Программа адаптации

      Утренний ветерок приятно контрастирует с уже греющим солнцем, когда Драко закрывает за собой дверь и шагает по улице. Он вдыхает полной грудью, рассматривая те же места, что они проходили вчера, однако в темноте вечера, а потом и ночи, было сложно что-то заметить. Немногочисленные магазинчики пестрят витринами по пути его следования, некоторые из них еще закрыты.       Грейнджер, кажется, говорила, что еще не сезон.       Драко ухмыляется, оборачиваясь на знакомое со вчера заведение. Днем бар работает как кофейня навынос. Зайдя, он даже не понял, что несколько часов назад здесь происходило что-то непотребное. Настолько идеальная чистота и запах свежести встретили его в зале.       И вот сейчас, глянув назад, он встречается глазами с барменом, который тут же подмигивает ему. Драко поднимает в ответ стаканчик с кофе и уходит.       Вечерок получился… интересный. Он вздыхает и качает головой, надевая солнцезащитные очки. Бармен узнал его, как только Драко вошел.       — О, вчерашний помощник Мигеля! Я тебя помню, я был в зале на втором баре.       — Приветствую! Мне бы получить…       — Фотографии красотки в красном? — бармен подмигнул, не скрывая улыбки.       — Ага, — Драко спокойно отвечает. — Их.       — Арчи оставил их ночью и сказал, что ты точно придешь. Твои он почему-то даже обработал сразу ночью, почти до утра сидел. И денег сказал не брать с тебя. Это окей?       — Думаю, да. Мы с ним… — Драко думает, как назвать свою взятку. — Договорились на месте вчера.       — Отлично, дружище, дай мне пару минут. Кофейку не хочешь?       Малфой присаживается на небольшую скамью и рассматривает пирс. Лодочки с чистыми белыми парусами отходят в море, некоторые попроще уже возвращаются с рыбаками, выгружающими десятки свернутых сетей со свежей рыбой. Он опускает глаза на тонкий конверт в своей руке. Ухмылка сама растягивается на его лице и тут же гаснет. Откуда-то изнутри исходит ощущение, что он теряет контроль над ситуацией.       Драко говорил сам себе, что испортит ей месяц. Говорил, что будет вести себя настолько паршиво, насколько это вообще возможно. Говорил…       Он вздыхает. И что в итоге, Малфой? Любопытство подталкивает открыть конверт и посмотреть ночные фотографии. Но он сдерживается, хотя бумага будто прожигает подушечки его пальцев. Драко откидывается на спинку скамейки, рассматривая редких прохожих, пожелавших ранним утром пройтись по переулкам Дурреса. Он же сам сидит и пытается разложить последние дни по полкам.       Все началось… с «Изгоя»? Пожалуй, да. Снова война, снова эти разговоры. Невозможно представить, чтобы подобное произошло с кем-то из его окружения. Они давным-давно не беседуют о тех временах. Несколько лет точно по негласной договоренности. Жизнь и Министерство сами по себе не дают им забыть… К чему тогда еще поднимать эти темы целенаправленно? Все логично и понятно. Но не с Грейнджер.       Он делает глоток кофе.       С Грейнджер все… странно. Он не может не обращать внимания на некоторые вещи. Она ведет себя непрогнозируемо. Драко планировал разные варианты, она же не подходит ни под один. Сначала ярость в его сторону. Он почти закатывает глаза, когда вспоминает, как она тыкала своей палочкой ему в горло. Такое ощущение, что это было пару месяцев назад, хотя прошла лишь неделя. Тогда он решил, что она может вести себя как стерва все время, всячески выводя его на агрессию. Чтобы получить реакцию и подставить его этим, даже не заканчивая программу. Это было бы нормально, это было бы предсказуемо. Он помнит, как принимал решение, стоя в той паршивой ванной. Потому что хотел, чтобы ее саму доконали эти условия.       Потом был переезд. И она… успокоилась? Драко не мог поверить своим глазам сначала. Она стала вести себя как обычный человек. Просто следовать заданиям и тем условиям, в которые ее поместили. Он растерялся еще тогда. Поход в кофейню, спокойное поведение в квартире, ее смущение и неловкость на эротической выставке.       Что-то не сходилось. И окончательно он убедился в этом, когда она напилась в гостях у соседей. Когда хочешь держать все строго под контролем и следовать плану, никогда не позволишь себе такого. Точно не Грейнджер. Все слишком сильно похоже на то, что она не действует по заранее подготовленному плану Бруствера. Тогда как? Импровизирует? Тоже непонятно. Либо она так глупа, что позволяет себе крупные промашки, в чем Драко сомневается очень сильно, либо… Либо что?       Либо она здесь ни при чем.       Заставив внутренний голос заткнуться, Малфой кладет ногу на ногу, располагаясь на скамье удобнее. Рядом садится птица, внимательно его разглядывая.       — У меня ничего нет, дружище, прости, — говорит Драко ей, пожимая плечами. Чайка ухает и недовольно улетает, а он возвращается к своим мыслям.       Порыв ветра подхватывает конверт, лежащий рядом с ним, но недостаточно сильно, чтобы унести с собой. Тот просто двигается чуть дальше по поверхности лавочки. Драко останавливает его, резко надавливая пальцем. Некоторое время он размышляет.       — Салазар подери, это просто фотография, — ругает он сам себя и быстро открывает бумагу. Оттуда на его ладонь вываливаются однотипные карточки. Драко берет одну и рассматривает.       Сложно удержаться от улыбки, впрочем, он и не пытается. Интересно, Грейнджер часто выглядит… так? Драко проходится глазами по голым ногам и вспоминает свои чувства в момент, когда только увидел ее в дверях вчера. Он хмурит брови и отгоняет воспоминание. Однако мысли подбрасывают еще одно: Грейнджер, с открытым ртом наблюдающая за парой на сцене. С открытым в самом прямом смысле этого слова. Драко готов поставить крупную сумму на то, что она сама не знала, как выглядела тогда. Зато он знает. Он видел. И ему не нравится собственная реакция. Хотя чего еще ждать, когда перед ним происходит нечто подобное, а на девице рядом платье не оставляет никакого простора фантазии.       Блядство.       Он быстро собирает фотографии и кладет их обратно, яростно закрывая конверт и запихивая его в карман пиджака. Он не будет об этом думать. Он не хочет. И не может.       Драко быстро встает и направляется к отелю, преодолевая путь буквально за несколько минут. В холле уже людно, постояльцы направляются в ресторанную зону на завтрак. Ему это тоже кажется неплохой идеей, и он поворачивает голову к многочисленным столикам, вокруг которых снуют официанты. Только он собирается подумать о том, стоит ли сходить и разбудить Грейнджер к завтраку, как видит ее фигуру, сидящую за одним из них. Брови взлетают вверх.       Так рано?       Он проходит по направлению к девушке и присаживается напротив как раз в тот момент, когда она отворачивается, уточняя что-то у официанта. Грейнджер видит его и подскакивает.       — Черт возьми, Малфой! Ты напугал меня.       — Привет, Грейнджер.

***

      — Я думала, в такое время ты еще спишь, — Гермиона откладывает вилку, наблюдая за подошедшим Малфоем.        — Не похоже, что ты мучаешься от похмелья. Учитывая, сколько коктейлей ты выпила ночью в клубе, — Малфой отодвигает стул и садится напротив.       — С чего ты взял, что у меня похмелье?       — Выводы после прошлого раза.       — Вы хотели бы сделать заказ? — парень-официант оказывается возле столика. — На завтрак мы можем предложить что-то легкое, по вашим запросам — диетическое. Если желаете, в меню предусмотрен полный английский завтрак, французский и албанский.       — Бери албанский, — Гермиона улыбается, ковыряя вилкой в омлете.       — Французский, пожалуйста, — он смотрит в ее тарелку, морщится и переводит взгляд на паренька. — Кофе без молока.       — Что-то еще?        — На этом все, — он смотрит на официанта, после чего возвращает внимание к Гермионе.        — Пара минут, — официант улыбается и уходит.       — У меня нет похмелья, — Гермиона помещает в рот кусочек омлета. — Я выпила несколько коктейлей, даже не смешивала. А в прошлый раз мне пришлось столкнуться с настойкой, которую я никогда не пробовала, — она пожимает плечами, продолжая есть.       Неужели он действительно думает, что она может напиваться до такой степени? Разумеется, тогда она решила сыграть иначе. И сказать ему, что ничего не помнит. Но в этот раз все было совершенно не так. Она выпила несколько легких коктейлей, добавила пару шотов и все. Ее память с самого утра в полном порядке, как и здоровье в целом.       Она проснулась так рано из-за того, что появилось желание прогуляться по ближайшим окрестностям, перекусить и, конечно же, не опоздать на рейс. И вот сейчас, во время спокойного и совершенно неторопливого завтрака, Малфой уже начинает ее донимать.       — Ты пил столько же, если не больше.       — А ты наблюдала? — он усмехается, прищурив глаза.       — Делать мне больше нечего, — Гермиона прикусывает губу, поднимая взгляд. — Спасибо за вчерашнее, — слова срываются так легко, что она не успевает остановиться. — Не думала, что ты согласишься на такую авантюру. В какой-то момент мне даже показалось, что ты можешь быть нормальным человеком.       — И чем же я ненормальный?       — Ваш завтрак, — официант ставит перед Малфоем заказ, улыбается и удаляется.       — Ты не ассоциируешься у меня с весельем и расслабленностью. Зажигать с маглами в клубе, так еще и помогать в этом, — она проглатывает слюну, — мне.       — Сделать ли мне открытие и сообщить тебе, что я могу быть нормальным… когда нужно? — он усмехается.       — Конечно-конечно.       Сказанные им слова не звучат правдоподобно. Она улыбается, продолжая ковырять свой завтрак.       — Ты сомневаешься?       — А? Ну что ты?! Ни в коем случае, — Гермиона сразу замечает, как сужаются его глаза в момент ее ответа.       — У тебя на подсознательном уровне заложено предвзятое отношение?       — Что? — Гермиона открывает рот и сразу же его закрывает. И это ей говорит человек, который все детство называл ее грязнокровкой.       — У тебя складывается ужасная и отвратительная картина касательно моего образа.       Гермиона медленно вдыхает носом. Убирает вилку и пристально вглядывается в лицо Малфоя.        — Я всего лишь говорю о том, что вижу.       Какие выводы она должна была сделать? Что она вообще должна о нем думать? Весь его образ вытекает из школьных лет, когда он был раздражающим, высокомерным, грубым и жестоким мальчишкой, который выводил ее из себя. Сердце замирает, а ком в горле отвратительной тяжестью падает вниз. Гермиона хмурится.       Был.       Губа нервно дергается. Странное чувство растекается в организме от неожиданного открытия. Для нее Малфой — это раздражительный подросток, который является ее школьным врагом. И только сейчас она понимает, что перед ней взрослый мужчина, о жизни которого она не знает совершенно ничего.       — Разве люди меняются? — голос звучит менее грубо. В какой-то момент ей становится как-то странно. Она не может понять, что именно является этому причиной. Ее поспешные выводы? Слова Малфоя? Или то, что происходит между ними за последнюю неделю.       — А ты хочешь проверить, Грейнджер? — на губах вырисовывается его фирменная усмешка.       — Это вызов?       — О, ну что ты? — он берет нож. — Просто запиши в свой министерский отчет, что мистер Драко Малфой все тот же невыносимый ублюдок, — он намазывает джем на тост. — Думаю, именно в таком ключе я там и фигурирую.       — Хватит паясничать, Малфой.       — Хватит использовать свое мышление и выставлять субъективное видение за реальность.       Гермиона сжимает зубы до боли в челюсти. Ее раздражают его поведение, его слова, его надменность. Ей до безумия хочется сделать так, чтобы он наконец замолчал.       — Хорошо. Как насчет того, чтобы устроить день вежливости? Без высказываний, грубостей и всего того, что идет с тобой в комплекте, — выпаливает она вдруг появившуюся идею. А почему нет? Малфой утверждает, что он другой? Она хочет посмотреть на это.       — Для чего мне это? Что я с этого получу?       — Желание! Черт возьми! Любое желание!       — Грейнджер, — он смотрит на нее с улыбкой. — А ты до ужаса азартный человек.       — Да или нет? — она нервно постукивает каблуком по плитке.       — Смотри не передумай, — он усмехается, откладывает тост и поднимается с места.       — Эй, куда?

