Бал-маскарад

Изо поглядел с пару минут на препирающуюся парочку, чему-то довольно улыбнулся и был таков. Этим ребятам сейчас явно не до него, а в случае чего – Санджи адрес братьев Ди знал. Бывал уже пару раз. – Убежал, – растерянно проводил Санджи взглядом белеющий, как призрак, силуэт старосты. – Тактичный какой, – хмыкнул с сарказмом Зоро. – Да уж потактичней некоторых. Хоть бы поздоровался. – А он мне кто? Друг-приятель? Да и вообще, я как тебя увидел… – голос парня подозрительно быстро затух. Он отвел взгляд и, заметив брошенные на снег сумки, тут же за них схватился. – Ну что, домой? – преувеличенно бодро выпалил он. Санджи чуть заметно улыбнулся. – Домой-домой. Куда ж еще то. Они неторопливо побрели по вытоптанным Санджи и Изо следам, еще не успевшим засыпаться снегом. Погода была до того романтичной, что десна от приторности сводило: крупные хлопья снега, загадочно перемигивающиеся фонари, рождественские гирлянды и тишина. Спасибо пронизывающему ветру, который прекрасно справлялся с рассеиванием сладкой атмосферы, швыряя в лицо горстями вышеупомянутый снег и вымораживая до костей ледяным холодом. – Как старик? – Да что ему сделается? – пожал плечами Санджи. – Окопался в своем ресторане. Порядок наводит, поваров за уши таскает. В общем, наслаждается жизнью. – Это он может. – Вот только днюет и ночует на работе. Дома если и появляется – то только пару подзатыльников мне отвесить! – Ладно тебе возмущаться, – улыбнулся привычному бурчанию Зоро, сворачивая вслед за любимым во двор. – Да я все понимаю, – Санджи щелкнул замком и распахнул двери. – Но он же себя так в могилу загонит. Они вошли в дом, с шумом стряхивая снег с ботинок. Зоро прикрыл за собой двери, погружая прихожую в волнительный полумрак. А Санджи замер спиной к парню, не успев до конца расстегнуть молнию куртки, и бессильно опустил руки вдоль тела, когда сзади его крепко обняли. – Я дома, – тихо шепнул ему на ухо Зоро. – С возвращением, – хрипло ответил тот и медленно развернулся. Зоро целовал так, как будто они не три месяца, а как минимум три года не виделись. Упоительно, страстно, горячо. До жжения в легких, и до синяков на плечах, в которые обморочно вцепился Санджи, с отчаянным стоном отвечая-отвечая-отвечая. – Скучал, черт. Я так скучал, – вплетая пальцы в золотистые волосы, и прижимая голову мальчика к себе, бормотал Зоро. Санджи повело от горячего шепота, не слабее чем от рома старосты. Зоро, его Зоро, сейчас стоял здесь – реальный, живой, твердый и горячий как печка, с крепкими объятиями и морозным запахом улиц. По которым наверняка блуждал не один час в поисках их нового дома. От этой мысли стало так хорошо, так правильно: наконец-то их маленькая семья вместе. Зоро был его старше. Не намного, но существенно: для того, чтоб посторонние взялись их осуждать. Хотя, разве этим самым гипотетическим посторонним много надо? Они и осуждали, все то время что Санджи жил во Франции, все то время, что они провстречались с Зоро в их злополучном округе Сере. Санджи жил с матерью, в то время как Зоро появлялся там между соревнованиями, проходящими преимущественно в Париже, уживаясь со странным во всех смыслах учителем и его не вполне адекватной дочерью. Их знакомство можно было смело отнести в разряд необычных: хотя бы потому, что самому Санджи наткнуться на разборку на мечах в их тихом Сере было сродни чуду. Или же проклятью, если вспомнить все то, что пришлось пережить тогда еще пятнадцатилетнему мальчику, имевшему наглость заступиться за зарекомендовавшего себя, уважаемого в тех подворотнях бойца и мечника Зоро. Санджи