***
Перебирая пальцами маленький кулончик, Гермиона витает в своих мыслях. Странные ощущения расползаются по телу. Она не может понять, что именно сейчас чувствует, не может решить, как правильно реагировать на сложившуюся ситуацию. Получив письмо, она продолжает теряться в собственном океане размышлений. На какое-то мгновение ей показалось, что она не владеет никакой информацией. Что вся программа — это мыльный пузырь, который может лопнуть в любой момент. И это все заставляет ее сердце набирать обороты, ведь она не любит находиться в неведении. Всегда нужно быть готовым к чему-то, всегда нужно знать свой следующий шаг. Но черт возьми, сейчас, в данную минуту, она растеряна, подавлена и ошеломлена. Ее программа — ее ребенок, ее жизнь, и кто-то неизвестный решил внести свою лепту, захотел изменить все то, что она когда-то создала. Гермиона хмурится, ревность впивается в нее своими тонкими иглами, заставляя испытывать неприятное волнение. Ей интересно, под чьим началом развивали «Программу адаптации», интересно, кто принимал участие в разработке всех важных нюансов. Интересно, почему она осталась неосведомленной, ведь именно она создала этот проект. Эмоции похожи на сладкий мед, отравленный ядом. Она счастлива, что «Программа адаптации» вышла в свет, но в какие-то моменты до ужаса раздражена из-за того, что все прошло мимо нее. Много лет назад она принесла эту идею для утверждения. Но все, что она получила, — благодарность и воспоминание о том, как папка с документацией отправилась в шкаф к остальным конвертам. Гермиона тянет цепочку, металл больно давит на кожу. Рядом разговаривают Блейз, Драко и Бредли, но она не может заставить себя переключить на них внимание. Мысли крутятся в голове, и в какое-то мгновение она тяжело выдыхает. Она должна посмотреть на всю ситуацию с другой стороны. Она должна осмыслить все, что происходит. Должна поставить себя на другое место, где она является участником программы. Она резко выдыхает. Мимолетное просветление заползает в ее разум, Гермиона улыбается. Ведь на самом-то деле сейчас она игрок. В данную минуту и на протяжении всего месяца она считается наставником, который должен показать подопечному жизнь с маглами. И именно это открывает ей глаза на всю картину в целом. Да, она расстроена из-за того, что кто-то другой занимался организационными вопросами. Расстроена из-за того, что ее не проинформировали о запуске проекта. Но если смотреть на ситуацию под другим углом, то можно оценить ее иначе. Она непосредственный участник «Программы адаптации», так почему же тогда она должна была знать обо всех нюансах? Не должна. И принимает участие наравне со всеми, поэтому не нужно накручивать себя и искать скрытый смысл. Она играет по правилам. И теперь ей следует уделить больше времени тому, чтобы пройти все прописанные пункты достойно. Гермиона прикусывает губу, вырывая себя из размышлений. Берет свой экземпляр бумаг и внимательно пробегает взглядом по строкам. Благотворительность. Ей стоит навести справки и подумать о том, как правильно выполнить этот пункт. Как провести все без лишних проблем, которые могут возникнуть на их пути. А самое главное, что необходимо найти каналы и людей, которые имеют непосредственное отношение к данной отрасли. Одна мысль сменяет другую, и только через несколько минут молчаливого рассматривания бумаг она понимает, что в ее окружении есть такой человек. Аннета именно та, кто может помочь им. Ведь несколько дней назад та рассказывала, что ее работа связана с благотворительностью. — Грейнджер, — окликает ее Блейз. Гермиона сжимает лист бумаги, поднимая взгляд. — М? — Получается, даже ты не знаешь, что нас ждет. Напряглась? — он опирается на спинку дивана. На его губах вырисовывается улыбка. — Напряглась, — на выдохе произносит Гермиона. — Открытие на открытии, — она тоже улыбается, раскладывая документы на своих коленях. — Полагаю, теперь нам всем нужно быть внимательнее. — Думаешь, на этом не закончится? — Возможно, — она пожимает плечами. — Если есть первый этап и второй, то это значит, что может быть и третий. — И четвертый, пятый, десятый, — Забини тянется к бокалу. — Думаю, на этом мы не закончим. Теперь я готов делать ставки на то, как именно над нами будут издеваться, — он наливает виски. — Может быть, — Гермиона смотрит на бутылку, — нужно пить немного меньше? — Пожалуйста, не включай мамочку. Возможно, я держу в руках свой последний бокал на этой бренной земле. Ведь «Программа адаптации» может сотворить что-то действительно ужасное со мной. — Не преувеличивай, — влезает в разговор Бредли. — Они делают все, чтобы мы не развлекались! Возмутительно! — Мы выполним все пункты, и ты сможешь вновь вдохнуть полной грудью, — Бредли хлопает по плечу своего подопечного. Гермиона слегка улыбается, наблюдая за открывающейся картиной. — Это был дружеский совет, — она смотрит на Забини. — Ничего больше. Нам всем нужно время для того, чтобы закончить задания первого этапа и приступить ко второму. К тому же мы не уверены в том, что они не прибавят что-нибудь еще. — Используя свои связи, ты можешь спросить, что нас ожидает дальше? — Блейз пьет, поглядывая на Гермиону. — Нет. Мы все находимся в одном положении, поэтому будем играть по правилам. — Скучно. — Да ладно, зато мы сможем узнать что-то новое и интересное. К примеру, — Гермиона возвращает свое внимание на лист бумаги, — мне нравится третья часть. Посетить любое неразвлекательное мероприятие… Посетить крупное спортивное мероприятие… И это все приправлено замечательными пунктами в виде живого общения, активного участия, совместной работы в команде, где длительность — не менее одного полного светового дня. — Спортивное мероприятие? — Малфой поворачивает голову к Гермионе. — Мне хватило развлечений на сегодняшнем матче. Мы можем отметить это галочкой? — Конечно, нет, — Гермиона перебрасывает волосы на одну сторону. — Тут указана групповая командная работа, в которой должны принимать участие как минимум десять человек. Да и длительность, — она хмурится. — На это должен уйти целый день. — Прекрасно. — А как тебе это? День с маглом. Вдвоем с каким-то новым знакомым посетить любое мероприятие или организовать другой вид времяпрепровождения на целый день. Участвует только подопечный и магл. — Лучше не придумать, — Малфой прикрывает глаза, опираясь на спинку кресла. — Позвони Софи и проведи с ней целый день! Отличное решение проблемы! — Забини смеется. — Бредли! Именно так мы и поступим! Познакомимся с двумя или тремя красотками и прекрасно проведем день. — Но… — начинает Бредли. — Салазар! Ты прав! Это я в одиночку должен буду с ними находиться. Ладно, тебя я не оставлю без сладкого… — Хватит, — Гермиона шумно выдыхает. — Советую