Программа адаптации

      Гермиона морщится и стягивает теплое одеяло. Громкий звук вырывает ее из сна и вызывает чувство раздражения. Монотонное пиканье и ровный голос из динамиков распространяются по помещению. Она готова поклясться, что, если Малфой вновь решил устроить изучение стереосистемы, она придушит его голыми руками.       Поправляя растрепанные волосы и бретельку ночнушки, Гермиона выходит в гостиную. Звук новой волной разлетается в пространстве. Она оглядывается по сторонам и видит выползающего из своей спальни Малфоя. Его волосы растрепаны, а сонный взгляд еще не фокусируется на чем-то одном.       — Ты издеваешься? — Гермиона складывает руки на груди. Она раздражена. Ей хочется спать. Хочется насладиться тишиной и теплой постелью как минимум еще несколько часов. — Еще даже не светает, — она смотрит в сторону панорамного окна.       — Грейнджер, успокойся, — его голос звучит чуть громче.       — Какого черта оно так завывает?       — Откуда мне знать? Я в такой же ситуации, как и ты.       — Да ладно? — она щурится и только после длительной паузы выдыхает. Гермиона понимает, что звуки доносятся не из стереосистемы, сверху раздается различимая инструкция:       — Эвакуационные пути с этажей ведут в незадымляемые лестничные клетки. Просим покинуть помещения как можно быстрее. Пожалуйста, не паникуйте и не задерживайтесь на одном месте во избежание столпотворения, — мужской голос из динамиков дает указания, и Гермиона осознает, что вины Малфоя в этом нет.       — Эвакуация? — его брови удивленно поднимаются вверх. — Незадымляемые лестничные клетки? Что происходит?       — По всей видимости, пожар, — Гермиона сглатывает слюну. Живот неприятно крутит, на коже образуется волна мелких мурашек. Чувство тревоги по нарастающей наполняет тело. Они находятся на последнем этаже, а это значит, что задымление и пожар могут замедлить их эвакуацию.       — Просьба покинуть помещения в ближайшее время, — голос в очередной раз спокойно указывает.       — Какой ужас, — Гермиона вздрагивает и прикрывает рот рукой. — Нужно собраться. Нужно очень быстро собраться.       — Не используйте лифты в жилом комплексе. Электричество будет отключено через пять минут, просьба провести эвакуацию как можно скорее.       — Пять минут, нам нужно уйти в течение пяти минут, — Гермиона кусает губу. Она плохо соображает, как следует вести себя в такой ситуации.       — Салазар, — Малфой прикрывает глаза. — Что вообще происходит?       — Пожар, Малфой, это пожар. Натягивай на свой зад штаны и быстро выходи, — она только сейчас замечает, что Малфой стоит перед ней в одном нижнем белье.       — Какой, нахрен, пожар? — он щурится. — Маглы не умеют выявлять огонь?       — Умеют, Малфой, — Гермиона нервничает. Ее голос становится чуть громче обычного. — Именно сейчас они предупреждают нас о том, что нужно как можно скорее выбираться на улицу.       — Я не чувствую запах дыма.       — Я тоже. Но это не значит, что огня нет. Мы живем на последнем этаже, а огонь может разрастаться на первых.       — Тогда почему мы должны уходить?       — Это небезопасно.       — Это небезопасно, и поэтому мы с тобой стоим посреди гостиной и треплемся? Может, настало время использовать палочку, а?       — Это не повод, — Гермиона разворачивается и двигается в сторону спальни.       — Не повод? Тебе орут, что в доме пожар, так почему бы не сделать это?       — Нас уже оповестили! Поэтому одевайся и идем.       — Блядство, — ругается Малфой, уходя прочь.       Быстро накинув халат поверх ночнушки, Гермиона хватает маленькую сумочку с документами и палочкой. Не теряя времени, она стремительно направляется к выходу из квартиры, где ее уже ожидает Малфой.       — Ты всегда такая медленная?       — А ты всегда такой зануда? — она обувается.       — Просьба покинуть помещения. В комплексе задымление, — голос из динамиков в очередной раз напоминает о сложившейся ситуации. Оглядываясь, Гермиона идет в сторону двери, где висит знак выхода.       На лестничной площадке оповещение из динамиков звучит еще громче. Монотонный звук давит на уши и голову, вызывая неприятную боль. Сердце бешено бьется, а адреналин наполняет кровь. Она даже не думала, что когда-то окажется в подобной ситуации. Что в сумасшедшем темпе будет бежать вниз с тридцать второго этажа из-за пожара.       Спускаясь ниже и ниже, Гермиона встречает на своем пути других жильцов дома. Кто-то кричит и в панике тащит за собой сумки. Несколько человек прижались к стене и выжидают, когда человеческий поток прекратится, чтобы продолжить свой путь.       Плачущий ребенок на руках у мужчины хватается за волосы своего родителя, выдирая маленькие темные прядки. Кто-то матерится, а кто-то кричит. Немало людей толкаются, когда не могут поместиться в довольно широком проходе лестничной клетки.       Вокруг творятся неразбериха и полнейший абсурд. Сотни человек толпятся между пролетами в попытках как можно скорее выбраться на улицу. Неизвестный толкает Гермиону в спину, из-за чего она ударяется о стену. Тупая боль неприятно расползается по плечу. Она морщится и глотает слюну.       — Грейнджер, останавливаться в толпе не лучшая затея, — Малфой берет ее за руку и подталкивает вперед.       — Меня толкнули.       — Двигайтесь, — сбоку кричит женщина. Она теснится и проходит, минуя Гермиону и стоящего рядом Малфоя. И только после того, как незнакомка вырывается вперед, Гермиона обращает внимание на то, что женщина несет в руках двух щенят, которые покрывают слюной ее верхнюю одежду.       — Давай, Грейнджер, двигайся, — Малфой вновь нажимает на ее плечо, подталкивая. Шум вокруг давит, а воздуха катастрофически не хватает. — Или тебя, как щенка, нужно вытаскивать за шкирку?       — Нет, — она дает отмашку рукой и аккуратно спускается.

***

      Драко осматривается вокруг, видя десятки сонных лиц.       — Ты все же могла воспользоваться палочкой. Разве это не экстренный случай? — тихо говорит он, наклонившись к Грейнджер. Та кутается в свой халат.       — Извините, кто-нибудь знает, что произошло? — мужчина средних лет спрашивает их, но Драко отрицательно качает головой, и тот разочарованно кивает.       — Нет, не экстренный, — Грейнджер отвечает на вопрос. — Мы не видели огня и даже дыма. От чего мы должны были спасаться с помощью палочки? — она зевает и переминается с ноги на ногу. — Это обычная ситуация.       — Обычная ситуация бежать в тапках с тридцать второго этажа? Тебя саму чуть не убили, — шипит Драко. — Бабка справа говорит, что несколько жителей квартир вообще не стали спускаться. Зачем мы так неслись тогда, если это несерьезно?       — Это серьезно.       — То есть возгорание точно есть?       — Не факт, — она вздыхает. — Но мы следуем правилам безопасности.       — Грейнджер, если огня нет, какого хрена бежать из пентхауса, а?       — Малфой, у них нет чар проявления огня. Как они должны догадаться? Сработали датчики.       — Зато у нас эти чары есть! Ты могла посмотреть, и, если там ничего, мы бы не неслись вниз. Это же понятно!       — Мне понятно только то, что ты в одном шаге от того, что я применю Силенцио, если не заткнешься.       Драко щурится и теряет желание продолжать глупый разговор. Он оглядывает людей вокруг, снова замечая странную девочку. Она не успела надеть свой парик и стоит в куртке матери, судя по размеру, скукожившись и нервно осматриваясь.       — Милая, мы не можем позволить тебе замерзнуть, — женщина подходит к ней и повязывает широкий толстый шарф, захватывая голову.       — Мама, я как идиотка с этим, — девчонка тяжело вздыхает.       — Так нужно, дорогая, — мать улыбается. — Не выражайся, пожалуйста.       Драко отворачивается от них, думая, что нужно будет как-нибудь потом спросить Грейнджер об этом.       — Драко! Гермиона! — раздается из толпы звонкий голос.       — Только не это, — одновременно произносят Малфой и Грейнджер. Брюнетка со скоростью света мчится к ним, раскрывая объятия. Драко вздыхает и натянуто улыбается.       — Привет, Аннета, — говорит он вежливо. — Отличное время суток, чтобы встретиться.       Соседка обнимает обоих, обдавая какими-то сладко-солеными духами. Джордж подходит следом, здороваясь.       — Ну, как вам такое? Что-то горит, как они сказали, — Аннета показывает вверх. — Это третья тревога за последние два месяца. Те обе были ложными. Некоторые уже не выходят вовсе.       — Это небезопасно, — сразу встревает Грейнджер со своими нравоучениями.       — О, Джордж так же говорит, — Аннета смеется. — Я бы не выходила, — добавляет она чуть тише.       — Это действительно важно, дорогая, — Джордж приобнимает жену. — Они выяснят, в чем дело, быстро, не переживай.       — Эх, а я бы лучше нежилась в постельке! — она зевает и продолжает: — Не хотите заглянуть к нам? На днях.       — Оу, не уверен, мы… — начинает Драко и тут же получает болезненный тычок в бок от Грейнджер. Он быстро смотрит на нее, она бросает на него взгляд, так и говорящий: «Ты не имеешь права отказывать». Драко сцепляет челюсти. — Хотя… Можно подумать.       — Отлично! Мне так понравилось в прошлый раз, наливка была потрясающей, правда? — Аннета искренне смотрит на Грейнджер, та медленно кивает. Драко подавляет улыбку. — Может, в этот раз мы к вам? Мы не были в вашем пентхаусе, жуть как интересно!       — Конечно, я только хотел предложить! — Драко сглатывает.       — Может, для разнообразия возьмем пива? Настольные игры? — говорит Грейнджер.       — Обожаю настолки! Я «за», — Джордж подмигивает.       — Уважаемые жители! — из дверей выходит сотрудник. — Вы все можете подниматься обратно в ваши квартиры. Возгорание было в одном из лифтов, задымление локализовано. Спасибо вам всем за осознанную позицию, — он оглядывает спустившихся людей. — К сожалению, вся система приостановлена, подняться придется пешком.       — Черт возьми, Джордж! — Аннета закатывает глаза. — Я больше не буду спускаться во время тревоги. Тридцать второй этаж, вы издеваетесь? — говорит она уже громче, чтобы ее услышал сотрудник. Он только посылает ей сочувствующий взгляд. — Идем, купим мне вина! — кричит она мужу и уходит куда-то в толпу, откуда добавляет: — Или что-то еще для реанимации. Тридцать второй этаж…       — Ну что, Грейнджер, — Драко чуть наклоняется к ее уху. — Хотела выходить, теперь идем обратно. Уверен, тебе понравится.

