Клуб любителей маленьких лисиц pt.2

Надеялся ли Джейк? На самом деле даже нет. Он пришёл сюда сам. Оставил для Сону всё как есть. Либо да, либо нет. Другого не дано. Как себя чувствует человек, который кладёт голову на гильотину и надеется на неисправный механизм. Эта его попытка как смешок во время похоронной церемонии. Сплошное неодобрение, скошенные глаза, шёпот про безумца. Он, конечно, безумец, осталось узнать настолько же безумен Сону. — Думаешь он придёт? — спрашивает Шим у сидящего на лаве Хисына, священник лишь косится в их сторону и обратно возвращается к своей книге. Джейк выглядит более чем презентабельно. Белый костюм идеально сидит на нем, русые волосы уложены самым любимым способом: чёлка создает то самое «окошко» на лбу, а пряди лежат волнами на голове. Хисын, засмотревшийся на какую-то фреску, лишь пожимает плечами, сжимая пальцами деревянную спинку лавы перед собой. — Если он тебя любит, он придёт, — ох, Джейк усмехается, расхаживая по костелу. Иногда любви так мало. Особенно, когда вы два парня, между которыми стоит всё, чего только можно было коснуться. Работа, родные, общество, даже друзья. Спасибо Хисыну, он единственный человек, который искренне желал им счастья. Это же он нашёл священника, который согласился обвенчать их несмотря на всю сложность ситуации. Как строить отношения с человеком, который боится показать тебя даже родителям. Ну, страх оправдан, ведь прознав про него, отец Сону клялся переломить все ноги и руки, ну и к общей куче то, чем он его сына и осквернил. Ох, если это и был грех, то самый сладкий в мире. Всё пошло по пизде проще говоря. Ким Сону один сынок в семье, надежда родителей, просто не мог быть геем и любить другого мужчину. Как только родители Сону его не запугивали. Как только не прогибали. Как манипулировали ради того, чтобы он и имя Джейка не вспомнил. Пока Сону метался из крайности в крайность, Джейк клал на алтарь их любви свою душу. Так и остались они у разбитого корыта. Сону задавленный собственными родителями и придушенный списком обязанностей, которые они от него требуют, и Джейк с раскромсанной душой и прозрачной надеждой, ускользающей, исчезающей будто бы вода в сухую землю. Они начали отдаляться. Каждый день был мрачнее предыдущего, каждое касание считалось за марание грязью. Сону из его рук не рвался, но был вырван, а Джейк бился в отчаянии и не мог ничего сделать. Для него Сону был мир. Он и есть мир… Для него Сону это синоним слову жизнь. Он готов молиться на него, приносить себя в жертву, служить ему верным псом. Даже если вокруг одна ложь, он оставался его правдой. Ему он готов верить всю жизнь. Рай там, где он оставляет следы своего парфюма. Покой в их спальне. Солнечный свет в его улыбке. Джейк не знает, что будет делать, если он не придёт. Он ляжет на обочину, ведь цели в жизни больше нет. Он выпьет весь алкоголь мира, может потеряв трезвость ума, он ощутит лёгкость в сердце. Он потеряет свою веру, ведь Бог его покинет. Он просто будет ждать кончину. Расскажи он это всё Хисыну и тот точно начнёт стучать по плечу и заливать о том, что жизнь не закончилась. Он никогда не скажет другу о чем думает, потому что он расскажет Джею, а Джей со своей заботой хуже, чем Ли, честное слово. Как жаль, что друг сейчас далеко, он бы никогда не пропустил его фиаско. — Он не рискнет, нет, — качает головой Джейк, поднимая лицо к потолку и сжимая пальцы в кулаки, — зачем я это придумал, он никогда не выберет меня вместо своей семьи и нормального будущего. Его глаза похожи на бокалы полные воды и она вот-вот готова пролиться через край. Он не верит, Сону не придёт. Ни после бесчисленного количества ссор, ни после криков его отца о позоре семьи, ни после их последнего разговора, в котором они не знали, что делать. Не могли подобрать слов, не могли прикоснуться друг к