Официантка

В твои глаза смотрю давно, Узреть хочу в них лишь одно – Спокойствие души, тепло Как раньше, внутри было чтоб светло...

С того злополучного вечера пролетело двое суток. Действительно пролетело, не происходило ничего интересного, никто ни на кого не кричал и не бросался в объятия. Отсутствовали неловкие переглядывания и неуместные фразы. Почему отсутствовали? Потому что у Лизы наступили выходные, у неё появилась возможность прийти в себя и всё обдумать. Залезть в мозговую глубинку, отыскать решение проблемы. Но увы, сделать этого не получится из-за страха неизвестности. Девушка даже представить себе не могла, что сейчас происходит в голове у Киры. Ясно одно – пока не спросишь, не узнаешь. Андрющенко прекрасно это понимала, она привыкла решать подобного рода конфузы таким способом. Но в данной ситуации... Одолевала паника. Бывший партнёр Лизы агрессировал и рукоприкладствовал, стоило девушке только раскрыть рот на тему "мне неприятно" или "давай обсудим". После печального опыта трудно снова действовать рационально. Именно действовать, а не думать. У Медведевой положение тоже не из лучших. Днём она забывалась в работе, а ночью подолгу сидела замотанная в одеяло на балконе и скуривала одну за другой. С виду может показаться, что ей абсолютно всё равно, ничего не нужно и вообще отвалите от меня за тридевять земель. Но это не так. За неприступной, каменной стеной пряталась робкая и любвеобильная барышня. Данное происшествие и жизненные обстоятельства вновь побудили блондинку на скрытые "личности". Только вот, сейчас она наоборот нуждалась в потребности остаться наедине со своим "я", для удачного выхода из диссонанса. Кристина подругу ни о чём не расспрашивала, решила что безопаснее переждать бурю на кухне у Вилки. Она не являлась "кидалой", просто знала, что в подобном состоянии барменшу лучше не трогать, а дать самой сделать первый шаг к бытовым беседам. Кира не понимала, или не хотела понимать что с ней творится. Столько лет жить в одиночестве, удовлетворяясь приятной компанией собственной персоны, а тут взять и объявить о желании иметь рядом живого человека. Она предполагала, что это временный порыв. Когда долго не ешь сладкое и вдруг находишь сникерс на столе, просыпаются былые ощущения. Естественно, хочется ещё. И это жутко раздражало Медведеву. Она жила по принципу "долго не пользуешься – атрофируется". Видимо, даже гении ошибаются. Пару минут Кира простояла в ступоре, переваривая всё то, что только что увидела. Девушка хотела что-то сказать, но резким движением тела ушла куда подальше, не почтив присутствующих хоть каким-нибудь комментарием. Лиза скинула чужую руку с себя и побежала за блондинкой. Очень хотелось провести вечер в приятной компании. Но направившись следом, она совершила огромную ошибку. Или нет? — Мне всего навсего следовало узнать о тебе немножко побольше, прежде чем действовать так решительно, — рассуждала вслух брюнетка, облокачиваясь на перила лестничной площадки. — Кто знал, что иногда тебя стоит оставить в покое. Особенно в... Гневе. — Кир.. — тихо сказала Андрющенко, догнав беглянку. — Заткнулась и съебалась. — барменша притормозила, но всё ещё находилась к оппонентке спиной. — Я хочу... — также неуверенно пропищала Лиза, но громкий удар по бетонной стене заставил проглотить язык. — Заткнись, сука, — Медведева наполовину показала лицо и оттряхнула правую руку с покрасневшими костяшками. — Пожалуйста, уйди... Последние слова Кира прошептала дрожащим голосом, чётко сохраняя зрительный контакт. В глазах блондинки отсутствовала агрессия, они просто прослезились. Это испуг и что-то... Что-то глубоко личное. Лиза осознала, что и вправду лучше уйти, только после того как лицезрела зеркало души несостоявшейся любовницы. — Блять, — словно видео на старой плёнке, Медведева просматривала события минувшего дня. — Ничего не изменилось. Я как была токсичной тварью, так ею и осталась. Девушка, как сама считала, дала волю слабости; беззвучно заплакала и затянулась по четвёртому кругу. Курила она прямо на кухне, стесняться некого. Она одна. Она вернулась в лапы затворничества и уединения, после разрешения себе выбраться из них на ограниченное количество времени. Будучи взрослым рассудительным человеком, Кира собиралась спокойно поговорить с той, которую целовала в последний раз. Хотя бы для того чтобы узнать, почему с ней так поступили, что она сделала не так. Словно ребёнок на приёме у стоматолога, официантка не решалась перешагнуть через порог. Она выдохнула, мысленно кивнула самой себе и уверенной походкой зашла в раздевалку для персонала. Поблагодарив всевозможных богов за то, что там никого не оказалось, Лиза со спокойной душой