***

      Спускаясь в уже исправном лифте, Гермиона зевает, прикрывая рот рукой. Уснуть после возвращения в квартиру у нее так не получилось. Она несколько часов просидела в своей комнате перед тем, как предложить Малфою сходить в кофейню и уже там обсудить планы на сегодняшний день.       В холле здания сегодня многолюднее, чем в предыдущие дни. Многие из постояльцев переживают из-за случившегося, поэтому терроризируют местного управляющего, заваливая его вопросами, которые Гермиона не может разобрать.       — Может, уточнить, как обстоят дела? — она разминает пальцами шею.       — Можешь заниматься чем хочешь, я планирую выпить кофе.       — Да подожди ты пару минут и пойдем вместе.       — Или для начала завтрак, а потом развлекайся с этой обезумевшей толпой. Отличная идея, правда?       — Доброе утро, — где-то сбоку раздается женский голос. Гермиона хмурится и поворачивает голову в сторону звука. Рядом с ней проходит знакомая девочка, которую они встретили вчера в лифте.       — Доброе, — Гермиона улыбается.       — Крутой будильник сегодня был, да? — подросток усмехается. — Было бы забавно, если бы мы вчера в лифте застряли.       — Ну… — Гермиона растерянно пожимает плечами. — Было бы не очень весело.       — Зои, — мама девочки поправляет ее парик. — Что за разговоры?       — А что в этом такого? Это был бы отличный способ познакомиться с соседями, — Зои пожимает плечами, искренно удивляясь.       — В этом жилом комплексе уже происходили такие замыкания. Но слава Богу, что заканчивалось это без каких-либо серьезных происшествий.       — Это наш первый раз, — Гермиона улыбается.       — О, надеюсь, последний. Зои, — мать поворачивается к дочке, — ты взяла свою карточку?       — Не-а, она лежала на столе в гостиной.       — Ну как так, Зои? — женщина прикрывает глаза.       — Я подожду тут, — девочка крутится на месте. — Зависну на диванчике.       — Я не могу оставить тебя одну, пойдем.       — Я не хочу, ма…       — Мы не торопимся и можем составить компанию вашей дочке, — Гермиона вникает в разговор, совершенно не понимая, правильно она поступает или нет.       — Отлично. Расскажу соседям о том, как часто тут происходит похожая фигня.       — Зои, не выражайся.       — Ладно.       — Если вас это не затруднит.       — Все в порядке, — Гермиона улыбается.       — Фелиция, — женщина протягивает руку.       — Гермиона, — она улыбается и ответно пожимает пальцы.       — Я буквально на пять минут, туда и обратно.       — Все окей, ма. Не торопись, — Зои улыбается, присаживаясь на длинный светлый диван.       — Мы не спешим, да? — Малфой раздраженно выдыхает.       — Твой кофе никто не выпьет, если мы задержимся на пять минут, — Гермиона поправляет сумку, присаживаясь на диванчик напротив подростка.       — Вообще, мама у меня классная, — Зои улыбается. — Но она очень волнуется за меня и мое здоровье. Я болею раком и сейчас прохожу терапию. И врачи говорят про улучшение моего состояния. Это вообще огонь.       — Ты сегодня не испугалась? — Гермиона пытается найти точки соприкосновения, чтобы начать разговор, который не будет затрагивать ее болезнь.       — Не-а. Такое уже когда-то было, так что я совершенно не испугалась. А вот мама — да, она у меня еще тот паникер, — Зои улыбается. — Она иногда перегибает планку, из-за чего нарушает мои личные границы.       — О-о-о… Она твоя мама и старается для тебя.       — Конечно, старается! И я очень ее люблю, но это бывает слишком, знаешь… Как-то раз она сидела со мной на терапии, в то время как другие дети находятся там сами. Родители не всегда соглашаются оставлять меня одну, но врачи настаивают на том, что мне нужно общаться со сверстниками. Правда, у нас там не очень-то интересно, — Зои смеется. — Представляешь, как весело обсуждать курс химиотерапии или какая по объему была капельница на завтрак? Скукотень, — она продолжает жевать сладкий батончик.       Они топчутся в атриуме жилого комплекса. Малфой молчаливо размещается на диване рядом с Гермионой, пока Зои рассказывает мелочи из своей жизни.       — Вообще, мне нельзя есть такое количество шоколада. Мой организм плохо справляется с какими-то там составляющими, — она пожимает плечами. — Но родители позволяют мне наслаждаться сникерсами пару раз в неделю.       — Тебе еще повезло, — Гермиона улыбается. Произнесенные слова вылетают так быстро, что она замирает. Осознание сказанного приходит практически молниеносно. Гермиона сглатывает слюну и выдыхает. — Прости, я имела в виду совершенно другое.       Желудок неприятно скручивает. Ее новый и совсем еще юный собеседник может подумать, что она относится пренебрежительно к ее состоянию и положению. Понимание этого отдает неприятным горько-кислым привкусом где-то в горле. Гермиона не хочет показаться грубиянкой, которая не способна отличить правильное от неправильного.       — Да все нормально, — Зои делает отмашку рукой, продолжая шелестеть пестрой этикеткой.       — Мои родители дантисты, поэтому все мои сладости ограничивались темным шоколадом без какой-либо начинки и сахарозаменителем. Я была не в восторге от такого, — Гермиона демонстрирует широкую улыбку. — Зато сейчас мои зубы в отличном состоянии. Правда, и черный шоколад я больше не люблю.       — О, не люблю дантистов. Я бываю у них так же часто, как и на терапиях и капельницах. А ты любишь дантистов? — Зои резко поворачивает голову в сторону Малфоя. Его брови удивленно поднимаются.       — Ну-у-у… Я и сам дантист, — губы Малфоя выгибаются в ухмылке.       — Ты доктор? Мой папа тоже доктор. Мне нравятся врачи, — Зои улыбается. Гермиона наблюдает за сидящим подростком и Малфоем. Создается впечатление, что маленькая девочка проявляет заинтересованность к его персоне. Становится весело, но она сдерживает смешок.       — Я… — он щурится. Смотря в сторону Гермионы, Малфой поднимает бровь и возвращает свое внимание к Зои. — Я ученый, изобретатель.       Гермиона прикрывает рот ладонью.       — А что ты изобретаешь? Что-то хорошее? Мой папа нейрохирург, а мама анестезиолог. Вообще, в нашей семье все врачи. Родители, дедушка и бабушка, моя тетя Саманта военный врач. Ей приходится очень много путешествовать.       Брови Малфоя медленно поднимаются вверх, когда Зои продолжает свой рассказ. Гермиона сразу понимает, почему он меняется в лице, и, недолго думая, приходит ему на помощь. Она практически на сто процентов уверена, что Малфой не имеет представления, кто такие нейрохирурги и анестезиологи.       — Как замечательно иметь в семье врача, — Гермиона влезает в разговор. — У твоего папы такая сложная и потрясающая профессия.       — Вообще, да, сложная, — Зои делает последний укус. Сворачивая этикетку, она вытирает рот. — Но, — она пожимает плечами, — как сказал мой папа, «какая польза от квалифицированного врача, если он не может помочь своему ребенку».       Живот Гермионы моментально сжимается, а желчь подступает к горлу.       Ее родители говорят ей такое без какого-либо сожаления? Без какой-либо субординации. Это ведь неправильно. Так неправильно. Так не нужно.       — Это… — ее голос проседает. Она кашляет и собирается с силами. — Так сказали…       — А? Нет, — Зои улыбается. — Я как-то подслушала их с мамой разговор, — она произносит это так легко и просто. Создается впечатление, будто разговор идет о плохой отметке или каких-то обычных домашних делах. — Конечно, я и сама понимаю, что они очень переживают из-за этого.       — Зои, сколько тебе лет?       — Четырнадцать. Но через три месяца пятнадцать, — она улыбается. — И я уже выбрала себе подарок. Рассказать, какой? — ее изумрудные глаза сияют во время разговора, и, не дожидаясь ответа, она продолжает: — Это поездка в Каппадокию. Ты бывал в Каппадокии? — Зои быстро переключается на Малфоя, но не получает ответа и добавляет: — Там очень красиво! Мне нравятся тревел-шоу и разнообразные постеры в интернете. На рассвете и закате можно полетать на воздушном шаре, а ночевать в старой пещере. Это просто улет!       — Нет. Я не был в Каппадокии, — все-таки отвечает он.       — Я могу прислать тебе открытку, — она улыбается. — Можешь оставить свой емейл? Ну, или на какой адрес отправить? Я могу добавить тебя в фейсбук?       — Мой что? Кого?       — Фейсбук. Ну, ты же не такой древний, — она смеется. — Сейчас у всех есть фейсбук. У тебя есть? — Зои поворачивается к Гермионе.       — Не-е-ет, — она морщит нос.       — Ужас! Из какого каменного века вы вылезли? Хочешь, я помогу сделать? Что-то мне подсказывает, что у тебя будет очень много подписчиков, — Зои улыбается Малфою. — Можешь дать свой телефон? Я покажу, как зарегистрироваться.       — У меня нет телефона.       — У ученого нет телефона? Даже у моей прабабушки есть телефон, а ей уже почти сто лет. А у тебя?       — Что? — Гермиона выдыхает, когда Зои поворачивается в ее сторону. У девочки так много энергии и энтузиазма, что в некоторые моменты она не успевает за вопросами. — Телефон? Ну, — Гермиона открывает сумочку в поисках мобильного. — У меня есть.       — И что это? — поправляя кепку и светлые пряди, Зои морщится. — Это какой-то раритет. Там вообще есть выход в сетку?       — Ох, Мерлин, — на выдохе произносит Гермиона. — Не думаю. Я пользуюсь им в крайних случаях.       — И выражаешься как старуха, — Зои хихикает. — Мерлин, — пародирует она Гермиону. — Сейчас так не говорят. Что за отсылки к королю Артуру и Камелоту? Ну нельзя же быть такими скучными и древними. Вы же не очень старые… кажется.       — Поддерживаю, — вклинивается Малфой. — Нельзя же быть такой скучной и древней, Грейнджер.       — Ну, если смотреть на ситуацию с другой стороны, то ты оказываешься еще древнее. У тебя даже нет телефона. И как я пришлю тебе открытку?       — Кто сказал, что мне это нужно? — надменно отвечает он.       — Я, — Зои складывает руки на груди. — Моя цель — отправить сто открыток из Каппадокии своим знакомым. А так как часть моих знакомых находится в… в сложном положении, мне было бы приятно заиметь новых приятелей.       — Зачем ты тогда с ними общаешься? Нельзя сразу найти кого-то достойного? — Малфой наклоняет голову набок. Гермиона кашляет.       — Друзей не бросают, — Зои улыбается. — Особенно в тяжелые времена. Часть из них проходят химиотерапию, они в буквальном смысле живут в больнице. Иногда бывает такое, что мы оставляем кого-то на пару часов, когда ходим на обед или процедуры. А когда возвращаемся, оказывается, что он умер. Это больно.       Гермионе становится все труднее. Зои четырнадцать лет, а она рассуждает о смерти так просто, что в жилах стынет кровь.       Дети не должны так говорить. Дети не должны так думать. Никто не должен находиться в таком положении, когда слово «смерть» произносится как нечто обыденное.       Ее тело покрывает мелкая дрожь, пока Зои весело переговаривается с Малфоем. Гермионе трудно сделать новый глоток воздуха. В горле стоит ком, который не дает возможности вернуться в нормальное состояние. Эта ситуация, эта девочка и произнесенные слова возвращают ее к прежним мыслям и условиям, когда она день изо дня находилась рядом с родителями. Больницы, целители, настойки, чары и десятки дней, когда все катилось к чертям. Она больше года отсиживалась в Мунго, когда пыталась помочь вернуть родителям воспоминания. Временами ей запрещали появляться перед их палатой, и она бродила по длинным коридорам, наблюдая за посторонними людьми. Она удивлялась, плакала и сострадала. Она боролась с собственным бессилием, когда не могла помочь не только родителям, но и совершенно незнакомым волшебникам, которые оказались в ужасных ситуациях.       В какие-то моменты ей казалось, что она занимает место самого несчастного человека в мире. Но встречаясь с чужими проблемами, чужой борьбой и чужой утратой, она осознавала, что каждый ведет свою собственную войну.       Ей было больно, когда на ее глазах происходили разнообразные перебранки. Когда люди пытались помочь своим близким, которые боролись с последствиями проклятий, неудачных экспериментов или отраженной магии. В большинстве случаев полученные травмы были серьезными и даже опасными для жизни. И больше всего ее поразило то, что при наличии необходимых трав, настоек и лекарств целители не сразу брались помогать пациентам. Они ждали взносов, оплаты и подтверждения платежеспособности.       Ей было так же тяжело, когда незнакомые люди с отчаянием в голосе умоляли сделать хоть что-то. Она запомнила это навсегда. Напиталась чужой болью, безнадежностью и утратами. И именно эти события стали тем самым рычагом, который заставил ее переосмыслить некоторые вещи.       Ей пришлось оставить позади Отдел регулирования и контроля магических существ для того, чтобы сделать мир, в котором она живет, немного лучше. И все эти годы, двигаясь вперед, она старается сделать что-то для других. Совершает попытки изменить магический мир.       Десятки ее проектов валяются в архивах, покрываясь пылью и паутиной. Столько же предложений ждут свой час для подробного рассмотрения, а еще множество пока не озвучены. Несколько созданных ею проектов отклонили так быстро, что она не успела даже начать их продвижение, чтобы объяснить и показать, какую пользу это может принести их окружению. Одну крупную программу удалось вывести в свет. Создание коммун для тех, кто в этом нуждается. Был ли позитивный отклик? Конечно. Но, к сожалению, людям всегда чего-то недостает.       Чуть меньше года она работает над проектом, который касается изменений в социальном обслуживании. Она стремится сделать так, чтобы лечение в Мунго для малообеспеченных слоев общества было бесплатным. Чтобы нуждающиеся в помощи волшебники и волшебницы могли получить доступное медицинское обслуживание. Медицина, конечно, не всегда должна оплачиваться в волшебном госпитале, подавляющее большинство услуг предоставляются просто так. Однако есть некоторые заклятия…       Но для такой глобальной программы требуется финансирование. Бюджета в Министерстве на эти отрасли сейчас нет, как и спонсоров, желающих внести крупные суммы. Оно и неудивительно. Многие волшебники отказываются работать с Министерством и вкладывать свои галлеоны, предпочитая частные благотворительные фонды.       Она делает все, что в ее силах, для реализации этой программы. Все возможное для реализации каждого проекта из ее длинного списка. И она будет продолжать идти по этой тернистой дороге до тех пор, пока в один прекрасный день не достигнет своей цели.       — Эй, — Зои щелкает пальцами. — Она часто так пропадает? — девочка смеется, обращаясь к Малфою. — Зои вызывает Гермиону. Прием-прием.       — Что? А? Немного задумалась, — Гермиона прикусывает губу, пытаясь унять неприятную тяжесть в груди.       — Ну конечно же! — Зои хлопает в ладоши. — Мы сошлись на том, что мистеру ученому нужен мобильный. Я рассказала о преимуществах великого изобретения человечества.       — Оказывается, с телефона можно смотреть телевизор, — он усмехается. — В любом месте. Любые передачи, — брови Малфоя поднимаются вверх.       — Да-да. Я так в больнице смотрю тревел-передачи. Просто улет!       — Спасибо большое, надеюсь, я вас не задержала, — возле зоны с диванами появляется Фелиция. Она тяжело дышит, поправляя волосы. — Зои вас не сильно утомила? Надеюсь, нет. Она такая болтушка…       — Наоборот! Я занималась просвещением. У него нет телефона, а я все еще собираю список тех, кому буду отправлять свои открытки, — Зои показывает на Малфоя рукой.       — Может, у нашего нового знакомого такая жизненная позиция. Не все хотят пользоваться телефонами и какими-либо гаджетами.       — Да-да, — Зои закатывает глаза, поднимаясь с диванчика. — У каждого человека свое собственное мнение. Каждый вправе делать то, что считает нужным. Нет неправильного мнения, есть только то, как ты смотришь на ту или иную ситуацию, — она повторяет слова, как заученную мантру, кивая и улыбаясь.       — Не паясничай, — Фелиция улыбается, обнимая дочь. — Поблагодари, и мы пойдем. Тебе еще нужно на процедуры.       — До скорого, — она машет. — Надеюсь, к нашей следующей встрече вы обзаведетесь емейлами. И спасибо за то, что посидели со мной.       — Обязательно, — Гермиона улыбается. — Не за что, — она кивает, наблюдая за тем, как Зои и Фелиция идут в сторону главного выхода.       — Ладно, — Малфой поднимается. — После этого ненужного разговора у меня появился по меньшей мере десяток вопросов. И первый из них, почему у меня нет телефона?       — Сразу к следующему, — Гермиона поправляет сумку.       — Кто такой нейрохирург?       — Оу, — она поднимается с места. — Врач, который лечит заболевания центральной нервной системы и головного мозга. Как насчет того, чтобы задать все интересующие тебя вопросы по дороге? Мне нужно немного свежего воздуха, — Гермиона убирает волосы с лица, тяжело выдыхая. — Душно тут.       — Ладно, — Малфой шагает вперед.       Пару минут они молча идут к кофейне. Вокруг пахнет свежескошенной травой. Это и есть преимущество закрытого комплекса, в котором они живут. Тут повсюду приятные запахи, ухожено и чисто. Нет посторонних людей, не слышно шума машин, не видно мерцающих разноцветных огней от светофоров. Кажется, что это маленький оазис посреди каменных джунглей.       — Мы можем сесть тут? — Гермиона останавливается возле летней веранды. — Не хочу томиться в помещении.       — Хорошо, — Малфой кивает. Гермиона выдыхает, снимает сумочку и присаживается на свободный стул. Ей нехорошо. Голова побаливает от плохого сна, утреннего происшествия, знакомства с Зои и того, что она вновь окунулась в старые мысли и рабочие проблемы.       — Доброе утро, — возле столика появляется официантка. Гермиона узнает в ней девушку, которая обслуживала их в прошлый раз.       — Доброе утро, Кейт, — Малфой ухмыляется.       — Доброе, — Гермиона кивает, выдавливая из себя улыбку.       — Что желаете заказать?       — Можно мне чашку капучино и… А что у вас есть на завтрак?       — Омлет с сыром, беконом и овощами. Овсяная каша с ягодами. Ванильные блинчики. Можем предложить сырники.       — Сырники, пожалуйста.       — Конечно, — Кейт делает запись в маленьком блокноте. — Что предложить вам? — она обращается к Малфою.       — Черный кофе и омлет.       — Добавить в кофе молоко?       — Нет.       — Хорошо. Это все?       — Да.       — Через десять минут все будет готово, — Кейт улыбается, прячет блокнот и уходит.       — Как насчет того, чтобы ответить на ряд моих вопросов? — Малфой откидывается на спинку стула.       — Пройдемся по врачам? — Гермиона перекидывает волосы на одну сторону. Ей все еще жарко, а прохладный утренний воздух не освежает. — Нейрохирург специализируется на центральной нервной системе, включая головной мозг. Анестезиолог, — она прикусывает губу, повторяя позу Малфоя, — это доктор, который проводит подготовку к операции, вводит пациента в наркоз. Военный врач способен оказывать медицинскую помощь в условиях боевых действий. Он может развернуть операционную и в палатке, и в самолете, и на подводной лодке.       — За каждую часть человеческого тела отвечает разный врач.       — Да. Вообще, это очень сложно. Вот взять мою руку, — она смотрит на правую кисть. — Моей конечностью может заниматься абсолютно любой врач, и каждый из них будет отвечать за свою направленность. От обычных ушибов до последствий травматических переживаний, которые находятся в моей голове и отвечают за то, что я ни с того ни с сего могу дернуть рукой.       — Ты дергаешься?       — Это образно. Но я счастлива, что осталась… в здравии после всего, с чем мне пришлось столкнуться, — она произносит это немного тише. Малфой внимательно смотрит на нее.       — Что с этой девочкой?       — Она болеет, — в горле образуется неприятный ком, который она не может проглотить. — Онкология.       — Что это?       Возле их столика раньше обещанного появляется Кейт, и Гермиона благодарна за то, что у нее есть несколько секунд, чтобы найти подходящие слова. Официантка ставит две чашки кофе и тарелки. Улыбается и быстро уходит, пожелав приятного аппетита.       — Вообще, это раздел медицины, который изучает доброкачественные и злокачественные опухоли. Онкологические болезни представляют собой обширный и разнородный класс. К примеру, — Гермиона берет в руку вилку, но не приступает к еде. Она рассматривает отполированный металл. — Есть очень много разновидностей этой тяжелой болезни. Это больно, тяжело и ужасно.       — Но она ребенок. Ей четырнадцать, — Малфой хмурится.       — Да. К сожалению, — Гермиона сглатывает слюну. — Болезнь появляется. Раковые клетки не задумываются о том, что это может быть маленький ребенок или взрослый человек. Болезни равнодушны к полу, цвету кожи, вероисповеданию. Наплевать на то, что ты ешь или пьешь. Наплевать на то, ходишь ли ты в церковь или совершаешь преступления.       — Это ребенок. Это маленький ребенок, который ничего не знает об этой жизни, — тихо говорит он и задумывается, сдвигая вместе брови.       — Да, — она тяжело выдыхает. Зои еще совсем маленькая. Но уже борется за свою жизнь. Она проходит терапию и старается жить и верить в лучшее.       — Это излечимо? С ней все будет нормально?       — Никто не знает. К сожалению, — Гермиона убирает нож в сторону. — Практически все пациенты, узнавшие о болезни на ранних сроках, полностью выздоравливают. Но если это не лечить, то опухоль будет прогрессировать. Также не все пациенты узнают о своем состоянии вовремя. Многие сталкиваются с проблемой уже на последних стадиях, — она поджимает губы. — Но с тем учетом, что для каждого пациента вероятность излечения сильно отличается, можно сказать только одно: чем выше стадия развития, тем хуже прогноз. К тому же есть разновидности этой болезни. И от того, какую часть тела или органа она затрагивает, зависит и состояние больного.       — Значит, у нее проблемы с волосами? Судя по тому, что мы наблюдали вчера в лифте? Это было довольно странно.       — Она не виновата в том, что у нее нет волос. Скорее всего, это из-за лечения. Химиотерапия пагубно сказывается на многих факторах, и из-за этого волосы перестают расти и начинают выпадать.       — Что такое химиотерапия? — Малфой не прикасается к еде, внимательно слушая каждое ее слово.       — Оу, я даже не знаю, как объяснить.       — Мне интересно.       — Ну, химиотерапия помогает уничтожить или по крайней мере притормозить размножение злокачественных клеток. Обычно это очень болезненно и неприятно. После таких процедур у человека появляются рвота, тошнота, проблемы с желудком, зубами и всей ротовой полостью, — Гермиона выдыхает. Вспоминая слова Зои о том, что она очень часто посещает дантистов. Может ли это означать, что она уже длительное время проходит курс химиотерапии? Или, возможно, у нее просто плохие зубы, как и у многих подростков ее возраста. — И… это может оказывать токсическое действие на организм в целом.       — То есть она лечит боль болью? Человеку плохо в любом случае, даже если он проходит эту терапию?       — Получается, так. Но как бы это ни звучало, — Гермиона отводит взгляд в сторону, — лучше лишиться волос, столкнуться с тошнотой и диареей, чем умереть, — ей неприятно говорить на эту тему. Неловко обсуждать боль другого человека. Трудно осознавать то, что она не может помочь девочке пережить такие тяжелые для нее времена. Телефон тихо вибрирует, и Гермиона благодарит все сторонние силы за то, что отвлекается от такого разговора.       Дотягиваясь до сумочки и вытаскивая мобильный, она перечитывает дважды пришедшее сообщение.       — Мне пришло уведомление, что в связи с произошедшей ситуацией в жилом комплексе не будет света до завтрашнего вечера, через час его отключат и все. Имеющиеся генераторы не способны предоставить достаточное количество энергии, — Гермиона покусывает губу, поднимая взгляд на сидящего напротив Малфоя.       — И что ты предложишь делать? Надеюсь, в твоем списке есть план «Б»?       — Ну, — Гермиона берет чашку кофе, подставляя ее ближе к себе. У нее нет никакого плана. Она не думала о том, что такое могло произойти. — Что, если выполнить пункт из списка? — она пожимает плечами. — Съездить за город или в соседнюю страну? Все необходимые документы Министерство подготовило заблаговременно, так что мы спокойно можем передвигаться через границы. Поэтому, — Гермиона делает глоток кофе, наслаждаясь приятным ароматом напитка, — решение за тобой.