другу. Разбежались по разным углам и не решались уйти из комнаты. В итоге Сону ушёл первым и на долго. Разум подсказывает — навсегда, а сердце упрямо не верит. Джейк написал сообщение, попросил последний раз, подчеркнул на что надеется он и просил вернуться, если того же хочет Сону. Конверт с письмом отправил в красивой коробке, где лежал костюм. Он бы подошёл Сону, если бы тот его надел. Белый, свадебный, венчальный. — Я попрошу Отца задержаться ещё на час, — говорит ему Ли, когда от назначенного времени уже прошло два. Джейк сидит на ступеньке, в руках у него дурацкий букет из пионов нежно-розового цвета. Как же это бесполезно. Джейк смотрит на часы: идёт шестой час. Приглашал он Сону на три. Это конец. До шести осталось всего каких-то двадцать минут и Джейк качает обречённо головой. — Нет, не нужно, можешь его отпускать, я заплачу за всё время, — он хочет подняться и уйти, но Хисын хватает его за плечо, останавливая. — Подожди ещё немного. Я… я думаю, нет… я чувствую, что ещё немного. До шести. Джейку хочется сказать, что всё бесполезно, но ему так всё-равно. В конце концов, какая разница уйдёт он сейчас или в шесть. У него нет важных дел на ближайшую жизнь. У него нет понимания, что он будет делать. Он только начинает осознавать, что конец. Звук постукивания Святого Отца ногой расходится по помещению эхом, цветы пачкают его руки блестящим напылением, а Хисын панически проверяет каждую минуту и жуёт губы. Джейк подносит запястье к лицу, часы показывают пять пятьдесят семь. Он по ощущениям рассыпается, как и сжатый в руке бутон из букета. Джейк поднимается на ноги, поправляет потрепанный букет и подходит на то место, где стоит пара. Нормальная пара, заключившая брак и желающая предстать перед Богом. Джейку почти не больно от того, что они с Сону никогда не смогут быть нормальными. Никогда их брак не будет считаться святым и законным, никогда и никто не посмотрит на них как на семью. Никогда и никто не воспримет их всерьёз, насколько бы сильно они не ценили друг друга. И даже церковь ненавидит неправильных. Даже Бог не позволит прожить их жизни вдвоём. Джейк успевает положить букет на лаву в тот момент, когда по костелу расходится скрип огромной входной двери и облегчённый вздох Хисына. Эти звуки парализуют его тело. Сердце прошибает словно стрелой, дыхание становиться поперёк горла. Он слышит приглушенный стук каблуков туфлей по ковру и тяжёлое дыхание. Он узнает по шагу. Он узнает по одному дыханию. Он не верит, когда оборачивается и видит Сону. С розовыми щеками, сбитым дыханием и в том самом костюме. Белом, свадебном, венчальном. — Ты тут, — Сону сдувается, когда его видит, но шагу не сбавляет, упрямо направляясь к застывшему Шиму у алтаря, — я боялся, что ты ушёл. Я… я бы не простил себе, если бы ты ушёл. Сону равняется с ним, а у Джейка не остаётся слов. Он не может поверить. — Ты пришёл, — говорит он, ощущая слабость в ногах, — я уже не надеялся. — Прости, прости меня, хен. Я всё решил, я… я так перед тобой виноват. Когда я получил коробку, когда прочитал, я уже знал, что я согласен. Шим Джеюн, я хочу быть с тобой вопреки всему, пусть мне хоть наступят на горло и посадят на цепь. Я выберу тебя, потому что я тебя люблю. Он смотрел ему в глаза, рассыпаюсь в искренних чувствах и боязливо, но цепко хватаясь за руки, а Джейк не мог поверить, что его выбрали. Что Сону сделал шаг в его сторону. Что его жертва не была напрасной. Что эта оголенная, неправильная любовь пришлась ему по вкусу. — Это венчание, — Джейк указал на воодушевившегося священника, — ты понимаешь, что ты поклянёшься перед Богом быть моим и любить меня? Сону выглядел взволнованным, его глаза обвели пустой костел. — Я поклянусь всем, что у меня есть. Перед Богом и перед тобой. Я не уйду больше никогда, пока ты не прогонишь, — его мокрые ресницы задрожали