Древний хаос

— Ну и ну, посмотрите на нее, — Виктория ухмылялась, упивалась удовольствием, все больше смотря на пойманную ведьму. — Злорадствуй, — женщина слегка дернула руками, заставляя толстые цепи забренчать, — имеешь право. Ее тон был спокоен, лицо не выражало ни капли грусти. Потухшие темно-фиолетовые глаза безразлично смотрели на Асгардцев. — Как вы ее поймали? — Виктория повернулась влево, дожидаясь от ответа одного из богов. — В хранилище есть вещи поинтереснее Тессеракта, — Тор качнул головой, призывая вампиршу к более тщательному наблюдению. — Посмотри на ее грудь. Инганнаморте вновь посмотрела на женщину. Помимо цепей на руках и ногах у нее было крестообразное светящееся устройство, охватывающее верхнюю половину ее тела. Виктория не знала что это, да и не хотела. Главное, что ведьма поймана. — И что с ней будет? — Это уже Хеле решать, — Лафейсон подмигнул ведьме, взял за предплечье вампиршу и стал поворачиваться в сторону выхода. — Уверен, что она не задержится в этой прекрасной комнате. — Проваливайте отсюда, — женщина зарычала, оглядывая их раздраженным взглядом, таким, будто она смотрит на непослушных шумящих детей. — Не могу слушать вашу глупую болтовню. — ЧТО ГОВОРИШЬ? — вампирша намеренно повысила голос, начиная ядовито посмеиваться из-за реакции, которую вызвала у ведьмы. Виктория повернулась к ней спиной, смотря Локи. Ее голос опустился до шепота. — У тебя остались те склянки? Глаза Лафейсона ядовито засияли. — Что за склянки? — Одинсон недоуменно смотрел на брата, начиная сердиться, что все проходит мимо него. — Не бери в голову, брат мой, — Локи не смотрел на Тора, удерживая взгляд на вампирше, чем дал понять, что ответ «да». — Пойдемте отсюда. Асгардцы вышли из комнаты. Тор задержался около солдат, давая им указания по охране крыла. Лафейсон и Виктория медленно шли вперед, предаваясь небольшому молчанию. Одинсон догнал их, вставая сбоку от вампирши. — Как Хела? Почему она уснула? — Все в порядке, — вампирша смотрела вперед, оглядывая мимо пробегающих горничных. — Я дала ей свою кровь, скоро очухается. — Хорошо, — Одинсон проигнорировал информацию о кормлении богини кровью, устало открыл дверь в свои покои и облокотился одной рукой об стену, сухими красными глазами смотря на них. Удивительно, что день недавно начался, но все боги уже вымотаны. — Не творите ерунды. — Когда такое было? — бог хитрости прищурился в недоверии, изображая обиду. Тор лишь фыркнул, оставив его вопрос без ответа. Виктория собиралась пойти обратно к Хеле, но Лафейсон ее остановил. — Подожди здесь, — вампирша слышала как он быстро и грубо раскидывает какие-то предметы, а после выскакивает из своих покоев. — Вот. Бог кинул ей склянку зеленого цвета, которую она без проблем поймала, тут же убирая во внутренний карман пиджака. — Галлюцинации, значит? — она ухмыльнулась, расстегивая пуговицу пиджака, поскольку почувствовала некую скованность движений. — Ага, — он лукаво поиграл бровями, а после зашел в покои и почти закрыл дверь, но потом высунул голову, быстро пробормотав. — В 22:00 на этом месте. Инганнаморте хмыкнула, а после развернулась и тихо зашла в комнату Хела все еще спала. Виктория отметила, что здесь слишком светло. Она скинула с себя пиджак, аккуратно свернула и положила так, чтобы склянка была сверху, а не снизу. Виктория еле сдерживала смешок из-за спящей Хелы. Ее нос был сморщен, будто ей снится что-то неприятное. И чем сильнее светит солнце, тем больше скручивается ее лицо. Расстегнув несколько пуговиц на кровавой рубашке, вампирша отдернула плотные шторы, погружая часть комнаты во тьму. Только ту где лежит Хела. Все еще чувствуя засохшую кровь на своем теле, она зашла в ванную, усердно промывая теплой водой свое лицо и руки, после возвращаясь в комнату и подходя к кровати. Инганнаморте легла рядом с ней, поправляя одеяло, которое сбилось из-за того, что богиня постоянно шевелит ногами. Виктория закрыла глаза, ложась на мягкую прохладную подушку.

