Клуб любителей маленьких лисиц pt.2

Ники согласен с тем, что Сону милый. Милый, скромный, тихий, он слишком хороший. Сложно представить его в их компании, где Хисын с косяком между губ, Чонсон с беспорядочными половыми связями и Сонхун, у которого слова «член» и «пиздец» любимые в арсенале словарного запаса. Сложно представить Ким Сону на очередной вечеринке, забитого в диван между пьяными и откровенно кайфующими от отдыха хенами, в окружении пустых бутылок, колб кальянных и стаканов, в которых что только не плавает. Сложно представить в кальянном, сигаретном и совершенно разном дыму. Но он есть. Сидит так скромно, больше улыбается, чем говорит, пьёт какую-то безалкогольную цветную водичку, что для тех кто за рулём, хотя он и не за рулём, или вообще втыкает в телефон. Сону в их компании просто есть, просто существует. Не вписывается никак, но, так или иначе, без него уже и не то. Наверное, всегда должен быть такой скромный, тихий друг, который не пьёт, потому что не хочет и не танцует, потому что, соответственно, не пьёт. В общем, скучно. Ники вот точно с ним скучно. Услада лишь для глаз, ну не то чтобы он пытался с ним разговор по душам завязать, но… Сону всё чаще лишь улыбается так, будто бы мечтает, чтобы о нем вообще забыли и не участвует ни в каких диалогах и спорах, притворяясь мебелью. И не пьёт ведь… Зря, говорят ему в унисон все. Что от одного бокала-то будет, зато хмурится это красивое личико перестанет, — тянет так уже бессвязно Сонхун и по плечу Сону гладит. Последний не сбегает только потому, что сделать это сложно из-за сидящего рядом Хисына и снова руками дёргает. «Не буду пить». «Мне нельзя». К нему с такими уговорами цепляются на каждой пьянке. Ну что ты, тут сколько-то грамм вообще. Да ничего тебе не будет. Ну с хеном рюмочку. А вот Ники с шестнадцати глотает крепкие напитки и ничего, живой, аж до девятнадцати дожил. Сону отказывается всегда. И так мягенько. Как тютя какая-то, никогда не гаркнет, не пошлёт никого. Если бы на его месте был Ники, то он с красноречивым «пошли на хуй», поставил бы всех на место, но Сону никогда в жизни так не сделает. Приходится за него. Для Ники уже привычным стало разгонять прилипчивых хенов и ловить благодарные кивки от Сону, когда его всё-таки в покое оставляют. Пфф, больно надо Ники благодарность от него, просто тошно уже от этих «Сонуя, Сонуя» и от того как хены руки распускают. Ким Сону, ты улыбаешься даже когда тебя лапают по-наглому, тебя родители отстаивать свои границы не учили?.. И Ники какого-то черта за это переживает! Тянет Сонхуна почти что за шкирку, когда он своим лицом чуть ли Сону в шею не тычется; Джей хена отрезвляющим хлопком по спине и выедающим взглядом сверлит, когда тот со своей «дружеской» щекоткой уже просто в наглую чужую талию и грудь лапает. Честное слово, ещё бы ему в штаны залезли. И больше всего Ники бесит то, что Ким Сону продолжает скромничать, позволяя сделать что-то вон из рамок выходящее, и ведь видно же, что ему не нравится. Ну и хрен с ним. Такое ощущение, что если его в каком-то переулке насильник встретит, то и насильником считаться не будет. Сону же ни сопротивляться, ни кричать не умеет. Мямлит что-то и сжимается до мини-комочка. Бесит. Всё бесит. И все. Ники, конечно, Великая Японская стена, но тоже не бесконечная, да и сложно, когда чуть ли не половина клуба за, а он один против. — Это плохая идея, — всё-таки хрипит он, пошатываясь немного от тяжёлого австралийского щенка ака своего Джейк хена, который с абсолютно счастливой улыбкой весит на его плечах, заглядывая что же там на столике Чонсон делает. — Да что будет-то?!. Сто грамм соджу с соком. Ники, это детский сад, — отмахивается