особенно сильно в тот момент, когда Джейк сжал своими пальцами тёплую ручку. — Мы готовы! — крикнул он, словно ворона в пустом поле, и священник вздрогнул. Он начал готовиться, а Хисын подошёл ближе с широкой улыбкой, останавливаясь со стороны Джейка на месте гостей. Пока священник читал какие-то фрагменты из библии, Сону и Джейк неловко топтались рядом. — Тебе нужно стать сюда, — подсказал Джейк, они сместились ближе к Отцу, останавливаясь друг напротив друга. — О, это так волнительно, я впервые выхожу замуж, — хихикнул Сону и Джейк не мог прекратить улыбаться. Их поведение можно было считать ребяческим, но они были бесконечно счастливы просто держаться за руки и смотреть в глаза. — Я подготовил клятву, — прошептал Джейк, наблюдая как Сону соединяет их пальцы в крепкий замок. — Хм, проблема, — Сону скрутил губы трубочкой, задумываясь, но он тут же вышел из ситуации, — ты позволишь мне придумать клятву на ходу? — Мы женимся буквально на ходу. — Ребята, спешу напомнить, что это всё юридические не зафиксировано и по сути ничего не значит на бумагах. Вы здесь, чтобы… — вставил свой нос Хи, который невольно подслушивал их разговор. — О, хен, мы понимаем, — Сону улыбнулся ему, — не мешай нам наслаждаться нашей свадьбой. — Это венчание! Это делают после свадьбы для того… — Хео-он, — Ли сразу же закрыл рот, взмахивая рукой якобы «извиняюсь, продолжайте». Сону хотел что-то сказать ещё, но его опередил священнослужитель, обращаясь своим громким голосом к паре. — Шим Джеюн и Ким Сону, чтобы удостовериться в вашем искреннем и свободном желании вступить в брак перед Богом, прошу ответить мне: пришли ли вы в храм добровольно, и является ли ваше желание вступить в законный брак искренним и свободным? Они отвечали одновременно, глядя в глаза. — Да. — Да. — Готовы ли вы хранить верность друг другу в болезни и здравии, в счастье и в несчастии, до конца своей жизни? — Да. — Да. — Имеете ли вы намерение с любовью и благодарностью принимать детей… — священник остановился, он подманил Хисына к себе под удивлёнными взглядами Сону и Джейка. — Это не странно про детей? Они не могу даже усыновить, — Хисын заглянул в книгу, будто бы понимая, что вообще там начёркано у священника и глянул на Джейка, у которого бегали глаза. — Замените на Лейлу. Пусть будет воспитывать Лейлу, — щелкнул он пальцами. — Лейлу? — переспросил Отец. — Ага, это их собака. Мужчина только вздохнул: — это будет стоить дороже. Всё решилось кивком Ли. — Имеете ли вы намерение с любовью и благодарностью воспитывать Лейлу, согласно учению церкви? — Да. — Да. Сону прорвало на смех, но он трепетал в его руках от волнения. Священник начал новый поток непонятных слов, после этого спускаясь к ним с белой лентой. Он опустил на их крепкий замок из рук эту ленту и попросил прочитать клятву, давая обет верности. Но Джейк остановил его. — У нас есть собственные клятвы, — объяснил он священнику. — Но это священный ритуал! — Мы сами, — настоял Сону, повторять скучный текст из книги было далеко от той клятвы, которую они хотели. Отец лишь стрельнул глазами на Хисына. — Я больше заплачу, больше. — Ну, если вы обладаете доброй волей и стремитесь к Богу, то кто я такой, чтобы вам запретить. Жених, — он неопределённо указал на парней, — можете начать. — Ну что, жених, — почти шёпотом сказал Сону, сверкая глазами, — хочешь быть первым? — Скажи ты, — просит Шим и Сону мечтательно поднимает лицо к потолку. — Я надеялся, что пойму логику, если послушаю твою клятву и возьму её за пример. — Не ищи логику, скажи мне, что чувствуешь. Что хотел, но не мог. Сону замолчал на время, его губы несколько раз открывались, будто бы он хотел начать, но он себя останавливал. Джейк готов был ждать вечность на самом деле, он даже не думал подгонять. Сону ни то чтобы подбирал правильные слова или придумывал, что