***

      Через несколько минут Драко возвращается за столик.       — Итак, сегодня мы вежливы.       — Да, как и договорились, Драко.       Он резко поднимает глаза, впервые в жизни слыша свое имя, произнесенное этими губами. Малфой откидывается на спинку стула.       — Хм.       — Отходил, чтобы подумать? — насмешливо спрашивает Грейнджер, допивающая кофе.       — Вовсе нет, — Драко принимается доедать свой французский завтрак, будто ничего и не произошло. — Я согласился до того, как встал из-за стола.       — Хм, — она смотрит на него и щурится. — Что ты делал у стойки администратора?       — Организовывал наш досуг.       — Досуг? — ее брови взлетают. — Не уверена, что твоим мечтам суждено сбыться, наш рейс через… — она бросает взгляд на настенные часы за его спиной. — Три часа. Нам нужно будет собираться и выезжать в самое…       — Я так не думаю, — просто отвечает Драко, поднимая чашку кофе и жестами давая понять официанту, что следует повторить.       — Ты… — она замолкает и тут же догадывается. — Ты поменял наши билеты, не так ли?       Драко поднимает на нее глаза.       — А ты быстро соображаешь, Грейнджер. Может, поймешь и причину?       — Конечно, Малфой! — она шипит, как змея. — Ты не хочешь проиграть, верно? А самолет и возможная турбулентность могут нарушить твое спокойствие.       — Двадцать баллов Гриффиндору.       — Ты знаешь, что мы так не договаривались?       — Грейнджер, — Драко промакивает рот салфеткой и откидывается на спинку стула, — во-первых, мы еще никак не договаривались. Во-вторых, я слизеринец, чего ты ждала?       Она сжимает губы в тонкую полоску, напоминая Макгонагалл.       — Что ж, давай обсудим правила.       — Давай, — довольно отвечает он.       — Никаких отмен рейсов и изменений правил под себя с этой минуты, только по общей договоренности, — Грейнджер злится.       Драко кивает.       — Проигравший должен второму желание. Желание не должно никак унижать достоинство.       — Почему это?       — Потому что я так сказала. К тому же ты и сам можешь не сдержаться и проиграть, Малфой. Учитывая нашу с тобой… терпимость друг к другу.       — Хм, — Драко задумывается на секунду. — Хорошо. Что подразумевается под вежливостью?       — Малфой, ты не знаешь такого слова? Не то чтобы я удивлена, но…       — Грейнджер, хватит паясничать. Может, ты захочешь, чтобы я обхаживал тебя целый день или еще чего, — он ухмыляется. — Ваши гриффиндорские понятия о вежливости…       Она прищуривается, но сдерживается.       — Это значит, что ты ведешь себя так, будто перед тобой… не я, — уточняет она, подумав. — Ты же общаешься с женщинами в жизни. По работе, друзья, партнеры, я не знаю…       Драко улыбается так хитро, что она почти давится.       — О Мерлин! Нет, Малфой. Ничего такого, о чем ты подумал…       — А о чем я подумал, Грейнджер? — ему нравится дразнить ее. Она тут же краснеет.       — О всяких этих своих штучках наверняка.       — Штучках? — он поднимает бровь.       Она вздыхает.       — Малфой, ты понял, о чем я говорю. Отстань!       — Я и не приставал, Грейнджер. Это ты начала, — он улыбается ей во все зубы. Она сжимает челюсти от злости, попав в неловкую ситуацию. — Меня устраивает, — просто отвечает он. — Что-то еще?       — Да, — она ухмыляется, ему не нравится эта улыбка. — Думаю, нам следует обращаться друг к другу по имени.       Драко моргает несколько раз.       — Это обязательно? — кривится он.       — Это мое условие. Сложновато быть милой, называя тебя фамилией, которая ассоциируется с… тобой.       — То есть мое имя у тебя со мной не ассоциируется? Что ты несешь? — он хмурится.       — Не настолько прочно. Знаешь, нейронные связи в мозгу…       — Нейронные что?       — Забудь, — она хихикает. — Так что?       — Ладно, — нехотя протягивает Драко.       Она кивает в ответ, делая глоток из чашки.       — Наш самолет завтра утром, — говорит он. — Девушка из персонала сказала, что сегодня хорошая погода на севере страны. Поэтому я хочу в Черногорию.       Грейнджер округляет глаза.       — В другую страну? За день?       — Она сказала, что нам могут дать водителя. На машине ехать около двух с половиной часов, граница недалеко от нас. Сейчас утро, так что…       Грейнджер задумывается на некоторое время, видимо оценивая перспективу. И судя по всему, не находит причин отказываться.       — У меня одно условие.       — Начинается… — Драко закатывает глаза.       — Не уверена, что твой жест можно считать вежливым, — тут же находится она. Драко вздыхает.       — Ну? Что ты там придумала?