Вечер

Вампирша резко проснулась, чувствуя, что ей тяжело дышать. Она лежала на спине, немного склонив голову вниз, что позволило ей увидеть причину удушения. Одинсдоттир уткнулась в ее шею, лежа на ней почти всей грудью. Вампирша выдохнула, не понимая, сколько еще придется лежать неподвижно. Она осмотрела плечо богини, заметив, что ничего от раны не осталось. Регенерация Хелы впечатляет. Инганнаморте гладила ее волосы, прикасаясь к ним лишь кончиками пальцев, совсем не желая будить богиню. Она думала о ведьме. О женщине, которую она ненавидит каждой частичкой своего мертвого сердца. О той, что заставила ее страдать. Разлучила с Хелой. Принудила к сексу. Виктория планировала насильно влить ей в глотку содержимое склянки, любуясь тем, как ведьма захлебывается в сильных галлюцинациях, теряет рассудок, звереет, слабеет. Ей бы хотелось избивать ее каждую секунду своего существования. Мучить и истязать. Издеваться и насмехаться. «Дни станут неимоверно приятными» — Виктория ухмыльнулась, все больше фантазируя о своей мести и совсем не замечая, что сейчас выглядит, как самый настоящий дьявол. — Почему ты так улыбаешься? «Блять» — Ты… — вампирша скинула со своего лица противную гримасу после хриплого вопроса от проснувшейся богини. Она повернулась к ней, поправляя выскочившую прядь черных волос. — Мило сопишь. Хела не сопела и вообще не издавала никаких звуков. Виктория надеялась, что она об этом не знает. — Ах…сколько я спала? — Одинсдоттир приподнялась, прикладывая бледную ладонь к голове, недоуменно изучая Викторию и то, что в комнате стало слишком темно. Она вскочила с кровати, оглядывая лежащую вампиршу испуганными глазами. — Где братья? Ведьма? Какого черта ты меня усыпила?! — Снова та же шарманка… — Виктория закатила глаза, слезая со своей половины постели. — Тор и Локи в порядке. Ведьма поймана. Богиня без слов сощурила глаза, после чего все ее тело засветилось ядовито-зеленым цветом. Инганнаморте отвернулась, прикрывая рукой лицо. — Куда собралась? — заметив, что Хела быстрой походкой движется к выходу, она перегородила его. — Тебе нужно отдохнуть. Ведьма испортила твое плечо. — Отойди, Виктория… — Королева зарычала, ледяным взглядом смотря в теплые карие глаза. Впервые Виктория послушалась ее с первого раза, даже не задумываясь отходя от прохода. Ее пробрало мурашками от тона богини. Не останавливаясь Хела подошла к покоям Локи, ударив по двери слишком сильно, и игнорируя мятый металл, она сделала тоже самое с дверью Тора, только мягче. Вампирша стояла у ее покоев, закрывая за собой дверь. В коридор выбежал сперва Локи, и по его взбудораженности и скорости реакции она поняла, что он не ложился спать. Что нельзя сказать про Одинсона, который лениво и недоуменно выплыл из прохода, с взъерошенными короткими волосами оглядывая сестру. — Хела, я так понимаю, что тебе уже лучше? — мускулистое тело Тора покрылось синими молниями, после разряда которых его черная броня обхватила фигуру. — Теперь нездоровится моей двери, — Лафейсон недовольно осматривал вмятину, после чего посмотрел на подругу. Он все понял по ее настороженному и бегающему взгляду. — Ведите меня к ведьме, — братья переглянулись, отпустив неловкую паузу, которая окончательно вывела богиню из себя. Она стала ядовито и гневно шептать. — Как долго мне ждать? Мои дорогие, мне кажется, что даже я столько не живу! Тор одумался первым, обгоняя Хелу. Он шел самым первым, громким топотом отдаваясь эхом по коридору. Лафейсон сложил руки в замок за спиной, и сделав несколько шагов назад, он сравнялся с вампиршей. — Что случилось? — бог спокойно пробормотал, уже ничему не удивляясь. — Она рассердилась из-за того, что я ее усыпила. Лафейсон громко фыркнул. На этот звук Хела обернулась, серьезным взглядом смотря на