подойти к выполнению заданий ответственно. — Хорошо, — Забини улыбается. — Ведь совет — это просто рекомендация. — Окей, — Гермиона опускает взгляд на бумагу. Доказать что-то Блейзу невозможно. — Тут есть четвертый пункт, — она покусывает губу. — Это где указана работа? — Бредли поддерживает разговор. — Да, вот. Провести двое суток без денег, заработав их самостоятельно. Найти ночлег, средства для покупки еды и покрытия остальных нужд. — Но этот пункт не является обязательным, поэтому мы можем оставить его, — Забини смотрит на своего куратора. — Думаю, этот пункт не добавляли бы просто так. Выполнение этой задачи будет являться бонусом и обеспечит дополнительные баллы подопечному при прохождении итогового опроса. Что-то мне подсказывает, на экзамене вас будут знатно трясти. — Трясти? — Малфой удивленно вскидывает бровь. — Неправильное выражение, — Забини улыбается, осушая стакан. — Они сделают все, чтобы в конечном итоге нас завалить, — он пожимает плечами. — Ничего подобного, — Гермиона хмурится. — Вам просто нужно выполнить все пункты, что и поможет хорошо сдать итоговый экзамен. Ни больше ни меньше, не нужно преувеличивать. — Ну да, — кивает Малфой, поглядывая на свой экземпляр документации. — Да, — повторяет Гермиона, поднимаясь на ноги. — Я пойду отдыхать, хороших снов. — Доброй ночи, — произносит Бредли. — Доброй ночи, — повторяет за ним Забини, подвигаясь ближе к столику и наливая новую порцию алкоголя. Закрывшись в спальне, Гермиона убирает листы на прикроватную тумбочку. Укладываясь в постель, она моментально встречается с собственным отражением на зеркальном потолке. Губы выгибаются в тоскливой улыбке, пока новые мысли проникают в голову. Ее действительно выбила из колеи информация о том, что у «Программы адаптации» есть другие, дополнительные этапы. Когда-то давно она внесла лишь малую часть того, что сейчас находится в перечне заданий. Она хотела научить волшебников уживаться с маглами, показать, что и без магии можно прекрасно существовать. Сделать так, чтобы некоторые личности поняли, что между ними всеми нет такой большой пропасти, как об этом принято думать и говорить. Она просто хотела сделать этот мир немного лучше и светлее. — Сделать этот мир лучше, — шепчет Гермиона, бросая на свое отражение быстрый взгляд перед тем, как перевернуться на бок.***
Утренний Лондон ощущается превосходным. Вряд ли Драко сказал бы это вслух. Лучи недавно вставшего солнца отражаются от стекол небоскребов и деловых центров. Он вдруг понимает, что живет без магии почти две недели. Могло ли это когда-то прийти ему в голову? То, что он будет стоять на тридцать втором этаже магловского здания и любоваться рассветом в городе, которого для него фактически не существовало почти три десятка лет. Разумеется, он знал о магловском Лондоне, разумеется, даже бывал когда-то с отцом. Но такое отрицание всего, что касается «других» людей, какое было принято в их семье, никогда не давало даже возможности дать шанс столице. Точнее, этой ее части. Мог ли он представить, что это ему… понравится? Он делает глубокий вдох. Воздух чист и прохладен, легкие порывы шевелят волосы. Чуть перегнувшись за поручень высокого стеклянного заборчика, Драко разглядывает машины, которые уже вовсю ездят по улицам. Лондон не спит даже на рассвете. — «Но если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственный в целом свете. И я буду для тебя один в целом свете…» Драко резко поворачивается и поднимает брови в немом вопросе. Блейз делает шаг вперед, прикрывая за собой дверь на террасу. Друг ухмыляется и кивает на книгу, лежащую на столике. Малфой принес ее с собой, чтобы продолжить чтение. — «Маленький принц». Это цитата… — Я понял, что это цитата оттуда, но с чего бы тебе ее знать? — Драко отходит от поручней и идет навстречу Забини. — Я полон загадок, — Блейз садится на диванчик, с удовольствием потягиваясь. — Отличные матрасы у вас тут. — Ты не ответил на вопрос. — На какой? О книжке? — Забини снова бросает взгляд на издание. — Я ее читал, причем не раз. Это одно из самых известных произведение маглов и для детей, и для взрослых. Там много, — он задумывается, — мудрости. — Хм, ты и правда полон загадок. Почему я не знал, что ты читаешь магловскую литературу? — А зачем? — Блейз удивляется. — Не уверен, что твое мировоззрение позволило бы тебе это оценить, не так ли? Драко не отвечает, присаживаясь на соседний диван. Блейз рассматривает его. — Или что-то изменилось? — Я не знаю, — Драко пожимает плечами. — Как-то здесь все… обычно. — Обычно? Ты же не жил с маглами, что значит «обычно»? — Обыкновенно. Не сильно-то и отличается от нашей жизни. Точнее, отличается, конечно, тут куча всего другого. Но… — он задумывается. — Но? — переспрашивает Блейз. — Не люди, — Драко пожимает плечами. — Интересно, — Забини улыбается и склоняет голову набок. — Очень интересно. Малфой закатывает глаза. — Что опять? — Ничего. Просто смотрю на тебя и понимаю, что не один я обдумываю то, где оказался. И прихожу к некоторым выводам. Несколько минут они молчат, слушая звуки утреннего города. Доносятся недовольные гудки машин, крики птиц, иногда завывание ветра. — Как считаешь, Бруствер взялся зубами за наши компании, пока боссов нет? — говорит Драко. — Уверен, — Блейз усмехается. — На миллион процентов. Готов ставить на то, что это одна из причин отправки нас сюда. Почти все из нас, тех, кто в списке, я имею в виду, не работают на Министерство. Пожирателей там нет, у всех были возможности построить бизнесы. И почти все сидят во главе. Так что… — Так что сейчас у нас, скорее всего, проверки… — Ага. — А кто в списках, кстати? Я даже не думал об этом. И не узнавал, потому что два дня передавал дела. — Я тоже. Вопрос еще и в том, кого им удалось собрать. — В смысле? — Драко поднимает бровь. — Многие за границей. Пэнси в Америке. — Пэнси не принимала метку. — Да, но ее вполне могли включить. Если туда попали неугодные, кто знает, что в голове Бруствера, — Блейз пожимает плечами. — Тео, скорее всего, тоже в программе. Милли нет в Англии. — Не думаю, что он сделает что-то слишком провокационное. — Я тоже. Ему не нужна шумиха. Чересчур открыто. Отправить нас сюда, чтобы завалить бизнесы, причем всем сразу… Нет, это слишком. Он действует предусмотрительнее. — Это мне и не нравится. — Наши бизнесы чисты, Драко. Он ничего не нароет. Мы осторожны. Малфой кивает, потирая переносицу. В любом случае они ничего не смогут сделать. — И что дальше? — через время спрашивает Блейз. — В смысле? — Ну, здесь… — То же, что и у тебя. Новые задания, новые сроки. — А с Грейнджер? — А что с ней? — Ты все так же ждешь ножа в спину? — Блейз внимательно смотрит ему в глаза. Драко откидывается на спинку