***

      Грейнджер вздыхает и отворачивается, а Драко задумывается.       День начался паршиво. Это очень мягко сказано. После приключений с пожарной тревогой ему удалось поспать. Он сдерживает улыбку, вспоминая цвет лица Грейнджер после пятнадцатого этажа. Самому ему такие нагрузки даются легче. Драко даже что-то дергало помочь ей, но он быстро бросил эту идею.       Собравшись после сна, они спустились вниз. Сонные и голодные. И тут они встретили их. Драко хмурится.       Онкология и маленькая девочка. Разве такое бывает? Что за болезнь такая, которая может просто взять и… появиться у ребенка. Конечно, волшебники болеют. Но Драко никогда не слышал, чтобы дети болели тяжело. Тем более смертельно.       Смертельно. Он сглатывает.       — Я могу добавить тебя в фейсбук?       Грейнджер объяснила, что это такая социальная сеть, в которой маглы вроде как общаются. Обмениваются фотографиями и всячески взаимодействуют на расстоянии. На большее его не хватило.       — Что-то мне подсказывает, что у тебя будет очень много подписчиков.       Девочка так смешно все время пялилась на него. Драко знает, что обладает привлекательной внешностью и манерами. Но чтобы покорять маленьких девочек… Он никогда не обращал внимания на детей, тем более на их реакции.       — Ну нельзя же быть такими скучными и древними.       Он слегка улыбается. Зои просто прилипла к ним в холле. Не умолкала ни на минуту. В какой-то момент Драко это жутко раздражало, а потом…       — Моя цель — отправить сто открыток из Каппадокии своим знакомым.       Драко вдруг понимает, кого напоминает неугомонная девчонка. Взгляд скользит по девушке напротив. Она рассматривает что-то во дворе.       — Можно я, можно я?       Память возвращает его на первые курсы Хогвартса. Те же бесцеремонность, неумение замолчать, желание взаимодействовать. Вот на кого похожа Зои. Грейнджер, к слову, сидела там как в воду опущенная. Что, впрочем, понятно. Знай Драко заранее, о чем так просто говорит этот ребенок… Вдруг становится очень интересно, прямо до невозможности сдержать себя.       — Грейнджер, — спокойно говорит он.       — Да? — она растеряна, похоже, Драко оторвал ее от размышлений.       — Ты сталкиваешься в работе с Мунго? — он щурится.       — Да, — отвечает она быстро и резко и поджимает губы.       — Понятно, — он кивает.       — А что?       — Просто интересно, — он бросает небрежно пару слов и разрывает зрительный контакт. Она не настаивает.       Итак, плохой опыт. Или плохие воспоминания… Вдруг осознание приходит к нему моментально. Родители. Он снова смотрит на нее. Пошлет или нет? Ну, попробовать можно.       — Грейнджер, — снова зовет он. В этот раз она просто поворачивается, ничего не говоря. — Твои родители. Они посещали Мунго, да? Когда ты пыталась вернуть их воспоминания.       Она делает утвердительный жест головой и отворачивается. Драко понимает, что разговор на эту тему окончен. Он сглатывает. Мысли снова возвращаются к девочке.       — Моя цель — отправить сто открыток из Каппадокии своим знакомым.       А прямо после этого Драко ляпнул, что лучше бы она выбрала других друзей. Становится стыдно. Он ерзает на стуле. Драккл дери этот разговор.       — Друзей не бросают!       Целеустремленная раздражающая активистка, так и пытающаяся что-то выведать и стоящая горой за друзей. Он снова смотрит на Грейнджер и понимает, что не ошибся. Они похожи. Вопрос только в том, почему он вообще об этом думает. Нужно переключиться. Что там было после?       — Решение за тобой.       В пентхаусе не будет света. До вечера завтрашнего дня. Или что-то вроде того. И она предлагает куда-то лететь. Решение приходит быстро и спокойно.       — Я согласен.       — Что? С чем? — Грейнджер снова была где-то глубоко в своих мыслях.       — Лететь, Грейнджер, или что ты там предлагала?       — А, хорошо. Тогда, — быстро соображает она. — Тогда нужно зайти за вещами, свет пока еще есть, мы сможем воспользоваться лифтом, его отключат позже.       — Мы не будем покупать билеты? Выбирать?       — Нет, мы приедем в аэропорт и посмотрим на табло, как тебе? Сможешь что-то выбрать на свой вкус.       Драко поднимает брови.       — Звучит неплохо. Эти самолеты… — начинает он медленно.       — Самый безопасный вид транспорта в мире, Малфой. Я не обманываю тебя, — она глубоко вздыхает.       — По пути объяснишь мне, как они устроены.       — Хорошо, — она закатывает глаза.

