Утопия

      — Поставьте здесь свою магическую подпись, пожалуйста. — Хмурый гоблин передал в руки Поттера документ, оставленный его отцом, от вида которого мальчика бросило в истерический смех. Как он был глуп, когда думал, что родители поверят ему на слово. В матери он мог ещё сомневаться, но его отец не был тем человеком, который так просто доверял каждому. Даже своему сыну.       Внимательно вчитываясь в каждое условие, выдвинутое родителем, Гарри с горечью осознал, что они действительно не доверяли ему ни капли. Настолько, что выставили в качестве наказания одно из самых жестоких тёмных проклятий, которое только могло существовать. Если Гарри каким-то образом начнёт себя раскрывать или совершать проступки, что могут подтолкнуть Тёмного Лорда к пониманию того, что его обманули, то Поттеру придётся терпеть режущее заклинание, которое будет безжалостно исполосовывать его тело. С каждым промахом длительность проклятия будет увеличиваться. И это касалось не только Тёмного Лорда. Ему нельзя было рассказывать об этом никому. Северус не считался, ведь с момента, когда он стал крёстным, Джеймс связал его магической клятвой, которая не позволяла тому и слово лишнее сказать обо всем, что происходило в семье Поттеров. Лишь только какие-то незначительные факты. То есть то, что не касалось напрямую секретов рода и что не затрагивало безопасность жизни каждого из семьи.       Но самое жестокое наказание оставалось напоследок. О нём Гарри прочитал в самом последнем пункте договора и в неверии поднял глаза на опечаленного гоблина. Пусть многие и говорили, что те жестоки и безжалостны, но у них тоже имелись чувства, которые они показывали отнюдь не всем.       — Мне очень жаль, мистер Поттер, но ваш отец самостоятельно вписывал эти условия.       Сорвавшийся судорожный выдох оказался слишком громким в гнетущей тишине. Гарри пустым взглядом смотрел в одну точку перед собой, не в состоянии думать о чем-либо, кроме жестокости своих родителей. Как бы они его ни не любили, пусть он был не таким хорошим, как они ожидали, но он никогда не подумал бы, что ненависть их так сильна.       Глядя на ненавистные строчки, парень чувствовал образовавшийся ком в горле, который, кажется, и не собирался исчезать. • В случае прямого или косвенного извещения обо всём обмане (или малой его части) и его участниках, Гарри Поттер будет подвержен проклятью Ниррити.       Ещё будучи младше, мальчик увлекался многими легендами, которые послужили созданию разных проклятий, поэтому ему было не впервые слышать это название. Гарри знал немало жестоких способов наказания или самых настоящих пыток, но никогда бы не подумал, что одно из самых безумных нашлют на него собственные родители. Проклятье Ниррити состояло в том, что после совершения проступка, за которым оно следует, провинившийся подвергался воздействию тёмных сил, из-за которых начинал буквально гнить изнутри. С каждой минутой все его органы будут всё больше поражены касаниями смерти. Но и это было не самым ужасным. Помимо этого, жертва будет заперта в своем собственном сознании без возможности выбраться из кошмара. Заклятье должно воспроизводить ситуации, в которых провинившийся должен будет испытать страх, гнев, ненависть, отчаяние, безысходность и боль. Это будет повторяться из раза в раз, пока органы полностью не сгниют, а сердце страдальца не завершит свою работу уже навсегда.       Гарри помнит до сих пор, с каким ужасом смотрел на безобразные картинки в тёмном сборнике проклятий и легенд. Он никогда не пожелал бы оказаться на месте того человека, что был там изображён, хоть и понимал, что зачастую подвергали этому заклятью действительно людей не безгрешных, а даже опасных. Но сейчас ему предстояло подписать договор, на кону которого стояла его собственная жизнь.       — Почему бы мне просто не взять всё, что я имею, и не уехать куда-нибудь далеко? — вслух поинтересовался парень, не надеясь на удовлетворительный ответ.       — Потому что с того момента, как вы вошли в этот кабинет, выйти, не подписав договор, у Вас не выйдет. Я сожалею, мистер Поттер, — не без сочувствия ответил гоблин, становясь будто в несколько раз меньше своего и так не большого размера. Видно было, как ему самому не нравилась вся происходящая ситуация.       — Как забавно, меня даже собственный род ненавидит настолько, что готов послать на смерть. — Гарри показательно фыркнул, но воздвигать маску безразличия и беззаботности было не для кого: гоблины видели насквозь всю фальшь, а кроме представителя данной расы никого в кабинете не наблюдалось.       Горечь на лице мальчика напрочь отпечаталась на душе служащего магического банка. Если бы в его силах было помочь юному волшебнику, он бы сделал всё возможное для этого, но не имелось ни единого шанса.       — Ладно, если так желает род, то кто я такой, чтобы отказывать в прямом приказе своих хозяев? — Криво усмехнувшись, Поттер поставил размашистую подпись, подпитанную его кровью и магией. Договор ярко засветился, чтобы далее рассыпаться золотистым пеплом на глазах волшебника и гоблина. Он не был уничтожен, нет, лишь доставлен в тайное хранилище банка таким образом.       Не рискуя смотреть в глаза поверенного своего рода, Гарри развернулся и двинулся в сторону выхода, перед этим вежливо попрощавшись с Крюкохватом.              — Приятно было иметь с вами дело, мистер Поттер, — слегка поклонившись, бросил вдогонку гоблин, с грустью наблюдая за уходящим волшебником. Юный Поттер с самого детства был смышленым ребенком, поэтому ему не составит труда просчитать вероятность успеха в безумной затее его родителей. Крюкохват лишь надеялся, что вновь увидит в своём кабинете когда-то смущенного своими успехами мальчика, который сейчас превращался в безликого воина, отбивающего безжалостные удары судьбы.

