Клуб любителей маленьких лисиц pt.2

—… Постоянно забилает мои вещи и смеётся, и балуется, и кличит на мою Лу, — гудит картавый высокий голосок пятилетней девчушки, удобно устроившейся на руках Хисына и притулившей голову с двумя чёрными хвостиками к мужской груди, — а ещё хвостики тло-тлогает, делгает. Постоянно делгает. Маленькая Миён демонстрирует сей акт нарушения её личного пространства своему отцу, дергая себя не сильно за один из хвостиков и продолжает возмущаться на приставучего одноклассника, уже накручивая густой локон на пальчик, кокетливо поднимая глазки и надувая губки. Хисын, стараясь держать максимально серьёзный вид, чтобы проникнуться проблемой принцессы, всё-таки не сдерживает тихий смешок и лицо его озаряет нежная улыбка. Миён дуется точно как Сону. Миён вообще бесконечно сильно похожа на Сону. Причём всем. Пухленькими румяными щеками, лисьими глазками, губками куколки, которые она всегда надувает, когда недовольна. Идеальная маленькая копия ещё одного идеального маленького омеги. — И что он всё время так делает? — спрашивает Ли, наклоняя голову на бок, чтобы смотреть прямиком в детское личико своей дочки. — Постоянно! — вскидывает руками его принцесса и ну до того забавно выглядит, что Ли опять улыбается. Она так быстро растёт, так меняется. Каждый месяц она уже другая. Для Хисына она всегда другая. Так в его жизни получилось, что с собственной дочкой он проводит всего один раз в месяц. И нет, это не он вечно занятой и пропащий папаша. Он, если бы мог, даже на перестрелке принял звонок своей принцессы и слушал бы о том как она целый день выбирала между розовыми и фиолетовыми заколочками. Он изо всех сил старается хотя бы этот один день в месяц провести с ней, в её удовольствие. Исполняя все прихоти своей принцессы. Сегодня как раз таки один из таких дней и он только начинается, какое счастье. — Он меня обижает постоянно. Я и плакала, — надувая щеки, признается девочка и обессиленно бьётся головой об грудь отца, театрально вздыхая, — постоянно… Хисын, конечно, не герой, но ради своей малышки он сделает всё что угодно. Всё, что в его силах. Он и сейчас это делает, оберегая её и Сону от своего прошлого и своих проблем, стирая себя из их жизни и наблюдая издалека. Ему бы хотелось жить обычной жизнью. Обычной семейной жизнью со своими любимыми, но всё, что у него есть, это один день в месяц с Миён и постоянно раздражительный из-за его внезапного появления Сону. Потому что он помнит. Потому что он знает правду, потому что все ещё боится проснуться от шума выстрелов. Потому что Хисын уже давно не тот человек, который может быть обычным семьянин. Мафии вообще тяжело спокойно жить. А такому человеку как Ли об этом даже мечтать нельзя. Он и не мечтает, он делает всё, что в его силах. Присылает подарки, деньги, выбивает себе через своих людей один день в этот чёртов месяц ради своей принцессы и следит за их безопасностью через посредников, которые на свободе. Потому что Хисын не на свободе. Хисыну ещё три года нужно посидеть за решёткой, ведь так надо и потом возвращаться к делам под новым обликом. Хисын бы без раздумий отказался от всего этого, но он не может. У него уже нет выбора. Он его сделал задолго до того как встретил Сону и изменить это он не способен. Он не тот кем он хочет быть и это неисправимо. От него зависит слишком много жизней, в том числе жизнь его омеги и доченьки. Поэтому он играет по этим правилам. — Принцесса, — начинает мужчина, заговорчески чуть наклонившись к дочурке, которая обратила всё свое внимание на отца, — скажешь ему, что если он ещё один раз так сделает, то придёт твой отец и сломает каждый его