дивана. — Ты знала? — Забини задает вопрос, сжимая в руке свое письмо. — Нет. Потерянная фраза. И такой же вид. — Полагаю, теперь нам всем нужно быть внимательнее. Она раскладывает на коленях бумаги, до этого молча разглядывая их минут двадцать. — К тому же мы не можем быть уверены в том, что они не прибавят что-то еще. Грейнджер, схватившаяся за голову, говорит медленно и обдуманно. А потом, сказав еще несколько фраз, уходит спать. — Не знаю, — отвечает Драко. — Я все еще не вижу признаков того, что она врет. — Но? — Что? — Всегда должно быть «но». — Но тогда это невероятно. Я до сих пор не понимаю, как может существовать вариант, в котором она ни при чем. Мы уже обсуждали. Мое мнение неизменно. Либо она отличная актриса, либо ее там ни во что не ставят. — Либо у Бруствера своя игра, — произносит Блейз тихо. — Либо так. — Я все еще придерживаюсь своего мнения. Она не похожа на подстилку под министром. — Не думаю, что это важно. Я буду осторожен. — Будь, — Блейз кивает. — Но осторожность и агрессия — это разные вещи, не так ли? Драко, позволь себе немного расслабиться и… жить. Не жди удара каждую секунду, не анализируй. Не груби девчонке. Ты же можешь быть нормальным. Ходи и изучай маглов, пей хорошие вина, смотри эти дурацкие фильмы, — он смеется. — Книжки вон читай. Расслабься, дружище. — Я не грубил ей уже довольно давно, — ухмыляется Малфой. — Эти ее… — Дни вежливости? — Блейз тянется к бутылке воды, хихикая. — Отличная идейка, да? С тобой же просто так не договоришься общаться по-человечески. Она здорово выкрутилась. Из глубины квартиры раздается хлопок двери. Парни поворачивают головы. — Бредли, — сразу понимает Блейз. — Когда ваш рейс? — Около трех. Драко кивает, поднимаясь.***
— Могу пожелать тебе удачи, — Гермиона скрещивает руки на груди. В терминале аэропорта раздается голос, которой оповещает о посадке на рейс и окончании регистрации. — Спасибо, — Забини улыбается. Его взгляд направлен вдаль, туда, где возле информационных стоек находятся Малфой и Бредли. Он внимательно наблюдает за товарищами. — Мне пожелать и тебе того же? Или удача — это не то, что ты хочешь получить? — М? — Трезвый ум, четкий план. Хотя трезвость — это не твой конек. — Блейз, — Гермиона морщит нос. — Давай без этого, хорошо? И, — она улыбается, — пожелания удачи будет достаточно, спасибо. Хотя… можно еще немного терпения и сил, чтобы продержаться до конца месяца. — У вас возникают какие-то проблемы? — У нас? — Гермиона хмыкает. — Я даже не знаю, как именно объяснить. Я Грейнджер, он — Малфой. Наше общение изначально очень… необычное? — Необычное, — Блейз улыбается. — Это первое слово, которое пришло мне в голову. — Значит, не все так плохо, — тише проговаривает Забини. — Но думаю, что вам двоим нужно хорошо постараться, чтобы этот месяц прошел достойно. Мне показалось, до этого момента вы справлялись очень даже неплохо. — Ну, — Гермиона выдыхает, поворачивая голову. В самом начале программы их отношения были не самыми лучшими, но, как бы это странно ни звучало в ее голове, с каждым днем Малфой открывается для нее совершенно с других сторон. Иногда ей кажется, что в какие-то моменты они находят общие точки соприкосновения и могут общаться как взрослые адекватные люди, не имеющие такое паршивое прошлое. — Сносно, — уголок ее рта дергается. — Это бывает довольно-таки… сносно. — Приемлемо, — подхватывает Забини. — Не создавайте друг другу проблем, и этот месяц пройдет хорошо. Видишь, как мы подружились с Бредли? У меня появился новый приятель. — Как такое не заметить? — она улыбается. — Да и к тому же… — Блейз переводит взгляд на Гермиону. — Будь чуть добрее… — Что? — Гермиона открывает рот и тут же его закрывает. Она не может понять, почему Блейз произносит именно эти слова. — Я о том, что Малфой не вонзит тебе нож в спину. Я знаю, какой он человек, и знаю, каким он может быть. Он не так плох, как ты себе представляешь. Думаю, тебе не нужно всегда быть начеку и ждать чего-то ужасного. Да и к тому же у бывших Пожирателей смерти непростые отношения с нынешним министром, и дополнительная горсть проблем нам не нужна. — Я не понимаю, о чем ты, — Гермиона хмурит брови. И вот опять она сталкивается с тем, что кто-то посторонний говорит о плохих отношениях с Кингсли. В голове всплывают воспоминания, как Малфой произносил свою речь в коридоре. — Я очень хочу, чтобы ты и такие же правильные министерские сотрудники, вершители судеб отвалили от меня. Очень хочу. — Вы же все никак не успокоитесь. Гребаные спасители мира светлой стороны. Репарации, программы, конфискации, запреты на деятельность, запреты на выезды. Когда ж вы нажретесь-то уже, а? — Потому что этот сукин сын, который сидит в кресле министра, не хочет оплат и репараций. Он хочет издеваться. Гермиона застывает, вспоминая лицо Малфоя в тот момент, когда он озвучивал каждое слово. Становится как-то не по себе. Она действительно не знает, что происходит и почему они так говорят. — Я не понимаю, о чем речь, — немного тише повторяет Гермиона. — Не знаю почему, — Блейз выдыхает, — но я верю тебе. — Правда, — она прикусывает губу. — В этой ситуации именно Малфой тот человек, который ожидает, что я нанесу ему удар. — А ты? — Я? У меня нет желания и мотивов причинить ему боль, — Гермиона пожимает плечами. Она действительно не хочет кому-то вредить. — Мы тут для того, чтобы научиться чему-то новому, ни больше ни меньше. Я всегда мечтала, чтобы эта программа приносила только пользу, поэтому, — Гермиона улыбается, поднимая взгляд на Забини, — хорошенько постарайся. — В моем возрасте отличником уже не стать, — Забини усмехается. — Они там застряли или как? — Через сколько у вас вылет? — Где-то минут через сорок. — Тогда предлагаю пойти и узнать, что у них за проблема. Иначе вы можете опоздать на рейс.***
