Secrets and Masks

29 ноября       — Я не знал, появишься ли ты, — сзади раздался низкий, хриплый голос. — Думал, ты совсем позабыла обо мне.       Гермиона развернулась на звук и выхватила палочку, инстинктивно направив ее мужчине в горло. На кончике загорелся маленький зеленый огонек. Смертельное проклятие было вот-вот готово слететь с языка.       — Эй, эй, эй, полегче, убийца, — промурлыкал Медуза. Он поднял руки вверх, показывая ей, что не вооружен. Во всяком случае, пока не вооружен. Она слишком хорошо знала, как быстро он мог вытащить палочку и направить ее ей в висок. Он проворачивал это бесчисленное количество раз во время их встреч. Она почти могла слышать ухмылку в его голосе.       — Не стреляй в гонца, Лилит.       — У меня нет времени на игры, Медуза, — отрезала она, чары неестественно исказили ее голос. — Что за информация?       — Ах, ах, ах, не так быстро, —сказал он, приложив указательный палец к губам, желая, чтобы она замолчала. — Обо всем по порядку. Ты сильно облажалась на прошлой неделе. Я говорил тебе быть осторожней. Ты почти упустила артефакт. Ты хоть представляешь, какую ценность в себе несет этот предмет?       — Это я облажалась?! Ты серьезно? — закричала Гермиона, рука так и норовила наслать проклятие. — Команда следовала твоим инструкциям. Твоей информации!       Медуза наклонил голову вбок. Она была уверена: он издевался над ней. Даже из-под своей маски.       — Кстати, спасибо большое, что рассказал нам о кинжале Вальтера! Они почти умерли из-за этой вещицы. Если здесь кто-то и виноват, так это ты из-за своей дерьмовой информации.       — Меня там не было, — спокойно сказал он, — Не обвиняй меня только из-за того, что твоя команда было недостаточно хорошо подготовлена. Я дал тебе достаточно информации – место, время, размер группы. Все остальное – на тебе. Провал твоей команды лежит на твоей ответственности.       Гермиона вздрогнула. Спина напряглась – позвоночник выпрямился. Непроизвольная реакция тела выдала ее с потрохами.       — Я так понимаю, ты потеряла одного из своих, не так ли?       Гермиона промолчала. Хватка на палочке усилилась. Костяшки пальцев побелели. Она сглотнула желчь в горле. Боль от смерти Колина была еще слишком свежей, как расчесанная открытая рана. Из-за обвинений Медузы, из-за его жестоких слов и подлого языка порыв наброситься на него только рос.       Боже, как ей иногда хотелось убить его. Вырвать ему глаза из черепушки и засунуть их ему в глотку, просто ради того, чтобы он заткнулся. Казалось, он всегда знал, как залезть ей под кожу, как разозлить до такой степени, чтобы рациональная часть ее мозга отключилась и она стала рабыней своих импульсов. Ему нравилось смотреть, как ее хладнокровный фасад спадает, будто это было самым ярким событием его дня, самой занимательной вещью в мире.       Нет. Это не должно было произойти. Не сегодня. Ей нужно сохранять спокойствие, она не могла рисковать, разозлив его, и тем самым потерять их крысу. Не могла убить его тут же на месте, как пса. Как бы сильно она этого ни хотела. Он был слишком ценен. Его информация была слишком важной.        — Значит, приму это как да.       — Зачем ты вообще это делаешь? — рявкнула Гермиона. В ее голосе появилась едкость – гнев отказывался рассеиваться. Она все еще не опустила палочку. Мышцы отказывались сокращаться, не позволяя руке вернуться в исходное положение. — Не поздновато ли для искупления? Сколько крови на твоих руках!?       — О, я давно сбился со счету, милая. Список поистине бесконечен, — сказал он, начав кружить вокруг нее. Подобно хищнику. Подобно тому, как волк кружит вокруг олененка. — Но я не притворяюсь тем, кем не являюсь. Я знаю, что я совершал и знаю, кто я. Настоящий вопрос заключается лишь в том, знаешь ли ты, кем по-настоящему являешься?       — К чему ты клонишь?! У меня нет времени на игры. Выкладывай!       Он мрачно усмехнулся из-под своей маски. Замедлился, но кружить вокруг нее не перестал. — Как ваш Орден относится к тому, что некоторые из ваших солдат орудуют смертельными проклятиями? Я слышал из крайне достоверного источника, что девчонка Грейнджер стала той еще маленькой убийцей, и я знаю, что она не единственная. Они бы не послали тебя сюда, ко мне, в эту змеиную яму, если бы не были уверены, что ты сможешь защитить себя. Если бы не думали, что у тебя достаточно сил каким-то образом сразиться со мной и при этом остаться в живых, если бы наши отношения совсем испортились. Поэтому, мне интересно, сколько крови на твоем счету?       Это было испытанием. Вызовом. Открытым приглашением на казнь. Он знал, какое впечатление производит на нее, вероятно, догадался по тому, как дерзко выдвинулся ее подбородок, или по тому, как кончик ее палочки осветил этот смертоносный зеленый оттенок.       Она сделала успокаивающий вдох. Почувстовала, как плечи расслабились после долгого напряжения, а затем опустились. За ними последовала палочка.       — Больше, чем мне того бы хотелось. Это не дает мне спать по ночам, и это правильно. Но это война, — быстро ответила Гермиона, удивленная силой своего голоса, несмотря на его обвинения. — У нас нет времени быть милосердными.       — Вот именно. Звучишь, как настоящая Пожирательница, — сказал он, описав еще один круг.        Она чувстовала его пронзительный взгляд на себе, пока он продолжал движение. Медуза наблюдал за ней, отслеживая каждое случайное поддергивание руки. Каждое микродвижение. Оценивая ее.       — Интересно, ты из Слизерина?       — Причем здесь вообще это? — защищаясь, рявкнула Гермиона, снова повернувшись к нему лицом. Она боролась с порывом направить свою палочку прямо промеж его глаз.       — Ах, похоже я ошибся, — почти передразнивание, — только гриффиндорец зарычит на такое обвинение. Вы, львы, все одинаковые: больше лаете, чем кусаете.       Она фыркнула, чувствуя, как губы дернулись вверх в подобие ухмылки. — Если хочешь, я могу доказать твою неправоту.        — О, да? И что же это будет? Маленькое жалящее, что опустит меня на колени? Или крохотное ослепляющее, сделающее меня уязвимым от силы на минут десять. Я знаю, что вы, львы, не любите использовать смертельные заклятия. Нет, если есть возможность альтернативы.        — Как насчет проклятия, что вскипятит кровь в твоем мозгу? — спросила Гермиона, с удовольствием замечая, как он остановился на ее словах, будто они застали его врасплох.  — Нет зрелища лучше, чем мужчина, падающий в агонии на колени и ждущий, когда его голова взорвется, лишь для того чтобы скрасить вечер твоего вторника.         Он усмехнулся, его плечи тряслись, когда он отмер. Звук не был радостным, точно нет. Это была совершенная угроза, низкая грудная вибрация. Она заскользила по ее позвоночнику, как ледяная вода. Гермиона подавила дрожь.        — Ты полна сюрпризов, Лилит, даже спустя столько лет.       — Какое тебе вообще дело, в каком доме я была? Какая теперь разница, после всего что произошло? Ты собираешься снова перейти на другую сторону из-за какого-то жалкого, давно забытого соперничества домов по квиддичу?       — Возможно, — сказал он, остановившись прямо перед ней.        Он был близко. Слишком, слишком близко. Их тела почти соприкасались, пока он насмешливо нависал над ней, смотря сверху вниз.        — Может быть, спустя годы наших с тобой тайных встреч мне стало любопытно, кто именно скрывается под этой маской.       — Я раскрою тебе себя, только если ты сделаешь тоже самое.       — Ты первая, — сказал он, кивнув. Она слышала улыбку в его голосе.       