Клуб любителей маленьких лисиц pt.2

Просыпался Сону сложно, а после бессонных ночей проведённых со своим странным любовником-галлюцинацией, который исчезал поутру, так вообще без желания. За долгую ночь Ники выжимал из него все силы, так что на утро ныли все кости и мышцы, а то, что ниже талии, можно было считать зоной крепатуры до самого вечера. Легкая боль в пояснице встретила его вместе с тихим сопением на ухо. Это, конечно, было неожиданно. Сону лишь спустя несколько секунд недоброго утра понял, что лежит совсем не один, о чем говорило как минимум два фактора: тяжесть на бёдрах, где покоилась чужая нога и обнимающая за грудь тонкая рука. Вот тебе и неожиданное начало дня. Сону трёт пальцами глаза и проводит ладонью по лицу, с некой опаской поглядывая на второго человека в своей кровати, а когда всё-таки находит смелость и оборачивается, то первое время думает, что ещё спит. Потому что только во сне спокойное лицо Ники могло быть таким светлым и безмятежным, и только там Сону мог рассмотреть каждую его родинку, морщинку и неровность. Ники лежал на животе повернув своё лицо к нему, он спокойно спал, пока его рука обнимала чужое тело и совсем не собирался сбегать, как это было десятки раз до этого. Точнее не сбежал. Не оставил после себя слабый аромат и смятые простыни, не прикрыл привычно окно, не убежал без пока или увидимся. Лежит. Дышит и даже будто бы улыбается немного. Красивый. Сону никогда его не видел в свете дня и правда не думал, что увидит. И ведь он реальный, об этом свидетельствует его тяжесть на собственном теле, его тихие звуки дыхания, его теплая кожа. Сону не шевелится телом, чтобы не нарушить чужой покой, но всё-таки не удержавшись тянет руку к расслабленному лицу. Мягенько. Сону проводит указательным пальцем по приоткрытым губам, вспоминая, что они творили несколько часов назад, от чего мысли путались и руки дрожали. Сону убирает волосы его осторожно назад за ухо, в котором несколько колечек пирсинга, рассматривая наконец-то эти витиеватые украшения. На ухе тоже есть маленькая родинка, которую Сону раньше не замечал. Рассматривать чужое тело оказывается безумно увлекательно. Сону снова бродит пальцами по лицу завороженно. Чувство, будто какая-то магия происходит, иначе почему он впадает в транс, где есть только он, чужая красота и желание касаться. Когда средний палец скользит по ровному носику к верхней губе, его неожиданно хватают чужие зубы. Сону давится воздухом, когда Ники хватает его палец ртом и кусает не больно за подушечку, медленно открывая глаза. Его узкие заспанные глаза зачаровывают с первых секунд и оказывается не такие уж они и тёмные. Цвета горячего шоколада с небольшим количеством молока и огромными чёрными зрачками. — Попался, — едва ли разборчиво бурчит Ники все ещё с его пальцем во рту, а рука его с груди спускается на талию. Сону и раньше понимал, что после ночи у него не хватило сил даже футболку накинуть, но только сейчас своя нагота чувствуется по-особенному уязвимой, когда чужая рука гладит тонкую кожу. — Ты остался? — в эту игру можно играть вдвоём, думает Сону и проскальзывает в чужой рот чуть глубже, надавливая на язык и нижние зубы. Очевидно, ответа не звучит, ведь Сону сам этому препятствует, а рука Ники в отместку сжимает мягкий бок. Кто же ты, черт возьми, такой и что ты здесь делаешь, хочется узнать Сону, потому что он на пределе и его нереально тошнит от этих каруселей, на которые он сам же добровольно и лезет. В неизвестность, с непонятно кем, просто бежит за острыми ощущениями, потому что это невероятно. Потому что никто так не касается как он, никто не доводит до состояния эйфории, никто так не трахается как этот парень, который будто призрак ночной с запахом мяты и мурлыканьем на ухо. Сону очнулся от чужого гипноза только, когда Ники навис над ним, выпуская пальцы влажные изо рта и скидывая с них