и тогда не особо жалел о своем решении, чего уж говорить о теперешнем положении дел, когда Зоро уже год как делит с ними крышу и любит его до изнеможения в прямом и переносном смысле. – Зоро, – голос Санджи предательски сорвался и он, прочистив горло, вновь позвал, – Зоро? – Да? – отозвался парень, в прочем не спеша отрываться от его шеи. – Зоро, – Санджи уперся в плечи одной неразумной водоросли, отстраняя его от себя, и чуть не растерял всю решимость, столкнувшись с откровенно голодным взглядом, – ну не в прихожей же! Взгляд Ророноа немного прояснился. – Неженка, – осклабился он и, сдернув с блондина куртку, поволок его в спальню, по дороге наугад открывая двери и заглядывая в каждую комнату. – А меня спросить не судьба? – буркнул смирившийся Санджи, которого словно плюшевую игрушку на буксире впечатывали в каждый встречающийся на пути угол дома. Напротив кухни Зоро притормозил, оглянулся задумчиво на парня, потом снова на кухню, и тут Санджи осенило. – Ты когда ел в последний раз? Ророноа промолчал и уже собирался продолжить поиски дальше, но теперь уже затормозил Санджи. – Нет уж, – он отцепил свою руку, стянул с парня куртку и, кивком указав на неприметную дальнюю дверь, велел, – бегом в душ, а я пока соображу тебе поесть. – Но… – Не обсуждается! – возмущенно вскинулся Санджи, пинком отправляя любимого на водные процедуры. – Ишь, чего удумал… Полотенце в шкафу, одежду я тебе принесу. Зоро недовольно фыркнул, но возражать больше не стал. Он и сам чувствовал, что двенадцатичасовой перелет из него все соки выжал. А семья с мелкими крикливыми близнецами на соседних местах, не дала выспаться по-человечески. Только мысль о доме, который три месяца назад приобрел здесь старик Зефф, поддерживала его все это время. Как только Санджи с родителями уехали, их старое место жительства тут же перестало казаться ему родным. Он даже ночевать туда почти не приходил, решив оставшееся время перекантоваться у Ло. А с началом соревнований и вовсе смылся в отель, к приехавшей из Японии команде. Благо Коширо-сенсей позволил. Как заглянул Санджи и оставил ему штаны с футболкой Зоро не заметил, спеша поскорее покончить с помывкой и проучить блондинистую заразу, которая с порога решила его продинамить! Они же три месяца не виделись, а если вспомнить, сколько времени они упустили от того, что ему пришлось проваляться в больницах – так вообще получается, что за два года знакомства вместе они были удручающе мало. Зоро поспешно обтерся полотенцем, натянул любимые штаны и, проигнорировав футболку, пошел на кухню. Умопомрачительный аромат стоял во всем доме. Зоро прислонился к косяку, наблюдая за суетящимся Санджи. Светлый, тонкокостный, немного нескладный. Подросток. Школьник. Но, Зоро тихо ухмыльнулся своим мыслям, это был его и только его школьник. – Садись. Санджи, указав лопаткой на выдвинутый стул, ловко свернул омлет, разрезал получившийся рулет на несколько кусочков и, полив сверху соусом, поставил тарелку перед устроившимся парнем. Сам же он сел рядом, сложил руки на стол и, положив на них голову, принялся умильно наблюдать за тем, как орудует приборами оголодавший Зоро. – Как соревнования? – Прошлогодние были успешнее, – с набитым ртом принялся рассказывать мечник, – Франция обошла нас в общем зачете. Вот если б я был в основном составе. Если бы мне позволили… – Коширо-сан же ясно выразился, ты еще не достаточно оправился. Зоро раздраженно махнул вилкой. – Да сколько можно со мной нянчиться?! – возмутился он. Впрочем, не особо сильно: за год споры о его немощности достали всех и Зоро в первую