них. Локи резко потерял улыбку. — Время в силе? — дождавшись, пока его сестра отвернется, он тихо прошептал. — Не знаю. Вдруг она отправит ее в богом забытое место. Или вообще убьет. Лафейсон молча кивнул, мысленно соглашаясь с подругой. Одинсдоттир быстро следовала за Тором, чувствуя, что каждая частичка ее тела будто заряжена. Она гневно сжимала руки, перебирала пальцы, превращая их в кулак. Они свернули за угол, теперь находясь в крыле заточения. По маршруту Хела поняла, что Тор ведет ее к комнатам временной передержки. Именно те с плюшевыми диванами, столиками и книгами, светлыми стенами. Хела презрительно сжала губы, смотря на Тора возмущенным взглядом, который буквально кричал: «Серьезно? Там вы ее держите?» В ушах стоял мерзкий звон, наполненный многочисленным хором голосов, которые смешались в ее черепе, начиная стремительно бить по вискам. Кровь стучала истерично и быстро, сердце явно не справлялось с такой эмоциональной нагрузкой. — Я видел как умирала Виктория, как истекала кровью, как тяжело и срывчато дышала. Ее дыхание в очередной раз сбилось, поэтому Хела яростно вдыхала через нос, пытаясь насытиться нехватающим кислородом. — Он сказал, что Виктория мертва. Одинсдоттир зажмурила глаза, раздраженно встряхнув головой. Но это никогда не помогает в избавлении от воспоминаний и вины. Хела оттолкнула впереди идущего Тора, подходя к двери первой. Она задержала ладонь на ручке, сжимая челюсть до жжения скул. — Разве можно так с мамой? Тор пугливо смотрел на застывшую у двери Хелы. Вдруг, как по щелчку пальцев, у нее что-то переклинило. Одинсон заметил практически неуловимое движение мышц лица, то как ее глаза оцепенели, с пугающей быстротой становясь разъяренными, как у голодного дикого зверя. Богиня дернула рукой, срывая металлическую 90-килограммовую дверь с петель. Виктория с оханьем отдергивает Локи, с помощью скорости перемещаясь левее от летящей двери, которая полностью уничтожила стоящую у стены тумбу и вазу с цветами. Асгардцы побежали за богиней, которая быстрыми шагами добралась до нее. Хела будто окостенела, с приоткрытым ртом смотря на ведьму. Голубые глаза были бешеные, пугающе блестящие и больные. Заметив это зрелище, женщина встала с кровати, гремя цепями. Лицо ведьмы не выражало той язвительности, которую она проявляла по отношению к Виктории. Не было раздражения и апатии, той, что она выражала раннее. Она лишь молча смотрела на богиню, переглядываясь с не менее испуганными Асгардцами. — Я должна была переспать с ней. Хела окончательно озверела. Теперь в ее голове был оглушительный звон, заглушающий все голоса, теперь не смеющие еще раз напомнить ей о промахе. Ни одна мысль не смогла утопить ее в чувстве вины. Перед глазами будто все покраснело. Одним взмахом руки Одинсдоттир заставила исчезнуть заколдованную стену. Ведьма схватила цепи, начиная отходить назад. Хела с рычанием замахнулась, ударив ее по лицу. Тор рефлекторно дернулся, заходя в камеру. Локи и Виктория молча наблюдали за тем как богиня начинает избивать ведьму ногами. — Сестра… — Одинсон невольно выставил ладонь вперед, даже не понимая, что Хела этого не видит. — Хела, остановись! — он повысил голос, но подойти ближе не решился. Богиня действительно остановилась. Ведьма лежала на спине, спокойно выплевывая кучу крови на пол. Она тяжела дышала, но нашла в себе силы смотреть Хеле в глаза. — Она рассказала тебе, — женщина прошептала, медленно моргая бесцветными глазами. Это был не вопрос, она точно знала, говоря настолько уверенно, насколько это вообще возможно в ее положении. Виктория съежилась, наблюдая за тем, как спина богини стала еще более напряженной. — К твоему сожалению. Хела ответила таким же шепотом, но в отличии от ведьминого, он был наполнен не слабостью, а гневом и