Клуб любителей маленьких лисиц pt.2

Сложно. Очень сложно заткнуть воющего на всю башку альфу, который бегает как сайгак по черепной коробке и рвётся к Сону. Нереально сложно. Сону ещё более худой, чем казалось поначалу. Ребра видно, живот впалый, но бедра красивые. Джей если и животное, то очень стойкое, ведь нереально взрослому мужчине-альфе в самом пике половой активности спокойно реагировать на милого, красивого, течного омегу. Он его хочет на уровне инстинктов. Ему жизненно необходимо впиться зубами в острую ключицу и заполнить парня собой, но Пак не хочет противоречить сам себе. Он выдыхает и вдыхает, вокруг этот запах и он никак не успокаивает. Джей воспринимает это всё как сплошную подлость и подставу от судьбы, а если вспомнить чей это омега и что с ним может случиться, если его ищут, то просто аут, но Сону всё ещё настолько замечательный, что мысли бросить эту героическую затею даже не возникает. Хрупкий и тонкий, маленький и чужой. Такой чужой. Как вид. Как особь. Чонсон уже и не помнит, что с омегами делать нужно. Не помнит какие слова подбирать, как лучше поступать, что делать, чтобы не напугать и как расположить к себе. Пока что он точно на противоположном пути, ведь мало какой омега оценит то, что его раздели без прямого согласия, осмотрели со всех сторон, потому что ну физически сложно было не смотреть, и командуют как ручной зверушкой. Джей прикусывает язык, смотрит в сторону и достаточно осторожным тычком между лопаток, двигает в нужном направлении. Сону ему по подбородок макушкой, позвоночник Сону можно прощупать пальцами, а один из позвонков буквально давит ему в палец через тончайшую кожу, как гребень. Этот ублюдок их вообще кормит, из давних воспоминаний ужасный Джо хоть и относился к омегам как к товару и не более, но был весьма заботлив к своим игрушкам. Фанатик на омег и женщин. Вода, еда и крыша над головой это минимум, который ожидал слабый пол и некоторые даже добровольно шли в эту мышеловку за сыром, потому что выхода не было. Он в свой гарем даже детей брал, ведь люди склонны умирать, взрослые не вечны, а молодняк подрастёт и сразу покорный, воспитанный, знающий свои обязанности. Сону выглядит слишком молодым, возможно, он из того самого разряда, который Джо оставлял подрасти. В трейлере имелась душевая кабинка, но была она не полезнее коробки, сам душ не работал, и подачи воды не было. Джей не очень об этом заботился, да и смысла настраивать не было, как уже говорилось — слишком затратно. В помощь приходит чугунный таз, в котором по желанию всего Сону можно укомплектовать. Омега смотрит на «купальню» так, словно у Джо он принимал ванны в бассейнах с молоком и эфирными маслами, пока Джей готовил воду и полотенца, которые позиционируются как чистые. У Сону так мало сил, что даже перешагнуть через высокий бортик испытание, как он только смог так сопротивляться, когда Джей его тащил в машину — загадка, ответ на которую не сильно и важен. Сону мнётся, не знает какую ногу поднять и шатается на своих тощих ветках, как колос на ветру. Джей, ровно и крепко стоящий на ногах рядом, молча подаёт крепкое, покрытое венами предплечье, как раз в тот момент, когда омега в шаге от того, чтобы завалиться на бок. На удивление хватка тонких пальцев крепкая, а пугливости во взгляде всё меньше и меньше с каждым разом как они пересекаются глазами. Непослушные, тощие, изуродованные синяками ноги, казалось, можно было обхватить в кольцо из рук на самой широкой их части. Джей не выдерживает, новая попытка занести ногу над бортиком оказалась удачной, ведь альфа шершавой ладонью подхватил под острой коленкой и помог перекинуть ногу. Сону пунцовеет с каждой секундой, пока в голове альфа бьётся в истерике. Кожа у парня нежнейшая и бледная по сравнению со всеми остальными людьми, которых встречал Пак. Понятно, что не выходил этот омега из адской крепости долгое время. Загар имелся частично на руках, немного на лице, в районе щёк и носа, на шее, но не на скрытых участках кожи. Светлые бедра, живот, светлые ягодицы и спина. В прошлом мире это назвали бы лёгкий загар, в здешнем Сону почти что белоснежный, ведь близкое солнце не щадит никого. Сидящий в тазе парень в едва ли тёплой воде и блаженством на лице, могло стать одним из самых ярких моментов в жизни Пака, ведь до чего дико и непривычно. В голове до сих пор где-то возникает желание достать новенький айфон, сфоткать милашку тысячу раз, что-то миленькое и не сильно провоцирующее выложить в инсту и начитаться комментариев от друзей о том, какой у него милый и хорошенький омега. Но во всем этом есть очень много больших и жирных «но». Нет новенького айфона, нет инсты, нет друзей и даже омега не его. Блядство. С каждым кувшином воды, который Пак выливает на голову, плечи и лицо омеги, тот становится ещё