***

      — Тебя что-то напрягает? — Гермиона сжимает в пальцах ключ от новенького мерседеса.       — Как минимум вот это, — он смотрит на машину. — Мы так не договаривались. Ты… Ты меня обманула.       — Вовсе нет, — Гермиона сдерживает смех. — Я всего лишь сказала, что придумала вариант получше. Волнуешься?       — Тебя удивит мой положительный ответ? Да, Грейнджер, у меня есть опасения.       — Гермиона. Я Гермиона. Если тебе станет легче, — она открывает дверь, готовясь сесть на водительское место, — я тоже волнуюсь, — она улыбается и садится. — Но посуди сам. Ладно убить тебя, это одно дело, но ведь я тоже поеду в салоне. Так что ты можешь не беспокоиться о своей безопасности.       — О Мерлин! — он выдыхает. Осматривает автомобиль и устраивается рядом с ней.       Мотор в машине тихо работает, пока Гермиона настраивает сиденье. Оглядывая приборную панель, она быстро пробегается глазами по датчикам и значениям. Покусывая губу, она поднимается выше, понимая, что с ее ростом обзора недостаточно.       Сердце набирает темп. Она и правда волнуется. У нее достаточного опыта в вождении автомобиля, но тот, что есть, обычно заканчивался непродолжительными поездками к родителям в пригород Лондона.       — Как ты это сделала?       — Что именно? — Гермиона пристегивается.       — Подвинула кресло.       — А. Наклон спинки сиденья регулируется вращением рукоятки. Посмотри с правой стороны.       Малфой щурится и, прислушиваясь к совету, меняет положение кресла на более удобное.       — В принципе, места достаточно.       — О да! Его тут очень много. Пристегнись… пожалуйста, — она поджимает губы. — Ремень справа. Перетяни на груди и вставь фиксатор в замочек. Он рядом с сиденьем слева.       — Это обязательно?       — Обязательно, — Гермиона улыбается. Выдыхая, она сжимает крепче руль и выезжает с парковки.       — Это трудно? Водить, — выдает Малфой через пару минут. Гермиону удивляет, что он успокоился так быстро, она ожидала бурю.       — Вообще, все индивидуально. Это большие ответственность, доверие и уверенность. Мне пришлось несколько раз сдавать на права. Точнее, теорию я сдала с первого раза, а практика вышла только со второго, — Гермиона медленно передвигается по городу. Останавливаясь на светофорах, она пытается задать в навигаторе нужное направление. — Можешь, пожалуйста, помочь?       — Что?       — Напиши в навигаторе конечную точку — Черногория, Будва. Хотя бы для того, чтобы мы нашли нужную нам трассу.       — Что сделать? — переспрашивает он, не понимая.       — Вот, — Гермиона старается не отвлекаться. — Это навигатор, — она показывает рукой на маленький мониторчик на панели. — Он включен, тебе нужно ввести вот в эту строку название города. Попробуй, там на дисплее уже есть буквы.       — Навигатор? — Малфой наклоняется ближе, пытаясь разобраться с указаниями.       — Навигатор — это замечательное изобретение. Он может помочь определить наше местонахождение и также с построением маршрута. Получается? — она бросает короткий взгляд на Малфоя. Он задумчиво нажимает на монитор, вписывая направление. — Если написал, то нажми зеленую кнопку.       — Маршрут построен, — механический голос оповещает об удачном использовании навигатора.       — Какого хера? — Малфой дергается.       — Все нормально, — Гермиона улыбается. — Это функция в аппарате. При изменениях в маршруте мы будем слышать оповещение, — ей кажется забавным то, как он реагирует на такие обычные изобретения маглов. Это вызывает на ее лице ухмылку, а где-то внутри маленькое ликование и странное желание показать все разнообразие техники.       Выезжая на трассу, Гермиона внимательно следит за дорогой. Волнение понемногу уходит. Она начинает чувствовать себя комфортнее на трассе, где нет огромного количества машин. Красивые пейзажи, лазурное море и горы расслабляют. Опираясь на спинку сиденья, она выдыхает, ощущая, как сильное напряжение покидает мышцы. Одна рука удерживает руль, пока вторая удобно располагается на ноге.       — Тебе это нравится? — голос Малфоя нарушает недолгую тишину. Гермиона косит взгляд и понимает, что он наблюдает за ней. — Водить.       — Вообще, да, — она не поворачивается. — Я концентрируюсь на чем-то одном, в данном случае на дороге. Мои мысли не путаются между собой, я не отвлекаюсь на постороннее, — Гермиона прикусывает губу. Сейчас она действительно наслаждается вождением. Получает удовольствие оттого, что контролирует ситуацию, а ее внимание направлено на горизонт.       — Ясно, — Драко ерзает на месте. — Ты хороший водитель?       — Не думаю. У меня недостаточно практики. Но у этой машины масса преимуществ по сравнению с теми, что водила я. Тут есть отличный работающий кондиционер, автоматическая коробка передач и две педали вместо трех. Как минимум мои ноги не путаются между собой, — она смеется.       — Ты назвала мне все то, о чем я не имею ни малейшего представления, ты же понимаешь это, верно?       — По правде говоря, — она поворачивает голову к Малфою, смотрит на него пару секунд и возвращается к дороге, — я не знаю, как правильно объяснить многие вещи, связанные с машиной. Автомобили с коробкой-автоматом более удобные. Они делают вождение комфортнее, что позволяет меньше уставать за рулем. Я научилась водить, и мне этого достаточно. Если возникают какие-либо проблемы, я могу обратиться в сервис или к отцу. Порой приятно спихнуть заботу о чем-то на другого, — на ее губах появляется мимолетная улыбка.       — И что должен делать хороший водитель? Я имею в виду, как им стать?       — Наверное, годы практики. Хороший водитель всегда осторожен. Он дает точные оценки тому, что происходит на дороге. Он соблюдает все правила дорожного движения. Обладает быстрой реакцией и принимает правильные решения. И, скорее всего, обычная теория является самым простым из этого огромного списка, — Гермиона прикусывает губу, перестраиваясь вправо и съезжая на другую трассу. Любознательный и спокойный Малфой кажется довольно приемлемым собеседником. Тем собеседником, с которым приятно и легко говорить.       Она бросает быстрый взгляд на него, замечая профиль и спадающую на лоб прядь белых волос. Насколько тяжело ему играть роль сдержанного человека, который не прыскает сарказмом при каждом удобном случае? А играет ли он? Гермиона выдыхает, понимая, что мысли крутятся вокруг не дороги, а находящегося рядом парня.       — Надеюсь, — Малфой крутится на сиденье, подаваясь вперед, — что мы не будем ехать в такой гробовой тишине на протяжении всего пути?       Гермиона проглатывает смешок, видя, что вот он — все тот же Драко Малфой.       — Музыка?       — Хочешь мне спеть?       — Непременно. Будь уверен, твои уши скрутит очень быстро, — Гермиона осекается, понимая, что переходит границы их договоренности. — Я и пение не созданы друг для друга. Мы можем включить радио, — отвлекаясь, Гермиона нажимает несколько кнопок на магнитоле. В салоне звучит легкая мелодия неизвестной поп-песни. — Попробуй сам.       — Что нужно делать?       — Можешь нажимать на все кнопки вот на этом устройстве, — она показывает на магнитолу. — Верхние включение, там, где стрелочки, переключение каналов. Выбирай то, что тебе нравится больше всего.       — Любую музыку?       — Это не обязательно должна быть музыка, есть и радио.       Пока Малфой изучает магнитофон, Гермиона выезжает на широкую трассу. Идеальная дорога пролегает по побережью Адриатического моря, позволяя насладиться красивыми пейзажами вокруг. Несколько машин обгоняют их, набирая скорость и стремительно исчезая где-то впереди, пока Малфой останавливает свой выбор на какой-то веселой мелодии.       — Сколько нам еще ехать?       — Пару часов точно, — Гермиона надавливает на газ, увеличивая скорость. Покусывая губу, она обращает внимание на то, как стрелка на спидометре подбирается к отметке в сто восемьдесят. Скорость в такой машине не ощущается, что добавляет больше комфорта.       Свободная рука тянется к подстаканнику, где размещается маленькая бутылочка с водой. Пальцами она старается открыть крышку, но все попытки заканчиваются провалом. Она хмурится.       — Драко, — голос садится, когда она смотрит на него. — Открой, пожалуйста, — Гермиона дает ему бутылку, мило улыбаясь, снова называть его по имени было как-то странно и непривычно. Но именно из таких мелочей и состоит день вежливости, в который они решили поиграть.       Его брови взлетают вверх. Малфой несколько секунд молчаливо смотрит на нее, после на бутылку, которую Гермиона протягивает ему свободной рукой.       — Я не могу отвлекаться. А крышечка закрыта, поэтому пальцами я не смогу справиться.       — Было бы замечательно использовать магию, не так ли? — он усмехается, принимая из ее рук бутылку.       — Это обычная вещь. Зачем использовать магию для чего-то такого? Даже если бы у нас была такая возможность.       — Для того, чтобы открыть бутылку, — он прикладывает немного силы. Крышечка щелкает, поддаваясь напору. — Что бы ты делала без моей помощи? — он усмехается.       — Как замечательно, что рядом со мной есть ты, — Гермиона забирает воду и делает несколько глотков. — Ты очень любезен, — она улыбается, отдавая бутылку. — Спасибо.       — Что?       — Можешь закрыть, я все.       — Грейнджер, я не нанимался… — Гермиона щурится, бросая на него короткий взгляд.       — Ты… что?       — Ничего, — он забирает воду и закручивает крышку. — Это утомительно, — Малфой ерзает на месте. Подается вперед, крутит головой и осматривается. Пару минут спустя он открывает бардачок, изучая содержимое неизведанных ранее мест.       Гермиона стучит пальцами по рулю, внимательно наблюдая за дорогой.       — Что это? — Малфой достает маленькую коробку, рассматривая ее.       — А? — взгляд в сторону. — Аптечка. Хотя обычно они находятся в багажнике.       — В машине? Для чего?       — Ситуации бывают разные. Кому-то из пассажиров или водителей может стать плохо. Или же авария на дороге. Тогда необходимо предоставить первую помощь до приезда скорой.       Малфой кивает, открывая небольшой коробок.       — Бинты, таблетки, резиновая трубка.       — Что? — Гермиона поворачивает голову. — Это жгут, — она усмехается. — В основном там стандартный набор из бинтов, жгута, ножниц, пластырей, каких-то антисептиков и обезболивающих. То, что может пригодиться.       — А на какой случай нужны презервативы?       — В смысле? — брови Гермионы удивленно поднимаются вверх. Она бросает взгляд на колени Малфоя, где размещается коробок. В руках он держит блестящую полоску презервативов, которую достал из кучи препаратов.       — В прямом. Каким образом вот это может спасти мою жизнь?       Гермиона улыбается, возвращаясь к горизонту.       — Не знаю, наверняка есть какое-то дополнительное применение. А на практике, — Гермиона не смотрит на Малфоя, — вообще, многие люди занимаются сексом в машине.       — В машине?       — Да.       — Серьезно? В машине, где практически невозможно нормально вытянуть ноги или поменять позу? Что-то мне подсказывает, что это совершенно некомфортно.       — Ничего подобного. К примеру, в этой машине можно найти место на заднем сиденье или откинуть спинку кресла. Знаешь, когда присутствуют страсть и желание, люди не обращают внимания на какой-то незначительный дискомфорт.       — Тут не занимаются сексом, а показывают акробатические номера?       — Ну, смотря насколько длинные ноги и хорошая фантазия, — Гермиона улыбается.       — Ты действительно хочешь сказать, что на этом сиденье кто-то трахался?       — Думаю, шанс есть, учитывая, что в аптечку положили средства контрацепции.       — Салазар, — Малфой закрывает бокс, возвращая его на место.

***

      Глупо было бы утверждать, что ему неинтересно. Машины — транспорт. А значит, можно проводить параллели с метлой. Наверное, именно поэтому эта часть маггловской жизни его привлекает. Он понял это еще в первый день, когда увидел их. Точнее, машины-то он видел, разумеется. Они есть и в волшебной части мира. Но его мало интересовали такие обычные вещи. К тому же, видя дорогие и роскошные экземпляры… Он никогда не думал о себе как о… владельце? Водителе?       Драко медленно осматривает салон. Кожа начищена, он сразу это понимает. Все блестит, переливается. Рукоятка его метлы выглядит похоже, когда он натирает ее специальными средствами. Он всегда делает это сам, с самого детства, с самого своего первого «Чистомета» в пять или шесть лет. Это всегда было его делом, его любимой щепетильной работой.       Он поворачивает голову и натыкается взглядом на руку Грейнджер на рычаге переключения передач, о котором она рассказала ему чуть ранее. Она почти не использует его, но ладонь все время находится поблизости.       — Почему ты держишь ее здесь? — он кивает на кисть. — Ты переключила режим буквально пару раз за полтора часа, но не убираешь.       Грейнджер осматривает свою руку, будто не сразу понимает, о чем речь. А потом растерянно улыбается.       — Наверное, привычка. Я училась и некоторое время ездила на машине с ручным переключением передач. Это когда ты двигаешь рычаг почти каждую минуту. При наборе или снижении скорости, перед поворотами, перед торможением и так далее.       — Ты переживаешь о чем-то? — вдруг становится интересно ему.       — Нет, вовсе нет. Это просто привычка, — еще раз говорит она. Драко кивает.       Из колонок льется легкая музыка. Дорога ровная, движение плавное. Иногда их обгоняют, а порой они сами опережают соседние автомобили. Драко ощущает, что расслабляется в удобном сиденье. Его дыхание спокойно, он больше не волнуется о том, что что-то может пойти не так. Он с удивлением понимает, что доверяет Грейнджер в этом вопросе. Как она сама сказала, себя она убивать не намерена. Он ухмыляется.       Взгляд снова возвращается к ее кисти. Он вдруг замечает, что на ее ногтях бежевое покрытие, которого он не видел все эти дни. Тонкие пальцы спокойно лежат на рычаге. Приходит понимание, что у Грейнджер красивые руки, аккуратные ногти, кожа ровная. Он следует глазами выше, осматривая косточку, чуть выпирающую в месте перехода ладони в предплечье.       Вдруг она меняет положение, и он впервые за сегодня оглядывает ее внешний вид. Она уже несколько дней не укладывает волосы. Драко почему-то обращает на это внимание каждый раз. Видимо, слишком сильно напоминает саму себя в школе, когда выглядит так. Хотя… не то чтобы Грейнджер была очень уж похожа на себя в Хогвартсе. Он косится на высоченный вырез юбки, из которого в ее положении полностью виднеется бедро. Быстро уводит взгляд обратно на панель. Глупости всякие лезут в голову от скуки.       — Сейчас будет пост между странами. Это контроль на границе.       — Что нужно будет сделать?       — Только показать документы. Я выйду сама. Обычно это делает водитель.       Драко кивает. Впереди виднеется небольшое здание, у которого снуют люди в форме полицейских. Грейнджер сбавляет ход и останавливается, потом отстегивает ремень и выходит.       Драко открывает вторую бутылку и делает глоток. Он наблюдает, как она общается с мужчиной в форме, пока второй, опершись на капот полицейской машины, смотрит на ее задницу.       Еще бы, в такой-то юбке.       Драко одергивает себя. Мужчина встречается с ним взглядом и отворачивается. Драко хмыкает. Тем временем Грейнджер одаривает его напарника широченной улыбкой и возвращается, помахивая тому рукой. Он не сводит с нее глаз, пока она идет к мерседесу. Она садится и захлопывает дверь.       — Ну как прошло? — спрашивает он.       — Все в порядке, — она отдает документы, чтобы Драко положил их в бардачок.       — Кто бы сомневался? — говорит он себе под нос.       — А? — она переспрашивает.       — Ничего, поехали.