***

      Спустя полтора часа, стоя в шумном зале аэропорта, Драко уже не так спокойно относится к своему поспешному согласию. Все куда-то бегут, механический голос повторяет заученный текст, маглы толкаются. Огромная таблица со множеством названий городов и стран в одной строке и временем вылетов в другой висит прямо перед ним.       — Попробуй выбирать направление, рейс по которому не придется долго ждать, — Грейнджер останавливается возле него, так же рассматривая строки. — Вон видишь, ближайшие выше всего. Бери, например, первые восемь самых интересных.       Драко читает и понимает, что он был в магический частях почти всех представленных на табло стран. Но это магические… Чем занимаются и как живут маглы в своих — непонятно. Тем временем Грейнджер продолжает:       — Например, Япония, регистрация будет идти еще полчаса, мы успеваем. Сейчас весна, я почти уверена, что в некоторых районах цветет сакура. Это совершенно потрясающее зрелище, люди со всего мира летят для того, чтобы посмотреть на тысячи розово-белых деревьев по всей стране. Да и в целом там должно быть очень красиво и аутентично, культура другая… Ты сможешь возмущаться по поводам, отличающимся от здешних, это хоть какое, но разнообразие.       Драко прищуривается, глядя на нее.       — Есть еще Португалия, — продолжает она, не обращая на него внимания. — Тоже могли бы успеть. Там можно посмотреть на мыс Рока, самый западный на всем континенте, в апреле много музыкальных фестивалей, я читала об этом. А во время экскурсий людей не так много, так как это еще не туристический сезон. Там не будет твоих любимых очередей, — она ухмыляется.       — А может, я бы мечтал постоять в очереди где-то еще, кроме Лондона, откуда ты знаешь? — он злобно проговаривает.       — Уверена, что нет, — она отмахивается от Драко, как от назойливого пикси, чем еще больше злит его. — Можно в Марокко, в апреле погода отличная, не очень жарко и комфортно. Это интересное направление, в это время работает много музеев, а в восточных лавках можно приобрести что-то необычное. Арабская страна, там исповедуют Ислам, мы могли бы окунуться в эту атмосферу и приобрести экскурсию, чтобы послушать. Там ты бы мог поныть из-за мечетей, которые издают звуки на всю улицу, — она ухмыляется.       Драко внимательно смотрит на нее и ощущает взявшуюся из ниоткуда ярость. Интересно, она сама понимает, что поддевает его в каждом своем предложении? А ведь он спокойно согласился лететь, даже не доставал ее во время того, как они ехали с невыносимо вонючим таксистом, оскорблявшим его обоняние своими ароматами. Он вздыхает. А все эта девчонка Зои. Драко потерял бдительность и стал вести себя прилично с Грейнджер, хотя сама она, очевидно, отвечать тем же не спешит. Что ж… Он мерзко ухмыляется, пока концентрируется на ее словах:       — …это тот самый городок, где сожгли Жанну Дарк. И лететь совсем немного, можно было бы еще зайти в…       — Я выбрал, — быстро говорит он.       — О! Франция? Неплохо, Малфой, — она встречается с ним взглядом. — Мы многое успеем и…       — Нет, я выбираю это, — он указывает на одно из направлений, которое она пропустила, посчитав недостойным даже того, чтобы попытаться вспомнить что-то о стране. Драко видит, как меняется ее лицо, ставшее очень вдохновленным после нескольких минут восхваления известных достопримечательностей.       — Но… — начинает она.       — Стойка двадцать шесть, не задерживайся, Грейнджер, — отрезает Драко и сжимает ручку дорожной сумки.

***

      — Знаешь, я тебя ненавижу, — складывая руки на груди, Гермиона сжимает челюсть. — Какого черта? Ответь мне, — она поворачивает голову к сидящему рядом Малфою. Вот уже полтора часа как они летят в самолете. За это время она успела пережить весь калейдоскоп принятия в виде отрицания, гнева, торга и, конечно же, безумных мыслей о том, каким именно способом желает расправиться с этим хорьком.       — Потрясающие комплименты, Грейнджер.       — Ради всего святого, какого хрена ты выбрал вот это? — она рассматривает салон небольшого самолета, который выглядит действительно плохо. Маленькое расстояние между креслами выводит ее из себя. Колени трутся о грубую материю и пластик сидения спереди. Места катастрофически не хватает. Но ее радует то, что ее подопечный находится в таких же условиях.       В маленьком тканевом кармане кресла лежит пестрая брошюра, которую она изучает на протяжении целого часа. Гермиона злится. У них был замечательный вариант провести несколько дней где-то в другом месте. Насладиться сменой климата, пейзажами, обстановкой и весной. Узнать о чем-то потрясающем и необыкновенном. Но вместо этого она в сотый раз перечитывает красно-белую надпись на развороте брошюры, где самым ужасным в мире шрифтом напечатано название «Албанские Авиалинии».       — Почему не выбрать что-то действительно хорошее? Вот ответь мне.       — Тебя что-то не устраивает?       — Да, Малфой! Меня не устраивает вся эта ситуация. Ты ведь сделал это специально.       — Не понимаю. О чем ты? — он усмехается.       — Правда? Тогда что именно тебя так привлекает в Албании?       — Я никогда не был в Албании, Грейнджер. А ты бывала?       — Нет!       — Тогда почему ты так возмущаешься? Ты думаешь предвзято об этой стране. Нужно взвесить все плюсы и минусы и только потом рассуждать так, как ты это делаешь сейчас.       — Не начинай, Малфой, — Гермиона раздраженно откидывается на спинку.       — Посмотри в окно, успокойся. Ты можешь быть немного доброжелательнее.       — Посмотри в окно? Ты прикалываешься? — Гермиона вздрагивает. Она резко разворачивается к Малфою, щурится и выдыхает. — Посмотри в окно, да? — Гермиона шипит, наклоняя голову в сторону окна, которого нет рядом. Место у окна без окна. Разве могло быть хуже? Мало того, что он выбрал совершенно непривлекательную страну для путешествия, так и удача решила сыграть злую шутку. Им достался ряд кресел, рядом с которым нет иллюминатора. И все, что остается, так это довольствоваться серой обивкой и кусочком света, который пробивается сквозь грязное окно впереди.       — Ну, пофантазируй, — он вновь усмехается, и Гермиона еще сильнее сжимает челюсть. — Ты ведь придумала такую замечательную «Программу адаптации», так что с фантазией у тебя, по всей видимости, проблем нет.       — Пошел ты, — Гермиона отворачивается, и в этот момент на маленьком табло над головой загорается красный свет, означающий, что необходимо пристегнуть ремни.       — Мерлин, — Малфой поворачивается к Гермионе после того, как самолет немного встряхивает. — Это вообще нормально?       — Уважаемые пассажиры, — раздается голос пилота. — Мы находимся в зоне турбулентности. Просим вас пристегнуть ремни безопасности и вернуть сиденья в вертикальное положение.       — Это нормально? Мы врезались во что-то? Что за требулетность или как там? — Малфой продолжает заваливать Гермиону новыми вопросами. Она пожимает плечами и прикусывает губу. Ситуация не самая приятная, но она понимает, что при возникновении умеренной и легкой турбулентности переживать совершенно не стоит, для самолета более опасны гроза или сильный ветер при взлете или посадке. Но чувство тревоги все равно неприятно распространяется по телу, когда самолет раз за разом дергается.       — Мы оказались в зоне небольшой турбулентности. Пристегнись и выдохни. Все скоро закончится.       — Все скоро закончится? Грейнджер, ты знаешь, что это звучит совершенно не оптимистично? Все скоро закончится.       — Кошмар! Мамочки! — где-то позади них паникует женщина. — Господи Боже!       — Блядство, — Малфой хватается за ремень безопасности. Самолет вновь трясет, что вызывает у некоторых пассажиров приступ паники. — Да чтобы я еще раз полетел в самолете? Нет!       — Думаешь, долетим? — Гермиона улыбается. Ее шутка не очень весела и совершенно не оптимистична, но ей кажется, что такое высказывание может хоть немного разрядить обстановку и переключить мысли Малфоя. Лучше пусть он плюется гадостями, чем паникует из-за обычной болтанки, в которой они оказались.       — Грейнджер, — он сжимает челюсть, всматриваясь в ее лицо. — Проклятая программа. Гребаное Министерство. Гори оно все огнем! Вы хотите избавиться от меня? От всех нас? Не нашли способа получше?       — Поверь мне, — Гермиона поправляет волосы, — это безопасней, чем лежать в постели. Ежедневно тысячи людей совершают перелеты на бортах.       — Знаешь, я подумаю об этом, когда буду ложиться спать. Если, конечно, мы доживем до сегодняшнего вечера.       — Мы погибнем? — кто-то впереди хватает стюардессу за руку.       — Это обычная зона турбулентности, — спокойно отвечает та.       — Нам конец! — стонет девушка, пока стюардесса пытается ее успокоить.       — Мы в безопасности! Самолет исправен, а зона скоро закончится. Я вас уверяю, все в полном порядке.       — Прислушайся, Малфой, — Гермиона смотрит на него, после чего переводит взгляд на бортпроводницу.       — Ты действительно думаешь, что они прямым текстом оповестят нас о том, что мы падаем? Драккл меня дери, как я мог согласиться на такое? Тонны железа парят в воздухе, — он тяжело выдыхает. — И они не волшебники, Грейнджер, — произносит он тише. — Как нечто подобное вообще может находиться в воздухе?       — Может и очень даже успешно. И поверь, это не страшнее полета на драконе, — она усмехается. — Тут можно пристегнуться. А в условиях получше еще и шампанским угостят. Но, увы, «Албанские Авиалинии» таким не балуют, — она улыбается. — Конечно, полет куда-то в другое место создал бы более позитивное впечатление… — Гермиона пожимает плечами, и самолет в очередной раз дергается.

