И медленно оттолкнись другой от асфальта. — А дальше? — поинтересовался Артём. — Просто держи равновесие. Как только научишься этому, мы продолжим.       Артём послушно взгромоздился на скейт. Из-за тяжелого шлема его клонило куда-то в сторону. Парень горестно вздохнул и оттолкнулся от бордюра. Скейтборд проехал чуть больше метра и остановился. — Ну как? — глухо спросил Артём. — Я хорош? — Нормально, — одобрил Никита. — Попробуй повторить.       Артём оттолкнулся от дороги сильнее. И вдруг его понесло вперед. Никита остолбенел: скейтборд, неумолимо набирая скорость, катился по площади, уходящей под уклон вниз к деревне. Вскоре он уже летел с холма, как ракета. — Уа-а-а!!! — голосил Артём, неуклюже виляя из стороны в сторону. — Ай-ай-ай!!! — вторил ему хор старушек.       Тут Никита опомнился и опрометью кинулся вдогонку. — Держись! — завопил он. — За что?! — Правь к обочине! — кричал парень другу. — Ка-а-ак?! — крикнул быстро удаляющийся Артём. — Перемести свой вес на левую сторону!       Артем резко ушёл влево. Мимо со свистом проносились дома. Впереди внезапно выросло здание местного краеведческого музея, расположенного на повороте к деревенской администрации. Доска еще раз вильнула в сторону и со всей силы врезалась в музейное крыльцо. Артём сорвался со скейта, как заправский каскадер, пролетел над ступеньками, перевернулся в воздухе и с грохотом врезался головой в высокие двери музея. От удара они распахнулись, и парень кубарем вкатился внутрь.             Ба-бах!!! — грохнул шлем о деревянные половицы.       Зато скейтборд практически не пострадал. Никита подхватил его, сунул под мышку и вбежал в музей следом за другом. Тот валялся, распластавшись на потёртом ковре. Над Артёмом стояла перепуганная девушка лет двадцати в накинутой на плечи яркой цветастой шали. — Это… Это что такое? — пролепетала она, слегка заикаясь и поправляя на носу очки с круглыми стёклами. — Извините, — сказал Никита. — Неудачная тренировка… — У меня чуть сердце не остановилось! — выдохнула девушка.       Вдруг из-за её спины высунулся Санька. — Ой не могу! — захохотал он. — Вот умора!!!       Никита склонился над Артёмом и легонько постучал по шлему. — Ты жив?       Артём слабо шевельнулся: — Да чтоб я ещё хоть раз…       Санька согнулся пополам от смеха. — Ты их знаешь? — удивлённо спросила его девушка. — Угу! Это те городские, что к бабе Зине приехали! — давясь от хохота, сообщил мальчишка, затем повернулся к Никите. — А это сестра моя, Анна, — представил он девушку. — Она тут в музее смотрителем работает. — А теперь ещё и плотником, — сказала Анна. — Двери-то разнесли в пух и прах!       Словно в подтверждение её слов одна из створок оторвалась и с грохотом упала на пол рядом с Артёмом. — Мы всё починим, — пообещал Никита. — Наверное… — Да ладно уж, — отмахнулась Анна. — Придётся деда Семёна о помощи просить. — Она положила руку на плечо немного успокоившемуся Саньке. — Сань, сбегай за ним. Только позови, и всё. Болтовню его не слушай.       Мальчишка поправил на голове картуз и с готовностью выбежал из музея, только пятки засверкали. Анна склонилась над Артёмом. — А с твоим приятелем всё в порядке? — спросила она у Никиты. — Не знаю… Но голова у него крепкая! Никита стянул с друга шлем. — Ты как?       Артём медленно сел. — Хуже было, только когда я доил козу, — признался он.       Анна вышла в соседний зал и через некоторое время вернулась со стаканом воды в руке. — На, выпей. Тебе поможет, — протянула она ему воду.       