— Итак, Грейнджер, — Драко откидывается на спинку заднего сиденья такси, везущего их обратно. — Итак, — она повторяет за ним. — Какие планы? С чего будем начинать? Я думаю, следует держать ухо востро, если твое начальство сделало несколько этапов программы. — Я размышляла об… — Аннете? — тут же спрашивает он. — Верно, — кажется, Грейнджер не удивлена. — Она курирует какой-то благотворительный фонд или что-то в этом духе, я не помню точно. Не вижу смысла далеко ходить. Драко кивает. — Зайдешь к ней? — Да, прямо сегодня. Плохо, что завтра суббота, — она кривится. — Надеюсь, они работают, тогда мы не теряем просто так два дня. — Угу. Еще вопрос. — М? — Отчеты, — Драко поджимает губы, вспоминая пункт. — Что с ними? — Пока ничего, но я ведь теперь должен тоже писать такие. Может, ты покажешь парочку своих для примера… — он ступает на эту территорию осторожно. Однако Грейнджер даже не дает возможности. — Я не буду тебе ничего показывать, можешь даже не пробовать. — Но я хотел… — Посмотреть, что я там о тебе пишу. Малфой, забудь о моих отчетах. К тому же, насколько мне помнится, тебе дали примеры. Куда уж проще. — Они не прислали даже перья. — Ты в магловском мире, так что писать будешь ручкой. Драко кривится от перспективы брать в руки эти безвкусные палки. — Не хватало еще… — Можешь купить своей снобистской заднице паркер. — Что? — Это очень дорогие канцелярские товары. Паркер — фирма такая. Сможешь приобрести хоть золотую себе. С рубинами. — Изумрудами. Я бы предпочел изумруды. Грейнджер смотрит на него с таким видом, будто увидела кусок дерьма на своей подошве, и закатывает глаза. — Тогда с изумрудами. Там огромный выбор, как я уже сказала, сможешь для своей аристократической задницы… — Не много ли ты думаешь о моей заднице? — он ухмыляется и смотрит прямо на нее, чуть склонив голову. — Я… Разумеется, нет! — Нет? Не много? Грейнджер, — он опускает взгляд на разрез ее платья, из которого виднеются ее бедра. — Ни в чем себе не отказывай, если хочется делать это чаще, — говоря это, он подмигивает. — Малфой, занимался бы ты лучше планированием пунктов, а то твой зад будет видеть только Азкабан после программы, — она качает головой и отворачивается. Как раз в этот момент водитель делает резкий разворот, она не успевает ухватиться за что-нибудь и практически заваливается на Драко, впиваясь пальцами в его колено, чтобы удержаться. Он хмыкает. — Я напишу в своем отчете, что наставник запугивает меня! — Ага, пиши, — равнодушно произносит она. — И не выполняет свои функции. — Прекрасно. — И грубит мне. — Начинай. — И домогается. — Восхитит… Что??? Малфой медленно растягивает улыбку и опускает глаза на маленькую ладонь, которая все еще не отпустила его ногу. — Мерлин! — шипит она и почти отпрыгивает. — Знаешь, а мне ведь тоже есть много чего, что можно о тебе написать, если ты посмеешь жаловаться на меня. — Ого! И что же напишет Золотая девочка? — В каком веке ты живешь, Малфой? Меня так не называли уже тысячу лет. Он только ухмыляется, она продолжает: — Например, то, что мой подопечный — совершеннейший сноб с отрицательным показателем чувства юмора! — Отрицательным? — Именно. — Грейнджер, твои понятия о юморе способны шокировать любого здорового человека. Помнится, в последний раз я слышал от тебя о веселье, когда наши соседи танцевали макаруну в лифте и посреди коридора. — Макарену. — Ее, да, — Драко снова ухмыляется. — Нормальные люди так себя не ведут. Они больные, либо же… — Влюбленные, Малфой. Они веселые и влюбленные. — Показатель влюбленности — идиотские танцы? — Например. — Хм. Никогда бы не додумался исполнить своей подружке макаруну. — Может, поэтому у тебя ее и нет? — она поднимает бровь. — Хочешь об этом поговорить? — Ни за что! — она складывает руки на груди. — Так вот, не смей переходить на личное в своих отчетах, Малфой. Не хватало мне разгребать это потом. — Но ведь я буду писать исключительно правду! Грейнджер, ты хочешь, чтобы я скрывал данные? — Драко наигранно прикрывает рот ладонью. — Ты… — начинает она, злобно прищурив глаза. — Скажите, мне следует заезжать за шлагбаум? Мы почти приехали, вот ваш комплекс, но здесь закрыто, — доносится голос водителя, и Грейнджер бросает на Драко взгляд, кричащий, что они еще вернутся к этому. Она говорит, куда именно нужно приложить карточку, и передает ее таксисту. Драко улыбается, сидя на своем месте. Кто бы мог подумать, что доставать Грейнджер будет так весело?***
Малфой ушел, оставив ее наедине с собственными мыслями. Единственное, что она уловила, так это его слова о том, что он отправился в спортивный зал. Гермиона лишь молчаливо кивнула, так и не выбравшись из размышлений. Сейчас она пытается понять, как нужно правильно действовать с новыми дополнительными пунктами в «Программе адаптации». Неожиданная информация на какое-то время выбила ее из колеи, и теперь, оставшись в полном спокойствии, Гермиона должна решить, с чего им стоит начинать. Она вновь возвращается к пунктам второго этапа, где первым делом обозначается благотворительность. Гермиона хмурится. Взгляд падает на стеклянный столик, на котором лежит один из экземпляров документации. Она подбирает бумаги, быстро перечитывая части. «Задачи: 1.1. Узнать о внутренней кухне благотворительных организаций. Найти проводника в этот вид деятельности, изучить основные механизмы работы и быть готовыми ответить на вопросы о них по истечении срока программы». — Узнать о внутренней кухне, — Гермиона перечитывает строки. В голову возвращается единственная верная мысль, которая посетила ее накануне. Аннета! Ей необходимо поговорить с Аннетой. Нужно понять, есть ли шанс, что та сможет им помочь в выполнении задания. Сворачивая лист бумаги, Гермиона возвращает его на место. Решительно настроенная, она забирает ключ-карту и быстро идет из квартиры. Незначительное волнение распаляется в груди, но она подавляет это неприятное чувство. Звонок в дверь, и лишь через минуту на пороге появляется улыбчивая соседка. — Приветик! — восклицает Аннета. — Так неожиданно, все хорошо? Проходи! — Спасибо, — Гермиона улыбается. Оказываясь в квартире, она осматривается по сторонам. — Проходи давай, чего стоишь? — Надеюсь, я не отвлекаю тебя? — О нет-нет, я работаю и жду, когда вернется Джордж, — Аннета следует на кухню, жестом приглашая за собой Гермиону. — Чай, кофе, могу предложить настойку или вино. — Кофе будет достаточно, спасибо, — Гермиона вновь улыбается. — Хорошо. Гермиона присаживается на стул. — Аннета, есть дело. — Дело? — та забирает чашки, присаживаясь напротив Гермионы. — Чем могу, тем помогу. Ну только если это не криминал, не хочу лезть туда, где нужно убивать. — Без криминала, — Гермиона улыбается. — Обойдемся без него. — Тогда выкладывай. Сахар? — Да, пожалуйста. — Так какое дело? — Аннета быстро поднимается с места, берет сахарницу и возвращается. — Я помню, что твоя работа связана с благотворительностью. — Да. — Дело в том, что мы с Драко обсуждали данную тему, и нам стало очень любопытно, как все устроено. Возможно, ты могла бы… — Рассказать? О нет-нет, — Аннет размешивает сахар в чашке. — На то, чтобы пояснить хоть малую часть, нужно очень много времени. Но, если хотите, я могу пригласить вас к себе в компанию. — Действительно? — глаза Гермионы расширяются, она совершенно не ожидала того, что Аннета так сразу предложит заглянуть к ней на работу. — Да, без проблем. Можем даже завтра, — она улыбается. — У меня днем назначено несколько встреч, но я смогу организовать для вас экскурсию. Мы часто такое практикуем. — Экскурсия? — Ага. — А что в нее входит? — Насколько я помню, группам озвучивают основные моменты. Мы знакомим их с