***

      — Да, самый лучший номер в самом лучшем отеле, отдельные спальни, гостиная, — второй раз повторяет Драко, опираясь на стойку информации аэропорта.       — Пару минут, пожалуйста, — отвечает глупая девка, до которой не сразу дошло, чего хочет клиент.       Он раздраженно выдыхает. Все-таки сегодняшний день — полное дерьмо. Этот самолет… Драко даже не хочет вспоминать. У него затекли ноги, спина и вообще все, что только может затекать в организме человека. Интересно, какого врача порекомендовала бы Грейнджер на такой случай? Он быстро бросает на нее злой взгляд.       Гребаная активистка. Лучше бы он сидел без света в своей квартире. В безопасности. А ведь еще лететь обратно, не так ли? Тем временем эта самая «активистка» набирает полную сумку путеводителей и карт местности, Драко закатывает глаза и отворачивается. Если она считает, что после всего он будет шататься по улочкам…       — Здравствуйте, мистер… — высокая брюнетка с бейджем «главный администратор» быстро смотрит в его бутафорский паспорт. — Малфой.       Драко совершенно невежливо кивает, сжав губы. Если он должен будет сейчас снова повторять все заново в третий раз…       — Мы связались с отелем Villa Pascucci в Дурресе. Для вас у них свободен номер люкс, одна ночь с возможностью продления. Также мы готовы предоставить вам персональный трансфер и все, что полагается ВИП-клиентам, — она профессионально отчеканивает текст. — Вы готовы выезжать?       — Давно, благодарю, — коротко отвечает он, протягивая карту.       Неплохо.       Брюнетка забирает пластик, кивает и говорит, что машина будет подана через две минуты.       — Знаешь, Малфой, — влезает Грейнджер, наконец запихнув целую стопку разноцветной макулатуры в свою сумку, — мне даже интересно, что с тобой было бы, если бы проект подразумевал ограниченный бюджет. Я думаю, что погорячилась, не продумав этот пункт.       — В таком случае, Грейнджер, — саркастически улыбается он, — ты была бы мертва день так на третий. И я просто загремел бы в Азкабан. Что видится неплохой перспективой после твоих гребаных самолетов…       — Мистер Малфой? Мисс Грейнджер? Ваша машина у входа. Желаем вам приятного путешествия, время в поездке до отеля тридцать минут. На месте вас встретит сопровождающий, который будет к вашим услугам. Я могу вам чем-нибудь еще помочь сейчас? — брюнетка стоит перед ними, продолжая вежливо улыбаться.       — Нет, благодарю вас, — он смотрит на бейдж, — Александра. Поверьте, вы почти спасли мне жизнь, — он дарит ей ослепительную улыбку, а потом, повернувшись к Грейнджер, тихо договаривает: — Так что будь так любезна, заткнись и дай мне спасаться от твоих развлечений и идей хотя бы какими-то благами. Меня мутит после «самого безопасного в мире транспортного средства», — последние слова он произносит, умело копируя ее деловой тон. — И если ты собиралась предложить ехать пятьдесят километров в автобусе после этого, я выбираю Азкабан, — он выплевывает это ей в лицо и быстрым шагом идет вперед к вывеске «ВИП».       Их транспорт находится сразу. Прямо на выходе ждет идеально чистый черный автомобиль. Водитель уже стоит около дверцы, готовясь ее открыть. Грейнджер тут же заскакивает на заднее сидение, Драко передает шоферу их сумки и залезает следом. Поездка начинается с ощущения приятного парфюма, запах которого рассеивается по салону, что-то легкое, цитрусовое. Драко вдыхает полной грудью и вспоминает таксиста в Лондоне, покачивая головой.       — Меня зовут Роберт, — негромко проговаривает мужчина средних лет, пристегивая ремень. — Я готов ответить на любые ваши вопросы, если они возникнут. Также, пожалуйста, информируйте меня о ваших предпочтениях в температуре, темпе езды, музыке и всего, что для вас важно во время нашей поездки.       Драко благодарит его, Грейнджер говорит, что все в порядке и можно ехать. Они трогаются, плавно покидая аэропорт Тираны.       Примерно половину пути они просто смотрят каждый в свое окно. Насколько помнит Драко, берега страны омывает Адриатическое море. Что-то подобное им рассказывал гид в волшебной части Черногории в одной из деловых поездок, а сама Черногория чуть севернее и граничит с их нынешней страной пребывания. Пейзажи так же похожи, особенно когда машина приближается к побережью.       Драко надоедает рассматривать проносящиеся мимо деревья, и он переводит взгляд вперед. Водитель расслабленно крутит руль, держа вторую руку на рычаге между сидениями. Значок, который встречается неоднократно в разных местах салона и был виден на задней части, говорит о том, что это, кажется, мерседес. Грейнджер как-то рассказывала ему на днях. На повороте Роберт задевает пальцем какой-то небольшой рычажок около руля, и в салоне раздается негромкий повторяющийся звук, который смолкает, как только автомобиль снова едет прямо.       Драко ловит себя на том, что ему интересно. Вспоминается Джордж со своими многочисленными модельками. Нельзя сказать, что они понравились Драко тогда, но ведь те были спортивными специальными машинками. Они сильно отличаются от этой и тех, что они с Грейнджер видят каждый день в Лондоне.       Он прочищает горло и немного наклоняется к ней.       — Грейнджер, — тихо зовет он.       — Что? — она поворачивает голову в его сторону впервые за поездку.       — Что нужно, чтобы водить машину? — задает он интересующий его вопрос.       — Нужно научиться, для этого есть специальные школы. Ты учишь правила, знаки, — перечисляет она, Драко кивает. Ими утыкан весь Лондон, он видел множество за неделю. — Учишься управляться с самой машиной, это считается самым сложным. После чего сдаешь экзамен по всему вышеперечисленному, — она говорит также тихо. Размышления водителя о странных пассажирах им ни к чему.       — Сколько это занимает?       — Несколько месяцев, я не помню точно. Два или три, — она пожимает плечами. — Я училась больше десяти лет назад.       — Понятно, — отвечает он. — Это мерседес, да?       — Да.       — И это дорогая машина, — скорее утверждает, нежели спрашивает он.       — Не настолько, как те, что стоят в нашем дворе, но да, это премиальная марка.       — А какая из тех, что стоят там, самая премиальная?       — Я затрудняюсь с ответом, Малфой. Я не очень хороша в машинах.       — Ты в чем-то не хороша? — поддевает он. — И как ты живешь с этим?       Грейнджер не реагирует.       — Но, если это так важно, мы сможем вернуться, просмотреть марки и модели на стоянке и потом порыться в интернете.       — Порыться? — он приподнимает бровь. Она ухмыляется.       — Это выражение такое, поискать информацию.       Драко закатывает глаза.       — «Порыться»… Какой кошмар. Мы же не в теплице у Спраут. Святой Мерлин. Порыться…       Грейнджер тихо хихикает, а он выпрямляется на своем месте.       — Мы почти в отеле. Вам нужно куда-то заехать по пути? — Роберт смотрит в глаза Драко через зеркало, висящее перед ним.       — Нет, спасибо, — говорит Драко, водитель только кивает в ответ. Минуту спустя они выходят из машины.       Следующие десять уходят на заселение. К удивлению Драко, ничего внезапного или незапланированного не происходит. Водитель спокойно уезжает, пожелав хорошего отдыха, молодой парень, представившийся Майком, рассказывает, что он будет все время на связи, если что-то понадобится, и проводит их в номер, минуя стойку регистрации. Он говорит, что все уже сделано за них. Судя по покачивающей головой Грейнджер, это какая-то из ВИП-услуг их набора.       Номер оказывается хорошим. Драко видел разные интерьеры, и этот ему нравится. Все светлое, много камня. Большая гостиная, бар, раздельные спальни. Три или четыре. Майк проводит небольшую экскурсию, но все, о чем думает Драко в это время, — душ. С него стекло, кажется, несколько пинт воды в гребаном «самом безопасном транспортном средстве мира».       Они встречаются с Грейнджер в гостиной через двадцать минут после заселения. Стоя в душе, Драко был полон намерений отказаться куда-либо идти сегодня и просто сесть смотреть телевизор, прелести которого он оценил еще в пентхаусе. Но потом посмотрел в окно и передумал. Стресс от полета оказался не столь силен, да и пялиться в экран весь вечер не будешь, к тому же ноги стоило бы и размять.       — Ну что, Грейнджер, — начинает он, входя в арку и засовывая руки в карманы брюк, — какими планами на день удивишь? Музей? Галерея? Может быть, мы снова найдем что-нибудь, где будет тысяча резиновых членов в одном зале?       Она сидит на огромном диване, изучая по меньшей мере пять путеводителей одновременно. Разномастные бумажки разложены перед ней на журнальном столе. Даже не поднимая головы, она парирует:       — Я погляжу, тебе не дает покоя та выставка. Если хочешь снова зайти туда, только скажи, Малфой.       Он ухмыляется, оставив выпад без ответа.       — Так что? Я голоден.       — Я тоже, — она выпрямляет спину и закрывает четыре книжечки из пяти. — Возьмем этот, здесь внутри есть несколько буклетов с разной информацией, — она бормочет это себе под нос, засовывая выбранный путеводитель в сумку. Повернувшись к Драко, она оглядывает его с ног до головы, останавливая внимание на белых брюках.       — А тебя неплохо приодели в этом магазинчике, Малфой, — вдруг говорит она. Драко прищуривается.       — Спасибо, Грейнджер, ты тоже ничего сегодня, — он криво ухмыляется, останавливаясь на глубоком вырезе белой рубашки. Она прыскает от смеха.       — Идем.       Грейнджер, похоже, снова в настроении.

***

Way Too Big — Burna Boy

      — Ладно, — Гермиона выдыхает, изучая карту и буклет. — Я была не права, — сжимая челюсть и проглатывая образовавшийся в горле ком, произносит она. Так оно и есть, Гермиона была на взводе и высказалась скептически о том, что они направляются в Албанию. Она никогда не была в этой стране и не думала о том, что это место может быть таким красивым. А ее высказывания, как выяснилось, оказались абсолютно неверными.       Да, она была уверена, что тут совсем нечего смотреть и изучать. Оказавшись в городке у моря, она осознает, что ее выводы были поспешными. Гермиона точно понимает, что признать свою ошибку хоть и тяжело, но будет куда правильнее и логичнее.       — Я не расслышал.       — Я была не права, — звучит чуть громче.       — Что? — Малфой усмехается, поворачивая голову в ее сторону. Они прогуливаются по набережной, и она раз за разом зачитывает интересные факты из путеводителя.       — Малфой, — в ней разрастается неприятное чувство злости, когда она сильно сжимает маленький буклет. Он хочет, чтобы она повторила по слогам? Или выкрикнула о своей неправоте как можно громче? Что ей нужно сделать, чтобы он это понял? — Я была не права, придурок. Тут очень красиво и довольно интересно, — она сильнее сдавливает разноцветный лист. — Я погорячилась, когда сказала, что Албания — ужасное место, где совершенно нечего делать. Мои выводы были поспешными.       — Ясно, — его губы дергаются, пока он смотрит на нее. Ей кажется, что в его взгляде отражается что-то неизвестное, но она быстро отбрасывает эту мысль. Может быть, он просто думает о том, насколько она импульсивна, заносчива и ужасна? Любопытство наполняет ее тело непонятными ощущениями, которые она старательно пытается притупить.       — Просто ясно? — она удивленно приподнимает брови.       — Да.       — Но… — она выдыхает, поворачиваясь к морю. — Ведь… Порывы ветра так сильно окутывают ее со всех сторон, что каждую минуту приходится поправлять прическу. Она вновь не уложила волосы, из-за чего непослушные пряди попадают в рот и глаза.       — Ты так и будешь стоять?       — М?       — Читай этот скучный буклет дальше и двигайся. Стоять на одном месте так же невыносимо нудно, как и бродить по этим окрестностям.       Гермиона пожимает плечами, убирая кудряшку с лица.       — Так, — ее пальцы скользят по бумаге. — Дуррес — второй по величине город Албании. Он омывается Адриатическим морем… — Гермиона улыбается. — Увы, но в апреле купаются только экстремалы. Пишут, что температура воды от тринадцати до пятнадцати градусов.       — Ты можешь выпить чуть больше, тогда тебя не остановит температура в воде.       — Ничего подобного.       — Можем проверить. Только для начала мне нужен способ запечатлеть это для истории. Знаешь, — Малфой идет рядом, — иметь компромат на будущего министра магии куда приятнее, чем его не иметь.       — Эй, — Гермиона поднимает голову. Солнце слепит глаза, она щурится. — Что за грязные делишки? Ты хочешь, чтобы я играла по твоим правилам?       — Мне нечего бояться.       — Эй!       — Хватит возмущаться, иначе на твой крик слетятся все чайки, живущие на этом побережье. Лучше читай, пользы будет больше.       — Ты меня раздражаешь.       — Да, приятное чувство, — Малфой усмехается и сворачивает в сторону неизвестной улицы. Гермиона открывает рот, желая что-нибудь сказать, но идущие впереди люди вынуждают ее промолчать.       — В общем, — ее взгляд устремляется на буклет, — в самом городе и его окрестностях сохранилось множество памятников архитектуры. Можем попасть в Римский амфитеатр. Он находится в центре современного Дурреса, точнее то, что от него осталось. Мечеть Фати́ха или Фатиха́. Это сооружение располагается на главной площади. Тут пишут… Эй, может, ты будешь идти чуть медленнее? Я не успеваю. Короче, мы можем посмотреть на Римские бани, мозаику Орфея и древний акведук.       — Ну конечно, — Малфой закатывает глаза, замедляя свой шаг. — Чем еще мы можем заняться? Сколько музеев мы успеем посетить до того момента, как отправимся обратно в Лондон? У тебя свой собственный девиз «чем больше занудства — тем лучше»?       — Не вижу ничего занудного в том, чтобы изучить красивые места. У меня не так много времени, чтобы брать отпуск и куда-то ездить. А если выпал такой шанс, то почему бы не воспользоваться им сполна?       Они минуют маленькие кирпичные дома, которые размещаются рядом с высокими многоэтажками. Тут нет такого количества звуков, как в Лондоне. Город живет безмятежной и размеренной жизнью, наслаждаясь спокойствием. Шум прибоя доносится до ее ушей, когда они проходят очередной перекресток.       В городе мало туристов, что неудивительно. Ведь в начале апреля не каждый человек рвется к морю, в котором из-за прохлады некомфортно купаться.       — Добрый денечек, — перед Гермионой появляется молодой парень. Его разноцветные дреды собраны в высокий хвост, а мешковатая бело-голубая футболка, кажется, на несколько размеров больше.       — Добрый, — Гермиона от неожиданности делает шаг назад.       — Туристы? Да? — парень улыбается.       — Да, — она кивает.       — Пойдем, Грейнджер, — Малфой, оказавшийся впереди, поворачивается.       — О да-да, я не буду задерживать, — незнакомец смеется и перебирает листовки в руке. — Приходите на вечеринку, — он протягивает Гермионе брошюру. — У нас каждый день разнообразные тусовки. Гы… Приходите. Будет весело.       — Спасибо, — Гермиона принимает бумагу, рассматривая совершенно обычный листок.       — Приходите, да. Сегодня для девушек скидка на коктейли пятьдесят процентов, — он качает головой. — Правда, для парней нет, — он поворачивается к Малфою. — Но это того стоит.       — Спасибо, — вторит Гермиона, складывая листовку пополам. — Мы подумаем.       — О-о-отлично-о-о, — парнишка довольно улыбается. — Приходите, — выкрикивает он и быстро переключается на других прохожих. — Приходите к нам на вечеринку! Вот, возьмите листовку, гы.       — Нашла себе кавалера?       — Да! И не только кавалера, а еще и скидку на коктейли, — Гермиона прячет листовки в сумку.       — Может, забросить твое посещение Римских бань и непонятных развалин и пойти в клуб? Изучение албанских городков невыносимо скучное занятие. Куда мне нужно внести взнос, чтобы ты согласилась на такой риск?       — Никуда, Малфой, — она идет вперед. — Мы можем сходить на эту вечеринку просто так. После чего я напишу свой отчет о том, как ты проводишь свое свободное время в компании маглов, — Гермиона улыбается.       Неужели он действительно думает, что она настолько скучная, что не умеет веселиться и отдыхать? Тихо выдыхая, Гермиона ощущает приятный прохладный воздух, стремительно обволакивающий тело. Хотя какая ей разница? Пусть он и дальше продолжает считать, что она черствый сухарь, который не способен наслаждаться жизнью.