очередь. – Ни за что не поверю, что все было так печально, – заулыбался Санджи на эту скрытую капитуляцию. – Разве ты не участвовал в показательных выступлениях? – Было, да. В паре с Траффальгаром. Ло, как всегда, выпендривался со своим нодачи. Это конечно против правил, но для демонстрации – самое то. Говорят, зрелищнее выступления не было. Мы в этом плане даже жалких французишек переплюнули. – Эй! Я бы попросил! – Проси, – добавив в голос сексуальной хрипотцы, подловил блондина Зоро. – Проси, я так по этому скучал. – Чертов извращенный маримо! – рассмеялся Санджи и принялся поспешно убирать со стола, скрывая не к месту заалевшие скулы. Зоро откинулся на стуле, с довольной физиономией следя за суетливыми движениями любимого. По этому он тоже скучал: по тихим посиделкам на кухне, по возне школьника за плитой, по ароматной еде. По атмосфере тепла и уюта. По дому. Сложив посуду в мойку, Санджи обернулся на притихшего парня – тот пристально смотрел на него, слегка изгибая губы в неприметной манящей улыбке. Ну как тут устоишь, Санджи подошел к нему и, склонившись, неторопливо и глубоко поцеловал. Мечник тихо выдохнул, прерывая поцелуй и заглянул в потемневшие глаза. Больше слов было не нужно. Дверь в спальню Зоро захлопнул спиной Санджи. Опалил изголодавшимся взглядом субтильное тело и вновь впился в с готовностью приоткрывшиеся губы. Это чувство стоило того, чтобы три месяца страдать в опостылевшей Франции. Сжимающий его в объятиях блондин стоил того, чтобы лететь через весь материк двенадцать часов, а после добираться до него три часа на попутках. Санджи шарил по обнаженной спине, ласкал затылок, шею, перебирал позвонки и с каждым своим движением все больше удостоверялся в реальности происходящего. Все же за два года они впервые так надолго расставались. Он чуть отстранился, пока Зоро одну за другой расстегивал пуговицы на школьной рубашке, уронил руки со спины на ягодицы и с силой сжал, выбивая из молчаливого парня тихий полустон-полувыдох. – Санджи, – хрипло то ли попросил, то ли предостерег его Зоро. Он полностью расквитался с рубашкой и, раздвинув полы, вытащил их из-за пояса брюк. Обжигающим взглядом окинул светлую грудь и уже потянулся к ремню, когда Санджи взволнованно схватил его за ладонь. Во взгляде Зоро появилась осмысленность. Но он не стал вопреки всему ухмыляться на неуверенность блондина. Мечник просто отступил от него на шаг, другой, не расцепляя их переплетенных рук, уводя вглубь комнаты. Санджи смотрел, смотрел на этот теплый, такой взрослый взгляд, на уверенные, мягкие действия этого невыносимого человека и с ясностью осознавал, что если в первый раз еще мог отказаться от всего, что предлагал ему Зоро, то теперь, глядя на предоставляющего ему выбор парня – язык отнимался возразить. Хотелось сказать совсем другие слова. И Санджи нашел в себе силы, не отводя взгляда и не юля, выложить их как на духу. – Я, кажется, люблю тебя. Сказал, расслабился, улыбнулся, зная, что теперь, что бы ни случилось – все будет хорошо. Зоро улыбнулся на запоздалое признание, но вовремя спрятал ехидное выражение лица. – Ты только это понял? – спросил он, дергая мальчика на себя и приземляясь с ним на широкую кровать. – Вечно ты! – ударил его по груди смутившийся Санджи. – Все испоганишь. Зоро не удержавшись весело заржал, придерживая субтильное тельце на себе – чтоб не дай Бог не сползло. – Новая кровать? – ухмыльнулся он, резко переворачиваясь и нависая опешившим блондином. – Тебя же так бесила моя одноместная, вечно целующий пол маримо, – съехидничал Санджи, раскинув руки в стороны и