маленьких пухлый пальчик, которыми он трогал твои прекрасные хвостики. Или лучше сначала я возьму плоскогубцы и мы будем вырывать один ноготок за другим, пока он не поймёт, что даже прикасаться к тебе не может. Обещай, что как только он снова распустит свои противные грязные руки, ты сразу же позвонишь мне и тогда… — Ли Хисын! — громко и пугающе. Миён зачарованная отцовским голосом аж подпрыгивает на его бедре, — господи, о чем ты?! Чему ты учишь ребёнка?! Сону, как самый правильный и шаблонный омега, опаздывал. Крутил свои белые локоны на бигуди и бегал в одном халате по дому, взбешенный всем за это утро. Сломанной кофемашиной, капризной Миён, дурацким будильником, ведь тот не сработал, своей мамой, которая обещала забрать девочку к себе, но в последний момент уехала на работу по срочному вызову от начальства. И апогей этого не доброго утра был он. Хисын. Позвонивший в восемь сорок в звонок квартиры своего омеги, после салона, душа и мини шопинга по магазинам с детскими игрушками. Он и так часто и очень упрямо передаёт что-то через надёжного человечка, у которого нет опции отказа, так что у Кима не остаётся выбора и приходится брать, хотя он вредный насчёт этого. Подарки для Миён принимает наконец-то, а вот свои никогда не забирает. Ни драгоценности, ни технику, ни духи, ни одежду, даже цветы не берёт. Хисын уже к этому привык, но все равно упрямо раз в неделю да отправляет букетик или корзинку со сладостями или фруктами. Последние два лота обычно чаще попадают в квартиру омеги, ведь Миён та ещё сладкая душа. Она и хитрая очень, знает уже в какие дни можно ждать сладких голубей и специально у Сону по сто раз спрашивает, когда же придёт «лысый дядя со шламом, котолый плиносит подалки от отца». Маленькая лиса. Хисын смотрит на него рассерженного, нервного и просто растерянного, не знающего за что хвататься и чувствует как горит в груди. Ему бы хотелось видеть это каждый день. Просто их будние дни. Принимать в них участие. Умываться с капризной по утрам принцессой, есть завтраки приготовленные Сону. Совместно с ним ненавидеть кофемашину. Целоваться. Ну, как раньше. Как тогда, когда Сону не знал кто он такой и чем занимается на самом деле. Как тогда, когда Сону его любил. — Все конфликты нужно решать словами, Миёни, не слушай отцовские глупости, — поучительно вынес вердикт Ким и рванул в другую комнату, вспоминая про утюг. — А кто говорит, что мы не решаем, — крикнул Ли в след, кривляя омегу, от чего Миён засмеялась. Ей нравилось смотреть на отца, ей вообще нравилось, когда он приходил. Она бы хотела, чтобы отец всегда был с ней, но у него очень важная и ответственная работа, поэтому он приходит редко. Зато всегда приносит ей много подарков, конечно, подарки это хорошо, но… — конфликты мы будем решать словами, а за распущенные руки ломают пальцы. — Как с тобой вообще можно оставить ребёнка, — проворчал Сону, всплескивая руками и пожимая плечами между своей беготней. Он вернулся в гостиную, падая на колени около журнального столика, расталкивая горы макулатуры, журналов и разных авиа брошюр, которые он притащил с работы. Омега, перерывая бумажки, поднял свои светлые ореховые глаза на альфу и дочку. — Миёни, никогда в жизни нельзя заниматься рукоприкладством. Это плохо. Нужно всегда разговаривать о проблеме. — Да, о проблеме можно было бы поговорить, а не рубить сплеча… — проворчал альфа под нос о своём, получая ещё один испепеляющий взгляд. — Но я уже говолила с ним, говолила сонсенниму, но он все равно плодолжает. Он сломал мою любимую заколочку. — Любимую заколочку?! — драматично запищал Ли, поднимая брови, — а скажи-ка мне его полное