от него Сонхун, ассистируя одногодку в приготовлении особенного коктейля для их Сону, который в туалет отошёл с Ханбином. — Да ладно вам, ребята. Ну если не пьёт он, не насильно же заливать, — вклинивается Чонвон, тоже с опаской поглядывая за приготовлением супер-напитка. — Вам что даже не интересно какой он, когда выпьет? — искренне приподнимает брови Джей, заканчивая приготовление коктейля, надевая дольку апельсина на бокал. — Вы его набухать хотите только потому, что пока он трезвый, никому из вас ничего не светит. А трахнуть ты его хочешь до одури, — такую маленькую истину бурчит Хисын, обращаясь к Джею, в промежутках между вдохами пара из кальяна. Ники так нехорошо думает: для того, чтобы трахнуть Ким Сону даже и спаивать его не нужно, достаточно просто попросить хорошенько. Он же такой весь добрый, сладкий и мягкий. Бесит до злости. До такой дикой злости, в приступе которой стол толкнуть хочется и наорать на всех подряд. — Тихо, он идёт, — громко кричит над ухом Джейк и перелазит через спинку дивана, плюхаясь рядом с Ники. Да, идёт. Красиво идёт. Еле заметно пышными бедрами виляя и жестикулируя активно, рассказывая что-то почти криком Ханбину из-за музыки громкой. Его здесь не только Джей трахнуть хочет, если за то речь зашла. Если бы не уголовный кодекс, нормы морали и элементарное воспитание, то каждый бы из их компании приложился к чужому телу. Незаконно рождаться таким красивым. Опасно даже. Очень. — Что это? — Сону хлопает глазами, когда Сонхун ему бокалом тыкает в нос, и морщится, ведь из него ужасно спиртом воняет. — Коктейль для тебя, Сонуя, комплимент от бармена так сказать, — улыбается Сонхун, помогая Сону взять бокал в руку. — Нет, хен, я… — он пытается поставить напиток с сожалеющим выражением лица, но Сонхун в этот раз особенно настойчивый, а Джей ему в помощь сразу же бросается. — Сонуя, сегодня же не простой день, а!.. Какой там праздник, ты говорил? — обращается Пак старший к Чонвону, что телефон в руке крутит, с ухмылкой наблюдая за происходящим. — Международный день бармена, — говорит Ян собственно причину, по которой они и собрались. Сомбэ их просто в этом клубе работает и пригласил так сказать отпраздновать его профессиональный праздник. — Вот! Некрасиво обижать бармена, он старался, когда для тебя готовил, — прёт как на пролом Сонхун всё не отпуская руку Сону с зажатым в ней бокалом и подносит тот к лицу ближе. — Но… Ники сжимает пальцы в кулаки, смотрит узкими глазами от прищура на этих троих и про себя шепчет: ну скажи уже что-то, оттолкни его, накричи. Пошли всех на хер и уйди просто. Ты же, блять, не будешь прогибаться всё время. Но Сону пьёт под нажимом, давится почти что горьким вкусом и морщится с отвращением, требуя срочно воды. Жалкая картина, особенно, когда смотришь на довольные улыбки хенов и это сонхуново «ну вот, и ничего же не случилось», когда Сону запивает всё небольшим количеством сока из стакана Хисына. Ники усмехается так криво и сам из своего стакана отпивает виски с колой. Блять, просто надавить. Ты в огромной жопе и даже не пытаешься из неё выбраться. Ники тоже было интересно какой Ким Сону, когда пьяный, но не настолько, чтобы его спаивать для этого. Какой он, когда мозг заплывает алкоголем, по крови бежит эйфория лёгкая, а тело движется само. Упал бы он спать сразу после первого бокала, как абсолютно неопытный, побежал бы в туалет блевать от отторжения или, может быть, вытворил что-то странное. Ники сделал ставку на первое и даже почти себе пообещал, что забьёт хуй на бесхребетного Ким Сону и не будет караулить его задницу, оберегая честь. Ну или максимум второе, ведь смотря на его образ фиалки, который даже к воде