одеяло. Бесстыдник. Обнажённая кожа к коже ощущение не новое, но до того дикое, ведь день, а Ники все ещё здесь. Балкон надёжно закрыт и никаких предпосылок его шизофрении не находится. Ники более чем реальный, когда вырывает из него влажный поцелуй и рассыпает дюжину секундных чмокав по телу. — Кто ты такой? — вырывается из Сону, когда он отталкивает чужое лицо едва ли грубо, больше с нажимом. Ники смотрит на него хитро, улыбается так очаровательно и не собирается прекращать путешествие по прекрасному телу. Ники сползает ниже, толкая чужие ноги в разные стороны, припадая губами к внутренней части правого бедра. Целует фиолетовый синяк, который появился этой ночью, зализывает его языком, сожалея, что своими действиями так травмировал кожу. — Человек, — его голос вяжет, а движения до того мягкие на чувствительной части тела Сону, что внизу живота даже больно от собирающегося возбуждения. Ни хера ты не человек, думается Сону и он лягается осторожно, мешая спускаться поцелуями по бедру к коленному изгибу. — Я серьёзно, как ты здесь оказался? Я имею в виду в самый первый раз и почему сегодня, как обычно, не ушёл? Ники поднимает глаза и сам переходит в сидячее положение у его ног. — У тебя память плохая, что ли? Сам же меня тогда позвал. Я шёл, никого не трогал и тут ты, пьянь, из окна вывалился и разговаривать со мной начал. Ну я не проигнорировал, а остановился. Мы минут десять поговорили ни о чем, а потом ты меня к себе пригласил. Дальше тоже напомнить, что было? Конечно, Сону помнит. Хотя тогда, проснувшись с головной болью и ноющей поясницей, думал, что и вправду перепил от чего и приснился ему любовник мечты. Но Ники тем же вечером увидел на площадке, когда на балкон вышел. — Ладно, а потом зачем приходил? — Охеренный секс с красивым парнем, который ничего от тебя не требует, кто бы отказался?! Хотел проверить прокатит ли второй раз и прокатило. До сих пор прокатывает. Сентябрь заканчивается уже. Ага, а впервые они с Ники в июле повстречались. — Не холодно с открытым балконом спать? А вообще, кто на первом этаже окно на ночь оставляет и даже решёток нет. У тебя девять жизней? Это у тебя девять жизней, хочется крикнуть Киму, а ещё хочется сказать, что как бы ты попал сюда, если бы он окно закрывал, да и вообще открытое на улицу окно было единственной надеждой на новую встречу, даже если и похолодало. Сону говорит другое: — А… а живёшь ты где? — хмурится и тянет на себя скомканное одеяло, вот только парень ему мешает прикрыться, откидывая вещь снова, с шипением, якобы не трожь. — Тут недалеко, в общаге на углу. Где футбольный стадион. В общаге… ну хоть совершеннолетний, почему Сону об этом раньше не спросил. Интересный он, конечно. — Почему остался сегодня? — Захотелось, — жмёт плечами парень и улыбается, а потом тянет Сону на себя, а сам на спину ложится, — мне нравится, когда ты верхом на мне, так лучше видно, — бесстыдно так шепчет в чужие губы и до Сону понемногу доходит. Кажется, он фантастики пересмотрел. Сону смотрит в чужие глаза, что обычные вроде, зрачок не вертикальный, радужки с хитрым блеском. И при свете дня никаких метаморфоз не видно, парень как парень, всё на месте и ничего лишнего нет. Это, наверное, Сону меньше нужно ночами сомнительные сигареты курить и сосуды вином расширять. — Мне страшно представить, что ты там уже обо мне придумал, — всматриваясь в озадаченное лицо Кима, прыскает смешком Ники, оглаживая ладошками его нежную гибкую спинку. — Да ничего я не придумал, — щетинится Сону, но от поцелуя не уходит, обнимает парня за шею и удобнее на нем устраивается, позволяя большим ладошкам проложить путь ниже к ягодицам. Ники его угощает любимыми мятными леденцами, рассказывает про котов, которых он на улице подкармливает и тискает, а потом говорит, что он снова придёт, но уже не через окно на открытом балконе, а по-нормальному, через дверь. И Сону соглашается.