Клуб любителей маленьких лисиц pt.2

Джей на адреналине. Всё ещё. Сложно оставаться спокойным, когда буквально пару минут назад за тобой гналась толпа зомби-придурков, которые хотели полакомиться твоим мозгом. А он Джею нужен. Очень даже. Он не Сонхун, ему думать надо. Дальше свою маленькую банду вести по заброшенному и разбитому городу. По хаосу, по концу света. Джей считает глазами остальных членов команды, которые идут впереди него, переговариваясь по поводу очередного неожиданного налёта зомби и ругающихся по поводу того кто из них виноват в том, что их больше стало, ведь кое-кто шумел сильно. Пока все пытаются косвенно намекнуть почему нужно смотреть под ноги и не летать в облаках, Ники абсолютно чётко и нагло хрипит «Джейк хен, ты наступил на ёбаное игрушечное пианино. Из кучи всякой херни ты наступил на пианино, которое начало орать песни про ноты! Пианино!» Так, ладно. Ники есть, шипящий в защите как бомбочка для ванны Джейк есть, Сонхун, зыркающий глазами за спину, есть. Хисын защищающий Джейка от словесных нападок Ники на месте, Чонвони вот перед носом идёт, хихикая с перепалки. Все есть или… стоп! Джей дергается, словно его пронзил токовый разряд и крутится по оси, понимая, что он не видит Сону. Паника лишь скручивает пустой желудок, но перекинуться на сердце не успевает, ведь Ким идёт чуть позади, медленно шаркая кроссовками по земле и рассматривая свою перепачканную серую толстовку. — Сону, — окликает он младшего, который сразу же поднимает свои большие и опущенные от частой печали глаза на него, — выйди вперёд, чтобы я тебя видел. Обычно Сону всегда слушается Джея, он вообще всех слушается, даже Ники, ведь натура такая, но его особенно. Сону доверяет им всем, а Джею так и подавно. Джей же буквально считает Кима на пару с Чонвоном своими детьми и пусть разница у них в пару лет, он никогда не изменит своё мнение. Для него Сону и Чонвон как родные, как часть его и переживает он за них всегда чуть навязчивее, чем за остальных. Но Сону не спешит выполнять его просьбу, а наоборот останавливается, обхватывая себя руками за талию, которая вечно скрыта огромными худи и толстовками. — Хен, — тихо говорит он, почти и не слышно на фоне споров других ребят, которые не обращая на них внимание, дальше идут вперёд. Джей останавливается тоже, хмуро сводя брови. Он не успевает отреагировать как младший продолжает, — а мы уже в безопасности? Ну, если сравнивать пять минут назад, когда мерзкая вонючая тварь почти наступала ему на пятки и сейчас — мост, по которому они идут на другую часть города, открытое место с огромной площадью и хорошим обзором, то да, сейчас они определённо в безопасности. — Не переживай, Сонуя, зомбаки отстали и если эти перестанут орать, то мы их не увидим ещё долго. Ким, вероятно, просто боится. Он у них очень пугливый, очень впечатлительный, он переживает сильно, у него сердце всегда как птичка в груди бьётся. Всегда, даже когда он определённо в безопасности, прижимается к Джею или кому-то другому, чтобы уснуть поскорее. Сону слишком восприимчив для всего этого и Джей даже подбирает специальный тон, когда к нему говорит, чтобы немного расслабить и расположить. Ребята увидев их заминку тоже тормозят, а Чонвон даже немного возвращается, пряча руки в карманах ветровки и теряя улыбку. — Чего вы? Джей снова не успевает открыть рот, Сону опережает его. — Я хочу поговорить с Джей хеном наедине, Вона, — просит Сону тихо, почему-то не приближаясь. Так далеко его едва ли слышно. Он так отстал, обычно Сону всегда держится рядом с кем-то, потому что ему страшно оставаться одному. Он даже при всей своей застенчивой натуре каждый раз напрашивается спать с кем-то, ведь как только он остаётся один у него случаются панические атаки. — Нет такого понятия как «наедине», — неожиданно вступает Хун, возвращаясь к ним. За ним идут и остальные члены команды, заинтересованные происходящим. Все глаза падают на Сону от чего ему вдвойне становится некомфортно и он сжимается, — говори всем и не секретничай