***

      — Если мы попадем на какую-то вечеринку, где убивают тупых туристов, я брошу тебя там, так и знай, Грейнджер, и убегу, — Драко стоит, опираясь на входную дверь в их номер. Мерлин, сколько можно собираться?       — Боже, Малфой, — раздается из-за закрытой комнаты, где Грейнджер уже полчаса что-то надевает. — Что за бред ты несешь?       — Ты видела его рожу? Этот парень либо под чем-то, либо с этой вечеринкой что-то не так, попомни мои слова, — громко говорит он.       — Уверена, что это глупости! — кричит она через дверь. — Это обычная вечеринка, а он — просто веселый парень.       — Ну конечно, — Драко складывает руки на груди, слыша, что звук шагов в комнате Грейнджер раздается громче, будто она уже идет к двери. — Веселый парень, который раздает пригласительные с таким видом, будто у него…       Он смотрит чуть левее и останавливается. В дверном проеме стоит Грейнджер. Но… это она и не она одновременно. Он сглатывает и заканчивает предложение:       — …какая-то болезнь.       — Малфой, я совершенно уверена, что с ним все в порядке. Ты готов? — спрашивает она, но Драко не отвечает.       На ней потрясающее обтягивающее красное платье на тонких бретелях. Ткань струится будто вторая кожа, собираясь легкими складками вдоль изгибов ее тела.       Драко не может понять своих ощущений. Не то чтобы он был слепым и не замечал, что Грейнджер… неплоха собой. Но этот наряд не оставляет простора даже для толики загадки о ее формах, несмотря на то, что ничего пошлого в нем нет. Само платье заканчивается ниже колен, вырез на груди довольно низкий, но не настолько, чтобы вызвать негодование. Но все это вместе… И понимание того, что это Грейнджер.       Он быстро проходится по ней взглядом, пока она не обращает внимания на это, надевая туфли на шпильке. Голые ключицы хорошо видны, левого плеча игриво касается длинный локон, на шее висит небольшое украшение. Волосы заколоты в высокий хвост. Туфли прекрасно соответствуют наряду. Драко прищуривается.       Что-то не так.       Внезапно страшно хочется что-то добавить или изменить. Что-то маленькое, самое последнее, какая-то деталь… Чтобы стало идеально.       — Ну что? — она выпрямляется, быстро осматривая его. Драко видит, что стрелки на ее глазах чуть темнее и толще, чем обычно.       — Грейнджер, ты планировала идти на мероприятие здесь? — спрашивает он, пытаясь начать разговор.       — Нет, конечно, — она поднимает бровь.       — Откуда такой наряд? — задает он резонный вопрос. Она прыскает.       — Это очень странная и давняя история. Я расскажу тебе как-нибудь. Если очень кратко: однажды мне пришлось за пять минут трансфигурировать себе платье для приема в Министерстве, о котором меня не предупредили. С тех пор…       — Ответственная Гермиона Грейнджер таскает вечернее платье в сумочке? — насмешливо наклоняет голову Драко.       — Ну, что-то вроде того. Ты готов? Мы идем? — она вопросительно смотрит на него, Драко кивает. — Клуб буквально в нескольких кварталах от нас, можем пройтись, — на это он снова кивает, вытягивая руку вперед, как бы говоря, что ей стоит выйти первой. Когда она движется мимо, он ощущает шоколад.

***

      Приятным бонусом оказывается то, что клуб, в котором они находятся, располагается в десяти минутах ходьбы от их отеля. Не пришлось вызывать такси или устраивать продолжительные пешие прогулки к точке назначения.       Предъявляя пару листовок у входа, Гермиона с любопытством рассматривает открывающийся перед ней интерьер. Ее немного волнует то, как одет встречающий их работник. Мужчина, обтянутый в черную кожу, выглядит откровенно опасным. Широкие, накаченные мускулы высовываются из-под жилета, надетого на голое тело. Темные, кучерявые волосы усыпаны мелкой блестящей пыльцой, а взгляд карих глаз внимательно изучает ее внешний вид.       — Впервые у нас? — незнакомец повышает голос в попытках перекричать ритмичную музыку. Он открывает рот, чтобы сказать что-то о ее платье, но видит черную сумочку и туфли.       — Да.       — Правила простые, — он поднимает ладонь. — Можно все, — он загибает палец. — Нужно все, — следует второй. — Захотелось — спроси. Не нравится — откажи. Нет значит нет, — он сжимает кулак, забирает буклеты и отходит в сторону. — Хорошего вечера, — продолжает кричать встречающий.       Гермиона хмурится. Она впервые посещает место, где при входе зачитывают список правил, которые должны быть соблюдены. Для чего это? Почему? Возможно, молодежь, посещающая албанские клубы, совершенно не умеет вести себя в общественных местах? Видимо, только поэтому.       Подавляя свою первую реакцию, она ограничивается кивком. Облизывая пересохшие губы, Гермиона проходит вперед, улыбаясь.       Оказываясь внутри просторного, темного и шумного помещения, Гермиона замедляет шаг. Множество людей развлекаются на танцполе, отдаваясь во власть ритмичной музыки. У барной стойки аншлаг. Бармены показывают представления с приготовлением напитков, пока посетители с интересом следят за происходящим.       Огромный зал может похвастаться дополнительным баром в другой части заведения. По бокам находятся лестницы из темного кованого железа. По периметру размещаются светлые диванчики. Настенные бра переливаются фиолетовыми, красными и зелеными оттенками. Оборудованный в центре диско-шар рассеивает мерцающие огоньки по всему пространству.       Каждый увлечен чем-то своим. Гермиона стремится вглубь, минуя группу шумных людей. Музыка бьет по ушам, пока глаза внимательно изучают. Проходя дальше, она хмурится, замечая людей, одетых в нижнее белье и прозрачную сетчатую тунику.       Выглядит это действительно странно и необычно. Гермиона доходит до барной стойки. Шумная компания ожидает свои коктейли. Она улыбается, а через мгновение застывает на месте. Стоящая впереди девушка целует одного парня, после чего переключается на его друга.       Волна шока окутывает Гермиону с ног до головы. Группа смеется, хватает бокалы и быстро уходит, освобождая стул возле бара.       — Тебе не кажется, что… — Гермиона присаживается на него. Она пытается сформулировать вопрос, но мысли путаются. — Что это какое-то странное место?       — Доходит до тебя действительно долго.       — Ты видел эту девушку? Она ведь… Она…       — Зависть плохое чувство, — Малфой усмехается.       — Что? При чем тут вообще это? — Гермиона морщит нос. — Эй! Я… Это не мое, окей?       — Значит, больше тебя ничего не смутило?       — Возможно, откровенные наряды, кожаные куртки, цепи и… — она щурится, всматриваясь в толпу. — И добавлю еще вот тех официантов в кожаных шортиках, — Гермиона улыбается, наблюдая за персоналом. — Странное местечко. Можем уйти, если тебе некомфортно.       — Мне? Грейнджер, это куда веселее развалин и странных общественных бань, куда ты планировала меня затащить, — Малфой осматривается и, улыбаясь, подзывает бармена.

