ты снова у меня.

      два пьяных тела заваливаются в квартиру, лишь с божьей помощью открыв дверь. в руке глеба полупустая бутылка вина, в руке серафима свободная рука глеба. сбросив обувь, они идут прямиком в гостинную, где стоит полный минибар. арсений вертится под ногами. усевшись поудобнее на диван, глеб хватает кота и чешет за ушком. – я серьезно не понимаю, почему на меня малолетки вешаются, – разговор, начатый в баре с нытья о комплексах, продолжается. – ты себя вообще видел? пизже тебя только твое отражение.       пьяный истеричный смешок. викторов смущается – опускает взгляд на арсения, который уже успел задремать. серафим открывает бутылку пива и делает пару глотков. – глеб, – чересчур серьёзный и трезвый голос. – не поверишь, но когда я тебя только увидел, сразу понял, что ты – самый красивый человек на свете. то, что ты мой парень, мое величайшее достижение.       викторов аккуратно поднимает глаза. все слова кажутся ему пустым звуком, но смысл, заложенный в них, проникает через плоть прямиком в душу. он даже подумать не мог, что к нему когда-то будут так относиться. – ебало завали.       это взаимно. но он выражает свои чувства немного по-другому. – я спать пошел, – говорит глеб, не в силах больше выдерживать этот взгляд. аккуратно переложив кота на диван, он направляется к выходу, где за ногу его хватает серафим. – спать, и без меня? – отъебись.       он ложится в расстеленную кровать прямо в одежде, но спать и не думает, несмотря на то, что рассвет всего через пару часов. хочется обуть кроссовки и бежать по улицам ночного питера. или пить вино на набережной. или курить возле падика.       или серафима. сейчас. сюда.       словно услышав его мысли, серафим появляется в их, с недавнего времени, общей спальне в одной только растянутой футболке. – скучал?       глеб игнорирует его. тяжелое тело проминает матрас рядом, а рука обнимает. – ты че, реально уснул? – недовольно бормочет серафим тому в загривок.       викторов поворачивается и в темноте разглядывает любимые черты лица. – уснешь тут с тобой.       он заносит руку и гладит по щеке своего парня. – тебе обязательно все время говорить о чувствах? – ты первый начинаешь.       алкоголь влияет на них по-разному: если глеб начинает хуесосить себя и весь мир, то серафим смело признается в любви и барменам, и таксистам. и глебу. – нет. ты постоянно говоришь, какой я красивый, какой хороший. обнимаешь, бегаешь за мной как собачонка. нахуя? – потому что люблю, долбоеб.       ого. это было… неожиданно. – подожди, то есть у нас все серьезно?       глеб никогда себя гомосеком не считал. только вот чувства к своему другу(?) перевернули его мир. в пьяном угаре он признался в любви, но вместо удара по морде, получил поцелуй в губы. рассчитывать на взаимность, он даже не смел. они начали отношения. но страх и неуверенность в себе сыграли свою роль. глеб искренне верил, что серафим с ним только ради «интересного» опыта и при первой возможности бросит. а оно вот как оказывается. – конечно серьезно. а ты что думал? – а я еблан.       серафим ржет, а перегаром дышит глеб.