Бал-маскарад

В их маленьком мирке, ограниченном пределами класса настали тяжелые времена. Абсолютно никто не остался равнодушным. И хоть ситуацию от начала и до конца знали только четыре человека, каждый из учеников не преминул встать на чью-либо сторону. Сами же ребята отвлекались кто как мог, не делая и шага для примирения. Сач ходил мрачнее тучи, в контраст с истерично-веселящимся Эйсом. Марко держался особняком, с завидной невозмутимостью отмахиваясь от неугодных тем и наводящих вопросов. А Изо глядел на все это: на холод в разговорах, на неожиданно косые взгляды, на все чаще вспыхивающие ссоры из-за пустяков, и понимал – это все они, это все их вина. И нужно было хоть как-то помирить хотя бы Эйса, душу всего класса, и Марко, и наладить нейтралитет с Саччи. Иначе все это грозило нешуточными проблемами. – Ты придешь сегодня? – огорошил его на перемене Санджи, подойдя к облюбованному старостой окну. – Я думал, ты больше не хочешь иметь со мной дел, – осторожно подбирая слова, произнес Изо. Казалось, что последняя их совместная репетиция была очень давно. На деле же не прошло и недели. Но дни эти были так перенасыщены событиями, что оставалось только диву даваться. – Знаешь, никогда не стоит отступаться от своих целей, какими бы идиотскими они не были. Один мой хороший друг чуть не погиб, пытаясь стать величайшим мечником мира. Он прошел тяжелейший курс реабилитации, с трудом встал на ноги. Мы думали, в тот роковой день, что он погибнет, так и не достигнув своей мечты. Думаешь, он отступился? Нет. Как только он смог стоять на ногах – начал заниматься, он падал от истощения, терял сознание от слабости, но не отступался, – Санджи перевел дух. – Знаю, эта твоя глупая задумка на самом деле значит намного больше, чем я могу представить. Так что не говори ерунды, в шесть у меня. И чтоб без глупостей! Изо невольно улыбнулся приказному тону, настроение чуть улучшилось. Все получится, нужно только подготовиться. Все обязательно получится. Санджи проводил взглядом Старосту и нахмурился, определенно в этом бедовом квартете что-то произошло. Так что ему кровь из носу сегодня вечером нужно вытянуть из Изо все, что тот знает и о чем с таким упорством умалчивает. Если бы Сабо задали вопрос – какой его брат человек, мальчик бы без колебаний ответил – надежный, верный, веселый. Мало найдется людей, которые бы поверили в последний пункт, но Марко действительно отличался довольно веселым нравом – другое дело, что за маской спокойствия и сдержанности не проступало ни капли этой легкости и веселости. Но даже если почти никто в классе не догадывался об этой его черте, все равно все заметили, как их одноклассник словно бы заиндевел. Чувствовался в нем какой-то неведомый раньше холод, словно каждое слово, процеженное тихим равнодушным голосом, окунает с головой в прорубь. Сам же Сабо разрывался между другом и братом, понятия не имея, что делать. Он был там и все-все видел, но не мог ровным счетом ничего понять. Марко на все вопросы молчал, словно воды в рот набрал, а Луффи говорил о чем угодно, но только не на интересующую Сабо тему. Однако же что-то надо было делать. Плохо если твой брат и лучший друг не ладят. Еще хуже если это жизнерадостнейший на свете человек Луффи и самый понимающий в мире брат Марко. Сабо вернулся домой раньше брата. Благо их никто не заставлял потеть на репетиции предстоящего бала-маскарада, в отличие от выпускников. Родителей, как и ожидалось, дома не было. Сводного братца Стелли тоже. Наверняка мать повела его на один из этих невыносимо нудных курсов, где из избалованных капризных малявок делают высокомерных презрительных подростков. Его и Марко тоже в детстве водили в такие места. Но Сабо тогда посчастливилось познакомиться в подворотне, где он прятался