Пока Артём пил, Никита осмотрелся. Как-то не доводилось бывать в этом музее. Залы были небольшие, но очень уютные, обставленные как комнаты барского дома. По крайней мере, Никита представлял себе барское поместье именно так. Повсюду стояли мягкие пуфики, потёртые диваны, деревянные трюмо, между которыми втиснулись стеклянные витрины с разной утварью. На стенах висели многочисленные портреты в тяжелых позолоченных рамах, по углам были расставлены мраморные скульптуры. — Откуда всё это? — заинтересованно спросил Никита. — Часть подарена местными старожилами, часть куплена на различных распродажах, — сказала Анна. — Но большая часть вывезена из старой помещичьей усадьбы много лет назад. — Это её развалины мы видели тут неподалеку? — спросил Легостаев. — Да. Давно, лет двести назад, местные помещики бежали от крестьянского бунта, а дом сгорел. Всё, что уцелело, находится в нашем музее. — Так поместье сгорело аж двести лет назад? — удивился Никита. — А я думал, что это случилось во время революции… — Нет, оно было сожжено два века назад, — сказала Анна. — И с тех пор на этом месте никто ничего не строил. — Надо же! — подал голос Артём. — И все вещи до сих пор целы? — Ну мы же здесь на скейтах не катаемся, — мягко улыбнулась Анна. — А вообще, если бы не дед Семён, здесь давно бы всё развалилось! — А кто это? — Церковный сторож. Раньше он работал в этом же музее, а как вышел на пенсию, подался в сторожа. Он хорошо разбирается в плотницком деле, и руки у него золотые. Починить что-нибудь для него раз плюнуть! Вот только с головой у него уже не все в порядке. — В каком смысле? — не понял Никита. — Придумывает всякие небылицы и выдаёт их за правду, — сказала Анна. — Задурил головы местным ребятишкам всякой ерундой!             Артём хохотнул: — То-то они какую-то «мертвячку» все по лесам бегают ловят! — Они вам об этом рассказали? — Анна улыбнулась. — Зато хоть делом заняты. Помню, я в их возрасте тоже постоянно по развалинам графского поместья лазила. Привидений искала. — Ну и как, успешно? — спросил Никита. — Нет. Я ведь днём искала. Днём не так страшно!       Они рассмеялись. Артём поднёс стакан к губам, сделал большой глоток и вдруг выпучил глаза. — Что?! — одновременно воскликнули Никита и Анна. — Я… кажется… только что одну из своих контактных линз проглотил, — выдавил Артём. — Блин! И очки в городе оставил! — Придумаем что-нибудь, — успокоил его Никита. — У бабушки полно старых очков. Может, подберёшь себе что-нибудь. — Хорошо бы, — вздохнул Артём. — А то я без очков ничего не вижу.       Никита принялся разглядывать старинные картины. В основном это были портреты людей в старинных костюмах. Но иногда попадались и пейзажи, и сценки из крестьянской жизни.       Одна из картин сразу привлекла его внимание. На ней был изображён ночной лес. В тёмном небе сияла круглая луна. В её призрачном свете несколько чёрных пантер нападали на кучку людей, вооружённых вилами и кольями. Как-то не вязалось одно с другим. Видимо, неизвестный художник обладал богатой фантазией. Дремучие леса, крестьяне в исконно русской одежде и пантеры — обитатели далёких джунглей. — Странная картина, — произнёс Никита. — Ты о пантерах? — спросила Анна. — Действительно, это очень необычная история. Двести лет назад деревня подверглась настоящему вторжению этих диких кошек. Сохранилось много документальных свидетельств.       Сердце Никиты вдруг забилось гулко и быстро. Он вспомнил слова Иоланды, произнесённые ночью в городском парке: «Существует одна древняя легенда. О племени людей-кошек, терроризировавшем когда-то одно небольшое селение. И о Наследнике, который сможет возродить былое могущество племени…». Не о Ягужино ли шла речь?! — Но… Откуда они взялись? — стараясь скрыть нешуточное волнение, спросил он. — Скорее всего, их завёз сюда некий Илларион Черноруков, один из представителей местного дворянства. Я мало что о нём знаю; об этом человеке не сохранилось почти никаких упоминаний. Только портрет.       