с ним. — Сонуя, — подбадривает его Ли, пока Джей стойко ждёт действий от младшего и то о чем он хотел поговорить. Где-то на задворках разума происходит ураган из эмоций и Пак пытается не думать о плохом, но какое-то чувство бьёт тревогу. У него болит в районе груди, когда он смотрит на растрепанного Сону, который будто бы сливается с серым городом. Неспокойно. — Хен, — Ким обращается к одному из старших, но Чонсон понимает, что именно к нему. Голос кажется каким-то рваным и отчаянным, — а у тебя ведь есть ещё патроны? Пистолет на поясе сразу же становится в разы тяжелее, а горло сохнет, дерёт. Дурное предчувствие, ладони мокрые. У Сону нет пистолета, чтобы оправдать его вопрос и он не умеет стрелять. Что вообще… — Зачем тебе патроны? — спрашивает Джейк то, что крутится на языке Чонсона. Он на удивление сегодня не успевает вступить в свою очередь. — Я просил разговор только с Джей хеном, — натянуто улыбается Сону. Улыбка эта разбитая, глаза панически бегают. — Давай вернёмся в убежище и поговоришь со своим Джей хеном как ты это любишь, — в итоге не выдерживает Сонхун, резко реагируя на всю ситуацию. Он вообще с каждым днем всё раздражительнее и холоднее себя ведёт. А особенно его бесит фаворитизм в этих хен-тонсен отношениях и то, что младшие предпочитают разговаривать только с Джеем. Особенно Сону. Только с ним. Будто бы другие не смогут выслушать его, будто бы только Джей умеет кивать и вздыхать. Да он… он… К черту! — Мне нельзя в убежище, — в спину Хуна говорит Сону, сминая пальцами край своих рукавов. И здесь уровень напряжения пробивает небеса, а Чонсон отчётливо чувствует как его диафрагма закручивается в улитку. — Нет… — Чонвон как единственная и неповторимая половина души Кима, соулмей, которыми они друг друга провозгласили, кажется, сереет вместе с Сону. Только вот Сону сереет действительно, а на его когда-то нежной коже розовой чайной розы пробиваются синие вены. Сону не сопротивляется долго, больше нет, у него нет времени на эту драму. Он поднимает рукав выше и показывает запястье, по которому тянутся кровавые полосы. — Простите, — мягко улыбается он сквозь боль, — я не увернулся. Они были слишком быстрые… Кажется, происходит какой-то сюр. Кажется, Чонсону просто снится плохой и мутный сон. Кажется, он не может вдохнуть воздух. Первым не выдерживает разрывающее молчание Ники. — Ты превращаешься в зомби? Это перестаёт казаться реальным. Кто-то из них просто не мог превратиться в зомби. Никак. Джей не представлял эту ситуацию. Он не готов. — Ну, думаю, оно уже… — усмехается Сону, расстегивая толстовку и показывая шею, по которой тянутся выпуклые синие вены, его руки заметно дрожат, а тело бросает в жар, — я хочу попросить Джей хена убить меня до того, как я потеряю контроль окончательно. Говорит так спокойно, будто бы и не Сону вовсе. Говорит, поднимая взгляд на растерянного Чонсона. У него в глазах стекло и синие вены поползшие на милое лицо Кима. На его щёчки, улыбчивые губы, на его лисьи глазки. Деформирующие кожу и уродующие молодое лицо младшего. — Я не смогу сделать это, я слабак, а ты сможешь, хен. Ты же лидер, ты должен. Чонсону простреливает этим в висок. На фоне тихо, все в гробовой тишине. — Сону хен, нет, — первым опомнился Ян, стремительно направляясь к старшему, вот только Ким сделал столько же шагов от него, сохраняя расстояние. — Пожалуйста, не приближайся слишком, это может быть опасно. — Хен! Может это ошибка? Может оно остановится?! — Во всех случаях не останавливалось, а сейчас остановится, — ядовито хрипит Ники. Джей бы удивился его дерзости и грубости, но он знает, что и грамма от этих слов там нет. Даже не оборачиваясь Пак понимает, что на лице младшего мина из обречённости и боли, и катятся слезы. Ники не пытается их спрятать и они тёмными дорожками бегут из глаз. — Я умираю, — шепчет Ким, — мне нужно умереть и головой, и телом. Бегать по городу и нападать на людей я не хочу, — Сону вздыхает, а белки глаз его медленно заполняются воспалённым красным, словно они