Клуб любителей маленьких лисиц pt.2

Когда Чонсон с такой довольной рожей пакует свои вещи в две сумке спортивные и клетчатый пакет, в который и сам поместится, Хисын думает «уёбок», ну и «не съезжай, пожалуйста, а как же бро, а как же одна пачка сигарет на двоих, а мыть посуду на кнб», но Чонсон пришибленно счастливый, накидывает куртку, отдаёт ключи и говорит «всю жизнь мечтал жить с девушкой своей». Хисын недобро так думает, что для того, чтобы съехаться с девушкой трёх месяцев переписок мало, но со страдальческим вздохом говорит «иди уже на хуй» и, попрощавшись с бывшим соседом, слышит от него что-то про «не переживай, я тебе другого нашёл соседа, я же друг», когда дверь за ним закрывает. Ага, хуюг он, а не друг. Хисын рефлексирует в выключенный телевизор и решает, что раз уж Пак эту ночь проведёт не один, то и он не должен, вытаскивая из часто пополняемой заначки бутылочку полупустую коньяка. На следующее утро вместе с легким похмельем приходит и Чонсон и как обещал не один. Не один это с таким большим чемоданом на колёсиках и человеком… просто Хисыну нужно время, чтобы обработать то, что он видит. Белый пуховик, белые огромные наушники, белые перчатки с имитацией лапок котика щеки такие розовые, будто румянами намазанные и глаза тёплые, по цвету напоминающие коньяк, который он вчера в одно горло глушил. — Это Сону, — радостно так сообщает Джей, честное слово, эти его приливы счастья начинают раздражать Хи, — он ангел. Сону этот, который ангел по словам Джея, улыбается так стеснительно, прикрывая свою улыбку ладошкой, а Хисыну хочется закричать «убери», потому что такую улыбку прятать преступление. Неожиданный порыв… Ангел, ну понятно, почему весь в белом. — А это Хисын, — ещё более радостно говорит Чонсон, тыкая рукой в его сторону, — он алкоголик. Ну, если честно, по нему только это в данный момент и можно сказать, но Ли всё-равно лупит Чонсона по руке вытянутой и группируется всем телом перед этим Сону. Его мелодичное и доброе «приятно познакомиться» простреливает куда-то в висок и Ли чувствует, что ой что-то нехорошее случится. Хисыну сейчас бы рюмочку накатить, но подтверждать слова Пака он не собирается, чувствуя себя максимально неловко в собственной съёмной квартире. Сону ниже чем он почти на голову, красивый до одури. У Сону ноги мягкие, это Хисын понимает даже не прикасаясь (ха, будто он может), когда тот на стул в неприбранной кухне садится, а талия! Какая талия! Сону нужно запретить носить облегающие вещи. Сону красиво молчит, красиво говорит и обезоруживающе хихикает с его неловкости, когда Ли пытается привести кухню в более божеский вид, но напротив делает только хуже. Нет, что-то точно не так. Хисын в компании Сону волнуется… Как сосед Чонсон Хисына устраивал на все восемь из десяти, а в последние пару месяцев вообще на десятку, потому что практически не появлялся, попадая у своей змеи, которая его на совместную жизнь и надоумила. Ну-ну, Хисын надеется (да, он злопамятный тролль), что уже через месяц совместной жизни они пойдут к психологу. Или расстанутся как в этом случае поступают все обычные пары. Хисын хороший, просто она ему действительно не нравится… А Сону как сосед… Как сосед Сону ему на двести из десяти, потому что, да, он ангел и он сводит Хисына с ума. Он тихий, аккуратный, знающий чужие границы, он готовит и это лучшее, что Хисын ел в своей жизни. Не в обиду Паку, просто у Сону всё-равно каким-то образом вкуснее. Его рамэн должен быть достоянием нации, серьёзно, вкуснее не было в жизни Ли. Через желудок он его покорил быстро, а через один из самых непостоянных органов ещё быстрее. Сону его доводит до тремора в трусах и странных желаний своими длинными мягкими ногами, когда без штанов в одной футболке пробегается из своей комнаты в ванную. Хисын тогда пытался делать вид, что он тоже полезный, складывая сухую посуду в полку. Чужое дефиле закончилось разбитой вдребезги чашкой, которую он поставил мимо и треснувшей гетеросексуальностью. Сону танцует под песни женских групп, когда убирает и готовит, и вообще факт, что он убирает, то есть моет окна, вытирает пыль и выбрасывает засохшие комнатные растения, которые стоят здесь с момента первого дня проживания в этой квартире Хисына. Причём, когда он сюда заехал, они уже были сухие. Сону рассказывает ему о магазинчиках с разной прикольной одеждой в их городе, приносит кофе после учёбы со сладкими пирожками, помогает Хисыну со стиркой, потому что для него в их стиральной машине существует только режим «полоскания» и говорит в тему, а главное в меру, чтобы неловкого молчания не было, но и навязчивых разговоров не ведёт. А Хисын… у Хисына и без похмелья руки трясутся и в голове пусто, а в желудке так больно, когда он на чужие губы