чувствительный, можно было предположить банальную тошноту, но не третье. Алкоголь раскрепощает и это случилось с Ким Сону. Улыбка скромная превратилась в громкий смех, когда хены в него уже третий коктейль влили, а заинтересованности в разговорах стало куда больше. Кричит, пищит, смеется, спорит. Не Сону правда, а алкоголь в его крови, но наблюдать забавно. А потом танцует. Впервые за почти год танцует. Бедрами виляет, руки поднимает и с Чонвоном кружится, который его охранять на танцполе вызвался. Охранять Сону, честно говоря, и от Чонвона нужно было. Интересно завтра будет ли он это помнить? Будет ли ему плохо от похмелья и стыдно, будет ли он краснеть от воспоминаний и того, что ему расскажут? Будет ли жалеть? Ники не нянька, точно нет! Ему всё равно куда поведут абсолютно пьяного и готового на все Ким Сону, кто его там будет трахать, да хоть вчетвером. Он не супергерой, он не нанимался. Но всё равно смотрит. Считает количество рук, которые уже прошлись по чужой талии и жопе, скрипит зубами по стеклу стакана, когда Сонхун его в танце зажимает, мечтает этот же стакан запустить в чью-то башку. Мерзость. Особенно видеть как все резко нашли себе дело, бросая пьяного Сону на танцполе, где к нему уже другие люди притираются. Самый смелый из них руками под пояс прямо на танцполе лезет, шею начинает целовать чуть покрасневшую. Без проблем поймал на крючок, а теперь тянет куда-то в сторону туалета, где абсолютно точно поимеет. А Ники по-ху-ю. Он видит, но даже не пойдёт к ним. Потому что, во-первых, не знает, может Сону и сам не против, а во-вторых, даже если это не против алкоголь, а не Сону, то чем не профилактика для альтруиста бесхребетного. Не пойдет точно… Блять. Блять, блять, блять… Не пойдет, но метровыми шагами летит через весь танцпол, не супергерой, но готов сломать кому-то шею, не нянька, но с собой сейчас утащит куда-то. Домой повезёт, куда угодно — неважно, лишь бы тут больше он не оставался. Ники не успевает на помощь, потому что Сону неожиданно в ней не нуждается. Толкает парня, когда понимает намерения его, и на повышенных тонах шлёт незнакомца на хер и «я не хочу. Отстань». Алкоголь делает нас смелее — это как раз про Ким Сону. Может быть хены даже были в чем-то правы и Сону это нужно было. Но неужели, чтобы сказать то, что он действительно думает и сделать то, что он хочет, нужна стопка горького соджу. То, что его помощь не понадобилась даже отлично, можно просто вернуться на своё место, но он уже в плену у поплывшего взора, а тело Ким Сону неожиданно лёгкое, когда падает ему в руки. — Споткнулся, — шепчет ему куда-то в грудь Сону и тянет за рукава футболки, чтобы сконструировать что-то похожее на устойчивую позицию из своих ног. — Я вызову тебе такси, — говорит Ники, придерживая Сону чуть выше талии, прощупывая его рёбра не специально. — Да, — только и кивает Ким даже не сопротивляясь, тыкая пальцем куда-то за спину младшего, — мои вещи. Ники слышал про заботу старших над младшими в таких случаях, но чтобы наоборот. Хотя, чего ярлыки вешать, если в жизни Ким Сону это первая и почти убийственная доза алкоголя, а Ники монстр, как говорит Джейк, то возраст здесь не причём. Он собирает вещи старшего, свою куртку на плечи накидывает и телефон в задний карман сует, Сону берёт под руку и тянет на выход. На улице свежо и прохладно, небо тёмное без звёзд, а освещение улицы неприятно давит на глаза, ну, по крайней мере для Ким Сону, который ладошкой лицо прикрывает. — Не плохо тебе? — спрашивает Ники у притулившегося к стене клуба Сону, быстро открывая программу для вызова такси. — Нет, — мотает головой старший и обнимает себя руками, — холодно. Ну, холодно это меньшее из