***

      — Грейнджер, что-то мне подсказывает, что нужно сбавить скорость.       — Еще немного, и я с удовольствием объявлю тебя проигравшим в нашем споре.       Малфой сразу понимает, что речь идет об именах, он поджимает губы.       — Для этой дороги такой темп нормальный. Ты посмотри на это идеальное покрытие.       — Это очень быстро.       — Что-то мне подсказывает, что полеты на метле намного быстрее.       — Это разное.       — Разное, — она улыбается. — Конечно! Ведь в машине можно пристегнуться.       — Слушай, ты хочешь нас убить? Тогда можешь не останавливаться на начатом. Как насчет отпустить руки и закрыть глаза? Не кажется ли тебе эта идея заманчивой?       — Не перегибай, — Гермиона щурится. — Отпустить руки это уже слишком. Ты бы отпустил руки, если бы летел на метле? — она поворачивает голову к Малфою. Тот усмехается и молчит. — Серьезно?       — Бывало-бывало. И скажу тебе сразу, что полет без рук или финт Вронского куда безопаснее, чем твое вождение в данный момент.       Воображение зачем-то подсовывает картинку, на которой Малфой держится на метле одними лишь бедрами…       — Ты серьезно? Резкий вираж — и ты уже не на метле, а в свободном падении.       — В любом случае это куда безопаснее.       — Мы почти на месте, — Гермиона морщит нос, сбавляя скорость и изучая дорожные знаки и билборды. Заезжая на территорию заповедника, она аккуратно паркуется. Заглушая мотор, поправляет волосы.       Открывающийся вид на пресноводное озеро приятно удивляет. Гермиона обходит машину, шагая в сторону основного входа. В окружении величественных гор водоем очень красив. Продвигаясь дальше, они оплачивают двадцать пять евро за посещение национального парка и оказываются на ухоженной зеленой территории.       С любой стороны открываются потрясающие виды на озеро. Гуляющие по участку туристы не выпускают из рук фотокамеры и смартфоны, стараясь запечатлеть местные красоты.       Проходя дальше, можно заметить, как по спокойному озеру курсируют маленькие яхты, лодки и байдарки. Несколько пеликанов и бакланов издают громкие звуки, пролетая над головой.       — Думаю, это замечательное место для любителей бердвотчинга. Посмотри, сколько тут разнообразных птиц, — Гермиона наблюдает за пернатыми, которые наслаждаются прикормом со стороны туристов.       — Бердвотчинг? — Малфой идет рядом.       — Хобби интеллектуалов, — она улыбается. — Вообще, это наблюдение за птицами в естественной для них среде. Можно по нескольку часов без перерыва разглядывать пернатых. Изучать то, как они ведут себя в своих семьях или как опекают потомство.       — Звучит довольно нудно.       — Да, — Гермиона пожимает плечами, прогуливаясь по окрестностям. — Как для меня, это довольно скучное хобби.       — У тебя есть хобби?       — У меня? — Гермиона морщит нос.       Есть ли у нее хобби? С ритмом ее жизни она не успевает практически ничего. Все крутится вокруг работы и десятков разнообразных проектов.       — Нет. Хотя я могу почитать перед сном газету и выпить пару бокалов вина. Можно ли это считать хобби?       — Если ты оставляешь газеты себе, а не выкидываешь. То это можно отнести к разряду коллекционирования.       — Тогда я своего рода коллекционер, — она улыбается.       Скадарское озеро впечатляет. Возле воды находятся десятки цветущих кувшинок и живописные заросли тростника. Рядом со специально оборудованными причалами покачиваются красивые лодки, которые многие туристы предпочитают арендовать для прогулок по воде. На берегу расположены с десяток разнообразных кафе, где можно пообедать после длительной прогулки.       — Хочешь перекусить? Я проголодалась, — Гермиона поднимает голову.       — Можно.       — Есть какие-то предпочтения?       — Кулинарные?       — Не думаю, что тут много изысков. Скорее предпочтения в выборе кафе.       — Любое.       — Как насчет ближайшего? — Гермиона улыбается, проходя по деревянным дорожкам возле светлого домика. Маленькая потертая вывеска подсказывает, что заведение называется «Дом рыбака», что вызывает приятные и теплые ощущения. — С удовольствием съем рыбу, — минуя два занятых столика, Гермиона осматривается по сторонам.       — Можешь крутить головой, сидя за столиком, — Малфой делает шаг и, обойдя деревянный стол, отодвигает стул для Гермионы. — Прошу.       — Э-э-э… — она удивляется. Неожиданное действие с его стороны заставляет ее замяться на месте и не решаться сделать шаг вперед.       — День вежливости, — он усмехается. — Веду себя так, как полагается с женщинами, забыла?       — А… да-да, — проглатывая слюну, Гермиона натянуто улыбается, присаживаясь.       — Добрый день. Меня зовут Саид, и я буду вашим официантом, — мужчина в голубом переднике оказывается рядом с их столиком как раз в тот момент, как Малфой занимает место напротив. — Есть какие-то предпочтения? Вы у нас проездом? Если да, то я могу предложить фирменное черногорское блюдо — запеченный карп и жареный угорь на гриле.       — Я с удовольствием попробую карпа.       — Что касательно вас, мистер?       — Стейк из семги.       — Замечательный выбор. К рыбе мы подаем свежие овощи, зелень, бэйби-картофель и белый соус. Также могу вам предложить наше фирменное вино. Туристы часто нахваливают известное своим гармоничным букетом красное вино «Вранац».       — Мне, пожалуйста, сок…       — Я могу предложить вам зеленый, классический овощной, свекольно-огуречный, яблоко или апельсин.       От списка разнообразных вкусов Гермиона удивленно поднимает брови. Она никогда не пила зеленые или свекольно-огуречные нектары и пробовать пока не планирует.       — Апельсин.       — Что могу предложить вам? — официант смотрит на Малфоя.       — Апельсин.       — Замечательно-замечательно, — Саид кивает и быстро уходит прочь.       — Ты можешь выпить вина, если у тебя есть такое желание, — Гермиона опирается на спинку стула, закидывая ногу на ногу.       — Не горю им.       — Ясно. Тут очень красиво.       — Да.       — Я давно не путешествовала, — Гермиона не поворачивает голову в сторону Малфоя. — Такое замечательное состояние. Хочется запомнить красивые виды гор, озера и ярких цветов.       — Министерство платит недостаточно, чтобы ты могла путешествовать? Вот это открытие.       — О нет, — уголок ее губ дергается. — У меня отличная зарплата. Но, к сожалению, нет времени, чтобы тратить ее на путешествия или что-то еще. Огромную часть своей жизни я провожу на конференциях, собраниях или за очередным проектом, — почему-то именно сейчас Гермиона замечает странное чувство, зарождающееся где-то в глубине.       — И тебе это нравится?       — Ну, — она поджимает губы. — У меня есть свои цели. Наверное, в жизни важно не сбиться с намеченного пути. Не заблудиться по дороге к мечтам. Не потерять голос и личность среди тысяч других людей. Оказывается, это действительно очень сложно. Мне приходится бороться не только с окружающими, но и с собой, — она выдыхает. Красивые лодки медленно проплывают по синей воде, оставляя после себя легкий след. — Тяжело не идти на поводу чужого мнения, когда каждый человек желает поделиться им касательно той или иной ситуации. Когда это не твоя забота, то и рекомендации раздавать легче, — губы искажаются в тоскливой улыбке. День изо дня она встречается с такими людьми. Все стремятся дать совет, но никто не стремится выслушивать ее. — Я не хочу идти на поводу чужого мнения. Не хочу переставать быть собой.       — Ты помощник министра.       — Ну да…       — Разве в вашей системе не заложено, что все должны советоваться в первую очередь с вами и им самим?       — Обсуждения, — она улыбается, поправляя угол тканевой салфетки. — Возможно, так и должно быть. Но на самом деле получается все иначе. В теории, при моей должности я имею полное право реализовать все свои замыслы, имея на руках лишь подпись Кингсли. А в действительности… — Гермиона прикусывает губу, убирая волосы на одну сторону. — В реальности десятки моих проектов пылятся в архивах и сейфах. Их отклоняют настолько быстро, что иногда я не успеваю добраться до своего кабинета.       — Не похоже на правду, — он усмехается. — Из-за твоей программы я прохлаждаюсь в странном кафе в Черногории, в то время как мог заниматься более важными делами бизнеса.       — Для меня это такой же шок. Я узнала о начале «Программы адаптации» из «Пророка», представь себе. Вероятно, тем же утром, что и ты, — Гермиона тихо выдыхает. Скорее всего, для него это действительно выглядит как полнейший абсурд. Кто может поверить в то, что основатель узнает о старте своего проекта из газеты?       Малфой как-то очень серьезно ее разглядывает. Она продолжает, не думая о том, как это звучит и что не стоит перед ним так откровенничать:       — Но знаешь, меня это не волнует. Спустя столько неудач и отказов я заслужила маленькую радость. Получила шанс помочь другим людям. Возможно, не тебе, мне понятно твое отношение и ко мне, и к программе, но кому-нибудь другому, кто будет действительно в этом нуждаться. Наставники могут проявить себя с лучших сторон и показать, насколько замечательными бывают общение и жизнь в магловском мире. Они получат такую возможность, я — нет, что ж, такое бывает. Не всем везет. Я верю, что кто-то другой поймет, насколько мы все похожи, — от этих слов становится больно.       Наслаждаясь маленькими достижениями, она подпитывает себя энергией. Которая в дальнейшем поможет совершать новые успехи и открытия.       Внезапно она видит, что Малфой смотрит ей в глаза очень прямым и глубоким взглядом. Он похож на человека, который пытается что-то сложить в своей голове, но у него не выходит. Брови сведены, серые омуты внимательны и осторожны.       — Так-так, — подоспевший к столику официант ставит перед ними блюда и напитки. Момент обрывается. — Если понадоблюсь, я буду рядом.       — Спасибо, — она улыбается, и даже ей самой эта улыбка кажется неестественной.       — Приятного аппетита! — Саид забирает поднос и быстро уходит.       — Я разболталась, — Гермиона не поднимает на Малфоя взгляд, приступая к еде. — Тебя это не должно волновать.       —Да, не должно, — как-то медленно и задумчиво произносит он. — Не должно…