агрессией. Королева медленно подняла руку, отводя ее за голову, а после резко направляя ее в сторону женщины. В животе которой теперь клинок толщиной с дорожный столб. Женщина захрипела и сжала челюсть, обнажая белоснежный ряд зубов. Не сумев справиться с болью, она начала кричать. Хела стала улыбаться. Одинсон сделал несколько шагов назад, выходя из камеры и желая отдалиться от этого зрелища. — Больно? — богиня наклонилась, медленно обхватывая клинок рукой, начиная вдавливать его, превращая органы женщины в еще большую кровавую кашу. — Мне тоже было больно, мамуля. Хела еще несколько секунд слушала вопли ведьмы, желчно насмехаясь, а после резко отошла, выходя из камеры. Инганнаморте наблюдала за ее ядовитыми глазами, которые теперь были… зелеными. Одинсдоттир с громким криком вызвала стражников, которые тут же прибежали, ослепляя всех своей золотистой броней. С ними пришел и Скурдж. — Вы двое, — она ткнула в братьев указательным пальцем, сверля их диким взглядом. — В тюрьму ее. В самую худшую камеру, — после она сделала глубокий вдох, неестественно небрежно поправляя черные волосы. Она перевела взгляд на Скурджа. — Десять солдат у ее камеры. Постоянный контроль и патруль. Быть начеку. Она раздраженно хлопнула по бедру, после чего братья и стражники сразу зашевелились. Виктория наблюдала за тем, как Асгардцы тащат ведьму за руки, а за ней длинный кровавый след. Инганнаморте смотрела на спину богини, которая не шевелясь и не отрываясь смотрела за пунцовым жестоким зрелищем. Решив, что сейчас с Хелой лучше не разговаривать, чтобы не раздражать еще больше, она тихо повернулась, быстрыми, но бесшумными шагами уходя в сторону выхода. Как только она перешагнула порог ее окатило дрожью от того, что кто-то положил руку на ее плечо. — Даже не подождешь? — интонация Хелы все еще напрягала, но хотя бы не была столь агрессивной. Конечно, ведь она уже выместила всю злость. — Пойдем со мной. — Куда? — убирая руки в карманы брюк, вампирша настороженно оглядывала богиню. — На террасу. В темное время суток там красиво, — заметив, что алые губы Виктории поджались, она тут же заговорила вновь. — Не хочешь? — Мне нравится библиотека. — Пусть будет по твоему. Безразлично проговорив, Хела продолжала удерживать свою ладонь на разных частях тела Виктории, особенно в те моменты, когда мимо проходили другие женщины. Инганнаморте замечала, что хватка усиливается с появлением горничных, хотя богиня всем своим лицом показывает пренебрежение и расслабленность. Вампирша поняла, что это будет продолжаться долгий промежуток времени. Причины для ревности и собственничества были весомые. Они вошли в библиотеку, камин был зажжен недавно, что Виктория поняла по свежей и относительно целой древесине. Вампирша села на плюшевый диван, запрокинув ногу на ногу. Как только Хела села рядом раздался стук. Секунда в секунду. — Войдите, — властный и холодный голос богини был знаком вампирше, но именно для нее он чужд. — Госпожа, я принесла ваше любимое вино… — горничная преклонилась, и после одобрительного жеста госпожи она дрожащими руками наполнила два бокала вином, поставив бутылку с алкоголем рядом. — Ты свободна. Всего два слова, но столько власти. Горничная тут же убежала. — Как она оказалась так вовремя? — Виктория все еще не могла осознать как горничная умудрилась появиться так к месту. — Дорогая, я властвую уже много лет, — богиня сделала глоток вина, не отрывая глаз от вампирши. — А живу несколько тысяч лет. Они знают что делать. — Верно. Инганнаморте выпила бокал вина залпом с звоном поставив его обратно на стол. Она не знала как себя вести. Совсем недавно Хела была разъяренной богиней смерти, избивала свою сумасшедшую мать, наслаждаясь каждым ее хрипом. Совсем недавно Виктория рассказала ей о сделке. А теперь