***

      — Гарри? — Северус лениво читал какую-то зарубежную книжку в своём кабинете, пока не услышал посторонний шум с первого этажа поместья. Если оповещающие чары не сработали, значит, что в дом вошёл кто-то близкий и уже помеченный магией этого дома. А Северус знал только одного такого человека.       И вот сейчас, не спеша спускаясь по лестнице, Принц неожиданно замер, глядя на забившегося в самый угол крестника, глядящего пустым взглядом перед собой.       Не медля ни секунды, мужчина кинулся к мальчику, подцепляя его подбородок одной рукой, заставляя таким образом смотреть себе в глаза. Подступающая истерика, выраженная учащённым дыханием и застилающей глаза болью, не внушала оптимизма.       — Ты слышишь меня? Смотри мне в глаза и слушай мой голос, не смей закрываться. — Северус не разрывал зрительного контакта, хватая чужую руку своей и пуская небольшой разряд магии. Постепенно дыхание выравнивалось, а пелена холодной отчуждённости медленно рассеивалась. Гарри чувствовал тёплую магию крёстного, которой тот осторожно обволакивал парня.       Ослабевшая рука потянулась к напряжённой спине мужчины, пододвигая ближе. Принц с огромным облегчением заключил крестника в объятия, всё также позволяя магии вытекать из него небольшими потоками и пронизывать тело мальчика, даря тому чувство покоя и умиротворения.       Этот способ всегда помогал в особо сильные приступы. Хоть Северус и старался держать палочку и зелья всегда при себе, порой, бывало, случались непредвиденные осложнения, ничего поблизости нужного не находилось. В первый такой инцидент мужчина, страшась за здоровье медленно потухающего мальчика, на несколько мгновений выпал из реальности, тем самым совершив огромную ошибку. Гарри провёл в пустом состоянии месяц, пока Северус отчаянно пытался найти способ помочь ему. Мужчина тогда так ненавидел Джеймса и даже возненавидел Лили за то, как сильно их сыну приходилось страдать из-за чрезмерной жестокости и безразличия родителей.       Северус знал. Он видел каждый новый синяк от сильной хватки грубых рук. Видел потухающий с каждым днём взгляд глубоких глаз. Он слышал безжалостные слова родных ему людей, которые когда-то клялись любить и оберегать своего ребенка. Северус чувствовал всю боль, сковывающую раненое сердце маленького бойца. ~       — Паршивый мальчишка, как ты посмел так нас опозорить! — Звонкая пощёчина оглушила маленького мальчика, с сильным испугом смотрящего на свою мать.       — Я не хотел, мам. Они говорили, что я слабак, но я не такой! Я всего лишь наколдовал им мотыльков! — Гарри изо всех сил сдерживал вырывающиеся наружу слёзы, отстаивая себя. Он всегда думал, что будет находиться под защитой родителей, а не защищаться от них же.       — Ты и есть слабак! Потому что все тёмные твари таковыми и являются. Ты выпустил свою гнилую магию, и именно она создала те уродства, которые летали над бедными детьми. — В горящих зелёным пламенем глазах Лили виднелись искорки безумия, она безостановочно кричала на сжавшегося мальчика, хватая того то за руку, то за потрёпанный воротник.       — Мамочка, пожалуйста, не бей меня! — Вечно стойкий мальчик повалился на колени, крепко обнимая ноги родителя. — Пожалуйста, пусть папа с братом меня не любят, но только не ты.       Тёмноволосый маг, наблюдавший за этой картиной со стороны, не в силах больше бездействовать, уверенным шагом вышел из-за угла и направился в сторону, как он думал раньше, семьи.       — Ох, Северус, я так рада, что ты решил навестить нас. — Лили мгновенно переменилась в лице, из жестокой и безжалостной матери превращаясь в милую улыбчивую девушку. — Ты бы хоть предупредил, а то мы как-то не готовы к гостям даже. Гарри, поднимайся скорее, приготовь своему крёстному крепкий кофе.       Совсем ещё юный, шестилетний мальчик, быстро вытерев слёзы, стойко поднялся с колен, глядя прямо в глаза своему крёстному. Он знал, как Северус ненавидел нытиков, которые роняли слёзы из-за всяких пустяков. Поттер видел взгляд крёстного, обращенный на Чарльза каждый раз, когда тот плакал.       