имя, принцесса. — Ли Хисын, — зашипел Сону, одарив его грубым раздражённым взглядом, — только попробуй! Вот эта вот тучка, которую Ли именно так прозвал из-за халата с рисунками маленьких розовых облаков, ну вовсе не выглядела устрашающей, зато милоты было. Хисын бы хотел посадить его себе на вторую ногу и просто обнимать двух своих ангелочков. — Малыш, заколочка это серьёзно. — В виде лакушки, — будто бы осознанно подливая масла в огонь, поддакивает Миён, — котолую ты мне купил. Мне жаль за это. — Принцесса, не переживай я куплю тебе ещё больше. Всё, что ты захочешь. Кстати, хочешь заколочку со складным ножом? Там нужно снять фиксатор и появится… — Ли Хисын! — взвизгнул Сону, раскрывая глаза, кажется, больше своего максимума. — Ты вроде опаздываешь? Сону смеряет его этим предупреждающим взглядом, от которого тот хочет его только зацеловать и делает глубокий вдох. — Да, и раз уж ты сегодня с Миёни, то ты должен отвести её к логопеду. — К логопеду? — нахмурился Ли. — Сегодня первый сеанс, я записал Миёни ещё три месяца назад и наконец-то пришла наша очередь. Вот её направление, — омега вытаскивает уже вскрытый сбоку конверт и поднимается на ноги. — Я не понимаю… зачем ей нужен логопед? — Смеёшься, да? — закатывает глаза Ким. — Это из-за «р»? — Глллл… — услышав такую ненавистную букву, зарычала девочка. Они с папой часто учили и повторяли буквы, но букву «р» они учят каждый день. Разными способами. Особенно рычанием, как динозаврики. — Ей уже пять, а дефект до сих пор не прошёл, это лучший возраст, чтобы пойти к логопеду, — Сону вручил Хи направление. — «Сеанс от часа до трёх», — возмутился Хисын, снова поднимая глаза на Сону, — сегодня мой единственный день с ребёнком в этом месяце и ты предлагаешь просидеть его у логопеда? — Ох, прости, это же моя вина, что ты с собственной дочкой можешь видеться только раз в месяц, — пробурчал Ким. У него вовсе нет никакого настроения и по большей мере он просто злой и раздражительный. Хисын поджал губы, но никак не прокомментировал. Он знает, что это лишь его вина. — Боже, малыш, все дети не выговаривают в детстве буквы. Это нормально, зачем так кипишевать. Мы и сами с Миён сегодня позанимаемся. — Во-первых — Сону, — указал омега, шаркая снова в спальню, чтобы закончить сборы, — а во-вторых — логопед. На десять. Ясно? Ответ, впрочем, он не ждал, просто исчезая за стеной. — А палк? — спросила притихшая до этого Миён. — Конечно, и парк, — кивнул Хисын, — и магазины, и каток. Всё-всё, что только принцесса захочет. — Не хочется к лопопеду, — прищурилась она. — Значит не пойдём. Мы и дома порычать можем, да? Девочка в подтверждении сморщила мордочку и выставила полусогнутые пальцы перед собой, изображая динозавра, в которого они с папой всё время играют. — Глллл! Они продолжают обсуждать заколочки с дополнением, придурка одноклассника и свои планы на день, пока к ним снова не приходит Ким. В молочного цвета брюках и голубой блузке, с сумкой на плече и телефоном, который он прижимал к уху. — Да… да-да, я… Хонджун, да… Да дай мне сказать, — его тихий ласковый смешок в трубку исказил улыбку Хисына, — хорошо, давай как ты хочешь. Сейчас… — взгляд омеги метнулся к притихшим альфе и дочке, — позже расскажу. Уже выхожу. Омега сбросил звонок и с едва ли заметной улыбкой спрятал телефон в сумку. — Мне пора, я вернусь в шесть, пожалуйста, — Ким серьёзно посмотрел на Хисына, — не делай ничего странного и опасного. Никаких драк, бандитов, перестрелок. — Всего-то раз было, — фыркнул Ли. И никакая не перестрелка, так… пошумели и разошлись. Миён тогда вообще годик был и она вполне безопасно ждала своего отца с его человеком в