от учителей, с Луффи, и дни дурацких лекций стали самыми лучшими воспоминаниями детства. Как пережил эти многочасовые пытки Марко – никому до сих пор не известно. Где-то в гостевых спальнях ошивался дворецкий, гремела чем-то на кухне кухарка, иногда Сабо просто ненавидел собственный дом. Может, родителей и не выбирают, но Сабо все чаще задумывался, что же он такого ужасного натворил в прошлой жизни, раз ему досталась такая семья, что чувствовал он себя среди них паршивой овцой в благородном стаде. Их, в смысле паршивых овец, в семье было аж двое. Что часто спасало от зашкаливающего идиотизма родителей. Можно было после серьезной выволочки отца спрятаться в комнате брата, а уж Марко всегда найдет правильные слова утешения. Сабо поднялся на второй этаж, волоча рюкзак по дорогому ковру, которым мать с маниакальным энтузиазмом устилала все лестницы. По правде говоря ничего роскошного и знатного в захламлении коридоров коврами Сабо не находил, как наверняка и многие. Но гости исправно охали над ярким рисунком, богатой отделкой и высоким качеством. А средний сын, будучи мелким и не умевшим по другому выражать свою неприязнь к родным, периодически топтал «роскошь» грязными ботинками, случайно ронял вазоны с цветами и украшал особо яркую вышивку разноцветными жвачками. Да, были времена. В свою комнату Сабо заходить не стал, зафутболил рюкзак в распахнутые двери и сразу направился к отцовскому кабинету. Что-то нечистое проглядывалось в устроенной в клубе сцене. Что-то мерзкое и показательное, как прилюдная казнь в средние века. А там, где отдает мерзким духом, просто никак не может обойтись без Аутлука Третьего. Сабо застыл перед тяжелыми дверями кабинета и невольно сглотнул. Да, много неприятных минут провел он здесь, выслушивая, как поливают помоями его друзей, брата, в которого он пошел, вместо того чтобы брать пример с главы семьи, школу, в которую отец сам же его и отдал, хотя мать настаивала на домашнем обучении. Конечно, со Стелли они таких ошибок не делают. Да и с чего бы, у них вон было аж два сына, чтоб потренироваться. Дверь предсказуемо была заперта. В этом доме вообще было на удивление мало открытых дверей. Разве что в спальню Сабо, но он давно уже перетащил все самое ценное в комнату старшего брата, чтоб вездесущий младший не лез, куда не просят. Врезать замок ему не позволили родители, а Марко позаботился о своем сам. Но для Сабо закрытые двери давно уже перестали быть препятствием. Он достал из кармана набор отмычек, подаренный на день рождения отцом Луффи, по слухам, занимающийся не очень то легальным бизнесом. В отличие от своего брата Роджера. Ну да эта семья всегда выделялась в их городе. Вот в такой-то семье и мечтал родиться Сабо. Мальчик ловко вскрыл замок, то и дело оглядываясь по сторонам, как бы не принесла нелегкая вездесущего дворецкого, любившего совать нос не в свои дела. Однако вредного старикашки в пределах видимости не было, а дверь уже поддалась на легкое нажатие, и Сабо ужом проскользнул в темное помещение. Кабинет всегда производил гнетущее впечатление, но рефлексовать у Сабо времени не было, он зажег настольную лампу и спешно стал перебирать бумажки на столе отца. Договоры, расписки, не то, не то, не то. Сабо передернуло от фотографии довольно страшненькой девицы, чье некрасивое лицо навевало смутные воспоминания. Он перевернул снимок – на обороте были указаны имя, возраст и контактные данные. – Аххо Дзурако, – хихикнул тихо Сабо, – ну и имечко у нее. Он отложил фотографию, смахнул на пол пару листов и нашел то, что искал. Еще одна фотография, а на ней полутемное помещение, с яркими бликами огоньков, заглядывающих в приоткрытую дверь, стол, заставленный выпивкой, а за столом самозабвенно целующиеся Марко и та синеволосая