интригующе сверкая в темноте синими глазищами. – А ты, значит, приревновывал? – не остался в долгу Зоро. Санджи только фыркнул, приподнимаясь и с жаром целуя заболтавшегося друга. Зоро ответил сразу же, влажно, жарко, водя горячей ладонью по обнаженной груди, чувствуя, как ловкие пальцы зарываются в волосы, то мягко оглаживая, то крепко цепляясь за пряди и притягивая еще ближе. Хотя казалось, ближе уже невозможно. Волнующие поцелую переместились на шею, а Санджи уже сам полез расстегивать и стягивать с себя школьные брюки, задевая в спешке пальцами возбужденную плоть Зоро через ткань спортивных штанов. Выбивая из него шипение вперемешку со стонами, сам покрываясь лихорадочным румянцем от всего происходящего. Санджи раскрывается полностью, обхватывает ногами пылающее тело, притягивает ближе и тонет-тонет в сводящих с ума поцелуях-укусах. Зоро сдерживается, знает – его мальчик еще только школьник – таким не престало щеголять перед учителями с кровавыми отметинами на шее, да и Зефф-сан… Но как же сложно удержаться, когда тонкая, словно пергамент кожа горит под твоими губами, а зацелованные по-мальчишески тонкие губы издают такие стоны. Зоро стягивает штаны, прижимается ближе, просовывает ладонь под поясницу, оглаживает-ласкает ее, смахивает другой рукой прилипшую ко лбу золотистую челку. – Санджи, – раз за разом повторяет он, смакуя имя на вкус. – Шевелись, – шипит сквозь зубы блондин, срывающимся голосом. И Зоро шевелится, поначалу медленно, осторожно, чутко прислушиваясь к каждому вздоху, сцеловывая болезненные стоны, но не смея останавливаться. А Санджи и сам уже тянется за глубокими поцелуями, запуская ногти в спину, словно какое-то дикое животное, выгибаясь, смаргивая капли пота, просто теряясь в ощущениях. За три месяца немудрено и забыть, какого это когда тебя так страстно и обжигающе-хорошо любят. Неистово, до помрачнения рассудка, когда сердце сладко сжимается в груди на самом пике, а тело замирает, напряженное, почти деревянное, но так чутко реагирующее на малейшее прикосновение. Зоро застонал в бледную шею, чувствуя на руке быстро остывающую влагу. – Мог бы… – срывающимся голосом начал Санджи, – мог бы и написать, что приезжаешь. Я бы тебя встретил. – Чтоб мы прямо в аэропорту согрешили? – ухмыльнулся довольно растянувшийся на покрывале мечник. Санджи тоже хмыкнул, не спеша опровергать его слова. Потянувшись, он натянул на них уголок пушистого одеяла. И как раз вовремя. – Так и думал, что непотребствами какими-нибудь с ходу займетесь! – раздался от двери в спальню ворчливый голос. – Хорошо, что я как-то подготовлен был к этому зрелищу. – Старик?! – Зефф-сан. Даже на лице Ророноа проступило смущение, чего уж говорить о пылающем от стыда и негодования Санджи. – С приездом, Зоро. – Эмм… спасибо. Зефф осуждающе покачал головой и вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Санджи от избытка чувств выматерился на французском. – Что-что? – За столько лет мог бы и выучить. – А нафига? – Действительно. Зачем вообще, прожив шесть лет во Франции, знать наш язык? – с неприкрытым сарказмом протянул Санджи. – Не передергивай, – отмахнулся Зоро и, отыскав подушку, с блаженным видом сунул ее под голову. – Ты что, спать собрался? – удивленно подскочил на кровати блондин. – А ты нет? – Конечно, нет. Вставай! – Санджи проворно спихнул с кровати расслабленное тело. – Нас ждут великие дела! «Вот и отдохнул после перелета», – недовольно насупился Зоро, разглядывая доски паркета, в будущем грозившие стать ему самым ненавистным в мире будильником. Не любимого человека же в этом обвинять?