машине. — Ли Хисын… — Твоя тактика выражения злости на меня совсем неудачная. Слышать своё имя из твоих губ все ещё мой самый любимый звук. Сону притихает, смотрит прямо, но не проникается. Ни смущается, ни тает. Его просто уже не пробирает как раньше. Для него это пустой звук. — Пожалуйста, веди себя нормально, не ломай пальцы пятилетним мальчикам и не учи её ничему плохому. Ты потом пропадаешь на непонятно сколько, а мне краснеть перед учителем за её поведение. — На месяц… я пропадаю на месяц. Но я возвращаюсь. Сону вздыхает и берёт в прихожей своё пальто, надевая то на себя. — Логопед, Хисын. Это важно. От этого может зависеть её будущее. С такими проблемами нельзя тянуть. В десять. Побудь отцом, а не клоуном. Сону готов к выходу. Сону подходит к ним ближе и опускается на колени перед Ли и дочкой, ровняясь с девочкой лицами. — Малышка, слушайся отца и веди себя хорошо. Папа съездит по делам и вернётся. — С дядей Хонджуном? — кусая пальчики, едва ли выговаривает длинное имя Миён. — Именно, тот, который купил тебе медвежонка. — А я думаю, что это за облезший хомяк в её комнате, — Ли вовсе не стыдно. Ни холодно ни жарко от того взгляда, которым его одарил Сону. Действительно ведь какое-то криво склеенное чмо, а не медвежонок. Ещё и маленький. Он сегодня привёз принцессе плюшевого единорога размером больше чем она и все остальные игрушки были никак не хуже. Чужой ширпотреб только портит атмосферу её комнаты. — Всё, я поехал. Люблю тебя, Миёни, — Сону оставляет поцелуй на пухлой щеке дочки и берет руку, которую она тянет к нему. — Почему ты не… не пойдёшь с нами гулять? — У меня сегодня дела, — терпеливо объясняет Сону, — да и сегодня у тебя день с отцом. — Папа и отец могут быть со мной вместе, да? Хисын опускает глаза, Сону поджимает губы. Уж чего у их острых языков нет, так это ответа на столь простой вопрос. Ну, ответ в принципе есть, но он точно не для пятилетней девочки, которая верит в то, что у них обычная нормальная семья, где двое родителей и они любят друг друга. Прежде чем уйти Сону подставляет щеку для дочки и ласково поправляет опустившиеся хвостики на голове. — А отца? — Прости, милая? — удивляется Ким. — Поцелуй и отца, — заявляет девочка, поражая Сону. — Миёни… — В сёчку, — девочка мило тыкает в свою щеку, улыбаясь как это делает обычно. Миён у них всегда была капризной принцессой и отказывать ей в чем-то чревато небольшой истерикой. Впрочем, это заслуга Ли, который всегда её балует и разрешает всё-всё из-за чего Сону часто в глазах дочки «плохой полицейский». — Миён. — Папа Лу всегда целует её отца в сёчку. А ты никогда… Сону нечего возразить и он ищет поддержку в глазах Ли, конечно же, не находя её там. — В щёчку же, — жмёт плечами мужчина, пытаясь сдержать улыбку. Миёни всегда на его стороне, он сам удивлён. Впрочем, откуда бы девочке знать, что Хисын за этот поцелуй отдал бы очень много. Вероятно, она просто хочет видеть образцовую модель семьи, которую, как бы они с Сону не старались, они сыграть не могут. Просьба дочери как якорь на шею для Сону, но он кладёт осторожно ладонь на плечо Хисына и коротко прикладывается губами к его щеке, распуская на той тепло. Хисын же не удержался. Он схватил нежно своего омегу за затылок и остановил его стремительный уход, так же целуя его в щеку, задерживая их в таком положении немного. Вероятно, он бы его и не смог отпустить, если бы не ребёнок между ними, с интересом на лице наблюдающий за своими родителями. Сону медленно отстраняется, но не так далеко, он снова смотрит ему в глаза. — Поешьте что-то помимо чипсов и конфет, — просит Ким тихо, обращаясь только к нему, — не корми её