***

      Сидя в машине после молчаливого обеда, Драко не может сложить в голове все пазлы. Почему-то все кажется не таким, как ему виделось с самого начала.       Что-то не так.       Драко удобнее устраивается на сиденье и бросает взгляд на Грейнджер. Она, похоже, тоже не расположена к разговорам после своего спича за столом. Ну и отлично. Он отворачивается.       Ему нужно понять. Нужно. Понять.       Две вещи, которые его беспокоят: работает ли она по плану Бруствера и почему ему совершенно не понравилось то, как она отозвалась о нем в кафе. Драко хмурится, понимая, что его ни то, ни другое волновать не должно. Он здесь, чтобы пройти формально эту программу и сдать гребаный экзамен. После чего Министерство, возможно, оставит его в покое еще на несколько месяцев.       Грейнджер чихает.       — Будь здорова, — говорит он на автомате.       — Спасибо.       Драко вздыхает, вспоминая ее неожиданную речь.       — Спустя столько неудач и отказов я заслужила маленькую радость. Получила шанс помочь другим людям.       Он изучает пейзажи за окном. На большой скорости деревья сливаются в одну зеленую линию.       Кто же ты такая, Грейнджер?       А что, если она не знала? Что, если она — обычный сотрудник Бруствера, который работает на благо народа, эльфов, водяных чертей и еще Мерлин знает кого. Что было бы так похоже на Грейнджер, которую он когда-то знал. Что тогда?       Он все-таки поворачивается, всматриваясь в ее профиль. Взгляд напряжен, она аккуратно придерживает руль и следит за дорогой. Локоны лежат на голых плечах.       Интересно, ей не холодно?       Он снова вздыхает.       — Включишь радио? — говорит она вдруг, и Драко понимает, что они едут в тишине. Молча он нажимает на кнопку, она кивает. — Спасибо.       Он откидывает голову на спинку сиденья и прикрывает глаза. И вдруг это происходит. Он нащупывает его. Чувство. То самое, которое не дает ему спокойно начать рассуждать о том варианте, где она ни при чем.       Стыд.       Драко сжимает челюсти. Горячий и всепоглощающий стыд. Потому что если она действительно только лишь делает свою работу… то кто тогда он? С его планами и поведением по отношению к ней. Грейнджер бы удивилась, узнай, что он давным-давно не ведет себя так, как это было в школе. Слишком многое с тех пор произошло и изменилось.       — Я была так счастлива! Так счастлива, если бы ты только мог себе представить! Я так мечтала об этой программе. А ты… Ты!       Тогда кто он? При таком раскладе. Думать подобными эпитетами о себе не хотелось. Самое отвратительное, что все ее поведение очень даже хорошо вписывается именно в такой вариант. Слишком она… настоящая. Слишком все странно началось. Слишком давно Драко ее не видел, чтобы понять что-то сразу.       Он отрывается от подголовника и припечатывается в него затылком.       Блядство.       — Эй, все нормально? — раздается голос. Он сглатывает и кивает. — Мы скоро приедем. Там… будут, кажется, красивые виды. Судя по карте.       Он снова просто кивает.       — Вообще-то, это ты хотел сюда ехать, не хочешь поучаствовать в обсуждении? — раздраженно говорит она.       Драко открывает глаза и впивается в нее взглядом. Она теряется.       — У меня что-то на лице? Что… Что не так?       — Ничего, — отвечает он растерянно. Нужно взять себя в руки и подумать об этом позже. — Что у нас по плану?       — Я не знаю, есть несколько видовых площадок. Ты был здесь раньше? — она притормаживает у обочины и начинает водить пальцем по экрану навигатора.       — Нет, я был в магической части, — Драко оглядывается по сторонам, примечая симпатичные кафе с двориками у трассы.       — По делам? — любопытствует она.       — По бизнесу в основном. — Грейнджер выворачивает руль, они возвращаются на трассу. — Здесь живет один из поставщиков зелий, с которым я очень хотел работать, и так вышло… — кратко отвечает он.       — Это интересно, — вдруг говорит она.       — Интересно? — удивляется Драко. — Тебе? Зелья?       — Да, конечно. Знаешь, я не была удивлена, когда посмотрела краткую информацию о твоих делах, — она улыбается.       Драко поднимает бровь.       — Да ладно тебе, — кажется, настроение Грейнджер стало получше. Она облизывает губы. — Тебе всегда нравились зелья, я же знаю. Ты почти обгонял меня, мы были единственными, кто прыгал с первого на второе место в рейтинге друг из-за друга. С тобой было здорово конкурировать. Ты держал меня в тонусе. Если бы не твое отношение…       — То?..       — Думаю, мы могли бы составить сильную команду. Помнишь, на пятом курсе было занятие, на котором нужно было заниматься в парах. Когда мы придумывали составы, которые целенаправленно исказят существующие зелья. Мне еще попался Рон, а тебе…       — Забини. Помню, — Драко усмехается. — Он не силен в зельях, я уж молчу об Уизли.       — Рон — очень хороший волшебник, — отвечает она, не обращая внимания на его тон. — Но не в зельях, да. Как и Блейз. И тогда я подумала, что, если бы ты относился ко мне по-другому, да и в целом, не было бы этих дурацких разногласий и все такое… Мне пришло в голову, что, стань мы в пару тогда, мы бы смогли придумать что-то фантастическое. Вдвоем смогли бы. Возможно, даже открыли бы что-то новое. Ты очень хорош в зельях, Драко. Глупо это отрицать. Было жаль тогда, что все именно так…       Он смотрит на нее, подняв брови. Настолько непривычны такие разговоры.       — Так что, — продолжает она, — я даже немного позавидовала тебе, когда узнала, что ты занимаешься ими. И что тебе удается. Это… здорово, — Гермиона пожимает плечами. — Это здорово — идти за своей мечтой и выигрывать. Вероятно, ты очень хорош в своем деле, — она выкручивает руль, машина поворачивает.       — Но ты тоже на своем месте, не так ли?       — Да, — она задумывается. — Думаю, да.       — Не особенно весело ты выглядишь, говоря это.       — Слишком много бюрократии. Слишком много, — произносит она тихо, вздыхая. — Мало свободы, много обсуждений. Мало финансирования, много раздумий. И так далее. Это Министерство, — она пожимает плечами.       — Да, Министерство.       — Давно ты там не был? До похода к Кингсли из-за программы?       — Давно.       — Вам… Мы приносим вам проблемы, да?       Драко прищуривается, изо всех сил вглядываясь в ее лицо.       — А ты не знаешь? — спрашивает он, не отводя глаз.       Мне. Нужно. Понять.       — Если честно, нет. Эта программа первая, где я сталкиваюсь с… — она осекается.       — С Пожирателями смерти? — Драко заканчивает за нее.       — Ну… да. Бывшими.       Он ухмыляется.       — Называй вещи своими именами.       — Я думала…       — Ты много думаешь, — он откидывает голову на подголовник. — Что там на картах?       Кто же ты такая, Грейнджер?