проблемами нашей реальности, наглядно показываем, с какими трудностями сталкиваемся, и, конечно же, мотивируем на то, чтобы они посещали нас в качестве волонтеров. — Очень любопытно. А возможно получить более расширенную консультацию? — Насколько расширенную? — Как можно больше, — Гермиона пожимает плечами. — Хотелось изучить основные механизмы этой отрасли, узнать о разновидностях благотворительности, — она улыбается. — Нам очень интересно это изучить и даже чем-нибудь помочь. — Неожиданно. Вообще, это реально, я могу приставить к вам одного из моих помощников, который поделится информацией. Может быть, мне удастся вас заманить. Тогда, возможно, вы решите присоединиться к фонду «Руки надежды». — Возможно, — Гермиона делает глоток кофе. — Большое тебе спасибо. — Не за что, — Аннет улыбается. — Тогда не буду тебя отвлекать от работы, — Гермиона допивает кофе. — Да все нормально, маленький перерыв очень даже полезен. А что касается завтрашнего дня, мы можем встретиться около десяти утра и поехать вместе. — Хорошо, — поправляя кудряшки, Гермиона возвращается в коридор. — Я очень счастлива, когда люди начинают интересоваться такими вещами, как благотворительность. Это придает мне сил. И знаешь… — она на несколько мгновений замолкает, играя с волосами, словно пытается отвлечься. — М? — Вообще, очень хорошо, что ты заглянула, — Аннета тихо выдыхает, наблюдая за Гермионой. — Вся эта ситуация, которая произошла… Думаю, я должна извиниться и перед тобой тоже. — Передо мной? — Гермиона хмурится, не понимая, о чем именно говорит подруга. — Да. Мне было действительно неудобно перед Драко, и я принесла ему свои извинения из-за всех возникших обстоятельств. Вы пришли к нам на праздник веселиться… В общем, мне хотелось бы попросить прощения и у тебя. Представляешь, как мне неловко? — губы Аннеты выгибаются в улыбке, она смущена. — Конечно, представляю, — ложь срывается с ее губ так естественно, что в какой-то момент Гермиона удивляется. Она поправляет волосы, расслабленно следит за Аннетой и тем, что та рассказывает. Все, что она понимает, — их соседка и Драко оказались в какой-то неприятности, из-за которой она выглядит подавленной. — Надеюсь, ты не держишь на меня обиду? Софи хорошая, но… — Аннет выдыхает. — Ты и сама понимаешь, Драко парень привлекательный, конечно, очень много девушек проявляли свой интерес к его персоне. — Угу, — поддерживает Гермиона. Ей очень интересно, что произошло, но, увы, в данной ситуации она не может задавать вопросы. Все, что остается, так это спокойно выжидать, пока Аннета сама выложит всю информацию. — Если бы ты могла представить, как было неловко. Я не знаю, что меня подтолкнуло, но я позвонила Софи ближе к утру и удивилась, когда трубку взял Драко, — она улыбается. — Ладно, удивилась я не сразу, — Аннет пожимает плечами. — Ну да, понимаю, — Гермиона выдыхает, скрещивая руки на груди. В какой-то момент ей становится немного не по себе. — Я растерялась через пару минут, когда Драко сообщил мне, что Софи очень плохо. — Как она сейчас? — Сейчас? Ей очень стыдно. По правде, — Аннета гладит себя по предплечью, — я сразу же приехала к ней домой и в буквальном смысле раскрыла рот. Знаешь, как неловко было в тот момент, когда я поняла, что Драко пришлось возиться с пьяной Софи и держать ее волосы, пока ее рвало. Это совершенно не то завершение вечера, на которое мы все рассчитывали… — Абсолютно не то, — Гермиона прикусывает губу. — Он был таким измученным, ужас. Я так расстроилась… Он рассказал мне, что смотрел всю ночь спортивный канал, чтобы не уснуть. — Чтобы не уснуть, — тихо повторяет Гермиона. — Ну да, вдруг Софи станет хуже или что-то в этом роде. Вообще, он у тебя такой замечательный! Спасибо ему за то, что не бросил мою подругу, и, конечно же, тебе, за то, что не пришла ругаться. — Ругаться? — из груди Гермионы вырывается смешок. — В жизни всякое бывает. — Это точно. Надеюсь, в будущем такие происшествия обойдут нас стороной. — Все нормально, — Гермиона делает шаг к Аннете, кладя руку на ее плечо. — Все нормально, никто из нас не обижается. Все мы взрослые люди, и каждый мог попасть в такую ситуацию. — В такую нелепую ситуацию, ты хотела сказать? — Аннета тихонько посмеивается. — Мало того, в каком виде она предстала. Так еще когда я утром посожалела об их сорвавшемся веселье, она говорила мне, что веселья и не планировалось, как она того хотела. Она поймала Драко у входа в клуб и соврала, что ей очень плохо, попросив довезти ее до дома. А когда он завел ее в квартиру, оставшись ждать таксиста, та стала соблазнять его, но ничего не вышло, и он собрался вернуться обратно. В этот момент она выпила и дома, налив и ему тоже. Это оказалось опрометчивым решением, как мы теперь понимаем. Так что спасибо вашей семье. — Тебе спасибо, — Гермиона улыбается. — Пойду обрадую Драко информацией о том, что мы завтра будем изучать что-то новое. — Хорошо, — Аннет провожает соседку и, бросая на нее добрый взгляд, закрывает дверь. Быстро добираясь до квартиры, Гермиона влетает в гостиную. Каждый нерв тела покалывает, это странное ощущение волнения расползается под кожей. Снимая обувь, она медленно плетется на кухню. Желание выпить холодной воды и переосмыслить полученную информацию кажется чем-то действительно необходимым. Только что она узнала о том, что Малфой на самом деле провел ночь в компании Софи. Но это время оказалось для него полнейшим испытанием из-за того, что молодая особа выпила очень много алкоголя. И почему-то информация об этом самым необычным образом греет душу. Даже стыд от небольшой лжи Аннете не может перекрыть странную радость. Открывая бутылку воды, она рассматривает разноцветный календарь на холодильнике и не менее яркую фотографию. Настроение фантастическим образом начинает подниматься, что вызывает на лице улыбку. Звук хлопающей двери заставляет ее вздрогнуть и заметить Малфоя, вернувшегося с тренировки.***