бед, думает Ники, выискивая ближайшее такси. Одна машина отзывается на его запрос и просит ожидать минут пять-семь. Ники прячет телефон снова, смотрит на Сону сжавшегося и обнимающего себя руками и губы свои изнутри кусает. Придурок, ему хочется сказать, зачем ты вообще пил? Почему такой тряпка? Ему на него в идеале накричать хочется, но Ники молчит, засунув руки в задние карманы джинсов и выглядывает такси. Злится немного, бурлит и свистит, как забытый на плите чайник, а потом так резко дёргается, когда чужие руки его талию обнимают. — Холодно, — всё так же шепчет Сону, запрокинув голову, чтобы в глаза чужие тёмные смотреть и жмётся ближе в поисках тепла от тела младшего. Ники не тёплый — Ники горячий, а Сону слишком пьяный и слишком хочет, чтобы себе отказывать. — Что ты делаешь? — злится на него хочется ещё сильнее, но Ники все ещё держится. Он и так ругается на него с завидной регулярностью, поэтому разрешает чужим пальцам залезть под футболку свободную к бледной коже прикасаясь. — Ты такой красивый, — у Сону в глазах блеск едва ли пьяный, больше космический, будто полярная звезда на тёмном небе, а губы чересчур яркие даже после того, как вся помада смазалась, съелась, отпечаталась на бокалах. — Ты не в себе, — Ники пытается отстраниться, но Ким Сону не дает, тянется выше, смотрит лицом порозовевшим и на носочки поднимается. Его максимум это губы на уровне чужого подбородка с привлекательной родинкой, а ещё пальцы ласкающие где-то между лопаток, по которым мурашки из-за контраста их температуры гоняют. — Хочешь большего? Ники не знает, хочет ли он большего, не знает, хочет ли Сону большего. Это всё алкоголь: противный, ужасный, ядовитый. Бурлит прямо в голове от чего та гудит и посылает по всему телу странные импульсы. Ники вообще-то не пьянеет никогда, помнит все вечеринки до подробностей, но вспомнить тот момент, когда он Ким Сону впечатал спиной в каменную стену и прижался к нему сам — хоть убейте, не помнит. Знает только, что дыхание Сону цитрусовое и с лёгкой ноткой спирта. Знает, что тело чужое в дрожь особенно сильно бросает, когда он пальцами его шею сжимает. Знает, что язык до ужаса робкий, но быстро учится, когда они их переплетают. Злится ли Ники на Сону в этот момент? Ужасно сильно. До засоса бордового на шее тонкой, до укуса кровавого на нижней губе, до отпечатков пальцев на сочных бедрах. Кусает его и целует, и снова кусает, руками чужие прикосновения стирает, своими всё блюрит, будто и не было этих сцен обжиманий с абсолютно всеми из их компании. И вжимает его в холодную стену сильнее и сильнее, до тонких всхлипов и полузадушенного стона. Размазывает его собой и злится без остановки, потому что хенов он развернул, того парня оттолкнул, а к нему сам полез. Ники клянётся, что ещё немного и он сойдёт с ума от возбуждения, а потом бьёт по рукам чужим, когда они за пряжку его ремня хватаются и отшатывается от вмиг подкосившегося в ногах Сону. — Х-хочешь я тебе отсосу? — запинаясь, спрашивает Сону и смотрит так, блять, осознано, ожидающе, словно и не алкоголь уже за этим стоит. — Если сосешь ты так же как и пьёшь, то не хочу, — отмахивается Ники, поправляя ремень и оглядываясь, замечая, как машина такси подъезжает к клубу, — твоя машина тут. Пошли. Отправляя Сону домой, раскрасневшегося и поникшего, Ники расплачивается сразу же с милой аджумой за рулём и без элементарного «бывай» отправляет машину. Нет, спаивать Ким Сону было всё-таки очень плохой идеей. Потому что под алкоголем человек раскрепощенный чересчур, эмоциональный и делает то, что действительно хочет, даже если потом пожалеет об этом. А Сону обязан пожалеть, иначе Ники не остановится в следующий раз.