***

      Спустя час дрожащими от волнения пальцами Гермиона убирает с лица прядь, пытаясь переключиться на что-то другое. Тело покрывается мелкой дрожью от нахлынувшего шока, непонимания и приятного, но такого ненужного сейчас чувства возбуждения.       В просторном заведении играет ритмичная музыка. Официанты выполняют свою работу: разносят напитки, закуски, принимают заказы. Ведущий подбадривает конкурсантов и всех находящихся в округе людей.       Волнение, жар, дрожь и смущение наполняют ее тело яркими красками. Все происходящее в этом месте выглядит достаточно странно и как-то неправильно. Возможно, «неправильно» только для нее? Осматриваясь по сторонам, Гермиона изучает людей.       — Грейнджер, — Малфой опирается спиной на барную стойку. Держа пальцами бокал, он делает несколько глотков алкоголя. — Зря ты отказалась, тебе нужно было принять участие в конкурсе. Может, твое раздражение развеялось бы после нескольких оргазмов? — он не смотрит на нее, наблюдая за чем-то в стороне. Гермиона выдыхает, уверенная в том, что ее щеки покрываются румянцем. Она ведь и правда хотела поучаствовать в первом, кто же знал… Все это так необычно, неловко и странно, что она не понимает, как следует вести себя в сложившейся ситуации.       — Я не любительница сверкать своим задом перед многочисленной толпой, — Гермиона покачивает головой, вспоминая то, что происходило в заведении ранее. Они попали на самую настоящую секс-вечеринку. Не прошло еще и получаса с тех пор, как несколько девушек на сцене извивались в оргазмах на массажных столах.       — Но ты не отрицаешь то, что ты раздражающая сучка?       — Мой фактор раздражения — ты, — она берет высокий бокал с «Маргаритой». — И все, что мне может помочь, — это твое отсутствие.       — Неужели? — Малфой поворачивает голову в ее сторону. — Оргазмы тебя не привлекают? Если кто-то может помочь в этом вопросе, ты только скажи, — он усмехается. — Может быть, мне стоит где-то погулять, пока ты будешь становиться менее раздраженной.       — Малфой, не лезь ко мне. Ты последний человек, который должен интересоваться моей сексуальной жизнью.       — Могу поиграть в сводника, хочешь?       — Что? — она щурится. Гермиона не понимает, о чем идет речь. Ее начинает выводить из себя то, что он так легко и свободно заходит на ту территорию, куда дорога ему закрыта.       — Парень в конце зала пожирает тебя глазами, — Малфой усмехается. Делая глоток из бокала, он останавливает свой взгляд на ее лице, после чего опускает его ниже и вновь поднимает.       Гермиона хмыкает, пьет «Маргариту» и поворачивается. Ей любопытно, сказал Малфой правду или нет. Поэтому, изображая совершенно незаинтересованного человека, она наслаждается коктейлем, поглядывая в сторону.       Он оказывается прав. Она видит сидящего за столиком мужчину, моментально подмечая, что в незнакомце есть на что посмотреть. Черные волосы с редкой серебряной сединой находятся в легком хаосе. На лице отражается еле заметная улыбка, адресованная ей. Гермиона сглатывает, чувствуя прилив волнения. Жар распространяется по ее телу, и она не может понять, влияет ли на нее так алкоголь, атмосфера или привлекательный мужчина в другой части помещения.       На нем темные брюки и черная шелковая рубашка, которая слишком отчетливо обрисовывает рельефные мускулы, спрятанные под тканью. Гермиона делает глоток прохладного напитка и поворачивается к Малфою. Тот не обращает на нее внимания. Его расслабленный вид производит на нее странное впечатление. В его поведении читаются надменность и уверенность в том, что весь этот мир принадлежит только ему. Даже в тот момент, когда он пьет дрянной виски, находясь в албанском клубе для взрослых.       Гермиона прикусывает губу, наслаждаясь вторым по счету коктейлем. Непроизвольно изучая внешний вид своего подопечного, она ощущает неловкость. Это кажется таким странным и неправильным, она не должна этого делать, но все же продолжает. Ведь Малфой для нее такая же закрытая книга, как и другие посторонние люди.       Выпивка расслабляет, а музыка пульсирует в ушах и теле. Она засматривается на платиновые волосы, которые отражают разноцветные огни, мелькающие в помещении. Вот одна из прядей окрашивается в сине-красный цвет, пока другие переливаются золотым оттенком на его висках. Лицо расслаблено, а взгляд обращен куда-то в сторону. На какое-то мгновение ей любопытно, какие на ощупь его волосы, мягкие они или жесткие, будут ли легко скользить между пальцев, если запустить в них руку.       Открытая шея позволяет рассмотреть края татуировки. Гермионе кажется это очень красивым и необычным. Может быть, если она сделает шаг ближе, то сможет рассмотреть рисунки, которые отпечатаны на светлой коже. Задумывалась ли она когда-то о том, что ее могут привлекать татуировки? Скорее всего, нет.       Она делает глоток. Холодный алкоголь остужает губы, язык и горло, и именно это ошеломительным образом возвращает ее в реальность. В ту реальность, где она стоит рядом с Малфоем и рассматривает его с неприкрытым интересом. Ей становится дурно. Желудок скручивается и делает кульбит. Сердце сбивается с ритма, а образовавшийся в горле ком не позволяет сделать такой необходимый глоток воздуха.       В какой-то момент ей кажется, что Малфой поворачивает в ее сторону голову. И испугавшись встречи с его взглядом, Гермиона шагает ближе к барной стойке.       — Пожалуйста, повторите, — она натянуто улыбается, ожидая от бармена новый коктейль.       — А те-е-епе-е-е-рь… — Музыка становится немного тише, пока ведущий завывает в микрофон. — Наши замечательные участники продолжают покорять сердца прекрасной половины этого человечества. Кто желает принять участие, прошу на сцену. Нам необходимы три кавалера и три дамы.       Желающие так быстро поднимаются, что Гермиона даже не успевает взять свой напиток и рассмотреть их. На высокой площадке, где располагается сцена, находятся три пары. Ведущий дает наставления всем конкурсантам-мужчинам, пока девушки присаживаются в широкие кресла.       — Сейчас мы узнаем, какой из мужчин окажется победителем, — ведущий смеется, указывая рукой куда-то в сторону.       — Не хочешь поучаствовать? — Гермиона подкалывает Малфоя. Они уже поняли, что конкурсы и представления в этом заведении отличаются высоким уровнем пошлости.       — Можем сходить, — он ставит бокал на барную стойку. — Только вот у меня нет никакого желания расхаживать голым перед этой толпой, — Малфой улыбается. — Очередной танец обнаженных самцов? Что может быть прекраснее, да?       — Признай, что предыдущий конкурс был довольно любопытным.       — Грейнджер! Теперь ты будешь жалеть всю оставшуюся жизнь, что не поучаствовала в этой вакханалии.       — Жизнь прожита зря?       — Конечно!       — Как я теперь буду жить, зная, что мне не удалось насладиться эротическим массажем от прекрасной латиноамериканки.       — Учитывая, в каких местах находились ее руки во время массажа…       — Именно, — Гермиона улыбается.       — Так, а теперь! — ведущий поворачивается к публике. — Сегодня у нас тематическая вечеринка, и все крутится вокруг прекрасного пола. Я готов объявить условия! — кричит он, указывая на огромный баннер над сценой с надписью «Женский день».       — Не томи! — выкрикивает одна из девушек, сидящих в кресле.       — Кому-то не терпится, да? — ведущий улыбается. — Правила просты! Вот этот набор для ролевых игр, — мужчина показывает на кейс с какой-то атрибутикой, — получит тот мужчина, который раньше всех доведет девушку до оргазма!       Гермиона кашляет, когда давится глотком «Маргариты». Свист и одобрительные аплодисменты людей демонстрируют то, что все довольны происходящим.       — А теперь му-у-у-зыка, — ведущий поднимает руку вверх, и в помещении нарастает звук. Гермиона пребывает в замешательстве. Она не может пошевелиться или отойти в сторону. Ее взгляд направлен туда, где на маленькой сцене стоят три пары людей. В правом углу клуба находится просторный танцпол, откуда в пульсирующем ритме доносится возбуждающая кровь музыка. Чуть дальше часть стены имеет более яркую подсветку, это помогает хорошо рассмотреть танцующих полуголых девушек.       Сейчас, как и в самом начале, она разглядывает находящихся тут людей. Многие присутствующие одеты в провокационные наряды. Все соблюдают веленый дресс-код, но каждый делает это со своей долей распущенности. Кто-то ходит в черном кожаном жилете на голое тело. Кто-то одет в сетчатые чулки и безумно короткое платье, напоминающее майку. Некоторые демонстрируют еще более вызывающие наряды, которые состоят по большей части из обтягивающего и переливающегося латекса.       Гермиона сглатывает слюну. Ее тело покрывает мелкая дрожь, а учащенный пульс отдает в виски. Одна из девушек, танцующих у стены с яркой подсветкой, обнажена до пояса. Длинная серебряная цепочка свисает с черных зажимов, которые закреплены на ее сосках.       Черт возьми, что это за место?       — Я тоже обратил на нее внимание, — голос Малфоя неожиданно врывается в ее сознание. Лицо Гермионы полыхает жаром, когда она резко поворачивает голову в его сторону. И все, что она видит, — это веселый огонек в его потемневших глазах. — Многие в восторге от таких вещиц. — Что-то внутри нее сжимается от его слов. Его зрачки внимательно изучают ее, и создается впечатление, что он легко может прочитать ее реакцию на все происходящее. — Ну, или каких-то других. Знаешь, — он не отрывается от ее лица, — чулки, корсеты или… пояса.       Ей неловко и одновременно интересно, жарко и холодно. Тело покрывается испариной, когда где-то вдали она слышит тихие и громкие стоны. Они будто проникают под кожу. И Гермиона поддается. Она делает большой глоток, практически опустошая бокал. Все внимание со стоящего рядом Малфоя переходит к сцене, где разворачивается горячее и одурманивающее представление.       Каждый из мужчин отличается своими подходом к делу. Один из них, стоя перед женщиной на коленях, практически сразу приступает к самому основному. Темная макушка размещается между женских бедер, пока девушка со скучающим лицом откидывается в кресле.       Мужчина посередине поглаживает живот своей партнерши, пока пальцы стягивают нижнее белье и скользят по интимным местам.       И только пара номер три захватывает ее внимание. Кажется, что мужчина не спешит, словно знает, что у него есть вся ночь впереди. Он дразнит свою партнершу, целуя и касаясь груди и живота. Гладит руками кисти блондинки, пока та тяжело дышит и наслаждается процессом.       Гермиона удивляется тому, как легко и расслабленно себя чувствует девушка. Ведь она находится в людном месте, тогда как мужчина прикасается к самым интимным зонам ее тела. Он нежно дотрагивается до нее, оставляет дорожки из десятков поцелуев, поднимаясь выше и выше, резко переключается на ее губы, отчего в помещении кто-то выкрикивает о его медлительности.       Он сдавливает женскую грудь, и Гермиона замечает, как девушка в ответ сжимает пальцы на его плечах. Это кажется таким интимным и горячим, что внутренний огонь Гермионы начинает полыхать с новой силой. Её заводит открывающаяся картина и то, что она наблюдает за близостью посторонних людей.       Гермиона на секунду отвлекается и сразу же видит, что Малфой смотрит на нее. Очень пристально, на его губах легкая ухмылка. Глаза темные и внимательные. Она обрывает контакт.       Правильно это или нет? Она тяжело дышит, пытаясь найти ответ на терзающий ее вопрос. Но все, что у нее получается, — так это только без устали следить за действиями пары. Сердце бьется так часто, словно она бежит уже десяток миль, не останавливаясь для отдыха.       Незнакомец помогает своей партнерше удобно разместиться в кресле. Он аккуратно стягивает с нее нижнее белье и быстро прячет его в задний карман. Его руки обхватывают ее бедра, а пальцы легко гладят загорелую кожу. В несколько движений он закидывает женские ноги себе на плечи и аккуратно, словно хищник, приближается к особо чувствительным местам.       Гермиона тяжело выдыхает, когда девушка откидывает голову назад, издавая протяжный стон. Она возбуждена, и это чертовски неправильно. Здравый смысл пытается пробраться сквозь пелену, которая, словно туман, скрывает все вокруг.       — Надеюсь, ты укажешь это в своем ежедневном отчете, — приятный низкий голос раздается где-то очень близко. — Я смотрю, что «Программа адаптации» желает показать, что маглы знают толк в развлечениях.       Гермиона вздрагивает. До нее только доходит осознание того, что голос рядом с ней принадлежит Малфою, который не теряет возможности и делает все возможное, чтобы ее подколоть.       Она хватает ртом воздух и допивает оставшийся в бокале напиток.       — Обязательно, — она сглатывает, отрывая взгляд от пары. — Тут очень душно, — Гермиона выдыхает, делая попытки привести себя в чувство и отогнать странные мысли. — Я бы хотела уйти.