Анна показала на изображение мужчины с надменным, злым лицом, обрамленным длинными чёрными волосами до плеч и окладистой бородой. Его колючие глаза под тонкими бровями, казалось, смотрели прямо на Никиту. — Человек он был неординарный. Много путешествовал, изучал самые разные науки. Наверное, хотел устроить зверинец или что-то в этом роде. Он много лет прожил в Индии. Видимо, и пантеры оттуда. — Сумасшедший! — подытожил Артём. — И чем всё закончилось? — спросил Никита. — Пантеры каким-то образом вырвались на свободу и напали на деревню. Задрали много скота, стали бросаться на людей. Их всех перебили. — Бедные киски! — воскликнул Артём. — Они ведь не были виноваты в том, что какой-то псих притащил их сюда!       Никита задумался, разглядывая портрет Иллариона. Чёрные пантеры… Ведь он и сам был пантерой, хоть и не перекидывался пока в кошку полностью, оставаясь в промежуточном состоянии. А его предки жили в этой деревне много десятков лет. Всё это наверняка как-то взаимосвязано. Но каким образом?       Не переставая размышлять, Никита двинулся дальше. Перевёл взгляд на следующую картину… И тут у него перехватило дыхание. Он замер как громом поражённый, не в силах отвести глаз от полотна.       Со старинного портрета на него смотрело красивое и благородное лицо Иоланды. Иоланда! Странная и загадочная женщина в чёрном, обладающая холодной, мрачной, какой-то неземной привлекательностью. Она освободила Никиту из оков в подвале «Экстрополиса», позволила сбежать Ольге и её отцу, хотя сама работала на корпорацию. Тогда она назвала его Наследником и пообещала, что они ещё встретятся.       И вот перед ним висит её портрет… Старинный портрет! Художник изобразил Иоланду в чёрном платье с высоким кружевным воротником. На шее, груди и запястьях загадочной красавицы искрились драгоценности; волосы были уложены в высокую причёску, заколотую большим гребнем. — К-кто эта женщина? — заикаясь от волнения, спросил Никита.       Анна подошла ближе и поверх очков взглянула на портрет. — Не знаю, — сказала она наконец. — Какая-то местная дворянка. Эта картина была написана примерно в то же время, когда случилось нашествие пантер. — Двести лет назад? — поинтересовался Артём. — А она неплохо сохранилась. — Что? — холодея, переспросил Никита. — Я о картине, — пояснил Бирюков.       Никита на негнущихся ногах подошёл к ближайшему дивану и тяжело опустился на сиденье, не сводя глаз с портрета. В этот момент вернулся Санька. Следом за ним в музей вошёл невысокого роста старичок. Он нёс деревянный ящик со столярными инструментами. На голове у старика был точно такой же картуз, как у Саньки. — Здравствуй, дед Семён! — обрадовалась Анна. — Хорошо, что пришёл! Нам тут без тебя никак не обойтись.       Дед Семён критически оглядел выломанную дверь и поцокал языком. Затем перевёл укоризненный взгляд на парней. — Это был несчастный случай! — поспешно начал оправдываться Артём. — Нечего на меня так смотреть!       Он отошёл к дивану и плюхнулся рядом с ещё не отошедшим от шока Никитой. — Ты чего такой отмороженный? — тихо спросил Артём. — Расстроился из-за какой-то древней мазни? Да у меня папа в сто раз лучше рисует!       Никита поднял на него глаза: — Это портрет Иоланды. Той, из «Экстрополиса». — Что? — У Артёма испуганно округлились глаза. — Той самой? Не может этого быть! — Говорю тебе, это она! Иоланда, чёрные пантеры, странные слухи о заброшенном поместье. Слишком много подозрительного, ты не находишь? Мои способности передались мне от далёких предков. Они жили в этой самой деревне как раз в те времена, когда здесь происходили все эти события! — Ты считаешь… — Ничего я не считаю! — обречённо сказал Никита, — Всё это начинает мне не нравиться!       Тем временем дед Семён, кряхтя и охая, пытался поднять с пола упавшую дверь. У него ничего не получалось. — Ребятки, не поможете мне? — попросил он.       Никита с Артёмом встали с дивана, дружно подняли дверь и приставили её к стене. Старик поблагодарил их и принялся откручивать наполовину сорванные петли с треснувшего косяка. — Дед Семён, — обратилась к нему Анна, — Ты ведь в этом музее всю жизнь проработал? А до этого ещё твой отец здесь смотрителем был? — Верно! — кивнул старик. — Не знаешь, случайно, что это за дамочка в чёрном? — Анна показала на портрет Иоланды.       