светлее и младше. Будто бы пыль, песок и грязь смывались вместе с годами. Боже, он выглядел как ребёнок на лицо, а тело было весьма взрослого омеги, хоть и худое. Сону был как выдра, он совсем забыл о том, что боялся до смерти всего вокруг. Забыл, где он и с кем, забыл про смущение и неловкость, удобно усаживаясь на дно таза по самую талию в воду, подтягивая к груди колени и отмываясь пальчиками от всех дней проведённых под горячим солнцем, на холодном ветру, вокруг кромешной пыли и разрухи. Смывал слёзы, боль, отчаяние и светлел не только телом, но и душой. Альфа согнувшийся над ним с кувшином в руках уже не так напрягал, а любимая и редкая процедура забрала всё внимание, что позволило пропустить множество голодных и восхищенных взглядов. Джей все ещё не верил, что он реальный. Что омега найденный по случайности на обочине действительно сидит в его убогом трейлере и радует его своим свежим необыкновенным запахом. Очень необыкновенным. Интересно, задумывался ли Ким хоть когда-то, что его запах не просто индивидуальный, он единственный, он такой один в природе. Понимает ли Сону, что он последнее на этой планете, что пахнет как сладкая освежающая мята, пахнет как сосновый лес, пахнет рождеством, смолянистым деревом. Понимает ли Сону, что его запах напоминает Джею о теплом чае, горящем камине и высокой ёлке, которая когда-то стояла в их большом доме, охраняя подарки, принесенные ночью Сантой. Ким ведь даже не догадывается, что напоминает Джею о снеге, о скользких тропинках, морозной свежести и узорах из инея на окнах. Напоминает о том, чего больше в его жизни никогда не будет. Сону уникальный и неповторимый и у Джея помимо грубого желания обладать, появляется желание обожать и угождать. Пробивающиеся позвонки на шее гипнотизируют, а редкие родинки на плечах манят к себе узловатые пальцы. Джей черпает посудой новую порцию уже немного мутной воды рядом с тощим бедром омеги и выливает ту на шею и плечи от чего стройное тело немного вытягивается. Вода не холодная, но и далеко не такой температуры, в которой можно было бы комфортно мыться. — Пропустил, — подаёт он хриплый голос спустя много времени, когда замечает как на влажной коже, по которой прошёлся рукой парень, остаётся тёмный след. Он не выдерживает, тянется пальцами к плечу и сам пытается смыть грязь, но проваливается в этом. Взгляд, который Сону опустил на место, где скользили чужие пальцы, был почти безразличным. — Это синяк. — Их много, — тут же роняет Пак, помогая омыть лопатки и позвоночник. Сону чуть наклоняется вперёд, позволяя ему это сделать. — Меня часто наказывали. — Не слушался альф? — Не нравился омегам. Джей усмехается, дворцовые интриги они и в апокалипсис дворцовые интриги. — По тебе не скажешь, что ты там как сыр в масле катался. Чем злил беспощадных омежек? — На моем фоне они были не симпатичнее пугала. Своенравно и уверенно. Может Ким не такой уж и маленький хрупкий мальчик. Если вдуматься, то побег из весьма закрытого охраняемого места это почти подвиг. — Боялись, что я их альф заберу. Вот только мне это совсем не интересно. Почему-то в голове Чонсона этот кукольный мальчик прекрасно смотрится с ножом в руке и безразличным пустым взглядом. Кажется, он перестаёт разбираться в людях. Одиночество всё-таки даёт свои плоды, Джей не может с точностью сказать какие теперь Ким Сону имеет характеристики. И всё-же, когда Пак проводит пальцами по задней части шеи, а чужой загривок чуть ли не встаёт на дыбы, он все ещё верит в то, что Сону самое нежное существо в этом мире. — Вылезай уже, — он убирает руку первым, ведь становится слишком опасно. Сону на секунду даже смотрит с огорчением. Вопрос только: от того, что ему сказали заканчивать купаться или от того, что он потерял необходимую ласку в нужном месте. Загривок и задняя часть шеи это одно из самых чувствительных мест омег, место метки и корень уязвимости. — Можно ещё немного? В воде легче, — Джей никогда не думал, что приём щенячьих глазок ещё когда-то сработает на нем с первого раза, с первой миллисекунды. Попроси Сону таким тоном вырвать сердце и приготовить на ужин, и Чонсон бы пошёл точить нож и искать рецепт. — Она уже грязная, здесь сидеть нельзя, — его попытка пресекается чуть надутыми губами и этим самым взглядом, типа: что, нельзя? Джей качает головой, а в мыслях обзывает себя бесформенной жижей из соплей, — только поменяем на чистую. Пока омега продолжает сидеть в воде, откинув голову на стенку душевой кабины и вытянув на противоположную ноги, прикрывая глаза и просто плеская ладошками по воде, Джей пытается придумать ему место. Придумать в своём доме место для ещё одного. Для не просто ещё одного. То, где он спит, кроватью назвать можно с натяжкой, места хоть и предостаточно, но комфорта мало. Пару дешёвых подушек, скомканных в