Клуб любителей маленьких лисиц pt.2

Чонвон всегда думал, что каждый день в жизни прекрасен. Каждый момент. Когда он выходит из дома ранним летом на пробежку, наблюдая как золотой круг поднимается из-под горизонта. Когда выпадает первый снег перед Новым годом большими хлопьями, окрашивая крыши домов, машины и улицы новогодним настроением. Когда он, сидя в оранжерее бабушки за чтением, ловит носом лучик солнца, а цикады спрятанные в растениях поют ему свои сказочные песни. Много таких моментов, нужно было всего лишь остановиться на секунду и взглянуть вокруг. Они случаются каждый день, они составляют нашу жизнь и Чонвон обожает ловить такие моменты. Каждый по-особенному важен, но в этом он без шуток остался бы навсегда. И правда остался бы, отказываясь от реальности, попадая в спектр невероятных чувств и ощущений. Тёплый ветер путающийся в волосах, горячее солнышко как ребёнок игралось в прятки, скрываясь за густыми листьями дерева, рассеиваясь точечно солнечными пятнами под ним. Далёкий звук реки и дыхание. Такое расширенное, громкое. Голова Чонвона опускалась и поднималась в такт работы чужой диафрагмы, а его глаза были прикрыты, чтобы обострить ощущения. Они с Сону запутались в невысокой траве, прячась под деревом от прилипчивого солнца в середине дня и отдыхали в гармонии подальше от так званой цивилизации. Их рюкзаки валялись у ствола раскидистого дерева, велосипеды так и вообще лежали у самого подножья холма. Они не впервые здесь оказались и раньше сбегали под уютное дерево, чтобы поваляться на траве, подкладывая рюкзаки под голову и немного сбежать от реальной жизни. Говорили обо всем на свете, мечтали и просто отдыхали душой в уютной тишине. Чонвон знает, что каждый день особенный, даже если эта особенность задержится на секунду и такой момент происходит прямо сейчас. Он его проживает и не хочет, чтобы он заканчивался. Его голова на животе Сону, броский недавно приобретенный цвет волос горит поярче солнца, а пальцы несмело переплетены с чужими и затеряны между сочных зелёных травинок, так, чтобы даже им видно не было, лишь с ощущением чужого тепла, влажной от жары ладошки и нежной структуры кожи. Чонвон улыбается вверх к листьям салатовым, свет проплешинами падает на его тело, а сердце стучит чуть сильнее, чем размеренно. Не заканчивайся, думает Вон, с горечью понимая, что он не сможет остаться здесь навсегда, не сможет держать чужую ладонь вечность и слушать глубокое дыхание. Момент легкий и тонкий как бумага, лишь очередной лист его жизни, но именно он вместо привычных серых и белых тонов, окрашен будто самыми насыщенными в мире мелками. И каждый их оттенок сияет его чувствами. Его необъятными чувствами. Наверное, сейчас ему ничего не важно, ни прошлое, ни будущее, есть только он и он. Он — самый яркий момент в жизни Чонвона. Он — золотая нить на чёрном шелке. Он — самое сильное чувство, облаченное в сказочную синеву. Он — самая недоступная мечта и самый близкий человек в этом мире. Ким Сону — момент. Его глаза с вкраплениями северного сияния прикрыты, его губы пересохшие от жары и частого дыхания, его рубашка форменная будто после стирки из-за их бешеной езды на великах. У Ким Сону пальцы это тонкие импульсы дающие Чонвону ощущение жизни через прикосновение. У этого парня сердце совсем близко к уху Чонвона и звук его биения самая лучшая мелодия для Чонвона. Он хочет просыпаться под чужой ритм и засыпать, но в настоящей реальности это все ещё мечта, а он, важно не забывать, в моменте, в котором могут случиться совершенно разные аномалии. Такой тесный контакт кожи — одна из. — Чонвона, — Вон никогда не любил слышать собственное имя так, как любит его слышать из уст Сону. Мелодичное, нежное, своё. — Да? — О чем ты думаешь? — о невозможном — загорается в первой порции ответов, но Чонвон кусает слабо нижнюю губу и чувствует как сильно дрожат его опущенные ресницы. — О том кто мне нравится, — он врёт. Сону ему не нравится, он Сону живет, его чувства не объять простым «нравится», даже «люблю» не достаточно, это что-то магическое, на уровне одной души. Чонвон знает, что у них с Сону действительно будто одна душа на двоих и это более чем смысл существовать. Это смысл жить. — Тебе кто-то нравится? — его голос приобретает улыбку, губы тянутся сами по себе, а сердце бьётся будто бы в глотку. Чонвон приоткрывает глаза несмело, всматриваясь в сияющие листья и тонкие ветви. — Человеку всегда кто-то нравится, жизнь перестала бы быть ценной и необходимой, если нет хотя бы одной причины, для которой нужно проснуться. Что бы он делал, если бы у него не было Сону? Вероятно, был бы кто-то другой. Когда они ещё не были знакомы Чонвон обожал своего тренера по тхэквондо и ред вельвет, вероятно, он бы просто продолжал увлекаться известными личностями и делать вид, что ему интересно обучение и взросление. Был бы кто-то ему симпатичен, кто не Сону? Тоже интересный вопрос, но, вероятно, он всё-таки испытывал бы симпатии к другим людям, просто… просто симпатия и душевная связь совсем по-другому ощущаются. Ни искрилось бы, ни горело, ни обжигало сладко чуть ниже живота. Не дышалось бы полной грудью. — Мне тоже кое-кто нравится, — едва ли слышно шепчет Сону, а его пальцы мелко дрожат в ладошке Чонвона, — мне так нравится один человек, когда он рядом у меня бабочки в животе и ощущение, будто я лечу. Я с ним так счастлив. У Чонвона сердце подбитой птицей в груди бултыхается и цокот зубов едва заметный от волнения, а в голове лишь одно. Скажи моё имя, скажи моё имя, скажи моё имя… Скажи моё имя и мне в этом мире больше не будет ведом страх. Назови моё имя и каждый оттенок жизни вспыхнет самым ярким образом. Скажи моё имя и любой океан поместится в моих руках. У Чонвона привкус металла на языке и чужое сердце в глотку бьётся, бьётся и будто бы сейчас перестанет. — И кто же это? — пробует на свой страх и риск, цепенея вместе со страхом в собственной груди, напряжённо ждёт ответ. А что, если это не он, а что, если это и не может быть он, что если Сону действительно любит кого-то другого, а что если… — Чонвон-а, — зовёт его Сону и, кажется, с неба падают звёзды, когда пальцы тонкие хватают его за запястье, а сухие губы продолжают, — поцелуй меня, пожалуйста. И момент действительно останавливается, когда он вырывает влажное дыхание из чужого рта.