Клуб любителей маленьких лисиц pt.2

У Сону всё сложно с Сонхуном. Настолько, что в очередное утро вторника Пак Сонхун появляется на пороге квартирки Хисына и Ники с рюкзаком и побитым жизнью пластиковым чемоданом. Хисын как лучший друг сразу же ведёт гостя «он поживет здесь немного, пока Сону не перебесится» на кухню, работать безвозмездным психологом и прикрывать прогрессирующий алкоголизм душевными посиделками. Ники не в восторге и одновременно — да. Он не в восторге ни от Сонхуна, ни от причины почему придётся терпеть чужое присутствие в и так одной комнате на двоих, ни от ситуации в целом. И в тоже время он этот побитый красный чемодан и злую рожу Пака больше чем свое день рождение ждал. Он знает, конечно же, и Сону, и Сонхуна. Особо не корешился, потому что Пак его периодически бесит до вздутой на лбу венки, а Сону… Ну, а с Сону корешиться крайне тяжело, если учесть то, что младший ему уже на шестой день их знакомства предложил на свидание сходить, и вдребезги разбил все свои надежды об милое и неловкое «у меня же парень есть». Этот разговор был последним из тех самых, которые они вели, потому что потом Ники отгородился. Было что-то типа: — Кто? — Сонхун хен. — Он твой парень? — Ага, уже почти год. — Я думал он твой придурковатый хен, которого ты таскаешь за собой, чтобы он дома мохом не оброс. — Ээм… Ники их не видел вместе вообще, но они были и это уже не важно. Он в любом случае сразу же отвалил и потом лишь ловил зыркающие взгляды от Пака. Через несколько месяцев после инцидента эта ячейка начала очень громко и быстро трещать, а на памяти Ники это уже их пятая крупная ссора, после которых Пак катает свой чемодан из одной квартиры в другую. Ники смотрит на эту пьянь, краем уха слушает претензии Пака и снова делает вывод, что виноваты здесь разве что звёзды, которые так некстати сложились и эти двое всё-таки начали встречаться. Ники ещё немного выжидает и без объяснения уходит. Хватает джинсовку, телефон и уже привычно прогуливается до квартиры старшего. Он эти прогулки только в таких случаях и делает. Начал со второго раза, когда Пак на его футоне развалился и ещё ни разу не пожалел, что решился пойти. У Сону на кухне пахнет печеньем и немного кофе, потому что утром Пак его пил и как всегда оставил машинку немытой, поэтому слабый аромат до сих пор в воздухе. Ники самостоятельно выбрасывает использованную капсулу и готовит себе карамельное подобие на фраппе, пока Ким Сону стоит в дверной арке, сложив руки на груди. Глаза у него немного припухшие, а розовый домашний костюм слишком сильно ему подходит к блондинистым волосам. — Косплей на Барби? — ляпает Ники, потому что реально похож. Кукольный, сказочный, розовый и слишком-слишком милый. Сону глаза привычно закатывает и после всё-таки улыбается уголками губ. Кофемашина гудит, нагреваясь, сердце Ники заходится бешеным стуком, когда Ким Сону смотрит прямо в его глаза. — Это ещё ничего не значит, — мягко говорит Сону, наблюдая за капельками кофе, которые выдавливает аппарат. — Ну и ок, — жмёт плечами Ники. Он и сам знает, просто дома быть не хочется, а здесь… здесь прекрасно, потому что здесь Сону. Один. Без своего дурака парня, который ему вообще не подходит. — Нет, Ники, ты не понял, у нас ничего не получится. — Я понял. Пока Ники целует Сону, прижимая его к стене кухни и оплетая руками обожаемую талию под ярко-розовой худи, кофе выливается из чашки и расползается бесформенной коричневой лужей по столешнице. Сону не отталкивает, но и не отвечает, лишь гладит после по голове с актом типа ничего не было, а у Ники от такой нежности и снисходительности просыпается желание его отодрать как последнюю суку прямо на столе, за которым ещё утром Пак Сонхун жрал свою липкую овсянку с черникой. Через пять дней Сону не отвечает ни на одно сообщение Нишимуры, Сонхун тащит свой чемодан обратно домой с пришибленной улыбочкой, а Хисын провожает его тоскливым взглядом, предлагая Ники по пиву. Ники отказывается хрипло и всю ночь ломает голову по поводу того, чего ему хочется больше: не видеть Пак Сонхуна в своей жизни больше вообще никогда или чтобы его чертовый побитый по бокам чемодан снова стоял в их прихожей, припадая пылью.