мёдом и… — И грецкими орехами, я помню. Обещаю, что всё будет хорошо. — И не балуй её слишком. — Это я уже сам решу. Сону вздыхает, но не спорит. — Пока, дорогая, — омега ласково гладит дочку по спине. — Пока, папочка. — Ли Хисын, логопед в десять. И не учи её плохому, — уже отстраняясь. — Как скажешь, папочка, — кивает Ли. — Спасибо, — слабо улыбается мужчина, кивая в ответ. — Я тебя люблю. Но Сону уходит, будто бы не услышав главные слова, принимая новый звонок от Хонджуна и оставляя после себя лишь сладкий шлейф духов, пока Миён расстроенно смотрит ему в след, так же как и Хи, впрочем. — И часто дядя Хонджун тут… — Ли кусает язык, он чуть не сказал плохое слово, он же обещал Сону не учить Миён плохому, да и цепляется к ней в этом возрасте любой звук, — появляется? Девочка делает вид, что задумывается, долго крутится в его руках, рассуждая про себя, а потом вроде и вовсе забывает вопрос. Но… — Он длужит с папой. Понятно. Хисын, конечно, ничего не может предъявить против их дружбы, но хах… кто бы мог подумать, что он так легко будет отпускать собственного омегу в чужие руки. — Тебе нравится дядя Хонджун? — спросил он. — Не знаю, он большой… а тебе? — Нет, мне вовсе не нравится дядя Хонджун. — Почемуууу? — лисьи глазки в считанные секунды превращаются в чёрные пуговицы. — Ну… — как бы не сказать, что не нравится он ему потому, что этот мудак точно метит на место альфы Сону и ему ну кошмар как эта идея не нравится, — он балуется. — Балуется? — Да, обижает нашего папочку, за хвостики дергает. Ну, как и тебя твой одноклассник. Слова взрослого действуют на Миён удивительным образом. Она кажется и удивлённой, и возмущённой, и растерянной. И пока Хисын рассматривает направление к логопеду, дочка начинает напевать что-то и болтать ножками, постукивая по обивке дивана. — Отец, — зовёт она неожиданно альфу. — Да, принцесса. — Тебе не нлавится, что дядя Хон-н… Хонджун обижает папу и дёлгает за хвостики? — Угум, — невесело мычит Ли, опуская направление. Чёртов логопед хочет украсть его принцессу для экзекуций в один единственный их совместный день в этом месяце. — Тогда… сломай ему пальчики. Хисын каменеет. Ему кажется, что показалось, а потом он смотрит на свою девочку, которая перебирает и играется с его длинными узловатыми пальцами. — Плоск-кобубцами. Чтобы он не обижал нашего папочку. Лучше момента за чёртов год не было. Ли клянётся. — Моя принцесса, — тянет он, обнимая девочку под её хохот и щекочет пухлые бока. И пусть во внешность Миён абсолютно точно взяла всё от Сону, хотя улыбается она как он, но вот характер и смекалка явно от альфы, — я куплю тебе всё, что ты захочешь! — И котика? — загораются детские блестящие глаза. Упс. Залет. — Всё, кроме животных, ты же знаешь папа не любит шерсть. — Тогда хочу сумочку как у Соен. — И сумочку, и платье, и в парк поедем. — А гогопет? — А гогопет идёт… в общем, потом. Никто не заберёт у меня мою принцессу. Мы и сами сейчас рычать научимся. — Глллл! Наполовину беззубый рот с маленькими зубами открылся, когда Миён зарычала, а Хисын поцеловал дочку в темечко, после копируя её забавную мордочку и рычит на неё как настоящий динозавр. — Ррррр! И пусть это всего один день в месяц, но он самый счастливый в жизни Хисына. Он — это жизнь, всё остальное время лишь ожидание. Ожидание беззубой улыбки его принцессы и хотя бы приветствие своего омеги, который, возможно, хоть когда-то, хоть немного, сможет его простить. Но случится это явно не сегодня. Возможно, через месяц. Возможно — никогда. — А этого бессмертного всё-таки покажи мне. — Пальчики вылвешь? — Пока только поговорю по методу нашего папочки, но кто знает…