***

      После Лондона Дуррес и Будва кажутся маленькими сонными деревушками.       Оставив машину на парковке, Гермиона и Малфой прогуливаются по улочкам ближайших окрестностей. На каждом шагу можно наткнуться на баннеры с экскурсиями. Ресторанчики, кафе и магазины находятся буквально везде.       Взяв маленький буклет, Гермиона рассматривает разноцветную карту. На бумаге кружочками отмечены самые интересные постройки.       — Тут пишут, что основной достопримечательностью Будвы считается Старый город. Там будут самые красивые уголки курорта и большинство памятных мест. Там можно увидеть массивную крепостную стену, окружающую невысокие каменные здания.       — Ты хочешь походить по городу?       — Вообще, мне интересно, — Гермиона оглядывается по сторонам, рассматривая местность. Переплетение узких извилистых улочек, мостовая и средневековый колорит приводят ее в неимоверный восторг. — Мы можем сходить на смотровую площадку. Хочу любоваться на город с высоты.       — Пойдем, — Малфой прячет ладони в карманы штанов, к удивлению Гермионы соглашаясь. Она сваливает это на день вежливости.       — Если карта не врет. А она не должна врать, — Гермиона улыбается, — смотровая площадка находится через две улицы от нас.       — Мне интересно, — он идет рядом, — ты каждый раз набираешь разнообразные буклеты и с каким-то азартом мчишься рассматривать неизвестные улицы. Тебе действительно это нравится? — он спрашивает это с ухмылкой, но она не ощущает сарказма или издевки.       — Ну, — Гермиона наклоняет голову набок. — Да. Я очень люблю что-то организовывать. Так же, как люблю пользоваться возможностями, которые выпадают не так часто.       — Ты похожа на мою ассистентку в этом. Несколько раз она ездила со мной на встречи в другие страны. И с самого утра уходила таскаться по улочкам, — он ухмыляется.       — У тебя хорошая ассистентка?       — Отличная, — Драко кивает. — Мне с ней повезло. У нее, кстати, день рождения сегодня.       — Оу, здорово, — она молчит, а потом добавляет: — Наверное, тебе хотелось поздравить лично…       — Было бы неплохо. Но я подготовил подарок, ей отдадут.       Она вскидывает брови.       — Это… здорово. Что ты подумал заранее, — тон очень удивленный и задумчивый.       — Грейнджер, я не ем людей.       Она кивает и отворачивается. Мелкие камушки шуршат под их ногами.       — А насчет тебя. Мне кажется, тебе просто хочется держать все в своих руках.       Слушая это, Гермиона несколько минут молчит, приближаясь к месту назначения.       — Да, — она кивает. Голос звучит тише, когда она произносит правду. — Только я все еще не могу понять: нравится ли мне ощущение контроля или я просто боюсь, что, кроме меня, никто не будет решать эти вопросы, — Гермиона пожимает плечами. Открывая сумочку, она достает кошелек. Вынимает наличные и оплачивает проход в цитадель.       — Ты не думала когда-то… отпустить эти вожжи? — вдруг спрашивает он. — Поплыть по течению некоторое время? Посмотреть, что из этого выйдет.       — С чего бы такие глубокие рассуждения? — она удивляется.       — День вежливости, Гермиона. Не принято отказывать в ответах на вопросы.       Он так просто произносит ее имя, что она останавливается. Этот звук из его уст опускается на ее голову, как внезапный ливень. Обволакивая и завораживая. Он никогда не называл ее по имени. И даже сегодня держался до этого самого момента. Гермиона сглатывает, пытаясь не выдать своего замешательства.       — Ты сама придумала это правило, — говорит он, сразу же заметив ее реакцию. Он всегда все замечает.       — Я… Да, все в порядке. Что касается твоего вопроса, я… — горло сжимается, она не понимает почему.       — Больная тема? Можем прекратить.       — Нет, вовсе нет, — она набирает воздуха в легкие. — У меня нет такой возможности. На моем пути встречаются люди, которые не предоставляют мне ее…       Ну вот она и сказала. Те самые ужасные вещи, которые описывают ее как… Как кого? Плохую подругу? Плохую девушку своих парней? Зазнавшегося сотрудника? Сейчас он засмеет ее и…       — Я понимаю тебя.       Это три слова повергают ее в еще больший шок, чем даже собственное имя, сказанное этими губами.       — Понимаешь? — пытается она ухмыльнуться.       — Конечно, — он легко пожимает плечами. — Если хочешь сделать хорошо, сделай сам. У меня бизнес, не забывай, Грей… Гермиона, — он исправляется, почесывая макушку.       Гермиона смотрит на землю, проходя по старинной дороге.       — А еще я понимаю, что ты решаешь проблемы всех вокруг. Знаешь, я гадал, изменилась ли ты за десяток лет. Ответ — практически нет. Внешне, возможно. Ты стала эффектнее, хотя я бы не советовал тебе укладывать волосы. Тебе лучше с кудрями. Но это на мой вкус, мне больше нравится, когда они распущены. Но ты не должна что-то делать в связи с тем, что нравится другим, понимаешь?       Гермиона поднимает брови, не веря своим ушам. А он продолжает:       — Но внутри… — он задумывается, будто вспоминая что-то. — Чем закончилась твоя борьба за права эльфов в школе?       — Провалом.       — А почему? — спрашивает он быстро.       — Никому не было до этого дела.       — А на сколько процентов из ста ты уверена, что убедила их в своей идее? Что смогла зажечь их? Что поселила это зерно в их головах? Показала их выгоду в этом всем.       Гермиона быстро моргает.       — Я… не занималась этим. Я считала, что…       — Что это само собой разумеется. Не так ли?       — Ну… да.       — Ты должна это делать, — продолжает Малфой, смотря перед собой на камешки на тропе. — Ты должна зажечь людей своими идеями, своими мечтами. Потом они пойдут за тобой. Не думай, что всем вокруг хочется защищать мандрагор.       — Мандрагор? — она прыскает.       — Ну, я для примера, — он прыскает в ответ.       — Отличный пример, — она уже смеется, не скрывая этого. Он улыбается и машет на нее рукой.       — Подумай об этом, Гре… Гермиона. Ты слишком умна, чтобы сидеть под Бруствером, который тебя не ценит. Ты слишком хороша для этого. Странно, что сама этого не видишь.       Она останавливается, сглатывая. Малфой проходит чуть дальше, а потом оборачивается.       — Я не понимаю…       Он сводит брови, зная, что она имеет в виду, прочищает горло и быстро выдает:       — Ну… день вежливости и все такое.       Гермиона кивает и снова идет за ним. Но что-то внутри не позволяет верить ему сейчас. Что-то кричит о том, что он говорит все это не из простой вежливости.       — Отсюда открывается один из самых красивых видов на Старый город, остров Святого Николая и пляжи Могрен. На территории Цитадели есть красивая фотогеничная библиотека, небольшой морской музей с моделями кораблей, старинный символ Будвы и руины церкви, — гид подготавливает маленькую группу туристов, рассказывая им интересные факты.       — Только не говори, что ты хочешь пойти с группой.       — Я тоже отличный экскурсовод, — Гермиона улыбается, размахивая бумажным буклетом. — Я расскажу все то, что вычитала во время прогулки. Боже, какая красота! Ну ты посмотри!       Слева от них стоит небольшая палатка с выставленными на самодельном прилавке сувенирами. Она смотрит во все глаза на красивые настенные часы. Они выполнены из какого-то необычного материала, Гермионе кажется, что это огромная ракушка, настолько все переливается белым перламутром. Однако, подойдя к ним и глянув на цену, она тут же шагает назад, практически врезаясь в Малфоя. Ладони упираются в широкую грудь, в нос тут же попадает запах его парфюма. Она сглатывает, встречаясь с серыми глазами.       — Что за паника? — спокойно спрашивает он, а Гермиона понимает, что его кисть придерживает ее предплечье. Теплая кожа контрастирует с ее прохладной, почти обжигая.       — Замерзла?       — Нет, вовсе нет. Реакция ловца? — тихо говорит она, ухмыляясь и глядя на его руку, которую он тут же убирает.       — А как же, — он улыбается в ответ. — Так что там? — он смотрит за ее спину.       — Ничего, — она отмахивается. Но он уже остановил взгляд на чем-то на прилавке.       — Часы, не так ли?       — Как ты понял? — она вздергивает бровь. На это он только весело пожимает плечами.       Поднимаясь вверх по горе, Гермиона изучает каменные стены и высаженные вдоль дороги пальмы. Минуя дворики с развалинами и ограждениями, они поднимаются вверх по крутой лестнице. И только через пять минут непрерывного подъема они оказываются на одной из смотровых площадок. Сердце быстро стучит, а дыхание сбивается. Гермиона наконец останавливается. Рассматривая все вокруг, она улыбается. Вид с высоты завораживает. Синее море, горы, оранжевые крыши и сотни разнообразных домиков создают действительно запоминающийся образ.       Оглядываясь, Гермиона проходит вперед. Присаживаясь на свободную скамейку, она с замиранием сердца продолжает наслаждаться видами.       — Я не ожидала, что тут будет так красиво, — она улыбается. Ветер путает ее волосы, пока она получает удовольствие от теплого солнца. Она замечает силуэт Малфоя, который присаживается рядом с ней. — Здорово, что ты предложил поехать.       — Наверное…       Напитываясь спокойствием и мгновением, Гермиона улыбается. Сейчас ее не беспокоят дурные мысли или размышления о чем-то постороннем. Ей хочется насладиться выпавшей возможностью и запомнить это маленькое путешествие. Оставить в своем воспоминании момент, красивые пейзажи, лазурное море и впечатляющие своими размерами горы. Ведь ей так давно не удавалось найти время для умиротворения. И даже находящийся рядом Малфой не может испортить ее настроение.       А может ли он что-то испортить? Она прикусывает губу, поворачивая голову в его сторону. Малфой, расположившись рядом с ней на скамейке, наблюдает за тем же видом, что и она. Он спокойный, молчаливый и… приятный. Сегодняшний день, их спор и приемлемое поведение обеих сторон открывают какие-то грани. Странные, неизведанные и в некоторые мгновения интересные.       Гермиона поджимает губы. Выдыхая, она возвращает свое внимание к пейзажам.       — Ты слишком хороша для этого.       Где-то позади ходят такие же туристы. Обсуждают погоду, планы на вечер или отпуск. Переговариваются о личной жизни или играют с детьми. Для каждого человека этот момент является уникальным и достойным того, чтобы оставить его в воспоминаниях.       Минуты молчания плывут безумно медленно. Ветер продолжает играть с волосами, создавая маленький хаос. Сердце находит свой идеальный спокойный темп, позволяя расслабиться еще сильнее.       — Ты хочешь стать министром?       Гермиона молчит, осмысливая неожиданный вопрос Малфоя. Она долгие годы идет к своей цели. Она все это время стремится найти свое предназначение. Стремится помогать и быть полезной. Но действительно ли она хочет в будущем занять эту должность? Хочет ли она иметь власть над чужими судьбами и эмоциями? И сейчас, находясь в этом мгновении, она не может найти такой желанный ответ. Она мечтает осуществить свои планы. Хочет помогать тем, кто в этом нуждается.       — Я не знаю. Я очень устала, — тихо проговаривает Гермиона. Скорее всего, она будет жалеть о такой откровенности. Но сейчас, в данную минуту, она хочет произнести именно эти слова. — Я чувствую себя такой уставшей, будто маленький мир внутри меня рушится. Я столько лет бегу вперед, не оглядываясь по сторонам. Столько лет делаю все, что в моих силах, а меня буквально уничтожают. Разрушают то, что я хочу привнести в этот мир, — она сглатывает слюну. — В наш с тобой мир, — она продолжает наблюдать за спокойным морем и покачивающимися листьями пальм. — Создается впечатление, что никто, кроме меня, не желает совершенствоваться. Не желает искать новые пути. Не желает развиваться. Я не могу найти в себе силы остановить это… Боюсь, что в какой-то момент будет уже очень поздно, — сердце неприятно сжимает от такого откровения. Голос дрожит.       — Возможно, каждый человек должен пройти через что-то, что разрушит его на время. Борьба закаляет, показывает нам, кто мы и на что способны.       — И как долго ты ведешь свою борьбу? — Гермиона поворачивает голову к Малфою.       Они встречаются глазами, и в какой-то момент все замирает. Серебряные радужки кажутся слишком глубокими, а взгляд — тяжелым и неподвижным. Он смотрит на нее молчаливо, пока уголки его губ подрагивают.       — Каждый день, Гермиона. Каждый день. Для таких, как я, все… немного сложнее.       Сердце сбивает ритм. Гермиона сглатывает образовавшийся в горле ком, теряясь в странных ощущениях. Именно сейчас она не сомневается в том, что он сказал правду. Что озвученные слова являются его личным признанием. Сжимая челюсть, она с трудом отворачивает голову. Взгляд устремляется на наручные часы, она пытается занять себя и свои мысли чем-то посторонним.       — Уже начало восьмого, — она выдыхает. — Думаю, нам стоит выдвигаться обратно. Учитывая длительную дорогу до Дурреса, — Гермиона улыбается, поправляя складку на юбке.        Кажется, достаточно на сегодня пищи для ума и откровенности. Она не уверена, что готова к ним. Он молча кивает.        Спуск занимает куда меньше времени. Проходя мимо той самой палатки, Малфой аккуратно хватает ее за предплечье, останавливая.       — Купи их.       — Что сделать? — Гермиона не сразу догадывается, но потом мотает головой. — Ты видел цену? Я, конечно, все понимаю, но…       — Но?.. — он смотрит на нее испытующе.       — Драко, слушай, — она останавливается. — Это просто часы, они не должны стоить как драгоценности. Я не понимаю, из чего…       — Из чего-то, извлеченного со дна, судя по цене. Купи их. От меня. Карта ведь у тебя? У него стоит эта штука, как ее…       — Терминал. Я не буду покупать такую дорогую безделушку, идем.       — Я не предлагаю тебе ее покупать. Я предлагаю, чтобы ее купил я. Там лежит куча моих денег, — он кивает на карту. — Покупай.       Гермиона хмурит брови и смотрит на него в непонимании. Он облизывает губы.       — День вежливости. Я бы повел себя именно так, понравься даме безделушка. Покупай.       — Малфой…       — Еще немного, и я с удовольствием объявлю тебя проигравшей в нашем споре, — повторяет он с улыбкой ее собственные слова, сказанные несколькими часами ранее.       Она ухмыляется.       — Драко. Я так не думаю.       — Тогда покупай. Не спорь со мной. Хотя бы раз.       Гермиона закусывает губу и поворачивается к палатке.       — И магнитик. Возьми магнитик.       — Даже не буду спрашивать, зачем он тебе, — она закатывает глаза.       — Не очень-то вежливый жест! — снова говорит он ее же фразу.       Гермиона разворачивается и идет к продавцу, качая головой.       — Засранец, — бурчит она себе под нос. Но улыбка никак не собирается сходить с ее лица.       Через десять минут, когда Гермиона приближается к машине с увесистым пакетом в руках, Малфой удивляет снова. Он первым оказывается у двери и открывает ее.       — Слушай, — начинает Гермиона, — дело в том, что водительскую не открывают.       Эти слова, похоже, вгоняют его в ступор.       — Но наш водитель… И я видел на улицах…       — Да, ты видел, что мужчины открывают женщинам двери. Но в случае, если она пассажир. Я не припомню, чтобы водителю открывали… Думаю, что никогда такого не видела.       Малфой выглядит уязвленным. Он недовольно хмыкает, но не отпускает ручку.       — А ты говоришь, что маглы не идиоты. Женщинам открывают двери, Гре… Гермиона. Так что… — он кивает на сидение и протягивает руку, чтобы забрать ее покупку. — Я уберу это, госпожа водитель.