Дед Семён подозрительно прищурился. — Предположим, знаю, — сказал он. — А вас это почему интересует?       Анна повернулась к парням. Никита открыл рот, лихорадочно придумывая, что сказать. Но Артём его опередил. — Мы ведь в школьной газете работаем! — воскликнул он. — Нам на лето задание дали — написать о чём-то необычном! А ваши местные легенды как нельзя лучше для этого подходят!       Он вдруг замер, часто моргая. Затем вытащил из глаза уцелевшую контактную линзу. — А я думаю, почему у меня вдруг фокус пропал?! — Ягужино славится своими легендами! — довольно проговорил дед Семён, продолжая отвинчивать петли. — Много странного творилось в этих местах испокон веков. И эта женщина, — он ткнул отвёрткой в сторону портрета, — имеет прямое отношение к самой известной нашей легенде. Самой страшной, но и одновременно самой загадочной! — Расскажете нам? — затаив дыхание, попросил Никита. — Отчего же не рассказать? Слушайте. — Старик закончил отворачивать петли и взялся за косяк. — Давно, очень давно, правили в этих местах три сёстры-графини Ягужинские: Екатерина, Порфирия и Магдалена.       Старик окинул взглядом портреты, висящие на стенах. — Нет, не сохранилось у нас их изображений… — с сожалением произнёс он. — Была картинка в одной старинной книге о местных дворянских родах, только мы ту книгу передали в городской музей. К сожалению. Ну так вот! Правили сестры жестоко, все крестьяне их ненавидели. Да и боялись — ходили слухи, что сестры занимаются колдовством. Чёрной магией, стало быть. И помогал им в этом человек один. Был он у них кем-то вроде консультанта по разным тёмным делишкам. Илларионом звали. Колдун, говорят, был первостатейный! Вместе с графинями они тут такие дела творили, что подумать страшно! А красотка эта с портрета — иностранка. Илларион её с собой из Европы привёз. Так она тут и осталась, обрусела, значит. Звали её… дай бог памяти… Иоланда Медейра!       Артём побледнел и стал одного цвета со стеной. Но никто, кроме Никиты, этого не заметил. — В те времена в наших краях художник один обретался. Вот он эти картины-то и нарисовал, — Старик кивнул на портреты Иллариона и Иоланды. — Это Илларион привёз сюда пантер? — спросил Никита. — Он! — подтвердил дед Семён. — Из Индии. Вообще со странностями человек был. Чернокнижием увлекался, алхимией всякой. И по миру-то ездил, чтобы разные тёмные искусства постигать. А знаете, что было самым странным? — Что? — в один голос спросили Никита и Артём. — Пантер-то он привёз всего трёх, — торжественно объявил дед Семён. — А через месяц их здесь уже три десятка было! — Как это? — удивилась Анна. — Котята, что ли, у них появились? — Нет, не котята. — Старик усмехнулся. — Взрослые особи. И аккурат в это время в деревне столько же людей исчезло!       Артём побледнел ещё больше. — И куда же они делись? — чуть слышно спросил он.       Дед Семён выдержал долгую паузу, а затем вдруг воскликнул: — Оборотни!!!       Да так громко, что Анна, стоявшая к нему ближе всех, отшатнулась. — Оборотни! — уже спокойнее повторил старик. — Чудища нападали на местных и делали их подобными себе. Ведь если оборотень укусит кого-то, укушенный сам станет оборотнем. Уйдет из дома и присоединится к стае. Так и те крестьяне — побросали свои семьи и ушли жить в чащу леса.       Анна повернулась к ребятам и незаметно покрутила пальцем у виска. — Пантеры, привезённые из Индии, были оборотнями? — спокойно спросил Никита. — Конечно! — кивнул старик.       