он скажет, он уже знал, что хотел сказать, он просто не решался начать. — Я задался вопросом тогда, когда всё начало ломаться, почему так. Почему я полюбил тебя? Я думал очень долго, пытался найти логику, понять, чем ты меня очаровал, что мной руководило. Была ли это обыкновенная похоть как говорил мой папа или секундный порыв. Я думал и… это просто случилось. Мне не нужно было искать логику, думать когда и почему это случилось. Сердце хочет то, чего хочет. Я встретил тебя и я влюбился, всё. Ты это всё, что мне когда-либо понадобится. И всё. И я люблю тебя, Шим Джеюн, просто за то, что ты есть в моей жизни. Смешной и нелепый, серьёзный и ласковый, добрый и нежный. Я клянусь перед тобой, что буду любить тебя так сильно как никто в этой жизни не любил, и пронесу наши чувства так далеко, как только смогу. Я клянусь, что больше не позволю усомниться в моей любви к тебе и никому не дам нас в обиду. Я тебя люблю, я буду на твоей стороне, я за тебя и пусть весь мир будет против. Я люблю тебя и это начало и конец всего. Я люб… — Сону уже почти плакал к концу своей речи. Хисын плакал с самого начала. Джейк не мог позволить себе плакать, потому что он ещё не сказал то, что должен. Они выждали минуту, пересеклись заплывшими взглядами и Джейк понял, что пора. — Я хочу, чтобы ты всегда верил мне и никогда во мне не сомневался. Чтобы не происходило сейчас, и чтобы не произошло в будущем, я не хочу, чтобы ты даже задумался о том, что я не буду с тобой до конца. Если ты мне скажешь уйти — я уйду. Если скажешь остаться — я останусь. Я сделаю всё ради тебя, потому что я знаю, что прежде всего я хочу, чтобы ты был счастлив, неважно как, я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Мне кажется, я люблю тебя с первой нашей встречи, с того самого момента, когда ты попросил сфотографировать меня, потому что тебе понравились мои джинсы. Я никогда не забуду те эмоции, которые ты мне принёс в тот момент. Я был взволнован просто ощущая на себе твой взгляд, а теперь я мечтаю остаться с тобой навсегда. Даже если я потеряю возможность ходить, говорить, я все ещё смогу любить тебя. Больше всего в этом мире. Больше всего… Сону не выдержал даже элементарных правил церемонии, налетая на Джейка с самыми крепкими объятиями в мире, окольцовывая его шею и прижимаясь всем своим телом к нему. Достаточно слов, они больше в них не нуждаются. Казалось, что мир мог разрушаться вокруг, а они бы и не обратили на это внимание, наконец-то дорвавшиеся в объятия друг друга после тяжёлой разлуки, решившие самый болезненный вопрос раз и навсегда. — Кольца, — священник зашипел на рыдающего Хисына, который вытирал галстуком слезы, — пусть обменяются кольцами. — А, ребята, кольца, — Хисын опомнившись, зашарил руками по своей груди, вытаскивая из нагрудного кармана коробочку из розового бархата. — Ты купил кольца? — удивился Сону, прикрывая рот ладошкой, он медленно выпустил Джейка из объятий. — Нам нужны кольца, — кивнул Шим, — я хочу, чтобы у нас были одинаковые кольца. Лента снова правильным образом легла на их руки. Хисын подавал им поочерёдно кольца. Белое золото без излишних деталей украсило их безымянные пальцы, пока они дрожали от волнения. Священник благословил их подытоживая: — То Бог сочетал, того человек да не разлучает. И заключённый вами супружеский союз я подтверждаю и благословляю властью Вселенской Церкви во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. — Аминь, — крикнул Хисын, заработав косой взгляд от Отца. — Аминь, — прошептали обвенчанные, глядя в глаза друг друга. И в сияющем красным, уходящим солнцем, через цветные витражи костеле, их губы соединились в первом и самом честном поцелуе, освещенного Божьим благословением и запечатанным яркой звездой на ночном небе. Самым первым, после заключения их любви перед Богом, но не последним.