Клуб любителей маленьких лисиц pt.2

Несмотря на всю специфичность их работы, к Ким Сону все всегда относились бережно. Нежно даже. Интеллигентно. Вплоть до того, что Джей разговаривающий только на языке матов и фактов, часто свой язык прикусывал, ведь обидеть Сону было легко, да и обижать, честно говоря, не хотелось. Связиста вообще лучше не обижать, иначе потом на очередном задании не скажет, что на хвосте «птичка» вражеская сидит. Сону это глаза, уши и голос их команды. И жопа. Последнее это уже по скромному мнению Хисына. И Сону настолько профессиональный хакер, что и с глазами, и с ушами, и с голосом, и с жопой у них всё замечательно. И отношения в коллективе благодаря ему позитивные. Сону говорить любил и находил подходящие слова для каждого. Хисын особенно разговаривать с Сону обожал, а флиртовать так это вообще как ритуал перед заданием. Хочешь не хочешь, а все равно его в каморке Кима перед выездом найдешь, сюсюкающегося и улыбающегося, галантного и милого. У Хисына на Сону реакция как на плюшевого кота и улыбка пришибленная, которую Джей всё время дебильной называл. Будто бы у самого не такая. Ким, аналитик до мозга костей, успевал ещё и побыть в их команде наивной и милой лапочкой, которого можно простить за всё, а любить за ещё больше. И где Шихёк только нашёл такого узкого профессионала с рыжими волосами, пухлыми губами и обтягивающими костюмами, котрый решил, что идея работать с убийцами и приступниками просто отличная для простого-то хакера. У него из грешков были только скачанные с пиратских сайтов ключи для игр и взлом пары инстаграм аккаунтов. Сону если и подкалывают часто, якобы что этот цветочек в их команде отбитых, сумасшедших, без пяти дней бывших преступников, которые за живые деньги на одного хмыря хитрого работают, выполняя дела государственной важности, то все равно любят больше всех, оберегая и защищая. Ким редко когда с ними на задания ездил, всё чаще ту самую жопу команды в кресле грел и квадратными очками по экранам бегал, рассказывая обстановку и давая указания по поводу следующих шагов. И вот сидел себе и сидел бы дальше, кто только придумал эту лань пугливую на выезд брать? Кто вообще мог додуматься ему вручить кейс с переносной системой слежки и ёбаный автомат? Сону все любят: от уборщиц в их штаб-квартире, до вечно замкнутого и нелюдимого Ники, который говорит реже, чем Сонхун мятное мороженое ест. С Ким Сону все вежливые до того самого момента, пока Хисын его из горящего здания не выносит. На руках, из столба пыли и дыма, перепачканный в чужой крови и орущий истерично «живи, сволочь ты рыжая, не смей сдыхать». И Ли Хисын самый вежливый и милый, орал матами на полуживого Кима, разрывая руками свою форму и зажимая нею кровоточащую рану на животе. Самый спокойный и весёлый Ли Хисын оттолкнул Чонвона, наорал на Джейка и чуть не ударил Джея, пока как цербер охранял едва ли дышащее тело, обожженное огнём и истекающее бордовой кровью. Ли Хисын всегда нежный и аккуратный тормошил Сону за лицо до синяка на скуле и едва ли не сломал грудную клетку, делая массаж сердца. Ли Хисын спокойный и собранный, профессионал своего дела, верещал в рацию о помощи и не получив той, нёс Кима ещё два километра по непроходимым джунглям, наплевав на задание, до поляны, где их вертолёт стоял. Ли Хисын скрутившийся на скамейке и сжавший пряди волос у корней, со стеклянными глазами наблюдающий, как едва ли дышащего Сону реанимируют. Как накачивают обезболивающим и промывают распоротый живот. Ли Хисын, который готов был отдать хоть всю свою кровь для переливания, благо группа подошла. Сидящий в углу и умоляющий Кима просто не прекращать дышать. Сука, просто дышать. Через три дня Сону пришёл в себя, а Хисын после этой новости, не спавший всё время, просто вырубился на стуле в его каморке, скрутившийся вокруг плюшевой игрушки Дитто и проспавший двадцать два часа глубокого глухого сна. На пятый день их впустили к Сону. Прикованного к кровати с торчащими из живота трубками, бледному как смерть и худому как жердь. Ким Сону все любят и никто даже никогда не мог ему сказать что-то грубое, но когда Хисын опускается перед койкой на колени и в глаза живые смотрит, он осипшим прокуренным за последние дни голосом, угрожающе вздыхает: — Я бы тебя убил собственными руками, если бы ты сдох. Больше Сону на заданиях физически не участвовал никогда. Хисын это донёс до всех главных так, как сумел. Бережно и нежно. С мачете в руке, которым когда-то пролили чужую кровь.