Драко заходит в лифт, тот почти закрывается, как… — Привет! — девчонка заскакивает через небольшую щель прямо перед тем, как кабина начинает подниматься. — Привет, — спокойно отвечает Драко, рассматривая ее волосы. — Ты решила сменить имидж? — О да! Мама купила мне их целую гору, — Зои крутит в пальцах локон парика, некоторые пряди которого окрашены в розовый. — Считает, мне так будет веселее. — И как? — Драко ухмыляется. — Работает, они яркие, — девочка подмигивает ему. — Видишь, даже ты заметил и сделал комплимент. — Я не делал тебе комплиментов, — Драко поджимает губы. — Ты сама это придумала. — Ничего подобного. Такие, как ты, даже если заметили, это уже комплимент. — Прости? Такие, как я? — Драко поднимает брови. — Ага, ворчуны. — Ворчуны? С чего ты взяла, что… — Да ладно тебе, ходишь постоянно с пресной миной, — она кривит лицо и закатывает глаза. — Вот так. Пресной что? Драко смотрит на нее, не мигая. — О боже! Ты и этого выражения не знаешь, даже моя бабушка в курсе такого. Не понимаю, откуда ты приехал, — она качает головой. — Так что, ты завел электронную почту? — Нет, — хмыкает он. — И не собираюсь. — Говорю же, пресная мина! — девчонка совершенно не обиделась и показывает ему язык. — Сама ты такая, и вообще, когда тебе выходить? Она оглядывается на табло с цифрами и кнопками. — Скоро, на двадцать пятом. А ты? — Последний. — О, так ты богач, получается, — она снова поправляет волосы. — Даже больше, чем папа. Драко моргает пару раз. — Девчонки любят таких, мне мама сказала, — она улыбается. — Но ты все равно противный. Драко прыскает. — Что? — Зои щурится. — Ты всегда говоришь то, что думаешь? — Драко пытается сдержать смех. — Ага, постоянно прилетает от мамы за это, если честно. Но мне нравится. — Хм. — Да, это полезно. Можешь попробовать на досуге. Где был? — В спортивном зале. — А мне нельзя заниматься спортом, хотя я бы играла в баскетбол. Но мне сказали беречь энергию, это та-а-ак бесит, — она пританцовывает под пищащий звук приехавшего лифта. — Я побежала, — Зои выпрыгивает в коридор из открывшейся кабины. — Заведи почту! — бросает она напоследок и исчезает. Драко преодолевает оставшийся путь, улыбаясь и качая головой. Интересная девчонка. Он открывает дверь, сразу же натыкаясь взглядом на Грейнджер, стоящую у холодильника с бутылкой в руке. Она смотрит перед собой, о чем-то задумавшись. Хотя больше похоже на то, что она рассматривает календарь, видимо, просчитывает дни. Хлопок закрывающейся двери пугает ее, она вздрагивает. — Привет, — тут же бросает она. — Давно не виделись, Грейнджер, — Драко ухмыляется, но продолжает: — Привет. — Как тренировка? Драко замирает, развязывая шнурок. С чего бы эти вопросы? С каких пор она интересуется моим времяпрепровождением? Он поднимает глаза, рассматривая ее. Грейнджер… улыбается? — Ты чего такая довольная? — спрашивает он, стягивая кроссовок. — Я? — она хлопает ресницами. — Ничего… Я была у Аннеты. — И? — Она отведет нас прямо завтра в благотворительный фонд. Так сразу? — О, неплохо. Даже в субботу? — Да, они работают. — Похоже, задание будет быстрым. — Надеюсь на это. Темы, похоже, исчерпались, и некоторое время они просто смотрят друг на друга. Грейнджер опускает глаза, обходя остров. — Что ж, я тогда пойду к себе, — говорит она неловко. Драко бросает взгляд на часы. Семь часов, еще даже не полностью стемнело. Он снова возвращает внимание к девушке. Чем бы таким заняться? Драко смотрит в сторону гостиной, в которой виднеется телевизор. В прошлый раз все прошло неплохо, не так ли? Почему бы не… Грейнджер проходит мимо, Малфой замечает, что она ухмыляется. Он следит за ней, задумчиво приподняв бровь. С чего бы ей так веселиться? — Эй, Грейнджер! — не удерживается Драко. Была не была. Она совсем немного поворачивает к нему голову. — Может… эм-м-м… Она следит за направлением взгляда и тут же соображает. — Хочешь посмотреть кино? — Ну… можно. Если ты так настаиваешь. Она поджимает губы, стараясь сдержать смех, и качает головой. — Ну конечно. Раз я так настаиваю, — она прищуривается. — Через двадцать минут, — и пританцовывая, забегает в свою спальню.***
— А галочка за пользование техникой полагается? — Не-а, — она качает головой, разбираясь с пультом. — Ты уже отлично справляешься с этим устройством. — Досадно, — Малфой обходит диван, присаживаясь рядом с Гермионой. Она с удивлением смотрит на этот жест. — Какой фильм будет сегодня? — Не знаю, можно найти что-нибудь. — В прошлый раз фильм мне понравился. — Могу поискать похожие, — она переключает каналы, изучая программы. — О-о-о, тут есть «Ключ от всех дверей» и «Шесть демонов Эмили Роуз». — Хорошо. — О нет, — Гермиона улыбается. — Это ужасы, я не хочу смотреть их ночью. — Почему? — Это не те эмоции, которые я бы пожелала сейчас испытывать. — Чем плохи ужасы? — Они не плохие, — Гермиона продолжает переключать каналы. — Это отличный способ собрать воедино очень много разнообразных чувств. Жажда адреналина, новые ощущения, способ сбросить негативные эмоции. А вообще, после такого кино появляется послевкусие. Преимуществом хоррора является не только то, что мы испытываем во время просмотра, но и то, что остается после него. Есть очень интересный фильм «1408», так вот он однажды привел меня в замешательство. После просмотра я долго не могла понять, как такое вообще произошло, — Гермиона поворачивается к Малфою. — Первый раз я смотрела его с Джинни и Гарри, и он так мне понравился, что я решила пересмотреть его в одиночестве. И что ты думаешь? Концовка фильма была абсолютно другой. Только представь! — Делаем вывод, что ты была невнимательна. — Нет, — она хмурится. — Я смотрела фильм с открытым ртом и помню все, что там было. Дело оказалось совершенно в другом. — В чем же? — У этого кино есть три альтернативные концовки! Представляешь? В первый раз я видела одну, а во второй уже совершенно другую. На какое-то мгновение я подумала, что начала бредить и представлять себе то, чего на самом деле не было. — Можешь включить свои «1408». — Там есть резкие моменты, не хочу, — Гермиона пожимает плечами, выбирая фильм. — И что мы будем смотреть? — Малфой опирается на спинку дивана, направляя все свое внимание к телевизору. — «Гордость и предубеждение». Прекрасное кино, — она перебрасывает волосы на одну сторону, так же удобно размещаясь. — Но книга понравилась мне больше. — И о чем фильм? — Я не буду рассказывать, чтобы не испортить впечатление. — Хорошо, — спокойно произносит Малфой, что провоцирует на губах Гермионы едва заметную улыбку. Этот фильм — отрада и отдых глазам. На протяжении всего вечера она не отвлекается на посторонние вещи, только лишь наблюдает за красивой картинкой, игрой актеров и, конечно же, прекрасной историей любви. Два часа наслаждается пейзажами старой Англии и замысловатыми диалогами. Она улыбается от понимания, что главные герои во время всего фильма не провели вместе и двадцати минут, но каждая их встреча была искрометна. Гермиона верит в эту историю и это чувство, в то, как оно растет и развивается, преодолевая гордость и предубеждения. Мистер Дарси для нее является сказочным героем, который может никогда не встретиться на пути. Сцены западают в душу. Их первая встреча, их взгляды и диалоги. Танец на приеме и колкие фразы. А от признания в любви все тело Гермионы напрягается, будто именно для нее и звучат эти слова. Как же порой становится горько оттого, что она обычный человек, а не героиня прекрасного романа, в котором ее тоже ожидает счастливый конец. Каждый раз трогает история Шарлотты, когда молодая девушка принимает такое грустное решение. Она выбирает мистера Коллинза, глупого и пресмыкающегося человека. Ведь, скорее всего, другого шанса может и не быть. И это ранит, оставляя где-то внутри Гермионы неприятный осадок. Эта кинолента, так же, как и книжное произведение, заставляет задумываться о скрытых чувствах, любви и гордости. Гермиона подтягивает ногу ближе к себе, опираясь подбородком на колено. Она и радуется, и грустит, наблюдая за исчезающими титрами. Почему-то после просмотра романтических фильмов она теряется, понимая, что в действительности каждый человек хочет любить и быть любимым. И она не является исключением. Хочется наслаждаться мгновениями, знать, что рядом есть человек, который способен подставить свое плечо. Быть для кого-то особенным, самым лучшим и единственным. Хочется подарить свою любовь и быть вознагражденной тем же. Но страх разочарования и то, что для любви человеку нужно перед кем-то открыться, действительно пугает.***