***

DJ Antoine — If You Work Your Pussy Baby

      Драко считает, что покинуть это заведение — очень хорошая идея. Разглядывание Грейнджер во время происходящего… неправильно.       — Даже не досмотришь до конца? — ухмыляется он.       — Нет, я в дамскую комнату, и мы уходим, — она встает и быстро удаляется.       Драко переводит взгляд на сцену, где конкурс завершается оргазмом девушки из третьей пары. Той самой, на которую так любовалась Грейнджер. Он сдерживает улыбку, потому что и сам делал ставку на них. Драко убежден, что люди, кричавшие им из зала о медлительности, не поняли самого главного. Он делает последний глоток и ставит стакан на стол.       — Можем идти, — Грейнджер забирает сумочку со стула, Драко встает.       — Ну вы представляете! Вот и победитель! И у нас два-два! По два оргазма на счету Мигеля и Артура! Что же делать, главный приз у нас только один, — протягивает ведущий, а потом быстро добавляет: — Я знаю, что мы сделаем! Финалисты и дамы-партнерши, остаемся на сцене! — он обращается к парням на сцене. А потом смотрит в зал: — Нам срочно нужны две пары помощников! А вот и первые! Красотка в красном платье! Эй! Красавица!       Прожектор разворачивается и светит прям в них с Грейнджер, она застывает на месте.       — Бери своего спутника и поднимайтесь! Нам нужна помощь.       Грейнджер в панике поворачивается к нему. Драко подходит чуть ближе и наклоняется к ней:       — Если не хочешь, просто иди на выход, тебя никто не съест, — а потом оглядывает сцену, анализируя ситуацию. — Ну, или поднимемся, вряд ли помощников попросят делать что-то непотребное. Соревнования между теми двумя парнями. Решай как хочешь.       — А ты пойдешь? — спрашивает она тихо, зал тем временем им громко аплодирует. — Со мной, туда.       Драко смотрит на нее секунду и кивает. Она быстро облизывает губы, а потом прыскает.       — Малфой, с тобой все не как у людей, — она начинает смеяться.       Драко поднимает брови, собираясь разобраться с тем, почему это она считает его катализатором неприятностей и неловких ситуаций, но она уже берет его за руку и тащит за собой на сцену под гул десятков голосов. Прямо за ними идет вторая пара, которая тоже решила поучаствовать.       — Итак! Уважаемые друзья! Конкурс будет очень простым! У нас есть стопка карточек, на каждой из них поза из камасутры. Наши финалисты будут брать по одной и должны показать вам нарисованную картинку настолько подробно, чтобы зал угадал. Это понятно? — он обращается в зал и к участникам.       Оба парня кивают, зал аплодирует.       — Отлично! Но вот карточку участник может брать только тогда, когда пара помощников выпивает шот! Больше шотов — больше карт. Проигрывает либо пара, где помощники не могут больше пить, либо те, чью позу не угадывают. Но скажу вам по секрету, мы будем использовать самые известные! Так что о-о-очень многое зависит именно от вас, ребята! — он подмигивает Грейнджер и второй барышне из пары помощников.       Драко наклоняется к Грейнджер.       — Ты как? Можем свалить.       — Эта сучка показала мне фак! — она яростно смотрит на девушку из второй пары помощников.       — Что она сделала? — Драко не понимает, о чем идет речь.       — Я потом объясню тебе! Мы обыграем эту суку, даже если тебе придется нести меня домой.       Почему-то Драко опасается, что такой риск имеется, но послушно кивает. Ведущий отходит от них и произносит:       — Герои готовы! Пары-помощники готовы! Шоты, пожалуйста, в студию.       Тут же поднимается бармен, у которого в руках располагаются два подноса, полные маленьких рюмок, и ставит их на подготовленный заранее столик перед каждой парой. Драко насчитывает не меньше пятнадцати на каждом. Он искоса смотрит на Грейнджер. Она возвращает ему гордый яростный взгляд. Он сдерживает улыбку и становится рядом с ней перед столом.       — Три! Два! Один! Поехали! — кричит ведущий и отпрыгивает к самому краю сцены.       Раздается веселая музыка. Драко хватает стопку, Грейнджер рядом берет свою, и они одновременно переворачивают в себя кислый напиток, громко ставя обратно рюмки. Аналогично поступает вторая команда. Тут же главные герои берут по карточке и начинают смеяться. Ребята, которые играют с ними, изображают миссионерскую, которую быстро угадывает зал. Соседняя пара не отстает и показывает позу наездницы.       Драко поворачивает голову к подносу и видит, что Грейнджер уже держит вторую порцию. Он поднимает аналогичный по цвету. Одновременный глоток, такое же движение, возвращающее шот на поднос. Тут же Мигель берет карту. Улыбаясь, показывает напарнице, она кивает и становится на четвереньки, он пристраивается сзади. Соседняя пара уже тоже взяла свою. Однако они ложатся на пол, и зал не может угадать, потому что партнерша как-то непонятно извивается, переплетая их ноги. Драко кажется, что это похоже на…       — Ножницы! Это ножницы! — раздается женский крик из зала.       — Есть ответ! — ведущий победно взмахивает рукой. — Играем дальше.       Драко бросает взгляд на Грейнджер. Та не отрывается от неугодной девицы.       Спустя еще четыре шота он видит, что Грейнджер сбросила туфли и пнула их к краю сцены.       — Ты как? — он спрашивает, пока вторая пара показывает позу, которую тут же угадывает мужчина, кричащий: «Эйфелева башня».       — Нормально, — заикаясь, отвечает она.       — Грейнджер…       — Малфой, помоги мне обыграть их! Слышишь? Помоги мне, — она отчаянно и прямо смотрит ему в глаза, Драко кое-как разбирает эти слова за громкой музыкой и аплодисментами. Он вздыхает и кивает, потом поворачивается и разглядывает ее соперницу. Ему кажется, что ей нехорошо. Девушка часто глотает, придерживаясь за горло, но пытается наигранно улыбаться. Он ухмыляется и возвращает внимание к Грейнджер.       — Продержись еще один, она не потянет, — говорит он ей на ухо.       — Почему? Откуда ты знаешь? — спрашивает она с интересом.       — Поверь мне. Выбери тот, с которым хочешь выиграть, — он подмигивает ей.       Внезапно в первый ряд зрительного зала протискивается фотограф.       — Он снимет мою победу, и ты купишь эту фотографию, Малфой! Слышишь? Ты купишь ее для меня! — Грейнджер изрядно пьяна, но огонь азарта в ее глазах только разгорается. Драко оглядывает ее лицо и вдруг понимает, что именно так сильно ему хотелось сделать в номере.       — Обязательно, Грейнджер, — он смеется, поддерживая ее за локоть. Общее громкое веселье захватило и его тоже. И он не сдерживается. — Распусти их.       — А? — она не слышит и двигается к нему еще ближе, обдавая запахом шоколада. Музыка грохочет, кажется, из всех щелей бара.       — Распусти волосы. Для своей победной фотографии, — он кивает на хвост.       Она смотрит с удивлением на него, потом на фотографа, который поднимает камеру, потом снова на Драко. Он улыбается.       — Ну же.       И она слушается. Одним ловким движением снимает золотистую заколку, и кудри рассыпаются по плечам. Драко задерживает взгляд на этом.       — Следующий шот! Готовимся… — взвизгивает ведущий в микрофон.       Драко опускается, делая вид, что завязывает шнурок, и, наклоняясь к фотографу, кричит ему:       — Эй! Парень!       Тот слышит и поворачивает голову. Драко быстро вытаскивает из кармана бумажку, не зная, какой там номинал, но точно помня, что мелких он не носит, и бросает в руки фотографу. Тот ловит и удивленно смотрит на Малфоя.       — Снимай эту! — он указывает на Грейнджер. — Она сейчас выиграет.       Тот оглядывает ее, пожимает плечами и кивает, разворачивается всем телом, поднося камеру к лицу. Драко поднимается. Еще раз смотрит на девицу-соперницу, убеждаясь в своей правоте.       — Выбрала? — говорит он Грейнджер.       — Красный! Я буду пить красный, — она отвечает громко.       Он ухмыляется и поднимает такой же.       — Пьем!       И вдруг это происходит. Девчонка в противоположной стороне сцены подносит к губам коктейль кислотно-зеленого цвета. Потом убирает его, кривя лицо, однако парень пихает ее локтем, чтобы она пила. Драко берет Грейнджер за локоть и тянет за собой, отходя подальше. Девушка делает глоток…       — О не-е-ет! — ведущий отскакивает еще дальше, насколько это возможно, когда порция рвоты с громким шлепком приземляется на сцену, разлетаясь вокруг. Люди, стоящие в зале, убегают с криками, когда брызги задевают их.       — Мерлин, не может быть! — Грейнджер прыгает возле него, хлопая в ладоши. — Мы выиграли, мы выиграли!       Начинается жуткая суматоха, зал взрывается аплодисментами. Грейнджер обнимается с девушкой, которая была в паре с Мигелем. Тот подходит к Драко и пожимает ему руку, говоря что-то неразборчивое.       — Я счастлив представить вам нашего победителя! Миге-е-ель! Дорогой мой, не уходи далеко! — ведущий приобнимает его за плечи. — Потому что ты получаешь в подарок прелестницу Барбару!       На этих словах две женщины выходят на сцену, занося огромную ростовую резиновую куклу в розовом платье, минуя парочку ругающихся молодых людей и лужу возле них.       — В ней столько отверстий… Есть куда разгуляться фантазии! И конечно же, у постоянного партнера нашего заведения, массажного салона «Афродита», тоже есть приз для тебя! Абонемент на целый курс эротического массажа, дорогуша! Это ли не прекрасно?!       Зал аплодирует так громко, что Драко не слышит даже своих мыслей. Он спускается со сцены, таща за собой Грейнджер, почти не слыша, как ведущий говорит о призах для них самих, но его помощники успевают догнать его и всучить в руку коробку с большим красным бантом.       Оказавшись на улице, Драко выдыхает, когда понимает, что Грейнджер даже каким-то образом обулась, а ее сумка висит на плече. Он думал, что придется вернуться.       — Боже! Мы выиграли! Я выиграла! — Грейнджер прыгает на шпильках так высоко, что Драко кажется, у нее сейчас что-то сломается.       — Да, Грейнджер, ты победила.       — Эту суку!       — Эту суку, — повторяет он, улыбаясь и разглядывая длинные кудри, которые подпрыгивают вместе с ней.

***

      — Слушай, — Гермиона медленно передвигает ногами. Путь от клуба до отеля занимает не более десяти минут, но сил идти практически нет. — А ты бы поучаствовал в таком конкурсе?       — Мы уже поучаствовали, тебе не хватило, Грейнджер? — весело отзывается Малфой, идущий рядом с ней. Они шагают в тишине несколько минут.       — Да нет же! Я о тех, что были до этого. Массаж, ласки и вся остальная хрень. Ты бы принял в таком участие, если бы вокруг не было знакомых людей?       — Думаю, что нет.       — Почему же? — она резко останавливается, поднимая голову. — Ты из тех мужчин, которые не любят массажи, куннилингус и вообще доставлять женщине удовольствие? Ужас! Ну ты и эгоист! Разве так можно? — она машет рукой, удерживаясь на ногах.       — При чем тут это? — спокойно произносит он. — Я не желаю выставлять свой зад перед незнакомыми людьми в вонючем клубе, вот и все. И от партнерши своей такого, честно говоря, не жду. О другом я даже не заикался.       — Хотя это неудивительно, — она улыбается. — Все привлекательные мужчины по своей натуре эгоисты, а такие, как ты, вдвойне или даже втройне.       — Грейнджер, это комплимент? Не ожидал услышать от тебя подобное, — он усмехается, подстраиваясь под ее медленный шаг.       — А я разве не права? — Гермиона икает. — Ой, — она прикрывает рот.       — В чем? — он сдерживает смех.       — Да во всем! Как минимум в том, что красивые мужчины эгоисты.       — Эгоисты. Довольна? А теперь прекрати размахивать руками, иначе со стороны может показаться, что я на тебя нападаю.       — Вот! Значит, я права! — Гермиона пытается идти прямо. Естественно, она права, разве может быть иначе? Она не отрицает того, что Малфой выглядит довольно… привлекательно. И именно это тянет за собой мысли о том, что он является еще тем самовлюбленным индюком. Гермиона сдерживает смешок, прикусывая нижнюю губу.       — Я согласился только с одним пунктом. Насчет остальных готов поспорить.       — Ну да.       Пряди спадают на ее лицо, из-за чего Гермиона пытается сдуть их в сторону.       — Согласись, женщины ведут себя еще хуже, — Малфой делает шаг к ней. Гермиона резко поднимает голову выше, встречаясь с серыми глазами. Она вздрагивает. Возможно, это прохладный морской ветер или реакция на то, что наступающий на нее мужчина намного больше ее самой.       — Почему же? Ну, я не ужасна, — отходя, Гермиона продолжает свой путь. — Я не сторонник развлечений на публике. Но что касается всего остального… — она улыбается, пожимая плечами. — Женщины могут быть эгоистичны, заносчивы или раздражительны. Но если нас привлекает мужчина, то почему бы и не…       — Что же?       — Почему бы… — она икает и останавливается. — Да что же это такое.       — На самом интересном, — Малфой усмехается, пряча ладони в карманы брюк.       — Я о том, что не против разнообразных развлечений. Ну, или оральных ласк, даже если они не на взаимной основе, — на одном дыхании выдает Гермиона и, набирая в легкие воздух, икает.       — Замечательное открытие под конец вечера, Грейнджер. С тобой куда веселее, когда ты набралась.       — А что в этом такого? Я взрослый человек! Или ты думаешь, что я черствый сухарь, ни черта не знающий об этой жизни?       — Ты не ассоциируешься с похотью и развратом, — пожимает он плечами.       — Это только твои ассоциации, — Гермиона щурится. Изучая Малфоя несколько секунд, она усмехается, замечая, как на его щеке появляется ямочка. — Почему мы живем так далеко?       — Далеко? Нам остался квартал.       — Тяжело, — Гермиона перекидывает непослушные локоны в сторону. Она пьяная и уставшая. И все, чего она желает, так это добраться до отеля и лечь спать.       — Давай, проходи, — Малфой придерживает для Гермионы дверь, когда они оказываются на территории гостиницы.       — Спасибо, — она кивает и, прикрывая рукой рот, вновь икает. — Бесит, — каждый шаг дается ей с трудом, и, дойдя до лестницы, Гермиона тяжело выдыхает. — Я не могу, — она качает головой. — Правда, не могу, — прижимаясь плечом к стене, она закрывает глаза.       — Нам нужно подняться на второй этаж, Грейнджер. Только лишь второй этаж.       — Я понимаю, но я не могу. Ноги просто отказываются идти.       — Это шутка, да?       — Иди вперед, я догоню, — Гермиона прикусывает губу, наслаждаясь опорой в виде стены. Малфой делает три шага вверх по лестнице и, останавливаясь, шумно выдыхает.       — Доставай ключи.       — Какие?       — От номера, Грейнджер, от номера.       — А, сейчас отдам, — она раскрывает сумку. — Вот, — она протягивает ключ-карту.       — Держи их сама, — Малфой прикрывает глаза и втягивает воздух. Спускаясь ниже, он наклоняется и, обхватывая Гермиону за спину и бедра, поднимает на руки. От неожиданности она вскрикивает, пытаясь ухватиться хотя бы за что-то. Где-то она уже такое видела.       — Я дойду сама!       — Кого ты обманываешь?       — Правда!       — Не кричи мне на ухо, — он держит ее в своей хватке. Быстро минуя лестничный пролет и длинный коридор, они оказываются возле номера.       — Я не кричу, — шепотом проговаривает Гермиона. Сдувая с лица волосы, она прикладывает карту к замку. — Я вообще очень тихая.       — Сейчас ты очень пьяная.       Ей кажется, что он говорит это с улыбкой.       — Не-е-ет, — она хихикает. Малфой вносит ее в номер, бедром включает свет и быстро двигается в сторону ее спальни. — Ой, не тряси меня так, — Гермиона сильнее сдавливает его плечо.       — Мерлин… Грейнджер, не вздумай это сделать.       — Нет-нет, я же не эта… эта…       — Не слишком ли часто я ношу тебя пьяную? — тихо бубнит Малфой себе под нос, усаживая Гермиону на постель.       — Ты что-то сказал? — Гермиона пытается опереться руками на кровать.       — Ты — ходячая проблема, говорю. Госпожа куратор.       — Плевать, — она улыбается, прикрывает глаза и падает спиной на мягкий матрас. И все, что ей удается услышать, так это удаляющиеся шаги и щелчок закрывающейся двери.