***

      — А ты неплохо справляешься с днем вежливости, Драко, — Грейнджер выворачивает руль, выезжая на широкую трассу. — Мне тысячу лет никто не открывал двери.       — Что я могу сказать? Тебя окружают отвратительные мужчины, — парирует Драко, пристегивая ремень безопасности.       — Ну… Я бы не сказала именно так. Но они не…       — Джентльмены.       — Да, ты прав, — она меняет режим рычагом и кладет руку на него, откидываясь в сиденье. — Вас всех так учат?       — Вас?       — Ну да. В чистокровных семьях.       — Да, с детства.       — По тебе всегда было это видно. Как, впрочем, и по некоторым другим парням в школе.       Драко смотрит на нее и прищуривается. Она бросает на него быстрый взгляд и улыбается.       — Что?       — Внимательная Гермиона Грейнджер.       — Совершенно верно. На самом деле, не так это уж и сложно. Ты почти всегда был на виду, поэтому я, точнее, мы…       — Знали врага в лицо, — Драко заканчивает мысль.       — Ну, что-то вроде того. Сложно было не заметить походку, манеру двигаться и так далее. Вы отличаетесь. Что-то такое, что сложно описать, но это вшито в вас. Я ходила на танцы когда-то. Недолго. Но даже учителя не держали так спину, как ты.       — Потому что их не заставляли это делать раньше, чем они научились ходить. И не наказывали в случае непослушания, — он усмехается. Грейнджер тоже, а потом быстро смотрит на свою бутылку с водой. Драко берет ее в руки и открывает, подавая.       — Внимательный Драко Малфой, — она забирает пластик и делает глоток.       — Совершенно верно, — ухмыляется он. Грейнджер держит бутылку в левой руке, локоть которой стоит на панели под стеклом, правая же лежит на руле. Они наезжают на кочку, вода опасно плещется. — Отдай ее. Ты обольешься и убьешь нас.       Драко тянется, чтобы забрать тару, Грейнджер чуть поворачивает голову от удивления. Пальцы неожиданно касаются лица, она вздрагивает. Драко быстро убирает ладонь.       — Я случайно, извини, — автоматически говорит он, сглатывая. Места в машине вдруг ощущается катастрофически мало.       — Ничего, — Грейнджер нервно поджимает губы. — Держи, спасибо.       Закрыв бутылку, принятую у нее, он отворачивается к своему окну, отодвигаясь как можно дальше.       Блять.       Полтора часа проходят в молчании и сопровождении приятной музыки. Драко рассматривает пейзажи, подсвеченные множеством огней.       — У меня вопрос, — говорит он.       — М? — тут же отзывается Грейнджер.       — Ты читала «Маленького принца»?       — Да, конечно.       Он поднимает бровь.       — Это очень известная и популярная книга, — объясняет она. — Считается, что в ней много разных… истин. Глубоких. О жизни.       — У меня есть вопросы о ней. Я бы хотел… обсудить это.       — Ты нашел ее в библиотеке квартиры? — догадывается она.       — Да.       — Дочитал до конца?       — Еще нет.       — Давай ты дочитаешь, а после мы поговорим.       — Но день вежливости у нас только сегодня.       — Книги можно обсуждать только в этот день? Не припомню такого правила.       — Нет, просто…       Она вздыхает.       — Я могу быть вежлива и в другой день, если ты об этом. И спокойно обсудить то, что тебя интересует, — говорит она, сразу догадавшись. — Вопрос только в тебе.       Драко ничего не отвечает некоторое время, но потом кивает.       — В крайнем случае, назначишь еще один. Этот прошел неплохо, не так ли? — она улыбается уголком губ. — Если для комфортного общения тебе нужны… рамки, ты вправе их установить. Типа дня вежливости.       Он снова кивает.       — Так что ты можешь дочитать и вернуться ко мне с этим вопросом, — она вздыхает.       — Хорошо.       Еще час проходит в тишине. Драко понимает, что вальяжное движение автомобиля способствует сонной атмосфере. Он поворачивается к Грейнджер.       — Ты не хочешь спать?       — Нет, но я чувствую усталость, — она слегка разминает плечи. — Это довольно монотонная деятельность.       — Почему ты не говоришь? Давай остановимся, ты отдохнешь или вызовем водителя, — он поднимает бровь, удивляясь, что она не сообщает о своем состоянии.       — Мы почти у отеля, все в порядке.       — Ты уверена? Грейнджер, у нас куча денег. Наплюй на машину, если тебя это волнует.       — Во-первых, денег куча у тебя, а не у нас. Во-вторых, мы почти приехали. Напомни отдать тебе за часы, кстати.       — Нет.       — Драко.       — Заткнись, Гермиона.       — Ты невежлив.       — Значит, не неси чепуху. Не хватало мне слушать это. Так что насчет остановки?       Она усмехается.       — Драко, до отеля десять минут. Мы уже в Дурресе, просто едем по объездной.       — Хм…       — Да, посмотри на карту.       Драко вглядывается в навигатор и понимает, что она права.       — Ладно. Неужели автомобилисты не сталкиваются с этой проблемой?       — Более того, огромный процент аварий связаны как раз с засыпанием за рулем.       Драко моргает несколько раз. Представлять, как сталкиваются две машины на огромной скорости, не хочется.       — Ясно.       — Хорошие автомобили напоминают водителю о том, что следует отдохнуть, — она показывает на экран перед собой. — Вот здесь появляется рекомендация отдохнуть.       — Их всегда соблюдают?       — Конечно, нет, — она смеется.       — Ничего смешного, это опасно.       — Опасно.       Драко ничего не отвечает на это и смотрит на дорогу. Спустя несколько минут они паркуются у отеля.       — Наконец, — говорит Грейнджер и выходит из машины. На парковке она делает небольшую разминку, наклоняясь в разные стороны, чтобы размять мышцы. Юбка задирается, когда она тянет руки вверх. Драко поднимает бровь.       — Знаешь, не уверен, что твой наряд подходит для вождения.       — О да, — она ухмыляется. — Но я не ожидала такого поворота сегодняшнего дня, а подниматься и переодеваться было лень. Тебя это смущает?       — Меня? Нет. К тому же эта юбка здорово помогла нам на границе.       — Что?       — Ничего, Грейнджер. Ничего, — он проходит вперед, держа в руках пакет с часами. — Ты идешь? Я страшно голоден.       — Ну и отлично, иду!

***

      Драко чувствует себя гораздо бодрее после душа и в свежей одежде. Выйдя в гостиную, он видит, что ужин уже привезли и оставили на столе между диванами. Грейнджер еще нет.       Он усаживается и поднимает несколько металлических крышек с подносов. Запах еды тут же попадает в нос, вызывая сильнейшее желание поесть.       — А вот и ужин! — раздается голос Грейнджер откуда-то слева. Драко поворачивает голову на звук и застывает. Она стоит в белом халате, который взяла в ванной. Он видел такие и в своей.       — Грейнджер, — начинает Драко, — ты не собираешься одеться?       — Я одета, — отвечает она и присаживается на диван напротив.       — В халат?       — В халат.       — И ты только из душа, — говорит он.       — Да.       — И в свою комнату не заходила.       — Не заходила, — повторяет она за ним.       — Хм, — он ухмыляется и открывает вино. — Знаешь, если ты хочешь щеголять в таком виде в нашем номере, то стоит обговорить это. Пожалуй, это заслуживает отдельного дня. Мы можем подумать, как назвать его…       Она замирает на секунду и затягивает сильнее пояс. Он следит за этим движением.       — Ты отвратителен, — она хмыкает и накладывает еду. Драко берет бокал и грациозно наливает вино, после чего передает ей.       — Благодарю.       — Не стоит, — ухмылка еще не сошла с его лица.       Он наполняет свой и убирает бутылку. Краем глаза он замечает, что она кладет салат и себе, и ему на тарелку.       — Хм… — громко произносит он.       — День вежливости, — ухмыляется она. Он рассматривает ее, прищурившись.       — Что ты будешь? Мясо, рыба?       — Мясо, благодарю.       Она кивает. Драко наблюдает, как она продолжает наполнять его тарелку. Грейнджер выглядит… уютно. Он хмурит брови.       — Итак, — она заканчивает и берет бокал. — Выпьем за успешный день вежливости?       — Выпьем, — повторяет он.       — Готова взять свои утренние слова обратно. Ты вполне можешь быть нормальным человеком. Более того, — она делает небольшую паузу, — ты можешь быть… приятным. Не буду лукавить.       Драко улыбается, она видит это и тоже складывает губы в улыбку.       — Так что, думаю, мы засчитаем этот опыт удачным и проигравших не будет.       — Неплохое решение, — он не отводит взгляда от нее и протягивает бокал. Они чокаются в тишине, и, делая глоток, он не прерывает зрительного контакта. Она тоже.       — В честь этого предлагаю завтра утром не быть засранцем сразу и дать мне поспать, ладно?       — Раз ты так просишь, — только и произносит он. Она поднимает голову от тарелки и некоторое время смотрит на него, будто не веря. Потом кивает.       Несколько минут они едят молча. Слышны только звуки, издаваемые приборами.       — Не хочешь включить телевизор? — спрашивает он.       — О, точно! — она тут же встает, выискивая пульт.       Драко подливает ей вино, пока она ходит по номеру. Найдя пульт, она присаживается и с удивлением смотрит на свой бокал в его руках. Драко возвращает его через несколько секунд.       — Спасибо, это непривычно, — говорит она тихо.       Он смотрит на то, как она пьет.       — Твое поведение, я имею в виду. Ты никогда не вел себя так со мной, и я… Неважно, — она нервно улыбается и продолжает есть. — Завтра все будет по-прежнему.       Драко ничего не отвечает и делает глоток, глядя на нее через стекло своего бокала.