непонятное нечто из синтепона и затасканный плед, который уж точно не должен прикоснуться к коже чистого, только выкупанного парня. Найти что-то чистое и приятное к коже становится проблемой, но Джей всё-таки вытаскивает из тайного отделения в полу подобие одеяла и пару идущих к нему простыней, используя это для того, чтобы сделать омеге удобное место. Так непривычно и смешно. Вроде течка у Сону, а гнездится тут по ощущениям Джей. Но он правда волнуется и хочет угодить. Хочет, чтобы ему было комфортно. Он не может объяснить, он может только делать все эти странные вещи и откладывать разбирательства с самим собой в ящик подальше. Джея отвлекает от метушни стон, от которого по спине ползут мурашки, а альфа натягивает цепь свою до такого состояния, что просто весит передними лапами в воздухе. Блядский стон от которого кругом голова. Видимо, течка с новой силой вернулась к молодому парню, раз он схватился за живот и скрутился в эмбрион, жмуря глаза и носик. Альфа решает, что купание окончено. Вытаскивая омегу из остывшей вщент воды и кутая в полотенце, Джей тут же несёт его в то самое место, которое приготовил, на что получает бурное противостояние и хоть сил у Кима по-настоящему вырваться нет, но стопорит альфу он с первых секунд. — Что не так? — Не хочу туда. — Не говори ерунды, тебе нужен покой. Сону отчаянно с этим не согласен, даже понимая, что течка вернулась с мощным ударом по передней стенке живота и спазмом в тазовой области. — Я могу на полу. — А чего на полу, давай я тебя сразу на улицу вынесу и ты там посидишь, — язвит альфа, не понимая, что не так с его кроватью, — не спорь со мной! — Не нести меня туда! — Да что… — Джей не сжимает его в своих руках разве что от страха что-то сломать и смотрит строго, прямо в огромные уверенные глаза, — ты не в том положении, чтобы устраивать мне истерику. — Я не могу там быть… — Почему? — А почему ты не понимаешь элементарных вещей?! — Вспыхивает почти зло Сону, сжимаясь от новой боли в животе. Он течёт буквально в руках Джея и тот уже был бы и рад положить Сону хоть куда-то, потому что сил держаться нет совсем, но он испытывает свою прочность снова. — Там чисто и удобно. — Там пахнет! — вспыхивает Ким, заливаясь смущением. Джей приоткрывает рот, пытаясь что-то возразить, но так и зависает. — Извините, но здесь всё пахнет, — это по логике вещей, а он следует логике хотя бы потому, что другой путь советует ему валить Кима хоть куда и давать то, что ему сейчас нужно — разрядку и узел. — Там пахнет особенно, ведь это твоя кровать, — Сону говорит тише и проникновение, как маленькому ребёнку, — я не смогу там расслабиться. О, кажется до Джея начинает доходить. Вот оно как. Ничего не скажешь в этот раз, он правда дурак, но шибко планы он не меняет. Против воли Джей всё-таки укладывает Сону на серую простынь и смотрит в глаза, упираясь руками в проваленный в некоторых местах матрас. — Я обещал, что я тебе ничего не сделаю и ты будешь в безопасности, значит так и будет, а если я решил, что это удобное место — так оно и есть, — Сону под прямым взглядом сжимается, хоть и слушает внимательно, почти с открытым ртом, — я понял о чем ты говоришь и я бы с радостью отправил тебя куда-то подальше под ключ, чтобы мои глаза это не видели, но что есть, то и имеем. Ты будешь здесь и расслабляться можешь как тебе угодно. Ничего страшного в том, что ты позаботишься о себе во время своей течки я не вижу, а теперь успокойся и отдохни. Я не буду тебя беспокоить до того самого момента, пока ты сам меня не позовешь. Сону сидит не двигаясь, даже не моргает, не понимая, что ему предлагают, пока Джей не дёргает заляпанную полупрозрачную тюль, которая прикрывает спальную часть от остального пространства трейлера. Не то чтобы это сильно помогает, но Джей твердо решает притворяться, будто бы нет никакого здесь течного омеги, а Сону даже не старается притворяться, когда перерывает подушки и самую ароматную, содержащую запах альфы, оплетает как спрут руками и ногами, утыкается носом в неё, улавливая острые нотки перца и пряный шлейф корицы, проваливаясь в забвение на несколько долгих часов, окутанный духом альфы и тонким тюлем. Сон наступает так же быстро, как и паника альфы по поводу того, сколько же дней будет ещё течка, потому что ещё больше он не выдержит. Не тогда, когда слышит сбитое дыхание и глотает прямо ртом усилившийся хвойный аромат. Блядское испытание подкинутое самой судьбой, не иначе. Тонкий тюль, к сожалению, не скрывает дикие взгляды альфы и жалкие метания омеги. Засыпает Джей в своём кресле, делая вид, что погружен в чтение, на самом же деле не уловив ни одной мысли из книги из-за звуков, которые издавал ворочавшийся на его кровати омега. Течка у Кима болезненная и сильная. Джей с ужасом понимает, что тот самый пик ждёт его впереди.