смотрит и ему кажется, что даже если это и можно было бы назвать бабочками, то по ощущениям они его жрут изнутри. Он не выдерживает через три недели. — Забери его, — почти что орёт Ли на спокойно жующего бургер Пака, которого срочно вызвал на дружеский совет. — А можно больше деталей, в чем конкретно тебя Сону как сосед не устраивает? — Пак поправляет запястьем очки и с проницательной рожей смотрит в его глаза, присасываясь к коле. Как сосед Сону его устраивает очень, он идеальный, а вот как человек. Как человек это чересчур. — Он… он… он каждое утро готовит себе и мне завтрак, уходит на учёбу и появляется дома после обеда, тихо готовит ужин, убирается, проветривает квартиру и ходит в этих своих шортах по дому. Он смотрит со мной документалки и накрывает пледом, если я усну на диване. Он шарит в фотошопе и помогает с дизайном сайтов, он нашёл книгу, которую я хотел прочитать, но не мог найти по одному описанию, он всегда желает мне хорошего дня, когда уходит. Он занимается йогой в общей комнате! Эта «собака мордой вниз» ни хера не создаёт успокаивающий эффект. И он пиздецки нравится моей маме… — на одном дыхании вываливает Ли, чуть не сбивая рукой от яростной жестикуляции стакан с кофе. — Ты мне хвастаешься или жалуешься? — выгибает бровь Пак. — Пак Чонсон, — абсолютно могильным голосом начинает Хисын, — ты видел Ким Сону в коротких шортах на коленках моющего полы и танцующего под песни SNSD? — Всё-таки хвастаешься… — А-а-а, иди ты! — Хисын закатывает глаза, швыряя в него картофелину фри. Чонсон не выглядит очень оскорбленным, но головой осуждающе качает, выискивая еду под своей кофтой. — Он абсолютно идеальный, красивый, умный, интересный, добрый, милый… — причитает Хисын, сам не способный поверить в то, что кто-то такой находится в шаговой доступности и спит за стенкой, — и цветы эти… — Какие цветы? — Ну такие розы розовые и лилии белые, прямо вокруг него, когда он улыбается, понимаешь, как в старых мангах! — Может у тебя на фоне стресса глюки какие-то, — смеётся Чонсон, а потом просканировав друга, обдумывает все его претензии, понимая, что и не претензии это совсем. — Нравится? — с ублюдской улыбкой спрашивает Чонсон, чем вызывает мигрень у Хисына такую лёгкую, в висках ноющую. — Блядские шорты я схожу с ума, серьёзно, это слишком, как я могу смотреть ему в глаза после того, что видел, — обречённо шепчет Хисын, пока в голове снова всплывают картинки с оттопыренной задницей в коротких шортах и прогиб этот. Будь проклято то труднодоступное место, в которое Сону полез. И вообще всё поведение у него настолько виктимное, что Хисын начинает сомневаться в своей законопослушности. Нет-нет, он не собирался заводить никаких отношений с соседями, даже если они похожи на мечту. — Абстрагируйся, — в итоге советует ему Джей, заканчивая весь свой перекус «МакФлури», — подрочи пока его нет, всё-равно все время дома со своей заочкой. Совет, блять, года, Хисын и без него справился. На третий день уже, после созерцания идеальных пропорций плеч, талии и бедер, когда Сону придя с учёбы снял пуховик. Слишком много облегающего, хотя на Сону даже если мешок надеть, он всё-равно будет как блядская икона стиля и секса. Да, дрочить на соседа тоже в его планы не входило, особенно под его тихий голос за стенкой, когда он бубнит что-то, заучивая материал или поёт так тихонько, но хорошо очень. Очень. Высоко так, интересно, а стонать он так- блять… Вот всё не туда. Хисын чувствует себя каким-то помешанным и даже ещё хуже, когда его дверь тихо скрипит, а Ким Сону к нему абсолютно обнажённый приходит. Залазит к нему под одеяло, бедра седлает и прыгает на его члене красиво, кусая губы и заламывая брови и стонет, так, так… а потом Хисын просыпается с каменным стояком и отвратительной липкостью в трусах. Да уж, давно ему сны похабные не снились. Причём с реальными людьми. Доступными даже, он же за стенкой буквально. А поллюции это вообще из пубертата какой-то привет. Благо Сону ещё спал, так как выходной и Ли себя полностью успокоил в ванной. А когда вышел, наткнулся на красивые пышные ягодицы, прикрытые только чёрными боксерами и футболку сбившуюся где-то на талии. Сону рылся в телефоне, завалившись животом и грудью на стол, оттопырив свою идеальную часть тела, а Хисын просто вернулся в ванную, закрываясь там ещё на десять минут, пока его сосед не начал интересоваться долго ли он ещё там. Долго… ванная теперь точка посещения, центр тяжести, особенно ночью, когда Хисын выдрочив всю душу, которая преклонялась чужим ногам, идёт смывать с рук позор. — Я его хочу до звона в… кхм, — он дальше не продолжает, потому что макдональдс место преимущественно детское. — Ну, всё в твоих руках, — жмёт плечами Пак и Хисын тяжко вздыхает. Как, блять, точно.