It All Comes Down to This — Aquilo
Фильм был… неплох. Драко смотрел внимательно, периодически удивляясь, иногда прогнозируя последующие события. Магловская Англия восемнадцатого века не очень-то отличается от магической, похоже. Во всяком случае стереотипами. Тут уж точно. Он поворачивает голову и разглядывает профиль задумавшейся Грейнджер. Она загрустила, это видно сразу же. Что же тебя так задело? Шарлотта? Он решает выяснить это. Титры двигаются медленно, красивая музыка сопровождает плывущие по экрану имена создателей и актеров. Свет от телевизора единственный, который присутствует вокруг. Глаза Грейнджер отражают его и почти блестят в темноте. Драко не спешит разрушать тишину, проходясь взглядом по своей наставнице. Она сидит, прижав колени к груди, обхватив их руками и нахмурившись. Локон, выпавший из хвоста, шевелится от воздуха, который она выдыхает. Стопы Драко, забравшегося на диван с ногами, почти касаются ее бедер. Когда он успел присесть сюда? Почему не на соседний? Он только сейчас это осознает. Грейнджер чихает, отвлекая Драко от вопросов самому себе. — Будь здорова. — Спасибо, — она убирает локон за ухо и откидывается на спинку. — Как тебе? — Фильм интересный. — Да, он довольно исторически правильный… — она отчеканивает это, будто придумала описание заранее. — И это все? — Что? — она поворачивает голову. — Грейнджер, на тебе лица нет. Рассказывай, — Драко кладет руку на спинку дивана, сгибая в локте, и опирает голову на ладонь. Грейнджер выглядит потерянной. Очевидно, она не намеревалась обговаривать с ним свое настроение и сейчас взвешивает риски. — Давай же, мы должны обсудить фильм. Я не буду смеяться над тобой. Это же часть программы, верно? Ни черта подобного. Там нет таких пунктов. — Ну, — она вздыхает, будто готовясь ответить на вопрос преподавателя. — Мне нравится не все, что я там видела. Драко хочется проверить теорию, заодно разговорив Грейнджер. Поэтому он делает первый шаг. — Шарлотта, не так ли? — произносит он аккуратно. Она поднимает брови, удивленно смотря на него. Да, так и есть. — Меня очень расстраивает ее судьба. Хотя я смотрю его не впервые, но каждый раз… — Что не так? — Как что, Малфой? — она тут же вспыхивает. — Разве ты не понимаешь? Ей всего лишь двадцать семь. А ситуация такова, что для общества она фактически старуха, обуза для собственной семьи, она вынуждена… Мерлин, это так возмутительно. Как ты не понимаешь… — Я понимаю, — медленно произносит Драко, глядя на ее возмущенный вид. — Я хочу послушать тебя. Грейнджер ничего не говорит. Она снова убирает выпавший из-за уха локон. — Меня шокируют порядки того времени. Страшно даже представить, что чувствовали эти женщины. Необходимость быть вместе с такими, как этот отвратительный Коллинз… — Почему ты считаешь, что это необходимость? — вдруг спрашивает Драко. — Что? — Грейнджер резко прерывается. — Почему необходимость? Я сейчас не о том, сколько ей лет, и не о контексте этого вопроса. Почему ты не считаешь, что брак с Коллинзом мог быть успешным? — Успешным? Но ведь в нем нет любви! — В начале нет, но почему она не может возникнуть потом? — он внимательно рассматривает ее раскрасневшиеся от негодования щеки. — Но ее заставили! — Нет, ты ошибаешься, она сама согласилась, ее никто не заставлял. Грейнджер замолкает на несколько секунд. — Малфой, ее и не нужно было бить, чтобы она согласилась. Условия были созданы и без того. В отличие от Лиззи… — Подожди, — Драко меняет положение, усаживаясь удобнее. — Ты все смешала. Я спрашиваю, почему брак не может быть успешен, даже если он так не начался? — Потому что он построен не на любви! — Откуда тебе знать, на чем он построен? Ты видела только его начало, даже не так, ты видела только его словесное оформление, по сути. К тому же я не заметил, чтобы она была очень уж несчастна, когда героиня приезжала погостить к ним. — Он отвратительный, пресмыкающийся и… — Он отвратителен для тебя, верно? Как ты можешь судить, каков он для нее? Особенно потом, позже. Она моргает несколько раз. — В сравнении с главной героиней это выглядит ужасно. — Безусловно, — Драко взмахивает рукой. — А попробуй убрать это сравнение. Это же игра на контрастах, Грейнджер, это фильм. Ты сама только что говорила о порядках того времени. История старших сестер красива, она без труда макнет в грязь другие, те, что на фоне. Забудь об Элизабет и Джейн. А что, если поразмыслить о другой стороне? Так не важнее ли то, чем брак окажется и как построится, чем то, что было в его начале? — Но у них нет любви. — Зависит от того, что именно ты считаешь любовью, — Драко поворачивается к ней всем корпусом. Она активно жестикулирует. — Что? Любовь — это однозначное понятие, разве нет? — она хмурится. — Это ты мне ответь, — Драко ухмыляется. — Для тебя эта история была любовью? — А для тебя? — История Лиззи — да. Безусловно. — А ее подруга? — Нет, конечно. — Потому что за ней ухаживал не прекрасный Дарси? Не главный герой и красавчик? Потому что у Коллинза полно дерьмовых качеств? Так они есть у всех. Картинка утрирована. — Конечно, нет! Она не будет принимать решений, она будет жить рядом с этой ужасной теткой, и вообще… — А ты спросила у нее, хочет ли она принимать решения? — Что? — Грейнджер открывает рот. — Ты судишь по себе и главной героине. Лиззи — лицо феминизма того времени, ты живешь совсем в другом мире. А Шарлотта? Она хочет принимать решения? Молчание длится почти минуту. Грейнджер складывает руки на груди. Драко удерживается от улыбки из-за проявления такого открытого недовольства. — Ты что, симпатизируешь Коллинзу? — наконец выпаливает она. Малфой закатывает глаза. — Мерлин, нет. Я говорю тебе о том, что люди разные, Грейнджер. И хотят разного. Возможно, чей-то