лопнут в ту же секунду. — Заткнись! — кричит Хун, сцепляя зубы, — не неси чушь, ты не умираешь. — Хен… — Мы что-то… мы… не знаю, выпьешь каких-то лекарств, поспишь и всё пройдёт, — более глупых слов чем эти нет. Только Хун и мог такое ляпнуть, но боже, какая неожиданность, Джей чуть ли не впервые в жизни готов подписаться под каждым словом Пака. — Считанные минуты и я буду убивать всех, чтобы сожрать их мозг, — выдыхает Сону обессиленно. Он смотрит на Сонхуна так, как и всегда, чуть нагловато, но с бескрайней нежностью. Сонхун же дрожит всем телом и злится до оскала на лице, он готов доказывать криком и, возможно, распускать руки. Пак делает шаги к Сону. — Тогда я посажу тебя на цепь и буду сам носить всё что хочешь. Мозги, сердечки, почки. — Хен, — Сону пропускает смешок, боль сковывает его кости, ногу начинает выкручивать, — не медли… — Нет, Джей, не смей! — верещит Сонхун, пытаясь заслонить собой Кима. Его порыв рвануть к Сону останавливает Хисын, у того сил сейчас мало, чтобы противостоять дури Пака и его панике, поэтому Джейк без просьб спешит на помощь, хватаясь за Хуна с другой стороны. — Что вы делаете, отпустите! Блять, Джей, нет! Удобно, что Чонвон маленький по сравнению с Ники, а у Ники намного больше холодного и рационального мышления. Рыдающий Вон, следующий по стопам Сонхуна, надёжно умещается в руках сдерживающего его Ники, который просто отворачивает голову в сторону, чтобы не видеть этого. Сону знает, что это должен сделать именно Джей. Сам он слишком слаб для такого, Чонвон и Ники маленькие и он не хочет вешать на них такое бремя, тем более, вряд ли они бы смогли. Джейка просить бесполезно, он слишком мягкотелый, он и зомби-то не убивает, а тут… Хисын смог бы выстрелить, но Сону не попросил. Он слишком впечатлительный и скорее всего эта ситуация его долго не отпустит. Он просто уничтожит себя изнутри за это. Сонхун… Сонхун сильный. И очень опасный, он сможет, очевидно, он часто убивал, но стрельнул бы он в какого-то человечка, исполняя своё обещание про деликатесный ужин для Кима. Сонхун бы убил кого угодно, но не его. А Джей он негласный лидер. Он холодный, расчетливый, умный, здесь нет места сердцу и он это понимает. Он знает, что никогда один не будет важнее чем пять. Знает, что зомби нужно истребить. Знает, что он должен защищать Чонвона, Ники, Джейка, Хисына и Сонхуна. Джей знает, что нужно делать. Джей лучший вариант, потому что Джей понимает, он мозг, а не сердце. Джей вытаскивает пистолет из пояса. — Нет, сука, нет, не смей! Блять, Джей, если ты собираешься это сделать, то засади сначала мне в башку, потому что мне жить без него незачем, — кричит Сонхун, совсем не беспокоясь о том, что на его голос могут сбежаться зомби. Все знают, что в его словах лишь правда. Знают, что Сонхуна держат в этом мире руки Сону. Знают, что убив одного — потеряют больше. Не двух и даже не трех. Захлебывающийся в слезах Чонвон со страхом прижимающийся к Ники это только доказывает. — Джей хен, мне плохо, — пытаясь игнорировать всё, зовёт его Ким, — не тяни. Уже скоро… — Джей хен, не надо, — просит сипло Чонвон ломающимся голосом. У Джея немеет всё, от руки, в которой зажата пушка и до ног, с которых он готов свалиться в эту же минуту. Джей сильный, он мозг, а не сердце, он холодный, рациональный и жаждущий спокойствия для своих друзей, для своей семьи. Джей знает, что обратного пути нет и ничего Сону уже не поможет. Джей знает, что он умирает, превращается в зомби и знает, что виноват в этом только он. Он не уследил, он не придал должного внимания, он был слишком занят собой и кем угодно, но забыл про Сону. Он был бы рад сперва вынести мозги себе, ведь он не хочет этого делать. Вытянутая рука дрожит так, будто бы в ней кирпич, который Пак держит уже несколько часов, в глазах мутно, сердце бьётся ему в горло, звуки острее и громче. Орущий не в себя Сонхун, которого едва ли удерживают Джейк и Хисын, рыдающие Чонвон и Ники. — В голову, — подаёт хриплый голос Сону, замечая, что пистолет нацелен