доставала вещи и переигрывала предстоящий диалог в чертогах разума. — Нам нужно поговорить. — Медведева в своей привычной манере незаметно подкралась и села на скамью. Не близко, на другой её конец, ещё рано для беседы на минимальном расстоянии. Андрющенко чертыхнулась про себя, но дёрнула за подол рубашки и прокрутилась на сто восемьдесят градусов. — Согласна. — брюнетка тоже примостилась на ламинированной деревяшке, покусывая внутреннюю сторону щёк. Нервничает. Ей не всё равно на исход обсуждения. — Мы с тобой обе давно не дети и не должны прятаться друг от друга, — вступительная часть неплохая, Кира озвучила это дабы сбавить волнение сидящей напротив девушки. — Позволь, я начну. Кто тот парень? — Мой бывший молодой человек, я тебе рассказывала про него. Не прям в красках, но упоминала про его плохое отношение ко мне. — Лиза старательно сохраняла спокойствие и уже почти перестала обгладать зубами собственную плоть. — Но если он бывший, зачем приехал? Откуда знает, где ты работаешь? — Наше расставание, после которого я сбежала, он принял за мимолётную ссору. Не знаю, как он снова меня нашёл, но когда ты... — Брюнетка запнулась, теребя пальцами кончик волос. — Когда ты ушла, я как обычно закрыла смену, а вместе с ней и недоотношения, объясняя ему всё наглядно. Он вроде в коем-то веке всё допёр, но... Медведева заметила, как девушка положила правую ладонь на плечо, потирая его. — Покажи. — сглотнула блондинка, к ней пришло очередное осознание. Сложился пазл. Уродливый, кривой пазл. Андрющенко расстегнула чёрные пуговицы белой рубашки и оголила левое предплечье. На когда-то чистой, бежевой коже расстелился бордовый синяк. Лиза сщурилась; ей стыдно, неудобно и тревожно. Она прекрасно понимает, что не виновата, но душевые терзания никто не отменял. Киру повторно ударило током. Если бы я тогда выслушала её, если бы осталась. Если бы не оттолкнула. Блять, она просто хотела, чтобы я её защитила. Лиза знает этого выродка как свои пять пальцев. Она знала о том, что случится. Предвидела. Я ненавижу себя. Ненавижу как когда-либо. Я опять стала причиной отметин на юном теле, даже не прикасаясь. Я причиняю боль всему, что находится поблизости. Барменша подвинулась к Андрющенко и наклонилась к ней. Вернее, к месту её травмы. — Прости, что меня не оказалось рядом. — девушка оставила лёгкий поцелуй на гематоме и прислонилась лбом, сбрасывая горькие слёзы на дрожащие коленки Лизы. Брюнетка одновременно питала и горечь, и нежность, и всё тот же проклятый страх. Но она не растерялась и возвысила тонкую руку над блондинистой макушкой, проводя ею по волосам Медведевой. — Ты не причём, — прошептала официантка. — Я люблю тебя, Кира. Девушка, чей затылок был виден вместо лица, округлила очи по пять копеек. Чтобы Лиза всерьёзную, так ещё и в такой напряжённой атмосфере призналась в чувствах. Даже у Киры не хватило бы смелости на столь серьёзный шаг. Я не могу испортить ей жизнь второй раз. Я не могу допустить, чтобы она страдала ещё больше. — А я тебя нет. — блондинка выпрямилась и вытерла мокрые щёки рукавом жёлтой толстовки. Серьёзный внешний вид и неприклонность внушали доверие. — В смысле? — лихорадочный смешок. — Мы почти слились воедино и я сейчас не про секс. Ты обнимала меня, гладила. Приглашала к себе, помнишь? Проговаривая каждое слово, Андрющенко медленно мотала головой, не скрывая рвущегося оскала. Она не могла поверить, она отказывалась слышать всю эту большую, глупую шутку. — А я про секс, — мастерски соврала Кира и встала в полный рост, одаряя холодным взглядом свысока. — Жаль, что у меня не получилось трахнуть тебя в тот вечер. Грязная лексика и монотонность внедряли правдивость в излагаемое, на это и рассчитывала Медведева. Губы Лизы задёргались от обиды. От досады, растекающейся где-то внутри. Девушка больше не желала вести отвратную дискуссию, и как сказала блондинка при их первой встрече, вылетела как пробка из шампанского. — Ещё раз прости, Кисуль. — извинения в пустоту и взор в никуда. Минувший рабочий день обе девушки запомнят надолго. Две искалеченные души провели его по-разному, но испытывали одинаково болезненные переживания. Первая до конца смены сдерживала слёзы и нарастающую истерику в обнимку с блокнотом, вырисовывая картинки и наброски. Вторая же по закону жанра пахала как лошадь, но в отличие от Андрющенко брала больше перекуров, чем обычно. Вилка пыталась развеселить девчонок, но в ответ получала либо полопанные глазные каппиляры, либо культурное "отъебись". Кристина наблюдала за поведением обеих, понимая только одно – погундеть шуточки за баром выйдет ещё не скоро. — Какая кошка между ними пробежала? — Малышенко ложками ела законсервированную