***

      Ступая по прохладному полу, Гермиона оказывается возле широкой постели. Недолго думая, она выключает центральный свет и с удовольствием укладывается под мягкое одеяло.       Сегодняшний день оказался одним из самых насыщенных и запоминающихся за последнее время. И тут дело даже не в длительном путешествии в соседнюю страну. Все мысли крутятся возле их маленького пари, которое привело к неожиданным открытиям и разговорам.       Гермиона опускает тяжелые веки. Ноги побаливают после прогулок, вождения и напряжения. Выдыхая, она крутится в постели, пытаясь усмирить лезущие в голову мысли. Под конец дня она делает один из странных выводов. Она теперь точно знает, что Малфой может быть нормальным человеком — обычным, простым, адекватным и разговорчивым. А в некоторые моменты даже искренним и понимающим. Это открытие дается ей с трудом. Трудно признавать то, что перед ней больше не раздражительный подросток, а взрослый человек, мысли и взгляды которого могут быть действительно адекватными.       Адекватными.       Она тянется на постели. В какие-то моменты ей весело вести с ним разговор. В другие минуты она искренне смеется, а в следующие горит желанием рассказать ему как можно больше. Хотя сам Малфой не проявляет какой-то колоссальной заинтересованности.       Гермиона пытается понять, откуда берутся непонятные ей чувства. Эти странные и неизвестные эмоции. Действительно ли они появляются просто так? Соврет ли она, если скажет, что не обращала внимания на его поведение? Конечно. Она будет лгуньей, если начнет доказывать себе, что сейчас ее мысли не крутятся вокруг его персоны.       Он показал себя с совершенно другой стороны, о существовании которой она даже не догадывалась. Он оказался обходительным и… заботливым? Вспоминается открытая бутылка. Нет-нет. Она не может думать о нем в таком ключе.       Вероятно, будь на его месте кто-то другой, она бы реагировала так же. Ведь женщине важно видеть и чувствовать внимание и заботу. Важно знать, что она интересна. Как вариант, только потому, что они оказались в несвойственном им положении, она смотрит на всю ситуацию так неправильно.       Он может быть любезным. И такие поступки оказывают странное влияние, создавая единую картину, которую она пытается отбросить на задний план. Картину, о которой старается не размышлять. Это глупая и неправильная заинтересованность.       Я не должна об этом думать. Не должна.       Такие эмоции может вызвать любой мужчина. Кто угодно способен дать ей чувства защищенности, спокойствия и расслабленности. Она должна прекратить раздумывать о том, каким именно умеет быть Малфой. Это неправильно. Это полнейшая глупость.       Переворачиваясь на бок, Гермиона тихо выдыхает. Воспоминания возвращают ее к разговору. Туда, где она проявила свою слабость. Она была права — она жалеет о том, что сболтнула лишнего. Что приоткрыла маленькую завесу своей жизни, что рассказала правду не тому человеку. Она поделилась с Малфоем личными переживаниями, волнениями и заботами, причем не раз. Она сообщила ему, что в некоторые моменты ей бывает действительно тяжело справляться с работой в Министерстве.       Грудная клетка неприятно сжимается. Она чувствует себя ужасно. Она поступила неправильно. Она не должна совершать такие опрометчивые поступки. И все же поделилась личными мыслями. И хуже всего, что она сделала это рядом с Малфоем.       Гермиона тяжело вздыхает, возвращаясь на спину.       Сколько лет она не позволяет себе такую роскошь? Она не рассказывает о масштабных вещах Джинни и Гарри. Она хранит в себе каждые переживание, отказ и проблему. Ей приходится в одиночестве справляться со всеми возникающими дилеммами и трудностями. Она закрывается в себе, пряча где-то глубоко все свои настоящие чувства и волнения.       В какие-то моменты ей становится действительно тяжело. У нее нет личной жизни. Нет романтических отношений, любви и того, что может скрасить тяжелые времена. Она одна на протяжении нескольких лет, это вызывает неприятные чувства. Нет той поддержки, которую хотелось бы получить от другого человека, нет нежности и тепла. Нет того, кто может подставить свое плечо и сказать, что все будет нормально.       Многие просто не замечают, как после изнурительных дней на работе она валится с ног. Не замечают, насколько она истощена внутри. Люди редко понимают, что, если она шутит или ведет себя до ужаса вызывающе, она просто закрывается в себе, оберегает от лишних вопросов и ситуаций. И никому из ее коллег или друзей никогда не придет в голову то, что после трудных дней на работе она одиноко лежит в своей постели, молчаливо глядя в потолок.       И это все вызывает в груди неприятную ноющую боль, которая обволакивает своими щупальцами так сильно, что в какой-то момент может поглотить ее целиком.       Она точно знает, что должна держаться. Ведь многие люди находятся в таких же ситуациях, как и она. Ведь на самом деле редко можно встретить человека, с которым хорошо во всех смыслах этого слова. Хорошо смотреть, слушать или просто молчать. Тяжело найти человека, к которому не страшно повернуться и открыть спину, зная, что он не нанесет болезненный удар. Ведь самая большая роскошь — это разделять свою жизнь с теми людьми, с которыми можно быть самим собой. И Гермионе становится грустно от понимания, что именно такие очень редко появляются на ее горизонте.       Ей хочется отвлечься от размышлений, грустных мыслей и длительного напряженного дня. Хочется скинуть с себя эту тяжесть, которая накапливается в груди, заставляя ее вновь и вновь возвращаться к неправильным поступкам или терзающим ее душу воспоминаниям. Думать об этом не хочется. Душа и тело желают только одного — отдыха.       Покусывая губу, Гермиона медленно поглаживает свою шею. Легкие прикосновения к коже вызывают приятное тепло. Ей хотелось бы насладиться другими ощущениями и другими прикосновениями. Жаром чужого тела и тихими словами, адресованными в ее сторону. Она хочет расслабиться и отпустить то, что делает ее такой взволнованной и напряженной.       Пальцы медленно двигаются по мягкой коже, вызывая первую волну мурашек. Гермиона расслабляется, погружаясь в такое необходимое успокоение.       Она тяжело дышит, прерывисто выпуская воздух из легких. Ее движения легкие и плавные. Шум мнущегося постельного белья становится все сильнее, но это не имеет никакого значения. Бедра медленно подаются вперед, а пальцы легко скользят под резинку шорт. Она выдыхает, аккуратно лаская более чувствительные части тела.       В ушах шумит. Сердце лихорадочно колотится, кровь закипает, отдавая пульсацией в висках. Каштановые пряди прилипают к влажному от пота лицу. Пока она наслаждается каждым прикосновением. Таким желанным и необходимым.       Тихий стон срывается с губ. Гермиона поворачивает голову набок. Волосы прикрывают румяные, раскрасневшиеся щеки. Она до боли сжимает челюсти, проглатывая вырывающиеся наружу всхлипы.       Тело напрягается. Ноги вытягиваются, а тело содрогается. Прикладывая тыльную сторону ладони к губам, Гермиона стонет. Жар распространяется по телу, вызывая сотни мурашек на коже.       Возможно, звенящие звуки в тишине комнаты звучат непозволительно громко. Но спустя мгновение это не кажется ей важным или необходимым для размышления. Тонкие пальцы медленно кружат вокруг чувствительной плоти, вызывая в Гермионе череду горячих ощущений. Хочется больше, быстрее. Хочется сбросить этот груз. Подарить себе мимолетное наслаждение, позволяющее забыться на несколько длительных мгновений.       Она чувствует нарастающую тяжесть внизу живота, находясь во власти острого приближающегося блаженства.       И в следующий миг она растворяется в экстазе, смыкая бедра вместе. Сбивая одеяло в ногах и вжимаясь затылком в пуховую подушку, она полностью отдается захватившему тело оргазму. Умопомрачительное, пробирающее до кончиков пальцев ног чувство, накрывает волной ее дрожащее тело.       Гермиона тяжело дышит. Не в состоянии раскрыть глаза, она прикладывает руку к припухшим после укусов губам. Ураган приятных эмоций в медленном темпе покидает ее расслабленное тело, пока она удовлетворенно нежится в мягкой, теплой постели.       Минуты забвения. Она лишается возможности связно мыслить. Ее голова больше не забита какими-то размышлениями. Внутренние переживания испаряются так же быстро, как и появились.       Шум в ушах медленно исчезает. Гермиона поправляет спавшую бретельку топа, поднимаясь на локтях. Дотягиваясь до тумбы, она берет наручные часы. Стрелки давно перевалили за полночь. Откладывая аксессуар обратно, она поднимается на ноги. Поправляя перекрученные шорты и майку, Гермиона медленно плетется в сторону дверей. В номере мини-бар оказывается пустым, что подталкивает ее выйти из спальни и отправиться на поиски воды.       Щеки все еще пылают огнем, а спутанные волосы попадают в рот. Босыми ногами она ступает по паркету, тихо выходя из комнаты. Сердце только начинает возвращаться в привычный темп. Она делает несколько шагов по темному залу и замирает, когда включается освещение. Кровь застывает в жилах, а в горле появляется тяжелый комок.       — Не спится? — голос Малфоя режет по ушам. Она вздрагивает, встречаясь с ним глазами.       — Я… Нет, просто захотела попить воды. Ты будешь спать здесь?       — Нет, уже ухожу, только выключил телевизор.       — Ясно. Я тоже пытаюсь уснуть, не выходит.       Гермиона берет бутылку и разворачивается, следуя обратно. Она молится всем богам и Мерлину, чтобы он не слышал ее минутой ранее, даже то, что она в коротких шортах и топике, не смущает ее сейчас.       Если он выключил телевизор прямо только что, то все в порядке, правильно? Он ничего не слышал, и я просто…       — У тебя там клопы? — вдруг спрашивает он. Она замирает на месте, не поворачиваясь.       — Нет.       — Пауки? Змеи?       — Нет, с чего ты…       — Я слышал крик. Не такой яростный, как тогда в той квартире, конечно. Но уже думал заглянуть, спросить.       Святой Мерлин, спасибо, что он этого не сделал.       — Я… — она разворачивается и пытается придумать что-то, пока поднимается его бровь. — Мне приснился плохой сон.       — Ты же сказала, что не спала.       — Я…       — И выглядишь так, будто бежала.       Кровь настолько сильно прилила к ее лицу, что оно, кажется, сейчас просто взорвется. Дыхание еще не пришло в норму. Дернул же ее черт выйти так сразу.       — Малфой, отстань от меня, ладно? Я пойду спать. Тебе послышалось. Добрых снов! — она срывается с места и забегает в спальню, захлопывая дверь, не замечая, как за ней следит игривый взгляд Драко, растягивающего рот в широкой улыбке.