на грудь, — зомби умирают от выстрела в голову. Хочется крикнуть, что ты ещё не зомби, ты — нет, но синева расползается по чужому телу быстрее, чем Джей успевает моргать. — Боже, — всхлипывает Джейк, с болью на лице отворачиваясь, когда Чонсон поднимает пистолет выше. Он целится и не целится одновременно, он не знает, он не может, он просто не может. Он чётко знает — он должен убить Сону. Должен сделать это ради парней и ради него самого, но… — Если ты пристрелишь его, я пристрелю тебя, — кричит Сонхун, пытаясь освободиться от хватки старших так усердно, что у него даже вены на шее взбухают. О да, пожалуй, они так и поступят. — Хен, сделай это для меня, — просит Сону громко и прикрывает сухие глаза. Он не плачет — удивительно, а он должен, но… наверное, он просто под впечатлением, не осознает, что происходит. Возможно, из-за всех разрушающих процессов в его организме, слезам просто нет места. Сону жаль, но где-то глубоко в душе он понимал, что не встретит счастливую старость и не будет у него много времени для жизни. Да и жизни как таковой нет. Одно выживание. И всё-таки его существование было не напрасным, раз он видит боль в глазах своих друзей. Один шаг за вторым. Ким идёт чуть ближе к старшему, упираясь едва ли не в ствол, он дрожащими посиневшими пальцами поднимает его выше, прицеливая прямо в лоб. — Как ты и учил: одним разом, не закрывая глаз и не мешкая, — улыбается Сону через не могу. У Джея в глазах мутно так почему-то, плывёт всё: и обреченная улыбка младшего, и его красные глаза. Джей не сразу понимает, что плачет, только когда слезы уже капают на землю. Он отвратительно уродлив, когда рыдает, Сону не заслуживает видеть это в последние моменты жизни, но, кажется, Ким вовсе так не считает. — Хен, — просит, прикрывая глаза сокрушенно. Джей опускает пистолет и тянет его к себе за плечо, сам ближе подходит, вжимаясь носом в ухо и обнимая руками крепко-крепко, как только может. В последний раз. — Спасибо, — в минуты слабости шепчет ему Сону, не хватаясь за него как за спасательный круг, ведь боится задеть его, боится оставить какие-то царапины или заразить собой уже существующие и хоть на Паке плотная одежда и кое-какое обмундирование — все равно нет, — за всё спасибо, ты был лучшим хеном, правда. Нет, он нет… он ужасный хен. Он должен быть на его месте. Сону нельзя умирать, он не может. Не… Сону сам отталкивает его едва ли сумев это сделать. Джей смотрит ему в глаза, Джей вспоминает, что он не маленький потерявшийся в парке мальчик. Джей мужчина, он несёт ответственность за жизнь и не только свою. Он хочет сделать это быстро. Ствол в лоб, себя в руки. Они на расстоянии двух шагов, прикрывая глаза и крепко цепляясь за подол толстовки пальцами, Сону успевает сказать: — никто в этом не виноват, позаботьтесь о себе, пожалуйста… Выстрел. Истощенный плач Чонвона, пронзающий сердце вопль Сонхуна и один глухой звук упавшего тела. Упавшего солнца. На один момент становится слишком тихо, оглушающе или Джей просто и вправду оглох. Рука болит, немеет и жжёт, будто бы он опустил её в улей с пчелами. Джей оборачивается. Чонвон начинает задыхаться, Ники в точно таком же состоянии не может его успокоить. Видеть слезы на лице Хисына очень дико. Джейк отпускает Сонхуна и валится на землю коленями, словно лишённый всех сил, закрывая ладошками лицо и дрожа от перенапряжения. Сонхун стоит на коленях уткнувшись в асфальт лбом, его руки всё ещё за спиной, но без захвата. Он больше не вырывается, ему больше не нужно. Он потерял смысл… Смысл всего. А Джей… а Джей понимает, что это конец. Конец не только для Сону, не только для него, но и этого мира. Теперь точно, потому что последнее солнце ушло. Он убил его, обрекая себя и других на вечную темноту. На всепоглощающую, непроглядную, бессмысленную темноту. — Нам нужно двигаться дальше, — говорит он, но сам — нет. Сам не может. Он соскребает Сонхуна с асфальта и сквозь зубы рычит уходить, но сам нет. Его тело унеслось оттуда прочь, а душа осталась. И не только его.