кукурузу из банки. — Нам теперь из-за их страстей вискарь с молоком не смешивать? — Во первых, не ихних, а их, — Захарова тонко нарезала огурец на ломтики. — Во вторых, тебя только это волнует? — Нет, — шефиня выбросила пустую жестянку в мусорку и уселась на стол. Именно уселась, болтая ногами. — Я ещё по пиву скучаю. — Даже комментировать не буду. — девушка тяжело вздохнула, закончила с овощем и отправила его в миску. Ежеди стукнуло десять, все разошлись каждая своей дорогой. Лиза нарочно покинула ресторан через гостевой, а не рабочий. Так нужно. Так легче. Так безопаснее. Кира предусмотрела, что официантка не воспользуется комфортным для себя путём, дабы не пересекаться с ней, поэтому без зазрений мандража выбралась служебным выходом. Сейчас приеду в свою любимую квартирочку, накурюсь, напьюсь вдоволь. Возьму отгул на завтра, приду в себя, — мельтешила мыслями блондинка, крепко держа кожаный руль. — Шучу, конечно шучу... Но пачку опустошить нужно, тем более нового табака. — На свою бабу будешь так орать! — пока Медведева ждала зелёный сигнал светофора, кто-то что-то кричал ей сзади, поэтому ответ не заставил себя долго ждать. — Заебали... С горем пополам девушка добралась до своего жилища, без сил поднялась по ступенькам и устало улыбнулась родной лестничной площадке. Вдруг она вспомнила, как недели три назад шла здесь с Лизой, ежесекундно подгоняя по пути запыхавшуюся коллегу, потому что та еле телилась, как черепаха. Ничего, сейчас горячую ванну наберу, расслаблюсь... — успокаивала себя ментально подавленная. — Хоть лампу дайте забрать! — к ушам барменши эхом пронёсся знакомый до мозга костей голос. Кира автоматом ускорила шаг до источника звука и обомлела от страшной для себя картины. Её биологическая мать стояла в прихожей, а рядом с ней дядя, поджавший губы. — Что здесь происходит? — раздраженная девушка сразу накинулась на незванных гостей. — Какого хуя вы здесь забыли? — Кирочка... — женщина закрыла лицо руками и заплакала. — Кир, твоя мать должна очень много денег банку. Вообщем, — мужчина почесал затылок, смотря племяннице глаз в глаз. — Твою квартиру опечатают, тут люди осматривают её... Там какая-то ерунда с родственными связями, доверенностью, думаю ты и сама всё понимаешь. — А ничё, что хату они не имеют права вскрывать без собственника? — не унималась блондинка, смотря на расхаживающих сотрудников в форме. — Так её никто и не вскрывал, ты сама дала мне дубликат ключей. — И что теперь? — Медведева еле стояла на трясущихся ногах, прекрасно зная ответ на свой вопрос. — Боюсь, что вернуться сюда ты уже не сможешь, — сказал как есть, без лишних предисловий. — Естественно, в течение определённого времени нужно забрать личные вещи, потом... Кира! Девушка со всей силы "прописала" своей матери две оплеухи и отошла в сторону, когда жертва её насилия упала на ковёр. — Ненавижу, — барменша облизнула запястье и оголила зубы. — Ненавижу вас! Выплюнув обидные, но вполне уместные слова, Кира ушла прочь, не имея больше интереса видеть и слышать скулёжь родственников. Она прыгнула в машину и впопыхах открыла телефонную книжку, пытаясь наткнуться на нужный номер. Блондинка набрала ту, которую хотела лицезреть рядом с собою больше всего. Поступок был глупым и безрассудным, лишённый всякой логики после того, что произошло в раздевалке. Но сейчас Кире всё равно, ей плохо. Когда девушке по-настоящему гадко, мерзко и раздирающе болезненно, она прибегает к крайним мерам, что и считаются искренними. Истиной во плоти. Никаких обещаний конструктивного разговора, ей просто нужно тепло. Она скучает по Лизе. Абонент временно недоступен или же находится вне зоны действия сети. — Какого хуя? — Медведева зашла в телеграм, может быть там удастся достучаться. — Блять... Блять! Был(а) в сети давно. Фраза, присутствующая под ником пользователя, если ты находишься у него в блоке. Мобильник полетел в неизвестном направлении, отозвавшись гулким стуком. — Твою суку! — с избыточной физической силой Кира била кулаком по рулю, задевая кнопку посередине. Автомобиль громко сигналил, а фары мигали как сумасшедшие. Хорошо, что время позднее, не так много свидетелей у "ночного представления". Когда у девушки закончились ресурсы для причинения вреда собственной машине, она откинулась на спинку кресла, рыдая навзрыд. Дрожащие ладони едва касались щёк, блондинка держала их перед собой, вглядываясь в никуда. Истеричное состояние постигло куда раньше и в гораздо неудобной обстановке, чем хотелось бы. Барменша опустила руки вниз, ногтями скребя джинсовую ткань, и сквозь лобовое окно уставилась разбитым взглядом в одну точку. Сегодня Кира лишилась сразу двух домов – материального и душевного.