брак шокировал бы тебя, при этом являясь допустимым и вполне успешным для партнеров. А ты смотришь только на обертку, на историю главной героини, которую ты полюбила. Но ведь смысл фильма и всех контрастов в этом и был. Влюбить зрителя в Элизабет. И ты забыла о том, что можно дать шанс и остальным. Ты делаешь это избирательно, только по одному сценарию. — Не очень-то много чувств в твоем описании брака. «Допустимо и успешно». — Чувства — это то, что взращивается, Грейнджер. У меня гораздо больше вопросов к главным персонажам, которые за три встречи решили, что у них огромная любовь. — Но он много сделал для нее. — Я этого не отрицаю. Но это было потом. — Но ты говоришь, что у них нет любви, — она недовольно машет руками. — Я этого не говорил, — он улыбается. — Я сказал, что у меня к ним вопросы. И вообще, мы обсуждали браки. И то, что чувства можно взрастить внутри уже скрепленного союза. — Ты про чистокровные браки сейчас? — дерзко спрашивает она, вздергивая подбородок. — Например, о них, — он спокойно кивает. — Я далека от этой темы. — Я знаю, — отвечает он. — Странно, если бы ты была близка к ней. Мало кто из наших родителей женился или выходил замуж по своей воле. Слишком много стоит на кону. Грейнджер покусывает губу, внимательно слушая. Драко же продолжает: — Мои родители были едва знакомы, когда их представили как жениха и невесту. Но со временем… — Они любят друг друга? — тихо спрашивает Грейнджер с таким видом, будто боится, что зашла на запретную территорию. — Да, — говорит он. — Но что там было в самом начале… — Понятно, — Грейнджер с интересом изучает его лицо. Драко не прячет взгляда. Вдруг экран снова загорается светлым, показывая сцену. — Фильм разве не закончен? — Драко удивляется. — Вероятно, это дополнительная сцена. Сейчас посмотрим, — она пожимает плечами. Отрывок и правда оказывается каким-то материалом, включенным сверх фильма. Главные герои сидят вместе, лаская и целуя друг друга, говорят красивые слова. Сплошная романтика. Драко косится на Грейнджер. Та не отводит глаз от экрана. Она смотрит в телевизор долгим тоскливым взглядом, и только после завершения сцены из ее груди вырывается тихий вздох. — И все же я считаю, что история Лиззи и Дарси прекрасна. Драко ухмыляется. — Что и требовалось доказать. — Да что ты? — Ага. В этом и смысл фильма. Показать любовь для девчонок. — И что в этом плохого? — Ничего, кроме того, что это фильм. — И что же, в жизни такого не бывает? — Грейнджер снова хмурится. — Ты видела? — спрашивает Малфой. Грейнджер молчит и отворачивается, упорно рассматривая бесконечные титры. Салазар, они что, будут идти всю ночь? И после этого отрывка тоже? — Люди должны верить в хорошее, — произносит она, не глядя на него. — Должны видеть красивые истории, чтобы мечтать. Чтобы знать, к чему можно стремиться. — И ты ищешь Дарси? — вдруг говорит Драко. — Что? Я? — Да. Ты ищешь? Она опускает глаза. — Я ничего не ищу. — Грейнджер, он привлек ее тем, что был несносным и высокомерным. Он смотрел свысока, вел себя надменно и гордо, делал неправильные выводы, даже не разобравшись в ситуации. Подавал противоречивые сигналы. А она дерзкая и самоуверенная, вероятно, ей скучно. Ее не оценили, и она пошла выяснять, почему же вдруг. И ввязалась в неприятности. Чистое везение, что они сошлись. — И ты считаешь, что он недостоин любви, раз такой высокомерный и противоречивый? — Я считаю, что у нее странный вкус. — А что насчет любви? — Я уже сказал, все люди разные и… — О, ну, я знакома с одним наглым, высокомерным снобом, который ведет себя крайне гордо. А также делает неправильные выводы, не разобравшись в ситуации, — Грейнджер как-то очень ехидно улыбается. — Но мне не кажется, что его стоит наказать отсутствием любви в жизни. Драко замирает. Слова прокручиваются в его голове снова и снова. Он сжимает челюсти. Вот оно что. — Хороший ход, Грейнджер, — он усмехается. — Десять баллов Гриффиндору за пример из жизни. Я не знаю, о ком ты, разумеется. Но уверен, что у всех поступков есть причины. — Правда? — Точно, — он не замечает, как складывает руки на груди. Прямо как она сама недавно. — Хорошо бы им иметь под собой хоть что-то существенное, Малфой. А то знаешь, меня преследует ощущение, что мой знакомый Дарси выглядит точно так же, как и этот из фильма. Именно так, как ты сам его и описал. — Уверен, это полная чушь, — отвечает Драко равнодушно. — Ну да, — она смеется. Телевизор гаснет, погружая комнату в темноту, освещаемую только какими-то тусклыми огнями из окон, от которых нет особого толку. Они оба не двигаются, раздумывая. — Ты не помнишь, где пульт? — раздается голос Грейнджер. — Вероятно, где-то здесь, — Драко опускает руки на сиденье дивана и проводит ими по ткани. Вдруг пальцы сталкиваются с другими, маленькими и теплыми. Грейнджер так же, как и он, ищет пульт. Ее ладонь вдруг обхватывает его и слегка сжимает, а потом резко отпускает. — Извини, — тихо говорит она. — У тебя прохладные руки. — Ничего, — Драко отвечает так же шепотом. — Странно, обычно они горячие, — звучит из темноты. Драко поднимает глаза, не видя ее. Он старается рассмотреть силуэт, но не может. Он только слышит шорохи и отбрасывает вопрос, откуда ей знать температуру его тела. Малфой опускается на корточки, ощупывая все вокруг. — Я не понимаю, я же включала, уже сидя на диване. Вдруг Драко останавливает поиски и прыскает. — Что? — снова раздается в темноте. — Грейнджер, — он тихо хихикает. — А зачем мы ищем пульт? Мы что, не можем включить свет? Звуки пропадают. Он слышит шаги, и через пару секунд загорается люстра. Грейнджер стоит у входа в комнату и сдерживает улыбку, сжав губы. Малфой снова прыскает. — Что ж, хорошо, что ты догадался, пока мы не стали осматривать весь пол, — она хихикает, качая головой. — Пожалуй, пора спать. Малфой, доброй ночи. — Грейнджер, ты мне кое-что задолжала, помнишь? — Что еще? — удивляется она. — Кофе. — Но… — Перед утром, когда нас разбудила пожарная тревога. Я сказал, что завтра ты делаешь кофе. — И что? — И мы пошли в кафе, потом уехали, а приехав, встретили Блейза. — Но я делала вам всем кофе несколько раз! — она упирает руки в бока. — Но это не тот самый кофе, понимаешь? — Конечно, нет, Малфой, что за бред? Но мне вовсе не жалко, так что ты получишь утром свою чашку, святой Мерлин! — она закатывает глаза, но на губах играет улыбка. — Очень хорошо, — также улыбаясь, Драко смотрит вслед уходящей Грейнджер, так и не поднявшись с пола. Через несколько секунд он берет пульт и нажимает кнопку, экран загорается, показывая обложку фильма, на которой изображены главные герои. Драко смотрит на Дарси несколько секунд и быстро выключает. Недовольно хмыкая себе под нос, он покидает гостиную.