Хела смотрит на нее также, как и до признания. — Вика… — после затяжной паузы Хела вдруг обрушила на тишину свой хриплый голос, которой при имени любимой стал более нежным. — Я заставлю ее страдать. Она пожалеет о том, что сделала с тобой. Глаза Хелы вновь стали голубыми, но они были стеклянными и блестящими, отображая ее измученную и уставшую душу. — Я знаю, Хела, — вампирша бедумно оглядывала ее губы, после переводя взгляд на часы. — Не сомневаюсь. На часах 21:40. Виктория не забыла о сделке с Лафейсоном. Но должна ли она рассказать Хеле? Этот вопрос мучал ее с самого заключения. Одинсдоттир положила руку на колено Виктории, придвигаясь еще ближе. — Я даже не хочу представлять через что тебе пришлось пройти… — Хела старалась держаться особняком, но вампирша заметила, что ее челюсть незначительно сжалась. — Эта сука познает всю тяжесть своих действий. Виктория слышала в ее рычании разочарованные ноты, ее глаза устремлены прямиком в горящий огонь. — Да, она… заслужила это. Хела перевела взгляд на Викторию, мысленно отмечая бегающий взгляд. — Ты куда-то собираешься? — С чего ты взяла? — Твои глаза не слезают с циферблата, — богиня нахмурилась, отмечая, что глаза Инганнаморте почти не находятся с ней в взаимном контакте. — Нет, я просто… — Скажи мне, прошу, — усталый и более не терпящий вранья голос богини заставил вампиршу задуматься. — Мы с Локи собирались отравить ее, — Виктория наблюдала за ладонью богини на ее колене, которая вдруг остановилась. — Точнее, собираемся. Над библиотекой нависла тишина, сопровождающаяся лишь треском огня. — Ты хоть понимаешь насколько это опасно? Ты собиралась скрыть это от меня? — богиня в раздраженном неверии нахмурилась, обрушивая сильный голубоглазый взор на вампиршу. — Я хотела отомстить. — Я больше не позволю тебе приближаться к ней! — Одинсдоттир резко убрала свою руку, сдвигаясь назад и поворачиваясь корпусом к Виктории. — Мне достаточно того, что уже случилось! — Хела, я обязана… — Я важна тебе? Глаза Хелы стали до невозможности насыщенными. Вампирше казалось, что они сияли синим цветом. Богиня сверлила ее взором насквозь, молча, но нетерпеливо ожидая ответа. — После всего что я сделала ты спрашиваешь меня про… — Просто скажи. — Да, ты важна мне, Хела, — вампирша перевела взгляд на богиню, игнорируя то, что стремительно утопает в голубых глазах. Таких родных. — Тогда ты послушаешься меня. Хела прошептала, теперь выглядя оголенной в среде библиотеке. Ее черные волосы были растрепаны еще с покоев. Пока тело отражало величие и силу, но ее глаза и руки выражали нетерпение. — Так и будет. Виктория слабо прошептала в ответ, не желая больше спорить с Хелой. У нее просто не было на это сил. Она так эмоционально вымоталась, что это сильно отражалось на ее физических способностях. Богиня улыбнулась. Впервые за этот день. Она потянулась к ее лицу рукой, проводя большим пальцем по щеке. Хела притянула ее к себе, целуя нежно и спокойно, свободной рукой обхватывая поясницу Инганнаморте, лишь для того, чтобы убедиться в том, что она не исчезнет вновь. Виктория потянулась к ней, положив обе свои руки на ее бедра, слегка сжав их, а после оседлав Королеву. Хела сжимала ее затылок, пропуская сквозь пальцы русые волосы, опускаясь с поглаживаниями к плечам и лопаткам. Одинсдоттир целовала ее шею и вампирша покрывалась мурашками, мысленно обозначая, что ей нужно слишком мало. Эти губы ощущались на ее коже совсем по другому — теплые влажные поцелуи, одновременно с этим отдающие легким возбуждающим холодом. Богиня притянула Викторию к себе за бедра, отчаянно желая ощущать ее присутствие как можно ближе, после чего повалила ее на диван, в оранжевом свете огня откидывая мощные темные тени на стены. В эту ночь Инганнаморте не встретилась с Лафейсоном.