Гермиона прищурила глаза, зная, что он ничего не увидит из-под фарфоровой кукольной маски, которую она носила. Она умирала от желания узнать, кто он такой. Выяснить, кто из верных псов Волдеморта предал его.              Медуза носил простую маску Пожирателя Смерти. Черную, с обычными отметинами. Обыденное изображение черепа, выгравированное на металле, которое носило большинство вражеских солдат, отправляющихся в бой.       Волдеморт рано начал ранжировать своих генералов, вознаграждая тех за верность и преданность. Он следил за тем, чтобы разные чины его армии носили разные маски. То было демонстрацией их безжалостности, смертоносности их навыков. Тактикой запугивания Ордена.       В самом низу были Черные маски. Они носили обычные темные чугунные, те самые, от которых Гермионе снились кошмары, когда она училась в Хогвартсе. Теперь спала беспокойно она не из-за них. Они были ничтожеством. Не приносили никаких проблем. Большинство из них были недавно обучены и плохо знакомы с тем, как велась война. Конечно, они все равно были смертоносны, но чаще всего – просто импульсивны и глупы. Изо всех сил стремились показать свою ценность Волдеморту – из-за этого ими было слишком легко манипулировать. Из них получались отличные заложники. На допросах они обычно пели, как канарейки, в первую же ночь. В проклятиях не было никакой нужды. Гарри поощрял захват таких солдат, вероятно, считая это более гуманным, поскольку те быстро ломались.       Следующими в иерархии были Золотые Маски. Вторые по старшинству в коммандовании. В армии Волдеморта было около тридцати таких солдат. Хорошо обученные и неизмеримо опасные. Массовые убийцы. Их маски представляли собой черепа, сделанные из чистейшего золота. Каждый изгиб и углубление сияли и были покрыты шипами.       Они были невероятны на поле боя. Жестокие убийцы, не знающие пощады. Гермиона предполагала, что они были первыми последователями Волдеморта: Яксли, Родольфус и Рабастан Лестрейндж, и Барти Крауч-младший. Бои с ними всегда заканчивались смертью нескольких членов Ордена.       Самыми высокопоставленными Пожирателями Смерти были Маски Демонов. Правые руки Волдеморта. Их было всего двое – мужчина и женщина.       Женщиной, естественно, была Беллатриса. Большую часть времени она даже не пыталась скрыть свою личность. Ее непослушные, непокорные черные волосы всегда отчетливо виднелись из-под капюшона.       О второй Маске Демона не было известно ничего, кроме его безжалостности. Смертоносности. Монстр – вот кем был носитель этой маски. На поле боя он оставлял после себя море трупов, и ни одного выжившего.       Их цель заключалась в том, чтобы внушать страх, и они, безусловно, отлично справлялись со своей задачей. Сами маски были гротескными и невероятно замысловатыми. Верхняя половина представляла собой черный человеческий череп, что было похоже на Черных масок, однако нижняя часть, челюсть, принадлежала животному. Волку или льву, возможно. Блестящий металл багрового цвета с длинными острыми клыками. Однако самой известной особенностью Масок Демонов были рога. Искусно сделанные, изогнутые и длинные, из темнейшего металла, они шли от самых висков.       Но на Медузе была простая черная маска. В ней не было ничего необычного или вызывающего страх. Она была обыденной. Если Гермиона что-то и знала о фасадах, то это был он.        Он был высокопоставленным, это было несомненно. Она предполагала, что он был Золотой Маской, возможно, сходящим с ума от ярости за то, что его сочли недостаточно достойным, недостаточно опасным для звания Маски Демона. Он не смог бы собрать столько важных сведений, если бы не был вхож в узкий круг приближенных. Он также был раздражающе умен. Ему удавалось годами передавать бесценную информацию, полностью ставящую под удар сторону Волдеморта. Давшую Ордену шанс. Благодаря его наводкам спасались жизни, освобождались рабы и выигрывались сражения.       