Поклоном поприветствовав мужчину, Гарри хотел было отправиться на кухню, чтобы заварить крёстному чай, как его остановила крепкая рука, притягивая к себе.       — Во-первых, мой крестник — не домовой эльф, чтобы заниматься такими вещами. Во-вторых, я ненавижу кофе, я думал, ты это уже запомнила. — Холодный взгляд тёмных глаз был встречен растерянными зелёными.       Пожалуй, соврал Северус лишь насчёт одного. У себя в поместье, когда Гарри там гостил, он ставил чёткие правила: полная самостоятельность. Лишь в некоторых вещах Принц полагался на домовиков, в остальных же случаях он выполнял всё самостоятельно, приучая и Гарри к этому. Отнюдь не самый приятный опыт дал понять Северусу, что не всегда можно надеяться на магию, а уж тем более на домашних эльфов.       Но у родителей мальчика другое мнение насчёт этого. Они, конечно же, брезговали выполнять какие-то бытовые дела, когда у них под рукой всегда имелись слуги. Но кроме этого, они привлекали и Гарри к этой работе, автоматически принижая его среди всей семьи. Даже домовики иногда кидали жалостливые взгляды в сторону маленького мальчика, что с присущим ему упорством до блеска натирал грязную посуду.       — Что ты, Северус, я не знала об этом даже, ты всегда пил кофе и никак не высказывался против него. — Было видно, как девушка начинала нервничать, бросая взволнованные взгляды на своего сына, находящегося в руках Принца.       — Значит, ты не так уж внимательна. Но не суть, я здесь потому, что хотел бы взять Гарри погостить в своём поместье. Ты ведь не против? — И всем находящимся в комнате тогда было предельно ясно, что мужчина интересовался чисто из вежливости, и разрешение на то, чтобы забрать крестника, ему не требовалось. В конце концов, лишь на этом условии он и согласился на роль крестного отца. ~       Именно тогда Северус впервые заметил изменения в своей давней подруге. Он увидел всю фальшь, что пропитала собой слегка кривую улыбку рыжеволосой девушки. И мужчина до сих пор тратил много времени для анализа как всего своего прошлого, так и людей в нём. Постепенно с его разума будто мутная пелена спадала, являя настоящие лица приближенных к нему людей.       Крепко сжавшиеся пальцы на его запястье вернули Северуса в водоворот событий, где его помощь всё ещё была необходима. Хоть парень и успокоился, но руки его мелко подрагивали, крепче сжимая спину мужчины.       — Они отправили меня на смерть, а сами свалили, Северус, — хрипло выдал Поттер, заходясь в громком кашле. — Я был у поверенного и подписал договор. Я в любом случае сдохну, если не от рук Волдеморта, так от рук собственных родителей.       Судорожный всхлип разрезал возникшую тишину, являясь слабым зовом о помощи израненному сердцу. Северус крепче прижал к себе дрожащее тело, медленно прикрывая глаза. Он был не в состоянии смотреть на вечно стойкого и собранного бойца, который сейчас выглядел настолько разбитым. Теперь дыхание перехватывало не от мятежной бури и бурлящих чувств в изумрудных глазах, а от зияющей пустоты, будто поглощающей все эмоции.       — Что они сделали? — на свой страх и риск спросил Северус, с ужасом предполагая лишь один, самый страшный ответ.       — Проклятье Ниррити, — последовал краткий ответ опустошённым голосом, а у мужчины будто весь мир пошатнулся в этот миг.       — Поттеры — семейка жалких ничтожеств. Я найду их и… — Вовремя сумев погасить возникшую агрессию, Северус постарался успокоить бушующий ураган внутри. Одна только мысль о том, на что подвергли безжалостные родители своего ребенка… его ребенка… — Мы справимся, Гарри. Мы всегда справляемся, верно?       Почувствовав слабый кивок в районе шеи, Принц через силу улыбнулся, уже продумывая план действий. Нужно было всё провернуть так, чтобы не пострадала ни одна сторона, а желательно — одну перетянуть на другую. Гарри всегда являлся тёмным магом, а Марволо перестал быть сумасшедшим психом. Северусу оставалось лишь помочь своему крестнику и не предать доверие близкого друга.       Задача не из лёгких, но когда в жизни Принца было что-то простое?