девица, из-за которой собственно и вышел весь сыр-бор. – Ну и как ты тут оказалась? – пробормотал взломщик и в поисках ответа окинул взглядом заметно разворошенный стол. Ответа он не нашел, зато нашел тоненькую темно-синюю папку, из которой скорее всего и выпала фотография некой Аххо. Сабо тут же сунул любопытный нос в спрятанные там бумаги и после поверхностного чтения тихо присвистнул. Пара минут чтоб достать телефон и сфотографировать все обнаруженные мальчиком бумаги и фотографии, и вот он уже как ни в чем не бывало идет в свою комнату, сунув руки в карманы и сжимая вспотевшей ладонью сотовый. Возникший из ниоткуда дворецкий проводил его подозрительным взглядом, но не найдя к чему бы придраться, чопорно поджал губы и прошел мимо. Кто бы знал, чего Сабо стоило это показное спокойствие, после тех новостей, которые он узнал. Подхватив школьный рюкзак и ни секунды не раздумывая он бегом направился к дому лучшего друга. Может Луффи и Эйс импульсивные, горячие и скорые на расправу ребята, но против фактов ни один из них не попрет. А значит – пришло время раскрыть фальшивые козыри отца. Изо нередко задумывался о том, что таким талантливым людям как Санджи, или Зефф-сан присуща некая магия. Этой магией не спасешь мир, не станешь супергероем или каким-нибудь властителем мира. Но парой тарелок чего-то вкусного и кружкой чего-то совсем уж ароматного – вернуть душевное спокойствие и чуток подлатать нервы им было вполне под силу. Вот и сейчас отодвинув в сторону кружку Изо впервые за последние пару недель почувствовал себя человеком, а не напряженным комком безысходности и истерии, как метко окрестила его Робин. Санджи тоже выглядел вполне умиротворенным, вертел в руке незажженную сигарету, смотрел пристально, но не давил. – Спрашивай, – с тяжелым вздохом Изо первым нарушил молчание, – я же вижу, что хочешь. Санджи только головой покачал и плеснул из кувшина еще порцию того самого, ароматного. Сам устроился рядом, присел на краешек стола и снова взялся играть с сигаретой. Похоже, Зефф-сан не знал о пагубной привычке сына, раз тот не торопился закурить. – Мы налажали, новичок. Ох как же мы с Эйсом налажали, – Изо запустил пальцы в волосы, от чего идеальная прическа мигом встала дыбом. Санджи молчал. И именно за это молчание староста был благодарен больше всего, пока почти час изливал на белобрысую голову все свои ошибки, проблемы, застарелые комплексы, ненависть к отцу. Все, все что скопилось за годы старшей школы. Все, что он успел натворить в средней школе. Рассказал и про ультиматум отца, запрещавший ему какие бы то ни было отклонения от нормы, в обмен на окончание старшей школы. И про свою любовь, которая была первой и, как боялся Изо, окончательной. Рассказал и про Эйса, про поблекшие веснушки и отчаянный взгляд. И про свое «может быть так будет лучше», если Сач решит, что старосте он не нужен. Изо говорил без остановок, захлебываясь словами, словно впервые открыл нараспашку душу, уже готовый ко всему и бесконечно уставший. А Санджи молчал и слушал, внутренне ужасаясь того, к чему приводит непонимание родителей, юношеский максимализм и первая любовь. Сам Санджи еще пару лет назад умудрился набить все причитающиеся ему шишки, наступить на все персональные грабли и сполна огрести от отца. А ведь он просто встретил Зоро. Но Зефф, пусть и ворчал первое время, все равно сдался, и частенько специально для Зоро готовил его любимые блюда. От тех времен Санджи остались только вредная привычка, любимый человек и доверительные отношения со стариком. Изо замолчал, с благодарностью принял кружку и выпил залпом содержимое. Может это действительно какая-то магия, а может никакой магии и нет. А есть только благодарный слушатель, вовремя поданная кружка и уютное, понимающее молчание?