Нет, он определенно был Золотой Маской, и к тому же блестящей. Невозможно выдать столько сведений, боевых стратегий и секретных баз, если вы не человек исключительного интеллекта.       Несмотря на его откровенно хищнические повадки и острый язык, Гермиона всегда считала его умным. Находила их маленькую битву остроумия и словесных перепалок странным образом захватывающей. Иногда она думала, что если бы обстоятельства сложились иначе, она действительно могла бы найти его привлекательным…       Потом она вспоминала, на чьей он стороне. Какому хозяину он выбрал служить, и мысль погасала так же быстро, как и вспыхивала.       Он был монстром. Подлым, непростительным убийцей. Вероятно, от его рук пало бессчетное количество ее друзей. Возможно, он убил сотни магглов и все равно спал по ночам как младенец.       Нет, в Медузе не было ничего, что могло бы его искупить. Не важно, сколько информации он им слил.       — Через несколько недель они перевезут нескольких девушек, — сказал он, прервав ход ее мыслей, снова начав кружить вокруг нее. — Всего, кажется, семь.       — Кто?       — Ну, одна из них дочка Шеклболта, поэтому я думаю, он будет решительно настроен спасти ее.       — Почему сейчас? — в ее уме уже формировались сотни различных стратегий, тысячи возможных боевых планов. — Кто остальные?       — Это действительно самые важные вопросы прямо сейчас? — прошипел он тихо, будто шепотом, но голосом острым, как лезвие.       — Куда их везут? — снова попыталась Гермиона.       — В штаб Темного Лорда, — ответил Медуза смягчившимся тоном, почти мурлыча. Явно довольный ее вопросом. — Он планирует держать их при себе, а потом использовать в качестве разменной монеты. Думаю, он хочет, чтобы они выманили Поттера. Обмен. Семь жизней на одну. Вы достаточно глупы, чтобы клюнуть на это. Комплекс героя, сама понимаешь.       Блять.       Медуза был прав.       Гарри, несомненно, захочет предложить себя взамен. Не сможет  удержаться от роли жертвенного агнца, особенно если в этом были замешаны молодые ведьмы. Они не могли этого допустить. Пророчество было однозначным. Гарри единственный, кто может убить Риддла. Он был их последней надеждой. Если Волдеморт дотянется своими когтями до Гарри, война будет окончена. Бороться будет не за что.       — Это будет простая операция, туда и обратно, — сказал Медуза хриплым и снова раздраженным голосом. Наверное, ему надоело наблюдать, как она тупо смотрит в пространство, мысленно разрабатывая стратегию. — Вы можете справиться с этим?       — Да.       — Хорошо, — она повернулась, чтобы уйти. Руки уже потянулись к портключу в сумке, прежде чем Медуза остановил ее.       — О, и Лилит?       — Да? — спросила она, не поворачиваясь к нему лицом.       — Отправь своих лучших солдат на эту миссию. Темный Лорд в ярости из-за того, что его последняя операция была сорвана. На этот раз он собирается пролить кровь.  2 декабря       Гермиона проснулась от криков.       Не тех, к которым привыкла. Это не были обычные вопли, часто окружавшие ее комнату. Те обычные крики принадлежали людям, просыпающимся от ночных кошмаров, от ярких воспоминаний с поля боя. Крича, они звали своих убитых близких.       Нет. Эти крики были совсем другими. Полными агонии. Леденящими кровь воплями боли.       Разведчики вернулись с последней миссии.       Она выскочила из постели, схватив палочку и сумку с прикроватной тумбочки, и бросилась в лазарет.       — Что случилось?! — закричала Гермиона, как только переступила порог их импровизированного госпиталя. Руки автоматически нырнули в сумку и начали доставать обезболивающие зелья для раненых.       — Внезапное нападение недалеко от Манчестера, — сказала молодая целительница Кирсти, голос которой дрожал так же сильно, как и ее руки, когда она пыталась вдавить в койку извивающегося волшебника под ней.        — Они… они пытались обезвредить одну из его баз, но это было ловушка.       Волшебник забился, когда Кирсти залила экстрактом бадьяна  обожженную плоть у плеча. Мужчина стиснул зубы и зашипел, когда лекарство начало жечь, вступив в контакт с ожогами.       — Все в порядке, я разберусь с ним, — сказала Гермиона, встав возле его койки. Она подбородком указала в сторону других раненых солдат. — Иди к остальным.       — Спасибо.         Кирсти вздохнула, слегка улыбнувшись тонкими губами, прежде чем повернуться и побежать к одному из раненых. Ее темно-русые волосы торчали во все стороны, когда она применяла диагностические чары.       — Что это за заклинание? — спросила Гермиона, осматривая повреждения, изо всех сил пытаясь перекричать окружающие крики и сосредоточиться.       Кормак МакЛагген был почти неузнаваем. Его кожа была сильно обожжена, пол-лица сгорело, а кремового цвета кость щеки и глазницы торчала, выпирая наружу. Гермиона уже понимала, что левая половина тела была сожжена без возможности восстановления. Больше он не сможет пользоваться левой рукой и ногой. В мире не было исцеляющего заклинания достаточной силы для такого обширного повреждения нервов. Она просто надеялась восстановить достаточно тканей, чтобы он не потерял чувствительность полностью.       — Я... это было... ааааа! — МакЛагген закричал, его глаза зажмурились, когда Гермиона наложила заклинание, чтобы продезинфицировать самую большую рану, растянувшуюся на все плечо и грудь.  — МАТЬ ТВОЮ, КАК ЖЕ БОЛЬНО!       — Пожалуйста, успокойся, попытайся дышать. Я не могу дать тебе противоядие, если не знаю чем именно были вызваны повреждения. Какое заклинание сделало это с тобой?!       — Не было… ааааа… это было не заклинание!       — Тогда что это было?"       — Дракон… БЛЯДЬ!… дракон вернулся!       Гермиона посмотрела на обожженное лицо Кормака и замерла.        — Черная тень?       — Да, — выдохнул он. Его глаза снова зажмурились, он корчился в агонии: — Че-черная тень была там!       Гермиона видела его всего один раз.       Если в рукаве Ордена тузами были маггловские вертолеты и танки, то у Волдеморта была Черная Тень.       По различным сведениям, дракон был огромен. Исключительно крупный зверь, с иссиня-черной чешуей, с глазами, светищимися, как у самого Сатаны, и размахом крыльев с целое футбольное поле. Он был в два раза больше Железного Брюха, которого она оседлала, пока искала крестражи, а может быть, даже в три раза больше.       Его единственным наездником был мужчина в маске Демона.       Дракон получил имя благодаря своим гигантским размерам. Единственным предупреждением о том, что он являлся на поле боя, была гигантская демоническая тень на земле, прежде чем все затмевало палящим зноем и смрадом. Однажды Симус пережил нападение Черной Тени. У него хватило здравого смысла спрятаться под грудой тел, когда зверь пролетел над его головой, в последний раз проверяя отсутствие выживших.       Он сказал, что его пылающее дыхание было адским пламенем. Горячее всего, с чем он когда-либо сталкивался. Он плавил самое прочное железо, одним своим дыханием превращая тела в пепел, не оставляя за собой ничего живого. Он сказал, что от его рева содрогалась сама земля – галька и камни вибрировали из-за силы его рычания. Звук его крыльев, бьющихся в воздухе, был сравним только с громкими раскатами грома. Неумолимыми. Останавливающими сердца.       Если Черную Тень снова начали использовать в сражениях, то Ордену пришел конец.