Он уже почти приладил дверь на место. Оставалось лишь закрутить пару шурупов. — А что было дальше? — тихо поинтересовался Артём. — Крестьяне, обозлённые проделками графинь и их гостя, восстали. Вспыхнул бунт. Оборотней перебили, сёстры-колдуньи сбежали. Илларион бесследно исчез вместе со своей драгоценной Иоландой. Ни о ком из них никто больше никогда не слышал. А усадьбу сожгли. Вот и вся история. — Тебе бы книги писать, дед Семён, — сказала Анна, — Уж больно хорошо сочиняешь. — Так ведь правда всё это! — обиженно вспыхнул старик, — Вон и картины на стенах это подтверждают. — Они подтверждают лишь побег пантер из зверинца. И то, что эти двое когда-то жили здесь. — Не хочешь — не верь, — раздражённо отмахнулся старик. — Дело твоё. Только в поместье и сейчас нечисто! Огни горят по ночам и вой раздаётся… Видно, призраки оборотней всё ещё там. — А я вам верю, — тихо произнёс Артём. — Вот! — обрадовался дед Семён. — Городские-то поумнее деревенских будут! Они всегда мне верят! — Городские? — удивлённо переспросил Никита. — Так вы ещё кому-то из города об этом рассказывали? — Конечно! Лет шестнадцать назад путешествовал в наших краях один учёный-профессор. Местный фольклор собирал. А я тогда как раз в этом музее работал. Так он у меня эту легенду во всех подробностях выведал! — А фамилию его не помните? — осипшим вдруг голосом спросил Никита. — Помню, как не помнить! Память-то у меня пока хорошая. Заковыристая такая фамилия… Не то Шрек, не то… — Штерн? — убито спросил Никита. — Точно! Штерн! — воскликнул старичок. — Вы его знаете? — К счастью, нет!       Позади них раздался жуткий грохот. Санька, про которого все успели позабыть, тоже решил опробовать скейтборд Никиты, всё ещё стоявший в центре зала. Он запрыгнул на него обеими ногами, сорвался с места и врезался в старинное бюро из тёмного дерева. Ножки антиквариата тут же подломились. Раздался грохот. — Сашка! — крикнула Анна, бросаясь к бюро. — Чтоб тебя! — Да ладно, — протянул Санька. — С кем не бывает? — Да, но почему всегда с тобой?! Дед Семён! — Девушка умоляюще взглянула на старика. — Починишь?       Старик махнул рукой: — Ладно! Что с вами делать!                                                                   ***       Приближалось время обеда. Анна вскипятила воду в стареньком электрическом чайнике, достала из шкафчика корзинку с печеньем и пригласила всех за стол в своей комнате. Санька и дед Семён с радостью согласились. Но Никита и Артём вежливо отказались: их дома уже ждала бабушка, накрывшая шикарный стол. Готовить она любила, и от её стряпни оба парня были без ума. Попрощавшись с новыми знакомыми, они прихватили шлем, злополучный скейтборд и отправились домой. — Слышал, да? — угрюмо спросил Никита, когда они вышли на улицу. — Иоланде больше двухсот лет! — Но может, это всё-таки не она? Может, это её дальняя родственница? Может, у них в роду всех женщин зовут Иоландами? — Ты сам-то в это веришь? — Нет, — честно признался Артём. — Хотя с недавних пор я начал верить даже в самое невозможное… — К тому же и Штерн бывал здесь! — сказал Никита. — Интересовался местными легендами об оборотнях! Он как-то разыскал Иоланду, и она стала помогать ему в его экспериментах. Они хотели воссоздать оборотней генетически, но что-то пошло не так. На лабораторию напали, Штерн исчез, а его записи попали в руки учёных «Экстрополиса». И совсем недавно на сцене вновь появилась Иоланда. Чего она добивается теперь? — И как ты связан со всем этим? — подхватил Артём. — Она ведь помогла тебе тогда? — Всё так запутано! Я уже ничего не соображаю! — Я тоже, особенно на голодный желудок! — Думаю, мне стоит сходить на развалины поместья этой ночью, — сказал Никита. — Просто так, на всякий случай. Осмотреться там, узнать, что к чему. Кто знает, может, я найду что-то, что поможет мне хоть немного разобраться в происходящем. — Надеюсь, ты меня с собой не потащишь? — приподнял одну бровь Артём. — Моя неокрепшая психика такого точно не выдержит! Там ведь, говорят, огни какие-то и вой… — Не бойся, я схожу один, — отмахнулся Легостаев. — Только сперва спроси у местных, не накопали ли они там ям-ловушек. С них станется, они все здесь какие-то чокнутые, — хмыкнул Бирюков.